В прошлом декабре, под Новый Год, я читал роман Джулиана Барнса «Предчувствие конца». Текст меня не очень впечатлил, но в нем я встретил фразу, которая часто приходит на память в текущем 2022-м:
«История – вовсе не ложь победителей, теперь я это твердо знаю. Это память выживших, из которых большинство не относится ни к победителям, ни к побежденным».
Столкновение с реальной историей в этом году показало, как мало мы на самом деле знаем об истории прошлых дней, и как легко выделять причинно-следственные связи постфактум, когда всё уже случилось. В прошлом всё кажется ясным и детерминированным, но в моменте будущее всегда туманно. История несётся снежным комом, заматывая в себя каждого, или же гоня перед собой наиболее чутких.
Но главное, что мы всегда узнаём о прошлом лишь малую часть. Узнаём от тех, кто выжил и оказался в состоянии собрать слова в предложения. Кто эти люди? Пригожин вот в своей недавней памятной речи перед зеками говорил, мол выживают те, кто рвётся вперёд и не боится, а Высоцкий пел, что выживают «люди середины».
«Они напишут толстые труды
И будут гибнуть в рамах, на картине,- Те, что не вышли в первые ряды,
Но не были и сзади — и горды,
Что честно прозябали в середине»
Очень перекликается с Барнсом. (И, ко стыду, трудно не ощущать себя сегодня таким же вот человеком середины).
И нам никогда не узнать, что взаправду думали о своей войне погибшие на в 1914 году на Марне, под Гумбиненном или Танненбергом. Или участники Ледяного похода, или красноармейцы, попавшие в котлы 1941-го.
Нам достаются лишь свидетельства выживших, многократно преломленные последующим опытом; или же слова покойников, переданные выжившими.
И в этом тайна всякой эпохи - истинная картина событий любого времени гибнет, вместе с ее современниками, и до нас доходит лишь слабое эхо минувшего. Однажды что-то подобное останется и от наших дней, и, пожалуй, лучшее чем может утешаться столкнувшийся с эпохой перемен - это причастность в великий тайне, которая уже никогда не будет разгадана последующими поколениями.
«История – вовсе не ложь победителей, теперь я это твердо знаю. Это память выживших, из которых большинство не относится ни к победителям, ни к побежденным».
Столкновение с реальной историей в этом году показало, как мало мы на самом деле знаем об истории прошлых дней, и как легко выделять причинно-следственные связи постфактум, когда всё уже случилось. В прошлом всё кажется ясным и детерминированным, но в моменте будущее всегда туманно. История несётся снежным комом, заматывая в себя каждого, или же гоня перед собой наиболее чутких.
Но главное, что мы всегда узнаём о прошлом лишь малую часть. Узнаём от тех, кто выжил и оказался в состоянии собрать слова в предложения. Кто эти люди? Пригожин вот в своей недавней памятной речи перед зеками говорил, мол выживают те, кто рвётся вперёд и не боится, а Высоцкий пел, что выживают «люди середины».
«Они напишут толстые труды
И будут гибнуть в рамах, на картине,- Те, что не вышли в первые ряды,
Но не были и сзади — и горды,
Что честно прозябали в середине»
Очень перекликается с Барнсом. (И, ко стыду, трудно не ощущать себя сегодня таким же вот человеком середины).
И нам никогда не узнать, что взаправду думали о своей войне погибшие на в 1914 году на Марне, под Гумбиненном или Танненбергом. Или участники Ледяного похода, или красноармейцы, попавшие в котлы 1941-го.
Нам достаются лишь свидетельства выживших, многократно преломленные последующим опытом; или же слова покойников, переданные выжившими.
И в этом тайна всякой эпохи - истинная картина событий любого времени гибнет, вместе с ее современниками, и до нас доходит лишь слабое эхо минувшего. Однажды что-то подобное останется и от наших дней, и, пожалуй, лучшее чем может утешаться столкнувшийся с эпохой перемен - это причастность в великий тайне, которая уже никогда не будет разгадана последующими поколениями.
Левый подход - это найти какой-нибудь «несправедливый» социальный институт, в котором одним «повезло», а другим «не повезло» и постараться, чтобы теперь не повело всем.
Но это хорошая заметка (если прочитать до конца на сайте), с хорошим концом.
Но это хорошая заметка (если прочитать до конца на сайте), с хорошим концом.
Telegram
PhilosophyToday
Упразднение семьи — одно из тех предложений, которые постоянно выбрасывают на обочину политики, но которое каждые несколько десятилетий вновь появляется на повестке. Широко разрекламированная книга Льюис является последней на сегодня попыткой реанимировать…
Пол Готфрид в своей книге «Странная смерть марксизма», вслед за Роджером Скрутоном посмеивается, мол выкладки неомарксистов о культурном доминировании и «долгом пути через институты» - это куда в большей степени продукт мысли Грамши, и к Марксу имеет мало отношения. То есть марксизм превратился в бренд, продвигающий совсем другие идеи, далеко не материалистического толка. Виной тому недостаточное рвение левых интеллектуалов к изучению наследия Маркса и Ленина и быстрое снижение протестного потенциала рабочих в середине ХХ века, обусловившие союз кабинетных мыслителей и красных партий в публичной политике.
