Некоторое время назад я рассказывала краткую историю владений Гернси и Джерси. Вкратце напомню, что они являются осколками старого Нормандского герцогства, не до конца завоёванного Филиппом Августом в 1204 году в ходе войны против принца Джона (ну или если без отсылок к балладам о Робин Гуде - короля Иоанна Безземельного). Однако и сам конфликт заслуживает того, чтобы его описать с любимых мной позиций хёрстори, тем более, что тут этой хёрстори прямо цвело и пахло - любовные авантюры, трагедии и измены - если стали и не причиной войны, то уж точно поводом к ней.
Иоанн Английский, бывший королем Англии (а это не был его основной титул, в первую очередь младший сын Алиеноры Аквитанской и Генриха Нормандского был герцогом Аквитании и Нормандии) после давно ожидавшейся смерти в бою неугомонного своего брата Ричарда, женой имел Изабеллу Глостерскую. Однако брак оказался несчастливым по причине неспособности королевы решить задачу обеспечения престола наследниками. В итоге, Иоанн развелся с ней в июле 1200 года и начал подыскивать новую супругу.
В это же время представитель важного нормандского рода Лузиньянов Гуго готовился к заключению брака с юной (двенадцати лет от роду) красавицей графиней Изабеллой Ангулемской. Это был тот самый род Лузиньянов, младшая ветвь которого примерно тогда же занимала королевские престолы в Иерусалиме, Армении и на Кипре. Что же до Гуго из старшей ветви, то он в свободное от брачных дел время занимался борьбой с Нормандскими герцогами за графство Ла Марш, и в 1199 году, захватив в плен саму Алиенору, принудил Иоанна признать свои права. И вот в августе 1200 года по совету Филиппа Августа (у того, к слову, была своя собственная хёрстори, мерзейшая и ублюдочная, о которой я рассказала здесь) Иоанн похищает ангулемскую красавицу, немедленно обвенчавшись с ней. Расчет французского короля, известного интригана, оказался верным, и весной война между Лузиньянами и Иоанном возобновилась с новой силой.
Естественно, Филипп Август этим немедленно воспользовался, благо Иоанн, как сюзерен Нормандии и Аквитании, был его вассалом, вызвал его на суд пэров, а после отказа от явки, объявил о конфискации всех земель мятежного герцога в королевстве. Теперь уже война приобрела характер не мятежа Лузиньянов против герцога, а мятежа герцога против короля Франции, и в 1202-1204 гг. войска Филиппа Августа заняли всю Нормандию, кроме островов, тем самым прекратив ее личную унию с Англией. Впрочем, окончательно победу в войне на континенте французы одержали лишь в 1215 году, после чего они едва не присоединили к домену своего владыки и саму Англию. Впрочем, это лежит за рамками нашего рассказа.
А вот, о чем нельзя упомянуть, это о том, что сюжет имел и еще одну хёрстори в эпилоге. Несчастному Гуго Лузиньяну в качестве утешения за потерю любимой была обещана в жены ее дочь от Иоанна, названная в честь отца также Иоанной. Но в октябре 1216 года принц Джон умирает, и вдова решает воссоединиться с Гуго, уведя жениха у дочки. В 1220 году они обвенчались и счастливо жили до его гибели в Седьмом крестовом походе в 1249 году.
Иоанн Английский, бывший королем Англии (а это не был его основной титул, в первую очередь младший сын Алиеноры Аквитанской и Генриха Нормандского был герцогом Аквитании и Нормандии) после давно ожидавшейся смерти в бою неугомонного своего брата Ричарда, женой имел Изабеллу Глостерскую. Однако брак оказался несчастливым по причине неспособности королевы решить задачу обеспечения престола наследниками. В итоге, Иоанн развелся с ней в июле 1200 года и начал подыскивать новую супругу.
В это же время представитель важного нормандского рода Лузиньянов Гуго готовился к заключению брака с юной (двенадцати лет от роду) красавицей графиней Изабеллой Ангулемской. Это был тот самый род Лузиньянов, младшая ветвь которого примерно тогда же занимала королевские престолы в Иерусалиме, Армении и на Кипре. Что же до Гуго из старшей ветви, то он в свободное от брачных дел время занимался борьбой с Нормандскими герцогами за графство Ла Марш, и в 1199 году, захватив в плен саму Алиенору, принудил Иоанна признать свои права. И вот в августе 1200 года по совету Филиппа Августа (у того, к слову, была своя собственная хёрстори, мерзейшая и ублюдочная, о которой я рассказала здесь) Иоанн похищает ангулемскую красавицу, немедленно обвенчавшись с ней. Расчет французского короля, известного интригана, оказался верным, и весной война между Лузиньянами и Иоанном возобновилась с новой силой.
Естественно, Филипп Август этим немедленно воспользовался, благо Иоанн, как сюзерен Нормандии и Аквитании, был его вассалом, вызвал его на суд пэров, а после отказа от явки, объявил о конфискации всех земель мятежного герцога в королевстве. Теперь уже война приобрела характер не мятежа Лузиньянов против герцога, а мятежа герцога против короля Франции, и в 1202-1204 гг. войска Филиппа Августа заняли всю Нормандию, кроме островов, тем самым прекратив ее личную унию с Англией. Впрочем, окончательно победу в войне на континенте французы одержали лишь в 1215 году, после чего они едва не присоединили к домену своего владыки и саму Англию. Впрочем, это лежит за рамками нашего рассказа.
А вот, о чем нельзя упомянуть, это о том, что сюжет имел и еще одну хёрстори в эпилоге. Несчастному Гуго Лузиньяну в качестве утешения за потерю любимой была обещана в жены ее дочь от Иоанна, названная в честь отца также Иоанной. Но в октябре 1216 года принц Джон умирает, и вдова решает воссоединиться с Гуго, уведя жениха у дочки. В 1220 году они обвенчались и счастливо жили до его гибели в Седьмом крестовом походе в 1249 году.
Пару дней назад я писала, как ввоз необычных рабов в Каролину привел к настоящей войне с ними, в которой плантаторы победили только с колоссальным напряжением. Но интересно, что подобные истории возникали в Новом Свете нередко. Исключением не стала и французская его часть, в первую очередь Сан-Доминго, где, как известно, количество африканских рабов к середине восемнадцатого века превысило все разумные количества - около полумиллиона душ из примерно пятисот пятидесяти тысяч жителей колонии. Причина тому отлично известна - райский климат острова позволил стать мировым центром производства сахара и кофе...
Обычно, когда говорят про лидеров гаитянских мятежей, то вспоминают известного и по школьной программе, и по замечательной книге Виноградова, Лувертюра, но у него были и предтечи. Один из них уверенно продемонстрировал верность тезиса о том, что не все рабы одинаково полезны.
В Сан-Доминго к упомянутым выше временам уже имелось огромное количество потомственных рабов, покрывавшее разумную потребность плантаторов в рабочих руках. Эти люди были крещены, отличались смирным нравом, и особых проблем, когда их не сильно обижали, белым не создавали. Однако рост экспорта из колонии вел к необходимости дополнительного завоза негров извне, и тут, как и в случае с событиями в Каролине, рабовладельцы завезли настоящую чуму. Ей стали маруны - беглые негры из Ямайки и Барбадоса. В 1750 году численность этой страты резко выросла, что неудивительно, учитывая традиционную для англичан жесткость к рабам. Маруны уходили вглубь островов, пытаясь жить там в недоступной местности. Вообще-то по всем законам таких беглецов полагалось уничтожать, но у колоний для этого не хватало сил, а сами маруны старались поначалу жить незаметно, не провоцируя власти на карательные операции. Впрочем, вскоре ситуация изменилась - беглецов стало слишком много, так что прокормиться в лесах они уже не могли. А кроме того, не тратя время на постоянную работу, они задумывались о вечном. В том числе о религии, все больше убеждаясь, что "белое" христианство нуждается в ревизии. А поскольку среди вновь ввозимых из Африки невольников были и жрецы местных культов, то их усилиями возникла ставшая моральной основой сопротивления белым смесь католичества и африканских языческих систем, известная нам под названием вуду.
Усиление волнений марунов вызывало и усиление репрессий, а увеличение спроса на "черное мясо" в Сан-Доминго привело к тому, что пойманных в ходе карательных акций повстанцев не убивали, а продавали французам. Те же, попав на новое место, повадки свои не меняли, не только продолжая сопротивление, но и соблазняя на борьбу потомственных местных рабов. Обстановка накалялась, не хватало только вождя, но за его появлением дело не стало. Звали нашего героя Макандаль. Выходец с берегов Сенегала, двенадцатилетним пареньком проданный в Сан-Доминго, он работал на плантации, обслуживая давильный механизм. При этом отличался крепким умом, тягой к свободе и организаторскими способностями. А также владел и тем искусством, с которым многие сталкивались в жизни, хотя оно и не признается наукой. Молодой унган - вудуистский жрец - подчинял людей своей власти, читал мысли, становился невидимым. Во всяком случае, негры с плантаций в это верили.
Власти ничего не знали о деятельности пророка, подготовившего тем временем серьезную теоретическую базу учением о том, что смерть можно обмануть, переселившись при помощи особых талисманов при ее приходе в птицу или насекомое, пока после несчастного случая, при котором ему оторвало руку обслуживаемым механизмом, он не сбежал в 1746 году в лес. Здесь с помощью своих колдовских знаний Макандаль приобрел власть над марунами, возглавив их борьбу. В какой-то момент число мятежников и их сторонников среди рабов составляло до двадцати тысяч человек, что позволяло вести серьезную игру. Причем самым скверным для плантаторов было то, что люди пророка не столько устраивали засады, как это было принято раньше, а сделали ставку на отравление колодцев.
👇👇👇 Продолжение
Обычно, когда говорят про лидеров гаитянских мятежей, то вспоминают известного и по школьной программе, и по замечательной книге Виноградова, Лувертюра, но у него были и предтечи. Один из них уверенно продемонстрировал верность тезиса о том, что не все рабы одинаково полезны.
В Сан-Доминго к упомянутым выше временам уже имелось огромное количество потомственных рабов, покрывавшее разумную потребность плантаторов в рабочих руках. Эти люди были крещены, отличались смирным нравом, и особых проблем, когда их не сильно обижали, белым не создавали. Однако рост экспорта из колонии вел к необходимости дополнительного завоза негров извне, и тут, как и в случае с событиями в Каролине, рабовладельцы завезли настоящую чуму. Ей стали маруны - беглые негры из Ямайки и Барбадоса. В 1750 году численность этой страты резко выросла, что неудивительно, учитывая традиционную для англичан жесткость к рабам. Маруны уходили вглубь островов, пытаясь жить там в недоступной местности. Вообще-то по всем законам таких беглецов полагалось уничтожать, но у колоний для этого не хватало сил, а сами маруны старались поначалу жить незаметно, не провоцируя власти на карательные операции. Впрочем, вскоре ситуация изменилась - беглецов стало слишком много, так что прокормиться в лесах они уже не могли. А кроме того, не тратя время на постоянную работу, они задумывались о вечном. В том числе о религии, все больше убеждаясь, что "белое" христианство нуждается в ревизии. А поскольку среди вновь ввозимых из Африки невольников были и жрецы местных культов, то их усилиями возникла ставшая моральной основой сопротивления белым смесь католичества и африканских языческих систем, известная нам под названием вуду.
Усиление волнений марунов вызывало и усиление репрессий, а увеличение спроса на "черное мясо" в Сан-Доминго привело к тому, что пойманных в ходе карательных акций повстанцев не убивали, а продавали французам. Те же, попав на новое место, повадки свои не меняли, не только продолжая сопротивление, но и соблазняя на борьбу потомственных местных рабов. Обстановка накалялась, не хватало только вождя, но за его появлением дело не стало. Звали нашего героя Макандаль. Выходец с берегов Сенегала, двенадцатилетним пареньком проданный в Сан-Доминго, он работал на плантации, обслуживая давильный механизм. При этом отличался крепким умом, тягой к свободе и организаторскими способностями. А также владел и тем искусством, с которым многие сталкивались в жизни, хотя оно и не признается наукой. Молодой унган - вудуистский жрец - подчинял людей своей власти, читал мысли, становился невидимым. Во всяком случае, негры с плантаций в это верили.
