Памятник Субэдэю военачальнику Чингисхана в Туве.

Хроника исторической политики. Россия. Сентябрь-октябрь 2024

Памятники.

Будем признательны за замечания и дополнения. Это позволит улучшить качество публикации. Пишите [email protected]

Вокруг и около Орды

Недавний всплеск монументальной ресталинизации, возможно, повлияла на дискуссии об установке памятников любимому правителю генералиссимуса, а именно «Ивану Четвертому, прозванному за свою жестокость Васильевичем» . Примечательно, что обсуждения проводились в Казани и в Астрахани, т.е. в столицах двух покоренных Грозным татарских ханств.

В Казани идея по понятным причинам нашла понимание не у всех. Даже москвичи и прокремлевские политологи Сергей Марков и Максим Шевченко, отвечая на вопрос казанского издания, не решились утверждать, что такой памятник необходим в столице Татарстана. Яков Геллер, генеральный директор Агентства по государственному заказу, инвестиционной деятельности и межрегиональным связям Республики Татарстан предложил cum grano salis увековечить в городе Александра Невского в качестве «памятника о покорности Московского улуса Казанскому ханству». А ставить памятник Ивану Грозному «как символ покорения и расширения России», по мнению Геллера, было бы неправильным с татарской «национальной точки зрения». Тем не менее, в ходе опроса на сайте казанского интернет-издания памятник Ивану Грозному стал фаворитом (31%). Ему существенно уступили три других правителя, включенных журналистами в список: Петр I (8%), Екатерина II (11%) и Иосиф Сталин (18%). 2% предложили свои варианты, 30% считают, что никто из вышеперечисленных персон недостоин памятника в столице Татарстана .

В Астрахани, где после завоевания татарский элемент был почти полностью «элиминирован», межрегиональная общественная патриотическая организация «Великая Русская Империя» («ВеРИм») еще в 2019 году выступила с инициативой создания «на площади Ленина культурно-исторического комплекса, посвященного присоединению Астраханского ханства к России, с центральной фигурой в виде Ивана Грозного». Идею подхватил глава совета директоров группы компаний «Царьград», заместитель главы Всемирного Русского Народного Собора Константин Малофеев, заявивший о готовности взять на себя половину расходов. Предложение вызвало бурную дискуссию. Астраханские ученые пришли к выводу, что слухи о царевых зверствах сильно преувеличены. Тем не менее, власти решили отложить вопрос об установке памятника. В 2023 бюст Ивана Грозного в Астрахани появился: его изготовили в мастерской предпринимателя-мецената, автора проекта «Аллея Российской Славы» Михаила Сердюкова и передали в дар Координационному совету. На средства ветеранов-десантников изготовили пьедестал. «Сейчас памятник стоит в частном дворе на улице Советской. Десантники считают, что он должен быть установлен на площади Ленина». После долгих колебаний к десантникам присоединился астраханский краевед Александр Маркин. Иван Грозный, по его словам, был жестким политиком, но и времена тогда были суровые. Главное, что Грозный был собирателем русских земель: «Половина Сибири была освоена в его времена. <…> Несмотря на препятствия, в том числе со стороны иностранцев, которые понимали, что это приведет к созданию великого государства. Поэтому, конечно, памятник нужен».

А что думают по этому поводу в освоенной при грозном царе Сибири?

Установка в Туве уже второго памятника «предку тувинцев», «главному полководцу Чингисхана» Субэдэю, разгромившему русских князей в битве на Калке в 1223 и возглавившему Западный поход Батыя, в результате которого на Руси было установлено ордынское иго, может быть воспринята как полемический ответ сторонникам памятников Иоанну Васильевичу на захваченных им территориях Орды.

(Окончание в следующем посте)

Памятник борцу с русскими колонизаторами князю Чепчугею в Иркутской области.

