РОСТОВСКОЕ ПЧЕЛОВОДСТВО на исходе XIX века

«…Крестьяне-пчеловоды мед более оставляют про себя, а у духовенства он идет на продажу на пряничные заводы в Ростове…»

#РЗ_этнография

ШИНКАРЬ ТРАКТИРЩИКУ НЕ ТОВАРИЩ

Из материалов Этнографического бюро (Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы : материалы "Этнографического бюро" князя В. Н. Тенишева. Т. 2. Ярославская губерния. СПб., 2006) понимаем разницу между трактиром и шинком:

«…Говоря об учреждениях, таких, как, например, трактир и постоялый двор, нельзя не сказать несколько слов и о «шинке», т. е. месте тайной беспатентной продажи вина в тех местах, где нет поблизости трактира. В таких местах шинок, если не вполне, то отчасти заменяет для крестьянина деревенский трактир. В таких местах шинкующий крестьянин не опасается преследования со стороны трактирщика или кабатчика и торгует водкой открыто.

Т. к. беспатентная продажа водки весьма выгодна, то такой шинкарь никогда почти не прибегает ни к продаже водки, разбавленной водой, ни к обмеру водкой, ни к приему в заклад вещей.

Шинкарь боится прижимать слишком крестьян, т. к. он знает, что те всегда могут донести на него полиции, и он рискует получить за беспатентную продажу вина довольно чувствительный штраф (рублей около полутораста) и в то же время отсидеть еще, помимо этого, месяца два-три в тюрьме.
С другой стороны, и крестьяне никогда не решаются донести на шинкующего крестьянина без серьезных к тому поводов, т. к. в случае доноса шинок закроется, и водки достать вблизи будет негде, что и в крестьянской жизни не совсем удобно.

Не удивительно, что крестьяне дорожат шинкарем, уведомляют его о приезде властей, в случае опроса обеляют его и своих показаниях и т. д. и т. д. Очевидно, что отношения крестьян к шинкарю несколько иные, чем отношения тех же крестьян к кабатчику или трактирщику.

В глухих местах продажа водки в таких шинках ведется довольно открыто, но только близко знакомым шинкарю соседним крестьянам. Лицо незнакомое не получит водки ни за какие деньги.

В таких местах дом шинкующего крестьянина является и местом для общественных собраний знакомых шинкарю крестьян, где они безбоязненно распивают вино. Если нагрянут власти, ответ готов: все, в том числе и шинкарь, пьют водку в складчину по такому или иному случаю. Ни драки, ни бесчинств в таких собраниях не бывает, с одной стороны, из уважения к шинкарю, своему же собрату, а с другой стороны, из боязни выдать того же шинкаря.

Говорить что-либо о внутреннем устройстве шинка нам не приходится, т. к. водка продается в той же самой крестьянской избе, в которой живет и хозяин — шинкарь. Что касается до бочонка с водкой, то он хранится где-нибудь в укромном месте в горнице или на повети.

Совсем иное положение шинкаря в тех местах, где есть поблизости трактир или какое-нибудь другое питейное заведение. Здесь шинкарь живет, как выражаются сами же крестьяне, «на семи штыках».

Он опасается, во-первых, доноса на него и подвоха и со стороны ближайшего кабатчика или трактирщика, для торговли которого он своим шинкарством приносит подрыв. Во-вторых, он не доверяет и ближайшим крестьянам, т. к. тем нет особенных поводов щадить шинкаря, закроют шинок — водки сколько угодно можно достать в трактире.

И действительно, между крестьянами, покупающими водку в шинке, всегда почти находится Иуда-предатель, который за известное денежное вознаграждение «подводит» шинкаря или акцизному, или полицейскому чиновнику.

