Утром первого января самое время поговорить о постыдных удовольствиях. И это не про пожрать — любви к сладкому и булочкам я совершенно не стесняюсь, должны же быть маленькие радости у титанов духа.
А вот смотреть аккаунт с цыганскими праздниками — да, неприлично, но неизменно развлекает.

Во-первых, огромные деньги, потраченные впустую — это, конечно, неэкологично, но в очередной раз напоминает, что бабла на свете много. Зашкаливающе, ошеломительно много, хватит на всех, просто места надо знать.

Во-вторых, как-то ужасно смешно понимать, что это просто другой уровень тех же понтов, только инстаграмные девочки копируют роскошь с американских образцов, а цыгане с купеческих. Но куриная жопа под перьями та же самая.

В-третьих, меня завораживает ритуал, сложная структура праздника, которую абсолютно все участники точно знают. И чёткое понимание у каждого, что такое «прилично», «достойно», «как положено». Для человека, который всегда первым делом проверяет, влезет ли кубик в круглое отверстие, это выглядит как единый инопланетный разум.

В-четвёртых, из рамок жесткой процедуры иногда выпадает что-то человеческое. Вот невеста вдруг плачет под душещипательную песню про «папина дочка, сердце дрожит во мне», и отец украдкой целует ей пальцы. Вот помолвка помертвевшей двенадцатилетней девочки и толстого равнодушного мальчика. Вот жених с неожиданно тонким и осмысленным лицом отдаёт невесте букет и тут же отходит, а она прячет злой и, кажется, умный взгляд.

Ну а в-пятых, странно видеть столько людей, смутно похожих на меня.
Вокруг обычно то славяне, то евреи, и я в целом напоминаю и тех, и этих, но тут сразу десяток женщин, которые все как моя бабушка. Если мне чуть подкрутить резкость и выпрямить спину, вполне бы вписалась.

И я тогда думаю — вот же, увели бы меня в детстве на владимирскую электричку*, жила бы свою настоящую жизнь, замуж вышла, как нормальная, в атласном платье, и дом был бы каменный, а не это всё.

*(по семейной легенде в пять лет меня на Курском вокзале чуть не забрали цыгане)

Банк прислал сообщение, что у меня есть инвестиционный потенциал, и не хочу ли я вложить тысячу-другую. Ах, дружочек, сказала я банку, тебе ли не знать — сейчас ведь ровно то короткое мгновение, когда квартирный хозяин не снял арендную плату, буквально завтра весь потенциал растает, как золушкино платье.

В огорчении пошла смотреть закат и меня попыталась ущемить сердитая птица: встала строго передо мной и постаралась перекрыть солнце. Потом всё-таки нашла немного совести и отодвинулась, но сам факт!

Затем какая-то женщина в одно мгновение разрушила мои идиллические представления о француженках: громко говорила по телефону, жуя бурекас, и прямо набитым ртом произносила всякие прекрасные слова, пердю там, сава и другие.
Разочаровалась, конечно, но с некоторым удовлетворение подумала, что а) все врут, б) таки я не самый последний мизерабль на свете, есть и похуже, и даже из Франции.

И ровно в это мгновение на соседнюю лавочку уселась классическая пара идеальных парижан. Точно как в инстаграме показывают: оба в чорном, в шарфах, худые, как щепки, и при этом у них пакет с пончиками из Роладина.
Зачем, Господи, тебе надо было отнять у меня даже маленькое удовлетворение этим вечером?
Вздохнула горько, досмотрела закат и пошла в парк Сюзан Даляль, там ханукию зажигают.

Когда все девять свечей запылали, добрый человек дал мне пончик — холодный, вчерашний и без варенья. Я даже не удивилась, но отказываться от пончиков выше моих сил, поэтому шла домой, грызла его и думала о своей печальной судьбе. И когда почти совсем отчаялась, в самом последнем кусочке нашлась капелька джема.
Ну, подумала я, ну. Всё не так плохо. Новый год наступил, тьму опять разогнали, дали немного сладкого и у меня даже есть инвестиционный потенциал. Это ли не успех

Слишком много рекламы, написали мне в декабре, и я огорчилась. Реклама — это как насрать на поле, чтобы был урожай. От этого получаются деньги, я на некоторое время перестаю беспокоиться и начинаю писать тексты, которые всех развлекают. Нет денег — нет веселья, так это работает.