Вокруг и около Орды (Окончание)

Представители другого сибирского народа, связанного с древними монголами, — буряты совершили, можно сказать, монументальную экспансию и застолбили на территории «освоенной» русскими Иркутской области место памяти, в виде монумента национальному герою бурятского народа князю Чепчугею, которое «освятили шаманским обрядом». Журналист так описывает деяния национального героя: «В XVII веке он возглавлял военный союз эхиритов, защищая свою землю от набегов казаков. Оказавшись в окружении, Чепчугей <…> сгорел в своей юрте, <…> не допустив, чтобы его взяли живым». Инициатор установки памятника потомственный шаман Борис Хунгеев решил подсластить монументальную пилюлю «старшему брату». Он подчеркнул, что с одной стороны «объединение народов Сибири» московскими имперцами «происходило непросто, местами встречая сопротивление». Но сегодня совсем другое дело: «Россия – единая страна» . Председатель Совета шаманских общин Иркутской области Александр Амагзаев нашел актуальный аргумент в пользу установки памятника борцу с русскими колонизаторами. Он парадоксальным образом «связал значение памятника с современными событиями»: «Сегодня наши ребята на СВО, и их охраняют духи предков, в том числе Чепчугей» .
Татаро-монгольская историко-политическая тема получила развитие в Самарской области. Не удалось пока выяснить, было ли выполнено постановление мэрии Жигулевска от 19 ноября 2024 о демонтаже до 6 декабря 2024 памятника болгарскому хану Котрагу (VII в.), который считается предтечей Волжской Булгарии . Памятник был изготовлен на средства болгарского миллионера Ивелина Михайлова и установлен в 2023 году в селе Ширяево, входящем в городской округ Жигулевска, усилиями активистов из самарского культурно-исторического фонда «Булгарское наследие». По мнению оппонентов данного проекта за памятником Котрагу «может стоять только посыл о великоболгарском национализме, о некоем болгарском экуменизме. Причем сегодня нужно понимать, что страна, откуда этот всё исходит, то есть Болгария, сегодня России тоже ведь явно недружественная на официальном уровне». Таким образом, самарские «булгаристы», т.е. сторонники отказа от навязанной монгольскими завоевателями татарской идентичности в пользу исконных ценностей Волжской Булгарии, использовали финансовую помощь из натовской Болгарии с целью «борьбы против татарской нации» . Но возможно, что причиной постановления о демонтаже стали не соображения исторической политики, а прозаические «терки» самарских чиновников с бывшим руководством, так как установку монумента одобрил экс-губернатор Самарской области Дмитрий Азаров, распорядившись выделить площадку на Поповой горе. Разрешение на монтаж выдавал бывший глава Росимущества Самарской области Айвар Кинжабаев — «сейчас он находится в СИЗО за незаконную земельную сделку» .

Волгин И. Ничей современник. Четыре круга Достоевского. — М.; СПб.: Нестор-История, 2019.— 736 с. ISBN 978-5-4469-1617-7

#Достоевский #Розанов #Ильин #Шмелев #творчество #биография #писатель #книга

В книге, основанной на первоисточниках, впервые исследуется творческое бытие Достоевского в тесном соотнесении с реальным историческим контекстом, с коллизиями личной жизни писателя, проблемами его семьи. Реконструируются судьба двух его браков, внутрисемейные отношения, их влияние на творческий процесс.
На основе неизвестных архивных материалов воссоздаётся уникальная история «Дневника писателя», анализируются причины его феноменального успеха.
Круг текстов Достоевского соотносится с их бытованием в историко-литературной традиции (В. Розанов, И. Ильин, И. Шмелёв).
Аналитическому обозрению и критическому осмыслению подвергается литература о Достоевском рубежа XX–XXI веков.

Будем признательны за перепост

Купить книгу

В России
Электронная книга (в формате pdf)
https://nestorbook.ru/volgin-i-nichey-sovremennik-chetyre-kruga-dostoevskogo-copy
Цена: 400 рублей

Доставка книг по всему миру, включая Россию
Бумажная книга (твердый переплет)
https://bukinist.de/bookpod/ru/literaturovedenie/374237-nichej-sovremennik-chetyre-kruga-dostoevskogo-9783689590161.html
Цена: 40 евро (условия доставки и отгрузки уточните, пожалуйста, напрямую на сайте продавца)

https://echo-books.com/shop/nichej-sovremennik-chetyre-kruga-dostoevskogo/
Цена: 40 евро (условия доставки и отгрузки уточните, пожалуйста, напрямую на сайте продавца)

https://echo-books.com/izdatelstvo/nestor-istoriya/
Полный список наших книг на Echo Books

Электронная книга (в формате pdf)
https://www.lulu.com/shop/igor-volgin/nichei-sovremennik-chetyre-kruga-dostoevskogo/ebook/product-26kpmr.html
Цена: 12,1 долларов США

#НиктоНеЗабыт?

