ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ ДОРОГО
Жители микрорайона Уктус в Екатеринбурге опасаются перспектив соседства с исправительным центром (ИЦ), который запланирован к открытию там. В ИЦ отбываются принудительные работы (ПР), новый в нашей системе вид наказания. Осужденные к ПР работают или в самом ИЦ, или за его пределами в организациях, заключивших договор с ФСИН.
Принудительные работы - лучшая из возможных альтернатив тюрьме, и вот почему:
1. Чем меньше людей в тюрьме - тем лучше. Тюрьма объективно нужна только тем, кто действительно опасен для общества и кого нельзя образумить другим путем. В изоляции человек может подвернуться «эффекту парадокса тюрьмы» или «призонизации», то есть стать не лучше (что ожидается), а хуже!
2. Расходы на ФСИН - колоссальные. В некоторые периоды ФСИН была на 6-9 строчке по объемам получаемых бюджетных средств. На 2024 г. в федеральном бюджете на расходы ФСИН заложено 398 млрд. руб. Это в два с лишним раза больше, чем бюджет Министерства культуры! Чем больше ФСИН будет зарабатывать, тем меньше бремя наших общих расходов.
При условии надлежащего надзора за отбывающими ПР страхи соседей ИЦ напрасны.
А теперь для справки: сравним цифры расходов на ФСИН с другими крупными и важными получателями средств федерального бюджета: Роскосмос - 243 млрд.; Минспорт 62 млрд.; Судебный департамент 329 млрд.; МЧС 276 млрд.; Минпросвещения 478 млрд.; Минкульт 186 млрд.; Минздрав 699 млрд.; Минобрнауки 829 млрд.; МВД 1,5 трлн.; СК РФ 69 млрд.*
Как видно, преступность обходится нам очень и очень дорого
*Текст ФЗ о федеральном бюджете на 2024 г. https://clck.ru/38XUBP
#мысливслух
Жители микрорайона Уктус в Екатеринбурге опасаются перспектив соседства с исправительным центром (ИЦ), который запланирован к открытию там. В ИЦ отбываются принудительные работы (ПР), новый в нашей системе вид наказания. Осужденные к ПР работают или в самом ИЦ, или за его пределами в организациях, заключивших договор с ФСИН.
Принудительные работы - лучшая из возможных альтернатив тюрьме, и вот почему:
1. Чем меньше людей в тюрьме - тем лучше. Тюрьма объективно нужна только тем, кто действительно опасен для общества и кого нельзя образумить другим путем. В изоляции человек может подвернуться «эффекту парадокса тюрьмы» или «призонизации», то есть стать не лучше (что ожидается), а хуже!
2. Расходы на ФСИН - колоссальные. В некоторые периоды ФСИН была на 6-9 строчке по объемам получаемых бюджетных средств. На 2024 г. в федеральном бюджете на расходы ФСИН заложено 398 млрд. руб. Это в два с лишним раза больше, чем бюджет Министерства культуры! Чем больше ФСИН будет зарабатывать, тем меньше бремя наших общих расходов.
При условии надлежащего надзора за отбывающими ПР страхи соседей ИЦ напрасны.
А теперь для справки: сравним цифры расходов на ФСИН с другими крупными и важными получателями средств федерального бюджета: Роскосмос - 243 млрд.; Минспорт 62 млрд.; Судебный департамент 329 млрд.; МЧС 276 млрд.; Минпросвещения 478 млрд.; Минкульт 186 млрд.; Минздрав 699 млрд.; Минобрнауки 829 млрд.; МВД 1,5 трлн.; СК РФ 69 млрд.*
Как видно, преступность обходится нам очень и очень дорого
*Текст ФЗ о федеральном бюджете на 2024 г. https://clck.ru/38XUBP
#мысливслух
👍31🔥9❤2
ОПАСНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
В Федеральном окружном суде Восточной Вирджинии в США прямо сейчас рассматривается интересное дело.
