Лео Штраус о здоровом городе ("Человек и город", с. 242-245):
"Город берёт начало в человеческих потребностях: каждый человек, справедливый или несправедливый, нуждается во многих вещах и, по крайней мере в силу этого, нуждается в других людях. Начав с эгоистического интереса каждого отдельного человека, мы приходим к необходимости города и тем самым - общего блага ради собственного блага отдельного человека (369с7, 370а3-4). Отождествляя в некоторой мере вопрос справедливости с вопросом города и возводя город к человеческим потребностям, Сократ указывает, что невозможно воздать хвалу справедливости безотносительно к её функции или последствиям. В основе лежит не феномен стремления иметь больше других, как утверждал Главкон, но потребность в предметах первой необходимости; желание иметь больше - вторично.
Здоровый город надлежащим образом удовлетворяет первостепенные потребности, потребности тела. Это надлежащее удовлетворение требует, чтобы каждый зарабатывал на жизнь с помощью одного искусства. Это естественно; природа людей различна, то есть разные люди одарены по-разному, и характер работы, которая должна быть сделана, требует такой «специализации». В том случае, если каждый посвятит себя единственному искусству, конфликrующие воззрения Главкона и Адиманта о справедливом человеке достигнут примирения: справедливый человек прост, и справедливый человек - это человек знания (397е). Вследствие этого каждый выполняет почти всю свою рабоrу для других, но также и другие работают на него. Все обмениваются друг с другом своими продуктами как своими; существует частная собственность; работая на других, каждый будет получать от этого выгоду. Поскольку каждый посвятит себя тому искусству, которое соответствует его наилучшим природным задаткам, его ноша будет легче.
Здоровый город - это счастливый город; в нём нет нищеты, принуждения или правительства, он не ведет войну и в нём не едят животных. Он счастлив так, что в нём счастливы все; он не нуждается в правительстве, поскольку служение каждого человека соответствующим образом вознаграждается и никто не посягает на большее. Он не нуждается в правительстве, поскольку каждый сам выбирает искусство, к которому лучше всего пригоден: каждый устремлён к своему особому ремеслу, как утка стремится к воде; существует совершенная гармония между природными дарами и предпочтениями. Такая же гармония существует между тем, что хорошо для индивидуума (он выбирает искусство, на которое лучше всего способен по природе), и тем, что хорошо для города: природа всё так распределила, что не бывает избытка кузнецов или дефицита сапожников.
Здоровый город счастлив, потому что справедлив, и справедлив, потому что счастлив. Он справедлив без того, чтобы кто-то заботился о справедливости; он справедлив по природе. Здоровый город совершенно естественен; он мало нуждается в медицине, потому что в здоровом городе с телами не все так плохо, как предполагалось в разговоре с Фрасимахом (341е4-6, 373dl-3). В здоровом городе справедливость свободна от какого-либо привкуса самопожертвования; справедливость легка и приятна, потому что никому не приходится заботиться об общем благе и посвящать себя ему; единственная мера, которая могла бы выглядеть, как забота об общем благе, - ограничение количества детей (372b8-cl), - будет предприниматься каждым, кто думает о собственном благе.
Здоровый город может в некотором смысле быть справедливым, но ему определённо недостаёт добродетели и изысканности (ер.: 372Ь7-8 с 607а4): свойственная ему справедливость не есть добродетель. (...) Добродетель невозможна без труда, усилий или подавления в себе зла. В здоровом городе зло только спит. Смерть упоминается лишь тогда, когда начинается переход от здорового города к следующей стадии (372d). Поскольку в здоровом городе добродетель невозможна, невозможен и здоровый город. Здоровый город или любая другая форма анархического общества была бы возможна, если бы люди могли оставаться невинными, однако существенной чертой невинности является то, что её легко потерять; люди моrут быть справедливы только благодаря знанию."
"Город берёт начало в человеческих потребностях: каждый человек, справедливый или несправедливый, нуждается во многих вещах и, по крайней мере в силу этого, нуждается в других людях. Начав с эгоистического интереса каждого отдельного человека, мы приходим к необходимости города и тем самым - общего блага ради собственного блага отдельного человека (369с7, 370а3-4). Отождествляя в некоторой мере вопрос справедливости с вопросом города и возводя город к человеческим потребностям, Сократ указывает, что невозможно воздать хвалу справедливости безотносительно к её функции или последствиям. В основе лежит не феномен стремления иметь больше других, как утверждал Главкон, но потребность в предметах первой необходимости; желание иметь больше - вторично.