Но по-моему название всё-таки не случайно. «Новые левые», несмотря на заметное изменение метода, взяли у «старых» самую суть - разрушение. Корень и главный смысл марксизма - в разрушении, а посредством кого оно реализуется, рабочих ли, или же маргиналов, меньшинств и их мыслителей-идеологов - не так важно.
Но по-моему название всё-таки не случайно. «Новые левые», несмотря на заметное изменение метода, взяли у «старых» самую суть - разрушение. Корень и главный смысл марксизма - в разрушении, а посредством кого оно реализуется, рабочих ли, или же маргиналов, меньшинств и их мыслителей-идеологов - не так важно.
Посмотрел «Сердце пармы»
Книгу Иванова люблю, в своё время за пару дней её проглотил. В ленте же моей фильм в основном ругали.
Ругали и справедливо и нет одновременно.
Но обо всем по порядку. В целом сняли довольно хорошо, с уважением к тексту (в отличии от ужасного «Тобола»), с хорошей картинкой, приличной актёрской игрой.
Проблема только в том, что изначальный посыл Иванова сократили и упростили, из-за чего фильм при поверхностном просмотре превращается в какую-то оду уральскому сепаратизму. Многонациональное Пермское княжество, жестокая имперская Москва - стандартные составляющие «деколонизационного» дискурса.
Но на деле, фильм-то про другое, просто в нём, в отличии от романа Иванова недорасставлены акценты, от этого он смотрится смазано. Сердце пармы - это история о русском пути на Восток. О создании Империи. И в этом процессе - и женатый на одержимой язычнице христианин Михаил, и епископ Иона, и великий князь Иван III - все неразрывно связаны воедино. Их ведёт единая судьба созидания Руси, просто каждого своей тропой. Именно поэтому Михаил не пускается в бега от Московского войска, а принимает бой за свою правду. «Я русский князь. А Парма - уже Русь». Именно поэтому затем принимает предложение Ивана III и возвращается после поражения и позора на Пермский стол.
В книге этот путь обретения земли хорошо выражают слова, которых в фильме не прозвучало:
- Когда же эта земля и нашей станет? Храмы и города на ней строим, крестим ее, живем здесь уже столько лет - когда же эта земля и нашей станет?
- Когда на три сажени вглубь кровью своей ее напоим.
И они напрямую связаны с концовкой романа:
«Но он уже не мог произнести этих слов, потому что на губах его было молчание, а в глазах – прозрачная тьма, потому что, убитый, он уже лежал вниз головой на заросшем откосе рва под Спасской башней. И он уже не был князем, не был человеком, а был только корнями отцветающих трав, только палой листвой, только светящимся песком».
Михаил исполняет своё предназначение - «напоить землю кровью» и тем приобрести её для Руси. Исполнив его, он умирает. «Удобрить ее солдатам. Одобрить ее поэтам», как писал Бродский.
Главный антагонист - вогул Асыка, обещавший уничтожить русских и их Бога, свою миссию проваливает.
Фильм же заканчивается искусственным хэппи-эндом, который сводит на нет главную фабулу романа. Почему? Может быть, чтобы не грузить лишний раз зрителя. Может быть, намеренно создавая образ такого вот «антиимперского» кино. Может быть, чтобы не расстраивать одного вогула, ставшего московским градоначальником.
Так или иначе, экранизацию считаю скорее успешной, чем нет.
P.S. За день до этого досмотрел первый сезон «самого дорогого сериала в истории» («Кольца власти» от Амазон), смешно, но батальные сцены русского фильма, стоящего куда дешевле, чем одна серия амазоновского творения, выглядят при этом в разы лучше и атмосфернее, хотя и не без излишней фэнтезийности и подражаний «Битве бастардов». Из существенных нареканий - красные кафтаны и отсутсвие шлемов и брони у Московской пехоты, и это в XV-то веке…
Книгу Иванова люблю, в своё время за пару дней её проглотил. В ленте же моей фильм в основном ругали.
Ругали и справедливо и нет одновременно.
Но обо всем по порядку. В целом сняли довольно хорошо, с уважением к тексту (в отличии от ужасного «Тобола»), с хорошей картинкой, приличной актёрской игрой.
Проблема только в том, что изначальный посыл Иванова сократили и упростили, из-за чего фильм при поверхностном просмотре превращается в какую-то оду уральскому сепаратизму. Многонациональное Пермское княжество, жестокая имперская Москва - стандартные составляющие «деколонизационного» дискурса.
Но на деле, фильм-то про другое, просто в нём, в отличии от романа Иванова недорасставлены акценты, от этого он смотрится смазано. Сердце пармы - это история о русском пути на Восток. О создании Империи. И в этом процессе - и женатый на одержимой язычнице христианин Михаил, и епископ Иона, и великий князь Иван III - все неразрывно связаны воедино. Их ведёт единая судьба созидания Руси, просто каждого своей тропой. Именно поэтому Михаил не пускается в бега от Московского войска, а принимает бой за свою правду. «Я русский князь. А Парма - уже Русь». Именно поэтому затем принимает предложение Ивана III и возвращается после поражения и позора на Пермский стол.
В книге этот путь обретения земли хорошо выражают слова, которых в фильме не прозвучало:
- Когда же эта земля и нашей станет? Храмы и города на ней строим, крестим ее, живем здесь уже столько лет - когда же эта земля и нашей станет?
- Когда на три сажени вглубь кровью своей ее напоим.