Пока судебное разбирательство продолжается, попробуем перенести этот иск на российскую почву. Во ФСИН давно существует кадровый голод. Сотрудников не хватает и очень существенно.
И вот какие моменты в связи с этим заслуживают внимания:
1. Администрация ИУ обязана обеспечивать безопасность осужденных.
В законе это сформулировано обтекаемо, но вполне однозначно. Согласно ст. 13 УИК РФ осужденные имеют право на личную безопасность. Этому праву корреспондирует обязанность администрации ИУ принять меры, устраняющие угрозу личной безопасности осужденного на основании его заявления или по собственной инициативе. Риск подвергнуться насилию со стороны других осужденных в местах лишения свободы очень велик.
Понятно, что в случае прямого попустительства администрации в этом деле, ответственность персонала наступит однозначно. Но как быть в ситуации, когда администрация «недоглядела» или «проморгала»?
Или если угроза со стороны другого осужденного возникла и была немедленно реализована? Например, осужденный А в ходе ссоры неожиданно нанес ножевое ранение осужденному Б. В этой ситуации кто-то не обнаружил своевременно нож, кто-то не заметил развитие конфликта и т.д. Должна ли администрация ИУ понести за это ответственность, в том числе гражданско-правовую?
2. Осужденный, находящийся в местах принудительной изоляции, ограничен, если даже не лишен возможности самозащиты. Он, например, не может купить себе перцовый баллончик или электрошок. Не может по-своему желанию сменить место жительства или запереться в безопасном месте. В этом случае разумно считать, что вся ответственность за безопасность осужденного во всех случаях лежит на ИУ.
В этой связи предъявление такого иска в аналогичных условиях не лишено оснований. Интересно, были ли в России требования, подобные заявленному Каммингсом?
#мысливслух
В Федеральном окружном суде Восточной Вирджинии в США прямо сейчас рассматривается интересное дело.
Осужденный Николас Каммингс обратился в суд с требованием к частной тюремной компании The GEO Group Inc. Истец получил несколько травм от других заключённых в период нахождения в исправительном центре Лоуренсвилля (LVCC), оператором которого выступает ответчик. Истец полагает, что вошедшая в практику тюремной компании постоянная нехватка кадров привела к ненадлежащему обеспечению его безопасности.
Пока судебное разбирательство продолжается, попробуем перенести этот иск на российскую почву. Во ФСИН давно существует кадровый голод. Сотрудников не хватает и очень существенно.
И вот какие моменты в связи с этим заслуживают внимания:
1. Администрация ИУ обязана обеспечивать безопасность осужденных.
В законе это сформулировано обтекаемо, но вполне однозначно. Согласно ст. 13 УИК РФ осужденные имеют право на личную безопасность. Этому праву корреспондирует обязанность администрации ИУ принять меры, устраняющие угрозу личной безопасности осужденного на основании его заявления или по собственной инициативе. Риск подвергнуться насилию со стороны других осужденных в местах лишения свободы очень велик.
Понятно, что в случае прямого попустительства администрации в этом деле, ответственность персонала наступит однозначно. Но как быть в ситуации, когда администрация «недоглядела» или «проморгала»?
Или если угроза со стороны другого осужденного возникла и была немедленно реализована? Например, осужденный А в ходе ссоры неожиданно нанес ножевое ранение осужденному Б. В этой ситуации кто-то не обнаружил своевременно нож, кто-то не заметил развитие конфликта и т.д. Должна ли администрация ИУ понести за это ответственность, в том числе гражданско-правовую?
2. Осужденный, находящийся в местах принудительной изоляции, ограничен, если даже не лишен возможности самозащиты. Он, например, не может купить себе перцовый баллончик или электрошок. Не может по-своему желанию сменить место жительства или запереться в безопасном месте. В этом случае разумно считать, что вся ответственность за безопасность осужденного во всех случаях лежит на ИУ.
В этой связи предъявление такого иска в аналогичных условиях не лишено оснований. Интересно, были ли в России требования, подобные заявленному Каммингсом?
