«…чуть ли не в каждом булгаковском произведении какой-то мастер, какой-то творческий человек сталкивается с определенной государственностью. В «Мастере и Маргарите» говорится о двух таких лицах: о московском Мастере, на которого наваливается советское тоталитарное государство и о его, так сказать, наивысшем прообразе, изображенном под именем Ешуа Га-Ноцри, на которого наваливается Римская Империя. В пьесе о Пушкине великого поэта губит Российская империя в лице императора Николая I. В пьесе о Мольере этого мастера ведет к погибели французская монархия в лице французского короля. Тот же конфликт между творческой личностью и государством встречаем в «Роковых яйцах». И так — в любом произведении. А когда однажды Булгаков изобразил почти идеальный уклад будущего в пьесе «Блаженство», то оказывается, что даже то, почти идеальное государство, несовместимо с творческой личностью и приводит ее к позорному концу. Итак, перед нами творчество убежденного художника-антигосударственника. Однако возникает вопрос — может ли антигосударственник быть шовинистом?»

«Те, кто считает Булгакова украинофобом, иногда ссылается на то, как Булгаков изображал в «Белой гвардии» украинских повстанцев. Но речь шла не о повстанцах, а об одном убийце, бандите. А вот к украинскому восставшему крестьянству он относится совсем иначе. Потому что рядом, за несколько страниц до почти сатирического изображения убийцы, он рассказывает о накопленном веками справедливом, с точки зрения художника, гневе украинского крестьянина, направленном на своих угнетателей. И он глубоко понимает этого восставшего крестьянина, искренне сочувствует ему. Поэтому если сравнить эти два эпизода — образ бандита и образ восставшего крестьянства, то становится понятно, что оценка персонажей и событий здесь происходит, исходя не из национальной и даже не из социальной точки зрения, а сугубо на основе моральной. Поэтому где здесь основание для подозрения в украинофобстве?»

«Когда праздновали столетие со дня рождения Булгакова, меня пригласили на телепрограмму, в которой обсуждались календарные культурные события, сказать несколько слов о Михаиле Афанасиевиче. Я сказал, что мог: о его происхождении из киевской культуры и о возвращении его к этой культуре. Как вдруг один из присутствующих, почтенный литератор и политик, просто почти истерически накричал на меня: «Он шовинист!» Я попробовал его остановить, но ведущий показал, что мое время уже заканчивается, и вывел меня из кадра. Это было вечером, а ночью осквернили мемориальную доску на доме Булгакова, залили ее краской. И я подумал: «Такие вам нужны последствия? К этому ведут ваши выкрики?»

"Начну сегодня с цитаты нашего украинского писателя, которого, как и наши украинские территории, мы никому не собираемся отдавать или дарить. Это - Михаил Булгаков. Цитата на языке оригинала "не читайте перед обедом советских газет".

Позвольте дополнить классика (тут Зеленский перешел на русский): не читайте перед обедом продажные СМИ и не смотрите карманные телеканалы… Ну если только не хотите получить на обед порцию сочной и отборной брехни".

«Булгаков сегодня не открытие нового, не движение вперед, даже не классика, недоступная ранее — ностальгия по смыслу жизни».

«Мне лично защита Булгакова как автора Мастера и Маргариты в чем-то напоминает борьбу части сограждан за честь и достоинство так называемого «доброго советского кино». Потому что действительно, ну что такого антиукраинского в инфантильной новогодней сказке Ирония судьбы или С легким паром! Наоборот, самопровозглашенные адвокаты готовы найти там скрытую критику режима. Даром, что ровесники моего сына, рожденные уже после 2000-го года, не знают и знать не хотят российского советского наследия. А украинское советское наследие способны оценивать критически, разделяя Павла Тычину, автора Солнечных кларнетов и Павла Тычину, автора Партия ведет! Поэтому страсти по Булгакову и его творческому наследию — это не о настоящем и тем более не о будущем. Это лишь о прошлом, которое стоит отпустить, найдя надлежащие усилия».

«Что греха таить, были и есть они и в украинской власти. Но стоит понять и принять для себя: не всякая оппозиционность к Ленину, Сталину или Путину является одновременно проявлением проукраинской позиции. Собачье сердце следует с нынешней точки зрения воспринимать как борьбу белой и красной гвардий. Ни одна из них к нам с вами не дружественная».

Весь драматизм ситуації полягає в тому, що вона в рівній мірі пов'язана як з місцевою культурною традицією, так і з культурною традицією метрополії.

Я впевнений, що з часом, коли українська ідентичність остаточно усталиться, ми зможемо спокійно й без емоцій оцінювати цей культурний спадок. Зрозуміло, в час війни, коли його апропрійовано та інструменталізовано імперським центром, він стає зброєю імперії. Тому наразі перемагає тенденція до повного відкидання цього спадку. Однак, як на мене, тут не все так однозначно. Ототожнення креольської русофонної культури з російською, як на мене, є хибним.

Треба пам'ятати, що більшість творців української культури кінця 19 - початку 20-го століття були представниками креольської культури, що була міксом культури їхнього походження та російської культури центру. Між русифікованими українцями та євреями, та другим і третім поколінням росіян, що жили в Україні, було набагато більше спільного, ніж між, наприклад, тутешніми та "материковими" росіянами. Саме цей факт і уможливив вільну трансформацію ідентичностей, загальний рух яких був спрямований до української культури - насамперед через кількісну перевагу українців на цій території.

Хоча про це рідко говорять, Леся Українка та Людмила Старицька-Черняхівська були першим поколінням дітей, для яких українська [літературна] мова була рідною. Для Пчілки, Драгоманова, Лисенка, в колі яких вони зростали, українська культура була справою свідомого вибору та - що особливо важливо! - конструювання. Починали вони як представники русофонної креольської культури України.

Концепція націоналізму не лишає місця креольській культурі. Історичні обставини, в яких перебуває Україна, не лишають шансів її виживанню. Хоча саме до неї належало попереднє покоління українських музикантів, акторів, кінематографістів, значна частина медіаістеблішменту. Бажання зректися креольської культури зрозуміле як форма самозаперечення та конструювання нової ідентичності.

Але розуміння культурних та історичних процесів в Україні останніх 150 років суто в опозиції боротьби двох (української та російської) культур є, як на мене, неприпустимим спрощенням. Культурна динаміка в Україні була набагато складнішою й цікавішою. І креольська русофонна культура України була тим містком, по якому пройшла більшість наших культурних діячів - як тих, що зрештою схилилися в бік російської культури, так і тих, що свідомо обрали українську".