Плохие прогнозы сбываются чаще позитивных. С выборами 2021 года так и случилось. Ожидаемая фальсификация состоялась, причем в случае Москвы оказалась ещё и предельно наглой, а также удивительно бездарной. Вместо того, чтобы вбросить результаты электронного голосования сразу, объявив победу «Единой России» уже вечером 19-го, власти ждали почти два дня, когда успех оппозиционных кандидатов в половине столичных округов стал не только очевиден, но и был публично объявлен в средствах массовой информации. К тому же стала совершенно наглядной неправдоподобная и абсурдная разница между данными обычного и электронного голосования. Иными словами, электронное голосование не просто было сфальсифицировано, но было сфальсифицировано публично и открыто. Мало того, что отменили уже состоявшиеся победы оппозиции, но и по партийным спискам на треть понизили результат КПРФ.

Единственным объяснением произошедшему, кроме чудовищной некомпетентности организаторов данного мероприятия (в современной России разучились даже грамотно фальсифицировать выборы), может быть желание публично унизить оппозиционеров и вообще москвичей, продемонстрировав, что власть не собирается даже делать вид, будто считается с обществом и реальным положением дел.

Подобный исход выборов не столько удивляет, сколько возмущает. И парадоксальным образом, массовое возмущение вызвано даже не фальсификацией как таковой (её ждали и к ней готовились), но именно нагло-идиотской формой, в которой она была проведена. Разумеется трудно ожидать, что митинги протеста, которые сейчас начинаются по всей стране, вразумят чиновников. Тем более, что всероссийскую акцию, официально объявленную лидерами КПРФ, по крайней мере половина из партийных организаций сама же будет саботировать. За исключением Валерия Рашкина, Сергея Левченко, Николая Бондаренко, Вячеслава Мархаева и ещё нескольких решительных провинциальных политиков, большинство региональных руководителей КПРФ совершенно не настроено ни конфликтовать с властью, ни тем более бороться за перемены в стране. Но есть ещё и члены партии, если её избиратели. И они настроены куда более решительно.

Начинающиеся протесты изменяют политическую обстановку. Во-первых, они свидетельствуют о том, что весенне-летняя репрессивная кампания Кремля не дала ожидаемых результатов. В обществе накопился изрядный запас протестной энергии, которая всё равно вырывается наружу. Во-вторых, новая волна протеста поднимает на местах новых лидеров, таких как Михаил Лобанов. Более решительных, более политически компетентных и зачастую более левых по своим взглядам. Произошедший весной разгром либеральной оппозиции создает предпосылки для появления новой оппозиции — народной.

Кремль попал в ту же ловушку, что и многие авторитарные режимы в прежние времена. Считая, будто можно вместо решения реальных общественных проблем ограничиться подавлением недовольства, режим в первую очередь стремится обезглавить оппозицию и разгромить её структуры. Но поскольку недовольство имеет объективные причины, не устраняемые никакими репрессиями, меры против первого эшелона оппозиционных лидеров лишь расчищают путь для появления новой группы лидеров и активистов, как правило — более радикальных.

Скандал, разворачивающийся вокруг истории с электронным голосованием в Москве, в основном вызван явной и, похоже, демонстративной фальсификацией его результатов. Однако если внимательнее приглядеться к проблеме, то обнаруживаешь, что электронное голосование оставалось бы противозаконным даже в том случае, если бы считали по-честному. Дело в том, что внедренная в Москве система противоречит законодательному принципу равного и тайного голосования. Избиратели, голосующие бюллетенями и электронно, находятся в неравных условиях.

Начнем, конечно, с самого скандального: пресловутые «переголосования», о которых уже успел рассказать Алексей Венедиктов, пытаясь представить это чуть ли не достижением нынешних выборов. С точки зрения Венедиктова, очень хорошо, что гражданин, которого принуждали голосовать на работе в присутствии и под присмотром начальника, теперь может прийти домой и переголосовать. Не говоря уже о том, что тем самым Венедиктов не только признал факт принуждения, но ещё и подтвердил, что данный факт заранее был известен организаторам выборов и предусмотрен их процедурой, возникает принципиальный вопрос: коль скоро граждане, голосующие электронно, имеют право на переголосование, то исходя из принципа РАВЕНСТВА такое же право должно быть предоставлено и тем, кто пользуется бумажными бюллетенями. Этого права, конечно, у них нет.