#мысливслух
🤔15❤8👍4
НАКАЗАТЬ ПОЗОРОМ
Люблю листать журналы авиакомпаний. От нечего делать однажды прочитал аэрофлотовские «Правила поведения на борту». В документе записана интересная санкция за их нарушение: «Придание инциденту максимальной огласки в СМИ и на специальных интернет-сайтах».
Задумался, а это вообще законно?
Цивилисты говорят, что диффамация возможна, если будут распространены сведения, не соответствующие действительности. А если правду - распространяй сколько душе угодно.
В отечественной правовой традиции публичное бесчестие имеет давние корни. В крестьянских общинах столетиями существовали позорящие («посрамляющие») санкции за деяния против нравственности и собственности. Так, например, укравшему вешали похищенный предмет на шею и водили по селу. Подробнее о народно-правовых обычаях можно почитать здесь.
Позорящие санкции были представлены и в законодательстве.
По Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (ст. 58) могло назначаться дополнительное наказание - «опубликование осужденного чрез ведомости сенатские, обеих столиц и губернские».
Хотя после революции позорящие наказания из правовой системы ушли, их эхо можно было встретить. Советские прокуроры и даже судьи публиковали в местных газетах информацию о преступлениях и их виновниках. Целью таких заметок была не столько профилактика преступлений, сколько общественное воздействие.
Санкция из правил авиакомпании - как раз современный реликт позорящего общественного наказания. Пример этого же ряда: в одном магазине как-то увидел «доску почета» с фотографиями тех, кто ушел, не заплатив.
На что нацелены такие «санкции»?
Вероятно, расчет на то, что страх позора способен остановить нарушителя. Уверен, что это не работает. Бесчестия опасаются те, кто задумываются о своей репутации, а вот авиадебошир и мелкий воришка из магазина по определению к таким не относятся. Поэтому публичное бесчестие в приведенных примерах - всего лишь форма кары (мести), но никак не средство профилактики.
#мысливслух
Люблю листать журналы авиакомпаний. От нечего делать однажды прочитал аэрофлотовские «Правила поведения на борту». В документе записана интересная санкция за их нарушение: «Придание инциденту максимальной огласки в СМИ и на специальных интернет-сайтах».
Задумался, а это вообще законно?
Цивилисты говорят, что диффамация возможна, если будут распространены сведения, не соответствующие действительности. А если правду - распространяй сколько душе угодно.
В отечественной правовой традиции публичное бесчестие имеет давние корни. В крестьянских общинах столетиями существовали позорящие («посрамляющие») санкции за деяния против нравственности и собственности. Так, например, укравшему вешали похищенный предмет на шею и водили по селу. Подробнее о народно-правовых обычаях можно почитать здесь.
Позорящие санкции были представлены и в законодательстве.
По Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (ст. 58) могло назначаться дополнительное наказание - «опубликование осужденного чрез ведомости сенатские, обеих столиц и губернские».
Хотя после революции позорящие наказания из правовой системы ушли, их эхо можно было встретить. Советские прокуроры и даже судьи публиковали в местных газетах информацию о преступлениях и их виновниках. Целью таких заметок была не столько профилактика преступлений, сколько общественное воздействие.
Санкция из правил авиакомпании - как раз современный реликт позорящего общественного наказания. Пример этого же ряда: в одном магазине как-то увидел «доску почета» с фотографиями тех, кто ушел, не заплатив.
На что нацелены такие «санкции»?
Вероятно, расчет на то, что страх позора способен остановить нарушителя. Уверен, что это не работает. Бесчестия опасаются те, кто задумываются о своей репутации, а вот авиадебошир и мелкий воришка из магазина по определению к таким не относятся. Поэтому публичное бесчестие в приведенных примерах - всего лишь форма кары (мести), но никак не средство профилактики.
#мысливслух
🔥22👍6😱2❤1❤🔥1
СОТРУДНИК… ТОЖЕ «СИДИТ»
Иду по штабному коридору с начальником пятигорского СИЗО. Вокруг приятный и современный офисный интерьер, совсем неожиданный для российского пенитенциарного учреждения.
