Философское

Я не верю в то, что среди экспертов может быть дружба. Это как в Формуле-1: Макс Ферстаппен и Ландо Норрис – хорошие приятели в обычной жизни, партнеры по сим-рейсингу (виртуальным гонкам), но когда они выходят на трек, то это – враги, и их недавнее столкновение в Австрии – прекрасный тому пример.

То же самое – Шарль Леклер и Карлос Сайнс. Самая ровная и самая сбалансированная пара пилотов в Феррари за последние 30 лет, со времен Бергера и Алези. Но как только они оказываются в кокпите, они становятся врагами, даже несмотря на то, что у них – лучшие в пелетоне манеры.

И в экспертной сфере – ровно то же самое. Вы можете приятельствовать, если вы занимаетесь разными отраслями, но как только вы заходите на смежную поляну, то столкновения не избежать.

P.S. Вспоминается кейс Егора Гайдара и Бориса Федорова (но не в том смысле, о котором писал Илларионов). Смею предположить, что ревность Гайдара была одной из причин, по которой Федоров не возглавил Центральный банк. В результате ЦБ возглавил Геращенко, причем при содействии Гайдара. И это был один из главных фейлов реформ.

Про непрямые / копи-пастные репосты в телеграмме.

К ожидаемой новости от ЦБ РФ - очень точный комментарий ув. Кирилла Родионова @kirillrodionov

Решение ЦБ по ключевой ставке практически никак не повлияет на инвестиционную активность в российской нефтегазовой отрасли, где еще до 2022 г. крупные проекты реализовывались, в основном, за счет собственной выручки компаний (газопровод «Сила Сибири»), а также вложений акционеров крупных проектов (как в случае «Ямал СПГ», акционерами которого являются «Новатэк», TotalEnergies, CNPC и SRF).
Важную роль также играли китайские госбанки, в частности, The Export-Import Bank of China и China Development Bank, которые предоставляли займы для того проекта «Ямал СПГ».

Впрочем, это особенность нефтегазовой отрасли: никакой банк не может «потянуть» тот объем капзатрат, который зачастую требуется потенциальному заемщику.
Здесь можно вспомнить проекты «Сахалин-1» и «Сахалин-2», которые еще в 1990-е гг. реализовывались крупными зарубежными компаниями (в том числе ExxonMobil, Shell, Mitsui и Mitsubishi), которые готовы были взять на себя риски выстраивания сложной технологической инфраструктуры с нуля.

Санкции эту историю усугубили: ограничением является теперь не только токсичность даже самых привлекательных российских активов (как видно на примере «Арктик СПГ 2»), но и невозможность реализации новых инвестпроектов чисто по технологическим причинам.
Сюда относятся и ограничения на использование танкеров ледового класса, необходимых для вывоза сжиженного природного газа (СПГ) с арктических проектов; и отсутствие у российских компаний собственных крупнотоннажных технологий для производства СПГ, которые бы уже нашли коммерческое применение; и санкции на поставку оборудования для нефтепереработки, которые уже привели к увеличению периодов вынужденного простоя на российских НПЗ; и запреты на импорт оборудования для глубоководной и арктической добычи нефти, которые еще в середине 2010-х заблокировали реализацию проектов в Охотском и Карском море.

До тех пор, пока не будет снята большая часть санкций, российская нефтегазовая отрасль будет находиться в инвестиционной паузе. И ставка ЦБ на это никак не повлияет.

Мы так понимаем, продолжения потребительского бума в 2025 году уже не предусматривается? ⬆️
(«расходы на конечное потребление домохозяйств» – прогнозируемый рост в интервале 0-1% в 2025 г vs 4-5% в 2024 г)

Что-то случилось?

Нефтяники используют лазейки, которые бы позволяли повышать маржинальность производства и сбыта нефтепродуктов без угрозы потери субсидий. Такими лазейками являются топливная розница, а также биржевые цены на бензин АИ-95 и зимнее дизельное топливо. Именно в этих сегментах будут сохраняться риски опережающего роста топливных цен.

Де-факто, это следствие нынешней модели регулирования топливного рынка, когда из-за низкой конкуренции у нефтяников нет серьезных стимулов для снижения цен. Действует только «окрик» регулятора (в виде запрета на экспорт) и страх перед потерей субсидий. Решить эту проблему можно за счет повышения нормативов биржевых продаж – с нынешних 15% для бензина и 16% для дизеля до 33%.

