​​Бронежилет, автомат, каска есть, теплое белье нужно покупать
как обеспечены российские военнослужащие под Авдеевкой

«Принцип работы (противника) в начале немного был непонятен. Но наше командование раскрыло многие моменты, и работа в этом направлении ведется. В том числе это касается и укрытий, которые они подготовили: скрытых минометов, которые спрятаны под железными сооружениями», — рассказывает Лесник.
 
В рубрике #обзоррепортажей материал военкора Дмитрия Астрахани для «Известий» из поселка Водяное на авдеевском направлении в ДНР, где кубанские артиллеристы с помощью гаубиц «Мста-Б» сдерживают попытки контратак ВСУ и поддерживают продвигающуюся вперед российскую пехоту.
 
Кубанские артиллеристы на передовой с первых дней СВО, но до этого почти ни у кого из них не было боевого опыта.

ВСУ располагаются в застройке иногда в нескольких десятках метров. Их минометные позиции — в открывающихся бронированных укрытиях, сверху замаскированных под мусорные баки. Тактика украинских военных — «порвать» дистанцию за счет маневра техники и войти в ближний бой. Для этого используют «кочующие» минометы — мобильные группы на пикапах-внедорожниках совершают короткие огневые налеты, примерно по пять-шесть выстрелов, пользуясь складками местности, и быстро уходят.

По словам бойца с позывным Лесник, российские военные применяют высокоточные снаряды «Краснополь», которые считаются устаревшими, но для понимания — это боеприпас одного поколения с американским «Экскалибур», которые идут на Украину, но пока в небольших количествах. Поэтому в данном виде вооружений у Украины преимуществ нет. По его же словам, скоро войска на передовой получат новые корректируемые боеприпасы, работающие с современными средствами разведки, а также системы электронной передачи данных для стрельбы и автоматизированного ведения расчетов.

«За разговорами о тактике действий и фронтовом быте дожидаемся получения данных по новой цели. Быстро грузимся в артиллерийский тягач «Медведь». Такие тягачи служат для артиллерийских расчетов и укрытием, и домом, и транспортом. Жизнь в бронированной капсуле, похожей на купе поезда, экономит постоянно занятым работой солдатам массу сил и времени на строительстве укрытий и налаживании быта. На лобовом стекле машины наклейка в виде Медузы в маске. «Медузой» назвали орудие — за удачливость в поражении целей первыми выстрелами, как мифическое чудовище обращало своих жертв в камень с первого взгляда.
— А маска на ней, потому что мы в СВО, — шутят солдаты».

Самый главный вопрос об армии, будоражащий сегодня умы, это снаряжение резервистов.

💬 «В части нам выдали ВКПО (комплект военной формы нового образца) полностью, весь комплект: бронежилет, автомат, каска — всё есть. Из покупного — термобелье, носки, наушники», — говорит Змей.

То есть обеспечены бойцы все же частично. Без теплого белья зимой невозможно, а без активных наушников (защищают уши от громких выстрелов и позволяют слышать команды) артиллеристам невозможно вообще.  Это приходится покупать за свои деньги или получать от волонтеров.

Репортаж целиком доступен по ссылке

#обзоррепортажей Подписаться Связь с редакцией

ВНИМАНИЕ: Позиция редакции никак не связана с мнением и позицией авторов репортажей из обзоров.

​​«Если я чего-то стою, должен ехать»
Почему добровольцы идут в СВО
 
💬 «Желающих идти добровольцами много! Надо давать людям возможность, тем более добровольцы — это априори надежная и крепкая сила, их никто не заставлял никуда иди, они пришли сюда сами. Они очень мотивированы и эффективны на наиболее опасных участках фронта, где надо стоять по принципу «ни шагу назад»».
 
В рубрике #обзоррепортажей материал Сергея Прудникова для «Известий» из Кременной в ЛНР в 30 км от границы с Харьковской областью, где добровольцы из батальона «БАРС-13» защищают город от атак ВСУ.

Кременная — «легкие Донбасса». Вокруг — боровые и пойменные леса, состоящие из вековых дубов и сосен. Сам же город разбит боевыми действиями, люди на улицах стараются не появляться.

В репортаже особенно интересна мотивация обычных людей, которые записываются в добровольческие подразделения в зоне СВО. Что заставляет их отрываться от семей, работы, бизнеса, хобби.

Командир «БАРС-13» (боевой армейский резерв специальный) Сергей Фомченков (позывной Фомич) говорит, что средний возраст пришедших в батальон — 38,5 года. Срок заключения контракта — три месяца с возможностью продления, и большинство продлевают, поскольку недавно добровольцы были уравнены в статусе и льготах с остальными военнослужащими.

47-летний Андрей (позывной Карлсон) из Ярославской области, отец шестерых детей:

💬 «Шофером работал, распиловщиком на пилораме. Но, честно вам скажу, всегда с ранних лет мечтал стать военным. Не сложилось. Всю жизнь об этом жалел. И вот выдалась возможность… Пусть сыновья гордятся».