Здоровый город надлежащим образом удовлетворяет первостепенные потребности, потребности тела. Это надлежащее удовлетворение требует, чтобы каждый зарабатывал на жизнь с помощью одного искусства. Это естественно; природа людей различна, то есть разные люди одарены по-разному, и характер работы, которая должна быть сделана, требует такой «специализации». В том случае, если каждый посвятит себя единственному искусству, конфликrующие воззрения Главкона и Адиманта о справедливом человеке достигнут примирения: справедливый человек прост, и справедливый человек - это человек знания (397е). Вследствие этого каждый выполняет почти всю свою рабоrу для других, но также и другие работают на него. Все обмениваются друг с другом своими продуктами как своими; существует частная собственность; работая на других, каждый будет получать от этого выгоду. Поскольку каждый посвятит себя тому искусству, которое соответствует его наилучшим природным задаткам, его ноша будет легче.
Здоровый город - это счастливый город; в нём нет нищеты, принуждения или правительства, он не ведет войну и в нём не едят животных. Он счастлив так, что в нём счастливы все; он не нуждается в правительстве, поскольку служение каждого человека соответствующим образом вознаграждается и никто не посягает на большее. Он не нуждается в правительстве, поскольку каждый сам выбирает искусство, к которому лучше всего пригоден: каждый устремлён к своему особому ремеслу, как утка стремится к воде; существует совершенная гармония между природными дарами и предпочтениями. Такая же гармония существует между тем, что хорошо для индивидуума (он выбирает искусство, на которое лучше всего способен по природе), и тем, что хорошо для города: природа всё так распределила, что не бывает избытка кузнецов или дефицита сапожников.
Здоровый город счастлив, потому что справедлив, и справедлив, потому что счастлив. Он справедлив без того, чтобы кто-то заботился о справедливости; он справедлив по природе. Здоровый город совершенно естественен; он мало нуждается в медицине, потому что в здоровом городе с телами не все так плохо, как предполагалось в разговоре с Фрасимахом (341е4-6, 373dl-3). В здоровом городе справедливость свободна от какого-либо привкуса самопожертвования; справедливость легка и приятна, потому что никому не приходится заботиться об общем благе и посвящать себя ему; единственная мера, которая могла бы выглядеть, как забота об общем благе, - ограничение количества детей (372b8-cl), - будет предприниматься каждым, кто думает о собственном благе.
Здоровый город может в некотором смысле быть справедливым, но ему определённо недостаёт добродетели и изысканности (ер.: 372Ь7-8 с 607а4): свойственная ему справедливость не есть добродетель. (...) Добродетель невозможна без труда, усилий или подавления в себе зла. В здоровом городе зло только спит. Смерть упоминается лишь тогда, когда начинается переход от здорового города к следующей стадии (372d). Поскольку в здоровом городе добродетель невозможна, невозможен и здоровый город. Здоровый город или любая другая форма анархического общества была бы возможна, если бы люди могли оставаться невинными, однако существенной чертой невинности является то, что её легко потерять; люди моrут быть справедливы только благодаря знанию."
Sofia Gavrilova's Russia's Regional Museums: Representing and Misrepresenting Knowledge about Nature, History and Society (Routledge, 2022) presents the results of extensive research into the very interesting phenomenon of local museums—kraevedschskyi museums—in Russia’s regions. It outlines how numerous such museums are, how long they have existed, what they display, and how this has changed, or not, from Soviet times up to the present. It shows how the museums’ displays often are about nature, history, and society. It goes on to discuss how what is portrayed represents particular interpretations of knowledge— including the heroism of the Soviet past, a colonial-style view of Russia’s very many non-Russian people, and the failure to mention things which might present Russia in a critical way. The book is much more than ‘museum studies’: it sheds a great deal of light on how Russians think about themselves and about how this self-view is fostered, and it also highlights the vast regional differences which exist in Russia.
https://megaphone.link/NBN9130279052
https://megaphone.link/NBN9130279052
Bookshop
Russia's Regional Museums: Representing and Misrepresenting Knowledge about Nature, History and Society a book by Sofia Gavrilova
This book presents the results of extensive research into the very interesting phenomenon of local museums-kraevedschskyi museums-in Russia's regions. It outlines how numerous such museums are, how long they have existed, what they display, and how this has…
Сельские мигранты в Дагестане / Ирина Викторовна Стародубровская:
Имеем ли мы право в условиях войны на «мирные» научные исследования? Я для себя дала положительный ответ на этот вопрос. Мое кавказское поле продолжается. И 1 марта я буду рассказывать об исследованиях прошлого года. Так получилось, что сначала я познакомилась с выходцами из дагестанского села Сивух во время полевой работы в Петербурге, а потом съездила в само село, а также пообщалась с сивухцами в Махачкале. В результате получилась довольно объемная картинка того, как взаимодействуют территориально разбросанные общины сельчан. В чем-то очень типичная, а в чем-то совсем неожиданная. Так что есть о чем рассказать. Кому интересно - присоединяйтесь. В конце информации о семинаре указано контактное лицо.