Рост предложения приведет к снижению биржевых цен, что увеличит доступность топлива для независимых АЗС, из-за чего крупным сетям будет сложнее повышать розничные цены без угрозы потери рынка. Вдобавок, топливо станет более доступным для трейдеров, которые смогут перепродать дизель мелкооптовым потребителям, в том числе сельхозпредприятиям. Это частично решит проблему региональных топливных монополий, когда сельхозпроизводители и транспортные компании зависят от одного-единственного поставщика, который может «заламывать» цены.

Мой комментарий для "Российской газеты"

Аргентина стала единственной страной вне ОПЕК, где по итогам 2023 г. был зафиксирован значимый прирост извлекаемых запасов нефти (+4 млрд баррелей, согласно данным Rystad Energy).

Cказалась переоценка запасов на формации Vaca Muerta, которая по своим геологическим условиям схожа с рядом сланцевых формаций в США. Освоение Vaca Muerta может позволить Аргентине вдвое нарастить нефтедобычу к 2030 г.

У нашего доклада уже 1300+ прочтений (если ориентироваться на статистику скачиваний). Оригинал доступен по ссылке.

Ключевой тезис нашего доклада заключается в следующем: эпоха контрреформ, которая началась в России еще в первой половине 2000-х, подходит к концу. Россия вступает в эпоху реформ, которую можно условно разделить на два этапа:

2025-2029 гг.: внутриполитическая нормализация и выход из международной изоляции;

2029-2033 гг.: пик преобразований, включая разгосударствление экономики и весьма вероятное изменение баланса ветвей власти.

Этот прогноз не имеет ничего общего ни с раскладами таро, ни с астрологией, ни с гаданиями на кофейной гуще: это результат применения прогностической модели, которая ранее позволила предсказать глобальный финансовый кризис конца 2000-х, а также региональные военно-политические конфликты середины 2010-х и первой половины 2020-х.

Цитаты из прошлых прогнозов, а также прогноз на ближайшее будущее можно найти здесь.

Весь «срач» вокруг открытия Олимпиады в Париже – лишь одно из свидетельств того, что на Западе есть колоссальный спрос на либеральный консерватизм, и этот запрос могла бы очень легко удовлетворить Россия.

Вместо проекта ЕС – проект сближения крупных имперских наций, которым больше нечего делить в Азии, Африке и на Ближнем Востоке, но которым важно сохранить культуру и идентичность.
Мы снимаем все барьеры для входа европейских и американских компаний на российский рынок.
Мы отменяем въездные визы для граждан Великобритании, США и стран ЕС: чтобы приехать в Москву, достаточно сесть в самолет.
Мы строим новую экономику, с низкими налогами, высокотехнологичными отраслями и растущим частным сектором.
Мы против конфликтов: у нас слишком «старые» общества и нам нужно беречь друг друга.
Мы против «пессимизации» традиционных отраслей энергетики, поэтому мы рады любым западным инвестициям в нефть и газ, которые помогут нам нарастить энергетический экспорт в последние десятилетия высокого спроса на ископаемое топливо.
Мы возрождаем науку и строим новые университеты, и сюда толпами едут профессора, чтобы работать и читать лекции.

И всё это – под соусом того, что Россия, как минимум, с XVIII века входила в «концерт» европейских держав.

Москва и Петербург – Мекки европейского консерватизма; для всех, кто так любит Старую Европу.

Но нет.
(Прочитал и заплакал).

Мировые извлекаемые запасы нефти к январю 2024 г. снизились на 30% в сравнении с началом 2018 г. – с 2210 млрд до 1536 млрд баррелей, следует из данных Rystad Energy. Сюда относятся запасы четырех категорий:

✔️Доказанные запасы нефти действующих месторождений, шансы на добычу которых составляют свыше 90%.

✔️Вероятные запасы нефти действующих месторождений, вероятность добычи которых составляет более 50%;

✔️Возможные запасы нефти открытых, но еще не разрабатываемых месторождений, у которых этот показатель составляет свыше 10%;

✔️«Перспективные» запасы еще не разведанных месторождений.

Rystad Energy связывает сокращение запасов со снижением объемов разведочного бурения: компании опасаются, что на фоне рисков снижения спроса на нефть затраты на разведку и освоение новых месторождений не окупят себя.

