«Комната Вагинова», А. Секисов, Альпина Проза, 2024
Густой дух современного Петербурга в одной взятой коммунальной квартире, где когда-то жил поэт
Антон Секисов навострил лыжи в мои книжные краши — если бы его тексты были человеком, они были бы небритым и не до конца проспавшимся, но очень воспитанным питерским интеллигентом, а я к таким неравнодушна.
После бодрого исследования питерских кладбищ в «Зонах отдыха», Секисов отправляется в коммуналку где-то посреди современного Питера. Такие иногда фигурируют в новостной хронике и не по хорошим поводам — кто-то сильно напился, кто-то кого-то убил.
Кажется, что подобные места населяют сплошь городские сумасшедшие, маргиналы и отщепенцы. Секисову тоже так кажется — он заселяет свою коммуналку странными персонажами и енотом и подселят к ним Сеню, мягкого маменькиного сыночка, одержимого поэтом Вагиновым, который в прошлом тоже жил в этой коммуналке. Подключается алкоголь и гарпии, кто-то кого-то удерживает против воли, кто-то что-то подозревает… Секисов пишет достойную «Петровых в гриппе» фантасмагорию, удерживая голову где-то над поверхностью безумия.
Получается свежо, хорошо.
#чтопочитать
Густой дух современного Петербурга в одной взятой коммунальной квартире, где когда-то жил поэт
Антон Секисов навострил лыжи в мои книжные краши — если бы его тексты были человеком, они были бы небритым и не до конца проспавшимся, но очень воспитанным питерским интеллигентом, а я к таким неравнодушна.
После бодрого исследования питерских кладбищ в «Зонах отдыха», Секисов отправляется в коммуналку где-то посреди современного Питера. Такие иногда фигурируют в новостной хронике и не по хорошим поводам — кто-то сильно напился, кто-то кого-то убил.
Кажется, что подобные места населяют сплошь городские сумасшедшие, маргиналы и отщепенцы. Секисову тоже так кажется — он заселяет свою коммуналку странными персонажами и енотом и подселят к ним Сеню, мягкого маменькиного сыночка, одержимого поэтом Вагиновым, который в прошлом тоже жил в этой коммуналке. Подключается алкоголь и гарпии, кто-то кого-то удерживает против воли, кто-то что-то подозревает… Секисов пишет достойную «Петровых в гриппе» фантасмагорию, удерживая голову где-то над поверхностью безумия.
Получается свежо, хорошо.
#чтопочитать
❤21❤🔥7💯5
«В другом мире. Заметки 2014-2017», И. Грав
Сборник коротких эссе об искусстве, современном мире и жизни после смерти пожилых родителей
Сборничек Изабель Грав я бы ни за что не заметила, но Яна Верзун написала, что его надо читать всем, кто хочет научиться писать эссе. А я хочу как раз :) Так что купила и долго, медленно, с удовольствием читала.
Сборник состоит из маленьких дневниковых зарисовок, впрочем структурированных и самостоятельных. Грав обстоятельно и точно документирует свою реальность — модные тренды Balenciaga соседствуют тут с замечаниями о популярности йоги, воспоминания о детском отпуске — с рассуждениями о старении, роли женщины или отпуске. Потеряв обоих родителей, Грав скорбит, пытается осмыслить новую роль абсолютной сироты, параллельно размышляя о собственном опыте родительства.
Грав очевидно очень умна и достаточно ядовита, некоторые её мысли отдают брюзжанием. Но иные зарисовочки — например, про то, как она в 50+ с ужасом пытается сдать на права или как она встречает в аптеке женщину с формой ногтей совсем как у её матери — потрясающе трогательные и уязвимые.
В общем, права Яна, надо читать и подмечать :)
#чтопочитать
Сборник коротких эссе об искусстве, современном мире и жизни после смерти пожилых родителей
Сборничек Изабель Грав я бы ни за что не заметила, но Яна Верзун написала, что его надо читать всем, кто хочет научиться писать эссе. А я хочу как раз :) Так что купила и долго, медленно, с удовольствием читала.
Сборник состоит из маленьких дневниковых зарисовок, впрочем структурированных и самостоятельных. Грав обстоятельно и точно документирует свою реальность — модные тренды Balenciaga соседствуют тут с замечаниями о популярности йоги, воспоминания о детском отпуске — с рассуждениями о старении, роли женщины или отпуске. Потеряв обоих родителей, Грав скорбит, пытается осмыслить новую роль абсолютной сироты, параллельно размышляя о собственном опыте родительства.
Грав очевидно очень умна и достаточно ядовита, некоторые её мысли отдают брюзжанием. Но иные зарисовочки — например, про то, как она в 50+ с ужасом пытается сдать на права или как она встречает в аптеке женщину с формой ногтей совсем как у её матери — потрясающе трогательные и уязвимые.
В общем, права Яна, надо читать и подмечать :)
#чтопочитать
❤18👍6💔2👎1
«Нож», Салман Рушди, изд. Corpus, 2024
Писатель, который выжил
12 августа 2022 года Салман Рушди выступал на конференции в Читокуа, штат Нью-Йорк, где на него напал фанатик и несколько раз ударил ножом. Нож порвал сухожилия, изранил руки, вошёл в шею и проткнул глаз писателя. Рушди на вертолёте доставили в реанимацию и сказали его жене, что он, вероятно, не сможет выжить.
Он выжил, а несколько месяцев спустя принялся писать. Жизнь его стала иной — от физических мучений до страхов, ПТСР и попытки понять, как вообще жить в этом мире, где за свободу слова ты платишь тем, что тебя полосуют ножом на глазах у сотен людей.
Когда писатель в гневе, текст становится способом отомстить. Хладнокровно Рушди отказывает своему убийце в праве остаться в истории — он не называет его имя и даже диалог с ним выдумывает, показывая, тем самым, что ему совершенно всё равно, что на самом деле в голове у этого человека. Нет, преступник не будет главным героем этой книги. А вот нож будет. Нож, как безмолвный исполнитель воли своего лишённого разума хозяина, нож, как лезвие, отрезающее «до» от «после», нож, как важный культурный артефакт.
Рассказывая свою историю, Салман Рушди отдаёт дань заботам и любви своей семьи, а ещё напоминает, что только мы сами решаем, будет ли нож орудием убийства или бытовым предметом, чтобы отрезать хлеб для тостов к завтраку с любимой женой и детьми.
Я рада, что ему удалось выжить и хватило сил, чтобы написать эту историю. Мне кажется миру нужно знать как можно больше о том, как комкает и портит человеческую жизнь акт насилия.
А ещё, конечно, хочется посмотреть, как эту книгу читают все «автофикшн — это нытьё женщин» люди. И спросить у них «А что с лицом?».
#чтопочитать
Писатель, который выжил
12 августа 2022 года Салман Рушди выступал на конференции в Читокуа, штат Нью-Йорк, где на него напал фанатик и несколько раз ударил ножом. Нож порвал сухожилия, изранил руки, вошёл в шею и проткнул глаз писателя. Рушди на вертолёте доставили в реанимацию и сказали его жене, что он, вероятно, не сможет выжить.
