Дискуссия о кризисе партийной системы идет уже не первый год. На это обращали внимание коллеги в рамках подкаста ВЧК «Смерть партий». Также об этом недавно выходил материал у меня на канале.

Тема становится особенно актуальной и важной в преддверии кампании в Госдуму-2026. Политологи — тоже своего рода врачи. А значит, в первую очередь нужно правильно поставить диагноз или выявить проблему, и в дальнейшем — дать наиболее точный совет — «как лечить пациента».

Итак, сегодня начнем с вызовов, стоящих перед партийной системой в России.

Проблема №1. Личный бренд бьет партийный. Проще говоря: партии все меньше нужны как институты — зачастую они не дают дополнительных ресурсов, кроме более простого юридического обоснования власти. Как правило, в партиях есть несколько фронтменов с собственным политическим/бизнес/медиа-капиталом, остальные — серая масса. Скорее политические силы нуждаются в таких кадрах-спонсорах, которые оценивают условия и выбирают, где им продвигать свой бренд и лоббировать свои интересы с наименьшими рисками.

Проблема №2. Фактор СВО не должен быть оправданием для отсутствия позиции по ключевым вопросам. Патриотический консенсус часто становится объяснением слабости оппозиционных партий. Да, окно возможностей для давления на власть значительно сузилось. Но, как показывает опыт региональных кампаний, людей продолжают волновать прежде всего социально-экономические вопросы на местном уровне — рост цен, ЖКХ, дороги, здравоохранение и образование. И здесь простор для конструктивной критики по-прежнему широкий.

Проблема №3. Партии перестали генерировать инфоповоды и формировать собственную повестку. Они либо встраиваются, либо самоустраняются. Это снижает качество касаний к потенциальному электорату. На левом фланге отмечается сильное размежевание сил, на правом — спайка с властью. Идеологический кризис ведет к утрате принципиальности дискуссии вокруг партийных предпочтений граждан. Голосование происходит по общему принципу — «за или против «Единой России». А дальше детали на любой вкус — «в память о Жириновском», «за то, чтобы было как в СССР», «против нудных стариков с бесконечными запретами». Фактически, содержательной альтернативы нет. Более того, сами партии зачастую не знают своего избирателя: проблемы с самоидентификацией отражаются в неспособности выстраивать доступный диалог, предлагать понятные решения и удерживать долгосрочный фокус на ключевых вопросах.

Продолжение следует…

«Обезличивание» современной литературы

Сегодня увидел свежие данные опроса ВЦИОМ и обнаружил любопытный парадокс: еще в ноябре социологи фиксировали рост интереса россиян к литературе — в среднем за три месяца люди читают по шесть книг. Но при этом только 18% респондентов смогли содержательно ответить на вопрос о любимых писателях. 77% затрудняются, а 5% считают, что таких писателей в России нет.

Почему же литература становится все более обезличенной? Что прямо и косвенно влияет на этот процесс?

Во-первых, происходит «блогеризация» литературы. Цифра сильно размывает рамки жанра. Уже на этом этапе заметны разночтения — например, можно ли считать литературой многочисленные блоги в соцсетях с вполне увесистыми интеллектуальными текстами? Восприятие вещей определяет их суть.

Во-вторых, циркуляция современной литературы работает по типу «сарафанного радио». «Что-то слышал, что-то знаю» — самый популярный ответ любителей модной беллетристики. Поверхностное изучение для поддержания разговора не подразумевает запоминания авторов.

В-третьих, растет практичность литературы. Люди все больше читают выборочно и только то, что их волнует. Если книга не является жизненным лайфхаком, то ее ценность снижается. Времена «литературы для души» — в прошлом.

В-четвертых, лидерство Прилепина в рейтинге — это не только про признание его литературного таланта. Он еще (а возможно и в первую очередь) политик. В сверхполитизированном обществе мало писать книги. Чтобы о тебе помнили — важно регулярно быть в социально-политической повестке. Как говорится, «поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».