Несмотря на тупик в отношениях России и Запада, двустороннее сближение, как это ни парадоксально, может оказаться более простым, чем в начале 1990-х. В отличие от эпохи 30-летней давности, России есть что предложить, в том числе по части снижения издержек крупнейших экономик Европы.

На графике – количество и доля домохозяйств, у которых на оплату жилищно-коммунальных услуг приходится свыше 10% расходов. В 2019-2023 гг. к этой категории относилась четверть европейских домохозяйств (свыше 60 млн), тогда как в Северной Америке эта доля составляла лишь чуть более 5%.

График – из недавнего профильного отчета МЭА.

Для коммерциализации разработок в области энергетики – в том числе газовых турбин большой мощности – нужен доступ к внешним рынкам, а также возможность заимствования зарубежных технологий. Здесь уместно провести параллель с китайским автопромом: китайские производители могут заимствовать технологии у ведущих мировых производителей авто на ДВС и при этом могут экспортировать собственную продукцию в Россию, которая стала для них полигоном для обкатки новых моделей. Доступ к российскому рынку позволяет им апробировать новые модели, лучшие из которых смогут найти спрос за пределами РФ.

У российских компаний сегмента энергетического машиностроения такой возможности нет, в том числе из-за их токсичности для крупнейших в мире производителей энергетического оборудования. Поэтому без отмены санкций выстроить конкурентоспособную отрасль будет невозможно.
https://www.vedomosti.ru/business/articles/2024/07/29/1052493-novie-tehnologii-dlya-rossiiskogo-teka-otsenili

Прогнозы, которые уже сбылись. Часть 1

Последние полтора десятилетия мировой истории выдались богатыми на потрясения. Глобальный финансовый кризис конца 2000-х гг., который почти сразу был окрещен «Великой рецессией»; «арабская весна» и массовые протесты 2011–2012 гг. в России, ставшие самыми крупными с начала 1990-х гг.; региональные военно-политические конфликты середины 2010-х (Крым, Донбасс, Сирия) и начала 2020-х гг. (Нагорный Карабах, Украина, Ближний Восток) – эти и другие драматические события происходили на фоне эрозии системы международных отношений, каркас которой был сформирован после Второй мировой войны.

Потрясения в очередной раз породили вопрос: «Можно ли предсказать тот момент, когда чтение учебника истории превращается в жизнь внутри учебника истории?». И, вопреки широко распространенному скептицизму, на этот вопрос можно дать утвердительный ответ. Один из авторов этого доклада, Владимир Пантин, в 2006 г. вместе с Владимиром Лапкиным опубликовал монографию «Философия исторического прогнозирования: ритмы истории и перспективы мирового развития в первой половине XXI века», в которой предсказал наступление глобального финансового кризиса в конце 2000-х гг.:

«Завершится же эта первая часть глубоким мировым экономическим кризисом, который разразится в 2008–2010 гг. и станет рубежом в мировом экономическом и политическом развитии». (Пантин В.И., Лапкин В.В. Философия исторического прогнозирования: ритмы истории и перспективы мирового развития в первой половине XXI века. Дубна: Феникс+, 2006, C. 315).

В той же работе Владимир Пантин и Владимир Лапкин предсказывали наступление череды региональных военно-политических конфликтов в середине 2010-х гг.:

«Вероятность обострения международных конфликтов и их перерастания в региональные военные конфликты … наиболее высока на временном отрезке 2014–2017 гг., который соответствует отрезкам 1840–1849 гг. в первом цикле и 1939–1945 гг. во втором цикле. Скорее всего, именно эти годы станут временем наибольшего риска для всего международного сообщества, разделенного на враждующие лагеря и не способного справиться с распадом прежнего мирового порядка». (Там же. С. 324).

