Кончается год печали, тоскливого ожидания, пылищи, пустоты и пустот. Год «я буду чувствовать с тобой себя посмешищем», год комиссионных идей и часов. Год, когда каждый разговор заканчивался «береги себя», но ни один «а давай замутим кстати фильм». Год, когда старость стала не только отражаться в зеркале, но и в глазах глупых девок за пультом. Год разбитый, год на четвертинку, год, когда зачем этот воздух, если есть. Но нет.

Год, когда собаки стали умнее меня, а я засыпал с зефиром в зубах. И собаки лизали зефир, и мои губы, и зефирные руки.

И это было лучшее, самое лучшее в этом году.

И в этой жизни.

Вот дорога от храма ко храму. Палиндром паломника: как не проедешь эти 4 светофора, в какую сторону ни поскачешь — дорога приведет куда надо.

Никита Мученик, кому нравится поизящней и поближе к барокко.

Елохово для солидных, но из бывших, ампирных, даже кафедральных, но без пропусков и съездов.

Дорога ведет к храму, как ни старайся, его не избежать. Гудят они, стараются, зовут к Богу москвичей и гостей столицы.

Но Бог разговорился с Верико Анджапаридзе и решил, наверно подышать. Или — может — вложился в ЦКАД.

Чтоб не мешать ни ребрам ни бревнам своей огромностью.

Нет его ни в объявлениях, ни в золоте колоколен, ни на селфи рождественских паломниц.

И у меня тоже пропал. Тихо, пусто, страшно без Него.

Прости, если был груб и глуп. Смотри мой гроб пока пуст, а сруб все так же неуютен.

Вернись. Нет без Тебя ни войны, ни мира. Реши уже. Управь! И мне положи кусочек будущего в ящик.

Кто-то когда-то получал свой первый паспорт

Едем за Горошком. Горошек несчастный — сидел на цепи шесть лет.

Мне почему-то кажется, что он искупит и вранье мое, и лицемерие, и трусость, и бездарность.

Он просто будет меня любить. И я его.

Горошек.

Проповедь про зло и чистого Горошка.

Горошек из «Домашнего приюта» Илоны Броневицкой.

Односолодовый виски — это напиток для тех, кто умеет жить с достоинством. Ну, или хотя бы делает вид. Но знаете, что портит эту всю картину? Когда кто-то лезет туда с яблочным соком или, не дай бог, с кока-колой. Серьёзно? Вы же не разбавляете борщ фанта с малиной, правильно?
А вот апельсиновый тоник — другое дело. Это не просто газировка, это союзник. Добавил, взболтал — и получил коктейль, который пьётся легко, но при этом не превращает виски в какой-то компот. Тут главное, что? Чтобы не перестараться. Это вам не свадьба в Воронежской области, где все мешают что попало, лишь бы покрепче.
Яблочный сок? Оставьте для школьников, которые впервые решили попробовать что-то "погорячее". Кока-кола? Это для тех, кто ещё не понял, что вкус напитка можно чувствовать, а не просто запивать газировкой. Апельсиновый тоник — вот выбор умного человека, который хочет остаться трезвым хотя бы внешне.
Пьёшь и думаешь: "А я, оказывается, неплохо разбираюсь в жизни". И тут главное — никому не рассказывать, что идею вы украли отсюда.

Пусть все это сбудется в 2025.

Обнаружил, что забанил меня митрополит Тверской Амвросий. А был так широк, слишком даже широк. Я пытался сузить, не попадаться в объективы. Не жевать ежики с подливой одесную Владыки. Не стремился говорить в его здравие тосты, — он сам просил.

Я просто хотел тихо починять церковь.

Но нет, увы. Церквы восстанавливать низя. Гомик же поросятина грязная, не то что вор или бандит. Об гомика можно и испачкаться.

Но банить-то, банить к чему? Я ежики не люблю. Тосты говорю плохо. Да и «долгая лета» петь не привык.

Но как же тускло и унизительно начался этот год.

Видно годы подходят к концу, раз так.

Послушал свои новые проповеди. Все с айфона писались, просто на аппарат, какой-то микрофон втыкали. А все равно тихо.

Тих голос мой стал. Едва слышен. Нужно в этом году поддать фонов.

Последнюю даже выложу текстом, чтоб было внятней.

Прошлый год был так себе. А позапрошлый еще гаже. 22-й совсем паршивый. Но будет лучше, сказка прыснет в каждый дом, все будет хорошо, еще лучше, чем в самом худшем.

Мы всматриваемся в эти старые купола, в отблеск на пуговице, в прошлогодний снег и ждем уже курантов, чтоб бахнуть. Вдруг правда полегчает.

А давайте может сами себе пожелаем. Чего мы сами-то хотим?

Я поспрашивал тут у людей, социологический опрос устроил, фокус-группы провел.

Все мои хотят победы. Настоящей, с яблонями, со звоном орденов. С возвращением, с журавлиным клином, со слезами на глазах.

Победы. Безоговорочной, гордой, нашей. Победы, чтоб стал мир, чтоб встал мир, чтоб восстал мир.

Против подлости, злости, против маршей и парши, против предательства, вранья и воронья, против приемной матери городов русских, против днепратьев этих, против войны.

Мы ведем эту войну против войны, войну за весну, войну за одну. Одну Россию, одну землю, и одну настоящую мать, русскую почву.

Войну за мир. Войну и мир.

Мы желаем себе все русское, доброе и круглое. Все наше.

Желаем найти Бога и себя, любовь хотим найти. Себя хотим ощутить, нацию построить.

Простить себя мечтаем, и не мстить. Но мостить, строить и успокоиться.

Найти мир в своей России, в русском Киеве, русском Новгороде. Русском Минске.

И чтоб никакой войны, а лишь герои во́йны. Со звонким золотом крестов и блеском эполет , с медью новых крыш, под которыми сонный малыш улыбается утру, и мудрой щетине отца бойца и русской законной свободе.

Бог ее нам дал, и мы ее отстоим.

Так мы желаем. И Господь так управит.

https://yangx.top/krasovkin/13664