Привет всем из реабилитационного центра проекта «Выжившие»!
Со мной все в порядке, я не сорвался. Как говорил ранее, ребята выделили мне отдельную комнату с компьютером, чтобы я мог работать над новой книгой. Устроили настоящий творческий рай с продуктивной комбинацией свободы и дисциплины. За несколько дней продвинулся на 100 тысяч знаков черновика. Предварительным результатом доволен даже я, а я очень критично отношусь ко всему что делаю.
Я живу по расписанию со всеми. Встаю, хожу на зарядку, вместе со всеми обедаю, иногда хожу на группы поддержать ребята. Остальное время пишу. Кстати, если раньше я был совой и работал по ночам, то сейчас самое продуктивное время с утра.
Вообще, в рамках психотерапевтических занятий тут пишут все. И пишут по большому счету то же что и я — вытаскивают изнутри личное и больное и делятся этим на малых группах друг с другом. У меня, правда, текст посложней и группа побольше получается.
Короче, спасибо парням за все! С наступающим! Пусть все будут живы, а войны — внутренние и внешние, — поскорей закончатся.
Со мной все в порядке, я не сорвался. Как говорил ранее, ребята выделили мне отдельную комнату с компьютером, чтобы я мог работать над новой книгой. Устроили настоящий творческий рай с продуктивной комбинацией свободы и дисциплины. За несколько дней продвинулся на 100 тысяч знаков черновика. Предварительным результатом доволен даже я, а я очень критично отношусь ко всему что делаю.
Я живу по расписанию со всеми. Встаю, хожу на зарядку, вместе со всеми обедаю, иногда хожу на группы поддержать ребята. Остальное время пишу. Кстати, если раньше я был совой и работал по ночам, то сейчас самое продуктивное время с утра.
Вообще, в рамках психотерапевтических занятий тут пишут все. И пишут по большому счету то же что и я — вытаскивают изнутри личное и больное и делятся этим на малых группах друг с другом. У меня, правда, текст посложней и группа побольше получается.
Короче, спасибо парням за все! С наступающим! Пусть все будут живы, а войны — внутренние и внешние, — поскорей закончатся.
Рассуждения Горбачева в известной заметке раздражают и напоминают сверхценные образования. В психиатрии этим термином обозначают субъективно значимые идеи или переживания, которые занимают неоправданно большое место в сознании.
Автор всерьез рассуждает о музыкальном бойкоте Хаски, который, по-видимому, поддерживает СВО: «Когда я слушаю «Ноктюрн» для себя, принося стриминговые копейки авторам песни, я потворствую военным преступлениям?» И человек борется с ними — исключает трек из упоминания в издании.
Эта логика напоминает мне блатные понятия из серии, если я выпью из одного стакана с гомосексуалом, я автоматически суну в рот хуй, побывавший у предыдущего пользователя этой посуды.
Конечно, проживая в Риге, где все чисты и незашкварны, есть возможность соблюдать правила этой логической конструкции. Но если кто-то — не будем показывать пальцем кто — живет в Пскове, где каждый третий десантник и круг общения включает в себя разных людей, он автоматически становится нерукопожатым.
Подобные выкладки не вызывают ничего кроме раздражения, ибо с глубины псковских болот не дотянуться до тех моральных высот на которых существуют эти люди. Поэтому я все чаще нахожу общий язык с безногими десантниками и контужеными мобиками в псковском поезде, чем с моими бывшими коллегами.
Автор всерьез рассуждает о музыкальном бойкоте Хаски, который, по-видимому, поддерживает СВО: «Когда я слушаю «Ноктюрн» для себя, принося стриминговые копейки авторам песни, я потворствую военным преступлениям?» И человек борется с ними — исключает трек из упоминания в издании.
Эта логика напоминает мне блатные понятия из серии, если я выпью из одного стакана с гомосексуалом, я автоматически суну в рот хуй, побывавший у предыдущего пользователя этой посуды.