И они напрямую связаны с концовкой романа:
«Но он уже не мог произнести этих слов, потому что на губах его было молчание, а в глазах – прозрачная тьма, потому что, убитый, он уже лежал вниз головой на заросшем откосе рва под Спасской башней. И он уже не был князем, не был человеком, а был только корнями отцветающих трав, только палой листвой, только светящимся песком».
Михаил исполняет своё предназначение - «напоить землю кровью» и тем приобрести её для Руси. Исполнив его, он умирает. «Удобрить ее солдатам. Одобрить ее поэтам», как писал Бродский.
Главный антагонист - вогул Асыка, обещавший уничтожить русских и их Бога, свою миссию проваливает.
Фильм же заканчивается искусственным хэппи-эндом, который сводит на нет главную фабулу романа. Почему? Может быть, чтобы не грузить лишний раз зрителя. Может быть, намеренно создавая образ такого вот «антиимперского» кино. Может быть, чтобы не расстраивать одного вогула, ставшего московским градоначальником.
Так или иначе, экранизацию считаю скорее успешной, чем нет.
P.S. За день до этого досмотрел первый сезон «самого дорогого сериала в истории» («Кольца власти» от Амазон), смешно, но батальные сцены русского фильма, стоящего куда дешевле, чем одна серия амазоновского творения, выглядят при этом в разы лучше и атмосфернее, хотя и не без излишней фэнтезийности и подражаний «Битве бастардов». Из существенных нареканий - красные кафтаны и отсутсвие шлемов и брони у Московской пехоты, и это в XV-то веке…
Forwarded from BONCH-OSMOLOVSKAYA
Выпадение из исторического времени
Я много думала об этом феномене отъезда за границу, выезда из России в поисках лучшей жизни. В конце концов, моя семья знает об этом не понаслышке, мой брат уже много лет живет с семьей в Сиднее, а в последнее время уехало немало друзей и знакомых. И все это время я наблюдаю за тем, что им «там» интересно, за теми вопросами, которые их беспокоят, которые они обсуждают, по поводу которых пишут посты в интернете. Наблюдаю не из жажды осудить или придраться и не из праздного любопытства, — мне важно понять, чем и как они там живут, потому что я-то тоже из этой самой страны, но уезжать не хочу, вот я и задаюсь вопросом — почему? И помимо очевидностей разного рода, пришла к двум мыслям.
Во-первых, на мой взгляд, уезжающие выпадают из исторического времени. В том смысле, что за исключением единиц, никто из них до конца и по-настоящему не может встроиться в новое общество с его внутренними связями, проблемами. Стать во всех отношениях «своим», учитывая, что ты изначально «не свой», очень трудно. И поэтому как это не парадоксально, уезжающие из России остаются включёнными не в новую, а в свою старую проблематику и старый контекст, от которого они уехали — их продолжают интересовать наши проблемы тут, они тратят время, публикуя про это посты, статьи и сторис. Вот только есть нюанс. Как ни крути, они же после отъезда не тут, у них нет прямого включённого наблюдения и опыта постоянного переживания «здешних» проблем. Они судят о них по соцсетям, новостям и пересказам своих знакомых, а это источники опосредованные, да и мнения предвзятые. Вот и получается, что они законсервированы в старых проблемах, как заевшая пластинка, без конца проигрывающая один и тот же момент. В этом смысле их историческое время останавливается, они выпадают из экзистенции и живут прошлыми волнениями, а я жить прошлым не хочу, я хочу жить настоящим, каким бы порой тяжёлым оно не было.
Во-вторых, мы совершенно задвинули в тёмный угол сам концепт русской земли как источника сил и творческой энергии. В сознание людей вошла весьма лживая идея, что «земля заморская» благодатнее, а своя — худородная, причём вообще неважно в каком аспекте. Это работает на уровне мифологии так же, как раньше работала противоположная идея. И с этим связан новый парадокс — когда люди уезжают отсюда и «там» по факту лучше не живут (работы по специальности не найти, квартиру нормальную не купить, куча социальных проблем мигрантов, бытовая дискриминация и тд), они все равно готовы доказывать, что им так лучше. А уж если если есть хоть что-то хорошее (а где его нет?), то и подавно! Это же самая настоящая мифология, и она жива, никуда не ушла ни с каким прогрессом. Только вот изменился вектор. Нужно возрождать это глубинное чувство «своей земли», земли которая буквально придаёт сил и покинуть которую — это никакой не акт гражданского неповиновения, а настоящая глубокая трагедия.
Я много думала об этом феномене отъезда за границу, выезда из России в поисках лучшей жизни. В конце концов, моя семья знает об этом не понаслышке, мой брат уже много лет живет с семьей в Сиднее, а в последнее время уехало немало друзей и знакомых. И все это время я наблюдаю за тем, что им «там» интересно, за теми вопросами, которые их беспокоят, которые они обсуждают, по поводу которых пишут посты в интернете. Наблюдаю не из жажды осудить или придраться и не из праздного любопытства, — мне важно понять, чем и как они там живут, потому что я-то тоже из этой самой страны, но уезжать не хочу, вот я и задаюсь вопросом — почему? И помимо очевидностей разного рода, пришла к двум мыслям.
