А в 1975 году, если опять же верить Колтону, некая Лига освобождения Урала выпустила листовки, призывающие к проведению регионального референдума по вопросу «автономии Урала». Интересно, что распространителей так и не поймали — может быть, они счастливо дожили до наших дней.
Эта акция малоизвестна, гугление ничего не дает (зато так я узнал, что в городе Кыштыме есть улица Освобождения Урала), а ссылок на документы нет.
Эта акция малоизвестна, гугление ничего не дает (зато так я узнал, что в городе Кыштыме есть улица Освобождения Урала), а ссылок на документы нет.
Зато раскопал документы по другой истории свердловского протеста: в 1969 году во время ноябрьской демонстрации с эстакады над проспектом Космонавтов (Уралмаш) разбросали 200 антисоветских листовок. Другие расклеили по стенам. Всего их было напечатано 700 штук.
Еще часть листовок распространяли весной 1970 года возле церкви на Пасху (думаю, это была Ивановская церковь в центре Свердловска — если не ошибаюсь, единственная работающая в тот момент в городе). И последнюю партию успели разбросать в Серове и Свердловске 1 мая 1970 года
В июне 1970 года Андропов сообщил об аресте семи членов группы, распространявшей листовки — членов некой Партии свободной России. В основном, молодые люди 20-22 лет.
При обысках на квартирах нашли программу и устав партии, ведомость об уплате членских взносов и холодное оружие — кинжал. Один из арестованных показал, что группа готовила террористические акты и хотела поднять мятеж в городе.
В записке Андропова говорится, что дело расследуется. Вероятно, был суд — и интересно, чем он закончился. И не живут ли до сих пор участники подпольной партии в городе Свердловске? Им должно быть по 67-69 лет.
Сделаю-ка я запрос в УФСБ, любопытно.
Еще часть листовок распространяли весной 1970 года возле церкви на Пасху (думаю, это была Ивановская церковь в центре Свердловска — если не ошибаюсь, единственная работающая в тот момент в городе). И последнюю партию успели разбросать в Серове и Свердловске 1 мая 1970 года
В июне 1970 года Андропов сообщил об аресте семи членов группы, распространявшей листовки — членов некой Партии свободной России. В основном, молодые люди 20-22 лет.
При обысках на квартирах нашли программу и устав партии, ведомость об уплате членских взносов и холодное оружие — кинжал. Один из арестованных показал, что группа готовила террористические акты и хотела поднять мятеж в городе.
В записке Андропова говорится, что дело расследуется. Вероятно, был суд — и интересно, чем он закончился. И не живут ли до сих пор участники подпольной партии в городе Свердловске? Им должно быть по 67-69 лет.
Сделаю-ка я запрос в УФСБ, любопытно.
"Новый регион" сообщает, что Ройзман занял первое место у них в голосовалке как потенциальный губернатор Свердловской области. Но тут ничего нового - сколько ни проводи голосовалок в интернете, Ройзман всегда в них выигрывает. Но проблема в том, что рейтинг Ройзмана заканчивается за пределами Екатеринбурга (и, может быть, городов-спутников). А там так-то живет еще 2,5 млн человек. Плюс у Ройзмана примерно одинаковый рейтинг/антирейтинг и очень высокая узнаваемость, то есть рейтинг нарастить сложно. Но идея "Ройзман - губернатор", конечно, будет будоражить умы, пока Ройзман жив (или пока он не стал губернатором) https://newdaynews.ru/ekb/592873.html
Новый День
Что будет с Ройзманом? / Читатели NDNews.ru выбрали нового губернатора Свердловской области
Два с половиной месяца назад редакция NDNews.ru в Екатеринбурге открыла голосование на тему того, кто из потенциальных кандидатов в губернаторы Свердловской области имеет больше всего шансов на получение должности. Результат опроса – довольно удивительный…
Еще недостаточно изученная вещь — работа Леонида Брежнева в Свердловской области. Он же тут два года провел, с 1929 по 1931. Был заместителем начальника окружного земельного управления. Видимо, участвовал в раскулачивании.
В «Воспоминаниях» он пишет об этом скупо:
«Там (на Урале — Д.К.) пришлось задержаться надолго. Многие версты протопал я по уральской земле, много работал и навсегда полюбил этот край, его людей и величественную природу.