Но сегодняшняя реклама очень сильно оплачена вперёд, потому что владельца канала я однажды родила и так задолжала ему хорошей матери, что одним постом не окупишь.

Мой ребёнок завёл канал с картинками, которые никто не понимает. Такое дело, что его IQ примерно равен моему росту, поэтому трудно не только мне.
Иногда я почти сразу догадываюсь, иногда ему приходится написать экран объяснений и приложить пару ссылок. А, говорю я через полчаса, действительно, очень смешно.
Человеку не должно быть настолько одиноко, считаю я, поэтому вот ссылка. Пусть найдётся ещё кто-нибудь, кто это понимает, а то пока только он и Шелдон.

https://yangx.top/da_chto_ne_tak

Вчера на прогулку меня выгнала полная луна. Сначала я не знала, просто вымело из комнаты и понесло по улицам, как шарик— толстый, но лёгкий. И только когда я уже покружила по Неве Цедек, повернулась спиной к Шабази, а лицом к Ротшильду — тогда подняла глаза от покемонов и увидела, что луна висит почти в полной красоте. Кабы я была моряк, ходила бы по звёздам, но когда ты близорукий сухопутный кролик, выводит только луна. Она висела над Ротшильдом, я шла ей навстречу и думала, что многое может измениться, но одно останется прежним. Почти как у ильфопетрова —
«когда женщина стареет, с ней могут произойти многие неприятности: могут выпасть зубы, поседеть и поредеть волосы, развиться одышка, может нагрянуть тучность, может одолеть крайняя худоба, но голос у нее не изменится»
— но только не голос.
Кажется, я всегда буду бегать за луной, смотреть на неё глазами большими и глупыми, впитывать бледный свет и ждать, что вот-вот случится. Что, что случится? Господь знает, но не может, чтобы не было ничего.
Раньше я думала, что может быть любовь, но теперь такой возраст, когда к слову «поебались» хочется добавлять «с божьей помощью», и не этого я жду от луны. И точно не денег, откуда у лунного зайца деньги. Говорят, он толчет порошок бессмертия, и я думаю, может быть, времени, может быть перемен.
Не знаю.
Я просто иду и думаю: смотри на меня, лунный заяц, и пока ты видишь меня, я тоже буду глядеть глазами большими и глупыми, буду спешить неровными прыгающими шагами, буду ждать перемен и вечности, но дождусь только бледного света, заливающего женщин, кошек, кроликов земных и города.

Есть романтический порыв поговорить про говно. То есть о нравственном законе конечно.
Недавно сформулировала и сама удивилась, что вот у нас время трагедий, две страшные войны перед глазами, потрясениям нет числа — и какое чувство от всего этого у меня в сухом остатке?
Чувство мучительной неловкости.

Нет, в процессе или, как это вы говорите, в моменте всё перекрывают горе, ужас и сострадание, но раньше или позже, когда от сердца остаются угли, начинаешь отвлекаться на окружающий мир, и тогда приходит она — мучительная неловкость.

Потому что люди, переживавшие испытания вместе со мной, проявляются ярко, и буквально каждый день открываешь ленту, и сразу начинается:
Ой, ну Вася, ну пожалуйста. Ну зачем же так позориться. Немного можно, но так-то зачем.
Леночка, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Оставь мне хотя бы маленький шанс тебя любить. Уважать уже не получится, но любить как-нибудь раком-боком я бы попыталась — если, конечно, сможешь хоть минутку не пиздеть.
Иван, допустим, Иванович, прекратите, за такое вам не заплатят. Точно нет, вы даже в тренд не попадаете. Да, даже если написать «………….», на это грант не дадут.
Стыдно? Бесчестно? Незаконно? Господь с ним, главное — пиздец как неприлично. Неэтично — ладно, но некрасиво-то как.

Дело ведь не в том, чтобы не лажать, а чтобы не суетиться мухой над сделанным, не сопровождать это потоками слов, не раздавать моральных оценок, ножкой запихивая под ковёр собственное дерьмо.