1940-е. Трагедия на двух берегах Днестра.

Публикация материалов ЧГК по МССР в контексте семейной памяти

Список жертв № 19. Село Ниморены тогдашнего Кишиневского уезда:

В начале августа 1941 года жандармерий были задержаны жители села Ниморены:
Оника Петр Константинович 1889 года рождения;
Бобок Захарий Лукьянович 1891 года рождения;
Туркулец Данил Федорович 1888 года рождения;
Рошков Димитрий Степанович 1888 года рождения.
Все четверо жителей села подвергались жестоким избиениям (били железной лопатой по ягодицам, нагайкой из воловьей жилы по голым пяткам и палками по спине).
После 14-и суточного содержания под арестом, указанные жители селе были освобождены как ни в чем не виновные. От полученных побоев житель села Ниморены Бобок З.Л. умер.
В мае 1944 года были арестованы и расстреляны:
Бырсан Яков Матвеевич 1913 года рождения;
– " – Григорий Матвеевич 1916 года рождения;
Татер Иван Емилиянович 1924 года рождения;
Доду Фома Филипович 1886 года рождения;
Скринкарь Иван Федорович 1913 года рождения.
Основания: Фонд 1026. Опись 2. Дело 21

Готовится к печати первый том «Кишинев и Кишиневский уезд». Выход в свет запланирован на весну 2025.

При подготовке материалов к печати мы стараемся найти всю возможную информацию о жертвах. Обращаемся с просьбой присылать любые свидетельства об их жизни и обстоятельствах гибели к их потомкам, родственникам, соседям: [email protected]

Будем признательны за перепост.

О нашем проекте: https://www.istorex.org/post/31-07-2024-announcement

Другие материалы по теме: https://www.istorex.org/blog/categories/tragedy-two-banks-of-the-dniester

Историческая Экспертиза онлайн. Выпуск № 24.


Время историка: Давид Фельдман


В субботу 21 декабря в 18.00 (GMT+2: Киев, Кишинев, Иерусалим. По Москве 19.00)


Прямая трансляция: https://youtube.com/live/1WKvNjsR50E?feature=share


Фельдман Давид Маркович, доктор исторических наук, профессор РГГУ. Окончил филологический факультет МГУ. Работал в РГАЛИ, ИМЛИ РАН, с 1996 г. в РГГУ. Сфера научных интересов – советская история; литература и публицистика XIX – ХХ вв.; политическая терминология; творчество И. Ильфа и Е. Петрова. Автор книг:

1. Поэтика террора и новая административная ментальность: очерки истории формирования. М.: РГГУ, 1997. 203 с. (В соавт. с М.П. Одесским)
2. Салон-предприятие: писательское объединение и кооперативное издательство "Никитинские субботники" в контексте литературного процесса 1920-1930-х годов. М.: РГГУ, 1998. 224 с. (2-е изд. – 2018 г.)
3. Терминология власти. Советские политические термины в историко-культурном контексте. М.: РГГУ, 2006. 488 с. (2-е изд. – 2015 г.)
4. Поэтика власти. Тираноборчество. Революция. Террор. М.: Российская политическая энциклопедия, 2012. 263 с.
5. Очерки истории русской советской литературы и журналистики 1920-х-1930-х годов: Портреты и скандалы. М.: Форум, 2015. 448 с. (В соавт. с О.И. Киянской)
6. Миры И.А. Ильфа и Е.П. Петрова. М.: РГГУ, 2015. 293 с.
7. Василий Гроссман в зеркале литературных интриг. М.: Форум, 2016. 368 с. (В соавт. с Ю.Г. Бит-Юнаном)
8. Эпоха и судьба чекиста Бельского. М.: РГГУ, 2016. 504 с. (В соавт. с О.И. Киянской)
9. Василий Гроссман: литературная биография в историко-политическом контексте. М.: Неолит, 2016. 248 с. (В соавт. с Ю.Г. Бит-Юнаном)
10. Перекресток версий: Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» в литературно-политическом контексте 1950-х – 2010 –х годов. М.: Неолит, 2017. 264 с. (В соавт. с Ю.Г. Бит-Юнаном)
11. Словесность на допросе. Следственные дела советских писателей и журналистов 1920–1930-х годов. М.: Неолит, 2018. 384 с. (В соавт. с О.И. Киянской)
12. Василий Гроссман. Биография писателя в политическом контексте советской эпохи. М.: РГГУ, 2019. 796 с. (В соавт. с Ю.Г. Бит-Юнаном)