То было сложное время, когда рушились старые, устоявшиеся формы бытия, а ростки нового только еще пробивались и надо было настойчиво их искать, поддерживать и выращивать. XV съезд ВКП (б), который состоялся в декабре 1927 года, утвердил программу дальнейшего строительства социализма в стране. Осуществляя ленинский кооперативный план, съезд взял курс на коллективизацию сельского хозяйства. И советский народ под руководством Коммунистической партии совершал глубочайшие социальные преобразования в деревне, направляя ее на социалистические рельсы. Именно в те четыре года — с 1927 по 1931 — как раз и пришлось мне работать в деревне, создавать колхозы, быть в гуще событий величайшей социальной революции на селе.
[…]
В годы работы землеустроителем я впервые ощутил себя полномочным представителем Советской власти в глазах сотен людей. По тому, как ставились нивелир и мерная рейка, куда прокладывалась трасса, по тому, как проявлял себя человек в столкновениях с кулаками, крестьяне судили о политике партии: здесь, на поле, всем становилось ясно, за кого и против кого Советская власть.
И все это было не в кино, не в книгах, а в собственной жизни. Вместе с другими комсомольцами я сталкивался с кулаками на полях, спорил с ними на сельских сходах. Нам угрожали кольями, вилами, злобными записками, камнями, брошенными в окно. Однажды прочитали в газетах, что в соседней Тюменской области кулаки совершили гнусное преступление — одно из первых прогремевших тогда, в период массовой коллективизации, на всю страну. Ночью они подкараулили тракториста Петра Дьякова, спавшего в кабине, облили керосином и подожгли. Мы тяжело переживали страшную смерть неизвестного нам, но сразу ставшего родным соратника и товарища. И еще решительнее, смелее повели наступление на ненавистных кулаков.
Дела в деревне требовали полной отдачи сил. Я своих сил не жалел и как доверие людей принял избрание меня депутатом Бисертского районного Совета депутатов трудящихся. Вслед за этим был назначен заведовать райземотделом, потом меня выбрала заместителем председателя райисполкома. А в начале 1931 года последовало новое назначение в Свердловск — заместителем начальника Уральского окружного земельного управления. Мы с женой перебрались в Свердловск, но через некоторое время я решил вернуться на родной завод — работать слесарем и учиться одновременно в институте".
(Говорят, в 1982 году Ельцину настоятельно рекомендовали открыть в Свердловске музей Брежнева, но он как-то отвертелся).
Но хватит на сегодня исторических заметок.
В «Воспоминаниях» он пишет об этом скупо:
«Там (на Урале — Д.К.) пришлось задержаться надолго. Многие версты протопал я по уральской земле, много работал и навсегда полюбил этот край, его людей и величественную природу.
То было сложное время, когда рушились старые, устоявшиеся формы бытия, а ростки нового только еще пробивались и надо было настойчиво их искать, поддерживать и выращивать. XV съезд ВКП (б), который состоялся в декабре 1927 года, утвердил программу дальнейшего строительства социализма в стране. Осуществляя ленинский кооперативный план, съезд взял курс на коллективизацию сельского хозяйства. И советский народ под руководством Коммунистической партии совершал глубочайшие социальные преобразования в деревне, направляя ее на социалистические рельсы. Именно в те четыре года — с 1927 по 1931 — как раз и пришлось мне работать в деревне, создавать колхозы, быть в гуще событий величайшей социальной революции на селе.
[…]
В годы работы землеустроителем я впервые ощутил себя полномочным представителем Советской власти в глазах сотен людей. По тому, как ставились нивелир и мерная рейка, куда прокладывалась трасса, по тому, как проявлял себя человек в столкновениях с кулаками, крестьяне судили о политике партии: здесь, на поле, всем становилось ясно, за кого и против кого Советская власть.