Отрывок из доклада «Эпоха реформ и потрясений. Россия и мир в период до 2040 года». Полная версия доступна по ссылке

Прогнозы, которые уже сбылись. Часть II

Чуть позже, в декабре 2016 г., в интервью соавтору этого доклада Кириллу Родионову Владимир Пантин говорил о том, что на первую половину 2020-х гг. будет приходиться новая волна региональных военно-политических конфликтов, которая станет более трудной и для России, и для мира в целом:

«К.Р. — Из концепции эволюционных циклов следует, что в 2021–2025 гг. мир охватит новая волна региональных военно-политических конфликтов. Окажутся ли они более тяжелыми для России и зарубежных стран, чем конфликты 2013–2017 гг.?
В.П. — Эти конфликты будут более трудными и для России, и для мира в целом. Четырехлетие 2021–2025 гг. структурно подобно периоду 1853–1857 гг., когда разразилась Крымская война, в которую, помимо России и Турции, были вовлечены ведущие страны Европы — Франция и Великобритания. Другой аналог — период 1949–1953 гг., на который пришлась Корейская война, ставшая первым столкновением времен Холодной войны между США и СССР, которые в то же самое время вели острейшую гонку ядерных вооружений.
К.Р. — В чем будет заключаться главная опасность конфликтов 2021–2025 гг.?
В.П. — В лобовом столкновении России и стран Запада (вплоть до использования ядерного оружия), конфликт между которыми пока что носит в основном «санкционный» характер.
К.Р. — То есть конфликт может разгореться прямо на территории России?
В.П. — Нет, скорее всего, точкой возникновения конфликта может оказаться либо постсоветское пространство (Украина, Средняя Азия), либо Ближний Восток, либо Восточная Азия. Однако по мере развития конфликта он может перекинуться и на российскую территорию, как это было в случае с Крымской войной, которая началась на Черном море, но затем охвати ла Балтику и Тихий океан: в 1854 г. гарнизон Петропавловска Камчатского отразил нападение англо-французской эскадры, а в 1855 г. англо-французский флот блокировал русский флот в Кронштадте» .

Повторимся, это сказано в декабре 2016 г.

Какая модель лежит в основе этих прогнозов? Что можно спроецировать и уверенно спрогнозировать с ее помощью на ближайшие годы? Об этом – наш Аналитический доклад, предназначенный не только для экспертов и специалистов, но и для широкого круга читателей.

Отрывок из доклада «Эпоха реформ и потрясений. Россия и мир в период до 2040 года». Полная версия доступна по ссылке

С технической точки зрения, объемы перевозок угля по Восточному полигону в ближайшие годы будут расти: будет сказываться модернизация мощностей БАМа и Транссиба, которая позволит угольщикам поставлять сырье в страны АТР через порты Дальнего Востока, а не Северо-Запада и Юга России.

Однако сам объем перевозок – вторичный показатель в сравнении с рентабельностью отрасли, на которую уже негативно влияет возвращение мировых цен к многолетней норме. По данным Росстата, сальдо прибылей и убытков российских производителей угля по итогам первых пяти месяцев 2024 г. снизилось на 96,3% в сравнении с аналогичным периодом 2023 г. (до 9,1 млрд руб.). Доля убыточных угледобывающих предприятий по итогам первых пяти месяцев 2024 г. достигла 50,9%, хотя год назад она составляла 33,3%.

Рост инвестиций в добычу угля в Китае, скачок в развитии ВИЭ в странах Восточной и Южной Азии, возвращение цен на уголь к среднему многолетнему уровню, усиление конкуренции между странами-поставщиками коксующегося угля – эти и другие факторы будут негативно отражаться на рентабельности отрасли, которая вступает в самый тяжелый этап развития за последние 30 лет.

Средняя цена на энергетический уголь на условиях FOB Ньюкасл (Австралия) снизилась на 34% по итогам первого полугодия 2024 г., достигнув $132 за тонну (против $201 за тонну я январе-июне 2023 г.). По итогам 2024 г., скорее всего, средняя цена будет находиться вблизи этой отметки ($130 за тонну), даже несмотря на сезонный рост спроса в IV квартале.

Рынок преодолел три главных шока последних лет: негласный запрет на поставки угля из Австралии в КНР, действовавший в 2021-2022 гг.; эмбарго ЕС в отношении России, вступившее в силу с августа 2022 г.; постковидный скачок спроса, который был одной из причин роста цен в 2021-2022 гг. Все три шока к сегодняшнему дню нивелированы. Поэтому было бы ошибкой ждать серьезного роста цен в оставшиеся месяцы года.
https://www.vedomosti.ru/business/articles/2024/07/30/1052742-pravitelstvo-sformirovalo-prognoz-eksporta-uglya-po-vostochnomu-poligonu

Привет всем недропользователям!