Конечно, проживая в Риге, где все чисты и незашкварны, есть возможность соблюдать правила этой логической конструкции. Но если кто-то — не будем показывать пальцем кто — живет в Пскове, где каждый третий десантник и круг общения включает в себя разных людей, он автоматически становится нерукопожатым.
Подобные выкладки не вызывают ничего кроме раздражения, ибо с глубины псковских болот не дотянуться до тех моральных высот на которых существуют эти люди. Поэтому я все чаще нахожу общий язык с безногими десантниками и контужеными мобиками в псковском поезде, чем с моими бывшими коллегами.
Вчера ездил в Тверь выступать в местном лектории. Пользуясь случаем, предложил ребятам из ребцентра отправить со мной кого-нибудь из ребусов — ну, типа, в награду за хорошее поведение.
Хорошо вёл себя Артём, молодой парень с крепкими уральскими корнями и патологическими пристрастиями к веществам.
В час Икс (а точнее, за сорок минут до него) в моей вип-палате появился Тёма, с горящими глазами и в теплой куртке, которую специально для поездки одолжил у другого ребуса Толика, о котором в нашем повествовании ещё найдётся место позднее.
Артём бы в восторге. Чтобы обставить поездку не только как приятную, но и полезную, АлексанЮрич выдал парню пачку визиток ребцентра, наказав раздавать всем вокруг, в том числе ни о чем не подозревающим посетителям лекции о документальной фотографии. Приехав в Тверь на Сапсане, — а Артем ехал на сапсане впервые, и радость поездки достойна отдельной заметки — мой Санчо Пансо начал знакомиться с организаторами, энергично включаясь во все разговоры и вставляя свои пять, а то и десять копеек по сути обсуждаемых тем.
В лектории, окончательно осмелев и воспрянув, Артём сепарировался от меня и смело шагнул в мир людей, от которого был изолирован последние 10 месяцев. Общительный и контактный, Тёма нашел ближайшие свободные уши и основательно на них присел. Проверяя время от времени наличие нашего героя в зале, я улавливал обрывки его монологов. Артём рассказывал как идут его дела: рассказывал обстоятельно и подробно, проговаривая по реабилитационной традиции чувства — как проживает хорошие и выравнивает плохие. Людей парализовывало от такой откровенности, что, собственно, Артёму было на руку — и он продолжал накидывать сверху. Один раз я застал его ретроспективный спич о работе с отрицанием болезни зависимости, второй раз он нахваливал назначенную ему терапию из — на минуточку, — аминазина и галопередола. На этой захватывающей подробности я прервал разговор и затянул парня в комнатушку, где прятался от гостей лектория и втихаря курил айкос.
Я начал было объяснять ему суть вещей, потом осекся и перешел на птичий язык, который доступен ребусам и требует не нотаций и поучений, а высказывания о себе. Рассказал, как заебывал друзей монологами о своем выздоровлении. Заебывал так, что они начинами меня избегать. И как грустил на праздниках среди независимых, понимая что мои искренние речи неуместны, а говорить ни о чем я разучился. Короче, попытался загнать пацана в светские рамки. Дело это оказалось бесполезным: Артем покивал гривой и вернулся к общению.
Ну и бог с ним, подумал я, в конце концов мы в лектории и у парня тоже есть право на свое выступление.
Моя лекция оказалась платной. Внезапно образовался некий гонорар, с которого я решил дать Тёме тысячу. Хотелось, чтобы парень а) почувствовал свое участие и б) отказался от намерения напиздить бесплатных конфет с чайного острова для своего подопечного Толика — юного наркомана 15 лет, возвращенного из приемной семьи в детский дом. Толик был у Тёмы «на веревочке». То есть Артём на правах старшего должен всячески заботится и помогать своему подопечному, который только-только заехал на ребуху. Конфеты были призваны подсластить начало горкой и тяжелой внутренней работы, которая предстояла Толику на реабилитации.
Став тысчеонером, Тема вознамерился скупить сладостей по максимуму. Для этого мы даже заехали в круглосуточный магнит на Физтехе. Набрав пакеты конфет, сели в такси и приехали на домой прямо к отбою. Передав Артёма в руки консультантов, я пошел спать с полным ощущением, что свозил ребенка в зоопарк.
