Лаконские щенки

У манеры Достоевского создавать персонажей есть интереснейшее свойство: самые близкие, самые дорогие сердцу идеи писатель раздает самым сомнительным героям. Чемпион по идейной автобиографичности Достоевского — некто Князь, герой несбывшегося романа «Атеизм». «Атеизм», пройдя несколько итераций, перерастёт в «Бесов», а Князь — угадаете? — в Ставрогина.

Так вот в уста этого Князя, человека хорошо пожившего и глубоко павшего, Достоевский вкладывает сокровеннейшие свои идеи. Князь большой богослов, и это именно богословие самого Достоевского, такое, каким мы его видим — в несколько смягченном виде — в «Братьях Карамазовых» или «Дневнике писателя». Я, признаюсь, сам иногда хитрю и выдаю слова Князя за слова Достоевского, потому что уж очень они хорошо работают в перспективе смыслов того же «Дневника писателя». Вот, например, Князю принадлежит следующее:

«Мы разрушим путы Европы, облепившие нас, и они рассыплются, как паутина, и мы догадаемся наконец все сознательно, что никогда еще мир, земной шар, земля — не видали такой громадной идеи, которая идет теперь от нас с Востока на смену европейских масс, чтоб возродить мир. Европа и войдет своим живым ручьем в нашу струю, а мертвою части своею, обреченною на смерть, послужит нашим этнографическим материалом. Мы несем миру единственно, что мы можем дать, а вместе с тем единственно нужное: православие, правое и славное вечное исповедание Христа и полное обновление нравственное его именем. Мы несем 1-й рай 1000 лет, и от нас выйдут Энох и Илия, чтоб сразиться с антихристом, т.е. с духом Запада, который воплотился на Западе. Ура за будущее».

(И дальше — «Это речь Князя после Молебна. Самсонов (?) с шампанским. Уезжает в Петербург и удавливается в Скворешниках. ЭТО ВАЖНОЕ»).

А вспомнил я это, потому что намедни посмотрел фильм Висконти «Гибель богов». Википедия подсказывает, что это фильм-аллюзия на падение патриархальной Европы, это плач по многовековой культуре, которая привела европейцев в тупик национал-социализма и вульгарного биологизма. Единственные два вопроса, которые интересуют немцев нацисткой Германии и к которым могут быть сведены все другие вопросы это — являетесь ли вы представителем арийской расы и не наблюдалось ли в вашей семье наследственных болезней. Результат развития европейской культуры — высшая степень материальности и непроницаемости тел, тяжелые драгоценные каменья, опутавшие шеи и пальцы.

И смерть кроется не в абстрактном «падении нравов», а именно в этой непроницаемой тяжести материи, в философском камне, который претворяет идею в золото. Каждый герой фильма, член семьи, о которой фильм и повествует, стремится закупорится в свой обособленный герметичный мирок, непроницаемый ни для кого извне. Фильм начинается с огромного особняка, где встречаются все, а потом распадается на несколько тёмных комнат, где герои вершат свои темные грешки. Периодически мембраны миров разрываются, герои натужно охают, мол что же такое ты, дорогой родственник, творишь, но охи эти, разумеется, совершенно пустые, потому что действительный смысл имеют только две вещи, описанные мной выше: раса и наследственность.

(Кстати, мне тут же вспомнилась одна моя недавняя исповедь, на которой я признался, что давно не исповедался, а батюшка отвечал, что главная проблема русских — отсутствие единства, и привел такой пример, что старики вот строят огромные дачи, но дачи эту пустуют, и старики грустят, потому что взамен дач молодые в свои законные отпуска разъезжаются по банановым островам).

778 views07:59