И все это было не в кино, не в книгах, а в собственной жизни. Вместе с другими комсомольцами я сталкивался с кулаками на полях, спорил с ними на сельских сходах. Нам угрожали кольями, вилами, злобными записками, камнями, брошенными в окно. Однажды прочитали в газетах, что в соседней Тюменской области кулаки совершили гнусное преступление — одно из первых прогремевших тогда, в период массовой коллективизации, на всю страну. Ночью они подкараулили тракториста Петра Дьякова, спавшего в кабине, облили керосином и подожгли. Мы тяжело переживали страшную смерть неизвестного нам, но сразу ставшего родным соратника и товарища. И еще решительнее, смелее повели наступление на ненавистных кулаков.
Дела в деревне требовали полной отдачи сил. Я своих сил не жалел и как доверие людей принял избрание меня депутатом Бисертского районного Совета депутатов трудящихся. Вслед за этим был назначен заведовать райземотделом, потом меня выбрала заместителем председателя райисполкома. А в начале 1931 года последовало новое назначение в Свердловск — заместителем начальника Уральского окружного земельного управления. Мы с женой перебрались в Свердловск, но через некоторое время я решил вернуться на родной завод — работать слесарем и учиться одновременно в институте".
(Говорят, в 1982 году Ельцину настоятельно рекомендовали открыть в Свердловске музей Брежнева, но он как-то отвертелся).
Но хватит на сегодня исторических заметок.
С тестами такая проблема. Сделаешь слишком сложный — большая часть читателей отвалится на втором-третьем вопросе, не будет shares, не будет трафика.
Сделаешь слишком простой — все скажут: «Да фу, слишком просто! Не могли что-нибудь посложнее придумать».
Похоже, в идеале нужно делать тест, в котором 2/3 вопросов попроще (и они в начале), 1/3 — посложнее (ближе к концу). При этом сложные вопросы должны быть такими, чтобы даже ответивший неверно читатель не разочаровывался в тесте и в себе. Его эмоция должна быть примерно такой: «Ух ты, интересно, не знал об этом!».
Сделать интересный, но не слишком сложный тест — трудная задача. Ведь хороший тест должен составить человек, обладающий более или менее глубокими знаниями по теме. Но наличие экспертных знаний мешает ему ставить легкие вопросы. Ему будет казаться, что спрашивать банальности — не интересно. И он начинает задавать слишком сложные вопросы, ответ на которые знает он сам и еще, возможно, пара десятков читателей.
Но самое главное: хороший тест не просто задает вопросы, а рассказывает какую-то историю. Как правило, уже хорошо известную, но все-таки — немного по-новому.
На «Знаке» самым успешным тестом стал самый первый, про «уральский язык» — 224 тысячи просмотров (https://www.znak.com/2016-08-10/govorite_li_vy_po_ural_ski)
Сделаешь слишком простой — все скажут: «Да фу, слишком просто! Не могли что-нибудь посложнее придумать».
Похоже, в идеале нужно делать тест, в котором 2/3 вопросов попроще (и они в начале), 1/3 — посложнее (ближе к концу). При этом сложные вопросы должны быть такими, чтобы даже ответивший неверно читатель не разочаровывался в тесте и в себе. Его эмоция должна быть примерно такой: «Ух ты, интересно, не знал об этом!».
Сделать интересный, но не слишком сложный тест — трудная задача. Ведь хороший тест должен составить человек, обладающий более или менее глубокими знаниями по теме. Но наличие экспертных знаний мешает ему ставить легкие вопросы. Ему будет казаться, что спрашивать банальности — не интересно. И он начинает задавать слишком сложные вопросы, ответ на которые знает он сам и еще, возможно, пара десятков читателей.
Но самое главное: хороший тест не просто задает вопросы, а рассказывает какую-то историю. Как правило, уже хорошо известную, но все-таки — немного по-новому.
На «Знаке» самым успешным тестом стал самый первый, про «уральский язык» — 224 тысячи просмотров (https://www.znak.com/2016-08-10/govorite_li_vy_po_ural_ski)
Znak
Говорите ли вы по-уральски?
На Урале, конечно, говорят по-русски
Оказывается, Виктор Пестов, участник той самое свердловской «Партии Свободной России» (см. пост выше), осужденный в начале 1970-х за антисоветскую агитацию в Свердловске, недавно был в Ельцин Центре. И коротко рассказывал про свое дело. Осудили его с братом, а мама их работала в КГБ работала.