Он выжил, а несколько месяцев спустя принялся писать. Жизнь его стала иной — от физических мучений до страхов, ПТСР и попытки понять, как вообще жить в этом мире, где за свободу слова ты платишь тем, что тебя полосуют ножом на глазах у сотен людей.
Когда писатель в гневе, текст становится способом отомстить. Хладнокровно Рушди отказывает своему убийце в праве остаться в истории — он не называет его имя и даже диалог с ним выдумывает, показывая, тем самым, что ему совершенно всё равно, что на самом деле в голове у этого человека. Нет, преступник не будет главным героем этой книги. А вот нож будет. Нож, как безмолвный исполнитель воли своего лишённого разума хозяина, нож, как лезвие, отрезающее «до» от «после», нож, как важный культурный артефакт.
Рассказывая свою историю, Салман Рушди отдаёт дань заботам и любви своей семьи, а ещё напоминает, что только мы сами решаем, будет ли нож орудием убийства или бытовым предметом, чтобы отрезать хлеб для тостов к завтраку с любимой женой и детьми.
Я рада, что ему удалось выжить и хватило сил, чтобы написать эту историю. Мне кажется миру нужно знать как можно больше о том, как комкает и портит человеческую жизнь акт насилия.
А ещё, конечно, хочется посмотреть, как эту книгу читают все «автофикшн — это нытьё женщин» люди. И спросить у них «А что с лицом?».
#чтопочитать
❤23💔8👍6💯1
«Музыка в пустом доме», Я. Верзун, 2024
История одного грустного взросления (а какое не грустное?)
Девочка Аня переезжает в Питер из небольшого города — от строящей свою собственную жизнь мамы к потерявшемуся в своей собственной жизни папе. Поступает в институт, влюбляется до обсессии, ведёт дневник, слушает Цоя.
Яне Верзун удалось воссоздать лимб наших жирненьких (по сравнению с сегодняшним днём) двухтысячных-десятых. «Дом-2» и коктейли в баночках, платья из масс-маркета, прогулянные пары и поездки к друзьям на дачу, КВН и «Альфа Дог». Обычное взросление и очень много одиночества, отчаяния и неразделённой ни с кем боли. А с кем её делить — с отстранёнными ли родителями, с занятыми личной жизнью подружками, со случайными любовниками из клубов?
Ане 18, в ней опасная смесь из ещё не отросших личных границ и постоянного желания секса. Ошибки молодости стоят дорого, но иногда, если повезёт, что-то получается исправить.
У Яны аккуратный и убористый авторский почерк. Не говоря лишнего, она говорит о многом. Для меня это, например, редкий разговор о том, как вырастать вопреки всему и сохранять внутри огонёк понимания и любви. Как продираться сквозь всё, что случилось и прощать: папу, маму, подругу и — главное и самое сложное — себя.
#чтопочитать
История одного грустного взросления (а какое не грустное?)
Девочка Аня переезжает в Питер из небольшого города — от строящей свою собственную жизнь мамы к потерявшемуся в своей собственной жизни папе. Поступает в институт, влюбляется до обсессии, ведёт дневник, слушает Цоя.
Яне Верзун удалось воссоздать лимб наших жирненьких (по сравнению с сегодняшним днём) двухтысячных-десятых. «Дом-2» и коктейли в баночках, платья из масс-маркета, прогулянные пары и поездки к друзьям на дачу, КВН и «Альфа Дог». Обычное взросление и очень много одиночества, отчаяния и неразделённой ни с кем боли. А с кем её делить — с отстранёнными ли родителями, с занятыми личной жизнью подружками, со случайными любовниками из клубов?
Ане 18, в ней опасная смесь из ещё не отросших личных границ и постоянного желания секса. Ошибки молодости стоят дорого, но иногда, если повезёт, что-то получается исправить.
У Яны аккуратный и убористый авторский почерк. Не говоря лишнего, она говорит о многом. Для меня это, например, редкий разговор о том, как вырастать вопреки всему и сохранять внутри огонёк понимания и любви. Как продираться сквозь всё, что случилось и прощать: папу, маму, подругу и — главное и самое сложное — себя.
#чтопочитать
«Нагори. Тоска по уходящему сезону» Р. Секигути
Эссе о наблюдении за сезонами
Нагори — японское слово, обозночающее скорое окончание чего-либо, буквально последние деньки или даже воспоминание о чём-то, только что завершившемся. Нагори могут сказать про дом, в котором ещё сохранились следы бывших хозяев или про снег, не растаявший с наступлением весны.
Японская писательница и поэтесса Рёко Секигути исследует нагори, применительно к смене сезонов. Как мы с вами знаем, их в Японии различают целую тучу. Мы привыкли думать, что смена сезонов — это константа и что границы между сезонами отчётливы. Но в стремлении к упорядочиванию, мы забываем о том, как причудливо, хаотична и переменчива природа, как много в ней оттенков и полутонов.
Секигути отталкивается от такой простой и даже бытовой вещи, как сезонность продуктов, которые попадают на наш стол и через это анализирует отношения людей со временем, говорит об эмоциях, которые захлестывают нас, когда мы пробуем первую весеннюю зелень или делаем варенье из последнего в сезоне перезревшего инжира. Она затрагивает тему глобализации и подтрунивает: сегодня мы можем попробовать клубнику в разгар зимы, но приближает ли нас это к лету?
Рёко Секигути рассказывает о блюдах, которые пробовала в детстве и приводит рецепт удивительного «ужина из ста ингредиентов», который она устроила для друзей в попытке объеденить в одной трапезе блюда и вкусы из разных сезонов. И всё же еда не в центре её интереса, в нём — человеческая жизнь, наши отношения со временем и попытка управлять им.
#чтопочитать
Эссе о наблюдении за сезонами
Нагори — японское слово, обозночающее скорое окончание чего-либо, буквально последние деньки или даже воспоминание о чём-то, только что завершившемся. Нагори могут сказать про дом, в котором ещё сохранились следы бывших хозяев или про снег, не растаявший с наступлением весны.
Японская писательница и поэтесса Рёко Секигути исследует нагори, применительно к смене сезонов. Как мы с вами знаем, их в Японии различают целую тучу. Мы привыкли думать, что смена сезонов — это константа и что границы между сезонами отчётливы. Но в стремлении к упорядочиванию, мы забываем о том, как причудливо, хаотична и переменчива природа, как много в ней оттенков и полутонов.
Секигути отталкивается от такой простой и даже бытовой вещи, как сезонность продуктов, которые попадают на наш стол и через это анализирует отношения людей со временем, говорит об эмоциях, которые захлестывают нас, когда мы пробуем первую весеннюю зелень или делаем варенье из последнего в сезоне перезревшего инжира. Она затрагивает тему глобализации и подтрунивает: сегодня мы можем попробовать клубнику в разгар зимы, но приближает ли нас это к лету?
