ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ

Ну что же ты плачешь так горько, что ж целуешь так сладко? Что ж ты смеёшься, почто бьёшь меня, девочка? Я не отвечу тебе. Ну и что, что ты чуть старше? Твои плечи слаще мёда, твой живот теплее котёнка, твои бёдра стройны, уста горячи и груди упруги. Ты любишь супруга, да, девочка? Зачем так гладишь лоб и глаза целуешь, красавица, уши мне зажимаешь, чтоб не слышал я слов твоих, чернобровая? Ты ночами не спишь, ты меня ласкаешь, меня проклинаешь, к груди прижимаешь... Что ж смеёшься так горько, что же плачется тебе так сладко? Или не любят они тебя, или не осыпают золотом, не твои ль кольца горят в ночи, не твоё ль ожерелье холодит мой лоб, не твои ль серьги звенят надо мной? Что ж их любовь тебе так постыла, моя кареглазая? Ведь они сильны, могучи, богаты, они решают вопросы, их охрана сметёт любого, они всё могут купить, так что же меня ты целуешь так нежно? У них всё золото мира, у меня лишь весь мир, их речи достойны, у меня рычанье из глотки — так что же целуешь ты губы мои? Не плачь, не плачь, не бойся, утри слёзки, пожалей дочку — она вся в маму, такая же красавица. Видишь, как она любит твоего супруга? Что же вздрогнула ты? Или не такой любви ты ей желаешь? Нет, не отвечу я тебе. Нет, не услышу речей твоих гневных, как ни кричи, не увижу тебя ни днём, ни в ночи... Не плачь, не бойся, не гневайся, не проси прощенья, не проклинай — ведь тебе всегда мои слова были страшны... Ведь вижу я всё и душу твою понимаю, и судьбу принимаю, со мной мой Господь...

Нет, мне не больно. И так тоже. Знаешь, мне уже всё равно. И не сделаешь мне ты уже ничего. Не пугай дочку, пожалей ребёнка, вынь иглу из моего языка, не позорься, глупышка Иродиада.

#заветырабочихокраин

https://muzei.club/wp-content/uploads/2020/03/fmg5e7a02f61c87d4-843x1024.jpg

Вообще-то, их убивали.
И убили бы, если б нашли.
В глуши, среди незнакомых людей, где к колодцу идти, крадучись. И кровь, и боль, и слабость, и не закричать, не заплакать.
И в обморок не упасть, насмерть терпеть раздирающую боль.
И куча простых дел, которые становятся дикой проблемой — чем перевязать, чем резать пуповину? Чем обтереть младенца, как воду разогреть, в чём? Мыла нет. Масла нет. Ранку золой от костра присыпать. Что можешь — облизать. По-звериному.
Вы положите своего новорожденного ребёнка в ясли? Вы те ясли видели? Вы сено, зимнее сено в руках держали? Запах крови, дыма, навоза, скотины, от силы пара кувшинов воды.
Неумелые руки плотника — плотник не столяр, руки плотника — кожа загрубелая, мозоли, ногти чёрные. Грудью кормить, радоваться каждому куску старой лепёшки, глотку молока из старой, щербатой глиняной кружки.
Три старика — темнокожих, солнцем обжаренные лица. Светильник коптит, тени пляшут в морщинах. Наверное, купцы. Смотрят. Подходят, платочек в руки. На платке — подвески, золотые лепесточки шелестят, буквы не по-нашему, да бусины — шарики из пахучей смолы скатаны, вместо духов.
Очень хороший подарок. Дорогой, наверное.
Царский.
И в небе — звезда горит.
Спать.
Очень устала.

07.01.2015
#заветырабочихокраин

— Холодно сегодня.
— Угу. Ветер неприятный. Задувает. Так и дождь может пойти. Натягивает.
— Наверное.
— Точно.
— Как ты?
— Нормально. На, вот. Сёстры собрали в дорогу. Испекли. Держи. Мягкие ещё.
— Ворчат сёстры-то?
— Не то слово. "Совсем, — говорят, — рехнулся отец. В дорогу на ночь глядя".
— Понятно... Ты прости их, сынок.
— Прости-прости. Что — "прости"? Они, что, не понимают? Не понимают, да?!
— Не понимают, сынок.
— Слушай... Пап...
— Что?
— Я так не могу. Я с вами.
— С нами?
— Да! Я собрал всё. Вот, смотри. Как ты один справишься?
— До сих пор же справлялся. С главным справился. Справились же.
— Да я понимаю! Я им говорю: "Вот ведь дуры! Помогите же отцу! Зашивается совсем!" А они ни в какую. Как мыши на крупу.
— Думают, как теперь наследство делить?
— Не их это дело!
— Не их. Но думают же... Эх... Сынок-сынок... Понимаешь... Так надо.
— Да я всё понимаю! Пап... Понимаешь, я им говорю: "Вы не соображаете ничего! Вам только платья да причёски, всё высматриваете, у какой соседки какая обновка! Как вы можете так об отце! Отец вас поднял, он молодой совсем ещё!"
— Ну, не такой и молодой, но...
— Пап, ты же мастер! Ты самый лучший! Пап, ну, ты что? Ты чего, пап? Ты о братьях?
— Пошли, сынок.
— Пап...
— Что?
— Можно я посмотрю?
— Можно, конечно. Мы теперь с тобой быстро. Подожди. Поможешь воду нести. Вода закипела. Сейчас, надо разбавить. Держи ведро.
— Так?
— Да, сейчас, холодной. Холодной добавим.
— Как вы тут только справляетесь?
— Хорошо справляемся. А как с братьями, как с тобой? Вот так же. Каждый день. Ты любил это дело...
— Давай я. Ты уже замотался.
— Ты ручку тряпкой оберни, чтобы руку не жгло. На, держи. Кипяток. Сюда лей. А я холодной добавлю. Ага. Вот... Вот и с тобой так же.
— Всё хорошо?
— Да.
— Пап... Так мне можно?
— Можно, конечно. Можно... Заходи.
— Привет.
— Привет. Прикрой, пожалуйста. Дует.
— Извини, да, конечно. Прости.
— Жена, вот, сын нам поможет. С нами сейчас пойдёт. Ну, сынок, что встал? Неси воду сюда. Вот, сюда лей. Сынок, ты что?
— Я...
— Ты же хотел посмотреть. Вот, смотри.
— Ну-ка, мужчины, пустите нас. Теперь самый главный мужчина... Вот, какой у нас дядя неуклюжий, да? Ну, кто так на дядю кулачком, а? Кто у нас такой сыночек, а?
— Господи... Он смешной такой. Маленький.
— Ты не больше был. Ну, давай купать нашего мальчика. Осторожно, на пупок...
— Ничего, не бойся, хорошо заживает.
— Ну, муж, давай, давай его в водичку. На головку ему лей. Любит наш мальчик водичку. Водичка тёпленькая, в глазики не попадём, да? Вот какая у нас водичка чудесная, да? Ну, не стой столбом, дай братику палец. Он подержится и засыпает... Покормлю, он уснёт, как раз тихо пойдём... Любит наш Иисус водичку...

06.01.2018
#заветырабочихокраин