Довольно долгое время количество подписчиков этого канала балансировало вокруг цифры «1122». Человек резонанса во мне, конечно, не мог не обратить на это внимание. А человек прояснения вспомнил о том, что именно таково количество знаков в одном из наиболее впечатливших меня в детстве произведений - поэме Маяковского «Эта книжечка моя про моря и про маяк». А также о том, что мой текст, посвященный этой поэме как альтернативе «Броску костей» (и всему проекту спасения Малларме-Мейясу) и опублкованный когда-то в журнале «Транслит», остается малодоступным, да и сам я про него как-то забыл. Как только я перечитал этот текст, рубеж 1122 оказался пройденным. Так что думаю будет верно продолжить процесс ре-актуализации:

https://telegra.ph/Poehziya-i-pogoda-10-25

Тезисы участников сегодняшней дискуссии.

Свои воспроизведу также и здесь, так как вопрос о взаимоотношениях с наукой представляется мне одним из центральных:

Коинсидентальная теория продолжает проект новоевропейского математизированного естествознания, или, скорее, делает возможной его окончательную реализацию (в этом отношении коинсидентология осуществляет программу преодоления “кризиса европейских наук”, намеченную еще Гуссерлем). Весь драйв и энтузиазм европейской науки связан именно с тем, что она пытается сделать совпадение, удерживание вместе разделенного, объектом знания - при этом знания исчислимого и объективируемого. Однако диктат Имманентного Невозможного приводит к тому, что совпадение появляется в горизонте рассмотрения лишь затем, чтобы сразу же исчезнуть, будучи редуцированным к той или иной закономерности. Четверичное исчисление делает возможным выполнение этой задачи.

Это не значит, что наука должна быть отброшена (так как удерживание вместе возможного и невозможного это все же один из подвидов удерживания вместе разделенного) - однако означает, что сфера ее влияния и действенности существенным образом ограничивается (собственно той областью, которая находится под властью Имманентного Невозможного, то есть “природы” в ее естественном состоянии) и, скорее всего, может быть полностью передоверена машинам, в то время как силы человечества будут высвобождены для исчисления и перенарезания коинсидентальных рядов.

Точно так же, как функция жреца, поддерживающего огонь, теперь передана простому выключателю и электронной цепи, функция физика-ядерщика или нейро-ученого также будет передана тому или иному выключателю. Пытаться же “заимствовать” у науки “сведения” для коинсидентального знания сходна с попыткой заимствовать способы поддержания тления мха в пещере хранителей огня: занятие может быть и занимательное, но абсолютно излишнее.

Продолжение коинсидетального континуума в Москве: завтра в 19.00 первая лекция курса про прото-коинсидентологов

Много раз думал о том, что смерть автора как будто бы снимает какой-то барьер с текстов, позволяя им сняться с якоря. При жизни Ларуэля много раз пытался его читать, но как будто натыкался на какую-то преграду. А тут вот начал (по рекомендации Артема) «Биографию обыкновенного человека» - и просто супер пока что. (На настоящий момент складывается резолюция, что Ларуэль - это такой Брежнев актуальной философии, «все во имя человека, все для блага человека», да и образ сходный. Посмотрим, что за перестройка теперь последует).

Говоря о пирамиде, никогда не следует забывать о том, кто внутри нее похоронен, или для кого она служит прибежищем, обеспечивающим вечную жизнь. Что касается коинсидентальной пирамиды, она служит усыпальницей для Великого Шакала, сжимающе-разжимающего механизма равновесия. Соскальзывающий вниз по его граням приближается к гибели, поднимающийся же вверх — восходит к субстанциальной реальности удерживания-вместе-разделенного.

Настаивание на том факте, что сжатие является своего рода пра-феноменом нашего мира — пожалуй, одна из главных констант новоевропейской философии, от критической философии Канта (которая, по сути, является ничем иным как разовраичиванием системы механизмов сжатия и разжатия) до Хайдеггера (забота, но также и взаиомпринадлежность бытия и основания) и Делеза (смыкание створок стимула и реакции в первом томе “Кино”).

Тот факт, что всего всегда недостаточно, что мир постоянно нас атакует и предъявляет требования, что у нас всегда есть две судьбы, каждая из которых претендует на то, чтобы быть нами — все это лишь результат некоторого “первосжатия”, смыкания, закрывания дверей, лежащего в основе реальности. Именно из-за того, что, как говорит Шиллер, “мир узок и тесен”, уделом вещей становится “сшибаться и тесниться”. Однако исток этого сжатия остается смутен и непрояснен, а вместе с ним остается непроясненным, по сути дела, единственный имеющий смысл в этой ситуации вопрос: как нам обходиться с этой теснотой и узостью?