Наконец, «за былое лайки не ставят», а значит — нужно меняться. Только вот меняться творческим людям сложно, на них вечно что-то или кто-то давит. Многие теряют энтузиазм и перестают бороться за свое дело, комфортно укладываясь в «братскую могилу русской интеллигенции». Невольно вспоминается сцена из «Первого номера»: мчит поезд с Ярмольником, Цыгановым, Минаевым и Цыпкиным — и все они сетуют на то, что никому не нужны. Сейчас время других героев.

Возвращаясь к партийной системе, остановлюсь подробнее на обозначенных выше проблемах и выделю релевантный набор рекомендаций. Здесь можно провести три ключевые линии работы — имидж, брендирование и тематические акценты.

Партийный имидж. Партия должна иметь понятное позиционирование. Не за все хорошее против всего плохого, а общую логику принятия решений, вне зависимости от текущей повестки. Ее задача — не понравиться всем подряд, а сосредоточиться на своих избирателях. Определенный пул тем, адресный таргет, ощущение целостности внутри. Причем внутренняя целостность означает приоритет идеологии партии над индивидуальными активами тех, кто в нее входит. Одно другое не исключает, но дисбаланс здесь ведет к нарушению базового функционала.

Брендирование партий. Это про индивидуальность. В стиле коммуникации, в подходе к рабочим вопросам, в выборе тем и внешней атрибутике. Здесь не бывает лишних деталей. Цель не только в том, чтобы выделиться, но и правильно упаковать продукт, сделать его привлекательным для аудитории. Каждой партии, если она, конечно, не «одноразовый проект», необходим уникальный манифест. Не очередная программа на новый электоральный цикл, а именно манифест. Точечно включаться и паразитировать можно, но малоэффективно в долгосрочной перспективе.

Тематические акценты. Партии часто проваливаются в чужую повестку или увлекаются самоцензурой. Излишне распиаренные темы воспринимаются избирателем несерьезно, общефедеральные сфокусированы на других ньюсмейкерах. Приоритетно — органичность, качество инфоповода и оригинальность подачи. Вторично — количественные показатели. Критика в пределах нормы всегда востребована, даже если речь идет о «малых делах». При этом в эпоху цифры недостаточно правильно выбрать пул рабочих тем, важно их своевременно и точно раскрыть на разных платформах. С этим тоже есть проблемы — онлайн-инфраструктура и технологии продвижения контента у оппозиции, особенно в регионах, выглядят слабо.

Новости о планах экранизировать «Кремлевского волшебника»* появились неслучайно и очень вовремя. Мягкая сила работает. Идет прогрев западной аудитории перед переговорами по Украине. Это техника пре-убеждения, которая блестяще описана в мировом бестселлере Р. Чалдини «Психология согласия».

И возможно, администрация Трампа начнёт внимательнее относиться к статьям Суркова :)

*Напомню, книга была выпущена в 2022 году. В ней автор Джулиано да Эмполи пытается объяснить мировоззрение и мотивы президента России. NYT тогда писала: «Роман, опубликованный вскоре после вторжения РФ в Украину в феврале прошлого года, стал популярным пособием для понимания мотивов Путина. Он также превратил швейцарско-итальянского писателя в желанного «кремлинолога», которого приглашают на обед с премьер-министром Франции и на главную утреннюю программу новостей Франции, чтобы проанализировать развитие войны». К слову, роман разошелся тиражом более 430 тысяч экземпляров.

В повестке появляется все больше версий относительно того, по каким каналам будет происходить формирование рамки предстоящих переговоров между Москвой и Вашингтоном.

Некоторые комментаторы, в том числе в свете последних новостей вокруг Азербайджана и Армении, перед большой пресс-конференцией Лаврова всячески пытаются дискредитировать работу МИД. Якобы наше внешнеполитическое ведомство отрезано от принятия каких-либо решений на переговорном треке. И за все время украинского конфликта возможные согласования позиций идут исключительно по линии разведок и помощников президентов.

Во-первых, Сергей Викторович вот уже четыре года, по опросам ВЦИОМ, входит в топ-3 самых популярных политиков страны.