Очевидно, что последнего рода шинки местом для общественных собраний крестьян служить не могут, водка продается и них исключительно только на вынос, и то, с величайшими предосторожностями, т. к. шинкарь в каждом покупателе видит шпиона, подосланного акцизным, полицией или соседним трактирщиком, ... (далее текст утрачен… — Прим. сост.)…»

#РЗ_этнография

КАК ПОШЕХОНЦЫ В 1899 ГОДУ КОНЦА МИРА ЖДАЛИ

Среди сведений зафиксированных Этнографическим бюро в северных местностях Ярославской губернии - в Пошехонском и Любимском уездах - есть история о том, как в ноябре 1899 года крестьяне ожидали «конца мира».

#РЗ_этнография

СОРОКА-СОРОКА, кашку варила…

Читаю «Русских крестьян» дальше. Наткнулась на описание детских игр. И поняла: меня обманывали!!! Во младенчестве мне навязывали извращенную и усеченную версию старинной игры для младенцев. В материалах этнографического бюро (2-й том) дан стишок, привязанный к местности, - север Ярославской губернии, записанный около 1899 года.

“…Плюнув на ладонь левой ручки ребенка, указательным пальцем правой ручки водят по ладони, приговаривая:

«Сорока, сорока,
кашку варила,
на порог скакала,
гостей скликала,
приехали гости
пораспарить кости,
этому дала (пригибают мизинец левой руки),
этому дала (пригибают безымянный палец),
этому дала (пригибают средний),
этому дала (пригибая указательный),
а этому не дала за то,
что он толст, да прост,
да мякинки не принес.
Сперва сходи за мякиной,
да принеси водицы,
в те поры тебе и дам».

При этом трясут в руке большой палец левой ручки…”

Меня обманывали - и я своих детей обманывала! Простите, детушки!

#РЗ_этнография

ИСТОРИЯ С ТАЙНОЙ ТИПОГРАФИЕЙ в сельце Банево

Статья в сборнике «Книжная культура Ярославского края» - 2019 (Ярославль, 2020, с. 78-101): Гулина Т.И. «Печатал книги не ради корыстной торговли…» (старообрядческая типография в сельце Банево Романово-Борисоглебского уезда Ярославской губернии) – о тайной типографии в сельце Банево Романово-Борисоглебского уезда Ярославской губернии, которой в 1890-1891-м годах управлял А. П. Овчинников.

А. П. Овчинников на допросе в 1891 году сообщил: в Баневе он поселился около семи месяцев тому назад,

«перед тем, около двух лет назад, он купил у неизвестного ему человека в Санкт-Петербурге ручной станок для печатания со всеми принадлежностями типографских работ и все это тайно привез с собою в Банево, где и устроил типографию. Окончательное устройство типографии состоялось около пяти месяцев назад, с какового времени отпечатано здесь несколько книг различного содержания, церковных, употребляемых между раскольниками, которые и роздал безденежно разным лицам, раскольникам, но кому не помнит. Отпечатание книг производилось разными приглашенными им лицами, из которых может теперь указать только одного Якова Жукова, а остальных не помнит...».

О результатах одного из обысков дома, в котором находилась типография (17 октября 1892) урядник Дементьев сообщал судебному следователю Романово-Борисоглебского уезда:

«…в мезонине дома мною были усмотрены лежащие на полке три книги, которые для меня показались подозрительными Все эти три книги, в том числе еще две маленьких книжки: одна в переплете, а другая так, были духовного содержания, с этими книгами лежали еще две медные линейки, две памятные книжки, в которых находились разные адреса, и три коробки с какими-то железными штуками вроде гвоздей... Выйдя из мезонина в коридор, я первоначально произвел розыск на чердаках, находящихся над домом, где ничего не оказалось; далее мною был усмотрен тайный ход на чердак мезонина, который был устроен следующим образом: из четырех потолочин потолка сделана небольшая дверь на петлях, которая отворялась вовнутрь чердака и была совершенно не заметна, так как на этот чердак другого хода больше не было то для того, чтобы влезти туда, необходимо было ставить лестницу, таким именно путем и я, взойдя с понятыми на чердак, нашел там следующие вещи: большая кипа печатных листов, приготовленных для книг, порожний деревянный ящик, деревянная доска, два катка, один резиновый, другой деревянный, такой же жолуб и железная рамка, последняя была найдена не на чердаке, а в реке, куда была брошена самим Андреем Овчинниковым, ушедшим во время розыска из мезонина с этой именно рамкой …»