Хорошо вёл себя Артём, молодой парень с крепкими уральскими корнями и патологическими пристрастиями к веществам.
В час Икс (а точнее, за сорок минут до него) в моей вип-палате появился Тёма, с горящими глазами и в теплой куртке, которую специально для поездки одолжил у другого ребуса Толика, о котором в нашем повествовании ещё найдётся место позднее.
Артём бы в восторге. Чтобы обставить поездку не только как приятную, но и полезную, АлексанЮрич выдал парню пачку визиток ребцентра, наказав раздавать всем вокруг, в том числе ни о чем не подозревающим посетителям лекции о документальной фотографии. Приехав в Тверь на Сапсане, — а Артем ехал на сапсане впервые, и радость поездки достойна отдельной заметки — мой Санчо Пансо начал знакомиться с организаторами, энергично включаясь во все разговоры и вставляя свои пять, а то и десять копеек по сути обсуждаемых тем.
В лектории, окончательно осмелев и воспрянув, Артём сепарировался от меня и смело шагнул в мир людей, от которого был изолирован последние 10 месяцев. Общительный и контактный, Тёма нашел ближайшие свободные уши и основательно на них присел. Проверяя время от времени наличие нашего героя в зале, я улавливал обрывки его монологов. Артём рассказывал как идут его дела: рассказывал обстоятельно и подробно, проговаривая по реабилитационной традиции чувства — как проживает хорошие и выравнивает плохие. Людей парализовывало от такой откровенности, что, собственно, Артёму было на руку — и он продолжал накидывать сверху. Один раз я застал его ретроспективный спич о работе с отрицанием болезни зависимости, второй раз он нахваливал назначенную ему терапию из — на минуточку, — аминазина и галопередола. На этой захватывающей подробности я прервал разговор и затянул парня в комнатушку, где прятался от гостей лектория и втихаря курил айкос.
Я начал было объяснять ему суть вещей, потом осекся и перешел на птичий язык, который доступен ребусам и требует не нотаций и поучений, а высказывания о себе. Рассказал, как заебывал друзей монологами о своем выздоровлении. Заебывал так, что они начинами меня избегать. И как грустил на праздниках среди независимых, понимая что мои искренние речи неуместны, а говорить ни о чем я разучился. Короче, попытался загнать пацана в светские рамки. Дело это оказалось бесполезным: Артем покивал гривой и вернулся к общению.
Ну и бог с ним, подумал я, в конце концов мы в лектории и у парня тоже есть право на свое выступление.
Моя лекция оказалась платной. Внезапно образовался некий гонорар, с которого я решил дать Тёме тысячу. Хотелось, чтобы парень а) почувствовал свое участие и б) отказался от намерения напиздить бесплатных конфет с чайного острова для своего подопечного Толика — юного наркомана 15 лет, возвращенного из приемной семьи в детский дом. Толик был у Тёмы «на веревочке». То есть Артём на правах старшего должен всячески заботится и помогать своему подопечному, который только-только заехал на ребуху. Конфеты были призваны подсластить начало горкой и тяжелой внутренней работы, которая предстояла Толику на реабилитации.
Став тысчеонером, Тема вознамерился скупить сладостей по максимуму. Для этого мы даже заехали в круглосуточный магнит на Физтехе. Набрав пакеты конфет, сели в такси и приехали на домой прямо к отбою. Передав Артёма в руки консультантов, я пошел спать с полным ощущением, что свозил ребенка в зоопарк.
Друзья, в эти выходные мы с Максом Урядовым, «Выжившими» и фондом Алиса будем в Нижнем Новгороде — планируется большой разговор о наркомании и небольшое кино на тему.
Несмотря на благотворительный повод — открытие ребцентра для подростков — мероприятие строго 18+. Такой вот правовой каламбур: формально закон защищает детей от подобной информации, в реальности же наркомания давно дотянулась до позднего пубертата. Об этом и многом другом пойдет речь на встрече.
