Пропустил годовщину бомбардировки Токио.
Исправляюсь.

(Когда после перерыва заходишь в чатик а там 300+ комментов):
Ну что православные, ПОСТИТЕСЬ? 🫣

Почему-то принято считать, что чтобы победить пиратов, надо думать как пират.

В реальности – пиратов перебили.

Почему исчезли пираты

В 1980-х политолог Роберт Аксельрод организовал два компьютерных турнира, чтобы выяснить, какая стратегия наиболее эффективна в повторяющейся игре “Дилемма заключённого”. В этой игре два игрока решают: сотрудничать или предавать? Если оба сотрудничают – получают средний выигрыш. Если один предаёт, а другой доверяет – предатель выигрывает максимум, а доверчивый теряет больше всего. Если оба предают – проигрывают оба.

Аксельрод пригласил учёных и программистов прислать стратегии в виде компьютерных программ. В турнире участвовали десятки алгоритмов, но победила якобы простейшая – “Око за око” (Tit for Tat), предложенная математиком Анатолем Рапопортом.

Стратегия была элементарной:
1️⃣ Начни с сотрудничества.
2️⃣ Зеркаль ход оппонента – если он сотрудничает, продолжай; если предаёт – предай в ответ.

“Око за око” оказался эффективным, потому что объединял четыре ключевых качества:
✅ Дружелюбие – не начинал с агрессии.
✅ Реактивность – моментально отвечал на предательство.
✅ Наказуемость – не позволял себя использовать себе в урон.
✅ Прощение – если соперник возвращался к сотрудничеству, стратегия тоже прекращала мстить.

Даже во втором турнире, когда участники уже знали о “Tit for tat” и пытались разработать стратегии против него, он снова оказался лучшим.

Какие альтернативы проиграли?

🔻 “Всегда предавать” (Always Defect) – работал в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной вызывал ответное предательство и приводил к постоянным потерям.
🔻 “Всегда сотрудничать” (Always Cooperate) – слишком наивен, легко эксплуатируется противником.
🔻 “Око за око, но с прощением” (Tit for Two Tats) – предавал только после двух предательств подряд, но это давало сопернику слишком много свободы.
🔻 “Случайное поведение” (Random) – действовал непредсказуемо, но не мог выстроить стратегию.

Выводы и влияние

Аксельрод доказал, что даже среди эгоистичных игроков кооперация может эволюционировать, если они сталкиваются многократно. Это открытие повлияло на:
🔹 Экономику (теория контрактов, антимонопольная политика).
🔹 Политику (холодная война, ядерное сдерживание).
🔹 Биологию (поведение животных, эволюция сотрудничества).
🔹 Социальные науки (формирование доверия в группах).

Он описал свои результаты в книге “Эволюция кооперации” (The Evolution of Cooperation, 1984), которая стала классикой.

Вывод? В долгосрочной перспективе честное, но справедливое до суровости поведение сильнее любой агрессии.

Хотите пример? Вот тут уважаемый Мячин старательно выстраивает картину, где война — это лабораторный эксперимент, а дипломатия — тёмная магия, которой владеют только посвящённые. Логика? Прекрасная, если считать, что историей человечества управляют не реальные политические и экономические процессы, а какие-то заклинания.

Во-первых, тезис о «страшном колдовском проклятии», которое можно навесить на Украину в случае победы, не просто выдаёт, что автор представляет геополитику как вселенную Гарри Поттера. Странно, что ни одного примера успешного дипломатического «проклятия» он так и не привёл, а привел закономерности (Афганистан). Было ли «проклятие» у Франции после Версаля? Да, называлось оно Вторая мировая. А у Германии после Второй мировой? Ну, да, это «проклятие» почему-то превратило её в экономический локомотив Европы.

Во-вторых, автор утверждает, что войны и миры «разные», но вывод делает один: Россия всё просчитала и (наверное) делает так, как выгодно. Вспомним, например, Крымскую войну. Сложные дипломатические расклады? Конечно. Итог? Россия лишилась (на время) Чёрного моря и выхода к Босфору. Или, может, всё было «просчитано» в Русско-японской войне? Дипломаты точно знали, чем всё закончится? Судя по тому, что Портсмутский мир вызвал волну возмущения в России, вряд ли.