И, нет, не привязывайте это, пожалуйста, к определённым людям — я в принципе. Почему так выходит, что как ни моральный камертон, так непременно в говне? В какой момент это случилось и в каком порядке: вы его обрели и в жопу засунули или сначала обосрались, а потом камертон отрос?
Много вопросов, короче.

И, да, по итогам важнейшим качеством в нынешней ситуации становится гибкость спины. Оглядывайся регулярно, хороший человек, не обосрался ли ты. Ну или рукой можно проверять, кому трудно.
Нахлынет минутка праведности — вернись, перечти себя: уж не камертон ли я?

Перечитала: вроде не камертон.

С утра победила небольшой отчёт в израильскую налоговую — ничего особенного, полчаса возни с доступом и паническая атака. Потом красилась и уверено рассказывала мужу (а кому ещё, кошки не кивают) нудную историю победы и как я люблю работать с бумажками:
— Израильские, конечно, страшные, там иврит, но вот российские в порядок приводить, это кайф. Так приятно раскладывать по папочкам, — между тем я нанесла второй крем, — вовремя оплачивать счета, следить за всеми подписками…
Тут я прервалась, сбегала в ванную, вышла, вытирая лицо, и взяла третий крем:
— Мне этот порядок даётся легко и приятно, с радостью бы работала в делопроизводстве … Хотя вот сейчас намазала крем для волос на лицо — ну и куда мне в делопроизводство?
— Хотя бы не облезешь?
— Не должна.

А в целом, да, вылетаю сегодня к папе, предвкушая одно там дело в «моих документах». На рейс, правда, зарегистрироваться не смогла, но хотя бы не облезла.

Если что, перелёт занял сутки от порога до порога, шестичасовая пересадка в Баку затянулась дольше, и к папе в Подмосковье я уже приехала в хрустальном состоянии, в смысле, остекленевшая. Потом проспала шестнадцать часов и воскресла в новую жизнь.

Но самое забавное, что посреди этого долгого сна я восстала около полуночи, не просыпаясь взяла телефон и сделала две вещи — урок в дуолинго, чтобы не потерять ежедневный прогресс, и лимфодренажную тренировку, чтобы получить очередные звёздочки. С утра, кстати, была не такой опухшей, как обычно после перелетов.

Пишу чисто для памяти, сегодня двадцать дней, как я не ем и занимаюсь, за первые десять дней похудела на три кг, за вторые на один. Есть что-то медитативное в наблюдении за тем, как течёт вода и как весы показывают на сто граммов меньше ежедневно.
Ну и вчера нашла в себе силы добавить тренировку на осанку, и она оказалась впечатляющей. Ещё через 20 дней расскажу, так ли это хорошо и эффективно, как кажется с первого взгляда.

Зы. Очень скучаю по Веничке. Никто не заглядывает мне в лицо с тревогой, когда я делаю собаку мордой вниз.

Слушайте, я всё вспомнила. Меньше недели в январском Подмосковье, и я вспомнила, почему женщины в России раскрашивают лицо даже днём — да потому что лиловый нос и синие губы выглядят несколько тревожно.
Я вспомнила, почему поехавшие колготки необязательно сразу выбрасывать.
Я вспомнила, что шапочка, это не аксессуар, а инструмент выживания. А снуд, наоборот, хрень какая-то. А наушники могут не только производить музыку, но и фиксировать эту хрень на голове.
И, да, вдыхать носом и выдыхать ртом, это не личный заскок тренера из интернета, а единственно возможный способ дышать для человека с тонзиллитом.

Вообще вчера у меня был день финансовых потерь. Во-первых, azal порвал мой чемодан и отказался компенсировать. Во-вторых, в семейном бюджете обнаружилась дыра, равная моему двухмесячному заработку. В-третьих, всё равно нужно как-то жить.
И ничего посреди всего этого мне не оставалось, как придти домой начать писать маслом (не мочиться жирненьким, а в смысле искусства).
Господи, это какая-то первобытная радость, когда красишь коричневым, будто стены мажешь то ли глиной, то ли, как бы сказать, шоколадом. Результат примерно такой же, но очень очень приятно.