Власти ничего не знали о деятельности пророка, подготовившего тем временем серьезную теоретическую базу учением о том, что смерть можно обмануть, переселившись при помощи особых талисманов при ее приходе в птицу или насекомое, пока после несчастного случая, при котором ему оторвало руку обслуживаемым механизмом, он не сбежал в 1746 году в лес. Здесь с помощью своих колдовских знаний Макандаль приобрел власть над марунами, возглавив их борьбу. В какой-то момент число мятежников и их сторонников среди рабов составляло до двадцати тысяч человек, что позволяло вести серьезную игру. Причем самым скверным для плантаторов было то, что люди пророка не столько устраивали засады, как это было принято раньше, а сделали ставку на отравление колодцев.
👇👇👇 Продолжение
👆👆👆 Начало
За голову Макандаля объявили награду, вглубь страны послали карателей, но изловить его удалось только в 1758 году. Казнь отважного унгана была страшной, его зажарили медленным огнем на глазах тысяч негров. Но он вел себя перед лицом лютой смерти отважно, а в самом конце, как утверждали черные зрители, его душа переселилась в бабочку, которая на негритянском наречии пообещала вернуться и продолжить борьбу за свободу...
Сложно сказать, вернулся ли он, сведений об этом нет, но точно известно, что его последователи продолжали борьбу вплоть до Французской революции, а наиболее удачливая и разумная их часть потом составила костяк отрядов Лувертюра.
За голову Макандаля объявили награду, вглубь страны послали карателей, но изловить его удалось только в 1758 году. Казнь отважного унгана была страшной, его зажарили медленным огнем на глазах тысяч негров. Но он вел себя перед лицом лютой смерти отважно, а в самом конце, как утверждали черные зрители, его душа переселилась в бабочку, которая на негритянском наречии пообещала вернуться и продолжить борьбу за свободу...
Сложно сказать, вернулся ли он, сведений об этом нет, но точно известно, что его последователи продолжали борьбу вплоть до Французской революции, а наиболее удачливая и разумная их часть потом составила костяк отрядов Лувертюра.
Предлагаю воспользоваться поводом насладиться хорошим видео, поскольку бою под Волновахой завтра будет семь лет. Я не могу сказать, насколько те события были важны с чисто военной точки зрения, пусть это анализируют те, кто разбирается в военном деле. Однако совершенно точно ликвидация нескольких десятков украинцев - светлое и славное событие. Мертвый украинец уже не сможет стрелять по русским городам ракетами, валить памятники Пушкину и орать "Москалив на ножы!". Поэтому уменьшение их поголовья можно только приветствовать, подобно тому, как люди приветствовали истребление врачами вируса оспы полвека назад.
В связи с теми событиями не могу не вспомнить, как различные идиоты, когда стало понятным, что каратели, прежде чем попасть под удар своих гвынтокрылив, были атакованы людьми Безлера, тут же обвинили последнего, что он агент Украины и разжигает войну. Эти же люди сочувствовали "бедным пацанам", рассказывали, что те никому ничего плохого не сделали...
Даже тогда это выглядело настолько же странным, как если бы кто-то начал обвинять советских пограничников в том, что те первыми стреляли по немцам, начавшим переходить пограничные речки - бедным призывникам, посланным Гитлером, и убитым до того, как сделали первый выстрел. Ведь было понятно же после нескольких штурмов Славянска и Краматорска, зачем вся эта мразь пребывала в Донбассе.
Но и сейчас какие-то скорбные умом продолжают рассказать про братоубийственную войну и прочую чушь (хоть про конфликт между хорошими ВСУ и плохими правосеками рассказывать перерастали). Так вот. Братьями могут быть две нормальные клетки, но когда одна из них перерождается в раковую, ее вырезают без разговоров о братстве. Украинские каины русскому Авелю, хоть что говори про прошлое, теперь не братья, да и не считают себя ими. А раз так, то остаётся лишь пожелать им ещё множества Волновах, Иловайсков и Дебальцевых (а ещё лучше - "голодоморов", Чернобылей и Сандармохов).
В связи с теми событиями не могу не вспомнить, как различные идиоты, когда стало понятным, что каратели, прежде чем попасть под удар своих гвынтокрылив, были атакованы людьми Безлера, тут же обвинили последнего, что он агент Украины и разжигает войну. Эти же люди сочувствовали "бедным пацанам", рассказывали, что те никому ничего плохого не сделали...
Даже тогда это выглядело настолько же странным, как если бы кто-то начал обвинять советских пограничников в том, что те первыми стреляли по немцам, начавшим переходить пограничные речки - бедным призывникам, посланным Гитлером, и убитым до того, как сделали первый выстрел. Ведь было понятно же после нескольких штурмов Славянска и Краматорска, зачем вся эта мразь пребывала в Донбассе.
Но и сейчас какие-то скорбные умом продолжают рассказать про братоубийственную войну и прочую чушь (хоть про конфликт между хорошими ВСУ и плохими правосеками рассказывать перерастали). Так вот. Братьями могут быть две нормальные клетки, но когда одна из них перерождается в раковую, ее вырезают без разговоров о братстве. Украинские каины русскому Авелю, хоть что говори про прошлое, теперь не братья, да и не считают себя ими. А раз так, то остаётся лишь пожелать им ещё множества Волновах, Иловайсков и Дебальцевых (а ещё лучше - "голодоморов", Чернобылей и Сандармохов).
YouTube
Бой под Волновахой. Расстрел солдат
Один из участников утреннего боя под Волновахой снял видео, как 22 мая военных 51-й бригады с Волыни обстреливают в Донецкой области из вертолетов.
Завтра исполняется шесть лет убийству Мозгового. Наверное, я должна написать некролог, рассказав, каким человеком был покойный командир, и этим ограничиться. Но, пусть будет неуместным, я скажу совсем иное.
Мне никогда не доводилось общаться лично с Мозговым, однако через "одно рукопожатие" я с ним очень хорошо знакома. Да и в современном информационном мире легко составить мнение о человеке, или, по крайней мере, о его образе.
Мозговой стоит особняком от прочих командиров ополчения. И не своим искусством военачальника (будем честны, во главе сопротивления стояли командиры, в лучшем случае когда-то служившие в армии, а то и просто случайные люди), а тем, что он единственный пользовался известностью и популярностью в мире. Во всяком случае, я видела его портреты на акциях французских и итальянских левых.
Полагаю, именно за это его и убили. Среди безликих биороботов, в которых московские стремились превратить ополчение, место популярному харизматику не было. С ним пытались говорить "по хорошему", но ничего не вышло: честь оказалась важнее жизни, Мозговой публично сообщил об угрозах. Чем и подписал себе приговор, разделив судьбу Беднова, сожженного "ихтамнетами" при "вручении подозрения". Под такие же едкие комментарии кремлевской информобслуги, что "Мозговой договорился"...
Если когда-либо России суждено стать тем, чем она должна стать, памятник командиру "Призрака", в числе прочих, будет установлен в Москве на Маросейке в составе мемориала героев Русской Весны.
Мне никогда не доводилось общаться лично с Мозговым, однако через "одно рукопожатие" я с ним очень хорошо знакома. Да и в современном информационном мире легко составить мнение о человеке, или, по крайней мере, о его образе.
Мозговой стоит особняком от прочих командиров ополчения. И не своим искусством военачальника (будем честны, во главе сопротивления стояли командиры, в лучшем случае когда-то служившие в армии, а то и просто случайные люди), а тем, что он единственный пользовался известностью и популярностью в мире. Во всяком случае, я видела его портреты на акциях французских и итальянских левых.
Полагаю, именно за это его и убили. Среди безликих биороботов, в которых московские стремились превратить ополчение, место популярному харизматику не было. С ним пытались говорить "по хорошему", но ничего не вышло: честь оказалась важнее жизни, Мозговой публично сообщил об угрозах. Чем и подписал себе приговор, разделив судьбу Беднова, сожженного "ихтамнетами" при "вручении подозрения". Под такие же едкие комментарии кремлевской информобслуги, что "Мозговой договорился"...
Если когда-либо России суждено стать тем, чем она должна стать, памятник командиру "Призрака", в числе прочих, будет установлен в Москве на Маросейке в составе мемориала героев Русской Весны.
Я, вот, подумала. В мире, да и в самой Франции, роль женщины во французской истории воспринимается совершенно неадекватно. Что представит себе обычный человек при сочетании слов "женщина", "история" и "французы"? Наверное, галантность, красоту, шарм... На самом же деле, почти все сюжеты французской "хёрстори" - это грязь, эгоизм и эксплуатация его либо её. Исключения, конечно, были, например история Хлодвига и Клотильды (хотя, строго говоря, это история предФранции), но крайне редко. Гораздо чаще, даже внешне красивая "лавстори" на поверку оказывается мерзким фарсом. Не станет исключением и очередной мой рассказ.
Сыну Гуго Капета, чьи потомки будут безраздельно занимать французский престол вплоть до Наполеона, Роберту, на момент прихода отца к власти исполнилось пятнадцать лет. По тому времени, а это 987 год, молодой мужчина, способный быть помощником отцу в государственных делах. К тому же, новая монархия, пришедшая на смену Каролингам, чувствовала себя неуверенно, и Гуго стремился заранее уменьшить риски для нее. Так что, спустя полгода, Роберт был коронован соправителем старого короля. Ну, а политический расчет, требовавший короновать принца, требовал и подыскать ему супругу. Ей оказалась родовитая дама Розалия Сусанна, дочка итальянского короля и вдова фландрского графа. И всем бы брак хорош, но невеста была на двадцать лет старше наследника французского престола.
По этой причине Роберт к жене не притронулся, а в 996 году сразу же по смерти Гуго объявил о разводе, отослав Сусанну обратно во Фландрию. К этому времени у короля появилась настоящая влюбленность, бургундская королевна Берта. Говорят, она, слегка поломавшись, согласилась уступить Роберту, но существовала одна проблема - Берта уже была замужем за графом Эдом Блуа, одним из могущественнейших магнатов Франции (если совсем строго, то Западного королевства франков). Это Роберта не остановило и он развязал несколько войн против соперника, впрочем, безрезультатно. Поэтому, когда в том же 996 году граф Блуа скончался, молва приписала его смерть агентам Роберта. Как бы ни было, после смертей Гуго и Эда и высылки Сусанны уже ничего не могло помешать браку Роберта и Берты, который и был заключен в следующем году.
Беда пришла, откуда не ждали. Бабушки супругов, Герберга и Едвига, дочери основателя саксонской династии Генриха I, приходились друг другу родными сестрами. В обычной ситуации, учитывая, что никто из крупных сеньоров против брака не возражал, проблем бы не возникло, но приближался тысячный год, на который западная церковь назначила светопреставление. Так что лично папа признал брак кровосмесительным, а после отказа Роберта от развода, отлучил царственную чету от церкви. И тут началась, казалось бы, красивая история мужественной борьбы короля за свою любовь. Действительно, в то время в тех условиях - ослушаться римского понтифика - требовало невероятного мужества. И Роберт его проявил. Более того, он не отрекся от Берты даже после того, как интердикт - запрет на службы, крещения, отпевания - был наложен на все королевство. Фактически, разгневанные возможностью попасть в ад подданные могли в любой момент избавиться от своего государя, но тот, сознавая риски, не сдавался...
Увы, лишь до поры. Несмотря на то, что Берта родила кучу детей Эду, семейная жизнь с Робертом в этом плане не задалась - единственный их наследник явился на свет мертвым. И Роберт сдался, интересы династии заставили его сделать то, что не сумел страх мятежа и погибели души. В 1002 году король разводится с ней, и берет в жены еще одну принцессу из бургундского королевства, правда рангом пониже, Констанцию Арелатскую. Как и следовало ожидать, его ждала расплата за предательство. Молодая жена оказалась особой весьма активной и властолюбивой (есть свидетельства, что она лично выколола газа каким-то еретикам во время проводимого ей допроса), более того, сумевший взять мужа в ежовы рукавицы, за что получила в народе прозвище Королева-Драчунья. В 1008 году Роберт даже ездил в Рим, пытаясь добиться развода с ней и признания брака с Бертой, но безрезультатно.