60-летний Владимир (позывной Агар) из Люберец:

💬 «У меня бизнес свой дома был, жил хорошо. Но подумал: если я чего-то стою, то должен ехать. Сейчас я простой солдат».

19-летний ростовчанин Дмитрий (позывной Кадет):

💬 «Кадет, потому что учился в Шахтинском казачьем кадетском корпусе. Родители были против, мама просто грудью становилась. Но я сказал: «Уже совершеннолетний, сам отвечаю за себя». Отслужил три месяца и снова продлил контракт».

53-летний начштаба Сергей Геннадьевич (позывной Кудесник) из Коломны, бывший кадровый военный, награжден двумя орденами Мужества. Начинал служить в 1986 в Болграде Одесской области:

💬 «За последние два-три месяца у нас в армии произошли положительные изменения, учимся на своих ошибках. Артиллерийской поддержки стало больше, бьет она точнее. Отношение к поставленным задачам стало жестче, раньше нередко имел место подход «работа не волк». Снабжение улучшилось».

Репортаж целиком доступен по ссылке

📸 Известия/Сергей Прудников

#обзоррепортажей Подписаться Связь с редакцией

ВНИМАНИЕ: Позиция редакции никак не связана с мнением и позицией авторов репортажей из обзоров.

«Я ВОЗЬМУСЬ ЗА ЭТУ СОЛОМИНКУ И УХ!»
Как в Сысерти родители детей с инвалидностью борются за создание центра для взрослых

💬«Когда этот товарищ ходит по комнате, надо за ним постоянно следить. Потому что он всё с кровати сдирает, коляску переворачивает, руки в разные стороны и всё на своём пути сметает».

У Вити сложная форма детского церебрального паралича, из-за этого он не может говорить. О диагнозе, рассказывает его мама Евгения, они узнали не сразу:

💬«Витя родился, лежал в больнице, а я дома. В больнице напортачили. Кесарево не сделали, заставили рожать. Он уже был четыре килограмма четыреста граммов. Ещё, видать, пуповиной обмотали. Как говорится, это этап пройденный. Дальше все приняли как есть, хоть и очень сложно было».

Родители водили Витю в местный Центр внешкольного развития, там проходят занятия для детей с инвалидностью. С семи лет к нему приходили учителя. Но Вите скоро исполнится 18 лет, и дальше с ним заниматься не будут.

Жизнь человека с инвалидностью до 18 лет и после – это две разные жизни. Пока ты еще ребенок – можешь бесплатно ходить в кружки, ездить на реабилитацию, к тебе домой приходят учителя. Но как только ты станешь взрослым, кружки и учеба закончатся, лечения будет все меньше, ты перестанешь выходить из дома и год за годом превратишься в одинокого, никому не нужного человека, у которого остается только его семья.

В Сысертском районе Свердловской области проживает чуть более 81 тысячи человек. Из них 3513 – совершеннолетние люди с инвалидностью. Несколько матерей, живущих в Сысерти, не согласились с такой судьбой для своих детей и предложили местной администрации открыть специальный центр для совершеннолетних инвалидов. Они мечтают, что в этом центре будут отдельные комнаты для реабилитации инвалидов и для общения и поддержки родителей. На это им сказали: «Мы центр откроем, а вы ребенка сдадите и пойдете по магазинам».

Но женщины все равно собираются добиться такой помощи – скоро они снова отправятся в местную администрацию с этой идеей.

Ирина Гильфанова специально для «Репортёра» побывала в Сысертском районе Свердловской области и поговорила с родителями детей с инвалидностью о том, как они борются за создание центра для взрослых. Репортаж доступен по ссылке.

#НашРепортаж #ОбзорРепортажей
Подписаться Связь с редакцией

​​«Хорошие христиане» наводят украинскую артиллерию,
или почему в Артемовске боятся вооруженных иностранцев
 
«Задание было простым: небольшая команда из нескольких человек, возглавляемая американцем, известным как Волк, должна была наблюдать за битвой за Бахмут, пытаясь определить российские позиции»

В рубрике #обзоррепортажей материал Томаса Гиббонса-Неффа для NYTimes из Бахмута (Артемовска) в ДНР о координации украинских войск международной командой иностранных наемников.

Команда Волка, оснащенная спутниковой связью и тепловизионной оптикой, которая может видеть человека на расстоянии до пяти миль определяла координаты российских позиций, передавая их украинской артиллерийской батарее, находящейся в милях отсюда.

Команда — часть украинского иностранного легиона. Волк, 29-летний бывший морской пехотинец США, приехал в Украину, потому что, как он выразился, «я хороший христианин, и это было правильно». Среди других членов команды — украинец (переводчик), канадец, британец и австралиец.

💬 «Никакого английского», — подчеркнул Волк, прежде чем они вышли из машин.

Автор репортажа отмечает, что «многие из оставшихся жителей Бахмута уже с подозрением относились к иностранцам, особенно к тем, у кого были винтовки», но не раскрывает тему. Почему местные опасаются тех, кто их вроде как защищает?

Несмотря на современное оборудование, по факту работа иностранных наводчиков не слишком эффективна.

