Как возглавить безобразие и преуспеть
Заборы вдоль строек — обычно грустные серо-грязные заборы или сплошной рекламный баннер. Никто не видит в них ценности, поэтому на форму и вид забивают. В Омске же застройщик решил сделать заборы интересными, для чего пригласил художника — так появились портреты четырёх известных уроженцев города.
Все граффити изначально временные, обычно они или выцветают, или забиваются другими граффити. А тут ещё и стройка, которая рано или поздно подходит к концу. Но бывают исключения, когда полюбившиеся работы обновляют и сохраняют — так вышло и тут, портреты подкрасили и отправили в разные локации города на новое временно-постоянное место.
Такая практика интересна ещё и тем, что ни один город России в принципе не знает, что делать с граффити. Даже санкционированные работы портятся и закрашиваются при ремонте фасадов, а про нелегальные работы чиновники вообще не хотят слышать, поэтому даже красивые и полюбившиеся работы «живут» в серой зоне. Искусство изначально плохо дружит с бюрократическим миром, поэтому никто не может придумать объективный регламент, чтобы как-то оценивать субъективные граффити. Хотя сейчас места для свободного творчества в принципе почти не осталось.
Фото: Брусника
Заборы вдоль строек — обычно грустные серо-грязные заборы или сплошной рекламный баннер. Никто не видит в них ценности, поэтому на форму и вид забивают. В Омске же застройщик решил сделать заборы интересными, для чего пригласил художника — так появились портреты четырёх известных уроженцев города.
Все граффити изначально временные, обычно они или выцветают, или забиваются другими граффити. А тут ещё и стройка, которая рано или поздно подходит к концу. Но бывают исключения, когда полюбившиеся работы обновляют и сохраняют — так вышло и тут, портреты подкрасили и отправили в разные локации города на новое временно-постоянное место.
Такая практика интересна ещё и тем, что ни один город России в принципе не знает, что делать с граффити. Даже санкционированные работы портятся и закрашиваются при ремонте фасадов, а про нелегальные работы чиновники вообще не хотят слышать, поэтому даже красивые и полюбившиеся работы «живут» в серой зоне. Искусство изначально плохо дружит с бюрократическим миром, поэтому никто не может придумать объективный регламент, чтобы как-то оценивать субъективные граффити. Хотя сейчас места для свободного творчества в принципе почти не осталось.
Фото: Брусника
❤257👍71🕊19😢4🤯2
Несколько лет назад я говорил (и не только я), что центральная площадь Костромы плохая и её нужно менять... и это свершилось!
Площадь используют под разные праздники, ярмарки и мероприятия, поэтому она пустая — это обеспечивает максимальную гибкость. Зато теперь в пешеходной части единый уровень тротуара без разделения на проезжую часть и тротуары (что глупо — там везде тротуар). В части площади, где есть проезд, полосы сузили и тоже замостили, чтобы водители ехали спокойнее и аккуратнее. Плюс убрали провода со столбов.
Редкий для Костромы и России в целом случай, когда при благоустройстве убрали проблемы, но не добавили лишнего. Получилась хорошая европейская площадь!
Фото: Кострома. Первый квартал
Площадь используют под разные праздники, ярмарки и мероприятия, поэтому она пустая — это обеспечивает максимальную гибкость. Зато теперь в пешеходной части единый уровень тротуара без разделения на проезжую часть и тротуары (что глупо — там везде тротуар). В части площади, где есть проезд, полосы сузили и тоже замостили, чтобы водители ехали спокойнее и аккуратнее. Плюс убрали провода со столбов.
Редкий для Костромы и России в целом случай, когда при благоустройстве убрали проблемы, но не добавили лишнего. Получилась хорошая европейская площадь!
Фото: Кострома. Первый квартал
👍481❤124🕊32🥴11👎4
Столько лет борьбы с синдромом начальника калитки, и вот всё возвращается взад.
Запомните: если через место каждый день проходят десятки тысяч людей, то запреты съёмки изначально лишены смысла. К тому же правилами метро съёмка без вспышки и штатива разрешена.
Подобные запреты выгодны только одним: они помогают скрывать бардак, разгильдяйство и воровство на местах.
Запомните: если через место каждый день проходят десятки тысяч людей, то запреты съёмки изначально лишены смысла. К тому же правилами метро съёмка без вспышки и штатива разрешена.
Подобные запреты выгодны только одним: они помогают скрывать бардак, разгильдяйство и воровство на местах.
❤375👍127🕊38🥴27🤔2
Куда едет этот автобус?
Представим, вы стоите на остановке в незнакомом городе и ждёте автобус или трамвай с таким-то номером. Вы не знакомы с городом, но знаете конечную, чтобы уехать в нужную сторону. И вот приезжает нужный маршрут… а там на табло сразу обе конечные! И в голове сразу вопросы: первая конечная — это он туда едет? Или он едет от неё ко второй? Ааааа
Как я понимаю, традиция выводить на табло обе конечные пришла к нам из советских лет, когда маршрутоуказатели были картонными и туда писали обе конечных — так получилось и сэкономить (краски в два раза меньше!), и заодно был расчёт на глупых водителей, которые всё равно будут забывать их менять. Потом появились светодиодные табло, но никто не подумал о людях и перенёс туда всё как было.