А во-вторых, эти информатаки выглядят нелепо, как минимум, потому что общую стратегию и приоритеты во внешней политики, согласно Конституции и РФ, и США, определяют (и утверждают) главы государств. Соответственно, ни МИД, ни Госдеп априори не могут выступать конечной инстанцией в вопросах урегулирования кризиса. У них просто другие функции. Это база.

Геннадий Андреевич понял, что своими силами коммунисты не справятся в 2026 году. Вот и предпринимает отчаянные попытки надавить на кураторов внутрипола. На итоговой пресс-конференции в декабре жаловался, что региональные администрации подыгрывают ЛДПР, теперь пытается убедить Кремль в «важности роли КПРФ для сохранения системы». Выглядит беззубо и унизительно.

Вообще картина у оппозиционных партий мрачная: имитируют активность и заняты внутренней кадровой чехардой. Без админресурса никто не может работать. Оппозиция держится на каких-то зыбких личных договоренностях, сама по себе (как структура) она не интересна. И это ее осознанный выбор, а вовсе не стечение политических обстоятельств и логика процесса.

Безусловно, власть (даже формально оппозиционная) всегда хочет сохранить собственную вотчину. Но здесь вопрос цены. Политическая импотенция не привлекает избирателей. И первый шаг к ее излечению — признать наличие проблемы и начать меняться. А не фонтанировать желчью и искать врагов.

Представьте большую семью, где мать работает 24/7, дед ворчит, старший сын — самовлюбленный прокрастинатор, младший — амбициозный, суетной, но глупый коммерсант. Наконец, про некогда любимого и уважаемого дядю все забыли, он начал пить и теперь лишь изредка включается в кухонные разговоры. Кроме матери, деньги в семью никто не приносит, зато каждый требует свой кусок пирога за общим столом. И непременно его получает, потому что «жалко», потому что «свой». Как говорится, любые совпадения случайны.

Не пытайтесь бороться с темнотой. Даже не тревожьтесь о ней. Просто зажгите свет, и темнота уйдет. Зажгите свет чистого разума, и все отрицательное исчезнет.

Дэвид Линч, режиссер, сценарист, продюсер

Во-первых, (объективно) конкурс социальных архитекторов — это маркер системных перемен для всей сферы. Меняется специфика избирательных кампаний. Подходы, роли, KPI.

Во-вторых, (эвфемистически) решение о его проведении подтверждает стремление системы дистанцироваться от токсичного для избирателя слова «политика». Выборы больше не про сезонную политическую игру, а про перманентную социальную гармонизацию и укрепление общественного контракта через легитимацию власти.

Кроме того, в условиях, когда оппозиция откровенно слаба и политической интриги в большинстве регионов нет, смысл в серьезных тратах на политтехнологии теряется. Задача провластных кандидатов — продемонстрировать повестку достижений. Очевидно, социальные инструменты, умение их находить и ими управлять котируются сейчас гораздо выше.

Это хорошо видно на примере тех рисков, которые выделяют социологи. В топе — социальные проблемы — рост цен, тарифов ЖКХ, строительство школ и дорог. Где здесь политика?

Золотые времена политтехнологов — в прошлом. Они все чаще уходят в бизнес, их скиллы еще пригодятся в корпоративных войнах. А за качественными политическими коммуникаторами и социальными архитекторами — будущее. Теперь вопрос лишь в том, кто, по каким методичкам/программам и как быстро сможет подготовить представителей новых профессий, чтобы удовлетворить запрос власти. Работы много, времени мало.

Друзья, у меня для вас анонс!

В следующем месяце планирую запускать аудиоподкаст на канале. В еженедельном формате. Поговорим о насущном в политике и около нее.

Прошу проголосовать за темы, которые вы хотели бы услышать в первую очередь.

21 января 2020 года президент утвердил состав нового правительства. Назначение М. Мишустина премьер-министром воспринималось тогда как временная мера в ответ на ожидаемые экономические вызовы. Однако спустя пять лет, несмотря на регулярные слухи об отставке, он по-прежнему сохраняет устойчивые позиции. Основные аспекты его пятилетнего премьерства можно выделить в контексте гибкости в управлении, подхода к публичности, взаимодействия с правительственными структурами и регионами.

