Элизабет Страут “Ах, Уильям!”

Издательство “Фантом-Пресс”, перевод с английского Светланы Арестовой

Обещала поделиться впечатлениями от романа "Ах, Уильям!". Если коротко, то мне книга ооочень понравилась, хотя вроде бы по сюжету история совсем не моя и вроде бы в романе почти ничего не происходит. Но это все магия большой писательницы! А Страут в этом романе достигла каких-то невероятных высот.

Мы (как минимум я и мои подруги) влюбились в наблюдательную и точную Элизабет Страут, благодаря ее непростой, местами раздражающей, бескомпромиссной, но бесконечно обаятельной героине - пожилой учительнице математики Оливии Киттеридж. Но, кроме Оливии из штата Мэн (если уже читали, обязательно посмотрите мини-сериал Лизы Холоденко для HBO «Что знает Оливия», где главную роль блестяще сыграла Фрэнсис Макдорманд) у пулитцеровского лауреата Элизабет Страут есть еще одна героиня средних лет - писательница Люси Бартон.

В 2016 году Элизабет Страут написала роман “Меня зовут Люси Бартон” о состоявшейся писательнице и матери двоих дочерей, которая родилась в бедности и выросла в нелюбви. Там в романе Люси попадает в больницу с аппендицитом и мать вдруг на несколько дней прилетает к ней в больницу. Знаете, сложнейшие дочки-матери, когда вдруг появляется возможность немного прояснить какие все-таки у тебя с матерью отношения.

В книге “Ах, Уильям!” Элизабет Страут возвращается к жизни Люси Бартон и снова дает ей слово, пытаясь еще глубже разобраться в том, как наше детство и любовь или нелюбовь родителей определяет то, кем мы стали и - это слова самой Страут - "как трудно когда-либо узнать кого-либо, включая нас самих".

В новом романе Люси чуть за семьдесят, она давно разведена с Уильямом, но они смогли остаться друзьями и даже найти друг в друге поддержку в непростое время, когда Люси похоронила второго мужа, а от Уильяма ушла новая жена. Поэтому когда Уильям вдруг узнает, что у него есть единоутробная сестра, о которой никто ничего не знал, он просит именно Люси поехать с ним на поиски в штат Мэн.

С проницательностью, свойственной героиням Страут, Люси прекрасно видит природу одиночества, гнева, глубокой печали и умеет добавить в них понимание, сострадание и любовь. Закономерно, что “Ах, Уильям!” вошел в короткий список Букеровской премии, как в свое время роман “Меня зовут Люси Бартон”.

У Элизабет Страут тихий писательский голос, настолько точный, что во время чтения просто замираешь от того, как переданы на бумаге едва уловимые чувства, в которых трудно признаться даже самому себе (переводчица Светлана Арестова удивительно передала талант Страут превращать обычную бытовую речь с ее шероховатостями и заминками в художественную прозу невероятной силы). Люси Бартон прожила долгую жизнь, она давно наблюдает и за собой, и за мужем, и за семьей – она описывает, подбирает слова и старается формулировать невысказанное (а если слова не находятся, просто вздыхает “Ах, Уильям!” и читатель с пониманием вздыхает вместе с ней). Люси Бартон (и вместе с ней сама Страут, дважды выходившая замуж) размышляет вроде бы о себе и бывшем муже, но в то же время о сожалении по тому, что не изменить, о горе утраты, о тайне материнской любви, о старении и уходе, том, как устроены семейные отношения, о человеческом эгоизме, принятии и любви. В этом небольшом тексте столько интимности, хрупкости, человеческого тепла и глубины, что к нему будешь возвращаться снова и снова, как к очень близкому человеку.

Зря что ли я читаю все премиальные книжки для подкаста "Девчонки умнее стариков"? Воспользовалась своим радиоположением, чтобы призвать одного из "стариков" к ответу.

Все восемь ярких переводных романов, которые в этом году претендуют на премию "Ясная Поляна", подробно и откровенно обсудила в студии с постоянным членом жюри писателем Владиславом Отрошенко.

Большую беседу пришлось разбить на части. В этом выпуске речь идёт о "Зимнем солдате" Даниэля Мейсона (Фантом-Пресс), о "Внучке" Бернхарда Шлинка (Азбука), о романе "Пуп света" (центр книги Рудомино) фаворита жюри Венко Андоновского.

Послушать выпуск по радио можно на 91.2 fm в субботу в 17.04 и 23.04 и в воскресенье в 13.04
И в любое время на сайте по ссылке https://radiosputnik.ria.ru/20230722/1885705039.html

Впереди ещё две части и в одной из них Влад признаёт, что да, девчонки-таки иногда умнее;)

Тридцать лет назад Викрам Сет из Калькутты получил за этот роман неслыханный аванс - 1,1 миллиона долларов. Индийская пресса захлебнулась от гордости, а обычно сдержанная британская рассыпалась в похвалах, сравнивая молодого выпускника Оксфорда с Толстым и Диккенсом, а толстенную брачную сагу "Достойный жених"- с "Войной и миром". Только едкий Салман Рушди, который уже привык быть главным автором из Индии, сказал, что Сет написал мыльную оперу, и был неправ. Что на самом деле написал Викрам Сет и почему этот роман интересно читать -- сформулировала поподробнее по просьбе издательства "Азбука".