И вот мы в 2024 году: человечество летает в космос и сажает корабли на мини-платформы посреди океана, в города России приходит новая техника с цифровыми табло, а пассажиры всё ещё должны жмурится из-за мелкого шрифта и угадывать, а в какую же сторону едет этот маршрут.
Поэтому запомните: писать надо только одну конечную! И крупным шрифтом на всё табло. Москва, Челябинск и несколько других городов об этому подумали и перестали издеваться над людьми, смогли они — сможет и ваш город!
В следующих частях поговорим о том, какие конечные надо обозначать, чтобы не издеваться над горожанами.
Фото: Korsarik, Артём Мальгинов
Представим, вы стоите на остановке в незнакомом городе и ждёте автобус или трамвай с таким-то номером. Вы не знакомы с городом, но знаете конечную, чтобы уехать в нужную сторону. И вот приезжает нужный маршрут… а там на табло сразу обе конечные! И в голове сразу вопросы: первая конечная — это он туда едет? Или он едет от неё ко второй? Ааааа
Как я понимаю, традиция выводить на табло обе конечные пришла к нам из советских лет, когда маршрутоуказатели были картонными и туда писали обе конечных — так получилось и сэкономить (краски в два раза меньше!), и заодно был расчёт на глупых водителей, которые всё равно будут забывать их менять. Потом появились светодиодные табло, но никто не подумал о людях и перенёс туда всё как было.
И вот мы в 2024 году: человечество летает в космос и сажает корабли на мини-платформы посреди океана, в города России приходит новая техника с цифровыми табло, а пассажиры всё ещё должны жмурится из-за мелкого шрифта и угадывать, а в какую же сторону едет этот маршрут.
Поэтому запомните: писать надо только одну конечную! И крупным шрифтом на всё табло. Москва, Челябинск и несколько других городов об этому подумали и перестали издеваться над людьми, смогли они — сможет и ваш город!
В следующих частях поговорим о том, какие конечные надо обозначать, чтобы не издеваться над горожанами.
Фото: Korsarik, Артём Мальгинов
❤374👍113💯28🕊11👎6
В Бордо был встречен очень милый забор вокруг клумбы у местного университета
Что-то мне подсказывает, что забора и растений в оригинале тут не было. Зато такой антивыступ очень удобен для справления малой нужды, особенно с учётом близости вокзала. Если это так, то получилось изящно решить проблему угла (но не нуждающихся в туалете) и ограда не портит вид дома и улицы.
Что-то мне подсказывает, что забора и растений в оригинале тут не было. Зато такой антивыступ очень удобен для справления малой нужды, особенно с учётом близости вокзала. Если это так, то получилось изящно решить проблему угла (но не нуждающихся в туалете) и ограда не портит вид дома и улицы.
❤191👍50🤣39🤔23🤯5
Forwarded from Facultative.Archi (Alexander Ostrogorsky)
Всем, кто много работает с историей города Москвы, хорошо известна книжная серия «Памятники архитектуры Москвы» — одиннадцать томов, которые подробно, район за районом, представляют ценное наследие.
Чем-то близок, но и во многом отличается от этой серии проект The Survey of London, который был начат еще в конце XIX века. Статья о нем вышла недавно в Journal of Historic Buildings & Places, её написал нынешний директор проекта — Колин Том.
Идея издания появилась в 1894 году у архитектора и дизайнера Чарльза Роберта Эшби. Тогда, в конце XIX века, стало очевидно, что рост мегаполиса неизбежно ведёт к утрате архитектурных памятников, которые воспринимаются как ценные — хотя публика даже не всегда знает, что они существуют. Ведь речь шла уже не о перестройке отдельных зданий их владельцами, не о пожарах и других неприятных случайностях, а о постоянном обновлении ткани большого города, процессе, за которым обывателю трудно уследить.
Именно поэтому Эшби, который вдохновлялся идеями Джона Рёскина и Уильяма Морриса, не просто предлагал ценить старину, но и показывал, что архитектура и искусство тесно связаны с развитием общества, социальным и даже нравственным прогрессом.
Например, первый том, который вышел в 1896 году, был посвящен Троицкому госпиталю. Здание госпиталя было построено на частные деньги как странноприимный дом еще в 1612 году. Спустя 200 лет оно было перестроено в неоготическом стиле, а в конце XIX века его собирались снести. Эшби и его коллеги защищали здание не только как памятник архитектуры, но и как свидетельство того, что традиции благотворительности уходят в глубину веков. Поэтому в книге, посвящённой госпиталю, Эшби продемонстрировал не только архитектурные чертежи, но и показал обитателей госпиталя.