Ну а сегодня я таки сговорилась с армянским, кажется, мужчиной, и он согласился зашить то, что порвали азербайджанские. При этом был так непобедимо обаятелен, что я потом некоторое время ощупывала себя на предмет того, не надо ли мне ещё что-нибудь заштопать. Но нет, другое всё нужное.
В целом же, возраст, это не только когда у тебя из кремов финалгон для спины и синяя Нивея для всего остального. Это когда в голову приходит строить глазки седым людям

В фб спросили «как в вас проснулась женственность (если вообще проснулась)» и многие с гордостью сказали, что у них яйца по колено и вообще. А я точно помню этот момент и ничуть о нём не жалею, хотя истинно девочковая судьба не самая лёгкая.

Это было в пять лет, когда мне впервые сшили сарафан с открытой спиной. Я пришла домой с прогулки и не смогла дотянуться до звонка, а какой-то мужчина, идущий в соседнюю квартиру (кажется, любовник соседки), сказал: позвольте вам помочь.
И тут я почувствовала себя женщиной, притом шикарной.

Сарафан был из тёмного штапеля с яркими рыжими цветами, и многое я забыла с тех пор, многое пересочинила, но и сейчас могу ощутить себя экзотической птицей в нездешнем оперении, вспомнить это чувство голых лопаток, как будто я оперная певица или даже балерина.

Мы с подругой вчера говорили о том, как уходит внешность и вместе с ней наискосок отползает способность писать, как будто присущее тебе очарование  влияло на текст. В конце концов, старость заставляет голос дребезжать.
Но у меня есть это секрет, этот холод в голых лопатках, который заставляет выпрямлять спину и поворачивать голову, как шикарная женщина. И даже если с собственным телом это не получится, я всегда могу вызвать ту девочку, которая тянулась к кнопке звонка.

Впрочем, всегда остаётся история о Плисецкой, которую я  услышала по телеку очень давно и до сих пор не забыла. Какой-то мужик рассказывал, что наблюдал в обычной жизни, как её огорчили. Она ничего не сказала, просто отошла к окну и опустила плечи, как очень грустный лебедь, и вся её фигура была печаль.

Плисецкая, конечно, и в семьдесят лет могла своим телом сказать больше, чем мы в двадцать. Но я почему-то думаю, что в женских телах, со временем теряющих форму, всё равно хранится чувство узкой голой спины, память о грустном лебеде, о непобедимой притягательности, и если только вспомнить, если только позвать, то всё на мгновение вернётся, хотя бы и текстом.

— Чтобы съел, — говорю я и ставлю перед папой бутерброд с красной икрой. И тут же вспоминаю маму из «Денискиных рассказов» — «и без разговоров!». Но без разговоров не получится, папа полон возмущения, в его мире икра только для детей, женщин и гостей. И мне приходится объяснять, что дети и женщины в моём лице на диете, гостей пока не придвидится, а банку мы открыли позавчера, так что надо доедать, иначе пропадёт. Этот аргумент он понимает и осторожно, как лемур, начинает есть.
Смотрю на него и снова вспоминаю: «я скачу, что ты мой папа»
Он ухудшается с каждой неделей и мы с сестрой, конечно, сделаем всё возможное, но никто не знает, сколько это продлится. А пока я его кормлю, делаю массаж, мою  и вытираю махровым полотенцем. Разве что колыбельных не пою, а так мы почти полностью поменялись ролями. Но внутри я всё равно скачу, что он мой папа — и никогда не перестану, что бы ни случилось с телесной оболочкой самого стойкого и щедрого человека в моей жизни, лучшего папы на свете.

Давно (возможно, никогда) не писала про Димины бубны, потому что обычно под заказ, но вот есть один свободный.

Обрядовый бубен,
Гладкая козлиная кожа,
Специальной выделки.
55 см в диаметре,
На ободе из ясеня,
три слоя,
Со встроенной в обод
системой настройки,
на12 винтов М5.
Крестовина - плетёная,
Шестиконечная,
с раздвоенными лучами.
Хват отделан мягкой
цветной замшей.
Простая прямая колотушка
И ключ для настройки - прилагаются по умолчанию.
Дополнително:
мягка/гнутая колотушка - опционально.
Вес: 1.9 кг.
Удобный,
хорошо сбалансирован,
Звук достойный.
Доступен для знакомства
на Тахане Мерказит,
в Тель-Авиве.
Пересылка - возможна.
Любые другие варианты - возможны на заказ.
За подробностями - прошу в личку.