https://eusp.org/events/seminar-migranty-menyayuschiesya-i-menyayuschie-translokalnost-i-socialnye-perechisleniya-na-primere-dagestanskogo-sela-sivukh
Имеем ли мы право в условиях войны на «мирные» научные исследования? Я для себя дала положительный ответ на этот вопрос. Мое кавказское поле продолжается. И 1 марта я буду рассказывать об исследованиях прошлого года. Так получилось, что сначала я познакомилась с выходцами из дагестанского села Сивух во время полевой работы в Петербурге, а потом съездила в само село, а также пообщалась с сивухцами в Махачкале. В результате получилась довольно объемная картинка того, как взаимодействуют территориально разбросанные общины сельчан. В чем-то очень типичная, а в чем-то совсем неожиданная. Так что есть о чем рассказать. Кому интересно - присоединяйтесь. В конце информации о семинаре указано контактное лицо.
https://eusp.org/events/seminar-migranty-menyayuschiesya-i-menyayuschie-translokalnost-i-socialnye-perechisleniya-na-primere-dagestanskogo-sela-sivukh
EUSP
Семинар «Мигранты меняющиеся и меняющие: транслокальность и "социальные перечисления" на примере дагестанского села Сивух»
В среду, 1 марта, в 18:00, на очередном заседании семинара «Транснациональные и миграционные исследования» состоится доклад Ирины Стародубровской «Мигранты меняющиеся и меняющие: транслокальность и «социальные перечисления» на примере дагестанского села Сивух».
Ходила сегодня вдоль огромного старого мусульманского кладбища. По одной из сторон - аллея. В ограде кладбища решетки на уровне глаз. Три с половиной века памяти, старое место
Читаю документы по постсоциалистическому рынку жилья в России и удивляюсь - все документы лежат в открытом доступе, вопрос только в том, чтобы поискать, но при всех разговорах о собственности, приватизации и городах потом мало кто удосуживается открыть первоисточники 90х годов - теперь уже свидетельства провалившейся реформы.
Forwarded from Urban Heritage
Советское наследие в постсоветской Грузии: как живут беженцы из Абхазии в заброшенных советских памятниках
После войны в Абхазии в 1992-1993 гг. примерно 250 тыс. этнических грузин бежало в Грузию. Они были вынуждены незаконно селиться в заброшенных советских санаториях, гостиницах, домах отдыха, общежитиях и школах. Эти люди до сих пор плохо интегрированы в общество.
Более 6 тыс. беженцев поселились в разрушенном курортном городе Цхалтубо, известном минеральными водами. Советские власти построили множество санаториев и пансионатов, представлявших собой памятники «светлому будущему социализма». Когда-то здесь были купальни и тропические сады, которыми наслаждались отдыхающие.
Чтобы выжить, на протяжении многих лет переселенцам приходилось продавать мебель, красные ковры, люстры из бывших санаториев, выращивать рядом с жильем овощи и разводить мелких животных.
Обычным делом являются отключения электроэнергии и нехватка воды, т.к. людям сложно оплачивать свои счета. Прогнившие потолки, обветшалые полы, самодельная система канализации – в таких тяжелых условиях многим беженцам приходилось жить на протяжении 30 лет, а кто-то до сих пор так живет.
«Я живу здесь уже 25 лет, – говорит Ната Гогоберишвили о санатории «Железнодорожник». – Я не получила никакой поддержки от кого-либо, и я едва могу ходить. Снаружи так красиво, но я редко покидаю свою комнату».
Четыре поколения семьи Гурама Абшилавы – первого ребенка, родившегося в санатории «Тбилиси», – живут в двух спальнях. «В его номере, отмечает он с гордостью, однажды проживал бывший президент Грузии Эдуард Шеварднадзе во время визита в курортный город в 1980-х годах».
В последнее время разрушенные санатории привлекают внимание иностранных туристов, которые видят фотогеничность в угасающем величии советских зданий. Местные жители обижаются на это. «Люди приезжают сюда со всего мира, чтобы сфотографировать эти здания. Они ничего не делают для нас, только лишь вторгаются в нашу частную жизнь: щелкают, щелкают, щелкают своими камерами по пять раз в день». «Туристы просто проводят здесь несколько часов, фотографируя заброшенные здания, и уезжают». Это туристическое направление расхваливают грузинские власти, но оно приносит мало пользы социально отчужденным людям.
Заброшенные здания привлекают и внутренний туризм, даже в зимнее время местные приезжают посмотреть на разрушающуюся сталинскую архитектуру, проводят там фотосессии и отмечают свадьбы.
Власти Грузии постепенно переселяют беженцев в новое жилье, но очереди слишком длинные, и тысячи людей до сих пор живут в разрушающихся, аварийных домах.