👇👇👇Продолжение
Сыну Гуго Капета, чьи потомки будут безраздельно занимать французский престол вплоть до Наполеона, Роберту, на момент прихода отца к власти исполнилось пятнадцать лет. По тому времени, а это 987 год, молодой мужчина, способный быть помощником отцу в государственных делах. К тому же, новая монархия, пришедшая на смену Каролингам, чувствовала себя неуверенно, и Гуго стремился заранее уменьшить риски для нее. Так что, спустя полгода, Роберт был коронован соправителем старого короля. Ну, а политический расчет, требовавший короновать принца, требовал и подыскать ему супругу. Ей оказалась родовитая дама Розалия Сусанна, дочка итальянского короля и вдова фландрского графа. И всем бы брак хорош, но невеста была на двадцать лет старше наследника французского престола.
По этой причине Роберт к жене не притронулся, а в 996 году сразу же по смерти Гуго объявил о разводе, отослав Сусанну обратно во Фландрию. К этому времени у короля появилась настоящая влюбленность, бургундская королевна Берта. Говорят, она, слегка поломавшись, согласилась уступить Роберту, но существовала одна проблема - Берта уже была замужем за графом Эдом Блуа, одним из могущественнейших магнатов Франции (если совсем строго, то Западного королевства франков). Это Роберта не остановило и он развязал несколько войн против соперника, впрочем, безрезультатно. Поэтому, когда в том же 996 году граф Блуа скончался, молва приписала его смерть агентам Роберта. Как бы ни было, после смертей Гуго и Эда и высылки Сусанны уже ничего не могло помешать браку Роберта и Берты, который и был заключен в следующем году.
Беда пришла, откуда не ждали. Бабушки супругов, Герберга и Едвига, дочери основателя саксонской династии Генриха I, приходились друг другу родными сестрами. В обычной ситуации, учитывая, что никто из крупных сеньоров против брака не возражал, проблем бы не возникло, но приближался тысячный год, на который западная церковь назначила светопреставление. Так что лично папа признал брак кровосмесительным, а после отказа Роберта от развода, отлучил царственную чету от церкви. И тут началась, казалось бы, красивая история мужественной борьбы короля за свою любовь. Действительно, в то время в тех условиях - ослушаться римского понтифика - требовало невероятного мужества. И Роберт его проявил. Более того, он не отрекся от Берты даже после того, как интердикт - запрет на службы, крещения, отпевания - был наложен на все королевство. Фактически, разгневанные возможностью попасть в ад подданные могли в любой момент избавиться от своего государя, но тот, сознавая риски, не сдавался...
Увы, лишь до поры. Несмотря на то, что Берта родила кучу детей Эду, семейная жизнь с Робертом в этом плане не задалась - единственный их наследник явился на свет мертвым. И Роберт сдался, интересы династии заставили его сделать то, что не сумел страх мятежа и погибели души. В 1002 году король разводится с ней, и берет в жены еще одну принцессу из бургундского королевства, правда рангом пониже, Констанцию Арелатскую. Как и следовало ожидать, его ждала расплата за предательство. Молодая жена оказалась особой весьма активной и властолюбивой (есть свидетельства, что она лично выколола газа каким-то еретикам во время проводимого ей допроса), более того, сумевший взять мужа в ежовы рукавицы, за что получила в народе прозвище Королева-Драчунья. В 1008 году Роберт даже ездил в Рим, пытаясь добиться развода с ней и признания брака с Бертой, но безрезультатно.
👇👇👇Продолжение
👆👆👆Начало
Как ни странно, такие отношения между супругами не мешали процессу зачатия детей, королева принесла мужу четырех сыновей и несколько дочек. Ожидаемо, контакта между поколениями не получилось. Вначале Роберт по мере взросления прогонял мальчиков из дома (старшим сыновьям, говорят, даже пришлось разбойничать на большой дороге), а позднее те, подстрекаемые матерью, подняли против отца несколько мятежей, едва не лишив его трона (того спасла только помощь нормандского герцога)...
Но все люди смертны. Берта умерла в 1010 году, Констанция в июле 1031, а Роберт пережил свою мегеру лишь на пять месяцев. Наследником стал второй сын от Констанции Генрих, даже несмотря на то, что многие высшие сановники выступал против коронации, считая юного принца гомосексуалистом. Впрочем, если сплетни эти и имели под собой основания, то они не помешали ему стать предком всех королей Франции. А еще один их сын, Роберт, основал Старший дом Бургундского герцогства, чьи представители при внуке его Генрихе графе Португальском станут королевской династией в этой пиренейской стране.
Как ни странно, такие отношения между супругами не мешали процессу зачатия детей, королева принесла мужу четырех сыновей и несколько дочек. Ожидаемо, контакта между поколениями не получилось. Вначале Роберт по мере взросления прогонял мальчиков из дома (старшим сыновьям, говорят, даже пришлось разбойничать на большой дороге), а позднее те, подстрекаемые матерью, подняли против отца несколько мятежей, едва не лишив его трона (того спасла только помощь нормандского герцога)...
Но все люди смертны. Берта умерла в 1010 году, Констанция в июле 1031, а Роберт пережил свою мегеру лишь на пять месяцев. Наследником стал второй сын от Констанции Генрих, даже несмотря на то, что многие высшие сановники выступал против коронации, считая юного принца гомосексуалистом. Впрочем, если сплетни эти и имели под собой основания, то они не помешали ему стать предком всех королей Франции. А еще один их сын, Роберт, основал Старший дом Бургундского герцогства, чьи представители при внуке его Генрихе графе Португальском станут королевской династией в этой пиренейской стране.
Если бы я не была курицей, утерявшей всякую связь с родиной и своим народом, то помнила бы, что сегодня, 23 мая - день рождения и казни Евгения Родионова.
Подвигу его сложно не восхититься, обычный мальчишка, всего на шесть с небольшими лет старше меня, из того же эгоистичного и беспринципного поколения, он был совсем иным, чем большинство его сверстников. Огромное горе и позор нам всем, что его именем не названы корабли и улицы, мальчики не мечтают быть на него похожими, а девочки - о таком муже. Если когда-нибудь нынешний морок сойдёт с Земли русской, то память воина Евгения станет частью памяти всего рассеянного русского народа.
Я не имею права давать моральную оценку действиям священноначалия и оспаривать решения Церкви нашей. Но все же надеюсь, что, вопреки всей несправедливости, мы увидим ещё канонизацию русского воина, а пока дерзну смиренно произнести:
Святый мучениче Евгение, молись за нас, грешных...
Подвигу его сложно не восхититься, обычный мальчишка, всего на шесть с небольшими лет старше меня, из того же эгоистичного и беспринципного поколения, он был совсем иным, чем большинство его сверстников. Огромное горе и позор нам всем, что его именем не названы корабли и улицы, мальчики не мечтают быть на него похожими, а девочки - о таком муже. Если когда-нибудь нынешний морок сойдёт с Земли русской, то память воина Евгения станет частью памяти всего рассеянного русского народа.
Я не имею права давать моральную оценку действиям священноначалия и оспаривать решения Церкви нашей. Но все же надеюсь, что, вопреки всей несправедливости, мы увидим ещё канонизацию русского воина, а пока дерзну смиренно произнести:
Святый мучениче Евгение, молись за нас, грешных...
Существуют разные мнения, насчёт того, когда именно произошел "слив" Украины русским руководством. Называются разные даты - бегства Януковича, срыва харьковского съезда депутатов, отказа от ввода войск, одесских и мариупольские событий, визита Буркхальтера, обоих "Минсков" и т.д.
Но в данном случае разнобой в мнениях не уместен, точная дата отлично известна, и это не просто мнение человека, хотя бы на низовом уровне знающего, какая информация уходила "наверх", а объективная реальность.
25 мая 2014 года состоялись выборы президента Украины, что означало поражение России. Поражением стал даже не их итог, а сам факт того, что они прошли. До того момента можно было выстраивать позицию, что на Украине состоялся незаконный переворот, в ходе которого президент вынужден был бежать, а половина населения этот мятеж не приняла.
Выборы изменили все. Каким бы нелегитимным не был майдан, они создали новую реальность. На территории страны ее граждане выбрали себе президента. А уж насколько эти выборы были честными - роли уже не играло.
Я точно знаю, как и любой, кто был "в теме", что с самого начала легитимации переворота у кремлевского руководства имелось понимание, что допустить проведение выборов нельзя любой ценой. Потому что это не только смуту на Донбассе, но и крымскую эпопею превращало из национально-освободительной борьбы в немотивированную агрессию против дружественного государства с использованием местных коллаборационистов, по образу аннексии Судет.
И тем не менее, эти выборы прошли. Наверное, ещё можно было переиграть все, не признав их, благо одна сцена с голым Царевым чего стоила. Но руководство России, видимо, смирилось, и приняло действительность. Наверное, так ведёт себя жертва насилия.
Впрочем, ещё и сейчас не все решено. Когда-нибудь вопросы с существованием "Украины" и "Беларуси" решать все равно придется, тем или иным способом, если только русский народ не окончательно потерял волю к жизни. Только сделать это будет в тысячу раз сложнее.
Но в данном случае разнобой в мнениях не уместен, точная дата отлично известна, и это не просто мнение человека, хотя бы на низовом уровне знающего, какая информация уходила "наверх", а объективная реальность.
25 мая 2014 года состоялись выборы президента Украины, что означало поражение России. Поражением стал даже не их итог, а сам факт того, что они прошли. До того момента можно было выстраивать позицию, что на Украине состоялся незаконный переворот, в ходе которого президент вынужден был бежать, а половина населения этот мятеж не приняла.
Выборы изменили все. Каким бы нелегитимным не был майдан, они создали новую реальность. На территории страны ее граждане выбрали себе президента. А уж насколько эти выборы были честными - роли уже не играло.
Я точно знаю, как и любой, кто был "в теме", что с самого начала легитимации переворота у кремлевского руководства имелось понимание, что допустить проведение выборов нельзя любой ценой. Потому что это не только смуту на Донбассе, но и крымскую эпопею превращало из национально-освободительной борьбы в немотивированную агрессию против дружественного государства с использованием местных коллаборационистов, по образу аннексии Судет.
И тем не менее, эти выборы прошли. Наверное, ещё можно было переиграть все, не признав их, благо одна сцена с голым Царевым чего стоила. Но руководство России, видимо, смирилось, и приняло действительность. Наверное, так ведёт себя жертва насилия.
Впрочем, ещё и сейчас не все решено. Когда-нибудь вопросы с существованием "Украины" и "Беларуси" решать все равно придется, тем или иным способом, если только русский народ не окончательно потерял волю к жизни. Только сделать это будет в тысячу раз сложнее.
Пять дней назад Стрелков написал о спортсменах, которые никак не отличились в защите России во время войны в Донбассе. Конечно, мало кто может столь компетентно рассуждать о ней, как бывший военный министр ДНР, и, тем более, странным было бы спорить мне. Но все же сразу вспоминается имя Марьяны Наумовой, сделавшей все, что было в ее силах для привлечения внимания к необходимости помощи восставшему народу.
А, кроме того, в сегодняшний черный день седьмой годовщины попытки освобождения русским войском донецкого аэропорта, хотелось бы напомнить и о другом спортсмене - чемпионе мира по единоборствам из Екатеринослава Николае Леонове, погибшем в том бою. Наверное этот молодой человек, которому тогда не исполнилось ещё и тридцати двух, мог избежать своей судьбы. Но совесть заставила поступить иначе.
(Ни в коем случае я не ставлю его подвиг выше подвига других ополченцев только по той причине, что Леонов успел многого добиться в жизни; я лишь хотела напомнить, что и с нашей стороны некоторые спортсмены проявили себя с самой лучшей стороны).