Право на переголосования, которым так гордится Венедиктов, кстати, может быть использовано в обе стороны. И если уж он сам признал факт принуждения, то почему начальник не может заставить своего сотрудника уже проголосовавшего из дома, повторно выйти в сеть и «исправиться». К тому же сама возможность переголосования доказывает отсутсвие анонимности. Ведь бумажные бюллетени, опущенные в урну, становятся одинаковыми и нет никакой возможности определить, кто какой бюллетень опустил. Напротив, если вы можете отменить и исправить свой выбор, значит след от вашего голосования остается в системе и можно точно сказать, кто как голосовал. Иными словами, отменяется не только принцип равенства избирателей, но и принцип тайного голосования. При этом, однако, голосование не становится открытым. Поскольку при открытом голосовании все сразу видят не только кто и как голосует, но и то, какой получается результат. При электронном голосовании начальство может проследить, что вы думаете на самом деле, но у публики нет возможности самостоятельно узнать и проконтролировать итог.

И наконец, самое главное: а кто голосует? Опуская бюллетень в урну, вы обязаны предъявить не только паспорт, но и себя самого. Голосовать по паспорту, при отсутствии конкретного избирателя, обладающего физическим телом, невозможно. А вот с электронным голосованием такой проблемы нет. Голосуют некие виртуальные единицы, за которыми может быть и не стоит никакого физического лица. Утечка личных данных — лишь один вариант. В конце концов современные технологии позволяют без особых проблем сконструировать и виртуального избирателя, не более (но и не менее) реального, чем нарисованные на экране человечки из игры SIMS. Журналисты давно уже пишут о существовании в электронном документообороте целых «домов-призраков», возникших из-за бюрократических ошибок, манипуляции и путаницы с данными. Можно вспомнить и знаменитый «берег затонувших кораблей» во время выборов 2018 года в Приморье, когда суда, много лет назад ушедшие на дно или пущенные на металлолом, исправно отбивали телеграммы с отчетами о голосовании своего экипажа. Несложно догадаться, что экипаж и пассажиры «Летучего голландца» неизменно поддерживали партию власти. Начальство точно знает, что нет никого лояльнее покойников.

В условиях электронного голосования шансы всевозможных призраков повлиять на исход выборов становятся просто безграничными. Именно поэтому данная система столь мила сердцу начальства. Но, увы, она является антиконституционной и противоречит фундаментальным принципам, закрепленным в избирательном законодательстве.

То, что ДЭГ должно быть отменено, а его результаты аннулированы — очевидно. Вопрос лишь в том, когда это случится и понесут ли наказание те, кто внедрил на практике эту преступную систему.

Полиция ходит по домам, видимо пытается запугивать потенциальных участников завтрашнего схода или тех, кто выразил им симпатию. Меня дома не было, полицейским дверь никто не открыл.

Прошедшие выборы обострили для Кремля проблему КПРФ. Раньше всё было относительно хорошо. Партия оставалась в своей социально-культурной и политической нише, не создавая особых проблем. Но обострение кризиса изменило политические приоритеты власти, которая отказалась в 2020 году от практики «управляемой демократии», оформленной ещё при Владиславе Суркове, заменив её стратегией тотального контроля. С ЛДПР сделать это было нетрудно, а «Справедливая Россия» была принудительно реформирована. С КПРФ так не получилось, поскольку данная партия не просто больше, но и представляет собой более сложный механизм, где есть локальные центры силы, автономные группы интересов, есть масса избирателей и рядовых членов, мнение которых невозможно полностью игнорировать. Раньше, когда через высшее руководство президентская администрация влияла на процессы внутри КПРФ, всё более или менее работало. Но теперь потребовался механический и тотальный контроль. А это не получается сделать так же, как и в случае с более маленькими и более централизованными структурам.