В последнее время государство продает заброшенные здания частным инвесторам – в 2022 г. они объявили аукцион на 14 домов отдыха и пансионатов Цхалтубо в рамках проекта «Новая жизнь Цхалтубо». Они надеются создать курорт международного уровня. Город находится в семи километрах от активно развивающегося Кутаиси, из которого летают рейсы в Европу. За последние годы там появился центральный парк площадью 78 гектаров, дорогие отели и теннисные корты.
На фото: санаторий «Тбилиси» (остальные фото ниже)
#советскоенаследие #руины #сталинскаяархитектура #грузия #Georgia #сталинскаяархитектура
После войны в Абхазии в 1992-1993 гг. примерно 250 тыс. этнических грузин бежало в Грузию. Они были вынуждены незаконно селиться в заброшенных советских санаториях, гостиницах, домах отдыха, общежитиях и школах. Эти люди до сих пор плохо интегрированы в общество.
Более 6 тыс. беженцев поселились в разрушенном курортном городе Цхалтубо, известном минеральными водами. Советские власти построили множество санаториев и пансионатов, представлявших собой памятники «светлому будущему социализма». Когда-то здесь были купальни и тропические сады, которыми наслаждались отдыхающие.
Чтобы выжить, на протяжении многих лет переселенцам приходилось продавать мебель, красные ковры, люстры из бывших санаториев, выращивать рядом с жильем овощи и разводить мелких животных.
Обычным делом являются отключения электроэнергии и нехватка воды, т.к. людям сложно оплачивать свои счета. Прогнившие потолки, обветшалые полы, самодельная система канализации – в таких тяжелых условиях многим беженцам приходилось жить на протяжении 30 лет, а кто-то до сих пор так живет.
«Я живу здесь уже 25 лет, – говорит Ната Гогоберишвили о санатории «Железнодорожник». – Я не получила никакой поддержки от кого-либо, и я едва могу ходить. Снаружи так красиво, но я редко покидаю свою комнату».
Четыре поколения семьи Гурама Абшилавы – первого ребенка, родившегося в санатории «Тбилиси», – живут в двух спальнях. «В его номере, отмечает он с гордостью, однажды проживал бывший президент Грузии Эдуард Шеварднадзе во время визита в курортный город в 1980-х годах».
В последнее время разрушенные санатории привлекают внимание иностранных туристов, которые видят фотогеничность в угасающем величии советских зданий. Местные жители обижаются на это. «Люди приезжают сюда со всего мира, чтобы сфотографировать эти здания. Они ничего не делают для нас, только лишь вторгаются в нашу частную жизнь: щелкают, щелкают, щелкают своими камерами по пять раз в день». «Туристы просто проводят здесь несколько часов, фотографируя заброшенные здания, и уезжают». Это туристическое направление расхваливают грузинские власти, но оно приносит мало пользы социально отчужденным людям.
Заброшенные здания привлекают и внутренний туризм, даже в зимнее время местные приезжают посмотреть на разрушающуюся сталинскую архитектуру, проводят там фотосессии и отмечают свадьбы.
Власти Грузии постепенно переселяют беженцев в новое жилье, но очереди слишком длинные, и тысячи людей до сих пор живут в разрушающихся, аварийных домах.
В последнее время государство продает заброшенные здания частным инвесторам – в 2022 г. они объявили аукцион на 14 домов отдыха и пансионатов Цхалтубо в рамках проекта «Новая жизнь Цхалтубо». Они надеются создать курорт международного уровня. Город находится в семи километрах от активно развивающегося Кутаиси, из которого летают рейсы в Европу. За последние годы там появился центральный парк площадью 78 гектаров, дорогие отели и теннисные корты.
На фото: санаторий «Тбилиси» (остальные фото ниже)
#советскоенаследие #руины #сталинскаяархитектура #грузия #Georgia #сталинскаяархитектура
В Москве открыли Большую кольцевую линию метро - БКЛ - о чей архитектуре много писали и вообще предмет гордости мэрии.
Однако, на станциях в часы пик творится безумие, потоки явно были смоделированы либо криво, либо не смоделированы: огромные толпы пассажиров, которые пытаются пройти по узким проходам на станции, и чтобы как-то регулировать этот поток на пути толп ставят преграды из металла (метафора очевидца - «средневековые донжоны»), которые физически ограничивают и замедляют передвижение людей.
Вспоминаю недавнюю реновацию схемы наземного транспорта, после чего все маршруты стали неузнаваемы и запутаны так, что разобраться в принципе невозможно. И траншеи благоустройства летом.