«Член команды, которому поручено находить российские цели, — бывший артиллерист из Канады, известный под позывным Медведь… Но даже если бы команда действительно обнаружила русский танк или наступающий взвод, они мало что могли бы сделать: у них не было интернета, а сотовой связи в городе почти не осталось… Переводчик, родом из северного украинского города Харьков с позывным Попов, поиграл с вогнутой прямоугольной тарелкой Starlink. Он поднял его так, чтобы он был на одном уровне с искореженным балконом квартиры, стараясь держать его достаточно низко, чтобы их российские коллеги не заметили его тепловую характеристику.
“Все еще ищу спутники”, - пожал он плечами».

Интернет они поймать почти не могут, а потому передача информации ВСУ затруднена.

«Основной связью группы была прямая линия связи с украинскими офицерами, контролирующими артиллерию вокруг города, включая поставляемые США гаубицы M777, снаряженные снарядами с GPS-наведением.  “Похоже, они наступают с восточной стороны”, — сказал Медведь, имея в виду украинские войска. Канадец прижал к глазам тепловизионный прицел. Его коллега Дог, бывший техник по обезвреживанию бомб британской армии, воевавший в Афганистане, оживился и включил свой планшет. Команда заметила нечто похожее на два российских транспортных грузовика. Попов аккуратно отправил координаты по украинскому артиллерийскому каналу. “Что-нибудь еще? Вокруг него есть войска?” — он спросил. Медведь снова посмотрел в прицел. Нет. Грузовики просто стояли там. Сообщение отправлено, сказал Попов. “Давайте посмотрим, сделают ли они что-нибудь с этим”. Вскоре после этого Starlink перестал работать. Команда отправится через час, их миссия закончится без Старлинка».

Репортаж целиком доступен здесь. 

📸 Команда Волка в одной из занятых военными квартир в Артемовске — Тайлер Хикс / NYTimes

#обзоррепортажей Подписаться Связь с редакцией

ВНИМАНИЕ: Позиция редакции никак не связана с мнением и позицией авторов репортажей из обзоров.

​​Интересные репортажи недели в подборке «Репортёра»

1️⃣ «Преданность разным сторонам конфликта серой зоной раскалывает Святогорск
Репортаж Томаса Гиббонса-Неффа и Наталии Ермак для NYTimes из Святогорска — города, который был под контролем России, а теперь снова вернулся под контроль Украины — попытка поговорить с обеими сторонами разделенного мирного населения. «Пророссийски» настроенные жители пожелали остаться анонимными. Откровенный разговор с журналистом и так большой риск для них в городе, где все подозревают друг друга в нелояльности, а Украина охотится на «коллаборационистов».

2️⃣ «Я возьмусь за эту соломинку и ух!»
Ирина Гильфанова специально для «Репортёра» побывала в Сысертском районе Свердловской области и поговорила с родителями детей с инвалидностью о том, как они борются за создание центра для взрослых. Жизнь человека с инвалидностью до 18 лет и после – это две разные жизни. Как только ты станешь взрослым, кружки и учеба закончатся, лечения будет все меньше, ты перестанешь выходить из дома и год за годом превратишься в одинокого, никому не нужного человека, у которого остается только его семья. В Сысертском районе Свердловской области проживает чуть более 81 тысячи человек. Из них 3513 – совершеннолетние люди с инвалидностью. Несколько матерей, живущих в Сысерти, не согласились с такой судьбой для своих детей.

3️⃣ «Кременная имеет стратегическое значение, наша задача — стоять железно»
Материал Сергея Прудникова для «Известий» из Кременной в ЛНР в 30 км от границы с Харьковской областью, где добровольцы из батальона «БАРС-13» защищают город от атак ВСУ. Кременная — «легкие Донбасса». Вокруг — боровые и пойменные леса, состоящие из вековых дубов и сосен. Сам же город разбит боевыми действиями, люди на улицах стараются не появляться. В репортаже особенно интересна мотивация обычных людей, которые записываются в добровольческие подразделения в зоне СВО. Что заставляет их отрываться от семей, работы, бизнеса, хобби.

4️⃣ «Хотя коронавирус распространяется достаточно быстро, Пекин не закрывают на локдаун. Но ощущается строго наоборот»
Репортаж Кита Брэдшера из Пекина, где снова бушует коронавирус. Не прошло и недели после того, как китайское правительство пошло навстречу протестующим против жестких антиковидных ограничений, как народ без всяких властей добровольно ввел карантин — ковид снова захлестнул Пекин, а люди не захотели умирать из-за горстки (относительно всего населения КНР) безответственных безумцев. Экспресс-тесты стали одним из самых популярных товаров в Пекине и в магазинах их почти не найти. Лекарств тоже не хватает. 

5️⃣ «Пытается прорваться пехота, но не получается у них»
Материал военкора Дмитрия Астрахани для «Известий» из поселка Водяное на авдеевском направлении в ДНР, где кубанские артиллеристы с помощью гаубиц «Мста-Б» сдерживают попытки контратак ВСУ и поддерживают продвигающуюся вперед российскую пехоту. Кубанские артиллеристы на передовой с первых дней СВО, но до этого почти ни у кого из них не было боевого опыта. Обеспечены бойцы частично: им приходится покупать за свои деньги или получать от волонтеров теплое белье, без которого зимой невозможно, и активные наушники, которые защищают уши от громких выстрелов и позволяют слышать команды.