Пестов Пришел на мероприятие в вышиванке и, говорят, публично послал журналистов телеканала «Вести» на три буквы.
В общем, не стареют душой ветераны антисоветского движения.
http://yeltsin.ru/news/perm36-kto-v-otrazhenii/
Пестов Пришел на мероприятие в вышиванке и, говорят, публично послал журналистов телеканала «Вести» на три буквы.
В общем, не стареют душой ветераны антисоветского движения.
http://yeltsin.ru/news/perm36-kto-v-otrazhenii/
Ельцин Центр
«Пермь-36»: музей трагедии
Весь день в Ельцин Центре празднуют день рождения первого президента. Открыли новый электронный архив (вот, можно порыться: http://yeltsin.ru/archive/), запустили огромный ресторан «Барборис». Наина Иосифовна читала рукопись своих воспоминаний о Ельцине — должны издать в марте. Потом Александр Сокуров показывал фильм 1991 года о Ельцине. После показа в зале, как обычно, спорили о роли Бориса Николаевича в истории, кто-то защищал его, кто-то предлагал сломать ему памятник и судить (Наина Ельцина и Татьяна Юмашева в это время сидели в зале — к вопросу об однобокости Ельцин Центра).
Вот Дима Комаров про Сокурова написал: https://www.znak.com/2017-02-01/kak_rezhisser_aleksandr_sokurov_pogovoril_s_lyudmi_o_borise_elcine
А мне было приятно познакомиться с Наиной Иосифовной и Татьяной Юмашевой. Они крутые.
Вот Дима Комаров про Сокурова написал: https://www.znak.com/2017-02-01/kak_rezhisser_aleksandr_sokurov_pogovoril_s_lyudmi_o_borise_elcine
А мне было приятно познакомиться с Наиной Иосифовной и Татьяной Юмашевой. Они крутые.
Znak
Как режиссер Александр Сокуров поговорил с людьми о Борисе Ельцине
В Екатеринбурге в Ельцин Центре прошел открытый показ фильма Александра Сокурова Пример интонации, приуроченный к 86-летию со дня рождения первого президента России
А идея в книге такая: Красная Армия сдала Сталинград, немцы оттеснили русских к Уралу. Потом война выдохлась. Союзники отбили Европу, а нацисты остались жить на территории европейской части России. Получились две страны рядом - фашистская Россия (до Урала) и Советский Союз (восточнее). Потом они помирились и вот в 1980-е налаживают отношения, проводят между собой спортивные турниры и пускают между странами скоростные поезда. Я на 55-й странице, поэтому пока без оценок
У нас сегодня интервью Шульман, там много интересного, вот хороший фрагмент: "Теперь про клерикализацию. Проблема в том, что политическое влияние РПЦ непропорционально ее влиянию на общество. У нас сложился серьезный перекос между количеством практикующих православных (или считающих себя таковыми) внутри власти и в обществе. По опросам больше 80% считают себя православными, при этом число посещающих церкви варьируется в районе 4-5%. То есть у нас секулярное общество. Это наследие не только советской власти, но и XX века в целом. В то же время во власти есть достаточное количество людей, которые относятся к православию серьезно и которые связаны с имущественными, финансовыми и административными интересами РПЦ. При этом по традиции, заложенной Петром I, у нас церковь — это государственный департамент. Ее влияние измеряется близостью к государственным структурам, а не властью над душами паствы. В результате церковь полагает, что она может вторгаться в общественно-политические дела, а общество это раздражает".
https://www.znak.com/2017-02-02/politolog_ekaterina_shulman_prezidentskie_vybory_vedut_k_opasnoy_situacii
https://www.znak.com/2017-02-02/politolog_ekaterina_shulman_prezidentskie_vybory_vedut_k_opasnoy_situacii
Znak
Политолог Екатерина Шульман: президентские выборы ведут к опасной ситуации
Через год с небольшим, в марте 2018 года, срок очередных выборов президента
Прочитал полностью решение петербургского суда по мемориальной доске Колчаку. Там сказано, что доску нужно демонтировать, но никто не мешает правительству Санкт-Петербурга снова принять решение об ее установке, только нужно будет официально учесть в процедуре решение Забайкальского военного суда 1999 года о том, что Колчак не может быть реабилитирован, а «мера воздействия в виде расстрела… в сложившейся на тот период ситуации была обоснованной».
