Невыносимая легкость бытия: умер Милан Кундера.

Новый выпуск "Девчонок" уже можно слушать на любой удобной платформе

Битва переводов и социальный репортаж: «Шум/Звук падающих вещей» Хуана Габриэля Васкеса и «Мальчишки из “Никеля”» Колсона Уайтхеда

Для этого выпуска Наташа и Маша прочитали два разных перевода романа колумбийского писателя Хуана Габриэля Васкеса, который в переводе Марии Малинской получил название «Шум падающих вещей», а у популярного телеведущего Михаила Кожухова — «Звук падающих вещей». Это история о том, как может срикошетить чужая трагедия. Действие разворачивается в эпоху борьбы с наркокартелем Пабло Эскобара. В шорт-лист попал только один перевод, и девчонки разбираются, почему.
Еще Маша прочитала пулитцеровских «Мальчишек из “Никеля”» Колсона Уайтхеда, которые тоже не вошли в иностранный шорт-лист. Но на этот раз не сильно расстроилась. Безусловно важный и основанный на реальных событиях роман о насилии в детском исправительном учреждении на американском Юге показался ей беллетризованной журналистикой. Сказала, что лучше почитает репортажи на «Таких делах».

🎧СЛУШАЙТЕ, ГДЕ УДОБНО🎧

Книги этого выпуска:
Хуан Габриэль Васкес, Звук падающих вещей. - М.: Livebook, 2022. Колумбия. Перевод с испанского: Михаила Кожухова
Хуан Габриэль Васкес, Шум падающих вещей. - М.: Livebook, 2022. Колумбия. Перевод с испанского: Марии Малинской
Колсон Уайтхед, Мальчишки из “Никеля”. - М.: Синдбад, 2023. Перевод с английского: Александры Самариной

Ведущие: Наташа Ломыкина и Маша Лебедева

Продюсерка: Евгения Власенко

Джингл: Sasha Chilikova (Madiken)

Звук и монтаж: Сергей Христолюбов

Поддержка запуска: Валя Горшкова (PM Studio)

Обложка: Алла Белоусова

Подкаст выходит при поддержке соучредителя литературной премии «Ясная Поляна» - компании Samsung Electronics

Все журналисты и критики знают, что катастрофы и смерти знаковых личностей всегда происходят,  когда ты одной ногой в долгожданном отпуске, или уезжаешь на выходные в зону без связи, или стоишь на посадку в самолёт ... в общем, вы поняли.
И дальше все зависит от масштабов катастрофы и/или от того, есть ли рядом кто-то,  кто пойдёт хоронить вместо тебя (простите мне сейчас профессиональный цинизм).
Вчера я поняла, что не променяю драгоценные выходные с мужем ни на какие литературные оплакивания  - и попросила блистательного своего коллегу Михаила Эдельштейна похоронить за меня Кундеру. Миша написал прекрасный текст для Forbes, а я честно выпила пражского пива в память о человеке,  который показал нам изнанку пражской весны и научил разрушать барьеры между литературой и жизнью.

#невыносимаялегкостьбытия
Спасибо, Миша

Умерла Джейн Биркин, икона стиля, актриса и певица, муза Сержа Генсбура. Ей было 76 лет.
В издательстве "Синдбад" выходили дневники Биркин. Первая часть -- нашумевшие «Дневники обезьянки» — это сомнения взрослеющей девушки-подростка, Париж и богема шестидесятых, Генсбур и страсть. Куда более трагичный в своей беспощадной откровенности, казалось бы, зрелой, но все такой же неуверенной в себе женщины Post-scriptum — это жизнь Биркин после Генсбура. В этих записях, с одной стороны, счастливая женщина-мать, самозабвенно любящая дочерей: радость третьей беременности и безмятежные дни («я постоянно пребывала в состоянии ничем не оправданного оптимизма»). С другой стороны, из дневников никуда не исчезло иное «я» — актриса и певица в расцвете таланта, измученная ревностью и тоской по прошлому. Она чувствовала, как ускользает время, как утекает красота, с которой она еще не успела примириться, как жизнь словно бы предает ее — не успеешь поверить чему-то, а этого уже нет.

https://www.forbes.ru/forbes-woman-photogallery/417805-manifest-silnyh-zhenshchin-ot-melindy-geyts-dnevniki-dzheyn-birkin