#ОбзорРепортажей Подписаться Связь с редакцией

Почта для связи и отправки своих авторских репортажей:
[email protected]

ВНИМАНИЕ: Позиция редакции никак не связана с мнением и позицией авторов репортажей из обзоров.

​​«Работаю в минус, ну а что делать»
почему в тайге есть дрова, а у живущих в тайге людей — нет... но у некоторых есть

В рубрике #обзоррепортажей материал Николая Мокроусова для «Новой газеты» из села Семилужки Томской области — пример того, как могла бы работать (и часто работала, за что мы ее регулярно хвалили) «Новая» до своего отъезда из России. Поехать к «глубинному народу», высветить часто вопиющую проблему и иногда даже помочь ее решить — такой журналистики сейчас не хватает, и жаль, что «Новая» решила идти не по этому пути, а по пути «Пропала собака: колли, рыжая, сука, сволочь, падла, как я ненавижу эту страну!»

Итак, губернатор Томской области Владимир Мазур говорит, что жители Асиновского района с мая не могут получить лесобилеты (льгота на дрова), а в Семилужках, Корнилово и Турунтаево их выписали, но добраться до выделенных участков невозможно. Всего, по его словам, около 15 тысяч жителей области ежегодно вынуждены обращаться к частным лесозаготовителям.

💬 «Этой зимой барыги совсем оборзели, — рассказывает Михаил. — За один грузовик дров просят по 14–15 тысяч, а чтобы протопить дом, на зиму таких машин нужно три-четыре.Ты прикинь: тайга кругом — а они с народа такие бабки дерут!»

Так работает экономическая система, в которой дома строят не для жилья, газ добывают не для обогрева, а хлеб выращивают не для еды, но для продажи. За такую экономическую систему, конечно, «Новая» сама всегда и боролась. Но, честно подмечая окружающую действительность, автор как будто хочет сказать что-то важное, что имеющий уши да услышит:

«Дом цесаревича и прилегающий к нему огромный белокаменный храм [в селе Семилужки — прим. Реп.] еще в середине 30-х снесли большевики. На месте монаршего дома появился детский дом... Однако в 2016 году учреждение закрылось, оставив многих жителей поселка без работы. Но останки детдома по-прежнему стоят на холме, обеспечивая местных нехитрыми предметами сиротского быта и деревянными досками».

Этими рудиментами тоталитарного детдома сельские жители сегодня топят свои дома. А императорскую резиденцию, как водится, «в 2019 году восстановили за счет бюджетных средств».

Еще в селе есть реконструкция казачьего острога XVII в, где за крепостной стеной в интерьере мишеней для стрельбы из лука, бронзовых самоваров и портрета Никиты Михалкова у Владимира Ильина по прозвищу Воевода с дровами все в порядке. Пока Воевода, конечно депутат, рубит свои дрова, жители объясняют, что им нечем топить дома, потому что по лесобилету дрова стоят в несколько раз меньше, чем в городе, куда дрова и уходят — законы рынка оставляют их мерзнуть. А недавний запрет вывоза в Китай необработанной древесины без одновременного контроля за ценами привел просто к тому, что бизнес повысил цены для россиян и сохранил свои прибыли.

Местный же дровяной бизнесмен и тоже по совместительству депутат Владислав жалуется:

💬 «Если в городе машину дров можно продать за девять тысяч рублей, то по лесобилетам мы отпускаем древесину за пять тысяч. Работаю в минус, ну а что делать».

Пока несчастный Владислав покупает по 4 рубля, продает по 2 и на эти 2% живет, жители села, как в благословенные старорежимные времена имперских резиденций, воевод и медных самоваров, собирают в лесу валежник. И боятся того же, чего боялись их дореволюционные предки:

💬 «Там же, куда дойти можно, — лес чей-то. Значит, разрешение на валежник должны выписывать собственники. А где ты этого собственника найдешь, если он в Москве или в Китае? Поэтому топим горбылем».
 
Результат поездки журналиста, который навел шороху:
«Буквально на следующий день после моего отъезда, когда о визите журналиста стало известно в сельсовете, дрова, которых Алла не могла дождаться более двух месяцев, внезапно привезли».

Могла бы «Новая» делать Россию лучше? Могла бы. Но выбрала почему-то иное.

Репортаж целиком доступен здесь

#ОбзорРепортажей Подписаться Связь с редакцией

ВНИМАНИЕ: Позиция редакции никак не связана с мнением и позицией авторов репортажей из обзоров.

​​«Колбасный менталитет»
как устроен социальный расизм и почему в Херсоне до сих пор многие любят Россию
 
💬 «Когда были русские, нам всего хватало, и мы не боялись ходить по улице. Теперь пытаемся выжить!» — говорит по-украински шестидесятилетняя Светлана.