📌 Гибкость в принятии решений. Мишустин стал премьером в условиях неопределенности. Планировавшаяся краткосрочная роль премьера быстро трансформировалась в долгосрочную, благодаря его умению быстро реагировать на изменения. Пандемия и глобальные экономические потрясения после начала СВО стали катализаторами вынужденной перенастройки системы, продемонстрировав способность Мишустина к оперативному и эффективному управлению.

📌 Минимизация публичности, акцент на функциональности. В отличие от других высокопрофильных политиков, Мишустин выбирает стратегию минимальной публичности, что позволяет избегать ненужных политических конфликтов. Он не выстраивает «избыточный» персональный имидж, предпочитая сосредоточиться на эффективности работы правительства. Это также помогает ограничивать возможные риски, связанные с его личной экспозицией. Премьер становится заметным только в моменты принятия важных решений, что дает ему возможность контролировать повестку без лишней шумихи.

📌 Оптимизация правительственного аппарата. Мишустин не создает вокруг себя мощных политических блоков и группировок, что способствует сохранению внутриэлитного баланса без публичных интриг. Его основной фокус сделан на эффективном решении текущих задач. Система управления, которую он выстроил, исключает чрезмерные политические амбиции, концентрируя внимание действующих игроков на экономике и социальной сфере. Это позволяет правительству функционировать с высокой степенью оперативности, не отвлекаясь на внутренние трения за усиление влияния.

📌 Управленческая эффективность как основа стабильности. На протяжении всего срока работы Мишустина на посту премьера, ключевым фактором удержания его власти стала не политическая яркость, а реальная результативность действий. Например, принятие мер поддержки в сложные экономические моменты, включая перераспределение бюджетных средств в кризисные отрасли, укрепляло доверие к правительству. Системное мышление, командная работа и грамотное делегирование являются залогом стабильности, где профессиональная репутация, конкретные шаги и измеримые результаты важнее внешнего внимания.

📌 Четкое разделение полномочий с регионами. Мишустин не занимается выстраиванием плотных отношений с главами регионов. Это сохраняет баланс между администрацией президента и правительством в вопросах социальной и экономической политики. Политические аспекты остаются за АП, тогда как кабинет министров фокусируется на экономике и социальном блоке. Такой подход минимизирует вероятность возникновения потенциальных противоречий между ключевыми стейкхолдерами власти.

Придется сокращать

Кандидаты в депутаты Государственной Думы следующего созыва должны быть более разборчивы в своих PR-инициативах, сообщают СМИ со ссылкой на секретаря генсовета «Единой России» Владимира Якушева.

С одной стороны, партии не нужны молчуны. Что логично. С другой – те, кто направо и налево фонтанирует различными экзотическими идеями. Что тоже естественно.

Конечно, право законодательной инициативы действующего депутата – конституционная норма. Но не секрет, что наличие этой нормы порой играет злые шутки с депутатами и партиями, которые они представляют. И речь, не только о партии власти.

Причина расхождений не всегда в глупости или несвоевременности. Что бывает. Куда чаще проблемы возникают с другими требованиями.

Инструменты регулирования. В общественном мнении доминируют представления, что депутаты лишь соревнуются в том, что бы еще запретить. Между тем, регулирование не обязательно связано с полным запретом.

Уровень регулирования. Предмет регулирования должен соответствовать уровню компетенции Федерального (!) Собрания. Когда Госдуме предлагают регулировать отношения свойственные ограниченной территории, возникает вопрос: почему нельзя это сделать решением регионального законодателя.

Согласованность инициативы. Законопроект и даже высказанная идея о таком законопроекте должны соответствовать заявлениям руководящих органов и, конечно же, программе Партии, которую представляет автор.

Соблюдение баланса. Инициатива должна позитивно восприниматься в основных группах поддержки партии и не вызывать негатива у тех, кто к партии относится нейтрально.