Рёко Секигути рассказывает о блюдах, которые пробовала в детстве и приводит рецепт удивительного «ужина из ста ингредиентов», который она устроила для друзей в попытке объеденить в одной трапезе блюда и вкусы из разных сезонов. И всё же еда не в центре её интереса, в нём — человеческая жизнь, наши отношения со временем и попытка управлять им.
#чтопочитать
❤31
Моя книга под занавес года — «Братья львиное сердце». Я доверилась старушке Астрид, почему-то забыв, как она умеет делать больно — вот уж кто никогда никого не щадил и не искал специальных «детских» слов, чтобы говорить про боль и смерть.
Эта книга про страну Нангиялу — что-то вроде доброй и тёплой версии Вальгаллы, куда попадают люди после смерти. Здесь привольно и красиво, много цветов, животных и походных костров. Но даже в Нангияле находится место злу и горечи, и даже она не может гарантировать избавление для двух любящих братьев, храброго Юнатана и верного Сухарика.
Несмотря на то, что «Братья», по тайному признанию самой Астрид, скорее успокаивающая галлюцинация умирающего ребёнка, чем история о перерождении душ, я давно не читала чего-то настолько же стабилизирующего внутренний компас.
Просто жизнь — это грандиозное приключение и цель его — испытание нас на человечность.
#чтопочитать
Эта книга про страну Нангиялу — что-то вроде доброй и тёплой версии Вальгаллы, куда попадают люди после смерти. Здесь привольно и красиво, много цветов, животных и походных костров. Но даже в Нангияле находится место злу и горечи, и даже она не может гарантировать избавление для двух любящих братьев, храброго Юнатана и верного Сухарика.
Несмотря на то, что «Братья», по тайному признанию самой Астрид, скорее успокаивающая галлюцинация умирающего ребёнка, чем история о перерождении душ, я давно не читала чего-то настолько же стабилизирующего внутренний компас.
Просто жизнь — это грандиозное приключение и цель его — испытание нас на человечность.
#чтопочитать
❤40👍4💔4💯3
У меня специфический литературный вкус, но, раз вы здесь со мной, вы это, думаю, заметили. Поспрашивала издательства, походила по сайтам, перелопатила рассылки и собрала свой, в чём-то альтернативный список самого ожидаемого на будущий год.
Inspiria
Тревожная антиутопия о мире, где побеждены болезни, войны, голод и старость
Поляндрия No age
Повесть-сказка о двух сёстрах, тихий уголок, в котором можно переждать страшные времена
Продолжение книги «Двести третий день зимы»
Женя Некрасова отталкивается от истории «заказанного» журналиста Дмитрия Холодова и говорит о том, какой была молодая Россия. Что-то о том, где мы свернули не туда
Валерия родилась в царстве жуков. Днем она выглядит как человеческое существо, но после полуночи превращается в большое красивое насекомое
Individuum
Азбука-Аттикус
Дом историй
Книга, по которой сняли «Дорогушу». Очень надо узнать, что там с концовкой в оригинале — неужели тоже слили?
«Исчезающий мир», Саяка Мурата
Новая Мурата — это новая Мурата
Напишите, какие книги ждёте в 2025 году? Может, ваша выходит?
#чтопочитать
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
🔥13❤9❤🔥2👍1
Салют, я — Вика Козлова, UX-редактор в Яндексе, подкастерка в Инопланетянках, мама-капибара двух капибарят в человеческом обличии и жёсткий кидалт в душе. По гороскопу я писательница. Моя сказка «Пуговичник по фамилии Ёжиков» вышла в РОСМЭН и попала в шорт-листы премий Корнея Чуковского и Эдуарда Успенского. Книга «Мой дедушка — призрак» вышла в Поляндрии
Зин «Странная оранжевая косточка» тоже в Поляндрии. Это история про мальчика Саню и его чувства. Посмотрите, какая красота!
Когда-то этот канал начинался с обзоров на книги — отсюда слово «книжная», но быстро превратился в место, где рассказываю про всё, из чего состоит моя жизнь и что люблю. Тут пригодилось слово «каша».
По тегу #япишу истории из писательской жизни:
⚪️ Вика, когда ты пишешь?🔴 Про писательские страхи и сомнения⚫️ Как я писала рассказ
#UXВика — про работу:
⚪️ Кто такой UX-редактор🔴 Как я ворвалась в айти после 30 и сорвала спину
По тегу #чтопочитать можно найти обзоры на классные книги. В последние годы всё больше исследую современную прозу и female gaze в литературе:
⚫️ Оливия Лэнг сажает сад и заглядывает в будущее🟡 Честная проза про современное материнство🔴 Какие книги я жду в 2025
#чтопосмотреть — про фильмы и мультики. В основном мейнстрим, но качественный:
⚪️ Как в «Сумерках богов» скрестили скандинавские мифы, голых валькирий и детскую рисовку🔴 Респекты Куарону за «Все совпадения неслучайны»
#чтопослушать и #инопланетянки дадут запас уютного контента в наушники:
⚪️ Подкаст про выдуманные истории выдуманного города🔴 Просто лучший подкаст Инопланетянки про то, как жить на этой планете (его делаем мы с Нелли)
#книганатумбочке — рубрика-сокровищница про книжные советы талантливых людей:
🔴 В гостях Катя Манойло🟢 В гостях Ася Шевченко🟡 В гостях Света Лукьянова
По тегу #места делюсь любимыми точками на картах городов:
⚪️ Что я делаю, когда в Питере
#события посвящены выставкам, спектаклям и прочей культурной жизни:
🟣 Спектакль, на который всем надо
По тегу #викаобыкновенная я собственной персоной, с детишками, работой, отголосками пережитой депрессии, спортиком, компьютерными играми и прогулками.
На десерт: красивые чужие картинки в рубрике #на_рисованное и редкие цитаты в рубрике #вырвалаизконтекста
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤36👍11❤🔥4👎1
«Мальчики, вы звери», О. Тимофеева
Философский этюд с ноткам Фрейда
Оксана Тимофеева берёт за основу реальные работы Зигмунда Фрейда — три описанных им клинических случая, в которых люди (мальчики, мужчины) были склонные фиксироваться на том или ином животном. Она рассказывает о том, как анализировал их Фрейд и предлагает свою альтернативную интерпретацию с опорой на гуманистический подход.
Такое вырывание из контекста можно было бы назвать спекуляцией, но исследования Фрейда настолько плохо состарились, что сопостовление с современностью и достижениями психиатрии им только на пользу. Корни токсичной маскулинности прогнили и Оксане Тимофеевой остаётся только вытащить их на свет, чтобы мы в этом убедились.
Пока читаешь, надо немножко продираться через фукольдианскую критику и прочую картезианскую реальность, но до чего любопытное получается чтение и насколько невинным (но вместе с тем провокационным и революционным) выглядит финальный вывод.
