В Москве и Петербурге много людей всё ещё на улицах и продолжаются стычки с полицией. Но первые итоги дня можно уже подводить. Несмотря на задержания и аресты активистов, на повсеместные угрозы, на сибирские морозы, на уговоры, по всей стране вышли десятки тысяч протестующих. Столь масштабных демонстраций страна не знала с 2005 года. Это не повторение 2011 года, а нечто гораздо более массовое, стихийное и низовое. Движение в полной мере является общероссийским. И важно, что на улицы вышли не только жители городов-миллионников, население которых всегда было настроено против режима, демонстрации прошли и в райцентрах, считавшихся электоральной опорой «Единой России» и Путина.

Сибирь и Дальний Восток не только благодаря разнице часовых поясов начали первыми, но и показали образец всей остальной стране. За ними подтянулся Урал. Когда мы выходили в Москве на Пушкинскую площадь, мы уже знали и чувствовали, что за нами вся страна.

Вместо «бестолковых подростков», «замороченных» агитацией Навального, мы увидели людей всех возрастов и разных социальных слоев. Пенсионеров и школьников, представителей вымирающей советской интеллигенции, студентов, безработную и работающую молодежь. Это массовое гражданское движение. И хотя нельзя не отдать должное смелости Алексея Навального, вышли люди не только за него, но именно за себя. Даже лозунг «свободу Навальному» звучал гораздо реже, чем требование «Путина — в отставку!»

Изменилось и настроение. Люди не дают себя бить, не разбегаются. Они дают отпор полиции. Видео, где запечатлена молодежь, играющая в футбол каской мента, станет символом этого дня. Сегодня, конечно, не нанесли поражение власти, но сломали страх. И теперь очевидно, что народные выступления продолжатся, становясь с каждым разом всё более массовыми, всё более решительными. Как бы ни упиралась власть, ей придется считаться с новой реальностью и отступать под давлением общества.

Демократические требования предваряют неминуемый рост требований социальных. Страна хочет перемен, затрагивающих не только государственное управление, но и все стороны жизни. И политики из так называемой оппозиции, панически сплотившиеся вокруг режима, который они ещё вчера робко критиковали, пойдут на слом первыми. Рождается новая оппозиция — народная, стихийная и непримиримая.

Ижевск. https://yangx.top/udm_info/3662

В Ижевске протест оказался красным.

Власть искренне считает, что митинги 23 января стали результатом враждебной агитации в Интернете (поэтому надо срочно запретить Твиттер, YouTube, ТикТок и что-нибудь ещё). Те, кто поумнее начинают подозревать, что у них самих в политике что-то не так, но не знают, что именно.
На самом деле произошедшее — результат длительного процесса, начавшегося уже в 2018 году. Однако ни протесты против пенсионной реформы, ни стихийные митинги москвичей в защиту снятых с выборов независимых кандидатов в 2019 году, ни движение «Нет» и впечатляющая мобилизация электората против путинских поправок и «обнуления» президентских сроков, ни даже беспрецедентные выступления в Шиесе, Куштау и Хабаровске не имели продолжения. Протест вспыхивал и выгорал. Либо он постепенно сходил на нет, либо, развиваясь в одном отдельно взятом регионе, почти не захватывал другие территории. Попытки организовать движение солидарности тоже гасли, создавая ощущение, будто вся страна превратилась, по выражению одного блогера, в «ватное болото».

И всё же взрывной потенциал накапливался. Всё это сильно напоминало ситуацию в Бейруте, когда на склад в порту сперва завезли огромное количество селитры, потом там же сложили и фейерверки, а напоследок, придя к выводу, что всё это совершенно безопасно (ведь до сих пор ничего не случилось!), решили там же провести и сварочные работы. То, что всё это обязательно взлетит на воздух, было заранее ясно. Вопрос лишь в том, кто и что выступит в роли детонатора. Но даже если таким детонатором выступил Алексей Навальный, то в роли «бейрутского сварщика» отличилась сама власть, последовательно превращая своими действиями оппозиционера с довольно значительной, но всё же не массовой народной поддержкой в символ сопротивления. В результате акции в защиту несправедливо арестованного Навального сделались точкой сборки совершенно разнородных политических сил, объединенных одной единственной чертой: желанием и умением бороться.