Все эти требования авторы инициатив должны учитывать. И сокращать число несоответствующих инициатив. Если хотят избраться. А партии, которая взяла логичный курс на рационализацию публичной активности, перед выборами действительно необходимо регулировать публичную творческую активность тех, кто будет ее представлять. И как можно раньше. Иначе скоро не останется того, что еще можно запретить.

Понаблюдаем.

ЛДПР бросает вызов КПРФ

До выборов в российский парламент остается еще полтора года — голосование должно состояться в сентябре 2026-го. Между тем, судя по публикациям в СМИ и дискуссиям в соцсетях, уже вовсю развернулось соревнование за второе место между двумя оппозиционными парламентскими партиями — КПРФ и ЛДПР. Первое место единороссов никто оспаривать не собирается. Отрыв слишком велик. Однако взять почетное «серебро» на этот раз будет трудно. И КПРФ, и ЛДПР в последние годы столкнулись с целым рядом новых для себя вызовов, и выборы 2026 года, по общему признанию специалистов в электоральных процессах, станут для них и, в особенности, для их лидеров принципиальным, а может быть, даже и витальным испытанием.

Подробнее об особенностях конкуренции двух «старых партий» на старте большой кампании по выборам в Госдуму — в нашем лонгриде.

Матрица мирной сделки: базовые параметры для анализа переговоров об урегулировании конфликта между Россией и Украиной

Вступление в должность нового президента США Д.Трампа способствовало переводу обсуждения мирного урегулирования российско-украинского конфликта в новую стадию — предметного торга. И сам Трамп, и представители его команды озвучивают первые предметные сигналы о том, какими могут быть условия переговоров, и в какие сроки могут быть достигнуты договоренности.

Российская сторона, считающая необходимым договариваться об урегулировании украинского кризиса именно с США, воспринимает эти сигналы и также актуализирует базовые позиции, с которыми Москва готова начинать, продолжить, а затем и довести до логического завершения переговорный процесс.

На этой стадии принципиально важными становятся конкретные условия будущего соглашения. О чем будут договариваться стороны. Какие стартовые условия у них есть. И где они могут найти точки соприкосновения.

Выделено 15 ключевых треков, по которым ожидается наиболее острая дискуссия. Всего их можно подразделить на пять блоков:

Военный. Демилитаризованная зона, численность и состав украинской армии, поставки вооружений на Украину.

Стратегический. Нейтральный статус Украины, евроинтеграция, гарантии безопасности.

Политический. Границы и признание территорий, украинский политический процесс, выборы и реформы.

Экономический. Вопросы компенсаций, санкции, энергетический комплекс.

Юридический. Нормативные гарантии исполнения Украиной взятых на себя обязательств на случай смены власти в стране. Таймлайны исполнения обязательств и архитектура сдержек от срыва сроков.

Для каждого трека определены пять возможных вариантов урегулирования. Все варианты по каждому треку проранжированы от 1 до 5, где 1 — наименее выгодный для России исход, 3 — усредненный вариант, а 5 — наиболее выгодный для России.

Полный текст доклада – на сайте ЦПК

«Всё в этом мире зависит от отсутствия и присутствия»

Роберт Грин, «48 законов власти»

Партийный старт: кто выиграет цифровую, социальную и кадровую гонку?

На минувшей неделе партии значительно нарастили активность. Анонс кадровых проектов, ротации в реготделениях, внедрение новых технологий мобилизации и поиск электорально привлекательных тем определяют акценты и планы основных игроков на старте кампаний. Можно фиксировать первые интриги, риски и прогнозы в рамках подготовки партий к ЕДГ-2025 и выборам в Госдуму-2026.

Подробнее — в комментарии руководителя программы «Выборы» Центра политической конъюнктуры Ильи Гераскина.

Завтра обсудим как будут трансформироваться механизмы «мягкой силы».

https://cpkr.ru/media/sobytiya/kazus-usaid-istoriya-vmeshatelstv-vo-vnutrennie-dela-i-transformatsiya-instrumentov-myagkoy-sily-ssh/