А, кроме того, в сегодняшний черный день седьмой годовщины попытки освобождения русским войском донецкого аэропорта, хотелось бы напомнить и о другом спортсмене - чемпионе мира по единоборствам из Екатеринослава Николае Леонове, погибшем в том бою. Наверное этот молодой человек, которому тогда не исполнилось ещё и тридцати двух, мог избежать своей судьбы. Но совесть заставила поступить иначе.
(Ни в коем случае я не ставлю его подвиг выше подвига других ополченцев только по той причине, что Леонов успел многого добиться в жизни; я лишь хотела напомнить, что и с нашей стороны некоторые спортсмены проявили себя с самой лучшей стороны).
Для понимания истории русско-балканских взаимоотношений в имперский и предъимперский периоды я бы посоветовала пользоваться хронологической схемой, в которой выделены четыре этапа этих отношений.
На первом - примерно до энозиса Малороссии (1654 год) - они со стороны России проводилось наиболее адекватно. Греки и прочие балканские народы справедливо почитались попавшими в магометанское рабство из-за нестойкости в вере. В то же время, Россия, по такому мировоззрению, напротив осталась последним православным государством, из года в год усиливающимся, за счёт хранения верности истинному Православию (напомню, что на глазах одного поколения пал Царьград в 1453 году и освободилась от ордынской зависимости Россия в 1480) . В тет времена, например, московские попы могли запросто прервать совместную литургию с каким-нибудь восточным патриархом, заявив, что "у нас служат по-другому". Но, разумеется, православные балканцы воспринимались братьями, которым помогали материально или убежищем.
Временными границам второго периода, в продолжении которого действия России также были вполне адекватны, являются упомянутый энозис и Бухарестский мир 1812 года (а точнее, период, от Тильзитского мира 1807 года до него). В это время понимание концепции "Москва - третий Рим" трансформируется от идеи, что русские остались последними, кто сохранил в чистоте Православие, и должен хранить его и далее, в идею, что все православные земли нужно собрать под скипетр русского царя. В культурном плане такие идеи вызвали Раскол, видимой стороной которого была правка русского богослужения по греческим книгам (повторю, что ранее греки считались полуотступниками, к вере которых нужно относиться максимально осторожно), а в политическом - выдвижением лозунга "Креста над Святой Софией", означавшего призыв к созданию на Балканах вассальных государств, а то и прямо из включение в состав России. Соответственно, местные мятежники действовали в интересах России, почитая подчинение ей более приемлемым, чем османам. Во всяком случае, это была взаимочестная сделка по принципу "русская власть взамен на изгнание турков".
Третий период с 1812 года продолжался примерно до Берлинского трактата 1878 года. На этом этапе русская логика стала иной - использование панславистской болтовни для провоцирования христианских подданных Турции на мятежи, ведущие к ее ослаблению, без каких-либо серьезных обязательств помощи со стороны Петербурга. Теперь уже речи об освобождении братьев-христиан не шло даже в том смысле, чтобы присоединить их к России. Поднятые на борьбу народы использовались в качестве тарана против Порты, судьба которого таранящему не интересна. В результате такие освободительные движения "сливались", как только отпадала в них нужда (хоть Республика семи островов и люди Карагеоргия в начале этапа, хоть болгары на завершающей его стадии). Главной бедой такой политики стало то, что среди народов, ещё недавно преданных России, стремительно начали распространяться русофобские настроения - кому понравится быть в роли сданной посуды? Просто, если греческая и влашская русофобия стали определять политику эллинской и румынской элиты ещё с двадцатых годов, русофобия среди сербов распространилась в тридцатые, не став, впрочем, "мейнстримом", то болгарам для этого потребовалась пройти через Апрельское восстание, Берлин и Войну капитанов.
Наконец, четвертый период, совершенно неадекватный, когда политику Империи на Балканах определяли люди абсолютно некомпетентные, утерявшие всякий контроль за ситуацией, продолжался примерно от Берлинского мира до вполне закономерного объявления Россией войны Болгарии в 1915 году. Та же самая "братушколюбивая" болтовня применялась для того, чтобы использовать ставшие независимыми полностью подконтрольные Сербию, Болгарию и Черногорию, с которыми русское руководство не понимало, что делать, в качестве дешёвого тарана не только против Турции, но и Австрии. Думаю, поражение в начавшейся здесь Великой войне и гибель Империи - были вполне закономерным следствием такого поведения.
На первом - примерно до энозиса Малороссии (1654 год) - они со стороны России проводилось наиболее адекватно. Греки и прочие балканские народы справедливо почитались попавшими в магометанское рабство из-за нестойкости в вере. В то же время, Россия, по такому мировоззрению, напротив осталась последним православным государством, из года в год усиливающимся, за счёт хранения верности истинному Православию (напомню, что на глазах одного поколения пал Царьград в 1453 году и освободилась от ордынской зависимости Россия в 1480) . В тет времена, например, московские попы могли запросто прервать совместную литургию с каким-нибудь восточным патриархом, заявив, что "у нас служат по-другому". Но, разумеется, православные балканцы воспринимались братьями, которым помогали материально или убежищем.
Временными границам второго периода, в продолжении которого действия России также были вполне адекватны, являются упомянутый энозис и Бухарестский мир 1812 года (а точнее, период, от Тильзитского мира 1807 года до него). В это время понимание концепции "Москва - третий Рим" трансформируется от идеи, что русские остались последними, кто сохранил в чистоте Православие, и должен хранить его и далее, в идею, что все православные земли нужно собрать под скипетр русского царя. В культурном плане такие идеи вызвали Раскол, видимой стороной которого была правка русского богослужения по греческим книгам (повторю, что ранее греки считались полуотступниками, к вере которых нужно относиться максимально осторожно), а в политическом - выдвижением лозунга "Креста над Святой Софией", означавшего призыв к созданию на Балканах вассальных государств, а то и прямо из включение в состав России. Соответственно, местные мятежники действовали в интересах России, почитая подчинение ей более приемлемым, чем османам. Во всяком случае, это была взаимочестная сделка по принципу "русская власть взамен на изгнание турков".
Третий период с 1812 года продолжался примерно до Берлинского трактата 1878 года. На этом этапе русская логика стала иной - использование панславистской болтовни для провоцирования христианских подданных Турции на мятежи, ведущие к ее ослаблению, без каких-либо серьезных обязательств помощи со стороны Петербурга. Теперь уже речи об освобождении братьев-христиан не шло даже в том смысле, чтобы присоединить их к России. Поднятые на борьбу народы использовались в качестве тарана против Порты, судьба которого таранящему не интересна. В результате такие освободительные движения "сливались", как только отпадала в них нужда (хоть Республика семи островов и люди Карагеоргия в начале этапа, хоть болгары на завершающей его стадии). Главной бедой такой политики стало то, что среди народов, ещё недавно преданных России, стремительно начали распространяться русофобские настроения - кому понравится быть в роли сданной посуды? Просто, если греческая и влашская русофобия стали определять политику эллинской и румынской элиты ещё с двадцатых годов, русофобия среди сербов распространилась в тридцатые, не став, впрочем, "мейнстримом", то болгарам для этого потребовалась пройти через Апрельское восстание, Берлин и Войну капитанов.
Наконец, четвертый период, совершенно неадекватный, когда политику Империи на Балканах определяли люди абсолютно некомпетентные, утерявшие всякий контроль за ситуацией, продолжался примерно от Берлинского мира до вполне закономерного объявления Россией войны Болгарии в 1915 году. Та же самая "братушколюбивая" болтовня применялась для того, чтобы использовать ставшие независимыми полностью подконтрольные Сербию, Болгарию и Черногорию, с которыми русское руководство не понимало, что делать, в качестве дешёвого тарана не только против Турции, но и Австрии. Думаю, поражение в начавшейся здесь Великой войне и гибель Империи - были вполне закономерным следствием такого поведения.
Сегодня, если я ничего не путаю, две интересных даты. Во-первых, Международный день брюнеток, с которым я себя от всей души поздравляю. А также и более важный праздник - День святого Димитрия Угличского. Об этом несчастном мальчике я уже писала, и добавить по делу мне нечего: несчастный бастард, чья жизнь окончилась до того, как он ее по-настоящему распробовал. Да и в любом случае, даже если дерзнуть опровергать мнение Святой нашей Церкви о судьбе погибшего царевича, это уже будет рассказ о совсем другом человеке, пусть и в том же теле. Однако я все-таки, ни на чём не настаивая, хочу сегодняшний вечер посвятить лютой конспирологии. Давайте обсудим одну из не очень известных версий, восходящую к графу Шереметеву, от которой отсечем спорные и просто ложные детали.
Как известно, существуют два серьезных возражения против "официальной" версии гибели Димитрия. Одно из них касается сведений о его заболевании. Во-первых, ничего не известно о том, чтобы он страдал "падучей", кроме описания рокового припадка, а, во-вторых, если он ей и страдал, то совершенно невероятно, чтобы весь сонм мамок во главе с Марией Нагой дозволяли ему играться с ножом. Второе же возражение касается нелогичного поведения тертых калачей, коими были Нагие, после гибели царевича вместо нормального следствия устроивших резню царских слуг, заведомо должную кончится их опалой.
А раз так, то можно предположить, что смерть Димитрия была инсценировкой, призванной в будущем позволить ему вернуться. В пользу теории говорит то, что с высоты двадцать первого века мы можем уверенно сказать, что кем бы не был муж Марины Мнишек, он точно не был Григорием Отрепьевым - человеком на Москве отлично известным, вполне себе существовавшим, и определенно находившемся возле того царя, которому в памяти поколений досталась его фамилия
Про последнего же заведомо известно, что он, или человек, которого он изображал, прибыл в Киево-Печерскую Лавру в компании монахов Варлаама и Мисаила. И раз он не был Григорием, который тоже точно бродил с этими схимниками, то неужели компания странников состояла из четырех человек, а не трёх, как мы привыкли думать вслед за Пушкиным? Самое интересное, что есть свидетельства прямо подтверждающие это. Например, Варлаам, давая показания в 1606 году, сообщил, что в ответ на просьбу настоятелю Лавры разрешить остаться в ней, тот ответил отказом: "Четверо вас пришло, четверо и уйдет".
Интересно, что некоторые источники называют имя четвертого спутника - Леонид. И все бы продолжало бы быть не более чем очередной конспирологической теорией вроде подмены Петра Алексеевича в Великом посольстве, но пытливые исследователи ещё до революции изучили синодик Макарьевского монастыря, в который вносились самые знатные люди России. И вслед за именами царей, митрополитов и архиепископов - в нем стоит имя... инока Леонида!!! А уж за ним имена не царствовавших представителей родов Романовых, Рюриковичей и Гедеминовичей.
Короче, друзья, вот такие пироги, возможно, что и с липой.
Как известно, существуют два серьезных возражения против "официальной" версии гибели Димитрия. Одно из них касается сведений о его заболевании. Во-первых, ничего не известно о том, чтобы он страдал "падучей", кроме описания рокового припадка, а, во-вторых, если он ей и страдал, то совершенно невероятно, чтобы весь сонм мамок во главе с Марией Нагой дозволяли ему играться с ножом. Второе же возражение касается нелогичного поведения тертых калачей, коими были Нагие, после гибели царевича вместо нормального следствия устроивших резню царских слуг, заведомо должную кончится их опалой.
А раз так, то можно предположить, что смерть Димитрия была инсценировкой, призванной в будущем позволить ему вернуться. В пользу теории говорит то, что с высоты двадцать первого века мы можем уверенно сказать, что кем бы не был муж Марины Мнишек, он точно не был Григорием Отрепьевым - человеком на Москве отлично известным, вполне себе существовавшим, и определенно находившемся возле того царя, которому в памяти поколений досталась его фамилия
Про последнего же заведомо известно, что он, или человек, которого он изображал, прибыл в Киево-Печерскую Лавру в компании монахов Варлаама и Мисаила. И раз он не был Григорием, который тоже точно бродил с этими схимниками, то неужели компания странников состояла из четырех человек, а не трёх, как мы привыкли думать вслед за Пушкиным? Самое интересное, что есть свидетельства прямо подтверждающие это. Например, Варлаам, давая показания в 1606 году, сообщил, что в ответ на просьбу настоятелю Лавры разрешить остаться в ней, тот ответил отказом: "Четверо вас пришло, четверо и уйдет".