#чтопочитать
Философский этюд с ноткам Фрейда
Оксана Тимофеева берёт за основу реальные работы Зигмунда Фрейда — три описанных им клинических случая, в которых люди (мальчики, мужчины) были склонные фиксироваться на том или ином животном. Она рассказывает о том, как анализировал их Фрейд и предлагает свою альтернативную интерпретацию с опорой на гуманистический подход.
Такое вырывание из контекста можно было бы назвать спекуляцией, но исследования Фрейда настолько плохо состарились, что сопостовление с современностью и достижениями психиатрии им только на пользу. Корни токсичной маскулинности прогнили и Оксане Тимофеевой остаётся только вытащить их на свет, чтобы мы в этом убедились.
Пока читаешь, надо немножко продираться через фукольдианскую критику и прочую картезианскую реальность, но до чего любопытное получается чтение и насколько невинным (но вместе с тем провокационным и революционным) выглядит финальный вывод.
#чтопочитать
❤15🔥7👍5
«Побеги», И.Костарева
Нежная эко-драма о поколении женщин в маленьком городке
В Горячем жизнь идёт медленно: люди рождаются и умирают, ходят на завод и обратно, работают в магазине, здороваются на улицах с бывшими одноклассниками. Люди, как разнотравье на пустыре — кто-то обосновался давно и надолго, пустил корни, кого-то занесло случайным ветром, кто-то чахнет и пропадёт уже в следующем году.
Чтобы собрать урожай и просто для красоты женщины Горячего разбивают огородики и сады. Растения — универсальный женский язык, способ выказать друг другу приязнь и рассказать свою историю. Цветы, в грустном, но нежном мире Ирины Костыревой, вскоре начинают прорастать сквозь тела женщин.
У каждой из этих женщин своя история — они уезжают в большой город и возвращаются обратно, они влюбляются и верят в будущее, кто-то из них умеет превращаться в змею, вокруг другой вспыхивает пламя, но необыкновенные эти силы, равно как и выросшие под ключицами и на животах бутоны не могут повлиять существенно на мир, в котором идёт война и строится мусорный полигон.
Если, конечно, не брать во внимание тот факт, что и полигон, и могилы солдат когда-нибудь «цветами станут и вот их нет».
Такая нежная, акварельная проза о страшном🤍
#чтопочитать
Нежная эко-драма о поколении женщин в маленьком городке
В Горячем жизнь идёт медленно: люди рождаются и умирают, ходят на завод и обратно, работают в магазине, здороваются на улицах с бывшими одноклассниками. Люди, как разнотравье на пустыре — кто-то обосновался давно и надолго, пустил корни, кого-то занесло случайным ветром, кто-то чахнет и пропадёт уже в следующем году.
Чтобы собрать урожай и просто для красоты женщины Горячего разбивают огородики и сады. Растения — универсальный женский язык, способ выказать друг другу приязнь и рассказать свою историю. Цветы, в грустном, но нежном мире Ирины Костыревой, вскоре начинают прорастать сквозь тела женщин.
У каждой из этих женщин своя история — они уезжают в большой город и возвращаются обратно, они влюбляются и верят в будущее, кто-то из них умеет превращаться в змею, вокруг другой вспыхивает пламя, но необыкновенные эти силы, равно как и выросшие под ключицами и на животах бутоны не могут повлиять существенно на мир, в котором идёт война и строится мусорный полигон.
Если, конечно, не брать во внимание тот факт, что и полигон, и могилы солдат когда-нибудь «цветами станут и вот их нет».
Такая нежная, акварельная проза о страшном
#чтопочитать
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤25💔18
«Население: одна», Э. Мун
В её распоряжении вся планета
Научная фантастика про то, как женщина хотела побыть одная в любой выходной с детьми.
Офелия живёт в маленькой колонии на затерянной в космосе планете. Место для колонии подобрали неудачное, смертность высокая, выхлоп небольшой. Когда остатки колонии эвакуируют в другое, более подходящее человеку место, Офелия прячется в лесу. Ей уже много лет, она устала от перемен. Но гораздо больше она устала от того, что выросший сын, невестка и другие люди постоянно указывают ей что делать и как себя вести.
Последний челнок улетает, Офелия остаётся совсем одна — и чувствует, что стала свободной и счастливой. Наконец-то она может заниматься огородом, ходить хоть голышом и наслаждаться одиночеством. Описание инопланетного быта причудливое и уютное — совсем как в «Марсианине», только вместо картошки помидоры и в целом условия получше.
Когда оказывается, что на планете обитает ещё один вид, Офелия ведёт себя с незваными чужаками примерно как ваша ворчливая старушка-соседка с нижнего этажа: ходют тут всякие!
Это первая научная фантастика, из тех, что я читала, в которой роль женщины, этичность колонизаторов и деколониальное мышление выведены во главу угла.
Это роман не про освение космоса, а про то, как много у нас проблем внутри самих себя. И как бы далеко мы не улетели, мы берём их с собой. Хорошие качества, слава богам, тоже, там осталось только одно от другого отличить.
Книга — на минуточку! — написана в 1996 году. Это ж надо так своё время обогнать.
#чтопочитать
В её распоряжении вся планета
Научная фантастика про то, как женщина хотела побыть одна
Офелия живёт в маленькой колонии на затерянной в космосе планете. Место для колонии подобрали неудачное, смертность высокая, выхлоп небольшой. Когда остатки колонии эвакуируют в другое, более подходящее человеку место, Офелия прячется в лесу. Ей уже много лет, она устала от перемен. Но гораздо больше она устала от того, что выросший сын, невестка и другие люди постоянно указывают ей что делать и как себя вести.
Последний челнок улетает, Офелия остаётся совсем одна — и чувствует, что стала свободной и счастливой. Наконец-то она может заниматься огородом, ходить хоть голышом и наслаждаться одиночеством. Описание инопланетного быта причудливое и уютное — совсем как в «Марсианине», только вместо картошки помидоры и в целом условия получше.
Когда оказывается, что на планете обитает ещё один вид, Офелия ведёт себя с незваными чужаками примерно как ваша ворчливая старушка-соседка с нижнего этажа: ходют тут всякие!
Это первая научная фантастика, из тех, что я читала, в которой роль женщины, этичность колонизаторов и деколониальное мышление выведены во главу угла.
Это роман не про освение космоса, а про то, как много у нас проблем внутри самих себя. И как бы далеко мы не улетели, мы берём их с собой. Хорошие качества, слава богам, тоже, там осталось только одно от другого отличить.
Книга — на минуточку! — написана в 1996 году. Это ж надо так своё время обогнать.
#чтопочитать
👍19❤13💔9🔥2
«Но это не точно», А. Фёдорова
Маленький, но важный автофикциональный текст про взросление в посёлке на Волге.
Аня Фёдорова рассказывает про детство в девяностых — узнаваемое, с запахом подъезда, строгой бабушкой, разводом родителей, школой. Уникальный опыт выросшего в постсоветском пространстве ребёнка становится универсальной историей, в которой я узнаю вкусы и запахи, угадываю тв-передачи, нахожу собственных подружек и ту самую школьную хулиганку, которая забъёт стрелку и повозит лицом о дворовую пыль.