Во-первых, на мой взгляд, уезжающие выпадают из исторического времени. В том смысле, что за исключением единиц, никто из них до конца и по-настоящему не может встроиться в новое общество с его внутренними связями, проблемами. Стать во всех отношениях «своим», учитывая, что ты изначально «не свой», очень трудно. И поэтому как это не парадоксально, уезжающие из России остаются включёнными не в новую, а в свою старую проблематику и старый контекст, от которого они уехали — их продолжают интересовать наши проблемы тут, они тратят время, публикуя про это посты, статьи и сторис. Вот только есть нюанс. Как ни крути, они же после отъезда не тут, у них нет прямого включённого наблюдения и опыта постоянного переживания «здешних» проблем. Они судят о них по соцсетям, новостям и пересказам своих знакомых, а это источники опосредованные, да и мнения предвзятые. Вот и получается, что они законсервированы в старых проблемах, как заевшая пластинка, без конца проигрывающая один и тот же момент. В этом смысле их историческое время останавливается, они выпадают из экзистенции и живут прошлыми волнениями, а я жить прошлым не хочу, я хочу жить настоящим, каким бы порой тяжёлым оно не было.
Во-вторых, мы совершенно задвинули в тёмный угол сам концепт русской земли как источника сил и творческой энергии. В сознание людей вошла весьма лживая идея, что «земля заморская» благодатнее, а своя — худородная, причём вообще неважно в каком аспекте. Это работает на уровне мифологии так же, как раньше работала противоположная идея. И с этим связан новый парадокс — когда люди уезжают отсюда и «там» по факту лучше не живут (работы по специальности не найти, квартиру нормальную не купить, куча социальных проблем мигрантов, бытовая дискриминация и тд), они все равно готовы доказывать, что им так лучше. А уж если если есть хоть что-то хорошее (а где его нет?), то и подавно! Это же самая настоящая мифология, и она жива, никуда не ушла ни с каким прогрессом. Только вот изменился вектор. Нужно возрождать это глубинное чувство «своей земли», земли которая буквально придаёт сил и покинуть которую — это никакой не акт гражданского неповиновения, а настоящая глубокая трагедия.
В украинских пабликах постоянно натыкаюсь, как русских называют словом «мокша», видимо стремясь таким образом указать на не славянское происхождение. Я не совсем понимаю, что уничижительного в финно-угорском происхождении, ну да ладно.
Ведь с другой стороны «мокша» - один из самых известных индуистских терминов, символизирующих освобождение. Освобождение от страданий, оков мира, возвращение к истинному себе.
Это наверняка уже кто-то успел отметить, потому что параллель слишком очевидная. Но мне только сегодня в голову пришло, когда путешествовал по украинским и псевдоукраинским каналам. Санскрит - всему голова.
Ведь с другой стороны «мокша» - один из самых известных индуистских терминов, символизирующих освобождение. Освобождение от страданий, оков мира, возвращение к истинному себе.
Это наверняка уже кто-то успел отметить, потому что параллель слишком очевидная. Но мне только сегодня в голову пришло, когда путешествовал по украинским и псевдоукраинским каналам. Санскрит - всему голова.
Никогда особенно не верил в искренность Красовского, но это и не важно. Зато важно, что с тех пор как он возглавил вещание RT на русском языке, там стало выходить куда больше приличных материалов.
Красовский занял интересную нишу этакого российского Майло Яннопулоса на минималках, не дотягивая, конечно, до последнего ни по размаху троллинга, ни по харизме, ни по интеллекту, но с другой стороны и не шокируя чрезмерно наше общество.
Если на этом его карьера закончится - будет жаль. Образ гея, переметнувшегося в лагерь консерваторов, может доверия большого не вызывает, но зато хорошо подсвечивает, что весь ЛГБТ движ - это не более чем идеологический продукт, к ориентации имеющий мало отношения.
Но век подобных персонажей всегда недолог, по крайней мере на пике известности. Рано или поздно они изрекают какую-нибудь совсем дикую чушь, и все вокруг резко перестают мириться с их странностями, которых прежде и не замечали.
Красовский занял интересную нишу этакого российского Майло Яннопулоса на минималках, не дотягивая, конечно, до последнего ни по размаху троллинга, ни по харизме, ни по интеллекту, но с другой стороны и не шокируя чрезмерно наше общество.
Если на этом его карьера закончится - будет жаль. Образ гея, переметнувшегося в лагерь консерваторов, может доверия большого не вызывает, но зато хорошо подсвечивает, что весь ЛГБТ движ - это не более чем идеологический продукт, к ориентации имеющий мало отношения.
Но век подобных персонажей всегда недолог, по крайней мере на пике известности. Рано или поздно они изрекают какую-нибудь совсем дикую чушь, и все вокруг резко перестают мириться с их странностями, которых прежде и не замечали.
Вот мы ругаем Россию и за дефицит смыслов, и за исключительно негативную повестку, и за отрицание абстрактного «запада». Но если оглядеться, внятных смысловых проектов нет практически нигде. Даже на том самом западе. Привлекательный образ жизни есть, а вот в области идеологии доминирует по сути такая же негативная повестка, просто сложившаяся на 60 лет раньше.
Комично, но та часть «западных ценностей», которую у нас усиленно отрицают - сложилась на основе отрицания прежних западных ценностей, в середине ХХ века промаркированных в качестве «фашистских». В их числе и традиционная семья, и национальная идентичность, и историческое христианство.
С тех пор контркультурщики 60х успели мутировать в унылую бюрократию, потому что выдохлись и в творческом, и в интеллектуальном плане. «Перевоспитатели» плохих немцев попытались перевоспитать весь мир и обломали об это зубы, создав лишь вакуум на месте европейской идентичности. Проповедники конца истории вынуждены изощряться в оправданиях, почему их прогнозы так и не сбылись.