⁃ Не часто такое увидишь в тюрьме.
⁃ Стараемся. Это в первую очередь для сотрудников. Им приятнее работать в такой обстановке. Начинают больше уважать свое рабочее место и себя. А раньше были облупившиеся стены. Каково в такой обстановке работать?
Иван Александрович абсолютно прав. Но это учреждение - пока исключение. В основном помещения для сотрудников ремонтируют по остаточному принципу. Они удивительно похожи во всех колониях, СИЗО и тюрьмах. Зеленые или синие облупившиеся стены, иногда «украшенные» местными художниками-сидельцами, жуткого вида двери, линолеум с заплатами, безвкусные картины и бестолковые плакаты на стенах. Дверные таблички, сделанные кустарями из числа осужденных. Короче, пресловутый и беспощадный «фсин-дизайн». В кабинетах такая же безвкусная сделанная местными умельцами (сидельцами) мебель.
В пенитенциарной криминологии очень много толковых работ о влиянии на осужденных цвета стен, архитектуры и всего прочего. А вот о сотрудниках мало кто думает. Хотя они проводят в этих же помещениях и таких же «дизайнерских» кабинетах и коридорах гораздо дольше своих «клиентов».
Двадцать лет назад в австрийском Леобене появилась экспериментальная дизайнерская тюрьма. Колючая проволока, вышки и высокие заборы. Все как положено, но это только по периметру. Внутри - современное наполненное светом здание из стекла и бетона. Прямо офис IT-компании. Если прогуляться по залитым светом залам и коридорам тюремных блоков, особенно заметна тишина. Ни криков, ни гулких шагов, ни визжащих тяжелых ворот. Вместо этого звукопоглощающие полы, стены, потолки. «Это положительно влияет на психику не только заключенных, но и сотрудников», — убежден директор учреждения Фридрих Вольфсленер. «Каждый сотрудник находится в тюрьме дольше, чем заключенные».
И это истина. В российском обществе работа в пенитенциарном ведомстве не считается престижной. Сами сотрудники редко гордятся своей работой и условиями труда. Отсюда текучка и вечный кадровый голод. А как будет работать тот, кто не любит свою работу? Наверное, нет смысла отвечать на этот вопрос, все и так понятно.
Современное общество предъявляет множество требований к уголовно-исполнительной системе - к инфраструктуре, питанию осужденных, защите их прав, но мало кто говорит про сотрудников. А ведь тюрьма - это не только стены, это и работающие там люди. Вопреки расхожему мнению, я встречал среди них много идеалистов, честных и порядочных людей. Но даже они могут стесняться своего рабочего места.
Любые улучшения пенитенциарной системы заработают только тогда, когда этим людям, выполняющим очень важную задачу, будет нравиться ходить на свою работу.
ПС. На фото - типичный «фсин-дизайн»
#мысливслух
#потюрьмам
Иду по штабному коридору с начальником пятигорского СИЗО. Вокруг приятный и современный офисный интерьер, совсем неожиданный для российского пенитенциарного учреждения.
⁃ Не часто такое увидишь в тюрьме.
⁃ Стараемся. Это в первую очередь для сотрудников. Им приятнее работать в такой обстановке. Начинают больше уважать свое рабочее место и себя. А раньше были облупившиеся стены. Каково в такой обстановке работать?
Иван Александрович абсолютно прав. Но это учреждение - пока исключение. В основном помещения для сотрудников ремонтируют по остаточному принципу. Они удивительно похожи во всех колониях, СИЗО и тюрьмах. Зеленые или синие облупившиеся стены, иногда «украшенные» местными художниками-сидельцами, жуткого вида двери, линолеум с заплатами, безвкусные картины и бестолковые плакаты на стенах. Дверные таблички, сделанные кустарями из числа осужденных. Короче, пресловутый и беспощадный «фсин-дизайн». В кабинетах такая же безвкусная сделанная местными умельцами (сидельцами) мебель.
