Город Ленск, Республика Саха. Снято моими родителями.

С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский

За что погиб Неизвестный солдат (Часть 1, окончание здесь)

Как-то я вскользь упоминал о встрече с немецким журналистом во время поисковой экспедиции, но в свете последних событий в мире я хочу описать этот момент подробнее. Может, он позволит задуматься и нам, и им, там, за границей, что такое для нас наша земля и что такое война.

Это было в июле в районе Зайцевой Горы, мы проводили там экспедицию «Западный Фронт» — поднимали из болот Неизвестных солдат. В один из дней из Москвы приехала большая группа журналистов. У нас их перегрузили в армейский «Урал» и повезли к месту работ в рощу Сердце. Пятнадцать километров в сердце болот и дебрей, где даже водители-инструкторы и армейская техника работает на грани, где бывают только егеря и редкие, ну самые настоящие, охотники. Среди журналистов был парень из Германии, сейчас я не помню, какую газету или радиостанцию он представлял. Немецкие репортеры приезжали неоднократно: они тему наших работ освещают достаточно часто и подробно, в основном, пытаясь понять суть волонтёрства и ответить на вопрос, зачем мы это делаем и что нами движет. По-моему, пока не поняли, к сожалению.

После часа езды «Урал» остановился в тупике, уткнувшись в непроходимое болото. Журналисты разбежались по местам работ, где ребята проводили поиск и подъём останков наших солдат. Я пытался следить, чтобы гости не потерялись, и увидел одиноко стоящего на краю болота немца. Он как-то удивленно осматривал лесные дебри и болото. Я поинтересовался, что его удивило и почему он не пошёл со всеми. Немец спросил, где находились позиции вермахта, я объяснил, указав на край болота, рассказал, как была построена оборона, показал одиночный окоп боевого охранения, где пару дней назад мы наши останки немецкого пулеметчика. Немец-журналист некоторое время бродил по полузасыпанной немецкой траншее, а потом удивленно спросил: «А за что они здесь воевали? За это болото? За эти дебри? Кому они нужны, чтобы умирать за них?»

Я сначала хотел рассказать, что это сейчас здесь болото, что раньше здесь были огромные богатые деревни, где жили люди, рожали детей, что все эти сейчас заросшие поля до войны давали хлеб и кормили тех людей, что потом пришла война, пришли немцы, и люди погибли или ушли и больше не вернулись — некому было возвращаться…. Но побоялся сорваться, нагрубить, ведь после этого вопроса я явно почувствовал, что передо мной человек из другого мира, совсем другого, инопланетянин. Наверное, хороший человек, но ДРУГОЙ: с иными ценностями и иным мышлением, другими идеалами и, может быть, даже другими чувствами.

С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский

За что погиб Неизвестный солдат (Часть 2, начало здесь)

Мне не объяснить ему всё то, что чувствую я к этой земле. Всю ту боль, которую чувствую я, натыкаясь в диком лесу на разрушенную церковь или фундамент каменного дома, где людей не бывало 70 лет, а до прихода немцев люди жили веками… Как я объясню ему, выросшему на асфальте Берлина или Гамбурга, ребёнку прогресса, что такое для меня эта земля? Я просто сказал: «Наши солдаты воевали здесь, за это болото, потому что оно наше! Как и все здесь вокруг! Как вся эта земля НАША! А вот за что воевали здесь немцы? Воевали и гибли, до сих пор удобряя нашу землю своими телами, — я не знаю. Стоило ли оно того? Спросите у них».

Он замолчал, и мы пошли к машине, не говоря ни слова. Дорога назад не обошлась без приключений: «Урал» сел, и журналисты вместе с поисковиками, подбадривая друг друга, выталкивали его из разбитой, заболоченной колеи. Приехали в лагерь, за заботами об обеде для прессы я потерял немца из виду и, было уже забыл про него, но вдруг он тихо подошёл, протянул руку, чтобы попрощаться, поблагодарил за приём, а потом сказал: «Я понял, это ВАШЕ болото!»