То есть, сейчас доска висит незаконно, потому что правительство Петербурга, принимая решение, формально «не вспомнило» о преступлениях Колчака. А если «вспомнит» и все равно решит повесить доску — то это будет уже законно.
Определенная логика в этом есть. Если установка доски белогвардейцу — это символ исторического примирения, то примирение должно быть осознанным. Если принимается решение «да, он был преступником, но былые заслуги обязывают нас чтить его память», — оно должно быть проговорено.
Но впрочем — какие былые заслуги? Арктическая экспедиция 1909-1910 года? Участие в Первой мировой войне? Висят ли у нас мемориальные доски всем героям Первой мировой войны? Понятно же, что доску Колчаку повесили именно как белогвардейцу, как воевавшему с большевиками (инициатором установки было движение «Белое дело»). А значит, ее появление было мало похоже на акт гражданского примирения, скорее наоборот. И текст доски — «...жил выдающийся русский офицер, ученый и исследователь» —лукавство. Ведь подразумевается: «...жил русский офицер, пытавшийся дать отпор большевикам и казненный ими».
То есть, сейчас доска висит незаконно, потому что правительство Петербурга, принимая решение, формально «не вспомнило» о преступлениях Колчака. А если «вспомнит» и все равно решит повесить доску — то это будет уже законно.
Определенная логика в этом есть. Если установка доски белогвардейцу — это символ исторического примирения, то примирение должно быть осознанным. Если принимается решение «да, он был преступником, но былые заслуги обязывают нас чтить его память», — оно должно быть проговорено.
Но впрочем — какие былые заслуги? Арктическая экспедиция 1909-1910 года? Участие в Первой мировой войне? Висят ли у нас мемориальные доски всем героям Первой мировой войны? Понятно же, что доску Колчаку повесили именно как белогвардейцу, как воевавшему с большевиками (инициатором установки было движение «Белое дело»). А значит, ее появление было мало похоже на акт гражданского примирения, скорее наоборот. И текст доски — «...жил выдающийся русский офицер, ученый и исследователь» —лукавство. Ведь подразумевается: «...жил русский офицер, пытавшийся дать отпор большевикам и казненный ими».
Не знаю, зачем нужно не пускать журналистов на такие мероприятия, но от слов «корреспондентов Ура.Ру не пустили в администрацию губернатора» у меня случается дежавю (знающие поймут).
http://pda.ura.ru/news/1052276330
Подоплека, как я понимаю, такая, что у губернатора Куйвашева испортились отношения с владельцем Ура.Ру Бобровым (в том числе, Боброву не разрешили поднять тарифы). В результате губернатор в выборный год рискует получить врага с бойким медийным ресурсом.
Интересно, что будет дальше.
(А журналистов надо пускать везде и всегда. Максимум, что они могут сделать — задать сложный вопрос. Ну так надо уметь на него ответить).
http://pda.ura.ru/news/1052276330
Подоплека, как я понимаю, такая, что у губернатора Куйвашева испортились отношения с владельцем Ура.Ру Бобровым (в том числе, Боброву не разрешили поднять тарифы). В результате губернатор в выборный год рискует получить врага с бойким медийным ресурсом.
Интересно, что будет дальше.
(А журналистов надо пускать везде и всегда. Максимум, что они могут сделать — задать сложный вопрос. Ну так надо уметь на него ответить).
ura.ru
Администрация губернатора не пустила СМИ Екатеринбурга на встречу с Мутко
Russia Today не смог задать свои вопросы вице-премьеру
(Надо, наверное, добавить, что позвонили из департамента информполитики губернатора и сказали: журналисты опоздали, брифинг уже шел, и только по этому их не пустили. Просто приведу тут это мнение в скобках).
В самолете немного вчитался в «Китаиста»—а книга-то, похоже, неплохая. Такой «Человек в высоком замке» на советской почве. Война закончилась не так, как закончилась, есть разделенные Уралом Советский Союз (на востоке) и созданная гитлеровцами фашистская Россия (на западе). Советские люди за Уралом выстроили новую Москву и новый Ленинград, обжились, запустили спутник (сильно позже 1957 года) и человека в космос (сильно позже 1961-го).