К добру, игры с потоками не ведут, обычно, увы. А инфраструктура всегда многофункциональна, и пассажиры здесь явно не главные
Однако, на станциях в часы пик творится безумие, потоки явно были смоделированы либо криво, либо не смоделированы: огромные толпы пассажиров, которые пытаются пройти по узким проходам на станции, и чтобы как-то регулировать этот поток на пути толп ставят преграды из металла (метафора очевидца - «средневековые донжоны»), которые физически ограничивают и замедляют передвижение людей.
Вспоминаю недавнюю реновацию схемы наземного транспорта, после чего все маршруты стали неузнаваемы и запутаны так, что разобраться в принципе невозможно. И траншеи благоустройства летом.
К добру, игры с потоками не ведут, обычно, увы. А инфраструктура всегда многофункциональна, и пассажиры здесь явно не главные
Когда я шла в МАрхИ, о феминизме в России слышали мало, особенно в той части города, где жила, а редкие залетные птицы-женщины-архитекторы мило обещали мне, что я буду обслуживающим персоналом мэтров. Но была Заха, а что еще важнее - был сумасшедший барочный дизайн Одиль Декк, которая умудрялась создавать свободные парящие формы - и это было глотком воздуха и надеждой на другую жизнь. Пусть свободы и жизни будет больше!
(Выше - ресторан во французской Опере авторства Декк)
(Выше - ресторан во французской Опере авторства Декк)
Forwarded from Field-to-Field
Руководство по городскому ИИ
Urban AI, парижский аналитический центр, занимающийся искусственным интеллектом для города, выпустил руководство Urban AI Guide. Цель — преодолеть зазор в знаниях у городских лидеров и управленцев, которые столкнулись с технологиями применяющие искусственный интеллект для решения сложных городских проблем, но чувствуют, что им не хватает общих знаний для надлежащего взаимодействия и оценки решений. В некоторых случаях это создавало препятствия для реализации проекта или приводило к непредвиденным результатам.
В руководстве разбираются области применения искусственного интеллекта и его потенциал для городских задач.
Также на трех кейсах показано этапность и технологии.
- Учет потребления воды и устроения высоких издержек при протечках в Виннипеге, Канада
- Оцифровка и каталогизация прибордюрных пространств и правил их использования в Лос-Анджелесе, США
- Мониторинг и прогнозирование качества воздуха в Вильнюсе, Литва
Руководство →
Urban AI, парижский аналитический центр, занимающийся искусственным интеллектом для города, выпустил руководство Urban AI Guide. Цель — преодолеть зазор в знаниях у городских лидеров и управленцев, которые столкнулись с технологиями применяющие искусственный интеллект для решения сложных городских проблем, но чувствуют, что им не хватает общих знаний для надлежащего взаимодействия и оценки решений. В некоторых случаях это создавало препятствия для реализации проекта или приводило к непредвиденным результатам.
В руководстве разбираются области применения искусственного интеллекта и его потенциал для городских задач.
Также на трех кейсах показано этапность и технологии.
- Учет потребления воды и устроения высоких издержек при протечках в Виннипеге, Канада
- Оцифровка и каталогизация прибордюрных пространств и правил их использования в Лос-Анджелесе, США
- Мониторинг и прогнозирование качества воздуха в Вильнюсе, Литва
Руководство →
Про эмпирику, теорию и прочее в городе
Разговариваем с несколькими коллегами о происходящем на родине и констатируем, что все мы дети 80-90х целенаправленно всю жизнь пытались отстроиться от ситуации после социализма - у нее может быть много признаков, но главный кажется - мутность во всем: в отношениях, в определениях, в возможности что-то делать, в эстетике. И ощущение, что это время возвращается.
Какое, казалось бы это имеет отношение к эмпирике и вообще привычке смотреть вокруг и задавать себе вопросы? Это было пространство, где не было четких ответов, а те ответы, которые ты находил в книгах и западных журналах были бесконечно далеки от реальности. Были те, кто уходил делать правильные красивые вещи, отчасти беcсмысленные, - и они были не лучше "чистых" теоретиков. Были те, кто уходил в стройку - и в конце концов находил дорогих заказчиков либо большую фирму, где можно было работать. И то, и другое было способом отвернуться от реальности и создать для себя красивый идеальный мир.
Но кажется, было очень мало тех, кто понимал, что реальная архитектура существует не в ситуации больших частных заказов и дорогих бутиков, а в том, что архитекторы называют вернакуляром. Повседневные постройки - сараи, дачи, рынки, магазины. Еще реже люди, которые планировали города и пытались регулировать их развитие, понимали, что наличие вернакуляра - это необходимое условие нормальной городской жизни, ее естественности, неустроенности и хаотичности.