Обсудим следующие вопросы:

- Глубина семейной памяти и семейные истории об эпохе перманентного террора 1917-1953;

- Выбор профессии, учителя, коллеги, ученики;

- Как ковались стулья… Где рукописи Ильфа и Петрова?

- Чекисты и писатели. Литературные салоны 1920-х;

- Рукописи не изымаются? Как «Жизнь и судьба» попала к читателям;

- Творческие планы.


Ведущий:

Сергей Эрлих, доктор исторических наук, главный редактор журнала «Историческая экспертиза».

Будем признательны за перепост99

26 ноября гостем «Исторической Экспертизы онлайн» был кандидат исторических наук, профессор Карлова университета в Праге Сергей Медведев.
Для тех, кто предпочитает чтение просмотру видео, предлагаем продолжение текстовой версии интервью.

Сергей Эрлих: Какова была разница между Советским Союзом и тем, что называется свободным миром, что вас поразило больше всего?

Сергей Медведев: Могу сказать с Прагой что меня поразило, когда мы приехали. Может, неожиданный ответ, даже смешной, но он важнен с точки зрения культуры повседневности. Мы приехали рано утром на Hlavní nádraži — Главный вокзал. Поезд пришёл рано, нас ещё не встречал никто из университета. Все мои товарищи остались с чемоданами на вокзале, а я пошёл гулять. Вышел на Вацлавскую площадь, было около шести утра, и открылась мясная лавка. С грохотом пошла вверх металлическая ставня, и я увидел ассортимент колбас и ветчины. Причём, понимаете, я сам не из голодной губернии — я из Москвы, вырос в благополучной семье, на Кутузовском проспекте, где все было хорошо со снабжением. То есть я видел в детстве колбасу. Но всё равно привычность этого изобилия в социалистической Чехословакии меня сильно впечатлила в тот момент. Я говорю серьёзно, это не «колбасная тема», а тема нормальной жизни, которая течёт при любом идеологическом режиме. Это не про сосиски, а про уважение к человеку. И потом многие вещи меня впечатлили в Праге. Я открыл для себя Славянскую библиотеку (Slovanská knihovna), где было много книг первой русской эмиграции. Тогда по призыву того же Масарика — была знаменитая «русская акция» — приехало много русской интеллигенции, это были университетские курсы, кафедры, издавались газеты. И многие привезли свои библиотеки, которые остались в «Слованской книговне», и там я находил книги с экслибрисами знаковых людей Серебряного века — Амфитеатрова и других, и это были книги, которые в России были заперты в спецхране. По философии я много читал, русскую философию начала века, Розанова... Ну, а в Америке меня впечатлило движение, то, что там всё движется. Советский Союз и даже в большой мере Россия по сравнению с Америкой — это застывшее время, застывшее пространство. А в Нью-Йорке я помню, я прилетел, вышел на балкон — мы жили в Колумбийском университете, в International House на берегу Гудзона. И я был потрясён объёмом движения: подо мной течёт хайвей в пять полос в каждую сторону, по Гудзону плывёт, наверное, штук 30 катеров, теплоходов, барж. Наверху летят вертолёты, над вертолётами, ещё выше, — самолёты. И вот я озираю горизонт вокруг себя на 360° — движется всё. Это ощущение динамики, упругости — оно в Америке остаётся век за веком: такой мотор цивилизации, который продолжает работать. День за днём, месяц за месяцем меня потрясала энергетика этого города, чувство возможности, чувство открытости, ты выходишь в город с утра — и ты не знаешь ещё, что ждёт тебя за углом, но что-то важное, что-то может случиться, и всё зависит только от тебя, от твоего ума, от твоих рук, от твоей находчивости. Это важное чувство, и оно лежит в основе американской цивилизации.