Война давно прошла, страны более или менее привыкли друг к другу, оба режима — нацистский и коммунистический —потеряли былой накал. Как в Советском Союзе к 1980-м годам уже мало кто всерьез верил в коммунизм, так и в вымышленной фашистской России к этому времени мало кто верит в идеалы национал-социализма —более того, самые отвратительные черты гитлеризма осуждены партийными съездами (хотя памятники Гитлеру стоят везде, как у нас Ленину). Нацизм остался в бытовых привычках и разделении граждан на «черных», «синих» и «желтых» (по цвету паспортов). Но и это разделение уже объясняют не столько идеологическими причинами, сколько традициями и укладом. Азиатов вот даже потихоньку стали брать на учебу в высшие учебные заведения. В общем, проспект Гиммлера, статуи Гитлера и свастики над кремлевскими башнями кажутся чем-то привычным, обыденным и не вызывают ни у кого особых эмоций —ну свастики и свастики, подумаешь. Преступления нацизма? Ну да, были преступления, но это когда было, чего теперь об этом вспоминать?
Главный герой, проходивший обучение в какой-то шпионской школе, едет на скоростном поезде из СССР в Россию: страны восстанавливают отношения и даже, по слухам, будут совместно выступать на Олимпиаде. Языки похожи, но в России говорят на «нем-русском»—вульгарном варианте русского языка с вкраплениями немецкого и обилием простонародных словечек. В России при этом живут побогаче, почти по-европейски, и посмеиваются над зауральским Советами, где колбаса из туалетной бумаги. В СССР, понятно, считают «захребетников» нацистами, недочеловеками и моральными уродами. Но потихоньку завидуют уровню жизни, а некоторые даже бегут на фашистский запад и просят политического убежища.
В общем, судя по первой половине книги — она о том, как общество привыкает к любой идеологии, и о том, как эта идеология ветшает и меняется со временем. Ну и конечно, это художественное доказательство тезиса о том, что сходств между нацистским и большевистским режимами было, к сожалению, больше, чем мы привыкли думать.
Война давно прошла, страны более или менее привыкли друг к другу, оба режима — нацистский и коммунистический —потеряли былой накал. Как в Советском Союзе к 1980-м годам уже мало кто всерьез верил в коммунизм, так и в вымышленной фашистской России к этому времени мало кто верит в идеалы национал-социализма —более того, самые отвратительные черты гитлеризма осуждены партийными съездами (хотя памятники Гитлеру стоят везде, как у нас Ленину). Нацизм остался в бытовых привычках и разделении граждан на «черных», «синих» и «желтых» (по цвету паспортов). Но и это разделение уже объясняют не столько идеологическими причинами, сколько традициями и укладом. Азиатов вот даже потихоньку стали брать на учебу в высшие учебные заведения. В общем, проспект Гиммлера, статуи Гитлера и свастики над кремлевскими башнями кажутся чем-то привычным, обыденным и не вызывают ни у кого особых эмоций —ну свастики и свастики, подумаешь. Преступления нацизма? Ну да, были преступления, но это когда было, чего теперь об этом вспоминать?
Главный герой, проходивший обучение в какой-то шпионской школе, едет на скоростном поезде из СССР в Россию: страны восстанавливают отношения и даже, по слухам, будут совместно выступать на Олимпиаде. Языки похожи, но в России говорят на «нем-русском»—вульгарном варианте русского языка с вкраплениями немецкого и обилием простонародных словечек. В России при этом живут побогаче, почти по-европейски, и посмеиваются над зауральским Советами, где колбаса из туалетной бумаги. В СССР, понятно, считают «захребетников» нацистами, недочеловеками и моральными уродами. Но потихоньку завидуют уровню жизни, а некоторые даже бегут на фашистский запад и просят политического убежища.
В общем, судя по первой половине книги — она о том, как общество привыкает к любой идеологии, и о том, как эта идеология ветшает и меняется со временем. Ну и конечно, это художественное доказательство тезиса о том, что сходств между нацистским и большевистским режимами было, к сожалению, больше, чем мы привыкли думать.