Это текст-воспоминание, текст-попытка определить, из чего состояла ткань будней, пока ты крепчал и рос. Наверное, это текст – наша миллениальская вера в то, что если вернуться в прошлое, мы сможем объяснить чуть лучше — себе и другим —как мы такими получились и почему всё получилось так.
Самое прекрасное и живое в этом тексте — это любовь, которую писательница Аня Фёдорова и её героиня испытывают к миру. Обида и страх, недоумение и одиночество вкрапляются в эту любовь, но не транфсормируют её, а делают только сильнее и больше. А ещё тут много юмора — не специального, вымученного, а бытового, саркастичного. Такого, с помощь которого только и можно вывозить эту жизнь.
Несмотря на сомневающееся в самом себе название, «Но это не точно» — книга, которую мне очень не хватало в русскоязычном автофикшене. Никого не обвиняющие, ни на кого не злящиеся, немного инфантильные, но очень тёплые воспоминания о мире и временах, которых может никогда и не было, но которые точно были.
#чтопочитать
Маленький, но важный автофикциональный текст про взросление в посёлке на Волге.
Аня Фёдорова рассказывает про детство в девяностых — узнаваемое, с запахом подъезда, строгой бабушкой, разводом родителей, школой. Уникальный опыт выросшего в постсоветском пространстве ребёнка становится универсальной историей, в которой я узнаю вкусы и запахи, угадываю тв-передачи, нахожу собственных подружек и ту самую школьную хулиганку, которая забъёт стрелку и повозит лицом о дворовую пыль.
Это текст-воспоминание, текст-попытка определить, из чего состояла ткань будней, пока ты крепчал и рос. Наверное, это текст – наша миллениальская вера в то, что если вернуться в прошлое, мы сможем объяснить чуть лучше — себе и другим —как мы такими получились и почему всё получилось так.
Самое прекрасное и живое в этом тексте — это любовь, которую писательница Аня Фёдорова и её героиня испытывают к миру. Обида и страх, недоумение и одиночество вкрапляются в эту любовь, но не транфсормируют её, а делают только сильнее и больше. А ещё тут много юмора — не специального, вымученного, а бытового, саркастичного. Такого, с помощь которого только и можно вывозить эту жизнь.
Несмотря на сомневающееся в самом себе название, «Но это не точно» — книга, которую мне очень не хватало в русскоязычном автофикшене. Никого не обвиняющие, ни на кого не злящиеся, немного инфантильные, но очень тёплые воспоминания о мире и временах, которых может никогда и не было, но которые точно были.
#чтопочитать
🔥17❤16👏6👍3💘1
«Йалка», М. Чуфистова
Что я только что прочитала?😍
Йалка Симонов смотрит выступления знаменитых стендаперов и мечтает когда-нибудь сам шутить со сцены. Но прямо сейчас у него всё обычно: проживает в Ростове, работает (плохо) копирайтером, канутется то у одного друга, то у другого, с девушками не ладится. Прозаично. Всё как у всех.
Когда Йалка моется, он кладёт в ванну простыню, чтобы в слив не набилось шерсти. При других людях Йалка не снимает специальную маску. Всё дело в том, что Йалка из северного народа нуоли. Нуоли очень большие, покрытые шерстью, а вместо лица у них — чёрная бездна. Люди не то что бы недолюбливают нуоли, но так, считают за чужаков — Йалке придётся с этим смириться, да он и не протестует. У него есть друзья, есть хорошие коллеги. Он ощущает себя неудачником, но надеется на лучшее.
«Йалка» — что-то свежее, такое, чего я давно на русском языке не читала. Высокий уровень фантдопущения здесь соседствует с саркастичным и умным реализмом. Вместо выдуманных нуоли можно поставить любую другую национальность, вместо стендапа — любую другую профессию с низким порогом входа и высокими ожиданиями, вместо имени Йалка — любое другое. Главное здесь вертится вокруг доброго и растерянного перед жизнью героя, который не знает чего хочет, но остро ощущает свою инаковость и пытается скрыть её то маской, то простынёй.
Мне так хочется, чтобы у Йалки всё было хорошо. Мне так хочется, чтобы у всех Йалок было всё хорошо.
А мы пока обращаем внимание на писательницу Марину Чуфистову. И на новую серию «Азбука.Голоса», в которой, кажется, выйдет ещё немало крышесносной современной прозы.
#чтопочитать
Что я только что прочитала?😍
Йалка Симонов смотрит выступления знаменитых стендаперов и мечтает когда-нибудь сам шутить со сцены. Но прямо сейчас у него всё обычно: проживает в Ростове, работает (плохо) копирайтером, канутется то у одного друга, то у другого, с девушками не ладится. Прозаично. Всё как у всех.
Когда Йалка моется, он кладёт в ванну простыню, чтобы в слив не набилось шерсти. При других людях Йалка не снимает специальную маску. Всё дело в том, что Йалка из северного народа нуоли. Нуоли очень большие, покрытые шерстью, а вместо лица у них — чёрная бездна. Люди не то что бы недолюбливают нуоли, но так, считают за чужаков — Йалке придётся с этим смириться, да он и не протестует. У него есть друзья, есть хорошие коллеги. Он ощущает себя неудачником, но надеется на лучшее.
«Йалка» — что-то свежее, такое, чего я давно на русском языке не читала. Высокий уровень фантдопущения здесь соседствует с саркастичным и умным реализмом. Вместо выдуманных нуоли можно поставить любую другую национальность, вместо стендапа — любую другую профессию с низким порогом входа и высокими ожиданиями, вместо имени Йалка — любое другое. Главное здесь вертится вокруг доброго и растерянного перед жизнью героя, который не знает чего хочет, но остро ощущает свою инаковость и пытается скрыть её то маской, то простынёй.
Мне так хочется, чтобы у Йалки всё было хорошо. Мне так хочется, чтобы у всех Йалок было всё хорошо.
А мы пока обращаем внимание на писательницу Марину Чуфистову. И на новую серию «Азбука.Голоса», в которой, кажется, выйдет ещё немало крышесносной современной прозы.
#чтопочитать
❤33🔥3✍2
«Быть здесь — уже чудо. Жизнь Паулы Модерзон-Беккер», М. Дарьесек
Трепетное и личное исследование жизни художницы
Паула Беккер-Модерзон — одна из тех художниц, чьё имя совсем не на слуху. Я до книги её работ не знала.
Она в пантеоне тех женщин, которых затмили мужчины-современники — более понятные, имеющие больше прав, мужчины, чью репутацию не так легко испортить, чьи работы не так легко принизить и которых не отошлёшь на кухню или на ложе роженицы.
Паула — чуткая, очень талантливая, с живым умом и лёгкой кистью — росла в достаточно обеспеченной семье, при любящей матери, с обеспеченным дядюшкой под боком. Она творила в живописных землях Ворспведе, гуляла по выставкам и музеям в Париже, дружила с Рильке. Ей это не слишком помогло.