Продолжение следует

Интервью Сергея Медведева (продолжение)

С.Э.: Вопрос, который я бы хотел обсудить, отталкиваясь от названия вашей книги «Возвращение русского Левиафана», которая переведена на 12 языков и получила премию «Книга года» Пушкинского дома (хочу уточнить, что этот Пушкинский дом в Лондоне находится). Речь в ней идет о нашем родном чудище, которое, так сказать, «обло и озорно». Книга получилась пророческая, так как вышла в 2020-м году, когда ещё не совсем было ясно, что Левиафан вернулся в самом жутком обличье. В этом контексте у меня возникает вопрос, основанный на личном опыте. В 2012 я ходил с моими друзьями-профессорами на Болотную площадь. Все они яростно выступали против третьего срока Путина. Но при этом они никогда не критиковали своего завкафедрой, декана, ректора, который сидит, скажем, третий, четвертый и следующий срок. У Василия Жаркова есть важное наблюдение. Он говорит, что российская система высшего образования внесла, начиная с 90-х годов, огромный вклад в становление путинизма. Студенты заканчивали университеты и видели несменяемость их руководства. Это для них становилось нормой и они поэтому не удивлялись, почему Путин правит Россией, я уже сбился со счета который точно срок, четверть века. Профессура в московских вузах — в большей своей части это люди с либеральными ценностями. Больше нигде в стране нет такой концентрации либералов. Почему они практически без борьбы отдали власть в своих alma mater несменяемым «хорошим мужикам»?

С.М.: Потому что университет в России не был и так и не стал территорией свободы. В России никогда не было университета в том смысле, в каком он возникал в Европе — как отдельная корпорация, противостоящая центральной власти, королевской власти: тот же Карлов университет, в котором я преподаю, Сорбонна, Болонья, Оксфорд, и так далее. Но при этом даже императорские университеты в царской России позволяли себе гораздо больший протест. Если вспомнить, как вела себя профессура в противостоянии со Столыпиным после первой русской революции, после 1907 года: как годами они просто уходили с кафедр — протестовали десятки и сотни профессоров. Или там вот сейчас я перечитываю знаменитую работу Эрнста Канторовича, немецко-американского историка: «Два тела короля. Политическая теология позднего Средневековья и раннего Нового времени». Посмотрите биографию Канторовича: в Германии он сражался в Первой мировой войне, потом он с большевиками сражался в Баварской Республике, он был всегда против левых — но потом он сам в Америке попал под каток маккартизма. И его заставляли подписывать письмо о лояльности, и он не подписывал ничего. Он в течение десяти лет находился в борьбе, в противостоянии с американскими университетами — и в результате он одержал верх к середине пятидесятых, не подписав ни одного письма, что он лоялен США и является антикоммунистом. И он стал символом университетского протеста против маккартизма. Что-либо подобное представить в России невозможно, потому что университет — это часть государства… Понимаете, здесь вообще надо говорить о том, что интеллигенция как таковая в России — это сословие. Это не столько даже корпорация, сколько сословие в терминах Симона Кордонского: сословие, жизненно привязанное к власти. Оно находится в услужении у государства. В России же вообще крепостная система, крепостные по большому счёту все — через принадлежность к различным институтам и корпорациям: от госкомпаний до горбольниц, от ЖКХ до университетов. Вот и мы тоже своего рода крепостные были — хорошо оплачиваемые крепостные с иллюзией собственной свободы, но автономии никакой университетской не было. Та же «Вышка» [Высшая Школа Экономики. — Ред.], которая считалась оазисом либерализма, по сути была полностью привязана к администрации президента, все деньги были от госзаказа. Путин вообще там пару раз был главой наблюдательного совета, были эти чаепития с ним регулярные, ректор ходил, как на службу, в администрацию президента — благо она была близко: спуститься по Мясницкой к Лубянской площади, пройти мимо ФСБ и свернуть налево, на Старую площадь, где давались указания.