Дефицит смыслов сейчас повсюду. Монструозный ЛГБТ-рейх, который любит рисовать наша пропаганда (а мы любим добавить к этому всему красок), на деле - одряхлевшая и склонная к тоталитаризму из-за своей слабости тусовка канцелярских работников. Не даром качество культурного контента, зацикленного на «дайверсити» падает год от года. Это всё чем-то похоже на поздний СССР, постбрежневский, предперестроечный.
Короче говоря, самое время для творчества.
Комично, но та часть «западных ценностей», которую у нас усиленно отрицают - сложилась на основе отрицания прежних западных ценностей, в середине ХХ века промаркированных в качестве «фашистских». В их числе и традиционная семья, и национальная идентичность, и историческое христианство.
С тех пор контркультурщики 60х успели мутировать в унылую бюрократию, потому что выдохлись и в творческом, и в интеллектуальном плане. «Перевоспитатели» плохих немцев попытались перевоспитать весь мир и обломали об это зубы, создав лишь вакуум на месте европейской идентичности. Проповедники конца истории вынуждены изощряться в оправданиях, почему их прогнозы так и не сбылись.
Дефицит смыслов сейчас повсюду. Монструозный ЛГБТ-рейх, который любит рисовать наша пропаганда (а мы любим добавить к этому всему красок), на деле - одряхлевшая и склонная к тоталитаризму из-за своей слабости тусовка канцелярских работников. Не даром качество культурного контента, зацикленного на «дайверсити» падает год от года. Это всё чем-то похоже на поздний СССР, постбрежневский, предперестроечный.
Короче говоря, самое время для творчества.
Сегодня два с половиной часа провёл на экспозиции Ленрезерва. Один из самых впечатляющих музеев, что мне попадались, да ещё и созданный не за бюджетный счёт.
Частная коллекция, которую собирали 30 лет и которая начиналась с истории автотранспорта времён Второй Мировой, а превратилась в масштабный музей блокады Ленинграда. Я не любитель техники, но побродить меж полуторок, ГАЗов и ЗИСов; ленд-лизовских доджей, виллисов и студебеккеров оказалось чрезвычайно интересно. Хотя мощнее всего, конечно, реконструкция улицы блокадного Ленинграда. С парадными, с пробитыми бомбами этажами, уютными детскими, булочными, дворницкими, воссозданными до мельчайших деталей и в то же время пронизанными ужасом близкой смерти.
О блокаде, как петербуржец, я знаю с раннего детства, но всякий раз, как сталкиваюсь с подобными экспозициями, волосы дыбом встают. Оттого, какое помрачение рассудка случилось с человечеством в ХХ веке. Оттого, на какие чудовищные злодеяния и поистине эпические подвиги способны люди. На какую мерзость пригоден наш разум, превращающий человека в слабый придаток разрушительных механизмов…
ХХ век - это иллюстрация, к чему ведёт нарушение иерархии в познании вечного и временного. Как только временное вырывается вперёд, людей ожидает падение, боль которого невозможно унять никакими последующими достижениями.
Частная коллекция, которую собирали 30 лет и которая начиналась с истории автотранспорта времён Второй Мировой, а превратилась в масштабный музей блокады Ленинграда. Я не любитель техники, но побродить меж полуторок, ГАЗов и ЗИСов; ленд-лизовских доджей, виллисов и студебеккеров оказалось чрезвычайно интересно. Хотя мощнее всего, конечно, реконструкция улицы блокадного Ленинграда. С парадными, с пробитыми бомбами этажами, уютными детскими, булочными, дворницкими, воссозданными до мельчайших деталей и в то же время пронизанными ужасом близкой смерти.
О блокаде, как петербуржец, я знаю с раннего детства, но всякий раз, как сталкиваюсь с подобными экспозициями, волосы дыбом встают. Оттого, какое помрачение рассудка случилось с человечеством в ХХ веке. Оттого, на какие чудовищные злодеяния и поистине эпические подвиги способны люди. На какую мерзость пригоден наш разум, превращающий человека в слабый придаток разрушительных механизмов…
ХХ век - это иллюстрация, к чему ведёт нарушение иерархии в познании вечного и временного. Как только временное вырывается вперёд, людей ожидает падение, боль которого невозможно унять никакими последующими достижениями.
Ленрезерв — Патриотическое объединение
Патриотическое объединение «ЛЕНРЕЗЕРВ»
Патриотическое объединение «ЛЕНРЕЗЕРВ» - общественнная некоммерческая организация, в основе которой коллекция времен Великой отечественной войны.
Forwarded from Кухня черносотенца (Дмитрий Бастраков)
Сюжет для короткометражки:
Богдан, тридцатилетний сотрудник ЦИПсО с плановой нормой бомбить 1488 тревожных комментариев в час от лица русских, начинает медленно сходить с ума. Обстрелы, недосып, перебои с электричеством и отоплением, мышление на украинском языке — нездоровая среда не очень способствует психической стабильности.
Постепенно Богдан начинает путаться в реальности — комментарии от лица русских примеряются на себя, сценический образ — захватывать личность. Он уже не очень понимает, кто такие «Наши парни» и на чьей он стороне. Пограничное расстройство будит детские воспоминания: «Нашу Рашу», советские фильмы, книги Каверина. Богдан вспоминает, что он не в первый раз надевает на себя образ русского — что он им уже был.