Откровенная и бесстрашная, она рисовала автопортреты себя обнажённой — вероятно, первая в истории искусства. Она впитывала всё, что видела и перерабатывала это в удивительную живопись. Такую, которую хочется видеть в музеях рядом с картинами, например, Матисса (что? это я махнула? да плевать, кто на самом деле может судить о достоинствах художника? во всяком случае в тех немногих картинах Паулы, которые мне удалось нагуглить, я чувствую куда как больше родственного, чем в магнитике с репродукцией Гогена, что висит у меня на холодильнике).
Мари Дарьесек пишет, что Паула не старалась приукрасить жизнь, она не глядела на неё как завоеватель, соблазнитель или оценщик. Она просто видела — и через свою живопись пыталась передать то, что видит.
Этот нежный текст понравится ценителям Флориана Иллиеса — за исключением того, что в отличие от трудов Иллиеса, он несправедливо короток. Зато — та же страсть к чужим письмам, тот же лукавый и зачарованный взгляд влюблённой, с которым Дарьесек смотрит на прекрасную женщину прекрасного прошлого. Та не знает, что ей умирать в 31 год. Мир молод. Германия невинна.
Быть здесь — уже чудо.
#чтопочитать
Трепетное и личное исследование жизни художницы
Паула Беккер-Модерзон — одна из тех художниц, чьё имя совсем не на слуху. Я до книги её работ не знала.
Она в пантеоне тех женщин, которых затмили мужчины-современники — более понятные, имеющие больше прав, мужчины, чью репутацию не так легко испортить, чьи работы не так легко принизить и которых не отошлёшь на кухню или на ложе роженицы.
Паула — чуткая, очень талантливая, с живым умом и лёгкой кистью — росла в достаточно обеспеченной семье, при любящей матери, с обеспеченным дядюшкой под боком. Она творила в живописных землях Ворспведе, гуляла по выставкам и музеям в Париже, дружила с Рильке. Ей это не слишком помогло.
Откровенная и бесстрашная, она рисовала автопортреты себя обнажённой — вероятно, первая в истории искусства. Она впитывала всё, что видела и перерабатывала это в удивительную живопись. Такую, которую хочется видеть в музеях рядом с картинами, например, Матисса (что? это я махнула? да плевать, кто на самом деле может судить о достоинствах художника? во всяком случае в тех немногих картинах Паулы, которые мне удалось нагуглить, я чувствую куда как больше родственного, чем в магнитике с репродукцией Гогена, что висит у меня на холодильнике).
Мари Дарьесек пишет, что Паула не старалась приукрасить жизнь, она не глядела на неё как завоеватель, соблазнитель или оценщик. Она просто видела — и через свою живопись пыталась передать то, что видит.
Этот нежный текст понравится ценителям Флориана Иллиеса — за исключением того, что в отличие от трудов Иллиеса, он несправедливо короток. Зато — та же страсть к чужим письмам, тот же лукавый и зачарованный взгляд влюблённой, с которым Дарьесек смотрит на прекрасную женщину прекрасного прошлого. Та не знает, что ей умирать в 31 год. Мир молод. Германия невинна.
Быть здесь — уже чудо.
#чтопочитать
❤🔥22😍8💋5😢1💔1
Неспешная и напитанная философией научная фантастика
В будущем человечество покоряет пространство и развивается, как сумасшедшее, но старость и смерть всё ещё не победили, сумасшествие и тщеславие также не искорены, а в космических колониях расплодились земные крысы. Архаичные библиотеки, вывезенные с Земли, полны бесчисленных томов, но книги читать особо некому, да и многие из них поразил червь-бумагоед.
«Мы живем в великую межзвездную эру и печалимся, как в эру чахотки, угля и сплина».
Спасатель Ян умеет развести костёр или предугадать поступок дикого зверя. А вот в синхронной физике, позволившей совершить скачок в технологиях, Ян не очень понимает. По воле случая его просят стать частью Большого Жюри и определить вектор дальнейшего развития. Ян отправляется на Реген — планету туманов, где протекает река Иртыш и совсем нет комаров. Да и вообще ничего особо нет. Там он, вместе с ещё несколькими героями, ждёт, пока прилетят остальные члены Жюри. Только вот никто не прилетает.
«Тупик — это не всегда отсутствие пути, — сказал я. — Иногда это слишком много путей...»
С «Сорокой на виселице» я провела пару неспешных недель — она многослойная, многословная, трудная. То ироничная, с вайбами Дугласа Адамса или даже Джаспера Ффорде, то безысходная, как «Улитка на склоне» (даже названия перекликаются). А одиночество Регена и бессмысленность экспансии ради экспансии отсылает к «Солярису» Лема.
Этот текст полон фальш-дверей, секретных ходов, коридоров, которые ведут в никуда. Персонажи то в разуме, то трипуют, говорят разумные вещи, а после уходят в пространные рассуждения. Общее полотно пронизано короткими вставками-рассказами — они настолько же прекрасны, насколько инородны. Я скринила и выписывала цитаты, останавливалась, думала — а в какие-то моменты теряла нить повествования. И я до сих пор не уверена, что правильно поняла концовку.
#чтопочитать
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤18🔥10
«Белград», Н. Алексеева
О Чехове и о том, как мы бродим в потёмках, кого-то ища и раня друг-друга
Аня едет за мужем в Белград — сломанный мир, впопыхах заключённый брак, одиночество релоканта смешивается с неизбывным одиночеством потерянного человека.
Она вспоминает, как работала над книгой по Чехову — и для этого приехала в Ялту, где было странно и солнечно.
А совсем в прошлом Антон Палыч встречает на набережной Ольгу Книппер.
Все эти события не назвать связанными, а всё-таки они полны странных сближений.
Все эти события существуют в разное время, но удивительным образом рифмуются. И — как будто недостаточно изящества самой рифмы — по велению писательницы ещё и перемешиваются. Реальность мерцает и даёт сбой.
Всё в мире повторяется, но отдельное взятое бытие полно невыносимой лёгкости, как у Кундеры. Потом появляется собака — тоже как у Кундеры? Или как у Чехова? Или как у Нади Алексеевой?
«Белград» — как торт наполеон, состоящий из разных временных и смысловых пластов. Хочется сказать, что вместо крема там битое стекло, но Наде удалось пройти по самой кромке. Дело даже не в том, сколько надежды оставляет она всем своим героям, включая Антона Палыча, а в том, как сочувственно Надя смотрит на человека в целом.
Думаешь, да, вот такие мы людишки, жалковатые конечно, но стараемся как можем.
#чтопочитать@knigokasha
О Чехове и о том, как мы бродим в потёмках, кого-то ища и раня друг-друга
Аня едет за мужем в Белград — сломанный мир, впопыхах заключённый брак, одиночество релоканта смешивается с неизбывным одиночеством потерянного человека.
