Political utilization of the term of “Genocide” in the former Soviet sphere of influence
13-15 February 2025, Berlin

Center for Research on Antisemitism, Technische Universität Berlin (ZfA TU Berlin) and FernUniversität in Hagen are pleased to invite applications for a research workshop at the Berlin Campus of the Hagen University.

Programm
The naming of a mass crime as “genocide” is a political issue and has long gone beyond the dimension of international law. Increasingly in recent years, political actors in the states of the former Soviet Union and the satellite states have been drawing comparisons with the present by referring to historical violence described as genocidal. For years, Putin’s regime in the Russian Federation has used trumped-up accusations of genocide as a means of political pressure. The newly invented concept of the “Genocide of Peoples of the USSR” during World War II is used in Russia to declare the Soviet population the main victims of the Nazis. At the same time, Vladimir Putin’s conduct of the war in Ukraine is being tried in The Hague as genocidal. His conduct of the war was also one of the reasons why the German Bundestag subsequently recognized the Holodomor as genocide after parliamentarians had twice rejected a petition on the matter in previous years.
In response to civil protests in the summer of 2020, the Belarusian regime developed a historical-political project around the “Genocide of the Belarusian People” in World War II in order to create a national identity after the brutal suppression of demonstrations. Both regimes share a common rhetoric of the inevitability of struggle with a “collective West,” which had already gone to war against the USSR in 1941 and is now attacking Russia again in Ukraine.

The workshop aims to discuss the usage in political rhetoric and (pseudo)-academic writings references to mass violence as an act of “genocide” in the states of former Soviet sphere of influence. Topics of presentations may include, while not being limited to, the following:
- international relations and political motivation for recognition or denial of genocides;
- historical justification for ongoing genocide recognitions;
- role of witnesses in contemporary legal and historical processes related to “genocide” and mass atrocities;
- role of current court processes in the public domestic and international sphere;
- scholars and activists as actors in the politics of history, especially in relation to the recognition and commemoration of genocides;
- recognition or denial of “genocides” in the Eastern Bloc countries after the adoption of the Genocide Convention in 1948;
- status of the victim of genocide in Eastern European politics, both domestically and in international relations.

We welcome presentations at all career stages, particularly (but not exclusively) from the fields of history, cultural anthropology, ethnology, cultural studies, Eastern European studies, Slavic studies, literary studies, social sciences, law, and related disciplines. Proposals should be submitted in English and include an abstract up to 250 words and a short biographical note (approximately 100 words) by October 31, 2024. Please submit your application at https://forms.gle/e89ioSf3v9qJkTCB6. Applicants will be notified by November 30, 2024.

Kontakt
[email protected]

Историческая Экспертиза онлайн. Выпуск 10.
Хроника исторической политики. Сентябрь-октябрь 2024
В субботу 2 ноября в 18.00 (GMT+2: Киев, Кишинев, Иерусалим. В Москве будет 19.00)

Прямая трансляция

Основные вопросы:
1. Осмысление феномена войны на международных конференциях, состоявшихся в октябре 2024:
Heritage, Museums and Populism (Humboldt University, 7 – 9 October);
Война и современная философия (Независимый институт философии, 17–21 октября, Будва, Черногория);
Russia's Politics of Truth and its Quest for Alliances in the Global South (University of Erfurt, 23–25 October);
Aleksanteri Conference 2024 “Resisting Authoritarianism in Eurasia. Civil Society and New Solidarities” (University of Helsinki, 23–25 October).
2. Кириллица как «скрепа» национальной идентичности. Опыт Румынии, Молдавии, Черногории и Сербии.
3. Какая судьба ждет памятники и некрополи советских воинов в Украине?
4. Российский историк перед выбором: где грань между компромиссом и коллаборационизмом?

Участники:
Юрий Латыш, кандидат исторических наук, доцент, приглашенный профессор Государственного университета Лондрины (Бразилия). заместитель главного редактора журнала «Историческая экспертиза»;
Константин Пахалюк, кандидат политических наук, заместитель главного редактора журнала «Историческая экспертиза»;
Сергей Эрлих, доктор исторических наук, главный редактор журнала «Историческая экспертиза».