В общем, приходите, будет полезное и интересное мероприятие!
https://fond-alisa.timepad.ru/event/2744719/#register
P. S. Регистрация бронирует за вами место. Пожалуйста, отнеситесь к этому ответственно, и отмените бронь, если не сможете придти. Спасибо!
Несмотря на благотворительный повод — открытие ребцентра для подростков — мероприятие строго 18+. Такой вот правовой каламбур: формально закон защищает детей от подобной информации, в реальности же наркомания давно дотянулась до позднего пубертата. Об этом и многом другом пойдет речь на встрече.
В общем, приходите, будет полезное и интересное мероприятие!
https://fond-alisa.timepad.ru/event/2744719/#register
P. S. Регистрация бронирует за вами место. Пожалуйста, отнеситесь к этому ответственно, и отмените бронь, если не сможете придти. Спасибо!
В каментах прочитал родительское сообщение о мифе первого раза (употребления). Тема на самом деле непростая для адекватного объяснения, ибо пребывает постоянно в полюсах: есть люди, которые считают, что от одного раза действительно ничего не будет, и люди, убежденные, что первый раз приведет к трофическим язвам и мучительной смерти на ссаном матрасе. Правы, на самом деле, и те и другие, ибо примеров, подтверждающих ту или иную точку зрения много. Если же разговаривать об этом с подростками, говорить следует вот о чем.
Примеров того что от первого раза не случается зависимости действительно много. Однако мало кто говорит что тем, кто попробовал один раз и остановился — наркотики просто не понравились. Собственно, поэтому от одного раза ничего не случилось — человек понял что это не кайф, а какая-то чушь, блевота и спутанное сознание. Да, есть люди, которым не нравятся наркотики. Или они их просто не переносят. На моей памяти были и те, кто от первого раза травки выхватывал, например, эпилептический приступ. Тут надо быть совсем идиотом чтобы повторять эксперименты.
Но есть и те кто подсел с первого раза. Например, я. Это, конечно, не было так как многим умозрительно представляется: я не побежал системно колоться с первого раза и тащить вещи из дома. Я просто понял, что если есть такой кайф, он теперь будет всегда в моей жизни. Элементарный логический вывод. Я затем работал, даже добился чего-то в жизни, но всегда была эта дверца, куда я время от времени сбегал от мира. Сперва редко, потом чаще. И однажды случилось то к чему, в общем, и шла эта история — дверца захлопнулась с той стороны и если б не врачи скорой, я бы там остался.
Короче, к чему я это все — есть два варианта развития событий. Либо тебе не понравится и ты остановишься, либо понравится и ты продолжишь. И если подумать над пару минут, даже не слишком шустрый подростковый мозг поймет, что в этом предложении скрывается какое-то наебалово. Попробовать чтобы поблевать и напугаться? Или попробовать чтобы понять что тебе это нравится и встать на тропинку зависимости? А встанешь ты обязательно, ибо если понравилось один раз и ничего страшного не случилось, ты обязательно повторишь еще раз. Через день, месяц или год — не важно.
А потом снова и снова. Сознание будет постоянно сравнивать: «Да, мы курим травку, но не жрем таблетки и химию как другие». А потом, спустя годик-другой: «Да, мы ждем таблетки, но не колемся». А потом: «Да, мы колемся, но не воруем». А потом: «Да мы воруем, но не у своих». И так далее…
Герои, которых показывает Макс находятся в конце этого пути и уже близки к избавлению. Они на выходе. То что остается за кадром и предлагается домыслить зрителю — годы страдания, боли, самообмана и лжи, которые к этому привели. Это на самом деле самое страшное. Мой друг часто говорил мне: «Я не представляю откуда у тебя силы жить этой жизнью и переживать столько боли». А другой знакомый консультант сформулировал то, что следует отлить в граните: «Наркотики не хотят чтобы я умер. Они хотят чтобы я жил и страдал».