The Survey of London довелось сыграть важную роль в сохранении памятников еще много раз. В 1960-х годах многие районы Лондона пытались перестроить так, чтобы они лучше отвечали растущему количеству автомобилей и другим «требованиям времени». Одним из таких районов должен был стать Ковент-гарден, известный своими рынками и магазинами, старинными зданиями и театрами.
Совет Большого Лондона разработал план масштабной перестройки района, которая серьезно угрожала его историческому облику. Волна протестов местных жителей и публичные слушания совпали с выпуском тома The Survey of London, посвященного этим же кварталам.
Подготовленный обзор повлиял на общественное мнение и на профессиональное сообщество. В итоге был одобрен план реконструкции, который одновременно включал более 250 зданий в список охраняемых памятников, что сделало реализацию первоначального проекта практически невозможной.
Но и сегодня The Survey of London продолжает оставаться важным инструментом исследования взаимосвязи архитектурной истории Лондона с культурой и социальными процессами. Проект начинался как волонтерский, но вскоре был поддержан муниципальными властями, а затем его вели органы охраны памятников.
С 2013 года за него отвечает школа архитектуры Бартлетт, и можно себе представить, какую пользу это приносит образовательному процессу. На сайте проекта можно найти ссылки на все опубликованные выпуски — более 50 томов.
#город #наследие
Чем-то близок, но и во многом отличается от этой серии проект The Survey of London, который был начат еще в конце XIX века. Статья о нем вышла недавно в Journal of Historic Buildings & Places, её написал нынешний директор проекта — Колин Том.
Идея издания появилась в 1894 году у архитектора и дизайнера Чарльза Роберта Эшби. Тогда, в конце XIX века, стало очевидно, что рост мегаполиса неизбежно ведёт к утрате архитектурных памятников, которые воспринимаются как ценные — хотя публика даже не всегда знает, что они существуют. Ведь речь шла уже не о перестройке отдельных зданий их владельцами, не о пожарах и других неприятных случайностях, а о постоянном обновлении ткани большого города, процессе, за которым обывателю трудно уследить.
Именно поэтому Эшби, который вдохновлялся идеями Джона Рёскина и Уильяма Морриса, не просто предлагал ценить старину, но и показывал, что архитектура и искусство тесно связаны с развитием общества, социальным и даже нравственным прогрессом.
Например, первый том, который вышел в 1896 году, был посвящен Троицкому госпиталю. Здание госпиталя было построено на частные деньги как странноприимный дом еще в 1612 году. Спустя 200 лет оно было перестроено в неоготическом стиле, а в конце XIX века его собирались снести. Эшби и его коллеги защищали здание не только как памятник архитектуры, но и как свидетельство того, что традиции благотворительности уходят в глубину веков. Поэтому в книге, посвящённой госпиталю, Эшби продемонстрировал не только архитектурные чертежи, но и показал обитателей госпиталя.
The Survey of London довелось сыграть важную роль в сохранении памятников еще много раз. В 1960-х годах многие районы Лондона пытались перестроить так, чтобы они лучше отвечали растущему количеству автомобилей и другим «требованиям времени». Одним из таких районов должен был стать Ковент-гарден, известный своими рынками и магазинами, старинными зданиями и театрами.
Совет Большого Лондона разработал план масштабной перестройки района, которая серьезно угрожала его историческому облику. Волна протестов местных жителей и публичные слушания совпали с выпуском тома The Survey of London, посвященного этим же кварталам.
Подготовленный обзор повлиял на общественное мнение и на профессиональное сообщество. В итоге был одобрен план реконструкции, который одновременно включал более 250 зданий в список охраняемых памятников, что сделало реализацию первоначального проекта практически невозможной.
Но и сегодня The Survey of London продолжает оставаться важным инструментом исследования взаимосвязи архитектурной истории Лондона с культурой и социальными процессами. Проект начинался как волонтерский, но вскоре был поддержан муниципальными властями, а затем его вели органы охраны памятников.
С 2013 года за него отвечает школа архитектуры Бартлетт, и можно себе представить, какую пользу это приносит образовательному процессу. На сайте проекта можно найти ссылки на все опубликованные выпуски — более 50 томов.
#город #наследие
👍83❤20🕊3🤔1
Люблю такое: гуляешь по городу, видишь красивый дом, а там герб или логотип мэрии у входа — значит можно спокойно входить и смотреть на дом ещё и изнутри!
Именно таким случайным образом была найдена библиотека в центре Бильбао с потрясающими интерьерами. Все двери открыты и везде свободный проход. Вид камеры и снимающего человека вообще никого не заинтересовал и было задано ровно 0 вопросов «а кто вам разрешил?!».
Именно таким случайным образом была найдена библиотека в центре Бильбао с потрясающими интерьерами. Все двери открыты и везде свободный проход. Вид камеры и снимающего человека вообще никого не заинтересовал и было задано ровно 0 вопросов «а кто вам разрешил?!».
❤376👍71🕊15