Как ни странно, но западные историки знают и исследует историю местных жителей лучше, чем сами местные (при условии отсутствия необходимых на то специалистов, качественного образования и учёной традиции).

Похожая ситуация со многими странами Азии.

Я бы ещё порекомендовал книги и статьи Allen J. Frank и Paolo Sartori.

https://yangx.top/samuraiwithout/1416

Падение и последующее разграбление Багдада войсками Хулагу-хана в 1258 г. стало поворотным моментом в истории города: принято считать, что после монгольского завоевания столица Аббасидов пережила длительный упадок, вызванный демографическими изменениями, разрушением инфраструктуры и утратой статуса культурного центра исламского мира. Тем не менее, также есть основания полагать, что после завоевания культурная жизнь в городе восстановилась, пусть и не в прежнем великолепии, но до такой степени, что всего через несколько десятилетий после разграбления в Багдаде активно переписывали, читали и распространяли книги.

Особенно следует заметить, что производство рукописей на персидском языке явно возросло после монгольского завоевания, хоть и известны свидетельства присутствия персидской книжности в Багдаде задолго до вторжения. Становится очевидна роль монгольского покровительства в этом культурном сдвиге, и Бруно де Никола* отмечает тесную связь между персидскими писцами и монгольскими чиновниками.

Это говорит о том, что, несмотря на первоначальное влияние, которое монгольское вторжение в Багдад оказало на культурный ландшафт города, интеллектуальная деятельность в нём восстановились также под прямым влиянием монгольского правления. Хотя арабский язык и оставался преобладающим, персидский процветал как литературный язык монгольского Багдада, что, в свою очередь, отражает интеграцию города в более широкий Persianate world.

*завтра, 27 ноября, в 20:15 МСК (6:15 pm CET) исследователь выступит с лекцией по теме Persian Manuscripts from Mongol Baghdad: A Survey. Подключиться можно по ссылке.

Бенефиты от монгольского завоевания

Придворный ученый Ата-Мелик Джувейни оставил интересные замечания о бенефитах монгольского вторжения. Одним из таких событий, по его мнению, стало уничтожение исмаилитов (или ассасинов) в Северном Иране, которое он считал «бальзамом на души мусульман». Он даже называл действия монголов против исмаилитов — джихадом, священной войной. Учитывая, что среди воинов языческого хана было немало мусульман-суннитов, выводы Джувейни нельзя назвать полностью наивными.

Еще одним важным бенефитом монгольского завоевания стало проникновение ислама в отдаленные и труднодоступные территории. Завоевания монголов открыли новые пути для распространения мусульманской веры в регионы, ранее изолированные от мусульманского мира.

Моноэтничные браки среди Чингизидов

«Династические браки не играли заметной роли в политике Чингизидов по отношению к подданным мусульманских правителей... Списки жен и наложниц, предоставленные Рашидом ад-Дином, свидетельствуют о том, что ханы предпочитали вступать в браки с аристократией тюрко-монгольских племен, предположительно с целью укрепления связей с высокопоставленными офицерами. Жены, о которых идет речь, часто были членами правящего дома Конграт (семья главной жены Чингисхана Бортэ), который фактически имел статус «клана-консорта».

«…»

В целом, Хулагуиды, о которых мы знаем больше, чем об их родственниках, помимо Юань, накладывали больше ограничений на междоусобные браки со своими вассалами. Их дочерей, как правило, выдавали замуж за своих тюрко-монгольских офицеров; известно лишь несколько ильханидских принцесс, которые были отданы в жены местным правителям, и д-р Джудит Пфайффер (Judith Pfeiffer) предположила, что такие союзы были направлены на создание политических альянсов и чаще всего были заведомо бездетными. Сами преемники Хулагу редко брали себе партнерш из подвластных мусульманских династий, выбирая себе жен либо из правящих семей племен ойрат, конграт и (позднее) кереит, либо, что случалось реже, из числа юаньских принцесс».

Peter Jackson, The Mongols and The Islamic World,. P. 257-259

«Твой отец ищет тебя в горах,
А мама на берегу моря.
Они оставили сон грядущий,
Чтобы вспомнить…
В какой пустыне или долине ты
может быть,
лежишь».

— из поэзии Талибана

Thomas H. Johnson, Taliban Narratives. P. 120

Завоевание арабами Египта и Месопотамии стало важным событием, которое ощутимо сказалось на экономиках двух крупнейших империй того времени — Византии и Сасанидского царства.

Амр ибн аль-Ас, один из военачальников арабской армии, направил свои силы на Египет, который считался важнейшим источником доходов Византии. По выражению историка Роберта Хойланда (Robert Hoyland) это был «самый прибыльный военный поход того периода». Благодаря плодородию долины Нила, Египет обеспечивал стабильные урожаи и значительные налоговые поступления. Ежегодно из Египта в Константинополь отправлялось около 300 миллионов бушелей зерна — этот регион был буквально жизненно необходим для снабжения как жителей столицы, так и армии империи*.

Месопотамия играла схожую роль для Сасанидской империи.

«Богатство Сасанидской империи во многом зависело от сельского хозяйства Ирака и особенно региона, позже известного как Савад, «черная земля», — огромного пространства аллювиальной и орошаемой территории, простирающейся от юга Ктесифона и, позднее, Багдада, до моря и орошаемой двумя великими реками, Тигром и Евфратом».