В пенитенциарной криминологии очень много толковых работ о влиянии на осужденных цвета стен, архитектуры и всего прочего. А вот о сотрудниках мало кто думает. Хотя они проводят в этих же помещениях и таких же «дизайнерских» кабинетах и коридорах гораздо дольше своих «клиентов».
Двадцать лет назад в австрийском Леобене появилась экспериментальная дизайнерская тюрьма. Колючая проволока, вышки и высокие заборы. Все как положено, но это только по периметру. Внутри - современное наполненное светом здание из стекла и бетона. Прямо офис IT-компании. Если прогуляться по залитым светом залам и коридорам тюремных блоков, особенно заметна тишина. Ни криков, ни гулких шагов, ни визжащих тяжелых ворот. Вместо этого звукопоглощающие полы, стены, потолки. «Это положительно влияет на психику не только заключенных, но и сотрудников», — убежден директор учреждения Фридрих Вольфсленер. «Каждый сотрудник находится в тюрьме дольше, чем заключенные».
И это истина. В российском обществе работа в пенитенциарном ведомстве не считается престижной. Сами сотрудники редко гордятся своей работой и условиями труда. Отсюда текучка и вечный кадровый голод. А как будет работать тот, кто не любит свою работу? Наверное, нет смысла отвечать на этот вопрос, все и так понятно.
Современное общество предъявляет множество требований к уголовно-исполнительной системе - к инфраструктуре, питанию осужденных, защите их прав, но мало кто говорит про сотрудников. А ведь тюрьма - это не только стены, это и работающие там люди. Вопреки расхожему мнению, я встречал среди них много идеалистов, честных и порядочных людей. Но даже они могут стесняться своего рабочего места.
Любые улучшения пенитенциарной системы заработают только тогда, когда этим людям, выполняющим очень важную задачу, будет нравиться ходить на свою работу.
ПС. На фото - типичный «фсин-дизайн»
#мысливслух
#потюрьмам
👍24👏5❤3
НАДЗИРАТЬ И НАКАЗЫВАТЬ
Образ сотрудника УИС
в общественном сознании
Несмотря на то, что тюремные сотрудники ежедневно выполняют рутинную и сложную работу, одна из главных задач которой - обеспечить нашу с вами безопасность, образ их профессии в общественном мнении далеко не позитивен. Объективно, существует множество реальных предпосылок для формирования такого образа. Но есть и субъективные: 1) старая истина - плохие заметнее; 2) общество мало знает о реальной работе сотрудников ФСИН, а если и знает, то преимущественно по рассказам бывших осужденных, которые далеко не всегда правдивы.
Я посетил огромное количество учреждений УИС и в каждом видел достойных, честных и порядочных сотрудников. Антипримеры тоже видел, но сейчас не о них.
Французский социолог Филипп Комбесси (Philippe Combessie) в книге «Социология тюрьмы» задается вопросом о стигматизации пенитенциарных сотрудников.
Далее социолог пишет, что образ тюремного надзирателя, склонного к систематическому подавлению своих поднадзорных, является чистым мифом, основанным на грубом невежестве. На самом деле бóльшая часть сотрудников, напротив, относится к своим подопечным с состраданием, лишь меньшая часть враждебна к осужденным. Комбесси отмечает при этом интересную систему взаимоотношений между двумя полярными группами сотрудников. Симпатизирующие осужденным при общении с другими сотрудниками стараются этого не демонстрировать, считая себя меньшинством. Враждебно относящиеся, напротив, не только ошибочно считают себя большинством, но и полагают, что их взгляды разделяют все сотрудники ведомства. По этой причине голоса меньшей группы - фактически единственные, которые мы слышим: симпатию проявлять в системе не принято.
Удивительно точное наблюдение и для российской системы.