И чем более успешными были усилия Кремля по установлению контроля над политическим полем, тем значительнее становилась роль КПРФ как последнего прибежища тех, кто пытается заниматься легальной оппозиционной политикой. Сюда устремились участники митингов в поддержку Навального, левые радикалы и осторожные либералы. Те, кто не могли и не хотели вступать в организацию, где всё ещё висят портреты Сталина, делались её союзниками, попутчиками или хотя бы избирателями, усиливая оппозиционность партии, которая должна удерживать свой новый электорат и опираться на новые кадры.

В свою очередь власть воспринимала происходящее как попытку лидеров КПРФ выйти из-под контроля в то самое время, когда именно ужесточение контроля стало главным приоритетом Кремля. Тут сработали ещё и усугубляющиеся с течением времени психологические пороки Сергея Кириенко и Владимира Путина, являющихся типичными control freaks — это уже классический диагноз, паранойя тотального контроля.

В результате выборы 2021 превратились в лобовое столкновение власти и КПРФ, хотя ни та ни другая сторона этого не планировала. Проблему КПРФ администрации так или иначе придется решать и не исключено, что прибегнут к жестким методам.

Не завидую сейчас Зюганову. Геннадий Андреевич, конечно, мастер сидения на двух стульях, но обострение ситуации требует выбора, который в любом варианте катастрофичен. Поссориться с Кремлем — потерять статус, влияние, всё, чем Геннадий Андреевич так дорожит. Не поссориться — потерять половину партии. А главное — при любом исходе событий, будет ли Кремль по-прежнему нуждаться в Зюганове?

Акции протеста, организованные КПРФ в связи с фальсификацией выборов, оказались предсказуемо слабыми. И к сожалению, не только потому, что высшее партийное руководство ожидаемо проводило эти мероприятия «для галочки». То, что Геннадий Зюганов, даже произнеся несколько грозных слов, бороться с властью не будет, было ясно заранее. На митинг в Москве лидер партии не явился, сославшись на уважительную причину — онлайн общение с президентом, против политики которого партия должна была в это время протестовать. А на встрече с Путиным председатель КПРФ ни словом не обмолвился о непризнании выборов. Что-то невнятное он пробормотал о вреде электронного голосования, но не в связи с фальсификациями в столице, а исключительно в контексте каких-то будущих выборов. Также невпопад прозвучали слова о необходимости освободить сидящего много месяцев без суда Андрея Левченко. Путин предсказуемо возразил, что этот вопрос его не касается, у нас как бы разделение властей. И хотя никто всерьез такие отговорки не примет, Зюганов возражать не стал. И логично. Иного ответа от Путина можно было бы ждать лишь в том случае, если бы партия смогла и захотела пригрозить власти чем-то серьезным. Например, многодневными массовыми протестами или бойкотом Госдумы.

Единственное, что Зюганов был готов обсуждать всерьез, это количество и значимость комитетов, которые его коллеги получат в новом составе парламента. Причем на фоне происходящих событий выглядело это как верноподданническая просьба о компенсации за украденные мандаты. Комитеты, конечно, дадут, но и тут вряд ли власть поделится особенно жирными кусками, ведь лидеры КПРФ только что показали, что говорить с администрацией языком силы они не хотят и не могут, а другого языка наши начальники не понимают.

На местном уровне выборы раз за разом проходят благодаря отчаянным усилиям небольшого числа молодых активистов, работающих на износ, однако отказываясь всерьез защищать полученный результат, партийная верхушка предает и деморализует их.