Описка по Фрейду:
"В строках произведения "Нет, я не Байден, я другой" Михаил Юрьевич говорит о невозможности обрести свое место в жизни"

(Из вступительных сочинений)

Молчу иногда о прочитанных книгах не потому, что ничего не читаю, а потому, что жду выхода обзоров.
Для Forbes Woman написала о новом романе Селесты Инг "Пропавшие наши сердца" (Фантом-Пресс) и теперь готова поспорить с Верой Богдановой сюжете. Ещё написала, что думаю о "Хорее" Марины Кочан (Поляндрия.NoAge и "Есть смысл"), ещё раз напомнила про роман "Уроки химии" Бонни Гармус (Азбука) и сборник Анны Матвеевой "Армастан. Я тебя тоже" (РЕШ) и рассказала про поразительную Марту Геллхорн и ее военную журналистику "Лицо войны" (Individuum).

Что из этого вы уже читали?

Во время недавних прогулок с мужем отчётливо поняла, что там, где его картина мира складывается из новостей, я опираюсь на художественную литературу.
Мне вот казалось, что "Внучка" Шлинка отозвалась мне не очень. Но когда пару недель назад на прогулке муж начал мне рассказывать, что в небольшом немецком городе на территории бывшей ГДР были серьёзные протесты из-за того, что активистку правых задержали за подожженые машины и прочий разбой, я тут же начала пересказывать ему Шлинка, подкрепляя тем самым мысль, что проблема националистов действительно стоит остро и юрист Шлинк очень обеспокоенно об этом пишет изнутри и бьёт в свои колокола, одновременно признавая собственное бессилие.
И знаете что, как ни странно, аргументация из художественной литературы с точки зрения глубины воспринимается убедительнее. Если художник уже осмыслил какое-то явление и переплавил в произведение искусства, значит все гораздо масштабнее и серьёзнее, чем просто факт действительности, попавший в новости.

Разговор о "Внучке" Шлинка, которую я после этой записи не задвинула на задворках сознания, а наоборот уже несколько раз и обсудила, и пересказала и приложила к реальности, и о превосходной саге Алис Зенитер в переводе Нины Хотинской в новом эпизоде нашего подкаста.

Культура против фашизма и одиссея алжирских мигрантов: «Внучка» Бернхарда Шлинка и «Искусство терять» Алис Зенитер

В этом выпуске Наташа рассказывает про роман немецкого писателя Бернхарда Шлинка, в котором дед пытается спасти внучку от фашистского мышления с помощью культуры, но (спойлер!) ничего не выходит. «Внучка» показалась Наташе вторичной (после «Чтеца) и дидактичной прозой, а вот жюри понравилось — роман в коротком списке номинации «Иностранная литература». Маша рассказывает про масштабный роман о врожденном чувстве стыда «Искусство терять» французской писательницы Алис Зенитер. Девчонки нашли только одно объяснение тому, почему этой книги нет в шорт-листе премии — закончились места.

🎧СЛУШАЙТЕ НА УДОБНОЙ ПЛАТФОРМЕ🎧

Книги этого выпуска:
Бернхард Шлинк, Внучка. - М.: Иностранка, 2023. Германия. Перевод с немецкого: Романа Эйвадиса
Алис Зенитер, Искусство терять. - М.: Livebook, 2022. Франция. Перевод с французского: Нины Хотинской

Подкаст выходит при поддержке соучредителя литературной премии «Ясная Поляна» - компании Samsung Electronics

Вопрос из романа Гильермо Арриага “Спасти огонь” (NoAge)

"Матч закончился, и мы вернулась на улицу, под пальмовый навес. К счастью, тема Лета исчерпала себя, и теперь Эктор объяснял, почему имел право поджечь для съемок дом одного из своих сотрудников. Он так желал снять убедительную сцену, что не раздумывая обратил в кучку пепла фамильную мескитовую мебель несчастного шахтера, колыбельку его первенца, альбомы с фотографиями. «Ни один художник-постановщик не выстроил бы таких подлинных декораций», — хвастался Эктор. Человек вернулся после десятичасового рабочего дня и обнаружил съемочную группу вокруг дымящихся останков его дома. Ему ничего не оставалось, кроме как принять щедрую компенсацию, несмотря на весь гнев и обиду. Подай он на Эктора в"суд"— не выиграл бы даже с лучшими на свете адвокатами.
Фильм выиграл Гран-при в Каннах. Жюри впечатлилось тем, сколько боли и человечности написано на лице шахтера, безутешно созерцающего утрату домашнего очага. Теперь Хайме напустился на Эктора. «Ты человеку жизнь сломал», — прямо сказал он. Эктор ехидно усмехнулся: «Дом гроша ломаного не стоил, а кино вечно». Хайме в ответ процитировал Орсона Уэллса: «Жизнь важнее кино».

Я тоже часто задумывалась: что важнее? Искусство или жизнь? Не раз пыталась решить знаменитую дилемму: если бы загорелась библиотека с ранее неизвестными текстами Шекспира, я бы кинулась спасать книги или библиотекаря? И склонялась к библиотекарю. Эктор меня ругал: «Ты слишком мягкая, поэтому и танцы ставишь пресные». Я бесилась. Кто дал ему право меня обесценивать? Я хотела, чтобы танец был как можно ближе к человеческой жизни".