Во время московских протестов 2019 года кто-то бросил пластиковый стаканчик в сторону полиции. Ни в кого, правда, не попал, но всё равно пошел под суд как опасный террорист. А покрытые доспехами с ног до головы бойцы ОМОНА потом рассказывали, как они были этим потрясены и напуганы.

Во время протестов 23 января 2020 года полицейский на глазах у всех ударом ноги сбил с ног случайно оказавшуюся рядом женщину. Потом пришел к ней в больницу и извинился. Уголовное дело решили не заводить — есть же извинение. И даже цветы пострадавшей принес. Несправедливо? Почему же? В тот же день чеченец-каратист (или по другим сведениям ингуш) тоже отличился прилюдно накостыляв трем полицейским, которым не помогли ни дубинки, ни доспехи. Стражи порядка были обращены в бегство. А парень на следующий день извинился. Как-то так случайно вышло, увлекся. И его тоже судить не будут. С Кавказа выдачи нет.

Мы теперь знаем точно: для того, чтобы избежать возбуждения уголовного дела в России надо быть чеченцем, ингушом или полицейским. Может быть есть ещё какие-то категории граждан, но я пока про них не слышал. Однако главное — вовремя извиниться. Вежливость — наше всё.

Протесты уже дали первые результаты. В московских СИЗО с 25 января 2021 года снят режим строгих ограничений. Отныне заключенных станут повсеместно выводить в суды (до сих пор это делали только по представлению председателя суда). Кроме того, разрешены передачки, краткосрочные свидания, а члены ОНК смогут разговаривать не через стекло.

Канал «Генерал СВР» вчера сообщил о докладе, посвященному борьбе с протестным движением, который якобы представил Николай Патрушев президенту Путину. Существует ли данный доклад и насколько вообще можно доверять «генералу» мы оставляем за скобками. Гораздо важнее то, что несмотря на довольно странные оценки отдельных персоналий, свидетельствующие о низкой компетентности либо сотрудников Патрушева, либо авторов канала, общий тезис является совершенно верным. В России без участия левых поднять по-настоящему массовое и политически результативное движение против власти очень трудно, если не невозможно.

Именно поэтому провластные публицисты постоянно называют протест именно либеральным (хотя он по сути не идеологический и гражданский), надеясь, что такая характеристика оттолкнет от участия людей, не разделяющих либеральную идеологию (а таких большинство). В это же самое время целый сонм публицистов и блогеров, специализировавшихся на критике пороков общества с «левых» позиций, дружно начали призывать своих зрителей и подписчиков никуда не ходить, ни в чем не участвовать, оставаться дома, не требовать освобождения политзаключенных, не добиваться прекращения полицейского произвола и отмены ограничений на проведение шествий и митингов, поскольку это «не приведет к немедленному свержению капитализма».

Насколько эти люди ангажированы и работают ли они по заданию администрации я не знаю и не думаю, что это имеет значение. Важно то, что призыв оставаться дома, ни в чем не участвовать и не отстаивать свои демократические права совершенно однозначно выгоден нынешней власти. Показательно, что за небольшими исключениями один и тот же состав публицистов летом прошлого года доказывал бессмысленность мобилизации противников поправок к конституции для голосования за «Нет», а сейчас осуждает протесты как «не наши». В сумме формула «ничего не делайте, сидите дома» произносится для того, чтобы обеспечить пассивную поддержку власти за счет неучастия активных граждан в политике.

В известном смысле здесь есть элемент самореализующегося прогноза: если никто кроме идейных либералов на улицы не выйдет, то протест и в самом деле будет либеральным, а в итоге потерпит неудачу, поскольку социально-культурных условий для торжества подобных политических идей в нашем обществе нет, а экономический либерализм и так уже воплощен в деятельности того самого правительства, которое мы мечтаем свалить.