Сел в машину и уехал. Я не знаю, правда ли он понял, что я хотел сказать, но я очень надеюсь на это. И хочу, чтобы поняли все: и наши, и их…
На каком-то ресурсе я прочитал заметку якобы офицера Пентагона, как было заявлено в статье, потомка советских эмигрантов, о том, как, по его меркам, США и НАТО за двадцать дней оккупируют Россию и установят у нас демократию. Я не знаю, может, это фейк, может, какой-то самоуверенный американец действительно так считает.

Я точно могу сказать одно: он не русский, он не россиянин, он никогда не жил среди нашего многонационального, но единого в душе народа! И я хочу предупредить всех — всех тех, кто, может быть, до сих пор пытается понять нашу душу. Россию, может быть, можно уничтожить, но нельзя покорить. ЭТО НАШЕ БОЛОТО! Мы никогда, слышите, никогда не позволим, чтобы нами управляли чужие, чтобы над нашими домами реяли не наши флаги, чтобы нам навязывали чужую волю. Чем нас больше гнуть, тем больше мы начинаем ценить и любить НАШЕ именно потому, что оно НАШЕ. И живем мы в нем так, как нравится НАМ!!! Мы никогда никому не простим попыток уничтожить или разорить нашу землю, мы придём и уничтожим ваш электронный рай за неё, а потом, когда остынут стволы, будем кормить ваших женщин и детей, вспоминая о своих, как было уже не единожды в истории…

Оставьте нам НАШЕ, оно вам ни к чему, вы даже не знаете, что с ним делать… Не пытайтесь превратить НАШЕ в свой электронно-демократический рай: оно не поддастся, и вы погибнете на нашей земле, мы будем биться за неё до последнего вашего солдата, и слава и дух наших предков, павших за неё, будут помогать нам, а вам помогать некому, потому что ваши уже лежат в ней, в нашей земле. Дайте нам спокойно жить, и мы будем вам лучшими друзьями, ведь мы не умеем предавать друзей, предают всегда нас, но мы прощаем. Раз за разом. А если вы докажете нам свою верность, мы готовы умереть за верного друга. Не разрушайте хрупкий мир ради того, что вам не нужно и не понятно. Мы исторически уже заплатили за свою землю столько, что никогда её никому не отдадим… Подумайте, куда и на что вас толкают и зачем вам НАШЕ!

С. Мачинский

🇷🇺ВСЕМ ЗДРАВИЯ, ДОРОГИЕ ЛЮДИ РОССИИ🇷🇺

Наши шевроны на фронте🫡
Видео от артдивизиона Восток-V.

До выезда остаётся совсем немного времени. Необходимы перчатки ( расходники ), масксети, ожидаем болгарпи аккумуляторные, окопные свечи ( у кого есть поделитесь☺️). Также нам всегда нужны РЭБ и дрондетекторы. Удаётся очень и очень мало собирать в масштабах фронта, но хоть столько - уже хорошо.

Земной поклон всем вам, дорогие друзья🙏🏼 Спасибо за ваш постоянный вклад в общее дело, за вашу поддержку и помощь. Вместе мы СИЛА!

Друзья канала, соратники и единомышленники:
- Дмитрий Конаныхин ;
- СПЛАВ г. Москва splav.ru ;
- Vseinstrumenti.ru ;
- Battle Sailor ;
- Bull_BSN ;
- Центр мониторинга окружающей среды и экологии МФТИ и его руководитель доктор физико-математических наук Родин А.В. ;
- orctac.ru;
- Народный фронт России;
- ООО "АЛПРОФ" г. Одинцово;
- Золотые руки ангела, г.Мытищи.

НАША ПОБЕДА НЕОТВРАТИМА🇷🇺

Поддержать СБОР#21
⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️
Мария Владимировна В.
2202206308250740
Сбербанк🤙🏼

На бывшей Украине потихоньку идёт прогрев аудитории. Громадяднин из миста Львов объясняет, что не все территории нужны украинскому квазигосударству.