В рубрике #обзоррепортажей материал Эммануэля Гриншпана для Le Monde из Херсона, где западный журналист пришел в замешательство от того, что после возвращения в город Украины люди жалуются на изменения к худшему и даже репрессии. И это при том, что большая часть пророссийски настроенных жителей выехала.

Автор репортажа прямо говорит, что за российскими войсками их Херсона ушли «многие тысячи мирных жителей, которые открыто сотрудничали или просто воспользовались ситуацией». Сама констатация этого факта усложняет и очеловечивает примитивную националистическую картину мира, в которой «светлые эльфы» — защитники «европейских ценностей» сражаются с грабящей и насилующей ордой «орков», пришедшей (как всегда было в истории) уничтожать и порабощать. А ведь именно такая картина мира транслируется не только в полностью подчиненной государственной машине украинской журналистике, но и в, казалось бы, куда более плюралистических западных изданиях.

Итак, автор объясняет, что хоть проблема (для него это проблема) наличия большого количества пророссийских граждан в Херсоне частично решена их выездом, все же таковых и сейчас осталось немало. Среди них преобладают пожилые люди. Это понятно — они маломобильны (как физически, так и морально), привыкли жить дома и уже мало чего боятся.

«85-летняя Анна Ивановна ворчит, что ей трудно кормить восемь кошек. Вдали слышен взрыв от упавшего снаряда. Ее 61-летняя дочь Инна говорит явно уместную в этой обстановке фразу: "Мама, пора отсюда уезжать!"
"Ни за что! — коротко отвечает Анна Ивановна, стараясь закончить спор, явно продолжающийся уже несколько дней. — Мы все в руках Божиих. Я молюсь, и это все, что мне остается делать"».

А вот у проукраинские жители с вышеупомянутой картиной мира оказались агрессивными и совсем не понимающими (поэтому и агрессивными) тех, кто был и остается за Россию. Если называть вещи своими именами — оказались социальными расистами, презирающими старшее поколение.

💬 «Когда стояли очереди за российскими паспортами и бесплатной раздачей еды, там можно было увидеть почти одних только стариков», — вспоминает 26-летний Артем.

💬 «Я очень разочарована в старшем поколении», — соглашается Екатерина Чихун, чей сын дружит с Артемом.

Особенно интересен в этой связи комментарий 52-летней женщины, которую автор репортажа назвал «учительницей русской литературы и языка».

💬 «Я не ожидала от них такой продажности. Это колбасный менталитет людей, готовых пойти за любым, кто пообещает более дешевую колбасу. Как только русские раздали им пенсии сразу за два месяца — особенно перед референдумом, многие бросились покупать спиртное. Были длинные очереди за российскими паспортами, необходимыми для получения пенсий», — говорит она, сидя за кассой своего крошечного продуктового магазина, без света и отопления, на Корабельной площади.

С 1 сентября 2020 года русскоязычные школы на Украине перевели на государственный язык. Возможность продолжать обучение на русском была сохранена только для учеников начальных классов, которые поступили в школу до 1 сентября 2018 года. После начала СВО во многих регионах полностью запретили любой русскоязычный культурный продукт и начали изъятие книг русских и русскоязычных авторов из библиотек. В Херсоне, из-за быстрого взятие его российской армией, сделать такое не успели. Теперь, по всей видимости, сделают.

Поэтому да, бывшая учительница русского языка и литературы сидит за кассой в магазине. И ненавидит своих пожилых соседей, которые хотели, чтобы она продолжала преподавать.

Репортаж целиком доступен по ссылке.

#ОбзорРепортажей Подписаться
Связь с редакцией

​​Хочу ружьё — и в лес
Почему в отсутствии ремонта в таежной школе виновата СВО, а может даже советская власть (спойлер — потому что)

В рубрике #обзоррепортажей материал авторов издания «Люди Байкала» из эвенкийского села Вершина-Тутуры в тайге Иркутской области, где местная школа находится в очень плохом состоянии, как нас убеждают, из-за СВО.
 
Потрясающий пример того, как в целом говоря правду о проблемах и даже бедах регионов,
 
«В сибирских деревнях и городах не хватает учителей и врачей. Люди уезжают поближе к большим городам. Медпункты стоят пустыми, в них некому работать. В школах некому учиться и учить. Здания ветшают, новые почти не строят».
 
можно делать высококлассный пропагандистский материал, если в каждом тексте (а это делается именно в каждом тексте) добавлять:
 
«Так было до «спецоперации». Теперь денег на медицину и образование стало ещё меньше. Вместо школ и больниц на своей территории власти восстанавливают разрушенные дома в Украине. Мы показываем, что происходит со школами и больницами в Сибирской глубинке».
 
1️⃣ Тезис (правда) — врачей и учителей мало, больницы и школы ветшают.
2️⃣ Антитезис (логическая манипуляция вокруг правды) — СВО усугубляет проблему, лучше бы средства, выделяемые на СВО дали российским медикам и учителям.
3️⃣ Синтез (вывод из правдивого тезиса и манипулятивного антитезиса) — ваши школы рушатся из-за того, что правительство начало СВО, протестуйте.
 