И всё же главная проблема КПРФ не в совершенно предсказуемой позиции Зюганова, а в том, что куда более решительные и добросовестные партийные лидеры на местах вывести значительное количество людей на улицы не смогли. Пассивная поддержка партии на выборах проявляется в высоком проценте получаемых ей голосов, но надо помнить, что значительная часть этих избирателей — одолженные (за крупнейшую оппозиционную партию кроме её сторонников голосует множество людей, просто желающих выразить своё неодобрение власти). При этом мобилизовать своих сторонников на улице критически не удается, если не считать локального успеха Николая Бондаренко в Саратове. Даже в Москве, где людей было сравнительно много, бросалось в глаза, что на Пушкинской площади собралось всё же меньше протестующих, чем бывало в прошлые годы, а по меньшей мере половина из них явно не являлась сторонниками КПРФ. Официальную речь Владимира Кашина, с которой начался митинг, выслушали с почти нескрываемым раздражением. И в самом деле, вместо того, чтобы выразить протест против фальсификации, оратор рассуждал о том, какая большая одержана партией победа и как народ поддержал её программу.

Конечно, Нина Останина, Сергей Обухов и Валерий Рашкин выступали куда радикальнее и гораздо лучше понимали настроение толпы. Но вот вопрос: где в это время были тысячи членов партии и многочисленные сотрудники аппарата КПРФ, проживающие в столице? Если бы партийное руководство просто мобилизовало всех, кто так или иначе входит в эту систему, на площади было бы не 1200 человек, а как минимум в пять раз больше. Зная настрой Валерия Рашкина, можно констатировать, что причина тут уже не в нежелании поднять людей, а в том, что у партии вообще нет мобилизационного механизма, нет мотивированных и деятельных сторонников на местах. Всё, к чему прикасается аппарат КПРФ, как в сказке, превращается в сонное царство, оживить и пробудить обитателей которого неспособны даже яркие речи Валерия Федоровича.

Действия российской власти после выборов выглядят, на первый взгляд, явно избыточными по отношению к политической ситуации. Ну, в самом деле: и в Госдуму избрали почти всех, кому было обещано, и оппозиция разгромлена и даже Интернет в значительной мере под контролем, а всё равно зачем-то устраивают «по беспределу» наезд на юристов КПРФ, гоняются за отдельными активистами, расширяют списки «нежелательных организаций», заводят новые уголовные дела на тех, кто уже сидит или сбежал за границу. В общем, ведут себя так, будто всё вот-вот рухнет. Почему? Откуда истерика?

Не обладая достоверной информацией о том, что творится в Кремле, можно лишь сделать некоторые выводы опираясь на историю и психологию. Похоже, что причиной нервозности власти является она сама. Её собственные внутренние и неразрешимые противоречия.

Политологи уже больше года размышляют о перспективах «транзита»: назначит ли Путин наследника и кто им станет? Здоровье правителя явно оставляет желать лучшего и вопрос о том, как долго он сможет осуществлять свои полномочия, вероятно, волнует не только экспертов. Естественно, начинается подготовка к транзиту, в которой так или иначе должен участвовать и сам Путин. Но даже если президент и обещает своему окружению, что позаботится о будущем, сам-то он точно знает: как только будет назван преемник, власть действующего правителя пошатнется. А потому транзит будет готовиться, но не состоится. Пока Путин жив, он не допустит принятия каких-либо окончательных решений. А если с ним что-то случится, то принимать решения будет уже поздно, процесс будет развиваться стихийно и катастрофически.

Не удивительно, что такое положение дел порождает среди кремлевских и околокремлевских деятелей жесточайший невроз. Транзит начинается, но не заканчивается. Жизненно важные решения обсуждаются, готовятся, но не принимаются. Жесточайшие интриги и заговоры плетутся в окружении правителя, но не завершаются ничем. Угрожающая, невыносимая неопределенность становится всепоглощающей стихией, разрушающей сознание. Все боятся всех, никто не доверяет никому. И в точности по Фрейду, страхи и комплексы вытесняются вовне. Формой такого вытеснения становятся репрессии против оппозиционеров или тех, кого назначают оппозиционерами.