"Я б краще жив у меншій Україні, але у щасливішій та безпечнішій, а окуповані території, вони вже не наші".

Надо перевести или и так всем ясно?
Только небольшое уточнение. Новороссия, Донбасс, Слобожанщина, они не "вже не ваши". Они вообще никогда не были украинские.

Да, большевики их отдали украинским товарищам. Политически они были в границах Украины. Но ещё на выборах Кучмы в 1994 году стало ясно, что границы русских губерний де-факто существуют и они актуальны.
Но все же вернёмся к прогреву. Достаточно день-другой помониторить украинский Телеграм, чтобы понять: страну готовят к переговорам и сдаче территорий.

Выводов не будет. Прост факт.

Я сегодня был на похоронах, поэтому на день выпал из геополитики, проблем мирового социализма, красно-белых споров и прочих чрезвычайно увлекательных и привлекательных для уважаемой публики тем.

Я слушал людей.

Я слушал, как из девяти братьев восемь погибло в Великую Отечественную. Как после войны беженцы из подмосковных сëл, занятых немцами, эвакуировались эшелонами в другие районы Московской области, как дети теряли матерей, как бойцы по солдатскому радио разыскивали мать и военным эшелоном довозили до нужной станции, где еë ждала стайка голодных детей. Как после войны долго-долго жили в землянках, как голодали и работали за трудодни, как девушки босиком бегали на танцы и в руках несли начищенные зубным порошком тапочки, как в 5 классе бросали школу, чтобы доить 20 коров и прокормить младших братьев и сестёр (рядом, в Москве, гремел Фестиваль молодëжи и студентов, и пела Люся Гурченко), как оставшиеся без мужей бабы зарабатывали грыжи, слегами поднимая сено на высокие копны, а десятилетние дети наверху, рискуя убиться, то сено принимали, как оставшиеся в живых взрослые вскладчину строили дома друг другу, как на большую семью председатель сжалился и дал телëнка, а потом, когда смогли выжить молоком и творогом, приходилось ездить на перекладных в Москву и покупать масло, чтобы сдать налог, чтобы родная советская власть не отняла корову-кормилицу, как шестнадцатилетних девчонок два года держали в рабстве на подмосковном литерном заводе, угрожая без прописки отправить в Сибирь комаров кормить, как любовница начальника отдела кадров, сжалилась над русскими девочками и у пьяного мужика подписала среди вороха бумаг подмосковную прописку, как работали на вредном производстве, как дышали кислотой над космическими изделиями, как создавали то, о чëм и сейчас знать не следует, как рожали, как теряли, как погибали, как влюблялись и выходили замуж, и как жили по правде русские люди, как русские люди жили по всей стране — тяжко, нестерпимо тяжко, но вытерпели, потому что по совести, как сейчас плетут сети, как воспитывают кадетов, как ещё до майдана, в Крыму полицейские клали мордой в землю русских учительниц, как объявили врагами Украины, что здоровье шалит, и мы люди православные, и веру нашу никому не отдадим, и Царствие Небесное и вечный покой, и что священник торопился, и что слова бормотал, но хороший, и что обед в кафе запоздал, но грузины постарались, сделали всë, как для своих, и что земля на кладбище хорошо что не промëрзла, и что фотография отличная с доски Почëта секретного завода, как тот завод чуть не развалили при чубайсах и гайдарах, будь они прокляты, и что будет иной повод, обязательно встретиться надо, чтобы песни петь, как тогда, над рекой, когда все были живы и лучше всех песни пели, на всю округу, там, где до сих пор можно найти места села, что немец пожëг, и что в том селе никаких документов после немца не осталось, и что сельсовет тогда решил всех детей, кто родился в том декабре, всех-всех записать первым января 1942 года, и что они все навсегда друг другу братья и сëстры.