Интересно, что некоторые источники называют имя четвертого спутника - Леонид. И все бы продолжало бы быть не более чем очередной конспирологической теорией вроде подмены Петра Алексеевича в Великом посольстве, но пытливые исследователи ещё до революции изучили синодик Макарьевского монастыря, в который вносились самые знатные люди России. И вслед за именами царей, митрополитов и архиепископов - в нем стоит имя... инока Леонида!!! А уж за ним имена не царствовавших представителей родов Романовых, Рюриковичей и Гедеминовичей.
Короче, друзья, вот такие пироги, возможно, что и с липой.
Если помните, полторы недели назад фашисты всех мастей "разгоняли" тему очередной годовщины "геноцида" черкесов. На это следовали, например, такие ответы, суть которых сводилась к тому, что вообще-то у горских разбойников был выбор между депортацией, подчинением и смертью, который каждый из них и делал. Это все верно, и тут можно добавить лишь то, что для России, в отличие от многих иных стран, это был единственный опыт насильственной ликвидации нежелательных дикарей, а также, что решение проблемы в виде высылки было согласовано с турецкими властями, и едва ли было бы проведено без их одобрения.
Однако я бы посмотрела на этот вопрос и с иной стороны. Подонки, льющие крокодиловы слёзы по мухаджирам, как правило, спонсируются западными (в том числе, турецкими) фондами. Вот и посмотрим, как в девятнадцатом веке такую проблему решали будущие "демократические" страны.
А за пример возьмём Америку тридцатых годов. К этому времени на территории Хоумленда - бывших Тринадцати колоний - проблема индейцев была решена. На Севере - путем физического истребления, а на Юге - комбинацией истребления и "окультуриванием" неистребленной части в особых заповедниках. Эта группа коренных народов - "пять цивилизованных племен": чероки, чикасо, чокто, крики и семинолы - хоть и пораженные в правах продолжали жить независимо от белых, пользовались разными благами белого мира (чероки Секвойя даже создал на основе латиницы оригинальную слоговую азбуку, на которой издавались газеты этого народа), и, в целом, успешно интегрировались с экономикой Штатов.
Но времена меняются, и на индейские земли начали заглядываться все более увеличивающиеся в численности белые фермеры. Постепенно давление усиливалось, индейцев били, их поселки, такие же фермы как и у белых, даже и с черными рабами, захватывались, власти южных штатов принимали постановления об очередном отъёме земель...
Индейцы, которых это коснулось, недаром считались цивилизованными: вместо того, чтобы выкопать томагавки, они, имея немалые деньги, наняли адвокатов и пошли в суд. К слову, суд был вполне честным, но решение вынес не в пользу краснокожих: земля, даже и индейская, принадлежит штату.
Казалось бы, все просто, но встал вопрос, куда, собственно, девать культурное население, уже жившее на ней? Мнения разнились. Если янки настаивали на том, что с племенами нужно как-то договориться, то южане справедливо обвиняли их в лицемерии - "у себя вы дикарей уничтожили, а нам не даёте".
День окончательного решения наступил ровно 191 год назад, 23 мая 1830 года, когда президент Джексон, исполняя решение суда, подписал Акт о переселении. Этим постановлением объявлялось, что отныне индейцы получают вечное право на землю, которую никто не смеет у них забрать. Но только далеко на Западе, на территорию Оклахома.
Разумеется, добровольно ушли немногие, и тогда против оставшихся начала действовать вся мощь государства: суды, национальная гвардия, армия... - вразумляли непокорных. Поток переселенцев усилился, но ненамного: условия жизни на новом месте оказались сверхтяжелыми: суммарная смертность составляла более семидесяти процентов. И началось сопротивление, вошедшее в историю под именами Второй крикской и Второй семинольской войн, когда, повторю, за оружие взялись не горские бандиты, спонсируемые Британией и Турцией, а давным-давно цивилизовавшиеся и лояльные Вашингтону народы. Но шансов у них, конечно, не было, и в 1838 году последними были депортированы оставшиеся чероки - в этой партии смертность составила шестьдесят пять процентов...
Словом, можно много лить помои на русскую державу, но единственный в ее истории эпизод с изгнанием народов если и выделяется из общей практики своего времени, то лишь мягкостью в сравнении с тем, что делали прочие государства.
Однако я бы посмотрела на этот вопрос и с иной стороны. Подонки, льющие крокодиловы слёзы по мухаджирам, как правило, спонсируются западными (в том числе, турецкими) фондами. Вот и посмотрим, как в девятнадцатом веке такую проблему решали будущие "демократические" страны.
А за пример возьмём Америку тридцатых годов. К этому времени на территории Хоумленда - бывших Тринадцати колоний - проблема индейцев была решена. На Севере - путем физического истребления, а на Юге - комбинацией истребления и "окультуриванием" неистребленной части в особых заповедниках. Эта группа коренных народов - "пять цивилизованных племен": чероки, чикасо, чокто, крики и семинолы - хоть и пораженные в правах продолжали жить независимо от белых, пользовались разными благами белого мира (чероки Секвойя даже создал на основе латиницы оригинальную слоговую азбуку, на которой издавались газеты этого народа), и, в целом, успешно интегрировались с экономикой Штатов.
Но времена меняются, и на индейские земли начали заглядываться все более увеличивающиеся в численности белые фермеры. Постепенно давление усиливалось, индейцев били, их поселки, такие же фермы как и у белых, даже и с черными рабами, захватывались, власти южных штатов принимали постановления об очередном отъёме земель...
Индейцы, которых это коснулось, недаром считались цивилизованными: вместо того, чтобы выкопать томагавки, они, имея немалые деньги, наняли адвокатов и пошли в суд. К слову, суд был вполне честным, но решение вынес не в пользу краснокожих: земля, даже и индейская, принадлежит штату.
Казалось бы, все просто, но встал вопрос, куда, собственно, девать культурное население, уже жившее на ней? Мнения разнились. Если янки настаивали на том, что с племенами нужно как-то договориться, то южане справедливо обвиняли их в лицемерии - "у себя вы дикарей уничтожили, а нам не даёте".
День окончательного решения наступил ровно 191 год назад, 23 мая 1830 года, когда президент Джексон, исполняя решение суда, подписал Акт о переселении. Этим постановлением объявлялось, что отныне индейцы получают вечное право на землю, которую никто не смеет у них забрать. Но только далеко на Западе, на территорию Оклахома.
Разумеется, добровольно ушли немногие, и тогда против оставшихся начала действовать вся мощь государства: суды, национальная гвардия, армия... - вразумляли непокорных. Поток переселенцев усилился, но ненамного: условия жизни на новом месте оказались сверхтяжелыми: суммарная смертность составляла более семидесяти процентов. И началось сопротивление, вошедшее в историю под именами Второй крикской и Второй семинольской войн, когда, повторю, за оружие взялись не горские бандиты, спонсируемые Британией и Турцией, а давным-давно цивилизовавшиеся и лояльные Вашингтону народы. Но шансов у них, конечно, не было, и в 1838 году последними были депортированы оставшиеся чероки - в этой партии смертность составила шестьдесят пять процентов...
Словом, можно много лить помои на русскую державу, но единственный в ее истории эпизод с изгнанием народов если и выделяется из общей практики своего времени, то лишь мягкостью в сравнении с тем, что делали прочие государства.
Интересную заметку написал канал "За Державу...", пожалуй выскажусь по ней.
Хорошо известно, что в начале двухтысячных годов в кремлёвских коридорах действительно бродила мысль о том, что неплохо бы скооперироваться с Европой, помочь ей выйти из-под американского контроля, и тем самым потом получить с этого какие-то преимущества. Секретом такие планы не были, пропагандисты их говорили открыто, так что некоторые действия во внешней политике со стороны России соответствовали этой теории. Апофеозом ее реализации стала позиция страны по Второй иракской войне: хоть Путин и оказался на мировой арене в меньшинстве, но все же в компании кучи иных лидеров, в том числе, Ширака и Шредера.
Однако потом движение на евро-американский раскол оказалось затруднено. Если кремлевские искренне считали, что могут встать между США и, скажем, Германией, то европейские политики ни малейшего желания участвовать в этом блудняке не имели: полагаю, их реакция на предложения России напоминала реакцию чеченского или татарского руководства на предложение каких-нибудь цыганских наркобаронов помочь на взаимовыгодной основе избавиться от диктата Москвы.
Окончательно понимание, что "коллективный Запад" может как-угодно грызться внутри себя, но в отношениях с внешними игроками будет выступать единым фронтом - пришло к кремлевским где-то к середине второго срока Путина, символом чего стала Мюнхенская речь. Насколько я понимаю, в этот период они ухватились за новую химеру - "бабло побеждает зло" - предположив, что встраивание европейских элит в коррупционные схемы по продаже сырья крепко свяжет их с Россией пусть и не нормальными экономическими связями, но хотя бы понятийными.
Однако конфликт к 2013 году зашёл слишком далеко - дело ЮКОС, третий срок, смерть Литвиненко и многое другое разделяло Запад и российские элиты все сильнее. При этом самой серьезной проблемой стала запредельно низкая компетенция этой элиты в вопросах культуры, гуманитарных наук, внешнего управления, сведение любых вопросов в этой сфере к все тому же вульгарному "баблу". При этом на более низком уровне они опирались на столь же бестолковых экспертов и исполнителей. Я это могу уверенно говорить, ибо видела своими глазами. Наибольшее впечатление на меня произвела группа привлеченных специалистов по Украине, из которых не один не мог понять укромову, тем самым, будучи неспособными использовать целые пласты информации.
Однако при всем том, понимание, что именно планируется к построению на Украине Западом у них было. Опасность анти-России была оценена к середине 2012 года вполне адекватно, вот только методы противодействия ей были избраны совершенно дурные.
Где-то к ноябрю 2013 они решили пойти по "боснийскому" варианту, под которым подразумевался раскол Украины на две части то ли по Днепру, то ли по "линии Субтельного", война с обменом населения, а после ее окончания - установление мира под внешним управлением с образованием конфедерации из двух фактически независимых государств.
Разумеется, уже тогда это было очевидным путем к катастрофе. Хотя бы той причине, что в реальности восстание боснийских сербов произошло в ответ на выход республики из состава Югославии, а не через два десятка лет спокойной жизни в независимом государстве. К тому же и легализация Республики Сербской произошла скорее вопреки "нормальному" ходу дел и только благодаря невероятному мужеству ее войска, не испугавшегося безнадежной войны со всем миром. Я боюсь, что сейчас половина читателей отпишется от моего канала, но все же напомню, что в анамнезе русских воинов за последние десятилетия были сотни брошенных пленных в Афганистане, нормальная реакция на Хасавюрт, принятие судов над Парфеновым, Ульманом, Аракчеевым, убийства Буданова. Лично я считала и тогда и сейчас, что наши солдаты на такое же самоотверженное напряжение, как армия боснийских сербов, неспособны. И наконец, не забудем, что из двух аналогичных мятежей в Боснии и Хорватии относительным успехом увенчался лишь первый.
👇👇👇 Продолжение
Хорошо известно, что в начале двухтысячных годов в кремлёвских коридорах действительно бродила мысль о том, что неплохо бы скооперироваться с Европой, помочь ей выйти из-под американского контроля, и тем самым потом получить с этого какие-то преимущества. Секретом такие планы не были, пропагандисты их говорили открыто, так что некоторые действия во внешней политике со стороны России соответствовали этой теории. Апофеозом ее реализации стала позиция страны по Второй иракской войне: хоть Путин и оказался на мировой арене в меньшинстве, но все же в компании кучи иных лидеров, в том числе, Ширака и Шредера.