«Хто я?» — тревожно вздыхает Богдан перед зеркалом, оттягивая вниз нижнее веко. Мысль, что он стал свинособакой не даёт ему покоя. Пропадает аппетит, утренняя эрекция, он перестает мыться. Комментарии пишутся больше не по методичке — он пишет их совершенно искренне, реально панически беспокоясь за успехи русской армии. «Что у нас со снабжением??», «Почему мы отступили на другой берег Днепра??», «Куда смотрит наше правительство??», «Разве так нужно делать мобилизацию??». Богдану открывается истина. Богдан обнаруживает себя в оккупации и не понимает, как жил последние годы. Осознание, что вся его жизнь — ложь, что всё вокруг — украинская матрица, мобилизует психические резервы и возвращает Богдану собранность. Выпрямляется осанка, возвращается какой-никакой аппетит, иногда сон. Богдан переродился. Богдан снова думает по-русски и готов вступить в новую войну. Войну против матрицы. Он — новый Нео.
Картина заканчивается открытым финалом: Богдан, зажав в руке юбилейный советский рубль, выходит на Банковую. Что будет дальше — неизвестно.
Богдан, тридцатилетний сотрудник ЦИПсО с плановой нормой бомбить 1488 тревожных комментариев в час от лица русских, начинает медленно сходить с ума. Обстрелы, недосып, перебои с электричеством и отоплением, мышление на украинском языке — нездоровая среда не очень способствует психической стабильности.
Постепенно Богдан начинает путаться в реальности — комментарии от лица русских примеряются на себя, сценический образ — захватывать личность. Он уже не очень понимает, кто такие «Наши парни» и на чьей он стороне. Пограничное расстройство будит детские воспоминания: «Нашу Рашу», советские фильмы, книги Каверина. Богдан вспоминает, что он не в первый раз надевает на себя образ русского — что он им уже был.
«Хто я?» — тревожно вздыхает Богдан перед зеркалом, оттягивая вниз нижнее веко. Мысль, что он стал свинособакой не даёт ему покоя. Пропадает аппетит, утренняя эрекция, он перестает мыться. Комментарии пишутся больше не по методичке — он пишет их совершенно искренне, реально панически беспокоясь за успехи русской армии. «Что у нас со снабжением??», «Почему мы отступили на другой берег Днепра??», «Куда смотрит наше правительство??», «Разве так нужно делать мобилизацию??». Богдану открывается истина. Богдан обнаруживает себя в оккупации и не понимает, как жил последние годы. Осознание, что вся его жизнь — ложь, что всё вокруг — украинская матрица, мобилизует психические резервы и возвращает Богдану собранность. Выпрямляется осанка, возвращается какой-никакой аппетит, иногда сон. Богдан переродился. Богдан снова думает по-русски и готов вступить в новую войну. Войну против матрицы. Он — новый Нео.
Картина заканчивается открытым финалом: Богдан, зажав в руке юбилейный советский рубль, выходит на Банковую. Что будет дальше — неизвестно.
Так как я немного знаком с российским школьным образованием изнутри, то глубоко убеждён, что курсу обществознания требуется серьёзная реформа. Потому что в нынешнем своём виде он, к сожалению, не отражает сути социально-гуманитарного знания.
Сегодня это плотно набитый терминами, типологиями, таблицами мешок; попытка дать исчерпывающее описание мира, опираясь на пару некогда популярных подходов (марксизм, фрейдизм, структурный функционализм). Причём подходы эти представляются не в качестве авторских позиций, а как объективная реальность. Будь добр, вызубри одно конкретное определение общества и обязательно конкретные его функции; то же самое с семьёй, с личностью и с человеком в конце концов. Определения эти, разумеется, забываются сразу после сдачи ЕГЭ, а у тех, кто не сдаёт и ещё раньше.
Не то чтобы вызубрить пару сотен новых терминов и строгих типологий это сильно вредно, это даже может помочь формированию понятийного скелета для изучения мира и человека. Но вместе с тем учит и узости мышления, одной единственно верной точке зрения и одномерной картине мира.
После курса обществознания прилежный ученик получает иллюзию понимания того, как устроен мир, идеологическую картинку. Тогда как социально-гуманитарное знание должно в первую очередь давать инструментарий для познания мира в его полноте. Для этого нужен не скроенный наскоро франкенштейн из всего, что в учебниках называют «науками об обществе», а полноценный курс истории мысли.
Пусть не для всех классов, а хотя бы только для 10 и 11. Курс, в котором бы обстоятельно, начиная с древних греков (или даже с вещей более ранних) изучался бы путь духовных исканий человечества, и его отражение в социальных, экономических и политических учениях, ведь все это тончайшим образом связано.
Причём по результатам такого курса, большинство понятий, которые нынешние выпускники вынуждены зазубривать ночами по учебнику Боголюбова, будут и так изучены. Просто они будут рассмотрены объёмно, в истории своего развития и становления или же напротив - деградации. Ну и помимо знания, это будет дополняться и умением ими оперировать.
Кроме явных интеллектуальных преимуществ, такой подход решил бы и две другие важные проблемы.