Марта Геллхорн «Лицо войны. Военная хроника 1936–1988».
Издательство Individuum к своему пятилетию делает нам подарок. Впервые выпускает на русском языке книгу великой Марты Геллхорн -- женщины, которая стала легендой военной журналистики.
Полвека человечество раздирали жесточайшие конфликты – от гражданской войны в Испании до Второй мировой, от советско-финской войны до арабо-израильской, от американского вторжения во Вьетнам до конфликтов в Сальвадоре и Никарагуа в восьмидесятых. Марта Геллхорн писала о них всех. Писала не по чужим отчётам или пресс-релизам, а ехала на место событий и занималась тяжелейшей работой военного корреспондента – общалась с солдатами, ранеными и беженцами и писала, что делает война с простыми людьми. Она была единственной журналисткой, которой удалось лично наблюдать высадку союзников в Нормандии, она была свидетельницей освобождения лагеря Дахау в день, когда закончилась война – репортаж из Дахау сделал Марту легендой. В книге “Лицо войны” репортажи с восьми войн ХХ века (Марта не писала только о Первой мировой, и только потому, что. что ей было 6 лет, когда война началась). В предисловии она пишет, что небольшие зарисовки “сливаются в единую пугающую картину. У войны есть только один сюжет; в нем правят бал голод, бесприютность, страх, боль и смерть. Голодные израненные дети выглядели совершенно одинаково в Барселоне 1938 года и в Неймегене 1944-го. Беженцы, вынужденные вместе со всеми своими пожитками брести прочь от войны в поисках маломальски безопасного убежища, были одним народом по всему миру. Бесформенный сверток с телом американского солдата в снегу в Люксембурге был похож на труп любого другого солдата в любой другой стране. Война — это ужасное повторение”. “Суть этих статей, – пишет Геллхорн, – в том, что они правдивы; они рассказывают то, что видела я. Возможно, они напомнят другим, как напоминают мне, лицо войны. Вряд ли мы имеем право его забыть. Я считаю, что именно память и воображение, а не ядерное оружие, — сильнейшие сдерживающие факторы”.

Предисловие:

Когда я была молода, я верила в прогресс, в способность человека становиться лучше и думала, что журналистика — это путеводная звезда. Если бы людям открыли правду, если показали бы им без прикрас царящие в мире позор и несправедливость, они немедленно потребовали бы принять нужные меры, наказать преступников и позаботиться о невиновных. Как люди должны были осуществить эти перемены, я не знала. Это уже их дело. А работа журналиста - приносить новости, быть глазами человеческой совести. Думаю, я представляла себе общественное мнение могучей силой — чем-то вроде торнадо, всегда летящего вслед за ангелами.
В годы моих пылких надежд, когда история в очередной раз
шла не туда, когда люди закрывали глаза на насилие и жестокость, а то и поощряли их, а безвинные не получали ничего, кроме неприятностей, я обвиняла во всем вождей. Под этим словом я понимала неопределенную совокупность политиков, промышленников, владельцев газет, финансистов: невидимых, холодных, амбициозных людей. «Народ» был хорошим по определению; если у него не получалось вести себя хорошо, я объясняла это невежеством или беспомощностью.

Потребовалось девять лет, Великая депрессия, две проигранные войны и одна капитуляция* — и только после этого я разуверилась в силе прессы. Постепенно я осознала, что люди охотнее глотают ложь, чем правду, как будто у лжи домашний, приятный, привычный вкус. Были лжецы и в моей профессии, а уж вожди всегда лепили из фактов все, что им заблагорассудится. Источники лжи были неиссякаемы. Хорошие люди, боровшиеся со злом, где бы они его ни видели, всегда составляли лишь доблестное меньшинство, в то время как миллионы послушно возбуждались и успокаивались, подчиняясь любой лжи. Путеводная звезда журналистики светила не ярче светлячка.

Марта Геллхорн. Предисловие к книге "Лицо войны"

После войны в Финляндии я думала о журналистике как
о пропуске в первый ряд: тебе нужны лишь соответствующие документы и работа, и ты получаешь билет на спектакль,
в котором творится история. Во время Второй мировой войны
я только и делала, что хвалила добрых, храбрых и благородных
людей, которых видела, хоть и понимала, что это совершенно бесполезное занятие. Когда представлялся случай, я обличала дьяволов, посвятивших свою жизнь уничтожению человеческого достоинства; и это тоже было бесполезно. Я чувствовала абсурдную профессиональную гордость, когда добиралась туда, куда планировала, и вовремя отправляла свои материалы в Нью-Йорк, но я не могла обмануть себя и поверить, что моя работа военного корреспондента имеет хоть какое-то значение.