Иррациональные действия порождают непредвиденные, но абсолютно предсказуемые последствия. Лояльные функционеры из руководства КПРФ вытесняются в пустующую нишу радикальной оппозиции, существование в которой для них так же психологически и эмоционально невыносимо, как и ситуация бесконечного и никуда не идущего транзита для чиновников от власти. Максим Калашников сравнил это с ситуацией, когда очень слабый приемник получает слишком сильный сигнал и внутри него всё перегорает. Думаю, эта аналогия очень точно описывает то, что происходит в Президиуме и аппарате КПРФ.

Политическая рациональность требует от Кремля остановить репрессивную гонку, перевести дух и хотя бы оценить последствия собственных решений. Но такого не будет, поскольку логика поведения власти уже не имеет ничего общего с управлением политическим процессом. Анализировать поступки представителей правящих кругов должны уже не политологи, а психиатры.

Дорогие читатели!

Публикаций на канале не было с 29 сентября, поскольку я находился под арестом — причина, как мне кажется, вполне уважительная. Вчера вечером я вышел на свободу.

Спасибо всем, кто выступил в мою поддержку. К сожалению, под арестом ещё находятся люди, обвиненные в поддержке сентябрьских протестов. Очень волнует положение Влада Жуковского, который 29-го сентября рассказывал своим зрителям про мой арест, а спустя несколько дней сам оказался за решеткой. Его осудили на 30 дней и отправили в Сахарово. Надо отметить, что в разных изоляторах обстановка разная. У нас в Хорошово-Мневники была вполне приличная администрация, порядки достаточно гуманные. Даже пищу давали на удивление приличную (в этом я разбираюсь — не первый арест в моей жизни). А вот у Сахарово репутация неважная.

Подробности своего ареста завтра в 19:00 расскажу во время стрима на канале «Рабкор». Было, как всегда, немало поучительного и забавного.

В ближайшее время надеюсь возобновить публикацию политических комментариев.

Сегодня в 19:00 стрим, посвященный моему аресту и освобождению. Коллеги из "Рабкора" сделали обложку с немного избыточным пафосом, но, надеюсь, это никого не напугает. Заходите на стрим, задавайте вопросы. Было много интересного и поучительного. https://www.youtube.com/watch?v=HCdcoLBFagY

Вчера вечером был задержан Сергей Зуев, ректор Московской Высшей Школы Социальных и Экономических Наук. Той самой Шанинки, где и я работаю (меня 29 сентября задержали как раз у её дверей перед лекцией).

Ситуация Зуева крайне тяжелая — взяли его прямо из больницы, где он приходил в себя после сердечного приступа. Затем был многочасовой допрос и ученого доставили в изолятор временного содержания, обвинив в «мошенничестве». Якобы через него вуз получил деньги за работу, которая не была сделана. Разумеется, виновным Зуев себя не признал.

Совершенно невозможно представить себе Зуева в роли коррупционера или мошенника. Шанинка вообще не то место, куда приходят за деньгами. Это вуз, который гордится в первую очередь свободной творческой атмосферой, высоким академическим уровнем и, что немаловажно, хорошими, доброжелательными отношениями внутри коллектива. Конечно, это является наследием основателя Школы, выдающегося историка и социолога Теодора Шанина. Но и Зуев сделал очень многое, чтобы после Шанина сохранить и развивать эту традицию.

Является ли задержание Зуева результатом бюрократических разборок или частью политической кампании, направленной против нашего вуза, который кто-то посчитал очагом вольнодумства, в данном случае не так важно (в структурах российской власти репрессивные импульсы, идущие с разных сторон, легко совмещаются и перемешиваются). Главное сейчас то, что человек на протяжении многих лет добросовестно служивший отечественной науке и образованию, находится за решеткой по обвинению, в которое совершенно невозможно поверить. И наша задача — делать всё возможное, чтобы изменить ситуацию, требовать его освобождения.

Вчерашнее решение суда отправить Сергея Зуева под домашний арест надо понимать в том смысле, что организаторы этого, во всех отношениях позорного, дела решили пока не убивать подследственного. Потому что тюремное заключение для Зуева, перенесшего недавно операцию на сердце и два гипертонических криза, было бы, скорее всего, равнозначно смертному приговору.