/в столбик — потому что авторский стиль такой, у него чувство ритма. Контакт в комментариях

Недавно имела некоторое крушение иллюзий, должна рассказать. Люди нашего образа жизни исповедуют небольшие принципы, например, стараются поддерживать малый бизнес, старичков, ремёсла и вообще любят всякое аутентичное. В идеале получается пожилой сапожник, который в лавочке у рынка шьёт тапки в течение полувека, продаёт их за четыреста рублей, а клиентов зовёт сынок или красавица. Когда мы такое находим, умиляемся до слёз, скупаем пять пар себе и на подарок, а потом пишем об этом в соцсетях. И даже если позже встречаем те же тапки по 150 на алиэкспрессе, то не очень огорчаемся.

И тут мне выпадает отличная старушка под запрос: маленькое ателье возле магазина «тысяча мелочей», закуток, заваленный одеждой, седая хозяйка с кошкой Мусенькой чинит вещи таким же пожилым людям. Она и папе моему брюки подшивала, 200 р за пару. Ну, подумала я, отлично, у меня есть три слишком длинных платья, а у бабушки будут деньги на конфеты «му-му», какая прелесть. И с лицом тайной снегурочки пошла к ней.

Старушка ползала вокруг меня, обмеряя подол, я смущалась и уже готовилась нести ей шоколадку и кошачий корм.
— Завтра приходите, — сказала она.
— Но там сложно, натуральный шёлк…
— Да плевать, — она только что не цыкнула зубом, но я не насторожилась. Ну может совсем чуть чуть. Мастер же.
Пока писали квитанцию, пришла какая-то противная тётка и потребовала свою кофту. Портниха возмутилась, «раз не хотите ждать, могу распороть и вернуть как было», потом долго бурчала, что ходют и ходют каждый день, суки (извините меня, девушка, нервов никаких нет).
Да, я уже начала что-то подозревать, но всё-таки заплатила и вернулась для верности через три дня.

Ну што сказать. В течение следующей недели я приходила к ней девять раз. Платья были не готовы по разным причинам — то просто нипочему, то ломалась машинка, то старушка сбегала и пряталась от клиентов. Когда не получалось, она провожала каждого нехитрой, но искренней гадостью вслед.
Наконец-то я догадалась прочитать отзывы на яндексе и очень смеялась. Средняя оценка единица, старушка вечно пьяна, всем врёт, деньги не возвращает и портит вещи. Кажется, весь бизнес сводится к тому, что она берёт аванс, мгновенно пропивает в соседнем КБ, а потом тянет время, пока её не загонят за машинку угрозами.

На десятый день мне пришлось сесть в примерочной и ждать, пока она всё-таки подошьёт мои платья.
Читатель до последнего надеется на трюк «пьяный мастер» — что старушка, угрюмо матерясь, сделала всё идеально, но нет, нет. Шелковый подол она изуродовала ровно так, как ожидалось от злобной похмельной бабки.

Господи, подумала я, ну почему было не пойти в нормальное ателье с сердитой, но трезвой приёмщицей, которая за те же деньги… Но тут как раз дошла до рынка и увидела божью старушку с шерстяными носками.
— Неужели сами вязали, — сказала я.
— Сама, доченька, сама. Глаза не видят, руки не дёржат, — сказала она, незаметно отрывая этикетку с надписью «китай».
— С ума сойти, дайте две, — сказала я.
В конце концов нужно поддерживать малый бизнес, старичков, ремесло и всякое аутентичное, а что может быть аутентичней, чем наебать лоха

В пункте выдачи WB имела момент триумфа над другой женщиной — это всегда удовольствие с оттенком неловкости. Но она пришла с мужчиной, полчаса мерила какие-то тряпки, передавала ему гору пакетов и он покорно относил их на возврат. И тут я, понимаете ли, трачу четыре минуты на переодевание и забираю вещь. Мужу к этому моменту разрешили сесть на лавку и он проводил меня взглядом больной собаки. Да-да-да, хотела сказать я, бывают и такие женщины, которые вообще не понимают, зачем тащить мужчину к примерочным, если не собираешься показывать ему эротическое бельё или трахаться за шторкой. Но из дамской солидарности не сказала конечно, пусть живёт безмятежно