В-третьих, идея, что «мир должен спровоцировать гражданскую войну у противника» — это прекрасно. Только вот реальная история почему-то показывает, что чаще всего такие схемы оборачиваются боком. Например, Антанта радостно смотрела, как большевики и белые режут друг друга, думая, что это ослабит Россию навсегда. Итог? СССР — мировая сверхдержава. Версальский мир тоже «разжигал» немцев друг против друга. Итог? Гитлер.

И наконец, если дипломатия — это магия (верно скорее обратное), то автор явно знает о ней не больше, чем любитель дешёвого фэнтези. Настоящие дипломаты строят долгосрочные союзы и системы безопасности, а не разбрасываются гримуарами и строят «проклятия», надеясь, что противник сам себя уничтожит. Потому что в реальной жизни такое работает только в головах публицистов, мечтающих быть Талейраном, но пишущих, как провинциальный пропагандист.

Подумаем, а как же.
До Бреста или до Бреста? вот в чем вопрос.

«И мы – за, но есть нюансы» – это альтернативное название этого канала с начала его существования 😏

Картина Андреа Мантеньи Святой Георгий (ок. 1460, Галерея Академии, Венеция) отличается от большинства изображений этого святого. Здесь нет динамики схватки, нет победного жеста, нет даже самого момента боя — лишь его отзвук. Дракон уже повержен, но не скрыт в тени, а выставлен напоказ, как обыкновенная дичь после охоты. Георгий стоит в напряжённой неподвижности, а главное — в его руках не целое копьё, а сломанное древко. И в этом весь нюанс.
Мы привыкли видеть Святого Георгия в момент триумфа, но здесь он словно задержался на пороге после действия. Меч в ножнах, но это не мирное состояние — это пауза, внутренняя сосредоточенность. В его взгляде нет торжества, есть знание и надежда на лучшее.

Сломанное в схватке копьё – делает всю сцену двойственной: если оружие уничтожено, значит ли это, что борьба завершена? Или напротив — что её можно выиграть только с помощью силы? В этом смысле картина вступает в диалог с идеями мистического пути, где внешняя победа ничего не значит, если не достигнута внутренняя трансформация.

Мантенья известен своей тягой к античности – Георгий стоит так же устойчиво, с точно выверенными пропорциями. Однако вместо мраморной неизменности перед нами человек, который, возможно, пережил нечто большее, чем просто бой. Его поза кажется простой, но она идеально встроена в пространство картины. Он – ось, вокруг которой выстраивается всё остальное: сломанное копьё, убитый дракон, дорога вглубь пейзажа. Это не случайный фон – это визуальный эквивалент идеи паломничества. Георгий оказывается не только воином, но и путником, который уже победил внешний хаос, но теперь стоит перед новым, внутренним вызовом.

Почему этот образ уникален? Потому что он не о триумфе, а о том, что следует за ним. Традиционные изображения святого Георгия — это манифестация силы и победы. У Мантеньи же нет крика, нет размаха, нет даже желания демонстрировать мощь. Георгий не убивает дракона – он уже убил его. И теперь встает главный вопрос: что дальше?

Именно этот переходный момент делает картину необычной. Она не о поединке, а о его последствиях. Не о героизме, а о том, что приходит после него. Возможно, именно здесь, в этой якобы мирной тишине, герой и становится видящим.

Полиптих, в который эта картина должна была устроится, естественно утрачен.

Марк подошёл к садовнику, который в тени старой оливы аккуратно подрезал ветви.

— Друг, — сказал Марк, — мир рушится. Как нам быть, когда всё теряет смысл?

Садовник не ответил. Он продолжал работать.

— Ты всегда знал ответы! Почему молчишь сейчас? Почему не говоришь, как раньше? — спросил Марк, пытаясь найти в собственном вопросе хоть какое-то утешение.

Садовник наконец поднял взгляд, но не на Марка, а на оливу. Он аккуратно подрезал ещё одну ветку, отставил инструмент и, не спеша, сказал:

— Ветви не растут в небо просто так. Их надо резать, чтобы дерево было здоровым. Но если ты этого не поймёшь, пустишь корни в песок.

Марк замолчал, чувствуя, как его вопрос растворяется в тени.

— Мир не строится, — добавил
садовник, — он растёт. Но не все ветви должны расти.

– Что нам делать, чтобы изменить это? – невольно воскликнул Марк.