Однако потом движение на евро-американский раскол оказалось затруднено. Если кремлевские искренне считали, что могут встать между США и, скажем, Германией, то европейские политики ни малейшего желания участвовать в этом блудняке не имели: полагаю, их реакция на предложения России напоминала реакцию чеченского или татарского руководства на предложение каких-нибудь цыганских наркобаронов помочь на взаимовыгодной основе избавиться от диктата Москвы.
Окончательно понимание, что "коллективный Запад" может как-угодно грызться внутри себя, но в отношениях с внешними игроками будет выступать единым фронтом - пришло к кремлевским где-то к середине второго срока Путина, символом чего стала Мюнхенская речь. Насколько я понимаю, в этот период они ухватились за новую химеру - "бабло побеждает зло" - предположив, что встраивание европейских элит в коррупционные схемы по продаже сырья крепко свяжет их с Россией пусть и не нормальными экономическими связями, но хотя бы понятийными.
Однако конфликт к 2013 году зашёл слишком далеко - дело ЮКОС, третий срок, смерть Литвиненко и многое другое разделяло Запад и российские элиты все сильнее. При этом самой серьезной проблемой стала запредельно низкая компетенция этой элиты в вопросах культуры, гуманитарных наук, внешнего управления, сведение любых вопросов в этой сфере к все тому же вульгарному "баблу". При этом на более низком уровне они опирались на столь же бестолковых экспертов и исполнителей. Я это могу уверенно говорить, ибо видела своими глазами. Наибольшее впечатление на меня произвела группа привлеченных специалистов по Украине, из которых не один не мог понять укромову, тем самым, будучи неспособными использовать целые пласты информации.
Однако при всем том, понимание, что именно планируется к построению на Украине Западом у них было. Опасность анти-России была оценена к середине 2012 года вполне адекватно, вот только методы противодействия ей были избраны совершенно дурные.
Где-то к ноябрю 2013 они решили пойти по "боснийскому" варианту, под которым подразумевался раскол Украины на две части то ли по Днепру, то ли по "линии Субтельного", война с обменом населения, а после ее окончания - установление мира под внешним управлением с образованием конфедерации из двух фактически независимых государств.
Разумеется, уже тогда это было очевидным путем к катастрофе. Хотя бы той причине, что в реальности восстание боснийских сербов произошло в ответ на выход республики из состава Югославии, а не через два десятка лет спокойной жизни в независимом государстве. К тому же и легализация Республики Сербской произошла скорее вопреки "нормальному" ходу дел и только благодаря невероятному мужеству ее войска, не испугавшегося безнадежной войны со всем миром. Я боюсь, что сейчас половина читателей отпишется от моего канала, но все же напомню, что в анамнезе русских воинов за последние десятилетия были сотни брошенных пленных в Афганистане, нормальная реакция на Хасавюрт, принятие судов над Парфеновым, Ульманом, Аракчеевым, убийства Буданова. Лично я считала и тогда и сейчас, что наши солдаты на такое же самоотверженное напряжение, как армия боснийских сербов, неспособны. И наконец, не забудем, что из двух аналогичных мятежей в Боснии и Хорватии относительным успехом увенчался лишь первый.
👇👇👇 Продолжение
👆👆👆 Начало
Критерием успешности теории является проверка опытом - "боснийский" вариант для Украины окончился бегством Януковича. Выяснилось, что никакого массового вооруженного сопротивления с нашей стороны само собой не образовалось. А низовой активности недостаточно. Единственным способом изменить результат было бы прямое вторжение русских войск, но Кремль на это не пошел, а ситуация пришла туда, куда пришла.
Критерием успешности теории является проверка опытом - "боснийский" вариант для Украины окончился бегством Януковича. Выяснилось, что никакого массового вооруженного сопротивления с нашей стороны само собой не образовалось. А низовой активности недостаточно. Единственным способом изменить результат было бы прямое вторжение русских войск, но Кремль на это не пошел, а ситуация пришла туда, куда пришла.
На прошедших выходных братья наши меньшие отмечали день миста Кыйва, бывшего когда-то вполне себе русским Киевом. Отмечали они, по их словам, 1539 годовщину его основания.
Конечно, возраст этот совершенно недостоверен. Датой основания городов, если она не известна по каким-то документам, как например, для Петербурга, считают первое о нем письменное упоминание. Для Киева таковым является 862 год, под которым он помянут в "Повести временных лет", впрочем, написанной через два с лишним века после того, да к тому же о недостоверных событиях. Первое же достоверное упоминание о городе относится к 945 году в трактате "Об управлении империей" Константина Багрянородного. Это время подтверждается и археологами, изыскания которых показывают, что первые поселения, из которых развился Киев, возникли в начале X века (что, конечно, не отрицает того, что какие-то стойбища здесь существовали и намного раньше).
Однако было бы ошибкой думать, будто "удревление" столицы Малороссии - это проделки свидомых учёных, вроде тех, что заставили французов на памятнике Анне Русской перебить табличку на "Анна Киевская", вовсе нет. Перед нами пример советского подхода к истории, изучение и принятие которой заменялось доказательством любой ценой, вплоть до подлога, ее древности.
Восходит эта методология к Борису Рыбакову, долгое время возглавлявшему советскую науку о Древней Руси. Блестящий археолог, он, однако, был и злостным фальсификатором, в угоду политике сочинявшем "блестящую" историю страны взамен реально существовавшей. Ее удревление и было одним из способов решения задачи. Ложно понимаемый патриотизм заставлял придумывать историю Руси такой, чтобы она была не менее длиной, чем у иных европейских стран. Ещё до аферы с возрастом Киева Рыбаков прославился, например, тем, что вывел восточных славян от геродотовых скифов-пахарей, а в русских былинах нашел мотивы охоты на мамонтов.
В рамках этой концепции Борис Александрович разрабатывал теорию о том, что восточнославянская государственность восходит ко временам Великого переселения народов. Один из ее эпизодов он обосновал так: известно, что император Юстиниан имел контакты с кем-то из славянских вождей. С другой стороны из той же "Повести..." мы знаем, что с одним из царьградских императоров встречался и Кий, легендарный основатель города. Отсюда делался вывод, что речь шла про одно и то же событие. Но поскольку Юстиниан не мог быть забыт летописцем, то Рыбаков предположил, что легендарный вождь был удостоен аудиенции его предшественником Анастасием.
Словом, на такой галиматье была построена концепция об основании Киева в 482 году. Она пришлась ко двору тогдашнему руководству УССР во главе с всесильным В.В. Щербицким, поскольку позволяла провести празднества по случаю 1500-летия города по горячим следам Олимпиады. Что и было сделано, хотя и не без сопротивления со стороны научного сообщества, мировой общественности и советских лидеров несвязанных с днепровским кланом.
Какова мораль? Наверное, такова, что не стоит стрелять в прошлое даже из самых лучших побуждений. Оно в ответ может выстрелить в будущее так, что мало не покажется.
Конечно, возраст этот совершенно недостоверен. Датой основания городов, если она не известна по каким-то документам, как например, для Петербурга, считают первое о нем письменное упоминание. Для Киева таковым является 862 год, под которым он помянут в "Повести временных лет", впрочем, написанной через два с лишним века после того, да к тому же о недостоверных событиях. Первое же достоверное упоминание о городе относится к 945 году в трактате "Об управлении империей" Константина Багрянородного. Это время подтверждается и археологами, изыскания которых показывают, что первые поселения, из которых развился Киев, возникли в начале X века (что, конечно, не отрицает того, что какие-то стойбища здесь существовали и намного раньше).
Однако было бы ошибкой думать, будто "удревление" столицы Малороссии - это проделки свидомых учёных, вроде тех, что заставили французов на памятнике Анне Русской перебить табличку на "Анна Киевская", вовсе нет. Перед нами пример советского подхода к истории, изучение и принятие которой заменялось доказательством любой ценой, вплоть до подлога, ее древности.
Восходит эта методология к Борису Рыбакову, долгое время возглавлявшему советскую науку о Древней Руси. Блестящий археолог, он, однако, был и злостным фальсификатором, в угоду политике сочинявшем "блестящую" историю страны взамен реально существовавшей. Ее удревление и было одним из способов решения задачи. Ложно понимаемый патриотизм заставлял придумывать историю Руси такой, чтобы она была не менее длиной, чем у иных европейских стран. Ещё до аферы с возрастом Киева Рыбаков прославился, например, тем, что вывел восточных славян от геродотовых скифов-пахарей, а в русских былинах нашел мотивы охоты на мамонтов.
В рамках этой концепции Борис Александрович разрабатывал теорию о том, что восточнославянская государственность восходит ко временам Великого переселения народов. Один из ее эпизодов он обосновал так: известно, что император Юстиниан имел контакты с кем-то из славянских вождей. С другой стороны из той же "Повести..." мы знаем, что с одним из царьградских императоров встречался и Кий, легендарный основатель города. Отсюда делался вывод, что речь шла про одно и то же событие. Но поскольку Юстиниан не мог быть забыт летописцем, то Рыбаков предположил, что легендарный вождь был удостоен аудиенции его предшественником Анастасием.
Словом, на такой галиматье была построена концепция об основании Киева в 482 году. Она пришлась ко двору тогдашнему руководству УССР во главе с всесильным В.В. Щербицким, поскольку позволяла провести празднества по случаю 1500-летия города по горячим следам Олимпиады. Что и было сделано, хотя и не без сопротивления со стороны научного сообщества, мировой общественности и советских лидеров несвязанных с днепровским кланом.
Какова мораль? Наверное, такова, что не стоит стрелять в прошлое даже из самых лучших побуждений. Оно в ответ может выстрелить в будущее так, что мало не покажется.
Я, вообще, против комментариев к своим заметкам в Телеграмме, и думаю, они никогда не появятся. Монетизировать канал я не только не собираюсь, но и от всей души надеюсь, что широкие массы никогда не узнают, кто его ведёт (притом что мое имя почти никому ничего не скажет ни в России, ни за ее пределами). А безо всякой выгоды копошится в грязи, которой являются комментарии даже на каналах куда более толковых авторов, было бы мазохизмом с моей стороны.
Однако было бы нечестно и непоследовательно не обратить внимание на те комментарии, что оставляют читатели к репостам моих заметок на канале "За Державу обидно". Тем более, что я уже открывала ранее рубрику "Избранные места из переписки с друзьями".
Понятно, что на все ответить невозможно, да и есть там такое, что не вызывает желание даже повторно читать, но кое-что отмечу. Во-первых, заслуживает внимание комментатор Андрей здесь. Меня поразило его утверждение про намеки на крутой инсайд. Андрей, упаси боже, никаких великих откровений вы у меня не найдете. Я специально, прежде чем это написать пробежалась по ленте. И скажу так - все опубликованные мной "секреты" относятся к 2012-2014 годам, когда я на низовом уровне принимала участие в деятельности мозгового центра на украинском направлении (впрочем, справедливости ради, качество мой аналитики оказалось весьма скверным - ремесло историка не предполагает, увы, автоматически успешную работу в политконсалтинге). Добавлю также, что эти "секреты" даже тогда были известны тысячам, если не десяткам тысяч людей, да к тому же ретранслировались кремлевской пропагандой (тот же "боснийский" вариант для Украины обсуждался стадами платных и бесплатных участников информвойны). А когда, вы, Андрей, пишите про пропихивание мной ложных идей, то все ещё проще. В силу того, что у меня нет ни малейшей заинтересованности в результатах ведения канала, я пишу только то, что мне кажется интересным и правильным, без учёта постороннего мнения. Что, разумеется, ведёт к упрекам во "лжи", что "слева", что "справа".
Так же, читая эти комментарии, я снова, к запредельному огорчению вижу, что в России очень многие убеждены, что не только шапками закидают любого, но и, будучи побитыми, все равно утверждают, что закидали шапками оппонента.
Здесь комментатор Иван Колесников пишет, что в семнадцатом году Россия оставила от Турции рожки да ножки. Но, простите, Иван, это Россия вообще-то подписала в той войне тяжелейшую капитуляцию перед Турцией, а не наоборот. Добивали же турков совсем другие воины, чьи народы, несмотря на тяготы Великой войны, от предательства аналогичного брестскому удержались.