Интересно и замечание о восстановлении разрушенных домов на Украине, поскольку на Украине Россия ничего не восстанавливает (даже не понятно, а как это технически можно сделать), а делает это в ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областях РФ (согласно Конституции РФ). То есть в дискурсе, который «Люди Байкала» транслируют читателю, данные области принадлежат Украине.

При этом директор сельского клуба Вера Хорищенко в репортаже говорит:
💬 «Там [в ЛНР — прим. Реп.] живут такие же россияне. А кто им поможет, если не мы?»

Логической нелепицей выглядит и отсылка к советской власти, которая строила школы для эвенков, в противоположность нынешнему государству, которое не строит, но своим бездействием (и выделением средств на СВО) фактически разрушает. Нелепицей не потому, что это не так (отчасти это так), а потому что в репортаже говорится одновременно и что в Иркутской области не хватает школ, и что советская власть (которая построила там школы) «принудила эвенков бросить кочевой образ жизни и поселиться в одном месте», т.е. сделала им что-то плохое.

Тем более сейчас эвенки в принципе не хотят учиться:
— Я не хочу учиться, — рассуждает один из вершино-тутурских старшеклассников. — Меня с первого класса по банкам учили стрелять. Я уже на соболя с отцом ходил. Ну какая мне биология с химией! Хочу ружьё — и в лес. Тянет.
— А английский язык хочешь изучать?
— С кем мне на нём говорить? С собаками?

Да и что эвенки сейчас на самом деле собой представляют?
💬 «Мама у меня — эвенка, а папа — белорус. И так почти у всех».
💬 «Да, по документам мы эвенки. Но шаманов у нас нет, оленей нет, по-эвенкийски только старики говорят. Такие вот мы эвенки».

Т.е. «принудив» эвенков к оседлому образу жизни, советская власть уничтожила этнос — это имеется в виду. Но к чему тогда страдания об отсутствии школ? «Не бачу логіки», — как говорят на Украине. Но она, конечно, есть, только на другом уровне — любую проблему нужно связывать с СВО. Ну а советская власть просто виновата всегда: построит школу — геноцид эвенков, не построит — тоже геноцид.

📸 «Люди Байкала»

Репортаж целиком доступен по ссылке.

#ОбзорРепортажей Подписаться Связь с редакцией

​​Интересные репортажи 2022 года по версии читателей «Репортёра»

1️⃣Возвращая нанайский язык. Зачем России и россиянам редкие языки 
«Репортёр» публикует большой исследовательский репортаж языкового активиста и лингвиста Василия Харитонова, который на протяжении многих лет помогает местным патриотам на Амуре, совершает чудо оживления нанайского языка, деятельно отвечая на вопрос, что делать, когда нет виноватых в том, что нанайский язык не передаётся детям? 

2️⃣Украденная бабушка
Анна Долгарева в Мариуполе поговорила с девушкой, лежавшей в том самом роддоме №3, который, согласно дискурсу украинских СМИ, бомбила российская авиация. Репортаж о стихийных кладбищах в мариупольских дворах, о воронках от снарядов с телами умерших, о больших горестях и маленьких радостях совместного выживания гражданских в условиях городских боев, а также о небольших, но важных новых подробностях трагедии в роддоме №3. 

3️⃣«Теперь государственная граница России проходит через мой окоп»
Материал Дмитрия Стешина для КП о том, как бойцы батальона «Восток» под Угледаром узнали, что теперь они воюют на российской границе. В месте дислокации подразделения нет ни света, ни интернета – узнать о включении ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областей в состав РФ бойцы могли только позже, получив увольнительные. Но Стешин придумал решение — купить радиоприемник на батарейках. 

4️⃣«Понимаю, что в России не пропаду». Как на Дальнем Востоке устроились беженцы из Мариуполя
Материал Юрия Васильева для «ВЗГЛЯДа» о мариупольских беженцах, которые более полугода живут и работают на Дальнем Востоке. Общее мнение собеседников газеты: «Нам повезло, бояться ехать через всю страну, если предложат – не стоит». 

5️⃣Зачем они бьют по мирным
Главред «Репортёра» Виталий Лейбин написал этот текст, прежде всего, для российского читателя, который склонен сомневаться и в своей, и в чужой пропаганде, для читателя, который при любых взглядах готов рационально оценивать происходящее. Спецоперация длится уже достаточно долго, чтобы понять ее характер. Есть много случаев, когда при сопоставлении информации с обеих сторон, от очевидцев и с места событий можно с большой степенью достоверности воссоздать картину происходящего. 

6️⃣«Ну отдайте вы ее в интернат». Надежда борется, чтобы после ее смерти дочь не попала в ПНИ 
У Жени — ДЦП, у ее мамы Надежды — иммунное заболевание, перешедшее в онкологию. Надежда не знает, сколько ей осталось жить. Вероника Словохотова из «Правмира» о том, как, казалось бы, в полной безнадеге можно бороться и побеждать. Хотя бы временно, но и этого не мало. 

7️⃣Что я чувствовал? Да иди ты на ***!
Репортаж Александра Буртина для иноагента «Медузы» из разных городов Украины — от Львова до Краматорска. Журналист провел в Украине два месяца. Буртин поговорил с десятками жителей и понял нечто такое, что даже вынудило редакцию издания написать: «С некоторыми его оценками редакция не согласна».