Но реальность уже сейчас не такова. Участие левых в протестах не только нарастает, но и в самом деле может стать решающим фактором, если позволит внести в движение больше организованности и социальной осмысленности. Ведь в самом деле арест Навального стал именно поводом для выхода людей на улицы, а не причиной их недовольства. До тех пор, пока нынешний социальный и политический порядок остаются неизменными, неустранимы и причины общественного возмущения, которое, независимо от любых мер власти, будет лишь нарастать.

Протестный январь 2021 года: возмущены даже снеговики.

Приближающаяся дата новых протестов, назначенных на 31 января, явно вызывает тревогу у властей, пытающихся предотвратить выход людей на улицы массовыми задержаниями активистов. Тактика в высшей степени неблагоразумная, поскольку толпа, оставленная без организаторов, может оказаться довольно агрессивной. Что касается столичной демонстрации, то, с точки зрения властей и многих комментаторов, выбор маршрута — Лубянка и Старая площадь — выглядит провокацией, ведь протестующие хотят подойти вплотную к «местам силы» нынешнего режима, к зданиям ФСБ и Администрации Президента. Однако есть очень простой способ предотвратить любые провокации: прекратить репрессии и дать людям возможность свободно гулять по своей столице. До тех пор, пока власть отказывается от этого простейшего решения, ответственность за любые эксцессы, связанные с разгоном толпы, ляжет на официальных лиц.

В любом случае эскалация кризиса неминуема. Правящие круги полны решимости «дать отпор» не только демонстрантам и протестной молодежи, но и общественному мнению, постоянно принимая всё новые законы и постановления, ограничивающие свободу слова и просто унижающие граждан. В результате они уже добились очень важного перелома: все понимают, что возврата к докризисной жизни не будет: в случае своей победы нынешний режим выйдет из этой истории изрядно изменившимся, точнее — фашизировавшимся. Что мы можем наблюдать на примере соседней Белоруссии. В лучшем случае России грозит превращение в некое подобие европейской Туркмении, только с менее покорным населением. А потому ценой сохранения режима становится не только ужесточение авторитаризма, но и перманентная гражданская война против собственного народа.

Поскольку такого исхода не хочет даже значительная часть сторонников и функционеров действующей власти, то есть все основания ожидать усиления раскола внутри официального лагеря. Пока это проявляется в странной непоследовательности действий, отражающей «борьбу под ковром». Но в каждом конкретном случае верх одерживают именно сторонники жесткой линии. Так что их оппонентам рано или поздно придется вылезти из-под ковра и заявить о своей позиции.

Но есть ещё одна проблема. Ни прекращение репрессий, ни смена режима, ни даже победа либеральной оппозиции не позволят сами по себе решить проблему системного социально-экономического кризиса. Эту проблему придется решать уже новым общественным силам, которые сформируются непосредственно в ходе нынешней борьбы.

В преддверии ожидающихся по всей России акций протеста 31 января четко видно, что думские оппозиционные партии либо полностью обездвижены, либо живут на местах своей собственной жизнью. Не важно, что говорит Зюганов, у региональных организаций партии своё мнение. Иркутский горком КПРФ принял постаноавление в поддержку митингов: "Антисоциальные реформы последних лет вызвали серьезное ожесточение в обществе. В условиях тотальной несправедливости уличные протесты стали закономерными. Люди готовы выходить на улицы. Спусковым крючком к массовым протестам стала широкая информационная кампания вокруг фигуры Алексея Навального. Прозвучавшие обвинения чиновников в коррупции во многом обоснованы». Как известно, ранее выступили Московский горком, а также Сергей Левченко и Вячеслав Мархаев, также заявившие об обоснованности требований протестующих.

Репрессии и государственная пропаганда сами загнали нас в ситуацию, когда выбор поддерживать или не поддерживать протесты стал из политического моральным. Можно как угодно относиться к Навальному (и я много раз подчеркивал, что категорически не разделяю его идеологию), но порядочный человек и честный гражданин просто не может одобрять повальные задержания, незаконные аресты и наглую ложь. А потому вынужден доступными средствами не только протестовать, но и бороться против всего этого. Массовость митингов 31 января обеспечивают не ТикТок и не агитация оппозиционеров, а действия и заявления власти. И помните: пропутинский телевизор сделал для мобилизации противников режима больше, чем все ролики ФБК вместе взятые. Тот, кто сеет ветер, пожнёт бурю.