#мысливслух
Образ сотрудника УИС
в общественном сознании
Несмотря на то, что тюремные сотрудники ежедневно выполняют рутинную и сложную работу, одна из главных задач которой - обеспечить нашу с вами безопасность, образ их профессии в общественном мнении далеко не позитивен. Объективно, существует множество реальных предпосылок для формирования такого образа. Но есть и субъективные: 1) старая истина - плохие заметнее; 2) общество мало знает о реальной работе сотрудников ФСИН, а если и знает, то преимущественно по рассказам бывших осужденных, которые далеко не всегда правдивы.
Я посетил огромное количество учреждений УИС и в каждом видел достойных, честных и порядочных сотрудников. Антипримеры тоже видел, но сейчас не о них.
Французский социолог Филипп Комбесси (Philippe Combessie) в книге «Социология тюрьмы» задается вопросом о стигматизации пенитенциарных сотрудников.
Те, чья функция состоит в том, чтобы держать людей взаперти, «полировать» их и, при необходимости, стрелять в них, зачастую являются объектом негативного образа, который при определенных обстоятельствах действует не иначе как общественная стигма. «Ведь будь вы маленькой девочкой, вы вряд ли будете мечтать выйти замуж за такого парня!» - со смехом сказала мне однажды молодая женщина, чей муж только что получил погоны главного тюремного надзирателя.
Combessie, Sociologie de la prison. Paris: La Découverte, 2018. P. 78. Перевела для меня с французского Дарья Курочкина, за что ей огромное спасибо!
Далее социолог пишет, что образ тюремного надзирателя, склонного к систематическому подавлению своих поднадзорных, является чистым мифом, основанным на грубом невежестве. На самом деле бóльшая часть сотрудников, напротив, относится к своим подопечным с состраданием, лишь меньшая часть враждебна к осужденным. Комбесси отмечает при этом интересную систему взаимоотношений между двумя полярными группами сотрудников. Симпатизирующие осужденным при общении с другими сотрудниками стараются этого не демонстрировать, считая себя меньшинством. Враждебно относящиеся, напротив, не только ошибочно считают себя большинством, но и полагают, что их взгляды разделяют все сотрудники ведомства. По этой причине голоса меньшей группы - фактически единственные, которые мы слышим: симпатию проявлять в системе не принято.
Удивительно точное наблюдение и для российской системы.
#мысливслух
👍13❤🔥11❤2🤔2🔥1
ИММЕРСИВНАЯ КРИМИНОЛОГИЯ
В 1970-е участники крупного зарубежного криминологического съезда были заселены на несколько суток… в действующую тюрьму. Им была выдана тюремная одежда, стандартный вещевой набор. Ну и обращались с ними по правилам распорядка соответствующей тюрьмы, кормили тюремной едой, выводили на прогулки и прочее. По требованию согласовавших эксперимент тюремных властей в камерах размещались только участники съезда, без осужденных. Этот иммерсивный опыт «тюремного заключения» подвергся серьёзной критике со стороны авторитетных представителей академической науки. По их мнению, это было лишь развлечение, как сейчас говорят, квест, а не реальная научная работа. Для настоящего исследования нужны объект, программа, методы и прочее. Мне же кажется, это очень интересный и ценный опыт, пусть даже в большей степени эмоциональный. Один мой коллега-пенитенциарист (он в числе подписчиков этого канала и, при желании, сам раскроется в комментарии) в 1990-е подсаживался в камеру под видом осужденного на сутки для изучения тюремной среды. Такое погружение, очевидно, носит сугубо научный характер даже без специальной программы и продуманных методов. Включенное наблюдение тем и хорошо, что позволяет видеть объект исследования (будь то сама тюрьма, или коллектив осужденных, персонал) не со стороны, а изнутри.
Насколько сегодня законно и безопасно иммерсивное исследование в тюрьме?