Садовник продолжил:

— Ты хочешь, чтобы мир был построен, как великие стены, как великолепные города. Но мир — это не то, что ты строишь. Он — то, что ты позволяешь. Чтобы было что-то полезное и здоровое, ты должен уметь отсечь лишнее. Ты должен знать, когда не вмешиваться и когда дать свободу. Но не думай, что мир сам по себе правильный. Иначе ты получишь лишь пустыню.

Садовник снова взял в руки инструмент и, спокойно продолжил, тихо, словно для себя:

— Однажды я встретил человека, который говорил, что мир изменится. Он не строил, а только сеял. Его тоже срезали. В точное время.

Он взял сухие ветви, которые обрезал раньше, и бросил их в огонь. Пламя быстро охватило их, оставив после себя лишь пепел.

— Рим строится камень за камнем, — добавил он, — но я больше думаю о корнях.

Марк ничего не сказал. Ветер шевельнул листья, и сад, казалось, что-то прошептал сам себе.

– Мир не нуждается в спасении, – промолвил Афраний, – Он просто растёт. Слушай его, если можешь.

Афраний вернулся к своей работе. А сад рос.

они шли по камням втроем двое мужчин и мальчишка один мужчина старше с бородой другой моложе молчаливый мальчишке не было и десяти он нес оружие и знал как его использовать

они вышли на равнину черные пятна кустарников редкие деревья скрюченные в сером свете шаги исчезали без следа они прошли мимо костей выбеленных солнцем обглоданных до пустоты никто не остановился никто не взглянул вниз

они пришли в город к вечеру небо провисло низко в руинах сквозняки носили пепел ни собак ни людей только ветер у одной двери висел распятый человек шея вытянута взгляд пустой они прошли мимо как мимо камня в пыли

ночью мальчишка спросил а когда война закончится старший посмотрел на него и рассмеялся он сказал что нет никакой войны есть только человек и его природа

на рассвете пошли увидели костер одинокий слабый на склоне холма у огня сидели трое они не прятались старший остановился смотрел долго потом просто сказал пойдем

они подошли без спешки двое мужчин и мальчишка трое у костра молчали глядели спокойно не испуганно младший вгляделся в их лица на них не было удивления не было узнавания

старший сказал они думают что могут быть чем-то еще кем-то еще чем-то большим но они ошибаются один человек может любить другого может взять его за руку может сказать ему будь со мной и он будет но человечество не знает слов человечество знает только действие его любовь это огонь что сжигает слабость что очищает путь что превращает мир в то что он должен быть

он присел у костра вытащил нож отрезал ломоть хлеба один из троих протянул ему воду старший взял отпил кивнул они сидели молча смотрели как угли тлеют в пепле

старший сказал любовь не бывает мирной любовь это то что требует всего что есть у тебя и еще больше если человек любит он должен отдать всего себя и война это то же самое человечество ищет совершенную любовь ищет ее в стали в пламени в крови потому что другого пути для него нет

они остались там до утра никто не тронул оружия никто не произнес лишнего слова когда солнце встало они поднялись ушли не оглядываясь

вечером младший сказал а если все умрут а если не останется никого старший улыбнулся если не останется никого то не останется и войны но человек жив человек идет человек убивает и пока он это делает солнце встает день начинается день продолжается день заканчивается и земля принимает его шаг

Моя краткая и скромная притча в стиле К. МакКарти породила парочку недоразумений, вопреки факту, что ее главный постулат я сформулировал еще в первом посте на этом канале.

Недоразумившим я задам простой вопрос:
Что вы предпочитаете – питать надежду, что мир может и должен наконец стать «мирным» (разумеется в радиусе поражения вашего благополучия) чтобы вам лично в итоге стало удобнее умереть с миром, или убить в себе навсегда надежду, что война закончится, и теперь жить с этим?

Короче, как-то так.

Многие каналы и прочие, даже профильные, СМИ уже целый день тупо повторяют новость, что «ученые обнаружили, что темная энергия становится слабее», и что если выводы подтвердятся, космологам, возможно, придется пересмотреть «стандартную модель» развития Вселенной.

Пересмотреть конечно придется, но не потому что просто «становится слабее», а потому что она эволюционирует.

И если правда, то это очень неприятная новость. Хоть и логичная.

(Исходный релиз проекта DESI до изнасилования журналистами тут).

Наше наблюдение – наша и реальность.