Сейчас я в Иркутске. Народ пытались заблокировать на подступах к центру, но они прошли. Начались беспрецедентно жесткие задержания. Здесь такого раньше никогда не было. За годы губернаторства Левченко не был запрещён ни один митинг.

Сибирь вышла. В Иркутске и Новосибирске много людей. В Красноярске не очень много, их окружили силовики, но, судя по всему, настроение боевое. Томск и Омск очень активны. Власти отвечают задержаниями, в том числе в Томске схватили депутатов.

В отличие от Дальнего Востока, где народ, похоже, выдохся, да и мороз сказался, сибирский протест пока идет по нарастающей. Надо надеяться, что европейская Россия подхватит. Ждем новостей из столиц.

Второй день всероссийских протестов подходит к концу. Власть задействовала все резервы, бросив в дело тысячи силовиков по всей стране, но нет никаких признаков стабилизации. 3600 задержанных менее чем за сутки — итог работы репрессивной машины, которая уже не может быть остановлена иначе, как сменой режима. Все прекрасно понимают, что это в лучшем случае пиррова победа.

Пойдя по пути тотальной блокады центральных улиц и площадей и фактически парализовав жизнь основных городов, власти совершили грубую логистическую ошибку. Если бы речь шла об одномоментном событии, такой подход имел бы смысл. Но заведомо понятно: протесты будут повторяться. И в данном случае даже не важно, пойдут они по нарастающей или по нисходящей. Просто теперь власти придется повторять те же действия снова и снова. И достаточно будет кому-то из навальнистов назначить очередную демонстрацию, чтобы в России во всех основных городах закрывали станции метро, отменяли движение городского транспорта, блокировали центральные улицы, площади и парки. Помимо того, что воспроизводство данной модели поведения со стороны власти абсурдно, подобный метод борьбы с протестом очень ресурсозатратный. Он требует огромной мобилизации людей и технических средств с высоким риском, что система просто надорвется. Если же теперь пойдут на менее мягкие меры, то общество воспримет происходящее как свою победу и усилит натиск.

В Кремле всё ещё не поняли, что воюют не с оппозицией, не с Навальным, не с радикалами и левыми, а с народом. Потому не видят очевидного — социальная база протеста настолько широка, что несмотря на возможные спады и падения активности, остановить нарастание кризиса полицейскими мерами невозможно в принципе. Попытки же обезглавить сетевой протест задержаниями лидеров и активистов в сложившейся ситуации бессмысленны: во-первых, появляются новые, во-вторых, каждое задержание и арест сами становятся новостью, подливающей масла в огонь.

Скорее всего значительная часть функционеров власти и даже силовиков начинает об этом догадываться, но пока не видит решения. Хотя оно напрашивается. То, что началось с аквадискотеки, может закончиться «Лебединым озером».

Невменяемость власти становится очевидной. Вопрос не в том, сможет ли режим справиться с нарастающей волной протеста, а в том, что Кремль собирается делать, если ему это удастся. Мало того, что никаких конструктивных рецептов выхода из кризиса не предлагается, власть делает всё возможное, чтобы не допустить даже возможности дискуссии о переменах — в ситуации, когда даже человеку совершенно чуждому политики и не сведущему в экономике очевидно, что перемены назрели. И назрели объективно, независимо от воли правительства или оппозиции.

Затягивать кризис с помощью полицейских дубинок можно в Белоруссии, поскольку у Лукашенко есть ресурс внешней поддержки. В Минске позволительно надеяться на бункерного сидельца в России, который поможет так или иначе разрулить ситуацию. Но всё равно ситуацию придется разруливать, только позже, когда уличная активность перестанет определять развитие политического процесса. А на кого может опираться Путин? Когда Ельцин стрелял по парламенту в 1993 году, западные правители его поддержали (позор, о котором сейчас предпочитают не вспоминать). У нынешней российской власти такой поддержки нет.

Нет у неё и экономических ресурсов в условиях слабого рыночного спроса на сырье, нет и сценария политического решения. Остается только бить протестующих, сажать за решетку инакомыслящих и мечтать, что всё само кончится.

Не кончится.