В башне Империя есть кафешка, где иногда проводят небольшие встречи с теми, кому незачем подниматься в офисы. Я там встречалась с бесценным редактором и как раз ждала свой двойной, взбитое молоко отдельно, когда к выходу направилась очередная партия посетителей: несколько непримечательных хорошо одетых мужчин и взрослая дама, вокруг которой они вились. На шпильках, хотя и без того ростом под метр восемьдесят, в пальто и с укладкой, очевидно, не знающей ни шапочки, ни капюшона — наверняка её привозит водитель с большим зонтом. Мы поравнялись, я задрала голову, заглянула ей в лицо и обнаружила, что дама рассматривает меня с живейшим любопытством: «Что-то кругленькое в пуховике и со спутанными кудрями? Какая прелесть!». И так мы некоторое время улыбались друг другу, недоумевая, как борзая и болонка, точно ли это существо одного со мной вида. Лично я до сих пор сомневаюсь.

*
Приползла домой и в рамках диеты свалила в салат всё, что нашла в холодильнике приемлемого. В результате там, в частности, оказалась квашеная капуста и авокадо. На вкус не помню, голодная была, но что-то удивительное. Удивительное, да, это хорошое слово. Потому что назвать салат «опиздошивающий» наверное неправильно.

А вообще с диетой мне легко, я практически отменила человеческую пищу и поэтому, когда встречаюсь с людьми в кафе, на то, как они едят, смотрю с лицом воспитанной собаки: очень внимательно, но без малейших посягательств. Потому что это всё для меня несъедобно, но очень интересно, как вы это делаете. Неужели хлебом прямо в голову? Поразительно, поразительно.

Накануне отъезда наконец-то случился снег, которого я ждала весь месяц. Медленный, крупный, неотвратимый, покрывающий всё и всех. Большие хлопья падали невесомо, но любому понятно, что они способны засыпать город до верхушек красных труб. В Россию человека тянет не вайлдберис и не яндекс доставка, а этот огромный равнодушный снег, под которым можно похоронить всё, с чем не справился, что отверг, не добился, забыл, потерял, бросил, любил. Слёзы под ним замерзают и становятся жемчугом, кровь — ягодами брусники, а горе — придумай что-нибудь, ты же писатель, — например, водкой. Ничего большего не нужно от этого места, только задрать голову и чтобы на лицо падал лёгкий вечный снег. Кто-то же должен всех прощать.

20 лет жежешечке, господи. Мир переменился чуть более чем полностью, даже я стала старше лет на десять, а лента и вовсе постарела — открываешь, и ни слова про любовь. Зато есть политика, немного путешествий, рукоделия и какие-то кусты, которые взращиваются ради привыкания к земле.

«У нас ещё будут безумства любви?», спрашивала Ривелотэ лет пятнадцать назад, и никто не сомневался, что да. И теперь, наверное, ещё будут, но немного другие — прожить с кем-то до конца дней, например, твоих или его, это ли не безумие.
Это так странно, так странно прятать лицо на груди всё того же мужика, только шерсть на ней теперь седая. И всё ещё чувствовать, что можешь улететь — не как ангел или птица, а как шелковый платок, украденный ветром. Милая, не льсти себе, теперь для этого потребуется ураган, уносящий дома в Канзасе. Если только частями — отдельно душа, отдельно телесный пепел.
Но я всё-таки думаю, что есть ещё ветер для меня, раздувающий платье, алую шаль, волосы, маленький бледный огонь (жжёт, значит, жив) и безумства любви и не хочу ли я сказать да мой горный цветок

/ верхний пост со всем лучшим за двадцать лет https://marta-ketro.livejournal.com/201246.html

Вижу в ленте репосты моих старых текстов и они прям хорошие, так что буду иногда показывать что-нибудь, весеннее например.