Первая из них - одарённые дети. Сегодня, если юноша (или девушка) проявляет серьёзный интерес к философии (или к социологии, или к политологии), то это никак не поможет ему успешно сдать ЕГЭ. Потому что даже если ты прочитал всего Хайдеггера в оригинале (или Нозика, или Хайека, или Августина, или Платона, или Генона, или Маркса, или Маркузе - без разницы), это не убережёт тебя от ошибки при выборе верных функций семьи, да ещё и сформулированных в вопроснике весьма неоднозначно. При подготовке к экзамену выпускник должен предпочесть любому серьезному и важному для истории мысли тексту - пособие Котовой и Лисковой.
Если же мысль будет изучаться целостно и последовательно, то и интерес одаренных детей будет вознаграждаться успехами на экзаменах.
Вторая проблема - переход к линейной системе изучения истории. Если раньше, весь курс мировой истории заканчивался в 9 классе, а в 10 и 11 шло повторение с древнейших времён, то теперь ученик, изучив античность в 5 классе, а средневековье в 6, больше к ним не возвращается вовсе. Отсюда с одной стороны полное полное стирание из памяти ранней истории (кто вообще помнит, что там в 5 классе изучалось). А с другой стороны - упрощенное восприятие тех периодов, которые изучались в нежном возрасте, со всеми вытекающими последствиями (и хорошими, и плохими).
История мысли же - это возможность ещё раз взглянуть на историю человечества, но уже сквозь другую призму.
Это далеко не всё - есть и другие плюсы, есть вместе с тем и подводные камни. Но, как ни крути, изучение социальных и гуманитарных наук в школах должно измениться, равно как и экзамен по ним. Быть может, именно с этого должна начинаться и реформа российского школьного образования в целом. Про дальнейшее изменение общества говорить не буду - слишком уж пафосно.
Сегодня это плотно набитый терминами, типологиями, таблицами мешок; попытка дать исчерпывающее описание мира, опираясь на пару некогда популярных подходов (марксизм, фрейдизм, структурный функционализм). Причём подходы эти представляются не в качестве авторских позиций, а как объективная реальность. Будь добр, вызубри одно конкретное определение общества и обязательно конкретные его функции; то же самое с семьёй, с личностью и с человеком в конце концов. Определения эти, разумеется, забываются сразу после сдачи ЕГЭ, а у тех, кто не сдаёт и ещё раньше.
Не то чтобы вызубрить пару сотен новых терминов и строгих типологий это сильно вредно, это даже может помочь формированию понятийного скелета для изучения мира и человека. Но вместе с тем учит и узости мышления, одной единственно верной точке зрения и одномерной картине мира.
После курса обществознания прилежный ученик получает иллюзию понимания того, как устроен мир, идеологическую картинку. Тогда как социально-гуманитарное знание должно в первую очередь давать инструментарий для познания мира в его полноте. Для этого нужен не скроенный наскоро франкенштейн из всего, что в учебниках называют «науками об обществе», а полноценный курс истории мысли.
Пусть не для всех классов, а хотя бы только для 10 и 11. Курс, в котором бы обстоятельно, начиная с древних греков (или даже с вещей более ранних) изучался бы путь духовных исканий человечества, и его отражение в социальных, экономических и политических учениях, ведь все это тончайшим образом связано.
Причём по результатам такого курса, большинство понятий, которые нынешние выпускники вынуждены зазубривать ночами по учебнику Боголюбова, будут и так изучены. Просто они будут рассмотрены объёмно, в истории своего развития и становления или же напротив - деградации. Ну и помимо знания, это будет дополняться и умением ими оперировать.
Кроме явных интеллектуальных преимуществ, такой подход решил бы и две другие важные проблемы.
Первая из них - одарённые дети. Сегодня, если юноша (или девушка) проявляет серьёзный интерес к философии (или к социологии, или к политологии), то это никак не поможет ему успешно сдать ЕГЭ. Потому что даже если ты прочитал всего Хайдеггера в оригинале (или Нозика, или Хайека, или Августина, или Платона, или Генона, или Маркса, или Маркузе - без разницы), это не убережёт тебя от ошибки при выборе верных функций семьи, да ещё и сформулированных в вопроснике весьма неоднозначно. При подготовке к экзамену выпускник должен предпочесть любому серьезному и важному для истории мысли тексту - пособие Котовой и Лисковой.
Если же мысль будет изучаться целостно и последовательно, то и интерес одаренных детей будет вознаграждаться успехами на экзаменах.
Вторая проблема - переход к линейной системе изучения истории. Если раньше, весь курс мировой истории заканчивался в 9 классе, а в 10 и 11 шло повторение с древнейших времён, то теперь ученик, изучив античность в 5 классе, а средневековье в 6, больше к ним не возвращается вовсе. Отсюда с одной стороны полное полное стирание из памяти ранней истории (кто вообще помнит, что там в 5 классе изучалось). А с другой стороны - упрощенное восприятие тех периодов, которые изучались в нежном возрасте, со всеми вытекающими последствиями (и хорошими, и плохими).
История мысли же - это возможность ещё раз взглянуть на историю человечества, но уже сквозь другую призму.
Это далеко не всё - есть и другие плюсы, есть вместе с тем и подводные камни. Но, как ни крути, изучение социальных и гуманитарных наук в школах должно измениться, равно как и экзамен по ним. Быть может, именно с этого должна начинаться и реформа российского школьного образования в целом. Про дальнейшее изменение общества говорить не буду - слишком уж пафосно.