Показательно, что суд «совещался» около двух часов прежде, чем вынести решение. С кем нужно было совещаться судье в течение этого времени — нетрудно догадаться. Тут наверняка высказывалось начальство силовых структур, вмешивались мудрецы из президентской администрации и бюрократы от образования. В конце концов решили пощадить жертву… на некоторое время. Потому что обвинения с Зуева никто снимать не собирается и уж тем более не думают возвращать его на работу.

Показательно, что ректора Шанинки обвиняют в мошенничестве. Доказать хищение средств невозможно, деньги были заплачены по договорам сотрудникам Школы, заказанная работа выполнена. Но хитрость состоит в том, что власть всегда может привести эксперта, который заявит, что сделанная работа «столько не стоит», а следовательно имело место преступление. При этом никому даже в голову не придет таким же образом проверить, например, расходы московской мэрии, выяснить реальную стоимость бордюров, тротуарной плитки или отвратительных висюлек-блестелок, которыми изуродованы улицы в центре столицы.

Кстати, по такому же обвинению уже около года держат в тюрьме Андрея Левченко. Никаких следственных действий не проводится, нет ни суда, ни допросов, человек просто сидит. Скорее всего то же самое ждет и Зуева. Если сформировать или сфабриковать что-то мало-мальски убедительное не получится, будут просто держать человека под замком, не сильно заботясь о том, чем вся эта история закончится. Как говорится, «до новых указаний».

Вчера студенты и сотрудники Шанинки несколько часов стояли у здания суда, многие так и не дождались приговора (моим студентам рекомендовали вернуться в вуз, чтобы послушать мою вечернюю лекцию «пока профессор ещё на свободе»). Информация о решении суда пришла после 9 часов вечера, во время нашего занятия.

Показательно, что наше общество подобный исход судебного заседания воспринимает как хороший. То, что очевидно невиновного человека не убили и не бросили в тюрьму, а всего лишь посадили под домашний арест, у нас в стране считается большим везением.

Вячеслав Володин с парламентской трибуны призвал оппозицию смириться с результатом выборов. Поскольку, де, народ так голосовал. Не сомневаюсь, что Геннадий Зюганов последует наставлениям спикера Госдумы. В конце концов, это уже не первые украденные в России выборы. И, боюсь, не последние. А потому оппозиция давно привыкла мириться с подобными мелкими неприятностями.

Но Володин-то зря мутит воду. Не стоит ему лишний раз напоминать публике о том, каким способом сделано нынешнее думское большинство, которое он призывает «защищать» (не от оппозиции, конечно, а от того же народа, именем которого спикер неубедительно прикрывается). И зря он пеняет своим однопартийцам из «Единой России», что они «молчат». Депутаты, которых протащили в Думу с помощью фальсификации, слишком хорошо знают реальное положение дел, чтобы лишним шумом привлекать к себе внимание. Лучше затаиться и отсидеться. Авось забудут.

К счастью для Володина и компании, ставшая уже привычной кража голосов на выборах, волнует общество гораздо меньше, чем множество других крупных и очень крупных краж, ежедневно совершаемых теми же самыми людьми. В России воруют всё — и казенные деньги, и природные ресурсы, и пенсии, и голоса избирателей. Пытаются украсть даже прошлое. Ибо историю страны нынешняя власть тоже пытается присвоить себе, грозя всевозможными карами всякому, кто готов рассказать правду, ссылаясь на факты и документы.

Политическое затишье, наступившее после выборов, отнюдь не предвещает стабильности. Это прекрасно понимает сама власть. Характерно, что по мнению Владимира Путина, одни только разговоры о предстоящих президентских выборах могут дестабилизировать ситуацию, не говоря уже о чем-то более серьезном.