В середине 1892 года А.П. Овчинников отвергал обвинения в распространении выпущенных в типографии книг среди нестарообрядцев:

«Я печатал и продавал старопечатные книги своим старообрядцам беспоповщинского (филипова) согласия. Великороссийским книг я не продавал. Я считаю себя православным филипова согласия по древнему благочестию; раскольником же я себя не считаю, а считаю себя принадлежащим к древней церкви по православному благочестию Я своего учения не проповедывал, а печатал книги не ради корыстной торговли, а ради того, чтобы древние книги были доступны по цене для бедных моих единоверных. У помощника исправника при первом моём показании сказано, что я печатаю и продаю книги своим раскольникам, но я себя и своих единоверных не считаю раскольниками, а считаю православными по древнему благочестию».

О старообрядцах в Ростовском уезде - здесь.

#РЗ_старообрядцы

КРЕСТЬЯНСКОЕ ДЕТСТВО

Впечатлил список детей крестьянина Дмитрия Лукичева из белозерского села Вашки (дневники и воспоминания опубл.: Мужской род. Первое лицо. Единственное число: Дневники Д.И. Лукичёва и Д.П. Беспалова / сост., общ. ред., вст. и закл. ст.,предисл. С.Б. Адоньевой. СПб.:
Пропповский Центр, 2013. (Серия "Первичные знаки, или прагмемы")

«…Мои годы после школьнаго ученья были проведены в родной семье до 17 лет. На семнадцатом году моей жизни мой отец разделился с дядей Афиногеном, а так как отец был больной то мне пришлось вести все домашнее хозяйство на 22 году я женился на Парасковье Дмитриевне Курицыной, день нашей свадьбы был 30го мая в Духов день и начал новую семейную жизнь.

Семейная жизнь наша была спокойной и мирной, ссор в нашей семье не было почти совсем, детей у нас было 9 ребенков из которых

старшая Мария родилась 1901 году,
вторая Екатерина родилась 1903 году,
третий мальчик Сергей родился в 1906 году и помер 1914 году
четвертая дочь Анна родилась 1908 году
пятая дочь Олимпиада родилась 1910 году померла в 1918 году
шестая дочь Александра родилась в 1912 году
седьмой сын Сергей родился в 1914 году
восьмой сын Владимир родился в 1917 году, помер в 1918 году
и девятая дочь Елизавета родилась в 1919 году,
в настоящее время в живых шестеро детей.

За свою жизнь в солдатах и красной армии не служил по неспособности, потому что работая в кузнице разбил себе глаз левый которым очень плохо вижу с той поры.

Это было в 1905 году 25 ноября. жена моя после смерти сына Сергея старшаго, о котором мы оба очень тосковали и по рождении сына Сергея младшаго в 1914 г. очень сильно захворала и всю зиму не вставала с постели и утратила трудоспособность на всю остальную жизнь, тяжелыя годы пришлось пережит нам начиная с 1912 году так что в 1912 году разделились с братом Иваном.