И тут возникает парадокс - мы не можем "проектировать" или "планировать" вернакуляр, мы не можем даже его целенаправленно создавать. Когда ты создаешь вернакуляру обертку, он перестает быть собой и становится объектом в витрине магазина или музея. Единственный способ его понять - почувствовать его ритм жизни, метод или подход. И это другая сторона работы с городом: есть лаборатории - больницы и хосписы, которые либо лечат городские болезни, либо отправляют их в резервацию. Но есть и другое - народная медицина, если угодно, лечение грязью - где важен ритуал, метод, процесс, а конечная цель может меняться.
В этом был смысл нашей учебы и работы до недавнего времени - научиться различать ту грязь, которая может стать лечебной (как "болото" в Зарядье), и ту, которую можно только вычищать. Вернакуляр - это тень города, его изнанка и нехоженые тропы, пространство, где кажется, что города уже нет.
Разговариваем с несколькими коллегами о происходящем на родине и констатируем, что все мы дети 80-90х целенаправленно всю жизнь пытались отстроиться от ситуации после социализма - у нее может быть много признаков, но главный кажется - мутность во всем: в отношениях, в определениях, в возможности что-то делать, в эстетике. И ощущение, что это время возвращается.
Какое, казалось бы это имеет отношение к эмпирике и вообще привычке смотреть вокруг и задавать себе вопросы? Это было пространство, где не было четких ответов, а те ответы, которые ты находил в книгах и западных журналах были бесконечно далеки от реальности. Были те, кто уходил делать правильные красивые вещи, отчасти беcсмысленные, - и они были не лучше "чистых" теоретиков. Были те, кто уходил в стройку - и в конце концов находил дорогих заказчиков либо большую фирму, где можно было работать. И то, и другое было способом отвернуться от реальности и создать для себя красивый идеальный мир.
Но кажется, было очень мало тех, кто понимал, что реальная архитектура существует не в ситуации больших частных заказов и дорогих бутиков, а в том, что архитекторы называют вернакуляром. Повседневные постройки - сараи, дачи, рынки, магазины. Еще реже люди, которые планировали города и пытались регулировать их развитие, понимали, что наличие вернакуляра - это необходимое условие нормальной городской жизни, ее естественности, неустроенности и хаотичности.
И тут возникает парадокс - мы не можем "проектировать" или "планировать" вернакуляр, мы не можем даже его целенаправленно создавать. Когда ты создаешь вернакуляру обертку, он перестает быть собой и становится объектом в витрине магазина или музея. Единственный способ его понять - почувствовать его ритм жизни, метод или подход. И это другая сторона работы с городом: есть лаборатории - больницы и хосписы, которые либо лечат городские болезни, либо отправляют их в резервацию. Но есть и другое - народная медицина, если угодно, лечение грязью - где важен ритуал, метод, процесс, а конечная цель может меняться.
В этом был смысл нашей учебы и работы до недавнего времени - научиться различать ту грязь, которая может стать лечебной (как "болото" в Зарядье), и ту, которую можно только вычищать. Вернакуляр - это тень города, его изнанка и нехоженые тропы, пространство, где кажется, что города уже нет.
Forwarded from Шанинка
Осталось 2 дня, чтобы подать заявку на участие в выездной школе факультета социальных наук «Фикшн и социологическое воображение»
Выездные социологические школы имеют долгую историю в Шанинке, но они всегда были закрытыми. В этом году мы приглашаем студентов бакалавриата, магистратуры и аспирантуры из разных университетов, чтобы поделиться академическими практиками Шанинки и объединить сообщество исследователей и преподавателей.
Школа пройдет с 31 марта по 1 апреля в Переделкино. Участников ждет насыщенная программа: лекции, дискуссии и семинары по работы с текстами.
Чтобы принять участие, необходимо заполнить анкету и написать мотивационное письмо, рассказав нам о том, как ваша сфера интересов связана с Шанинкой и тематикой школы.
Дедлайн подачи заявки: завтра (14 марта) в 23:59.
Расписание школы, условия участия и подача заявки — здесь.
Выездные социологические школы имеют долгую историю в Шанинке, но они всегда были закрытыми. В этом году мы приглашаем студентов бакалавриата, магистратуры и аспирантуры из разных университетов, чтобы поделиться академическими практиками Шанинки и объединить сообщество исследователей и преподавателей.
Школа пройдет с 31 марта по 1 апреля в Переделкино. Участников ждет насыщенная программа: лекции, дискуссии и семинары по работы с текстами.
Чтобы принять участие, необходимо заполнить анкету и написать мотивационное письмо, рассказав нам о том, как ваша сфера интересов связана с Шанинкой и тематикой школы.
Дедлайн подачи заявки: завтра (14 марта) в 23:59.
Расписание школы, условия участия и подача заявки — здесь.
В прошлые годы частая тема лекций и обсуждений - как проводить исследования? Думали даже как-то с коллегами сделать отдельное исследование, когда исследования в городском планировании заказывают, а когда без них обходятся. Но, кажется, главное не это: мало кто понимает, зачем нужны исследования - это академическая блажь. Более того, сложный дизайн с опросами, сбором статистики, анализом данных кажется очень дорогой игрушкой.