Об онто-экономических основаниях ответа на этот вопрос (а также о коинсидентальной теории способностей, сексуальности, жестовом и оптическом) и пойдет речь на завершающих лекциях краткого курса по коинсидентальной философии сегодня и послезавтра в ММОМА.

[за иллюстрацию спасибо админу канала заводская церковь]

Снился Делез. Оказалось, что знает по русски слово «световоздозвуконепроницаемый» (говорил это про мой свитер).

Поскольку девушки утверждают, что для того, чтобы понравиться девушкам, надо не философствовать, а рассказывать анекдоты, на сегодняшней лекции этим и займемся.

https://yangx.top/factory_church/384

Коинсидентальная философия - это «каббалистический большевизм». Она находится на пересечении двух наиболее радикальных попыток христианского запада и раввинистичекого иудаизма овладеть той областью, которая для каждого из них является зоной «высшей неспособности», имманентно-абсолютного логоса и имманентно-абсолютного праксиса. Исторически эти попытки оказываются смесью победы и поражения. Поэтому более конкретно каббалистический большевизм подразделяется на

1) саббатианский сталинизм: знание о высшем достижении и о высшем срыве, мессия-предатель извлекает искры святости из нечистоты в трудовых лагерях. Изъятие искр при этом осуществляется как изъятие энергии (труда), а оставшаяся телесная шелуха отбрасывается.

2-3) брежневский хасидизм, знание о незавершенной попытке исправления: Хрущев подает руку Ленину, пытаясь помочь подняться из горных стремнин, но чувствует, что Сталин утягивает его за собой и отпускает; кристаллический Брежнев отраженным светом мечется между Сталиным и Хрущевым, пытаясь прояснить само отбрасываемое, свет-без-мысли бессмысленных многочасовых речей и чистого ожидания в очередях и акциях Коллективных Действий.
Однако заканчивается все смерью от поцелуя.

4) Стоящую на повестке дня задачу знания четвертого завета: знания, которое сможет превратить эту смерть в росу воскрешения.

О великие боги, как же омерзителен Куарон!

(На канале начался и закончился традиционный кинопонедельник)

Две вещи, вызывающие у меня стойкое стихийное сопротивление: необходимость тратить время на перемещение и необходиомсть трать время на чтение книг. Есть непоколебимая внтурення убежденность, что и та, и другая проблемы должны были бы быть давно уже техонологически решены.

Коинсидентальная теология: система заветов

С точки зрения агрегатных состояний субстанции, система заветов характеризуется не статикой, а динамикой. Каждый завет - это не просто господство одного из агрегатных состояний, но движение между ними, причем движение направленное. Эта направленность осуществляется в общем господстве двойной трансгрессии, и поэтому всегда устроена так, что высшее предшестующего завета становится низшим нового.

Первый завет - это завет модуса, завет «совершенной способности». Он движется от способности «тусклой» и «погашенной» к способности совершенной, способности-для субстанции (на самом деле, способности для атрибута, в который облачена субстанция, то есть способности для Имманентного Невозможного, способности озаренной светом невозможного). Весь древний мир - это мир «совершенных способностей», муз, богов и сил, позволяющих говорить и действовать абсолютно (эта абсолютность способности и есть то, что продолжает зачаровывать в античных статуя, текстах поэтов и пророков и делах царей).

Второй завет - это завет атрибута (причем конкретного атрибута, двойной трансгресиии, самопревосхождения causa sui). То, что было высшим достижением предыдущей ступени, здесь становится точкой отталкивания - а оттого и находится в некотором пренебрежении. Это - мир теологического. Всякая способность, всякое устройство мира - вторична и значима лишь постольку, поскольку может послужить трамплином для втягивания в воронку двойного выхода, втягивания в само втягивание.

Третий же завет - это завет «взыскания субстанции». Достигавшееся в период господства теологии лишь наивысшим напряжением сил здесь становится непосредственной средой обитания: мы живем внутри имманентного невозможного. Двойная трансгрессия, выход за пределы выхода - наша повседневность. Однако важно не это - а то, что при опеределнном «перещелкивании» Имманентное Невозможное оказывается примыкающим к чистому удерживанию-вместе-разделенного. Только тогда оно и ценится - иначе же трансгрессия обесценивается и превращается в банальную и скучную.

Вот что-то типа этого, материалистическое Ars Notoria. Плюс материалистическая кфицат ха дерех, конечно.