И за тем вскоре поколела лошадь и бык, помер Сережа и захворала жена…»

#РЗ_этнография

КОЛОКОЛЬНЫЕ ДРАЗНИЛКИ

О ростовских звонах краеведы (вроде - Тюнина?) публиковали стишки, созвучные ритму работы звонарей. «Пошехонский» том материалов Этнографического бюро сообщает о наличии таких же нескладушек о звонах в Пошехонье и окрестностях - они связываются с конкретным тамошним звонарем:

«…В конце пятидесятых годов умер в д. Новинка крестьянин Локотков, который хорошо вызванивал, что говорят колокола в каждой церкви-приходе от Пошехонья по дороге к Черновцу на расстоянии в 2 версты. Всех церквей-приходов на этом расстоянии было двенадцать. Придет ли Локотков в праздник в гости, на свадьбу, на пирушку и в кабак, — просят Локоткова, чтобы он позвонил.

Локотков звонил, приговаривая стихи, которые были сложены другим лицом. В этих стихах слышится язык крестьян, но не лишенный в то время общей обработки. Локотков умел хорошо вызванивать, что говорят колокола, начиная с большого и кончая маленькими, вписывая слова о каждом приходе, начиная с первого от г. Пошехонья.

I. Вот и Князево село, все крапивой заросло.
Подгородный в нем народ - настоящий слепород.
В Пошехонье каждый день побывать для них не лень.
В нем и бабы, мужики посещают кабаки.

II. В селе Старом хлам и лом,
Будто плачет каждый дом.
В селе Старом мучат даром барщиной.
Народ от работ - урод».

III. На горе, как на подкове, стоит церковь в Ермакове.
С виду в нем народ — простец,
А в нутро взгляни — хитрец.
Колокольца их не звонки, у попа зато две женки.

IV. Вверх за Маткомой рекой Воскресенье за горой.
Приход людный и богатый, в нем и попичек пузатый
От доходов сладко спит, брюшко гладит и растит.

V. Афанасьево в лесу, будто шишечка в носу,
Там и звоны — пустозвоны,
Слушает их лес да Господь с небес.

VI. Вдоль Ильинского села путь-дорога пролегла,
В нем народец простоватый, но приземистый, пузатый.

VII. Благовещенье в Скобе и с воды
К нам несут и везут.

Х. Сер Егорьевский приход, небогатый в нем народ.
И молиться-то ленивы, колокольца их фальшивы.

XI. Санниковское село в ручей смотрит, как в зело,
А народец в нем — бахвалы, что ни дом, то коновалы.
Хотя по виду красивы, на словах они все лживы.

XII. Спас на Мяксе стоит браво, с горы смотрит величаво,
В нем недельные базары, но плохие там товары.
В нем торгуют торгаши, наторгуют на шиши».

#РЗ_этнография

ПОЧАЙПИТЬ: ЧАШКИ БИТЬ, растопив пятиалтынный…

В книжке Николая Полякова «Москвичи дома, в гостях и на улице» вдруг находим утверждение о Москве как чайной столице. Оказывается, по-московски (на 1858 год, когда книга вышла) чай пить - это:

чайничать;
чаи гонять;
на теплые воды;
растопить пятиалтынный;
под машину;
путешествие на кривую лестницу…

Что-то очевидно, а для чего-то объяснения не придумать, правда?

«Москвич не имеет обыкновения приглашать на водку; он приглашает на чай; несмотря на то, что, пригласив вас пить чай, в самом-то деле разумеет что-нибудь другое, только не чай, а чай — это так, деликатное приглашение на водку и т. п., в некотором роде благовидный предлог, эгида, под которою укрываются москвичи.

В Москве редко просят на водку, всегда на чай, даже и те, которые никогда не пьют его. Впрочем, люди, живущие в Москве и не употребляющие чая, точно такая же редкость, как белые соловьи.

Москвичи — любители и, должно отдать полную справедливость, знатоки в чае.
Чай в Москве имеет два разряда: к первому принадлежит домашний, ко второму — чай в заведениях. Превосходство остается на стороне последнего.

Московский житель сколько дома ни пьет чаю, а пригласи его в заведение, хоть и не хочет пить, хоть и по горло сыт, а непременно пойдет.
У каждого москвича, любителя чая, есть свое, избранное какое-нибудь заведение, которое он посещает постоянно и где принимают его с уважением, в полном значении этого слова. Москвич любит уважение.