Так же и здесь, неспособный пару строк текста связать без мата комментатор, чье имя я даже упоминать не хочу, зачем-то пытается в интернете переиграть проигранные сражения. Вот только безрезультатно. Нельзя не восхищаться подвигами русских волонтеров в Югославии, но, во-первых, их там было с хорошим запасом меньше тысячи на всех фронтах, а, во-вторых, результат тех войн отлично известен. О чем писать-то? Тем более, спустя семь лет после начала донецкой смуты, итог которой, пусть и промежуточный, отлично виден. Как там, сильно успешно "боснийский" сценарий был реализован, даже и при участии огромного числа русских добровольцев (на мой взгляд, однозначной элиты народа нашего)?
Однако было бы нечестно и непоследовательно не обратить внимание на те комментарии, что оставляют читатели к репостам моих заметок на канале "За Державу обидно". Тем более, что я уже открывала ранее рубрику "Избранные места из переписки с друзьями".
Понятно, что на все ответить невозможно, да и есть там такое, что не вызывает желание даже повторно читать, но кое-что отмечу. Во-первых, заслуживает внимание комментатор Андрей здесь. Меня поразило его утверждение про намеки на крутой инсайд. Андрей, упаси боже, никаких великих откровений вы у меня не найдете. Я специально, прежде чем это написать пробежалась по ленте. И скажу так - все опубликованные мной "секреты" относятся к 2012-2014 годам, когда я на низовом уровне принимала участие в деятельности мозгового центра на украинском направлении (впрочем, справедливости ради, качество мой аналитики оказалось весьма скверным - ремесло историка не предполагает, увы, автоматически успешную работу в политконсалтинге). Добавлю также, что эти "секреты" даже тогда были известны тысячам, если не десяткам тысяч людей, да к тому же ретранслировались кремлевской пропагандой (тот же "боснийский" вариант для Украины обсуждался стадами платных и бесплатных участников информвойны). А когда, вы, Андрей, пишите про пропихивание мной ложных идей, то все ещё проще. В силу того, что у меня нет ни малейшей заинтересованности в результатах ведения канала, я пишу только то, что мне кажется интересным и правильным, без учёта постороннего мнения. Что, разумеется, ведёт к упрекам во "лжи", что "слева", что "справа".
Так же, читая эти комментарии, я снова, к запредельному огорчению вижу, что в России очень многие убеждены, что не только шапками закидают любого, но и, будучи побитыми, все равно утверждают, что закидали шапками оппонента.
Здесь комментатор Иван Колесников пишет, что в семнадцатом году Россия оставила от Турции рожки да ножки. Но, простите, Иван, это Россия вообще-то подписала в той войне тяжелейшую капитуляцию перед Турцией, а не наоборот. Добивали же турков совсем другие воины, чьи народы, несмотря на тяготы Великой войны, от предательства аналогичного брестскому удержались.
Так же и здесь, неспособный пару строк текста связать без мата комментатор, чье имя я даже упоминать не хочу, зачем-то пытается в интернете переиграть проигранные сражения. Вот только безрезультатно. Нельзя не восхищаться подвигами русских волонтеров в Югославии, но, во-первых, их там было с хорошим запасом меньше тысячи на всех фронтах, а, во-вторых, результат тех войн отлично известен. О чем писать-то? Тем более, спустя семь лет после начала донецкой смуты, итог которой, пусть и промежуточный, отлично виден. Как там, сильно успешно "боснийский" сценарий был реализован, даже и при участии огромного числа русских добровольцев (на мой взгляд, однозначной элиты народа нашего)?
Как известно, в среде славяноеврейских метисов, особенно "культурных" профессий, всех этих быковых, эйдельманов, шендеровичей... принято Россию, русских и все, что с ними связано, ненавидеть, полностью отказываясь от какой-либо русской идентичности, вытесняя ее еврейской (даже если из предков еврей только прадедушка по материнской линии). Люди же вроде меня, сознательно делающие выбор в пользу "русскости" (тем более, живя за пределами богоспасаемого Отечества) слышат от них что-то недоуменное вроде "как ты можешь топить за Рашку?".
Нравственным ответом им я считаю жизнь и творчество Юнны Пинхусовны Мориц, замечательной нашей поэтессы, человека безупречной репутации, как мало кто любящего несчастную нашу Родину и ее многострадальный народ. Сегодня ей исполняется 84 года. Я не думаю, что она увидит мои поздравления, но все же поздравлю и пожелаю ей долгих и счастливых лет жизни (Лорченков, @lorcencov ,если вы читаете эту заметку, напишите эссе о ее героине, вы сделаете это на высшем уровне, а тема интереснее, чем человеческий мусор вроде Юзефович и Долина).
В седьмую годовщину бомбежки украинскими стервятниками мирного Луганска напомню ее стихотворение с чудесным послесловием, написанное спустя пару недель после второго июня, когда русское ополчение под недовольство фашистов всех мастей начало сбивать воздушных пиратов:
Идиот и самолёт
(для детей от 5 до 500 лет)
Самолёт летит бомбить,
Он летит тебя убить!
Если ты – не идиот,
Ты сбиваешь самолёт:
Или ты его собьёшь,
Или он тебя убьёт!
Если он тебя убьёт,
Этот храбрый самолёт,
Он – отважный патриот,
Ты – убитый идиот.
Если всё наоборот,
Очень жалко самолёт!
Очень жалко самолёт,
Если всё наоборот, –
Он погиб, как патриот,
Он летел тебя бомбить,
Он хотел тебя убить.
К счастью, ты – не идиот!
На мракобесных русофобов мой стихотворенчик "Идиот и самолёт" действует, как ядрёная крапива на голую задницу! ПВО, ПРО и прочие оборонные средства всех нормальных стран созданы, чтобы сбивать самолёты, летящие их бомбить. Это – естественная защита Прав Человека на Жизнь! Но в русофобских мозгах нет у России никаких Человеческих Прав на Жизнь, Россия – такая ворона, которой запрещена оборона! А мой "Идиот и самолёт" – такой чудесный стихотворенчик, от которого русофобусы визжат содрогательно и врут безразмерно, что Россия – агрессор, а я – истребитель самолётов!!! Особисты этого "мнения" просто в истерике, – так и должно быть: истерика – их бездарный репертуар на русофобских гастролях!!!
Нравственным ответом им я считаю жизнь и творчество Юнны Пинхусовны Мориц, замечательной нашей поэтессы, человека безупречной репутации, как мало кто любящего несчастную нашу Родину и ее многострадальный народ. Сегодня ей исполняется 84 года. Я не думаю, что она увидит мои поздравления, но все же поздравлю и пожелаю ей долгих и счастливых лет жизни (Лорченков, @lorcencov ,если вы читаете эту заметку, напишите эссе о ее героине, вы сделаете это на высшем уровне, а тема интереснее, чем человеческий мусор вроде Юзефович и Долина).
В седьмую годовщину бомбежки украинскими стервятниками мирного Луганска напомню ее стихотворение с чудесным послесловием, написанное спустя пару недель после второго июня, когда русское ополчение под недовольство фашистов всех мастей начало сбивать воздушных пиратов:
Идиот и самолёт
(для детей от 5 до 500 лет)
Самолёт летит бомбить,
Он летит тебя убить!
Если ты – не идиот,
Ты сбиваешь самолёт:
Или ты его собьёшь,
Или он тебя убьёт!
Если он тебя убьёт,
Этот храбрый самолёт,
Он – отважный патриот,
Ты – убитый идиот.
Если всё наоборот,
Очень жалко самолёт!
Очень жалко самолёт,
Если всё наоборот, –
Он погиб, как патриот,
Он летел тебя бомбить,
Он хотел тебя убить.
К счастью, ты – не идиот!
На мракобесных русофобов мой стихотворенчик "Идиот и самолёт" действует, как ядрёная крапива на голую задницу! ПВО, ПРО и прочие оборонные средства всех нормальных стран созданы, чтобы сбивать самолёты, летящие их бомбить. Это – естественная защита Прав Человека на Жизнь! Но в русофобских мозгах нет у России никаких Человеческих Прав на Жизнь, Россия – такая ворона, которой запрещена оборона! А мой "Идиот и самолёт" – такой чудесный стихотворенчик, от которого русофобусы визжат содрогательно и врут безразмерно, что Россия – агрессор, а я – истребитель самолётов!!! Особисты этого "мнения" просто в истерике, – так и должно быть: истерика – их бездарный репертуар на русофобских гастролях!!!
До определенного момента мир был очень большим. Это важно понимать, когда рассуждаешь об исторических процессах. Например, в домонгольские времена банальное путешествие из Киева в Новгород выпадало на долю избранных - княжеских и церковных чиновников, войска, торговцев, искателей приключений. Абсолютное же большинство крестьян и горожан никогда не покидало родных мест далее, чем на сотню верст. При этом, конечно, по мере роста населения и необходимости освоения новых территорий его перемещение все равно происходило, правда с небольшой скоростью. Существуют оценки, что для нашего прошлого продвижение фронтира осуществлялось примерно на километр в год (разумеется, цифра эта осредненная). Словом, повторю, мобильность людей в целом, как правило, была невысока. Это верно и для неолита, и для бронзового века, и для железного. Да, в общем-то, до начала нового времени оно так и было.
Как ни странно, но в те времена мобильность женщин была гораздо выше, чем у мужчин. Разгадка, впрочем, очевидна: наших предков разных племен объединяла патрилокальность - проживание семьи в доме отца. То есть, девушка после замужества уходила жить к мужчине. В том числе, в соседние поселения. Сразу скажу, что в русской праистории, судя по всему, встречались и иные схемы взаимоотношений, но пока о них не будем говорить. Факт же преимущественного перемещения женщин по евразийской территории установлен надёжно.
Оборотной стороной этому являлось пренебрежительное отношение к жизнеописанию незамужних девушек: зачем что-то о ней сохранять, если она все равно уйдет в чужой дом? Так что достоверно установить обстоятельства "хёрстори" не всегда удается именно по причине отсутствия источников по женским судьбам. В той же "Повести временных лет" количество информации о княжеских сыновьях и дочерях несравнимо. Зато, став женой, женщина, при определенных способностях и везении, могла попасть в любые хроники.
Такая судьба ждала и сегодняшнюю нашу героиню, вошедшую в историю под именем Софии Датской, супругу короля Вальдемара I Великого. Предположительно, принцесса родилась у минского князя Володаря Глебовича и Рихесы Польской в 1141 году. Впрочем, русских источников о ней не сохранилось, что, повторимся, вполне обычное дело (многие ли назовут по именам русских княжон, выданных замуж в Европу, кроме Анны Ярославны?).
К слову, имя датского короля неслучайно. Так он был назван своей матерью, Ингегердой, дочкой конунга Гарольда, в честь ее деда Вальдемара Русского. Мы этих мужчин знаем по нашим летописям как Мстислава Мономашича и Владимира Мономаха (это к вопросу о том, можно ли основываться в русской медиевистике только на русских летописях). И, естественно, не сохранилось никаких следов Ингигерды Мстиславовны на Руси, даже ее славянского имени (если оно вообще было).
В Дании же Софья стала одной из королев, прославившись жесткостью и властолюбием, но также и заботой о подданных (имея возможность по традиции попросить мужа о чем угодно, первым их утром 1157 года она попросила снизить подати с бедняков). В браке с Вольдемаром она родит двух датских королей, а также несчастную королеву Франции Ингеборгу (о которой я рассказала здесь). А после смерти первого мужа выйдет повторно в 1184 году за ландграфа Тюрингии Людвига.
Как ни странно, но в те времена мобильность женщин была гораздо выше, чем у мужчин. Разгадка, впрочем, очевидна: наших предков разных племен объединяла патрилокальность - проживание семьи в доме отца. То есть, девушка после замужества уходила жить к мужчине. В том числе, в соседние поселения. Сразу скажу, что в русской праистории, судя по всему, встречались и иные схемы взаимоотношений, но пока о них не будем говорить. Факт же преимущественного перемещения женщин по евразийской территории установлен надёжно.
