ИА REX

Фильм Михалкова с ответом Познеру и прочим «критикам», фильм, который посмотрели даже те, кто никогда бы не посмотрел, интересен не только тем, что лежит на поверхности. А на поверхности открытая фронда и готовность, вопреки тенденциям, защищать свою позицию, а не сдаваться на милость матерной шпаны типа Минаева, которая «не согласна», хотя ее никто не спрашивает да и вообще она не имеет права быть согласна или не согласна, ибо и для того и для другого нужна позиция.

Интересно другое. Всю эту публику на Михалкова напустил Греф. Глава «Сбербанка», самого большого банка страны, на который завязана бОльшая часть населения страны. При этом почти половина банка принадлежит США и поэтому Греф строго и последовательно выполняет указания руководства из США – закрыл, например, отделения Сбербанка в Крыму, так как Америка не считает Крым частью России. Все это, напомню, под треск патриотических речей, под возгонку пафоса, под готовность служилых политологов глотку порвать любому Навальному за матушку Россию.

Но дело не в этом. Михалкова обвинили в «наезде» на Грефа. В чем состоял наезд?

Только в том, что Михалков показал выступление Грефа, в котором последний четко и ясно сказал, что учить людей опасно, так как умных, образованных людей очень трудно колпачить («манипулировать»). Дальше у Михалкова шли логичные отсылки к нацистам и речам их руководителей, где говорилось то же самое.

Надо признаться, что Греф озвучил не только свое мнение, а мнение всей либеральной тусовки. Напомню всего лишь, как Носик обвинял движение «Наши» в том, что оно прививает молодым людям идеи патриотизма, вместо того, чтобы дать им возможность стать «менеджерами в Евросети». Но, как бы там ни было, что у тусовки на уме, то у Грефа на языке.

Что на самом деле значит эта реакция? Она отражает очень интересные процессы. Элита (вернее то, что у нас ею считается) включила для всех остальных уровень «не сметь слышать», «не сметь видеть». Похожая схема, помогающая понять происходящее, работала в нацистских концлагерях – увидев, как избивают или убивают узника, другие заключенные должны были не показать виду (иначе смерть), так как можно замечать только то, что хотели эсэсовцы, чтобы узник видел и он умрет, если будет наблюдать происходящее, исходя из своих внутренних побуждений.

То есть Греф говорит все, что угодно. Но слышать (видеть) это так, как хочет слушатель (зритель) нельзя – нужно видеть и слышать так, как хочет Греф. «Все, что мы говорим и делаем, - говорит Греф наездом на Михалкова всем остальным, - безусловно истинно и правильно и может быть понимаемо только так, как мы этого хотим. А мы хотим, чтобы никто не сомневался в нашей правоте и тем более не оспаривал нас. Да, я знаю, что кто-то типа Михалкова, может быть с этим не согласен, но это никого из нас не волнует, пока вы держите это при себе. Но не смейте это высказывать. Любая попытка не согласиться трактуется нами как наезд, фронда и травля со всеми вытекающими для вас последствиями».

Нельзя слышать «не то». Нельзя смотреть «не так». Нельзя сомневаться в том, что говорит и делает Греф и «элита». И, что важно, нельзя повторять то, что они делают и говорят. Попробуй кто-нибудь скажи, что из народа надо воспитывать безграмотное и тупое быдло – они же, Грефы, внутренне соглашаясь, сотрут за это в порошок, ибо что позволено им, нельзя всем остальным, ибо это незаконное присвоение образа мыслей и возможностей «элиты».

Дело всех, включая даже Михалкова – подражать им и копировать их, не стараясь переплюнуть и подняться выше. Им от этого весело, как весело было раньше купцу на ярмарке, смотрящего представление с медведем в платочке, который показывал «как бабы горох собирают». А копия разве может оспаривать оригинал? Разве медведь на том основании, что он кривляется как человек, может возразить купцу?

Это сигнал. Сигнал всем, что сегрегация уже идет.

2 views23:59