Тогда надо говорить не об исследованиях, а о способе производства знания, начиная с простых, интуитивных, повседневных действий через привычки, их систематизацию, обобщение и описание, популяризацию и возврат в практики. Городское знание кажется в этом смысле особенным, из-за его спутанности и в этих переплетениях надо разбираться.
А ещё интереснее, как возникают пропуски, пробелы и карманы не-знания и искажений. Частично про степени искажения как эффекты ускорения переходов говорит Гоффман, когда описывает различные виды транспонирования - но это отдельный разговор.
Тогда надо говорить не об исследованиях, а о способе производства знания, начиная с простых, интуитивных, повседневных действий через привычки, их систематизацию, обобщение и описание, популяризацию и возврат в практики. Городское знание кажется в этом смысле особенным, из-за его спутанности и в этих переплетениях надо разбираться.
А ещё интереснее, как возникают пропуски, пробелы и карманы не-знания и искажений. Частично про степени искажения как эффекты ускорения переходов говорит Гоффман, когда описывает различные виды транспонирования - но это отдельный разговор.
Forwarded from Внучка Джейн_Джекобс
Стратегии убывающего города: Генуя
Любимая тема экспертов и крайне нелюбимая у мэров и разного уровня чиновников.
Я почему Генуей так заинтересовалась. Она сокращается уже 50 лет подряд. Скорость сокращения по российским меркам не самая большая - около 0,6% в год. У нас такие крупные города, (в Генуе сейчас 560 тыс, было - 810 тыс.) быстро не сокращаются. Так что аналоги пришлось искать среди городов поменьше. Так вот скорость сокращения - примерно как в Брянске или Тамбове. Но масштаб сокращений - значительный. Город потерял уже треть от своего исторического максимума (а он случился в 1970-х). Ну, то есть это по масштабу где-то в районе Архангельска, хотя еще не Мурманск, конечно.
Полезла я читать, чего там они пишут в своих стратегиях на тему демографии, сжатия, поиска нового пути, Генуя - "столица чего-нибудь" и т.д.
Структура документов стратегического планирования у них такая.
Есть Стратегия города до 2050 года. Сделана в 2019 году.
Есть План действий, он сделан в 2021. Стратегию будут обновлять раз в 5 лет, план действий - раз в 2 года.
Оперативные документы тоже есть, но там двухлетками: свод всех мероприятий из мунпрограмм с деньгами и план капитальных вложений.
Что по поводу демографии и сжатия:
/ про демографию пишут крайне аккуратно, БЕЗ ПРОГНОЗОВ И KPI (о, ужас!!) скорее через "увеличение сроков жизни"
/ Демографический - один из трёх главных трендов, на которые должна ответить стратегия. но его просто перечисляют и на него ссылаются.
/ про людей разного возраста пишут во всех разделах - как про группы потребителей разных сервисов и услуг города со своими уникальными запросами. Еще говорят про устойчивое сообщество горожан, в котором интересы разных групп учитываются и по возможности удовлетворяются.
/ экономическая подоплека убывания (перемещение традиционных для города индустрий в другие локации) - отмечается как важный тренд, но не более. Никакой трагедии никто не видит в этом. Об этом говорится как о соц-экономическом динамизме, который наоборот - может привлекать новые компании и инвесторов из новых отраслей
/ сокращение населения впрямую не комментируется. Но, например, направление связанное с инфраструктурой города - оно почти все про устойчивость к изменениям, повышение эффективности и адаптивности
/проекты в Плане действий (а проектов всего 12) раскиданы по трендам, на которые они отвечают, в том числе соотнесены с демографическим.
/ система мониторинга (170 показателей) описана, но опять же без всяких там целевых значений. И там есть количество населения, плотность расселения, доступность здравоохранения, занятость.
Экономическую политику они описывают исключительно в формулировках "устойчивая к изменениям" и "создающая комфорт для нынешних и будущих участников экономики города". И опять же - никаких апокалиптических прогнозов и (упаси господи) цифр с kpi. Выделяют для себя 4 направления развития экономики:
- серебряная
- голубая/морская
- циркулярная
- hi-tech
В общем, то ли я не нашла тот-самый-документ, то ли мы как эксперты слишком эмоционально к этому относимся. То ли у Генуи больше опыта сжатия, они словили дзен и пытаются не бороться, а добиваться ситуативного комфорта и процветания для тех, кто все-таки остается с ними.
#сжатиегородов #генуя
P.S. Моя гипотеза из разряда "за чашкой чая поболтать" - если посмотреть на демографическую историю Генуи, то там и всякие напасти и -25% за 10 лет и всякое было. Может, просто это опыт?