Любитель чая, москвич, приходя в заведение, тотчас обращается к хозяину или приказчику, которые уж, разумеется, знакомы ему; он просит их собрать ему чаю получше. С затхлицой — это значит, что чай должен быть из первосортных.

Крестьяне же, приезжающие в Москву, и вообще ремесленники, приходя в заведение, так же точно просят собрать им чайку — почаистее. Это значит, что чай, требуемый ими, должен наливать густо, как пиво. Крестьянин на затхлому не обращает внимания, ему было бы густо.

Впрочем, и крестьяне, и ремесленники ходят в тот только трактир, где их принимают с уважением, то есть подают густой чай, от которого хоть и вяжет немного рот, да что до этого, было бы чаисто и с уважением.

Так, например, на базаре, в торговый день, сойдутся два-три мужика, один приехал с молоком, другой с соломой; солома не продается, да и молоко с рук нейдет; солома плоха, молоко тоже никуда не гоже, солому не покупают, да и молоко обегают, что делать — застой.

«Пойдем-ка, сват, — говорит один другому, — с горя чайку попьем». И, говоря это, сваты отправляются в известное им по уважению заведение и, заказав подать себе пары три знатного чаю, принимаются распивать его, рассуждая о домашнем житье-бытье. Наконец, чай уже спили, и осталась одна вода, тут они обращаются к половому:

«Слышь-ка-сь, дружище, дай, брат, нам кувшинчик молочка». Молоко подано, и наши мужички снова выпивают несколько чайников воды и, наконец, просят еще молока: «Ну-ко, любезный, принеси нам на чашку». Это значит, что молока должно быть подано около полукувшина; за этим следует окончание попойки чая.

Мужички выходят из трактира... Время уже довольно, базар кончился; солома осталась не проданной, молоко прокисло, солнышком пригрело больно. Хозяин соломы рассудил, что может продать ее и в другой раз, дело не к спеху, да и солома вещь нужная, и поехал домой; а хозяин молока отправился продавать его по улицам…»
#РЗ_этнография

АГАШКА, АРИНКА, АВЕРЬЯНОВКА И… ОГРОФЕНКА

Народ осваивает понятия, присваивая им особые названия. Из перечисленных в заголовке к человеческому имени отнести была попытка лишь относительно агашки.

Мол, агашка – манера росписи дулевского фарфора (этакие размашистые, чуть ли пальцем писанные розы) – от того, что мастериц с именем Агафья было много. Пусть версия останется на совести ее автора (авторов).

Занятно вот что. Где б еще искать агашек, как не в #госкаталог? Глянула туда - и обнаружила сервизы по проекту Лепорской (Эрмитаж, Тульское муз объединение и Останкино-Кусково) и чайные пары с агашками в Тотемском музее. А также матрешки в Волжском музейно-выставочном комплексе. На фото – предмет из Тульского МО.

Замечу лишь, что в ярославских землях такого понятия не существовало. И нет - в музейных собраниях области я не увидела.

А вот аринка в районах области зафиксирована. Аринка, как оказалось, всего лишь – «платок небольшого размера фабричного производства; бывает разного цвета и с каймами» (Г. Мельниченко, конечно).

Аверьяновка – не что иное как валериановка, валериановые капли! Ну, как услышали – так и запомнили.

Огрофенка же, как поясняет Г. Мельниченко, – «то же, что девья красота». Каковая есть «украшенная елочка, с которой приходят к невесте (сговорёнке) ее подруги».