Продолжение следует

Интервью Сергея Медведева (продолжение)

С.Э.: Тут речь идет о позднем путинизме. Но если мы вспомним, вот вы упомянули, что при царе, т.е. далеко не в либеральные времена, профессора Московского университета подавали в отставку в знак протеста, в том числе и Менделеев, который был человеком правых взглядов и никак не разделял либеральных идей. Тогда существовала корпоративная солидарность: и Менделеев в знак протеста против притеснения студенчества подал в отставку в 1891. Невозможно было требовать корпоративной солидарности от запуганных советских профессоров, живших десятилетиями в ситуации кровавого ленинско-сталинского террора и потом переживших годы «мягких» хрущевско-брежневских репрессий. Но мы же говорим о «разгуле либерализма» 1990-х, когда власти, которая тогда делила собственность, было не до интеллигенции, и наша интеллигенция была предоставлена сама себе. Почему в той ситуации профессора не попытались установить чаемую ими демократию в рамках своей корпорации или хотя бы отдельно взятого университета? Я наткнулся на статью «Университет» в энциклопедии Брокгауза и Ефрона, где одним из авторов был Милюков. И он там писал, что европейский университет стал одним из моторов европейской демократии. Средневековые университеты вели тяжёлую борьбу с городами за автономию и в итоге победили. Почему же в ельцинской России не было попытки воплотить на практике европейские стандарты именно в том месте, где существует наивысшая концентрация европейски ориентированных людей?

С.М.: Ну смотрите, в девяностые — всё-таки это было время борьбы за выживание, и люди в основном жили на соросовские гранты, кто мог в тот момент себе позволить, подрабатывали, и так далее. Тут было не до жиру, и тут было не до университетской автономии. И, собственно, не было такого сильного диктата в девяностые годы, и в конце концов, были тоже достаточно демократически устроенные университеты — та же Шанинка, тот же Европейский. Но затем, уже в нулевые, приходят деньги, приходит корпоративная дисциплина, университеты начинают встраиваться. И в целом, я думаю, проблема в том, что российская интеллигенция не осознаёт себя в качестве антисистемной силы, которая призвана что-то менять. Протест всегда идёт от одиночек, он не становится массовым. Но и чувство, так скажем, корпоративной солидарности — оно развито в других корпорациях, у врачей оно сильнее. За последние 20 лет мы видели, как врачи вступались за коллег, как корпорация пыталась изменить судьбу своих членов. Еще и потому что там действительно люди в своей ежедневной практике ходят по грани уголовного преследования. В любом случае врачи — это гораздо более сплоченная корпорация: они дольше варятся в собственном соку, получают более глубокое образование, которое длится дольше, чем у многих других специальностей. Может, только врачи и музыканты такое долгое образование получают. Но если брать университеты как таковые — слушайте, ну все на госбюджете, все держатся за свои места. Тут по очень многим поводам можно спрашивать: «почему вы не протестовали?» Почему не протестовали там артисты? Например, во Франции Просвещение и Революция во многом родилось из театра, из «Комеди франсэз»: люди, которые выходили и заседали в кафе «Прокоп» напротив «Комеди франсэз», это тоже было какое-то такое корпоративное достоинство. Так что в России вопрос не столько к профессуре, сколько к интеллигенции вообще, к образованному классу. Мне кажется, проблема России в том, что люди не отстроились от государства, не мыслят себя вне государства, вне его раздаточных схем, вне его сословных и корпоративных принадлежностей. Отчасти поэтому и отношение к войне в Украине такое, потому что это государево дело, и люди не могут сформулировать позицию, отдельную от позиции государства, от позиции Путина. Вот и в университетах — несмотря на то, что это люди, в общем-то, глобальные, знающие традиции автономии и свободы в других странах, — всё равно они находятся на содержании у государства (преимущественно — в государственных университетах) и соответственно ведут себя.