8️⃣«Я завел детей не для войны». Как мужчины покидают Украину вопреки запрету
Материал от признанной в РФ иноагентом DW о заложниках украинских властей и их попытках любой ценой покинуть страну, где с 24 февраля действует запрет на выезд мужчин за рубеж за исключением нескольких категорий. 

9️⃣Молодые побеги 
Материал юного Одиссея Буртина для нового российского проекта «Новой газеты» о таких же юных россиянах из московской «золотой молодежи», которые после начала СВО уехали из России. И интересно, что в этом репортаже – дети, пытающиеся вести себя как взрослые, а в других материалах «Новой» — взрослые, ведущие себя как дети.  

🔟Рыбаки Шри-Ланки: нет топлива, нет еды 
Репортаж Дживана Равиндрана для Reuters с острова Маннар на Шри-Ланке, где многие другие рыбаки не могут выйти в море из-за разрушительного экономического кризиса в стране. Острая нехватка керосина привела к тому, что многие рыбаки не выходят в море, но помогают на берегу с сортировкой рыбы тем, кто все-таки смог достать топливо. 

#ОбзорРепортажей #ИтогиГода
Подписаться Связь с редакцией

Если бы...
Вдохновляющая история о людях, подвиге и стечении обстоятельств
 
Сегодня в рубрике #обзоррепортажей история Юрия Васильева (ВЗГЛЯД) из Нарьян-Мара, где два брата после падения самолета не растерялись и спасли не только себя, но и выживших пассажиров. Мы могли бы написать красивую, пафосную аннотацию, но за нас это сделал сам автор:
 
💬 Вы не смогли сесть в поселке Каратайка, что в Ненецком автономном округе. И упали в тундре, вместе со всем самолётом.
Связи нет. Но если залезть на упавший — вместе с вами — самолёт ближе к задранному хвосту, то связь есть.
Вертолеты — километрах в трёхстах — наготове, но они не прилетят.
Вездеходы-трэколы уже выехали за вами из Воркуты, что в Республике Коми. Но доберутся только завтра, когда вас уже наверняка не станет.
Но в десяти километрах есть мужики на снегоходах. Они тоже выехали за вами. Но они ездят вокруг — и никак не могут вас найти.
Потому что вокруг полярная ночь, ледяной туман, теплые минус двадцать с тенденцией до минус двадцати семи. И тундра. И десять человек на только что разбившемся Ан-2. Было двенадцать, но двое погибли сразу. Остальные покалечены в той или иной степени. В основном — в той самой.
А теперь представьте, что вам одиннадцать лет. Или четырнадцать. И вы — так получается — спасаете всех пассажиров.
Очень русская — история о настоящих героях. Как принято говорить, маленьких — хотя при чем тут возраст, совершенно непонятно. Надеюсь, про них когда-нибудь снимут кино".
 
Это история не только про подвиг, противостояние стихии и борьбу за жизнь но и еще и про стечение обстоятельств, много небольших, но важных «если» :
 
💬 Если бы обычные жители – не спасатели и даже не волонтеры – в кратчайший срок не собрали экспедицию и не выехали в ледяной туман.
Если бы Александр не нашел огнетушитель, а Андрей не сумел бы потушить пожар.
Если бы вместо ФАПа с фельдшером и медсестрой в Каратайке в 2013 году не построили полноценную амбулаторию; «майский указ», так точно.
Если бы Саша и Илья не смогли открыть дверь и вынести покалеченных пассажиров на снег. А потом – тормошить, разговаривать с людьми, не давать им уйти в усиливающийся мороз.
Если бы Михаил не ушел в ночь, в тундру, на звук – чтобы найти экспедицию на снегоходах и указать место назначения.
Если бы Саша не нашел связь и не дозвонился до 112, а Андрей не забрался бы – со сломанной ногой – на самолет и не разговаривал со спасателями.
Если бы погода не дала «окна» для вертолетов из Нарьян-Мара, а трэколы из Воркуты с медиками не пришли в Каратайку – при том, что как минимум первого пилота, истекающего кровью, могли потерять, несмотря на усилия поселковых врачей. 
 
Полностью репортаж доступен здесь.
 
#пульсбольшойстраны Подписаться Связь с редакцией

«Живые в галерее в кабинете, а мертвые — в коридоре снаружи»
Страшная коллекция киевского психиатра, 70% военных-пациентов которой снова попадают на войну

The New York Times опубликовал репортаж из Киевской психиатрической больницы, где проходят реабилитацию украинские военные, большая часть из которых еще год назад была специалистами мирных профессий.

В мирное время в Павловке лечили людей с тяжелыми психическими заболеваниями, в основном шизофренией, но война все изменила. Больницы в Украине не могут справиться с объемом поступающих психиатрических пациентов, а командиры хотят вернуть свои войска обратно. В июне прошлого года в Павловке открылось отделение на 40 коек, но шесть недель спустя их число увеличилось до 100.