Она вспоминает, как работала над книгой по Чехову — и для этого приехала в Ялту, где было странно и солнечно.
А совсем в прошлом Антон Палыч встречает на набережной Ольгу Книппер.
Все эти события не назвать связанными, а всё-таки они полны странных сближений.
Все эти события существуют в разное время, но удивительным образом рифмуются. И — как будто недостаточно изящества самой рифмы — по велению писательницы ещё и перемешиваются. Реальность мерцает и даёт сбой.
Всё в мире повторяется, но отдельное взятое бытие полно невыносимой лёгкости, как у Кундеры. Потом появляется собака — тоже как у Кундеры? Или как у Чехова? Или как у Нади Алексеевой?
«Белград» — как торт наполеон, состоящий из разных временных и смысловых пластов. Хочется сказать, что вместо крема там битое стекло, но Наде удалось пройти по самой кромке. Дело даже не в том, сколько надежды оставляет она всем своим героям, включая Антона Палыча, а в том, как сочувственно Надя смотрит на человека в целом.
Думаешь, да, вот такие мы людишки, жалковатые конечно, но стараемся как можем.
#чтопочитать@knigokasha
❤31👍5💔2👎1🤗1
«Пожирающий», П. Щербак
Подростковый пост-апок про дружбу
Мир сломался: придуманный то ли для защиты, то ли для нападения «умный» огонь вырывается из-под контроля и уничтожает человеческие поселения. Небольшие группы выживших прячутся от Пожирающего в Убежищах. Тринадцатилетняя Нола случайно оказывается отрезанной от своих. Она встречает Белую — представительницу ненавистного соседнего народа, из-за которых всё, как считает Нола, и случилось. Белая — тихая и робкая — уговаривает Нолу объединиться. Теперь двум девочкам надо как-то вырваться из охваченного огнём города.
Бойкая и злющая Нола со своими шуточками и умением приготовить еду на костре или оказать первую помощь — идеальная ролевая модель на случай конца света. Мне бы очень хотелось в детстве читать побольше именно про таких героинь. Белая — её антипод, эдакая Полумна Лавгуд, добрая и нежная — она отвечает за эмоции и мудрость. Вывод очевидный, но всё равно важный — выжить можно только сочетая в себе Нолу и Белую, одна учит давать отпор миру, а вторая, в свою очередь, учит ему доверять.
Мир «Пожирающего» полон вайбов классического пост-апока в духе Last of Us с его опустошёнными городами и обугленными машинами. В нём есть определённый уют — не в привычном, безопасном смысле, а в случайно найденной банке тушенки или в обустроенном для ночлега месте. И всё-таки внешние декорации — толко декорации для того, чтобы рассказать историю о дружбе и о том, что нам никто ничего не гарантирует, но надо продолжать пытаться.
Покупайте тинейджерам — детям, племянникам, сёстрам и своим внутренним конечно.
#чтопочитать
Подростковый пост-апок про дружбу
Мир сломался: придуманный то ли для защиты, то ли для нападения «умный» огонь вырывается из-под контроля и уничтожает человеческие поселения. Небольшие группы выживших прячутся от Пожирающего в Убежищах. Тринадцатилетняя Нола случайно оказывается отрезанной от своих. Она встречает Белую — представительницу ненавистного соседнего народа, из-за которых всё, как считает Нола, и случилось. Белая — тихая и робкая — уговаривает Нолу объединиться. Теперь двум девочкам надо как-то вырваться из охваченного огнём города.
Бойкая и злющая Нола со своими шуточками и умением приготовить еду на костре или оказать первую помощь — идеальная ролевая модель на случай конца света. Мне бы очень хотелось в детстве читать побольше именно про таких героинь. Белая — её антипод, эдакая Полумна Лавгуд, добрая и нежная — она отвечает за эмоции и мудрость. Вывод очевидный, но всё равно важный — выжить можно только сочетая в себе Нолу и Белую, одна учит давать отпор миру, а вторая, в свою очередь, учит ему доверять.
Мир «Пожирающего» полон вайбов классического пост-апока в духе Last of Us с его опустошёнными городами и обугленными машинами. В нём есть определённый уют — не в привычном, безопасном смысле, а в случайно найденной банке тушенки или в обустроенном для ночлега месте. И всё-таки внешние декорации — толко декорации для того, чтобы рассказать историю о дружбе и о том, что нам никто ничего не гарантирует, но надо продолжать пытаться.
Покупайте тинейджерам — детям, племянникам, сёстрам и своим внутренним конечно.
#чтопочитать
❤🔥22👍6
«Улица Холодова», Е. Некрасова
История журналиста Дмитрия Холодова, рассказанная через историю писательницы Евгении Некрасовой
Диме Холодову было 27 лет, когда его взорвали прямо в редакции «МК». Искалеченный, потерявший внутренние органы Холодов умер от травматического шока и кровопотери в приёмной Склифа. Умер как умирают солдаты на войне, о которой он честно и без прикрас писал. Предполагаемые убицы и заказчик так и не были наказаны.
Жизнь и смерть Холодова становятся точкой, от которой Женя Некрасова отталкивается в своём новом тексте. Отталкивается, как от бортика бассейна, чтобы погрузиться в холодную воду, содержащую:
общий с Холодовым город Кимовск,
мемориальную табличку с его именем на стенах школы, куда они оба, в разное время, ходили,
улицу, названную его именем, где в детстве Жени женщины брали молоко и прочие товары,
безрадостное, хотя и не голодное детство самой Жени, её взросление,
чистое советское детство Димы, воспитавшего в нём мушкетёрские идеалы,
кружащую, как чёрная птица, над человеком, городом, страной Войну,
известные и неизвестные имена журналистов, пишущих про правду и свободу и лишающихся за это работы, дома, жизни.
Оптика «Улицы Холодова» то приближает до мелких бытовых деталей, то отдаляется до мифологических масштабов — казалось бы, может и укачать, но по итогу создаёт объём. Очень грустный, безысходный, очень нужный текст, который как будто написан на новом языке: языке не обвинений и злости, а скорби по всему и по всем нам.
#чтопочитать
История журналиста Дмитрия Холодова, рассказанная через историю писательницы Евгении Некрасовой
Диме Холодову было 27 лет, когда его взорвали прямо в редакции «МК». Искалеченный, потерявший внутренние органы Холодов умер от травматического шока и кровопотери в приёмной Склифа. Умер как умирают солдаты на войне, о которой он честно и без прикрас писал. Предполагаемые убицы и заказчик так и не были наказаны.
Жизнь и смерть Холодова становятся точкой, от которой Женя Некрасова отталкивается в своём новом тексте. Отталкивается, как от бортика бассейна, чтобы погрузиться в холодную воду, содержащую:
общий с Холодовым город Кимовск,
мемориальную табличку с его именем на стенах школы, куда они оба, в разное время, ходили,
улицу, названную его именем, где в детстве Жени женщины брали молоко и прочие товары,
безрадостное, хотя и не голодное детство самой Жени, её взросление,
чистое советское детство Димы, воспитавшего в нём мушкетёрские идеалы,
кружащую, как чёрная птица, над человеком, городом, страной Войну,
известные и неизвестные имена журналистов, пишущих про правду и свободу и лишающихся за это работы, дома, жизни.