Конечно, власть в целом справилась с реализацией своего сценария выборов. Как я и предсказывал, Дума оказалась сформирована из лояльных депутатов, а протесты были ожидаемо слабыми и были легко подавлены (не без содействия Геннадия Зюганова, но и это было предсказуемо и не ново, вспомним октябрь 1993 года и выборы 1996 года). Но в Думу всё же прошло несколько депутатов, настроенных на серьезную оппозиционную работу — тот же Сергей Левченко, Вячеслав Мархаев, Олег Михайлов и ещё несколько представителей КПРФ, в прошлом составе отсутствовавших. Да и сохранивший своё место Валерий Рашкин может преподнести власти неприятные сюрпризы. Посмотрим, как будет вести себя Михаил Делягин, избравшийся с очередной попытки по списку СРЗП, но уж яркие критические выступления с парламентской трибуны нам гарантированы (похоже, он замещает вытесненного из парламента Олега Шеина). Парадоксальным образом, хотя реальные оппозиционеры в нашем парламенте это по-прежнему «штучный товар», их по факту в новом составе Думы оказалось даже больше, чем в предыдущем.

Только этот относительный успех КПРФ чреват для партии острым внутренним кризисом. Оставшись единственной легальной организацией, способной, хоть и в очень скромных масштабах, к оппозиционной деятельности, она привлекла к себе массу сторонников и избирателей, которые ранее с ней дела имели. Своего рода «одолженный электорат», закрепить который можно одним единственным способом — стать на деле, а не на словах, жесткой и эффективной оппозицией. Ничего такого руководство КПРФ не сможет сделать. Новый избиратель КПРФ уже начинает испытывать разочарование. Часть актива и регионального руководства КПРФ, конечно, будет бороться, добиваться обновления организации, искренне постарается удовлетворить новый политический спрос. Но это объективно усиливает трения между группами и людьми внутри партии.

Главная же проблема, объединяющая и Кремль и оппозицию (не только официальную, думскую, но и внесистемную), состоит в том, что ни у тех, ни у других нет программы действий на период после выборов.

Это кажется совершенным безумием, но прокуратура требует отменить решение суда о домашнем аресте для ректора Шанинки Сергея Зуева и вернуть его в тюрьму. У меня просто не осталось литературных выражений, чтобы описать подобную бессмысленную, патологическую жестокость...

Смысл выступления Владимира Путина, разразившегося очередной программной речью на Валдайском форуме, состоит в том же, в чем и смысл всех его предыдущих речей и действий: как бы ни развивались события в мире, какие бы новые проблемы ни возникали, главное — в России ничего не менять. В этом суть идеологии здорового консерватизма, продвигаемой тяжело больными людьми.

Речь, конечно, не о болезни Путина, о которой мы пока не знаем ничего конкретного. Тяжело больно всё российское и общество, а главным носителем инфекции, смертельным вирусом, разрушающим нашу экономику, является отечественная элита. Не только президент и его ближайшее окружение, но вся верхушка, паразитически выкачивающая из страны ресурсы и проедающая их. Однако с точки зрения нынешней элиты именно такое положение дел в нашей стране — идеально. А если кто-то думает иначе, то он — враг, с которым нужно поступать соответственно.

Любопытно, что путинский консерватизм в качестве необходимого компонента включает в себя и осуждение либерального капитализма, царящего на Западе. Недостаток этого капитализма, по мнению российских правителей, отнюдь не в том, что он предполагает эксплуатацию людей и природных ресурсов в интересах привилегированного меньшинства, а как раз в том, что это меньшинство зачем-то проявляет терпимость к разного рода демократическим требованиям. Такая критика капитализма вполне органично соединяется у Путина и ему подобных со страхом революции, с антимарксизмом и антикоммунизмом.

Президент России не случайно ссылается на консервативного эмигрантского философа Ивана Ильина (кстати, также одного из любимых авторов Геннадия Зюганова). Ильин был непримиримым противником либерального капитализма именно потому, что демократические порядки могут открыть путь к власти левым. А потому победа Муссолини в Италии и Гитлера в Германии воспринималась им как спасение европейской цивилизации и консервативных ценностей. Думать иначе, по мнению Ильина, значило смотреть на эти события «с точки зрения немецких евреев».