«В психиатрической больнице в Киеве растущая психическая травма войны написана на лице каждого солдата.
Солдат не может говорить о том, что с ним произошло.
Прошел месяц с момента “трагедии”, как он это называет. Когда возникает эта тема, он замирает и смотрит в пол. Он хватает ртом воздух. Он не может ничего сказать.
Его врач, заботливая женщина, говорит за него: их было четверо. Они были размещены недалеко от линии фронта, на востоке Украины, и в ту ночь они сбили российский беспилотник в небе... Затем его обломки полетели вниз, куски рваного металла врезались в людей внизу. Он был единственным, кто остался на ногах.
В последующие оцепенелые часы кто-то пришел, чтобы забрать остальных — один убитый, двое раненых — и его оставили удерживать позицию в одиночку в ту морозную ночь и на следующий день.
К тому времени, когда за ним пришли, он не мог говорить. “Вот и все, — говорит психиатр. — Он ушел в себя и ничего не хочет”».

Таких историй в Павловке множество. Кошмары и бессонница, кто-то контужен, кто-то не может находится в толпе, у кого-то шизотипическое расстройство и голоса в голове, которые говорят убивать.

Директор больницы, доктор Вячеслав Мишев, говорит, что после «стандартного лечения» через три или четыре недели солдаты возвращаются в свои части для прохождения медицинской комиссии. По оценкам Мишева, около 70 процентов из них вернутся на службу.

«Это реальность, в которой мы работаем, — говорит он. — Либо мы возвращаем их в вооруженные силы, либо рекомендуем объявить их непригодными к военной службе из-за выраженных изменений личности и психологической травмы».

Солдат, онемевший после сбития беспилотника, был выписан на прошлой неделе, чтобы предстать перед медкомиссией, которая определит, годен ли он для возвращения на войну.

«“Он хватался за соломинку, чтобы не возвращаться”, — говорит доктор Андриенко. Она говорит, что ей знаком этот рефрен: “Мама Тоня, напиши что-нибудь, чтобы я мог остаться еще хоть на два дня”. Она пытается подойти к этим вопросам практически; страна ведет полномасштабную войну.

Перед тем, как солдаты уходят, она их фотографирует. Она вешает их фотографии на стену, чтобы не забыть — живые в галерее в ее кабинете, а мертвые в коридоре снаружи».

#ОбзорРепортажей

А куда ехать? Зачем?
 
Историю о захвате Новой Таволжанки (Белгородская область) диверсантами с украинской стороны очень технично забрасывали в русскоязычной инфопространство с разных сторон. Но все это оказалось фейком — бои идут в лесных массивах возле границы, под прикрытием артиллерии с украинской стороны, но особого продвижения и захвата — нет. Об этом говорят и местный губернатор Гладков и многие военкоры, которые отправились в опасный район за подробностями.
 
Сегодня, рекомендуем для общего понимания, репортаж с места от Григория Кубатьяна для «Комсомольской правды».
 
💬  Мы вышли на соседнюю улицу и остановились, чтобы сфотографировать яму от прилёта возле ограды детского сада. В этот момент по улице промчалась «Ока» и резко затормозила возле нас, будто это «гелендваген». Из машины высунулся парень в трениках, рядом с ним тявкнула крошечная собачка.
- Кто такие? Есть документы? – строго спросил парень.
Мы показали журналистские удостоверения и в свою очередь спросили, кто он сам.
- Тероборона! Охраняю посёлок от мародеров. У меня и форма есть, но я не ношу, чтобы с дронов не было видно, - объяснил парень, а потом показал нам огромную воронку в огороде, на котором поспела клубника. Сорвав и положив в рот красную ягоду, я почувствовал себя даосом из притчи, который висел над пропастью и радовался, увидев землянику.
 
💬  Людей не было. Не было украинской военной техники или следов их присутствия. Не было слышно обычной для ближних стычек стрелкотни. Украинские паблики врут, но собственно, что мы хотели? Мы бьемся с их вооруженными силами, а они – с нашими мозгами и мозгами всех жителей планеты. И в этой битве им не жалко потерь и разрушенных городов, потому что в их битве каждый разрушенный дом, каждая смерть – это маленькая информационная победа, не важно хохочут они над нашими потерями или плачут над своими.
 
💬  Внутренне я напрягся, потому что тишина была слишком зловещей, а поднимающиеся от земли дымки – слишком красноречивыми. Но решил, рискнем, успеем. Мы проехали вперёд, остановились на перекрестке и вдруг увидели людей, семейную пару.
- Как вы здесь? Почему не уезжаете? – бросились мы с расспросами.
- А куда ехать? Зачем? А что там делать в этом Белгороде, без дома, без работы? – начали сердиться они. За разговором мы потеряли бдительность. Забыли, что стоим на открытой местности впятером. И не заметили вражеские дроны, висящие слишком высоко. Наша беседа продлилась несколько минут, как вдруг со страшным свистом грохнул снаряд и попал в стоящий напротив дом.
 
Полную версию можно найти здесь. Коротко, нервно и хорошо передает настроение вблизи от линии фронта.
 
#обзоррепортажей