В России фиксируют дефицит молодых ученых: за три года разрыв между вакансиями и резюме в этой сфере вырос с 3% до 29%

В первом полугодии 2024 года число вакансий на позиции научных исследователей и лаборантов на 29% превысило количество резюме. За год до этого разрыв между вакансиями и резюме составлял 19%, а в 2022 году — всего 3%, пишут «Ведомости» со ссылкой на исследование HH.

Сокращение количества ученых фиксирует и Росстат: по его данным, с 2022 по 2023 год их число сократилось на 6%.

Инфографика: «Ведомости»

Эдуард Глезин. 36 лет назад - в октябрьском (10) номере журнала «Наука и жизнь» за 1988 год - началась публикация работы историка Натана Эйдельмана «Революция сверху».

В ней он прямо ставит проводимые Горбачевым преобразования в широкий исторический контекст российских правительственных реформ — от Петра Великого до Александра Второго.

Текст Эйдельмана знаменательным образом находится целиком внутри близкой Горбачеву «легалистской» парадигмы — с апелляциями к ленинской практике нэпа как нереализовавшейся «демократической альтернативе» сталинизму. Однако в реальности, с ширящейся на волне гласности публикацией документов (через четыре месяца после выхода работы Эйдельмана в СССР начато печатание фрагментов «Архипелага ГУЛаг», не оставляющего камня на камне от концепции «ленинской демократии») происходит стремительная радикализация советской интеллигенции, настаивающей уже на коренной трансформации государства и отказе от основ советского строя.

Этой перемены в общественных настроениях Натан Яковлевич Эйдельман почти не застал — он скоропостижно скончался 29 ноября 1989 года на 60-м году жизни.

“РЕВОЛЮЦИЯ СВЕРХУ” В РОССИИ
(Заметки историка)
Н. Эйдельман
Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло о нашем будущем.
В. Белинский

Вторая и третья русские революции — огромная волна, поднявшаяся снизу, сметающая старый мир. Однако и здесь, в совершенно новых исторических условиях, невозможно было, разумеется, избавиться от ряда старинных исторических традиций, суммируя которые, Ленин писал, что в России
«в конкретной, исторически чрезвычайно оригинальной ситуации 1917 года было легко начать социалистическую революцию, тогда как продолжать ее и довести до конца России будет труднее, чем европейским странам».
При огромном прямом участии миллионных масс в событиях все же очень существенной оставалась особая историческая роль государства, центрального аппарата. Именно об этой роли резко и откровенно писал Ленин в 1919 году в своей статье (редко изучаемой в школах и вузах) «Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата».
Анализируя результаты голосования в Учредительное собрание (ноябрь 1917-го), Ленин отмечает, что большевики получили 25 % голосов; эсеры, меньшевики и другие мелкобуржуазные партии — 62 %, партии помещиков и буржуазии (кадеты и др.) — 13 %.
«Как же могло произойти, — спрашивал Ленин, — такое чудо, как победа большевиков, имевших четверть голосов, против мелкобуржуазных демократов, шедших в союзе (коалиции) с буржуазией и вместе с ней владевших тремя четвертями голосов? ...Большевики победили прежде всего потому, что имели за собой громадное большинство пролетариата, а в нем — самую сознательную, энергичную, революционную часть, настоящий авангард этого передового класса... В решающий момент в решающем пункте иметь подавляющий перевес сил — этот „закон“ военных успехов есть также закон политического успеха, особенно в той ожесточенной, кипучей войне классов, которая называется революцией. Столицы или вообще крупнейшие торгово-промышленные центры (у нас в России эти понятия совпадали, но они не всегда совпадают) в значительной степени решают политическую судьбу народа, разумеется, при условии поддержки центров достаточными местными, деревенскими силами, хотя бы это была не немедленная поддержка».
Имея перевес, «ударные кулаки» в столицах, а также достаточные силы на Северном фронте и Балтийском флоте, большевики могли игнорировать тот факт, что у них довольно малый процент голосов в отдаленных краях (Поволжье, Урал, Сибирь), а также на Кавказском, Юго-Западном, Румынском фронтах. «Ударные кулаки» — это особая роль пролетариата, особая, больше, чем в других странах, роль центральной власти, которая значительно опережает революцию на местах и в огромной степени определяет ее развитие.

Продолжение читайте здесь