Примеров того что от первого раза не случается зависимости действительно много. Однако мало кто говорит что тем, кто попробовал один раз и остановился — наркотики просто не понравились. Собственно, поэтому от одного раза ничего не случилось — человек понял что это не кайф, а какая-то чушь, блевота и спутанное сознание. Да, есть люди, которым не нравятся наркотики. Или они их просто не переносят. На моей памяти были и те, кто от первого раза травки выхватывал, например, эпилептический приступ. Тут надо быть совсем идиотом чтобы повторять эксперименты.
Но есть и те кто подсел с первого раза. Например, я. Это, конечно, не было так как многим умозрительно представляется: я не побежал системно колоться с первого раза и тащить вещи из дома. Я просто понял, что если есть такой кайф, он теперь будет всегда в моей жизни. Элементарный логический вывод. Я затем работал, даже добился чего-то в жизни, но всегда была эта дверца, куда я время от времени сбегал от мира. Сперва редко, потом чаще. И однажды случилось то к чему, в общем, и шла эта история — дверца захлопнулась с той стороны и если б не врачи скорой, я бы там остался.
Короче, к чему я это все — есть два варианта развития событий. Либо тебе не понравится и ты остановишься, либо понравится и ты продолжишь. И если подумать над пару минут, даже не слишком шустрый подростковый мозг поймет, что в этом предложении скрывается какое-то наебалово. Попробовать чтобы поблевать и напугаться? Или попробовать чтобы понять что тебе это нравится и встать на тропинку зависимости? А встанешь ты обязательно, ибо если понравилось один раз и ничего страшного не случилось, ты обязательно повторишь еще раз. Через день, месяц или год — не важно.
А потом снова и снова. Сознание будет постоянно сравнивать: «Да, мы курим травку, но не жрем таблетки и химию как другие». А потом, спустя годик-другой: «Да, мы ждем таблетки, но не колемся». А потом: «Да, мы колемся, но не воруем». А потом: «Да мы воруем, но не у своих». И так далее…
Герои, которых показывает Макс находятся в конце этого пути и уже близки к избавлению. Они на выходе. То что остается за кадром и предлагается домыслить зрителю — годы страдания, боли, самообмана и лжи, которые к этому привели. Это на самом деле самое страшное. Мой друг часто говорил мне: «Я не представляю откуда у тебя силы жить этой жизнью и переживать столько боли». А другой знакомый консультант сформулировал то, что следует отлить в граните: «Наркотики не хотят чтобы я умер. Они хотят чтобы я жил и страдал».
Работа над публикацией о коми-пермяках привела меня в Кудымкар — даже я, со своим опытом путешествий по России и Пермскому краю (Чусовой, Ныроб, Березники, Кунгур) не подозревал о существовании этого городка.
Который оказался крайне аутентичным и по своему живописным.
Гуляя по окраинам, затерялся в лабиринте деревянных двухэтажек и наткнулся на местных подростков, которые, как по команде чистили снег на сараях и гаражах (было утро субботы и, по-видимому, в первый день выходных всех выгнали работать). Давно замечено, что провинциальных детей, приученных к труду и послушанию, легко фотографировать. Они не спрашивают куда, не спрашивают зачем и не пищат о правах — они просто молча вытягиваются по стойке смирно. Потому что если взрослый сказал надо — значит надо, а куда и зачем — не их ума дело.
Буквально через час после моего чекина в Кудымкаре, прилетает восторженное сообщение от Алины, о том что это родина ее папы. И так постоянно: куда я не приеду, всегда в диапазоне одного рукопожатия найдется тот, кто крепко связан с этим местом. Я уже давно пребываю в ощущении, что путешествую по одному бесконечному пригороду, где все — соседи.
Часто говорят, что я показываю некую Россию (вместо «некой» подставьте любой эпитет — настоящая, глубинная, провинциальная и т.д.) Как будто есть одна Россия, в которой они живут, и другая, в которой живут все остальные. Конечно, существуют городские пузыри, где легко отлететь от реальности и воспринимать водопровод как само собой разумеющееся. Но правда в том, что все родом оттуда — с этих колонок, пятиэтажек и деревянных мостков.
Который оказался крайне аутентичным и по своему живописным.