Оптика «Улицы Холодова» то приближает до мелких бытовых деталей, то отдаляется до мифологических масштабов — казалось бы, может и укачать, но по итогу создаёт объём. Очень грустный, безысходный, очень нужный текст, который как будто написан на новом языке: языке не обвинений и злости, а скорби по всему и по всем нам.
#чтопочитать
💔33✍2❤1
«Тайная дверь. Почему детские книги — это очень серьёзно», М.Барнет, Альпина.Дети
Мака Барнета обожаю со времен этого тедтока про Тайную дверь, а тут наткнулась на его небольшую книгу-эссе про то, почему писать детские книги — самая важная на свете профессия (ну ладно, он так не говорил, я приукрасила, но что нужная, это точно). Это манифест для детских писателей, издателей, редакторов, библиотекарей и всех, кто работает с детской литературой.
Собрала вам несколько цитат:
⛳️ Со времен изобретения печатного станка детская литература была и остается полем битвы между теми, кто хочет разъяснять детям, что и как им делать, и теми, кто хочет рассказывать детям истории.
🔖 То-то некоторым взрослым начинает казаться, что детскую книгу написать легко, хотя на самом деле легко написать только плохую детскую книгу.
⛳️ Да, конечно, дети — это наше будущее, и через двадцать лет в мире останется жить больше сегодняшних детей, чем сегодняшних взрослых. Но для детского писателя важнее другое: дети — это настоящее. Они — люди здесь и сейчас, со своими надеждами, страхами и богатой внутренней жизнью, с радостями и трагедиями. Они заслуживают увлекательных историй и значимого искусства.
🔖 Вот к чему трудно привыкнуть, когда пишешь для детей: они вырастают. И никогда не знаешь, что они возьмут с собой, когда вырастут.
Детский писатель как скрипач на вокзале: все, для кого он играет, — пассажиры, и все они куда-то едут. Одни пройдут мимо, даже не заметив скрипача. Другие остановятся и заслушаются, а когда подойдет их поезд, двинутся дальше.
И все же некоторые из них не забудут эту мелодию. Они уже давно сели в поезд, даже доехали до своего конечного пункта, но и там иногда ее напевают. «Что за мелодия? Где я ее слышал?»
⛳️ Оторванность профессионального жаргона от обозначений, понятных самим детям, — еще одно свидетельство глубокого разлада между читателями и создателями детских книг. Мне еще ни разу не приходилось слышать, чтобы ребенок сказал: «Я читаю книги для средних классов». Но книжный бизнес этого либо не замечает, либо не интересуется.
🔖 ..многообразия в детских книгах должно быть не меньше, чем в жизни детей, которые их читают. Если личный опыт ребенка и его эмоции — даже (и особенно) страхи, печали и гнев — не находят отражения в его книгах, он либо поймет, что с книгами что-то не так, и станет искать другие виды искусства, лучше отражающие его жизнь; либо решит, что что-то не так с ним самим, и начнет стыдиться собственных чувств, которым нет места в литературе.
#вырвалаизконтекста #чтопочитать@knigokasha
Мака Барнета обожаю со времен этого тедтока про Тайную дверь, а тут наткнулась на его небольшую книгу-эссе про то, почему писать детские книги — самая важная на свете профессия (ну ладно, он так не говорил, я приукрасила, но что нужная, это точно). Это манифест для детских писателей, издателей, редакторов, библиотекарей и всех, кто работает с детской литературой.
Собрала вам несколько цитат:
Детский писатель как скрипач на вокзале: все, для кого он играет, — пассажиры, и все они куда-то едут. Одни пройдут мимо, даже не заметив скрипача. Другие остановятся и заслушаются, а когда подойдет их поезд, двинутся дальше.
И все же некоторые из них не забудут эту мелодию. Они уже давно сели в поезд, даже доехали до своего конечного пункта, но и там иногда ее напевают. «Что за мелодия? Где я ее слышал?»
#вырвалаизконтекста #чтопочитать@knigokasha
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤23👍4🙏1
«Курс», Д. Крымов, Новое литературное обозрение
Записи разговоров режиссёра со студентами
В пандемию курс будущих театральных художников под руководством режиссёра Дмитрия Крымова собирался в зуме. Благодаря этому вынужденному уходу в онлайн, родилось кое-что интересное, а именно: записи и расшифровки крымовских лекций, на которых он с учениками пытается понять, как работает театр и как творится его магия. Разговоры вокруг организации театрального пространства, но Крымов, так как режиссёр, не проводит черту между сценой и тем, что играют на сцене.
На курсе обсуждают писателей и их характеры, пишут длиннющие списки ассоциаций, делятся задумками и спорят. Есть даже пара сцен, где мастер доводит учениц до слёз — мне это не понравилось. Но «Курс», как снятый с закипающего супа «шум» — благодаря своей стенографической форме он фиксирует что-то летучее, что-то, что нельзя ухватить в обычном тексте или интервью. Какая-то интимная творческая кухня, попытка подсмотреть, какими инструментами создаётся то, чего раньше в мире не было.
#чтопочитать
Записи разговоров режиссёра со студентами
В пандемию курс будущих театральных художников под руководством режиссёра Дмитрия Крымова собирался в зуме. Благодаря этому вынужденному уходу в онлайн, родилось кое-что интересное, а именно: записи и расшифровки крымовских лекций, на которых он с учениками пытается понять, как работает театр и как творится его магия. Разговоры вокруг организации театрального пространства, но Крымов, так как режиссёр, не проводит черту между сценой и тем, что играют на сцене.
Художник не обойщик, художник — пчела, которая собирает мед, пыльцу со всех цветов своей жизни и выдает это в виде образа, игры, спектакля. Спектакль — это игра. Образы —это чтобы люди поняли, что вы были в горах, и в низине, и в полях, и на кладбище тоже цветки понюхали, и все смешали в свой мед. Он очень терпкий…
На курсе обсуждают писателей и их характеры, пишут длиннющие списки ассоциаций, делятся задумками и спорят. Есть даже пара сцен, где мастер доводит учениц до слёз — мне это не понравилось. Но «Курс», как снятый с закипающего супа «шум» — благодаря своей стенографической форме он фиксирует что-то летучее, что-то, что нельзя ухватить в обычном тексте или интервью. Какая-то интимная творческая кухня, попытка подсмотреть, какими инструментами создаётся то, чего раньше в мире не было.
Вот черт вас дернул пойти в художники. Вот черт вас дернул… Вот не сиделось вам. Вот пошли бы на компьютере работать, все было бы нормально. А так начинается: вы талантливы или нет? Вы сможете этот талант найти в себе или нет? Вы сможете его развить? А повезет вам?
#чтопочитать
❤21💔2❤🔥1