Сложный вопрос. Известно, что «подсадка» в камеры используется в оперативной работе для выявления готовящихся или раскрытия совершенных преступлений. Такие оперативные сотрудники хорошо обучены, легендированы и засекречены. Этот оперативно-тактический прием легален и регулируется законом об ОРД. Во всех других случаях пребывание в местах лишения свободы (МЛС) возможно только по приговору (постановлению) суда. В принципе, нет формальных запретов для проведения научных исследований с погружением в МЛС. Если эти исследования будут санкционированы тюремной администрацией. Но будут ли? Встанет вопрос обеспечения безопасности, кроме того, тайная «подсадка» ученого в коллектив осужденных будет законной только в случае, если сами осужденные дадут на это согласие. В противном случае это будет нарушением, если именно осужденные будут объектом исследования. Они должны быть осведомлены о проводимом научном исследовании в письменном виде.
Если объект исследования не включает самих осужденных, например, при погруженном изучении транспортной или жилищно-бытовой инфраструктуры УИС, то в этом случае такое согласие юридически не требуется. Однако и в этом случае научная этика требует объяснить осужденным, что рядом с ними находится ученый.
#мысливслух
В 1970-е участники крупного зарубежного криминологического съезда были заселены на несколько суток… в действующую тюрьму. Им была выдана тюремная одежда, стандартный вещевой набор. Ну и обращались с ними по правилам распорядка соответствующей тюрьмы, кормили тюремной едой, выводили на прогулки и прочее. По требованию согласовавших эксперимент тюремных властей в камерах размещались только участники съезда, без осужденных. Этот иммерсивный опыт «тюремного заключения» подвергся серьёзной критике со стороны авторитетных представителей академической науки. По их мнению, это было лишь развлечение, как сейчас говорят, квест, а не реальная научная работа. Для настоящего исследования нужны объект, программа, методы и прочее. Мне же кажется, это очень интересный и ценный опыт, пусть даже в большей степени эмоциональный. Один мой коллега-пенитенциарист (он в числе подписчиков этого канала и, при желании, сам раскроется в комментарии) в 1990-е подсаживался в камеру под видом осужденного на сутки для изучения тюремной среды. Такое погружение, очевидно, носит сугубо научный характер даже без специальной программы и продуманных методов. Включенное наблюдение тем и хорошо, что позволяет видеть объект исследования (будь то сама тюрьма, или коллектив осужденных, персонал) не со стороны, а изнутри.
Насколько сегодня законно и безопасно иммерсивное исследование в тюрьме?
Сложный вопрос. Известно, что «подсадка» в камеры используется в оперативной работе для выявления готовящихся или раскрытия совершенных преступлений. Такие оперативные сотрудники хорошо обучены, легендированы и засекречены. Этот оперативно-тактический прием легален и регулируется законом об ОРД. Во всех других случаях пребывание в местах лишения свободы (МЛС) возможно только по приговору (постановлению) суда. В принципе, нет формальных запретов для проведения научных исследований с погружением в МЛС. Если эти исследования будут санкционированы тюремной администрацией. Но будут ли? Встанет вопрос обеспечения безопасности, кроме того, тайная «подсадка» ученого в коллектив осужденных будет законной только в случае, если сами осужденные дадут на это согласие. В противном случае это будет нарушением, если именно осужденные будут объектом исследования. Они должны быть осведомлены о проводимом научном исследовании в письменном виде.
Если объект исследования не включает самих осужденных, например, при погруженном изучении транспортной или жилищно-бытовой инфраструктуры УИС, то в этом случае такое согласие юридически не требуется. Однако и в этом случае научная этика требует объяснить осужденным, что рядом с ними находится ученый.
#мысливслух
🔥19👍9❤5
ЗЛОСТНОЕ НАРУШЕНИЕ vs ЗЛОСТНОЕ НЕПОВИНОВЕНИЕ
На конференции в легендарной рязанской Академии ФСИН объявлено об инициативе реинкарнировать уголовную ответственность за злостное неповиновение требованиям администрации ИУ. По мнению авторов идеи, существующего регулирования недостаточно для противодействия осужденным «отрицательной направленности».