Любимая тема экспертов и крайне нелюбимая у мэров и разного уровня чиновников.
Я почему Генуей так заинтересовалась. Она сокращается уже 50 лет подряд. Скорость сокращения по российским меркам не самая большая - около 0,6% в год. У нас такие крупные города, (в Генуе сейчас 560 тыс, было - 810 тыс.) быстро не сокращаются. Так что аналоги пришлось искать среди городов поменьше. Так вот скорость сокращения - примерно как в Брянске или Тамбове. Но масштаб сокращений - значительный. Город потерял уже треть от своего исторического максимума (а он случился в 1970-х). Ну, то есть это по масштабу где-то в районе Архангельска, хотя еще не Мурманск, конечно.
Полезла я читать, чего там они пишут в своих стратегиях на тему демографии, сжатия, поиска нового пути, Генуя - "столица чего-нибудь" и т.д.
Структура документов стратегического планирования у них такая.
Есть Стратегия города до 2050 года. Сделана в 2019 году.
Есть План действий, он сделан в 2021. Стратегию будут обновлять раз в 5 лет, план действий - раз в 2 года.
Оперативные документы тоже есть, но там двухлетками: свод всех мероприятий из мунпрограмм с деньгами и план капитальных вложений.
Что по поводу демографии и сжатия:
/ про демографию пишут крайне аккуратно, БЕЗ ПРОГНОЗОВ И KPI (о, ужас!!) скорее через "увеличение сроков жизни"
/ Демографический - один из трёх главных трендов, на которые должна ответить стратегия. но его просто перечисляют и на него ссылаются.
/ про людей разного возраста пишут во всех разделах - как про группы потребителей разных сервисов и услуг города со своими уникальными запросами. Еще говорят про устойчивое сообщество горожан, в котором интересы разных групп учитываются и по возможности удовлетворяются.
/ экономическая подоплека убывания (перемещение традиционных для города индустрий в другие локации) - отмечается как важный тренд, но не более. Никакой трагедии никто не видит в этом. Об этом говорится как о соц-экономическом динамизме, который наоборот - может привлекать новые компании и инвесторов из новых отраслей
/ сокращение населения впрямую не комментируется. Но, например, направление связанное с инфраструктурой города - оно почти все про устойчивость к изменениям, повышение эффективности и адаптивности
/проекты в Плане действий (а проектов всего 12) раскиданы по трендам, на которые они отвечают, в том числе соотнесены с демографическим.
/ система мониторинга (170 показателей) описана, но опять же без всяких там целевых значений. И там есть количество населения, плотность расселения, доступность здравоохранения, занятость.
Экономическую политику они описывают исключительно в формулировках "устойчивая к изменениям" и "создающая комфорт для нынешних и будущих участников экономики города". И опять же - никаких апокалиптических прогнозов и (упаси господи) цифр с kpi. Выделяют для себя 4 направления развития экономики:
- серебряная
- голубая/морская
- циркулярная
- hi-tech
В общем, то ли я не нашла тот-самый-документ, то ли мы как эксперты слишком эмоционально к этому относимся. То ли у Генуи больше опыта сжатия, они словили дзен и пытаются не бороться, а добиваться ситуативного комфорта и процветания для тех, кто все-таки остается с ними.
#сжатиегородов #генуя
P.S. Моя гипотеза из разряда "за чашкой чая поболтать" - если посмотреть на демографическую историю Генуи, то там и всякие напасти и -25% за 10 лет и всякое было. Может, просто это опыт?
Земля Флоренции – это не та земля, на которую человек падает ниц для того, чтобы услышать, как во влажной темноте ее неоформленной силы бьется сердце жизни: все это мы можем чувствовать в германском лесу, у моря или даже в небольшом цветущем саду какого-нибудь безымянного маленького городка.
Поэтому Флоренция не может быть для нас почвой в те эпохи, когда мы хотим снова начать все сначала, стремясь еще раз поставить себя перед лицом источников жизни, где из нашего душевного хаоса нам придется выбираться, ориентируясь на подлинно изначальное бытие.
Флоренция – это счастье полностью зрелого человека, обретшего сущность жизни или сознательно отказавшегося от нее и желающего лишь найти форму для этого обладания или отречения.
(Зиммель)
Поэтому Флоренция не может быть для нас почвой в те эпохи, когда мы хотим снова начать все сначала, стремясь еще раз поставить себя перед лицом источников жизни, где из нашего душевного хаоса нам придется выбираться, ориентируясь на подлинно изначальное бытие.
Флоренция – это счастье полностью зрелого человека, обретшего сущность жизни или сознательно отказавшегося от нее и желающего лишь найти форму для этого обладания или отречения.
(Зиммель)