Продолжение следует

Интервью Сергея Медведева (продолжение)

С.М.: Я и к себе тоже это отношу: я точно так же был профессором Высшей Школы Экономики. Как и многие, ходил на митинги — на митинги оппозиции, на митинги Навального, там встречал множество своих коллег и студентов. Многие были на этих митингах, но это не вело к дальнейшей автономизации, или к попытке создания политических движений, отделений партий внутри университета. Потому что тут же поднимался крик: «университет вне политики!» И начинал коллега Виталий Куренной говорить о Гумбольдтовском университете, о немецком идеале университета, который не занимается политикой, в отличие от французского университета, и так далее.

При этом были моменты, когда меня пытались приструнить за мои посты в Фейсбуке, за мои публикации. Это было уже в последние годы моей работы в «Вышке», до того как я был уволен в конце 2020 года после настойчивых требований администрации президента. Последние 2-3 года — это был такой постоянный тяни-толкай, перетягивание каната. Мне ежемесячно, иногда еженедельно прилетали всякие предупреждения и реприманды за то, что я пишу. Но это такая была моя индивидуальная стратегия свободы слова — говорить то, что я считаю необходимым. Но это всё не вело к каким-то институциональным сдвигам. Я сейчас, конечно, думаю, как и все, разбираюсь с вопросом: а что можно было сделать? А могли ли мы что-либо сделать иначе: не знаю, не уйти с Болотной площади, не уйти с Чистых Прудов, пойти штурмовать администрацию президента? Не знаю, вот все эти развилки, которые были пройдены, которые не были реализованы, — они, конечно, оставляют много вопросов, но с другой стороны, у меня остаётся ощущение какого-то детерминизма . Всё оно, несмотря на весь наш моральный протест, катилось в этом направлении.

Хотя, вы знаете, был Алексей Навальный. У него те, кто его поддерживали, сказали: нет, хватит, мы создаём структуру сопротивления. Если бы, возможно, было бы больше таких людей, как он, если бы больше таких людей, как я и мои коллеги, пошли работать к Навальному, создавали бы партию, работали бы с электоратом, записывались в наблюдатели — возможно, из этого что-нибудь получилось бы ещё тогда, в начале 2010х годов — но после того всё окончательно схлопнулось в 2012-13-м Россия уже повернула к тоталитаризму. Так что я в данном случае все эти претензии, всё, о чём я говорю, я проецирую и на себя: я был таким же бенефициаром режима. Точно так же комфортно жил в Вышке, писал оппозицонные посты в Facebook, но при этом другой рукой получал государственную зарплату. И так всё это происходило: медленный распад демократии, превращение страны в фашистскую диктатуру — происходило и на моих глазах, при моем свидетельстве.

Завершение завтра

Юрий Бойко уточнил, что не считает Зеленского и нынешнюю команду виновными в сносе памятников и в пересмотре гуманитарной политики. А его ролик с обвинениями в гонениях на русский язык и историю был направлен против Петра Порошенко. Это все он виноват. Но никак не Зеленский!

Спасибо, Юрий Анатольевич, за разъяснения. Теперь мы будем знать: Кремень - это человек Порошенко, Институт национальной памяти с 2019 года финансировал из своего кармана Порошенко, церкви захватывают исключительно люди из «Европейской солидарности».

Пора Юрию Бойко возглавить движение за депорошенковизацию Украины - под лозунгом «Озеленим Украину» или «Make Ukraine Green Again». Нет, все-таки на русском будет политически грамотнее - с учетом электоральных ориентиров.

P.S. Как говорил Михаил Задорнов? У нас полная свобода. Можно выйти к памятнику Петру I и смело ему сказать: «Не первый ты был… у Екатерины!». Так и в Украине: можно подойти к зданию СБУ и сказать: «Порошенко - тиран и деспот!». А еще лучше (и безопаснее) покритиковать Януковича или Ющенко.