Ранее, в 1983 г. в УК РСФСР была введена аналогичная статья (188.3). В 1996 г. она была исключена из кодекса. Авторы УК 1996 г., во-первых, исходили из того, что данное деяние должно быть отнесено в разряду дисциплинарных нарушений осужденных. В связи с этим был подробно урегулирован статус злостных нарушителей установленного порядка отбывания наказания (ст. 116 УИК РФ), охвативший собой все деяния, ранее квалифицировавшиеся по ст. 188.3 УК РСФСР.
Во-вторых, от данного состава отказались из-за его низкой эффективности: напугать «отрицалу» новым сроком сложно, если вообще возможно.
Есть ли рациональный смысл в предлагаемой сегодня новой криминализации?
На мой взгляд, нет.
Признание лица злостным нарушителем сегодня дает основание для применения к осужденным самых строгих мер дисциплинарной ответственности - перевод в ПКТ, ЕПКТ или одиночные камеры. Эти меры существенно ограничивают статус осужденного. И они гораздо суровее нового срока, который могут прибавить нарушителю в случае, если новая норма будет введена в действие.
Одновременное существование категорий «злостный нарушитель» и «злостное неповиновение» также очевидно приведет к размыванию границ между уголовной и дисциплинарной ответственностью.
Думается, что вместо новой криминализации необходимо провести ревизию института дисциплинарной ответственности осужденных, сделать его более прозрачным и действенным.
#мысливслух
На конференции в легендарной рязанской Академии ФСИН объявлено об инициативе реинкарнировать уголовную ответственность за злостное неповиновение требованиям администрации ИУ. По мнению авторов идеи, существующего регулирования недостаточно для противодействия осужденным «отрицательной направленности».
Ранее, в 1983 г. в УК РСФСР была введена аналогичная статья (188.3). В 1996 г. она была исключена из кодекса. Авторы УК 1996 г., во-первых, исходили из того, что данное деяние должно быть отнесено в разряду дисциплинарных нарушений осужденных. В связи с этим был подробно урегулирован статус злостных нарушителей установленного порядка отбывания наказания (ст. 116 УИК РФ), охвативший собой все деяния, ранее квалифицировавшиеся по ст. 188.3 УК РСФСР.
Злостное неповиновение - это открытый отказ от исполнения обращенного к конкретному осужденному требования представителя администрации, который в силу своего должностного положения имел право предъявить данное требование, а осужденный был обязан и мог его выполнить, но умышленно не выполнил (отказ от работы по неуважительным причинам, невыполнение требования о прекращении грубого нарушения режима отбывания наказания и т.п.).
Под иным противодействием администрации исправительно-трудового учреждения в осуществлении ее функций следует понимать умышленные действия осужденного, направленные на срыв работы производственных подразделений (участка, смены, бригады и др.) или проводимых мероприятий (политико-воспитательных, учебных, культурно-массовых, оздоровительных и т.д.) либо совершенные с целью подстрекательства к этому других осужденных (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 05.04.1985 N 4 «О практике применения судами законодательства об ответстветственности за злостное неповиновение требованиям администрации ИТУ).
Во-вторых, от данного состава отказались из-за его низкой эффективности: напугать «отрицалу» новым сроком сложно, если вообще возможно.
Есть ли рациональный смысл в предлагаемой сегодня новой криминализации?
На мой взгляд, нет.
Признание лица злостным нарушителем сегодня дает основание для применения к осужденным самых строгих мер дисциплинарной ответственности - перевод в ПКТ, ЕПКТ или одиночные камеры. Эти меры существенно ограничивают статус осужденного. И они гораздо суровее нового срока, который могут прибавить нарушителю в случае, если новая норма будет введена в действие.
Одновременное существование категорий «злостный нарушитель» и «злостное неповиновение» также очевидно приведет к размыванию границ между уголовной и дисциплинарной ответственностью.
Думается, что вместо новой криминализации необходимо провести ревизию института дисциплинарной ответственности осужденных, сделать его более прозрачным и действенным.
#мысливслух
👍20❤5🔥4