Robert G. Hoyland, In God’s Path . The Arab Conquests and the Creation of an Islamic Empire. P. 76
The New Cambridge History of Islam, volume 1. P. 20

Арабское завоевание Египта (640–643 гг.): ключевые события

Хроника Иоанна Никиу — редкий свидетель событий арабского завоевания. Охватывает период с сотворения мира до 643 года, но доступна лишь в позднем эфиопском переводе. Однако промежуток между 610 и 639 годами в ней отсутствует. В результате значительная часть информации о начальном этапе завоевания известна только из мусульманских источников.

● Начало похода

Зимой 639–640 гг. арабская армия под командованием 'Амра ибн аль-Аса отправилась из Палестины на запад, захватив Пелусий на восточной окраине дельты Нила. После месяца спорадических боев этот стратегический пункт пал, обеспечив арабам пути снабжения. Далее 'Амр направился к крепости «Вавилон» (см. Вавилон Египетский), современному пригороду Каира.

● Две армии и тактика завоевателей

Иоанн Никиу уточняет, что арабских армий было две. Помимо армии 'Амра, с юга двигалась вторая группа, которая пересекла Красное море и продвигалась вдоль Нила, намереваясь соединиться с основной армией. Арабы использовали тактику обходных маневров. 'Амр разделил свои войска на три отряда, расположив их треугольником вокруг византийской крепости Вавилон. В битве под Гелиополем летом 640 года эта стратегия принесла первую крупную победу арабам, уничтожив гарнизон Тендуниаса и открыв путь к дальнейшему завоеванию.

● Осада Вавилона

Несмотря на успех под Гелиополем, осада Вавилона, начавшаяся в сентябре 640 года, стала серьезным испытанием. Крепость с мощными стенами и портом на Ниле сопротивлялась семь месяцев. Арабы сосредоточились на подрыве боевого духа защитников, используя экономическую блокаду. Дополнительным ударом для византийцев стала смерть императора Ираклия и последовавшая борьба за престолонаследие. В апреле 641 года гарнизон Вавилона капитулировал, Амр ибн аль-Ас отпустил весь гарнизон, сохранив жизни каждого.

● Движение на Александрию

После взятия Вавилона 'Амр ибн аль-Ас двинулся на север, к Александрии. По пути многие византийские гарнизоны отступали или сдавались без боя. К осени 641 года арабы приступили к осаде Александрии, а в самом городе начались разногласия. Одни поддерживали главнокомандующего Феодора, призывавшего к сопротивлению, другие выступали за переговоры с арабами, в частности Кир — патриарх Александрийский.

● Мирное соглашение

Ключевую роль в завершении завоевания сыграл Кир, патриарх Александрии, назначенный для ведения переговоров. В сентябре 641 года Кир заключил договор с 'Амром, согласно которому византийские войска могли эвакуироваться из Египта, а арабы обязались не вмешиваться в религиозные дела и гарантировать безопасность населения. Александрия капитулировала, завершив арабское завоевание Египта.

Robert G. Hoyland, In God’s Path . The Arab Conquests and the Creation of an Islamic Empire. P 68-76

«Они сказали шейху:
— Такой-то и такой-то может ходить по воде!

Он ответил:
— Это легко. Лягушка и зяблик могут то же самое.

Они сказали:
— Такой-то и такой-то летает по воздуху!

Он сказал:
— Муха и воробей тоже могут это.

Они продолжили:
— Такой-то и такой-то может переместиться из одного города в другой в мгновение ока.

Шейх ответил:
— Сатана может за одно дыхание пройти от Востока до Запада.
Все эти способности не имеют большой ценности.

Настоящий святой — это тот, кто живет среди людей: сидит и встает с ними, ест и спит, ведет дела на базаре, смешивается с толпой, но при этом ни на мгновение не забывает Бога в своем сердце».

Ibn Munawwar, Asrār al-tawḥīd, 1:199

Подозрительность к тотализирующим концептам

Приятно осознавать, что, сам того не подозревая, я пришел к той же идее, что и Эдвард Саид, Мишель Фуко и другие выдающиеся мыслители, — к концепции «светской критики».

Под «светским» Саид подразумевал не антирелигиозный, а скорее оппозиционный способ существования в мире, который сохраняет «подозрительность к тотализирующим концепциям, недовольство овеществленными объектами, нетерпимость к гильдиям, узким интересам, империализированным владениям и ортодоксальным привычкам ума».

«Ведь в основном — и здесь я буду откровенен — критика должна считать себя жизнеутверждающей и конститутивно противостоящей любой форме тирании, господства и насилия; ее социальные цели — это непринудительное знание, производимое в интересах человеческой свободы». — Эдвард Саид.

I believe in "Cat supremacy"

Дьяков А.: Жиль Делез. Философия различия. С. 38

Для японцев смерть никогда не была мрачной, обыденной, противной действительностью; это было нечто накаленное и первозданное, возвращение к духу древней Японии, к мифам и богам. Искренний японский герой был слишком чист для уродливого современного мира, и его акт самоубийственного насилия был подобен священному ритуалу, целью которого было обеспечить его переход в царство эйрэй, духов умерших героев.

Следующая строка взята из предсмертной записки фехтовальщика, который в сентябре 1921 года убил видного финансиста, а затем сразу же перерезал себе горло:

«Я не стремлюсь к жизни спокойной и легкой, но к смерти, подобной разбивающемуся хрусталю».

Для убийц было типично отмечать в своих записках, что японское слово «смерть» (ши) омонимично слову «поэма» (ши). Нисида Мицуги, бывший солдат, казненный за свою роль в подстрекательстве к восстанию в феврале 1936 года, заявил:

«Я считаю, что истинная цель жизни — сделать свою смерть красивой... а красивой именуют поэму (смерть)».