Путин, как и Ильин до него, надеется спасти капитализм от демократии. Идеология совершенно закономерная в эпоху реакции. Но именно такая постановка вопроса заставляет подумать и о противоположном ответе. Может быть настало время спасать демократию от капитализма?

С 1 марта 2022 года вводятся новые правила, требующие фиксации паспортных данных каждого пользователя мессенджеров. Правда, текст, опубликованный в сети, выглядит несколько двусмысленным. Речь идет о регистрации пользователей. А что если пользователь давно уже зарегистрирован? Хотя, впрочем, при получении номера мобильного телефона мы и так должны предоставлять паспортные данные. А в мессенджерах мы главным образом через телефонный номер регистрируемся. Значит ли это, что паспортные данные будут теперь кому-то передаваться? И как это соотносится с законодательством о защите персональных данных?

В общем, новое постановление выглядит в большей мере плодом бюрократической паранойи, чем попыткой навести порядок в системе, которая в принципе не работает и по объективным причинам не может работать так, как хотело бы отечественное начальство. Другой вопрос — не является ли данное постановление просто предлогом, чтобы развернуть большую репрессивную кампанию против мессенджеров и социальных сетей как таковых, а потом и против Интернета?

В частности, возникает повод блокировать мессенджеры и сети, действующие на глобальном уровне и не только не подчиняющиеся правилам, устанавливаемым в России, но порой и не имеющих такой возможности из-за того, что им надо также соответствовать другим правилам, действующим на других рынках. Однако если кампания против мессенждеров будет вестись всерьез, она технологически не сможет не затронуть другие элементы глобальной сети, как мы уже видели, когда в прошлый раз российские власти безуспешно пытались уничтожить Телеграм. Можно предположить, что весной нас ожидает аналогичная атака, только в куда больших масштабах и с куда более плачевными последствиями — прежде всего для российской экономики. Люди, принимающие решения в Кремле, очень смутно представляют себе возможные проблемы. И не только потому, что у главного правителя, если верить его собственным заявлениям, вообще нет доступа к сети. Просто все они, отгородившись от внешнего мира штыками и дубинками, давно уже забыли, как он устроен. Пока у них есть нефть, газ и доллары, можно, конечно, в равной степени игнорировать, как новейшие технологические перемены, так и вполне привычные человеческие интересы и потребности. Но именно в тот момент, когда российский правящий класс пытается начать действовать активно и наступательно, обнаруживается масштаб его неадекватности.

Дорогие друзья, продолжая традиции Телеграма, даю обзор ряда дружественных каналов. Начнем с канала @marx_union. Его авторы стараются не просто показывать актуальные новости, но и освещать реальную борьбу граждан страны и наших активистов за достойную жизнь - для нас и наших детей.

@nakanuneru честно говорит о проблемах власти и общества, доступно объясняет процессы, которые стоят за решениями элит, и не стесняясь разоблачает реформы чиновников, когда прикормленные СМИ пропагандируют их как благо для народа.

@uzhukova - история, новости, кинообзоры. И все за авторством известного историка Клима Жукова!

@vestnikburioriginals - пишем и снимаем про политику в эпоху перемен. Российский капитализм в самых мельчайших подробностях и профсоюзная борьба.

@RotFront_su - РОТ ФРОНТ. В 2012-2020 гг. существовал как партия, но был слишком неудобен для властей, поэтому лишён регистрации. Сейчас это объединение коммунистов и рабочих активистов с целью соединения теории с практикой и развития классовой борьбы.

@courier_fight - простые курьеры Деливери и Яндекса уже провели несколько успешных забастовок против "всесильных" корпораций. Добились отмены штрафов и выплаты задолженностей по зарплатам. Помочь ребятам в борьбе может каждый!

@station_marx - яркие новости с протестных акций в России и мире. Как будет развиваться или деградировать олигархический режим в нашей стране и как объединяться людям?

@solidarity_platform - независимое объединение наемных работников. Это профсоюз нового типа и новой экономики. Прямо сейчас идет борьба против грабежа Яндексом таксистов и клиентов агрегатора!