#РЗ_этнография

ПОЛЬСКО-НЕМЕЦКИЙ МАТРИМОНИАЛЬНЫЙ КОНФЛИКТ в Ярославле

Из статьи: Кищенков М. С. Европейские диаспоры в годы Первой мировой войны на территории Ярославской губернии // Ярославский педагогический вестник. 2011. Т. 1: Гуманитарные науки. С. 329-333 – цитирую:

«…Появление в губернии значительного числа лиц польской национальности, находившихся до войны [I Мировая война] в состоянии конфликта с российским правительством (представители польской общественности требовали автономии Польши, что было неприемлемо для властей Российской империи), не осталось незамеченным для полицейских структур.

Несмотря на попытку найти в лице польской диаспоры союзников в борьбе с Германией, власти предпочитали держать беженцев под контролем и пресекать возможные оппозиционные и антиправительственные настроения.
В связи с этим достаточно острым был вопрос о национальной самоидентификации оказавшихся в Ярославской губернии представителей национальных диаспор и о взаимодействии между их представителями.

Так, беженцы из Польши Сигизмунд и Ян Гурские находились в контакте с семейством Каатц. Я. Гурский, студент Демидовского юридического лицея, планировал жениться на дочери Р. Каатца, Марии Каатц, и само семейство Каатц не возражало против этого брака. Но один из близких к Каатцам ярославский немец А. фон Свейковский резко выступил против данного брака, так как Я. Гурский якобы хочет жениться исключительно из материальных соображений и рассчитывает на богатое приданое.

В беседах с семейством Каатц А. фон Свейковский неоднократно высказывал свои предположения, однако не смог добиться положительного для себя результата: брак между Гурским и дочерью Р. Каатца был все-таки заключен. Это привело к конфликту фон Свейковского с семейством Гурских и отчасти послужило поводом для доноса С. Гурского в жандармское управление о русофобских высказываниях и взглядах А. фон Свейковского.

В данном деле интересен факт обострения проблемы национальной самоидентификации.

Жандармы, расследуя донос С. Гурского, отмечали, что А. фон Свейковский «считал себя коренным немцем, а во время войны стал выдавать себя за поляка», ведя в польской среде разговоры о том, что «поляков может спасти только Германия», и упрекая поляков в том, что они «зря связались с русскими», так как войну с Германией и Австро-Венгрией Россия неизбежно проиграет.

Однако попытка войти в доверие к польской диаспоре А. Свейковскому не удалась, и он был отправлен полицейскими властями в ссылку за русофобские высказывания…»

#РЗ_этнография

ЯРОСЛАВСКИЕ ЗИМОГОРЫ на Стрелке

«...Ныне Стрелка (полуостров-отмель) служит гл. обр. дровяною пристанью и летом приютом т. наз. зимогоров или будиловцев, т. е. бездомной, безприютной «меньшей братии» нашей, жертв и рабов всесильнаго хмеля, промышляющей крючной работой...»

#РЗ_этнография

ИСЦЕЛЕНИЕ

В собрании Владимиро-Суздальского музея-заповедника – типографской печати «Сказание какие святые от каких болезней исцеляют и когда память их бывает», с широкой датировкой всем XIX веком. #госкаталог
#РЗ_этнография

РОСТОВ В ЦВЕТАХ: 2013 год

О ростовском прошлом - хотя бы и недавнем, когда

«…Цветов, однолетних и многолетних, здесь море - тюльпаны и нарциссы, пионы и гортензия, флоксы и монарда, примулы и бегония, георгины и лилейники, хризантемы и розы, мальвы и петуния.

Есть папоротник, лесной можжевельник, виноград, жасмин, земляника, декоративный кактус...

Перечислять можно долго. Всего 136 наименований растений. Растения красиво расположены на клумбах из дикого камня, в корзинках, лукошках, бочках, пеньках.

Цветочные и древесные композиции украшают скульптуры птиц и зверей. Есть здесь аист, пантера, белый медведь...

Сюда даже водят детей из детского сада, как на экскурсию…»

Публикация в нашем блоге от лета 2013 года. Когда в городе проходил конкурс «Цветы – в каждый двор».

#РЗ_этнография