Оборотной стороной этому являлось пренебрежительное отношение к жизнеописанию незамужних девушек: зачем что-то о ней сохранять, если она все равно уйдет в чужой дом? Так что достоверно установить обстоятельства "хёрстори" не всегда удается именно по причине отсутствия источников по женским судьбам. В той же "Повести временных лет" количество информации о княжеских сыновьях и дочерях несравнимо. Зато, став женой, женщина, при определенных способностях и везении, могла попасть в любые хроники.
Такая судьба ждала и сегодняшнюю нашу героиню, вошедшую в историю под именем Софии Датской, супругу короля Вальдемара I Великого. Предположительно, принцесса родилась у минского князя Володаря Глебовича и Рихесы Польской в 1141 году. Впрочем, русских источников о ней не сохранилось, что, повторимся, вполне обычное дело (многие ли назовут по именам русских княжон, выданных замуж в Европу, кроме Анны Ярославны?).
К слову, имя датского короля неслучайно. Так он был назван своей матерью, Ингегердой, дочкой конунга Гарольда, в честь ее деда Вальдемара Русского. Мы этих мужчин знаем по нашим летописям как Мстислава Мономашича и Владимира Мономаха (это к вопросу о том, можно ли основываться в русской медиевистике только на русских летописях). И, естественно, не сохранилось никаких следов Ингигерды Мстиславовны на Руси, даже ее славянского имени (если оно вообще было).
В Дании же Софья стала одной из королев, прославившись жесткостью и властолюбием, но также и заботой о подданных (имея возможность по традиции попросить мужа о чем угодно, первым их утром 1157 года она попросила снизить подати с бедняков). В браке с Вольдемаром она родит двух датских королей, а также несчастную королеву Франции Ингеборгу (о которой я рассказала здесь). А после смерти первого мужа выйдет повторно в 1184 году за ландграфа Тюрингии Людвига.
Национальный миф того или иного народа составляется спустя сотни, а то и тысячи, лет после окончания событий описываемых им. Поэтому сюжеты этих мифов имеют, как правило, весьма далекое отношение к реальному положению дел, чего не минул и сербский. Рост национального самосознания в XVIII веке требовал разработки соответствующей версии истории, как академической, так и в виде мифа. Последняя, в свою очередь, возводила возникновение сербства ко временам Стефана Немани и его сыновей, прежде всего, святого Саввы, то есть, к XII веку. Период же до того, хотя и охватывал достоверно около полутысячи лет истории сербов, в памяти народной остался темными временами, едва ли не языческого варварства.
Конечно, это не имело ничего общего ни с реальностью, ни даже с другими составляющими создавшегося национального мифа, что, впрочем, дело вполне обычное для любого общества. Примером является образ жившего более чем за сто лет до времен Немани первого сербского святого князя Иоанна Владимира, день памяти которого отмечается Церковью сегодня. Его любят, чтут в народе, но при том любимый образ князя оброс такими легендами, что едва ли хоть в малой степени соответствует его личности.
Годы жизни князя, правившего одним из тогдашних сербских государств Дукля (в основном соответствует нынешней Черногории, но частично ее территория сейчас контролируется Хорватией, Албанией и Боснией) точно не известны, но на трон он взошел на излете десятого века. Это было тревожное время: цареградские правители, после длительной полосы неудач, собрались с силами, чтобы окончательно решить "болгарский вопрос" - главную свою проблему на Балканах последних нескольких веков. Вступивший на престол Константина в 963 году Василий II повел методичное наступление на враждебное славянское царство. Не останавливаясь на перипетиях той войны, скажу лишь, что в историю грозный автократор заслуженно вошел под прозвищем Болгаробойцы. Участвовал в ней на стороне Империи и Иоанн Владимир. Во время осады болгарским царем Самуилом Драча сербский князь попал в плен, и был увезен им в свою столицу Преспу. Богобоязненный правитель, уже прославившийся к тому времени святой жизнью, очень тосковал в неволе, когда Господь послал ему ангела, сообщившего, что ему будет дарована свобода, но вслед за ней и лютая смерть.
На этом месте повести нашей открылась красивая глава. Благочестивая дочка Самуила, Феодора Косара, посещая узников в тюрьме, познакомилась с Иоанном Владимиром и, очарованная им, сообщила царственному родителю, что хочет с ним обвенчаться. После недолгого сопротивления Самуил дал согласие, сделав нашего героя своим зятем и вассалом. О жизни княжеской четы сохранились сведения и в агиографии, и в фольклоре, насчет которых я хотела бы верить, что упоминаемая целомудренная их жизнь в браке - всего лишь идеализация.
Однако счастье длилось недолго. В горестной для болгарского народа битве при Беласице 29 июля 1014 г. царское войско было полностью разгромлено, в руки византийцев попало неисчислимое количество воинов Самуила, которых император велел ослепить, а Самуил, не выдержав тяжести произошедшего, умер от тоски спустя пару месяцев. По наследству престол его перешел к сыну Гавриилу Радомиру, пережившему отца менее чем на год, и убитого людьми своего двоюродного брата Иоанна Владислава, которого ранее Гавриил Радомир спас от смерти.
👇👇👇Продолжение
Конечно, это не имело ничего общего ни с реальностью, ни даже с другими составляющими создавшегося национального мифа, что, впрочем, дело вполне обычное для любого общества. Примером является образ жившего более чем за сто лет до времен Немани первого сербского святого князя Иоанна Владимира, день памяти которого отмечается Церковью сегодня. Его любят, чтут в народе, но при том любимый образ князя оброс такими легендами, что едва ли хоть в малой степени соответствует его личности.
Годы жизни князя, правившего одним из тогдашних сербских государств Дукля (в основном соответствует нынешней Черногории, но частично ее территория сейчас контролируется Хорватией, Албанией и Боснией) точно не известны, но на трон он взошел на излете десятого века. Это было тревожное время: цареградские правители, после длительной полосы неудач, собрались с силами, чтобы окончательно решить "болгарский вопрос" - главную свою проблему на Балканах последних нескольких веков. Вступивший на престол Константина в 963 году Василий II повел методичное наступление на враждебное славянское царство. Не останавливаясь на перипетиях той войны, скажу лишь, что в историю грозный автократор заслуженно вошел под прозвищем Болгаробойцы. Участвовал в ней на стороне Империи и Иоанн Владимир. Во время осады болгарским царем Самуилом Драча сербский князь попал в плен, и был увезен им в свою столицу Преспу. Богобоязненный правитель, уже прославившийся к тому времени святой жизнью, очень тосковал в неволе, когда Господь послал ему ангела, сообщившего, что ему будет дарована свобода, но вслед за ней и лютая смерть.
На этом месте повести нашей открылась красивая глава. Благочестивая дочка Самуила, Феодора Косара, посещая узников в тюрьме, познакомилась с Иоанном Владимиром и, очарованная им, сообщила царственному родителю, что хочет с ним обвенчаться. После недолгого сопротивления Самуил дал согласие, сделав нашего героя своим зятем и вассалом. О жизни княжеской четы сохранились сведения и в агиографии, и в фольклоре, насчет которых я хотела бы верить, что упоминаемая целомудренная их жизнь в браке - всего лишь идеализация.
Однако счастье длилось недолго. В горестной для болгарского народа битве при Беласице 29 июля 1014 г. царское войско было полностью разгромлено, в руки византийцев попало неисчислимое количество воинов Самуила, которых император велел ослепить, а Самуил, не выдержав тяжести произошедшего, умер от тоски спустя пару месяцев. По наследству престол его перешел к сыну Гавриилу Радомиру, пережившему отца менее чем на год, и убитого людьми своего двоюродного брата Иоанна Владислава, которого ранее Гавриил Радомир спас от смерти.
👇👇👇Продолжение
👆👆👆 Начало
Образ ставшего царем Иоанна Владислава в истории остался образом отчаянного храбреца и бессовестного убийцы. Наверное, так оно и было, потому что, в отличие, например, от истории киевского князя Святополка, прозванного связанными с домом Ярослава летописцами Окаянным, в оценке Иоанна Владислава единодушны все источники - сербские, греческие, болгарские. Словом, в мае 1016 года он вызвал к себе Иоанна Владимира в свою столицу Преспу. Княжеская чета не сомневалась, с какой целью сделан этот вызов, но князь, несмотря на мольбы Феодоры Косары, выехал к своему сеньору. Предварительно тот, в знак чистоты своих намерений, прислал сербскому правителю деревянный крест, и теперь Иоанн Владимир держал его в своих руках. При встрече, как гласит легенда прошедшей на церковной площади, царь ударил князя своим мечом, но не нанес ему никакого вреда. Тогда Иоанн Владимир протянул царю свое оружие, которым Иоанн Владислав отсек ему голову. Однако наш герой взял ее в руки, вошел внутрь церкви и уже там умер, от чего убийца в страхе бежал...
Иоанн Владислав ненадолго пережил своих жертв. В феврале 1018 года он погиб под стенами Драча во время отчаянной попытки контрнаступления против императорских войск, на чем история независимой Болгарии прекратилась на полтора века. Мощи же Иоанна Владимира попали сначала в город Элбасан (украденный у сербов албанцами и австрияками, впрочем при содействии сербских правителей, в 1912 году), по названию которого его часто называют святой Йован Элбасанский, а потом были перенесены в кафедральный собор Тираны. Мученик, помимо прочего, стал небесным покровителем города Бара, в связи с чем предлагаю послушать песни о нем в отличном исполнении известной его уроженки (первая - о Иоанне Владимире и Косаре, вторая - веселая народная песня а капелла, третья - типичный для Черногории красивый костюмированный клип с видами барского кафедрального собора святого Иоанна Владимира).
https://www.youtube.com/watch?v=_EtdOZhXbfI
https://www.youtube.com/watch?v=NisssKX8SR4&list=RDuYJewV5eZQ0&index=5
https://www.youtube.com/watch?v=SSTX5xhSAvc
Образ ставшего царем Иоанна Владислава в истории остался образом отчаянного храбреца и бессовестного убийцы. Наверное, так оно и было, потому что, в отличие, например, от истории киевского князя Святополка, прозванного связанными с домом Ярослава летописцами Окаянным, в оценке Иоанна Владислава единодушны все источники - сербские, греческие, болгарские. Словом, в мае 1016 года он вызвал к себе Иоанна Владимира в свою столицу Преспу. Княжеская чета не сомневалась, с какой целью сделан этот вызов, но князь, несмотря на мольбы Феодоры Косары, выехал к своему сеньору. Предварительно тот, в знак чистоты своих намерений, прислал сербскому правителю деревянный крест, и теперь Иоанн Владимир держал его в своих руках. При встрече, как гласит легенда прошедшей на церковной площади, царь ударил князя своим мечом, но не нанес ему никакого вреда. Тогда Иоанн Владимир протянул царю свое оружие, которым Иоанн Владислав отсек ему голову. Однако наш герой взял ее в руки, вошел внутрь церкви и уже там умер, от чего убийца в страхе бежал...
Иоанн Владислав ненадолго пережил своих жертв. В феврале 1018 года он погиб под стенами Драча во время отчаянной попытки контрнаступления против императорских войск, на чем история независимой Болгарии прекратилась на полтора века. Мощи же Иоанна Владимира попали сначала в город Элбасан (украденный у сербов албанцами и австрияками, впрочем при содействии сербских правителей, в 1912 году), по названию которого его часто называют святой Йован Элбасанский, а потом были перенесены в кафедральный собор Тираны. Мученик, помимо прочего, стал небесным покровителем города Бара, в связи с чем предлагаю послушать песни о нем в отличном исполнении известной его уроженки (первая - о Иоанне Владимире и Косаре, вторая - веселая народная песня а капелла, третья - типичный для Черногории красивый костюмированный клип с видами барского кафедрального собора святого Иоанна Владимира).
https://www.youtube.com/watch?v=_EtdOZhXbfI
https://www.youtube.com/watch?v=NisssKX8SR4&list=RDuYJewV5eZQ0&index=5
https://www.youtube.com/watch?v=SSTX5xhSAvc