Смотрел «Хождение по мукам» Рошаля 1957 года, поймал себя на странной мысли - эти люди думают, что снимают кино про прошлое, а на самом деле сами они в прошлом (и да, тот факт, что с 1914, который они снимают, до их 1957 прошло гораздо меньше времени, чем с 1957 до сейчас)

Определять (как это делает классический психоанализ) оргазм, а с ним и всю суть сексуального акта, как накопление а затем разрядку энергии - все равно что определять движение поезда как стук колес и лязгание буферов: не то чтобы неверно, но оставляет нас без всяких шансов понять куда и зачем мы едем.

Написал про последний (повсеместно распространившееся суеверие, требующее заменять «последний» на «крайний» кстати раздражает крайне) фильм Дюмона - и, пожалуй, один из лучших фильмов года:

Расположение на позициях коинсидентального позволяет увидеть, что появляющиеся почти одновременно в 1919 году «Закон серий» Каммерера и «ТНБ» Енчмена относятся к общей попытке произвести онто-экономический поворот к миру прояснения, осуществляющийся на гребне пришествия мира трансгрессии - первой мировой, революции 17 года, распада Австро-Венгрии. И это наиболее существенное, что необходимо понимать и по поводу Каммерера, и по поводу Енчмена: тезисы этих двух биологов носят именно онто-экономический характер.

«Серии» Каммерера и «цепи рефлексов» Енчмена, казалось бы, говорят о разном и относятся к совершенно разным регионам: один собирает совпадения и претендует на открытие «второго закона всемирного тяготения», другой возвещает эпоху «бурных органических катаклизмов», утверждая то, что может показаться радикальной версией «бихевиоризма» (то есть занимается областью «психического», или, по крайней мере, антропологического). Однако общим в том и в другом является онто-экономическая повестка дня: первично существующим объявляется своего рода сжимающее подцепление того, что, не будучи связанным, оказывается связанным (каммереровские серии это «скопление во времени или пространстве сходных явлений, которые при этом не связаны причинно-следственной связью»; енчменовские рефлексивные цепи - повторяющаяся и закрепляющаяся связь между не связанными друг с другом раздражителем и эффектом).

Енчмен, в целом, ближе к артикуляции этой онто-экономики и лучше, чем Каммер, осознает ее последствия для реорганизации социума. Каммерер же, скорее, позволяет увидеть весь спектр явлений, к которому относится происходящий сдвиг (хоть Енчмен и подчеркивает постоянно, что речь не идет о «биологии» в прежнем ее понимании, используемый им язык все же постоянно создает опасность коллапса в субъективное и психологическое).

Еще один важный момент: в протиовоположность Каммереру, Енчмен в своем принципе «стенического отбора» также указывает на то, что степень реальности сцеплений различается, и это различие может быть подсчитано. Правда, критерий этого различения остается внешним по отношению к самому соединению и подцеплению: власть энергетической парадигмы и стоящего за ней господства Имманентного Невозможного оказывается не до конца преодолена, и поэтому различие степени реальности характеризуется как различие уровней жизненной силы, интенсивности обмена веществ в организме - хотя в некоторые моменты Енчмен и приближается к преодолению этой внешней шкалы коэффициентов, когда говорит о «напряжении непрерывного стенизма».

Напряжение - это уже внутренняя характеристика связи. Однако для артикуляции этого напряжения исходящей из исключительно к самой связи относящихся параметров необходима аналитика УВР, которая у Енчмена отсутствует - требование «новой математики» оказывается в конечном счете нереализованным. (Вообще интересно, как наибоолее радикальные прорывы за пределы ИН оказываются вполне готовыми на полный пересмотр «физического», в том числе и полностью вопреки тому, что думают физики- но при этом область математического остается для них неприкосновенной).

Это отсутствие артикуляции в итоге оказалось фатальным: и «Закон серий», и «18 тезисов» оказались замурованными в своего рода «воздушном кармане» истории Имманентного Невозможного, и до поры до времени забытыми. Однако ныншнее восстание трансгресси создает условия для прихода времени и поры: коинсидентальные советы сошествуют в тот ад незначительного и комического, который обеспечивает забвение куда более прочное, чем запреты и гонения - для того, чтобы вывести из него своих патриархов.

[cформулировал по результатам последних лекций. вообще часто бывает так, что именно после лекции понимаешь, что именно надо было сказать - и такие лекции, конечно, одни из самых удачных и полезных]

Удерживайте разделенное вместе со студентами центра «Стасис»:
https://yangx.top/ethostasis/3