29 февраля — такой день, когда у каждой женщины есть шанс выйти замуж, если она уже кого-то выбрала, или хотя бы разжиться юбкой. По крайней мере, в Англии. Там в високосный день любая имеет право сделать предложение мужчине, и он не может ей отказать. В крайнем случае, должен подарить отрез ткани на юбку. У королевы Виктории, например, так выгорело с принцем Альбертом, женился как миленький. Королевам вообще жить легче, но никто не запрещает и нам, простым принцессам, попытать счастья.

Вот только эта свобода нам положена раз в четыре года, в странный день — причуду календарей, в день безвременья между зимой и весной. Его на самом деле нет, он собрался из лишних часов, украденных в течение лет у обычной жизни. Это из тех часов, что мы молчали, закусывали губу и не говорили мужчине «я хочу быть с тобой», когда хотелось.

И знаете что? Мы правильно молчим.
Когда любишь, невозможно поверить, что это без взаимности. Кажется, он просто не понял. Кажется, он боится. Дай ему шанс, пойди навстречу, будь храброй — и он осознает своё счастье. Тысячи дамских романов учат нас, что гордая медноволосая Маргарет могла бы избавить от всех этих страданий себя и высокомерного Ричарда, если бы сразу призналась ему в своих чувствах. Ведь внутри он такой нежный зайчик с разбитым сердцем, ему страшно получить очередную рану, поэтому он бежит от сильных чувств.
А кроме того, мы — современные женщины без предрассудков, «я беру своё там, где вижу своё», мы имеем такое же право выразить свои желания, как и мужчины.
А ещё... ещё просто плевать, что он подумает, потому что сердце разрывается от любви и хочется называть вещи их именами, как делала Ева, гуляя по райскому саду: это роза, это яблоко, это горошек; это я, это ты, это любовь. Будь со мной, пожалуйста.
Даже когда всё кончено, мы обязательно попытаемся. Я тебе помню, думаю о тебе, скучаю, вспоминаю всё лучшее, что было — а значит, ты тоже помнишь и скучаешь. Невозможно, чтобы такая сильная эмоция не находила отклика, чтобы на том конце длинного провода не вспыхивала каждый раз лампочка, когда у меня тут опять замыкает контакты. Поэтому женщина зачем-то пишет через год своё дурацкое «с первым снегом» — «весна наступила», «прошла мимо нашей скамейки», «хочешь кофе?».

Даже нельзя сказать, что это не работает. Конечно, он хочет. Мало кто может устоять против прямого предложения. Отчего бы и не погреться возле чужой любви, не принять подарок, не пощекотать чувства, зачем отказываться от страстного секса. Кто ж против-то.
Но следует понимать, что у этой сказки не будет счастливого конца.
Прислушайтесь к хору злорадных разочарованных тёток, которые повторяют один и тот же текст: «Он все понял; нет, не боится; нет, это не старые раны — он просто не хочет». Звучит избито, но тётки правы. В любви нельзя ни образумить дурачка, ни раскрыть глаза слепому, ни осчастливить несчастного — если он сам того не желает, не лезет, как котёнок к миске с молоком, не прёт, как трактор, не идёт навстречу, в конце концов. Все всё понимают; никто не боится настолько, чтобы упустить счастье; никто не уходит, если хочет остаться. Объяснить логически, что со мной лучше, чем без меня, невозможно. Точней, он согласится и уйдёт. Тронуть и подкупить силой чувств можно — но на один раз. Соблазнить — да, регулярно. Раз в полгода примерно. Но вы ведь не этого хотели, правда?

Одна женщина, гораздо мудрей и красивей меня, сказала, что после неудавшейся любви более всего жалеешь о сказанных словах. Когда могла бы промолчать, но зачем-то раскрылась, позвала, предложила — потом это мучит. А через полгода я говорила ей: пытаясь вернуть старую любовь, мы вспоминаем и надеемся возвратить всё лучшее, что между нами было. А получаем только всё плохое, что успели позабыть.

Мы обменялись печальным опытом, который избавляет от иллюзий и оберегает от ошибок, но счастья не приносит.
Поэтому я никогда не даю шанса высокомерному Ричарду, не шлю сообщений про первый снег и не прошусь замуж.

Но раз в четыре года я собираюсь с духом и пишу по одному и тому же адресу «ангел мой, хотите кофе?»

Конечно, он хочет.