Протест будет нарастать, причем регионы уже созрели для массового сопротивления, которое неминуемо станет более массовым по мере того, как на востоке России будет теплеть (сибирские морозы не слишком благоприятствуют уличным акциям). Впервые за многие годы настроения в столицах и регионах синхронизируются. И это основание для надежды не только в плане борьбы против нынешнего режима, но и в плане формирования гражданского общества.

Разумеется, активное сопротивление — дело меньшинства. Но власть уже оказалась в вакууме. Далеко не все выступают против неё, но не осталось почти никого, кто бы сознательно и активно её поддерживал. Пассивное большинство сейчас готово принять любые перемены и поддержать их, особенно, если самим не придется ничего для этого делать. Активное меньшинство готово бороться за перемены. И не только политические (освобождение политзаключенных и демократизация), но и социальные. Требования отмены пенсионной реформы и экспроприации собственности олигархов становятся неотъемлемой частью стихийно формирующейся народной программы.

Пока арестованных развозят по тюрьмам, политологи ведут дискуссию о будущем протестного движения. По большей части призывая готовиться к осенним выборам — вот тогда-то оппозиция покажет власти, за кого в самом деле большинство! Например, Аббас Галямов в Фейсбуке написал, что продолжение акций сопротивления «приведёт лишь к выгоранию протеста. Ведь если люди настроятся на скорый результат, то и разочарование тоже не заставит себя ждать. Конечно, и искусственной демобилизации — дескать, всем спасибо, все расходимся — тоже не надо. Надо просто четко обозначить свой приоритет — предстоящие думские выборы».

Тут хорошо видно, насколько политтехнологи и политологи чужды понимания именно политики как общественного процесса, имеющего объективные основания и внутреннюю логику. Власть в России радикально изменила методы господства и управления, по сути можно говорить об установлении нового режима, действующего уже совершенно иными методами, чем ранее. Процесс изменения режима сверху начался весной 2020 г. с внесения поправок в конституцию и ограничения гражданских свобод под предлогом борьбы с ковидом. Он завершается установлением прямого контроля президентской администрации над руководством думских оппозиционных партий (переход к ручному управлению) и массовыми репрессиями. «Управляемая демократия», существовавшая до недавнего времени, сменяется открытой диктатурой, которая, однако, ещё не вполне укрепилась и стабилизировалась. Именно в этом суть разворачивающегося сейчас кризиса. Правящая группировка сознает, что никакими иными методами кроме репрессивных она сохранить своё положение уже не может, а общество, ещё недавно терпевшее «гибридный» полу-авторитарный режим, сопротивляется, пытаясь помешать этой «перестройке наоборот», и по возможности перейти в наступление против дискредитированной власти.

Протест не может быть «отложен» или перенесён на осень как какое-то мероприятие. Не может он быть и переведен в некий «режим подготовки к главному событию». И не только потому, что это деморализует и демотивирует людей, выходящих сегодня на улицы, но и потому, что самого события, о котором мечтает Галямов, не будет. Если власть выйдет победительницей из нынешнего противостояния, то про выборы как соревнование партий и кандидатов (даже в том ограниченном виде, как это было до 2020 года) можно забыть. Список нового состава Думы уже формируется сейчас в президентской администрации, партии будут полностью лишены всякой самостоятельной роли, а все результаты нарисованы заранее. Избиратель на такие выборы не придет. И уж точно не будет иметь ни мотивов, ни оснований для протеста.

Вопрос в том, удастся ли диктатуре консолидироваться, завершится ли переворот сверху успехом или крахом. Третьего варианта нет. Попытка сейчас «притормозить» народные выступления даст эффект даже более деморализующий, чем репрессивное подавление или «выгорание» активности. В случае поражения «зимней революции», осенью уже никто не выйдет.

Разумеется, и в этом случае нынешняя верхушка обречена. Смена методов управления сама по себе является следствием кризиса и ощущения безнадежности: других способов сохранить власть не осталось. Социально-экономические условия и глобальный контекст, в котором был возможен путинский порядок, безвозвратно исчезли. А потому неминуемы новые кризисы и крушение системы. Но в случае неудачи «зимней революции», следующего взрыва ждать надо уже не ближайшей осенью и уж точно — не в связи с выборами.