Гуляя по окраинам, затерялся в лабиринте деревянных двухэтажек и наткнулся на местных подростков, которые, как по команде чистили снег на сараях и гаражах (было утро субботы и, по-видимому, в первый день выходных всех выгнали работать). Давно замечено, что провинциальных детей, приученных к труду и послушанию, легко фотографировать. Они не спрашивают куда, не спрашивают зачем и не пищат о правах — они просто молча вытягиваются по стойке смирно. Потому что если взрослый сказал надо — значит надо, а куда и зачем — не их ума дело.
Буквально через час после моего чекина в Кудымкаре, прилетает восторженное сообщение от Алины, о том что это родина ее папы. И так постоянно: куда я не приеду, всегда в диапазоне одного рукопожатия найдется тот, кто крепко связан с этим местом. Я уже давно пребываю в ощущении, что путешествую по одному бесконечному пригороду, где все — соседи.
Часто говорят, что я показываю некую Россию (вместо «некой» подставьте любой эпитет — настоящая, глубинная, провинциальная и т.д.) Как будто есть одна Россия, в которой они живут, и другая, в которой живут все остальные. Конечно, существуют городские пузыри, где легко отлететь от реальности и воспринимать водопровод как само собой разумеющееся. Но правда в том, что все родом оттуда — с этих колонок, пятиэтажек и деревянных мостков.
Позавчера в Нижнем Новгороде прошел показ и обсуждение нашего фильма «Выжившие». Вернее, обсуждали не столько фильм, сколько проблему наркомании в целом — что, в общем-то, и задумывалось изначально. Желающих было так много, что пришлось проводить два показа и два обсуждения за день. Если говорить коротко — результатом довольны.
Это был наш первый опыт, о чем мы честно признались зрителям и предупредили что что-то может пойти не по сценарию. Едва я это сказал как — угадайте что? — все пошло не по сценарию. Видео выходило с проектора в неправильном формате, и потребовалось полчаса лазить в настойках чтобы поменять герцовку.
Фильм, кажется, произвел впечатление. Люди, пришедшие на мою фамилию и не понимающие до конца что их ждет на показе, оторопели от увиденного и вопросов не имели. Ситуацию спасли наши братья-наркоманы, которые начали живо общаться, сделав из обсуждения что-то вроде встречи Аанонимных Наркоманов. Им, а также людям, приехавшим из других городов, наша особая любовь и поддержка!
Мероприятие было приурочено к сбору на реабилитационный центр для несовершеннолетних, поэтому третьем спикером в нашей компании была Катя Молчанова, руководитель фонда «Алиса». Узнать больше и помочь проекту можно по ссылке.
Нам понравился этот формат, и мы предлагаем другим городам провести такое же мероприятие. Если у вас есть желание, место на кинопоказа и ресурс для организации — мы с радостью отозовемся и приедем! Пишите на [email protected]
Всем спасибо!
Это был наш первый опыт, о чем мы честно признались зрителям и предупредили что что-то может пойти не по сценарию. Едва я это сказал как — угадайте что? — все пошло не по сценарию. Видео выходило с проектора в неправильном формате, и потребовалось полчаса лазить в настойках чтобы поменять герцовку.
Фильм, кажется, произвел впечатление. Люди, пришедшие на мою фамилию и не понимающие до конца что их ждет на показе, оторопели от увиденного и вопросов не имели. Ситуацию спасли наши братья-наркоманы, которые начали живо общаться, сделав из обсуждения что-то вроде встречи Аанонимных Наркоманов. Им, а также людям, приехавшим из других городов, наша особая любовь и поддержка!
Мероприятие было приурочено к сбору на реабилитационный центр для несовершеннолетних, поэтому третьем спикером в нашей компании была Катя Молчанова, руководитель фонда «Алиса». Узнать больше и помочь проекту можно по ссылке.
Нам понравился этот формат, и мы предлагаем другим городам провести такое же мероприятие. Если у вас есть желание, место на кинопоказа и ресурс для организации — мы с радостью отозовемся и приедем! Пишите на [email protected]
Всем спасибо!