Многие сейчас постят высказывание американского конгрессмена-демократа Джейми Раскина, мол:
«Россия — это православная страна, исповедующая традиционные ценности. Именно поэтому она должна быть уничтожена, независимо от того, какую цену за это заплатят США».
С одной стороны - ну мало ли дури говорят всякие фрики в парламентах (и в нашем в том числе). Не стоит и внимания обращать.
А с другой - высказывания облечённых властью фриков наиболее ярко раскрывают идеологическую ориентацию системы. Они вбрасывают те переменные, по которым проводится разделение «свой-чужой». В этой связи высказывание Раскина очень даже характерно.
Одна из траекторий критики современной российской системы строится вокруг утверждения, что «традиционные ценности» (понятие и правда довольно размытое) выдернуты нашими пропагандистами исключительно для внутреннего рынка. А за бугром до них и дела никому нет, и никто на них нападать не собирается, потому что «открытое общество» их не боится, напротив, в свободном демократическом универсуме найдётся место для любых взглядов, а неактуальные просто уйдут сами собой. Но вот конгрессмен Раскин с такой постановкой вопроса не согласен.
В связке с этим обычно звучат и указания, на несоответствие современной России и ее элиты заявленной претензии на пост главных в мире защитников традиционных ценностей, и в этом немало горькой правды. Другое дело, что слово идёт впереди практики и любое изменение начинается с определения себя в том или ином качестве. Несоответствие дискурса и реальности - это плохо, но реальность не изменится, если прежде не будет создан образ, к которому решено стремиться.
Поэтому мы должны поблагодарить конгрессмена Раскина за помощь в определении себя. Негативная идентичность всегда самая мощная, и чем больше будет таких высказываний, тем сильнее мы будем похожи на тех, кем должны быть.
«Россия — это православная страна, исповедующая традиционные ценности. Именно поэтому она должна быть уничтожена, независимо от того, какую цену за это заплатят США».
С одной стороны - ну мало ли дури говорят всякие фрики в парламентах (и в нашем в том числе). Не стоит и внимания обращать.
А с другой - высказывания облечённых властью фриков наиболее ярко раскрывают идеологическую ориентацию системы. Они вбрасывают те переменные, по которым проводится разделение «свой-чужой». В этой связи высказывание Раскина очень даже характерно.
Одна из траекторий критики современной российской системы строится вокруг утверждения, что «традиционные ценности» (понятие и правда довольно размытое) выдернуты нашими пропагандистами исключительно для внутреннего рынка. А за бугром до них и дела никому нет, и никто на них нападать не собирается, потому что «открытое общество» их не боится, напротив, в свободном демократическом универсуме найдётся место для любых взглядов, а неактуальные просто уйдут сами собой. Но вот конгрессмен Раскин с такой постановкой вопроса не согласен.
В связке с этим обычно звучат и указания, на несоответствие современной России и ее элиты заявленной претензии на пост главных в мире защитников традиционных ценностей, и в этом немало горькой правды. Другое дело, что слово идёт впереди практики и любое изменение начинается с определения себя в том или ином качестве. Несоответствие дискурса и реальности - это плохо, но реальность не изменится, если прежде не будет создан образ, к которому решено стремиться.
Поэтому мы должны поблагодарить конгрессмена Раскина за помощь в определении себя. Негативная идентичность всегда самая мощная, и чем больше будет таких высказываний, тем сильнее мы будем похожи на тех, кем должны быть.
EADaily
Конгрессмен США: Россию нужно уничтожить за ее православие и традиционные ценности
Россия должна быть уничтожена любой ценой, поскольку это православная страна с традиционными ценностями. Об этом заявил конгрессмен-демократ США Джейми Раскин, сообщает телеканал Fox News.
Forwarded from Священное и мирское
«Внятного консенсуса о чем и про что эта война до сих пор нет».
Консенсус есть о смысловом ядре операции — это защита русских Донбасса. Это много раз проговорено на всех уровнях. Не встречал среди сторонников СВО, кто бы этого не понимал или не принимал.
А дальше люди — каждый в своем информационном пузыре! — по своему вкусу, исходя изчьих-то постов в телеге текущей ситуаций наслаивают или отслаивают дополнительные смыслы: денацификация, декоммунизация, антиглобализм, традиция против постмодерна, имперские амбиции, рождение нации, ирредента, экономические интересы, русский национализм против нерусского национализма, хартленд против атлантизма, евразийское братство народов, великое исправление имен, et tutti quanti. «Час Z» каждого застал со своим багажом знаний, опыта и чаяний, и каждый видит, что ему нравится.
Реальность сложна, ее надо препарировать с разных сторон и разным понятийным аппаратом. Без душного догматизма и без фантазерства.
Консенсус есть о смысловом ядре операции — это защита русских Донбасса. Это много раз проговорено на всех уровнях. Не встречал среди сторонников СВО, кто бы этого не понимал или не принимал.
А дальше люди — каждый в своем информационном пузыре! — по своему вкусу, исходя из
Реальность сложна, ее надо препарировать с разных сторон и разным понятийным аппаратом. Без душного догматизма и без фантазерства.
Telegram
Лаконские щенки
Схожее складывается впечатление. Близится год с начала СВО, а более-менее внятного консенсуса о чем и про что эта война до сих пор нет: ни на уровне власти, ни на уровне общества. Так чувствую, общаясь с разными людьми: и «сложными», и «простыми». Боюсь,…