Леонид Волков, фактически координирующий протесты от имени штаба Навального, объявил о прекращении уличных акций до весны. Похоже послушал советов политологов и политтехнологов, верящих, будто политический процесс можно просто поставить на паузу до следующего мероприятия. Подобные решения очень хорошо показывают, что людям, руководящим в штабе Навального, развитие массового движения не нужно. Однако можно понять и их логику: много активистов арестовано, немедленного эффекта протест не дал, плана на будущее нет. Значит, надо остановиться.

Беда в том, что решение Волкова, как я и прогнозировал вчера, имеет однозначно деморализующий эффект. Не удивительно, что многие комментаторы уже принялись рассуждать о крахе движения и провале уличных выступлений. Они, конечно, не правы. И дело не только в соотношении сил на улице, в том, сколько ресурсов для мобилизации осталось у власти и у оппозиции. Похоже, именно власть 31 января исчерпала доступные силовые ресурсы, на следующем этапе остается только вывести на улицу армию и применять боевое оружие, но для любой «гражданской» диктатуры это всегда заканчивается одинаково: её свергают те самые военные, которых она задействовала. Главное то, что кризис — повторяю это снова и снова — имеет объективный характер и экономических условий для сохранения данного режима нет. А потому он так или иначе будет слабеть и разрушаться. Вопрос лишь в том, кто и что его разрушит, с какими последствиями.

Конечно, во власти подобных вещей не понимают. А если и понимают, то не знают, что с этим делать. Ближайшее окружение Путина сделало вывод, что методы, применяемые ими, оказались эффективны, а потому надо и дальше закручивать гайки.

Процесс, разумеется, будет развиваться — с Волковым или без него. Бунт заключенных в Сахарово, суды над задержанными, локальные выступления, не координируемые никакими штабами, создают текущую информационную повестку. В этом плане занятно посмотреть, как пройдет всероссийская акция 23 февраля, заявленная КПРФ. Если всё останется в рамках обычных партийных мероприятий, то выглядеть это будет довольно слабо, особенно на фоне массовых стихийных протестов. И ещё больше дискредитирует официальную оппозицию. Если же придет протестная публика, пользуясь возможностью высказать своё мнение «под крышей» думской партии, выступления могут стать массовыми, но явно выйдут из под контроля Геннадия Зюганова и его окружения. Скорее всего стоит ожидать смешанного результата — организации КПРФ на местах сейчас по факту действуют автономно и разделились на фактических сторонников действующей власти и представителей реальной «красной оппозиции» (таких как Сергей Левченко, Николай Бондаренко, Вячеслав Мархаев и Валерий Рашкин).

В любом случае не придется ждать следующих событий до конца зимы. И чем дольше будет пауза, взятая штабом Волкова, тем меньшим будет его влияние на дальнейшее развитие движения.

Решение Леонида Волкова, принятое от имени Штаба Навального и Фонда Борьбы с Коррупцией, очень наглядно показывает, насколько недемократическими и непрозрачными являются данные структуры. Это, кстати, характерная особенность любых авторитарных институтов, возглавляемых харизматическими лидерами: пока лидер на месте, его харизма придает решениям определенный авторитет и дает основания для доверия сторонников, даже если их мнения никто не учитывает. Но когда лидера заменяет какой-то другой персонаж, сразу выпячиваются все пороки системы.

Занятно, что ФБК заявляющий о необходимости бороться за демократию и свободу, сам не является организацией демократической. Но это, увы, ситуация не такая уж редкая. Гораздо важнее то, что политика ФБК не предполагает хотя бы осмысления реальных общественных потребностей и процессов, обеспечивших его относительный успех. А вследствие этого они искренне верят, будто движение протеста не просто оказалось ситуативно под оперативным контролем их штабов, но и на деле является движением за Навального. Хотя всякий, кто побывал на улицах в эти дни, знает, что дело обстоит иначе. Поэтому говоря, что команда Навального решила изменить тактику, чтобы помочь вызволению из тюрьмы своего лидера, Волков наносит оскорбление всем тем, кто выходил на протест: люди же требовали освободить всех политзаключенных, а не одного конкретного человека, вытаскивать которого из тюрьмы теперь решили без их помощи и другим способом.