Уверен, вы часто сталкиваетесь с картографическими задачами в своей сфере – от работы с лицензионными участками и картами до отображения инфраструктуры и производственных объектов.

Хотел бы порекомендовать вам платформу и команду FlexGIS, которые могут предоставить:

✔️ Корпоративный геопортал для создания, хранения и работы с любыми пространственными данными через веб-интерфейс;
✔️Помощь экспертов, обладающих опытом работы с Роснедрами, а также компетенциями в морской геологоразведке и нефтегазовом консалтинге;
✔️ Возможность создания собственной витрины или магазина геоданных, в том числе для хранения готовых карт и проектов на внутреннем сервере и предоставления доступа через удобный интерфейс;
✔️ Подключение верифицированной базы по твердым полезным ископаемым (ТПИ): месторождения, лицензионные участки, инфраструктура и пр.;
✔️Быструю кастомизацию или доработку функционала.

https://flexgis.ru/custom

Можете писать напрямую Никите: @bearseatcaviar

А еще они умеют в нефтегазовый консалтинг – знаю это сам, поскольку работал с Никитой в RPI.

Почему не работают классические кондратьевские циклы? Часть 1.

Приведенные выше прогнозы основаны на теории эволюционных циклов, которая, в свою очередь, является модифицированной версией кондратьевских циклов, названных в честь Николая Кондратьева (1892–1938).

Циклы Кондратьева представляют собой длинные волны мировой конъюнктуры, которые можно проследить в том числе по многолетним колебаниям ценовых индексов и сырьевых котировок, выраженных в постоянных ценах (корреляция между циклами Кондратьева и динамикой ценовых индексов и сырьевых котировок анализируется в одной из глав нашего доклада).

Классический цикл Кондратьева состоит из двух волн – повышательной и понижательной – продолжительностью около 25 лет каждая. На повышательной волне в мировой экономике преобладает благоприятная деловая конъюнктура, а временные кризисы преодолеваются сравнительно легко; и наоборот, на понижательной волне доминирует низкая деловая конъюнктура, а непродолжительные периоды подъема не результируются в устойчивый рост.

Кондратьевские циклы наблюдаются с конца XVIII в., со времен Первой промышленной революции, начавшейся в Великобритании, а затем охватившей весь мир. Сам Николай Кондратьев еще при жизни проводил различия между циклами «рубежа» и «середины» веков: в первом случае технологическая революция сменяется региональными и мировыми войнами, а во втором бурный экономический рост, основанный на распространении сформированного ранее технологического уклада, оканчивается структурным кризисом, в ходе которого этот уклад перестает быть драйвером развития, а ему на смену приходит новый.

Это различие легло в основу теории эволюционных волн, согласно которой полный цикл развития мировой экономики и политики (а точнее, стран, втягивавшихся в орбиту мировой экономики на протяжении последних двух столетий) состоит из двух кондратьевских циклов, или четырех фаз:

1) Технологического переворота, сопровождающегося радикальной сменой технологического уклада – совокупности взаимосвязанных технологий, производственных цепочек, конечных товаров и услуг – в ведущих экономиках мира;

2) Великих потрясений, насыщенных кризисами и войнами, которые приводят к деградации и началу разрушения старого мирового порядка, препятствующего распространению новых технологий;

3) Революции мирового рынка, в ходе которой происходят масштабные геополитические сдвиги, меняется мировой порядок, а действующий технологический уклад уже на новой институциональной основе получает наиболее широкое распространение вплоть до исчерпания возможностей служить драйвером роста; наконец,

4) Структурного кризиса, в ходе которого доминировавшие прежде отрасли начинают приходить в упадок, а в ведущих экономиках мира формируются предпосылки для новой технологической революции.

Полный эволюционный цикл, состоящий из двух повышательных и двух понижательных волн, охватывает весь жизненный цикл технологического уклада и связанных с ним институтов – от зарождения и первого массового применения в развитых странах до экспансии по всему миру и последующего «угасания» в качестве локомотива экономического, социального и политического развития. При этом он учитывает не только экономические факторы эволюции технологического уклада, но и политические, включая войны, реформы и революции.

Отрывок из доклада «Эпоха реформ и потрясений. Россия и мир в период до 2040 года». Полная версия доступна по ссылке