У находящегося в заключении Навального сейчас сложное положение. Если он не дезавуирует Волкова, он потеряет значительную часть своего авторитета. По крайней мере, среди тех, кто вышел на улицу не в качестве его фанатов, как ради борьбы за свободу. Если же осудит Волкова, то спровоцирует раскол внутри команды ФБК.

Ещё важнее то, что тактическое обоснование паузы — «перегруппируемся и восстановим штабы» никуда не годится. Власть совершенно не собирается давать движению передышку. Напротив, пауза будет использована, чтобы штабы и структуры добить. Ведь это же не перемирие, которое обязуются уважать обе стороны. Напротив, власть интерпретирует произошедшее как проявление слабости и свою победу, нужно теперь будет довершить начатое, не встречая сопротивления арестовывать и увольнять всех, до кого в суете протестных дней не успели добраться. Благо кучу дополнительных имен выявили.

Про абсурдность надежд на выборы я уже писал ранее. Победа власти в зимне-весенней кампании равнозначна отмене выборов. Вернее, какие-то технические процедуры проведены будут прежде, чем объявят заранее нарисованные результаты. Но ни соревнования кандидатов, ни агитации за оппозицию не допустят.

Разумеется, в случае, если есть какие-то неизвестные нам договоренности с кем-то во власти, ситуация может развернуться иначе. Но это лишь подтверждает известный тезис, что ФБК это не столько организация для стимулирования низового протестного движения, сколько инструмент, с помощью которого одна фракция власти борется против другой (что, кстати, отнюдь не дискредитирует саму идею протеста — раскол элит есть необходимое условие всякой революции).

Единственный плюс произошедшего состоит в том, что протестное движение и в самом деле будет перегруппировываться, создавая новые координационные структуры, организуясь на местах. Уже без контроля ФБК.

Как и ожидалось, прекращение протестов штабами Навального (Волкова) не только не привело к тому, что давление на оппозицию смягчилось, но напротив, запустило новую волну репрессий — в отношении людей, которых на первых порах решили не трогать. В частности, пришли за депутатом Саратовского законодательного собрания Николаем Бондаренко. Вполне понятно, что удары теперь приходятся по левым и по тем представителям КПРФ, которые не согласны с позицией Зюганова, по факту солидаризировавшегося с властью.

Тем временем верхушка официальной оппозиции продолжает демонстрировать Кремлю свою лояльность и преданность. Начальники ЛДПР, КПРФ и СР уже выступили, теперь пришел черед «Яблока». Григорий Явлинский, полагаю, ошарашил многих своих сподвижников куда больше, чем Зюганов, Жириновский и Миронов. Хотя бы потому, что не будучи думским политиком, имел бы шанс уклониться от участия в торжественном самоосквернении, которое с некоторых пор является необходимым условием для участия в работе системы. А интеллигентная и в значительной мере возрастная аудитория «Яблока» ещё хорошо понмит этические нормы, существовавшие и в дореволюционной России и в СССР: нападать на человека, подвергающегося государственным гонениям, сидящего в тюрьме по откровенно неправедному приговору и обливаемому грязью со стороны госпропаганды, это позор.

Как бы критично мы ни относились к Навальному, он сегодня прежде всего политзаключенный. А это значит, что любое критическое высказывание в его адрес должно в первую очередь включать в себя однозначное и бескомпромиссное заявление о необходимости освободить всех людей, арестованных по политическим мотивам, включая и руководителя ФБК.

Поскольку власть не видит иного способа общаться с населением и оппозицией, кроме как с помощью репрессий, требование прекратить аресты, задержания и штрафы становится центральным для всех, кто стремится изменить положение дел в стране. Ясное дело, что униженными просьбами делу не поможешь. Однако на практике курс, взятый Кремлем, лишь стимулирует расширение массовой общественной базы сопротивления. 23 февраля по всей стране пройдут митинги, на которых мы сможем выступить в защиту всех пострадавших — от Навального до Платошкина, от Мифтахова до Бондаренко.