Сущность человека есть совокупность общественных отношений. Сущность интеллектуала есть совокупность прочитанных книг.

#sad_but_true

Неочевидная очевидность.

Однажды гражданина Копейкина спросили, почему он верит, что Земля — круглая?

— Я не верю, я знаю, что Земля круглая, — уточнил гражданин Копейкин.

— Хорошо, но откуда Вы это знаете? — не отставали любопытные люди. — Ведь она выглядит плоской!

— Именно поэтому я знаю, что она круглая.

#Копейкин

«Klar und deutlich…»

— Могу я взять эту книгу? Почитать. Это интересно?

— Это по-немецки.

#Стоппард #Берег_утопии #klar_und_deutlich

Ностальгия

— дурное чувство. Сродни реваншизму. Пахнет смертью.

Бич-пакет мышления.

Что такое аналогия? Если кратко: заключение от известного к неизвестному. «Если известное А таково, то и неизвестное Б при схожих условиях должно быть таким же…»

Такой метод — есть метод не благодетели, но нужды.

Во-первых, это логически ущербный, не-умный, без-умный метод: откуда известно, что условия возникновения и существования А равнозначны Б? Откуда известно, что характеристики А и Б равнозначны? Ниоткуда! — Это именно неизвестно, иначе аналогии не было бы места. Она была бы просто излишня. А так, возникнув из этой нужды (потребность знать в условиях, когда конкретного знания фактов нет), аналогия — воплощённое незнание — претендует как раз на титул знания.

То есть, любая аналогия — это не более чем ошибка на уровне школьной формальной логики, petitio principii, когда за доказательство выдаётся то, что как раз и надо доказать.

Более того (и это во-вторых): невозможно спорить с аксиомой — в истории ничего не повторяется, условия никогда не бывают такими же. А похожесть — штука поверхностная, субъективная и уже потому обманчивая, ложная. То есть: заключение по аналогии невозможно, потому что в мире нет ничего совершенно аналогичного.

А что есть? Есть причинно-следственные связи, отношения, которые всегда и составляют суть любого человека, любого предмета.

И аналогия — это не более чем эрзац-заменитель причинных связей. Такой фастфуд мышления, его бич-пакет.

Проще говоря: если не знают реальных причинных связей между явлениями, не знают их сути — начинают строить аналогии.

Поэтому, друзья: не стройте аналогий. Ищите реальную суть вещей, их конкретные логико-исторические взаимосвязи.

А интеллектуальный бич-пакет аналогий оставьте ленивым умам.

#аналогия #логика

Фашисты, «Титаник» и метод аналогий.

Вообще, аналогии — ярчайший пример идеологического сознания и эффективнейший инструмент идеологической манипуляции (в интересах пропаганды).

Самая низменная, примитивная, глупая ипостась аналогии — амальгама. То есть: проведение параллелей между объективно несвязанными явлениями на основании одного случайного, казуистически (для удовлетворения субъективной цели) подобранного признака.

Нагляднейший пример такой амальгамы-манипуляции даёт Зинаида Пронченко — царевна Несмеяна российской (излишне говорить — либеральной — она только такой и была) кинокритики. Вовремя релоцировавшись («а что случилось?») до Парижу, наша критикесса периодически мечет в интернет-пространство, что в твой белый свет, едко-язвительные проклятия, в которых желчь и яд перемешаны со скупой эмигрантской слезой.

Любимая тема Зинаиды — на примере (кино)культуры — как правило, франкоязычной, но необязательно — провести параллели-аналогии между левыми и правыми, по возможности извалять левых в… дёгте и перьях, мягко говоря.

Вот у неё Пикассо сигару в оккупированном Париже с немецким офицером раскуривает: а ещё коммунист! Смотрите, — говорит критикесса — сама в своё время ежегодно отмечавшая каннские пальмовые ветви на яхтах российских олигархов — какие эти левые двуличные твари!

А вот свежий пример. Зинаида выяснила, что первым «Титаник» задумал снимать не Кэмерон, а… Геббельс. Министр рейхспропаганды, видите ли, хотел антикапиталистическую агитку против мерзких англичан! И вот здесь начинается либеральная амальгама (ложь и фальсификация) в стиле напёрсточника (следите за руками, как говорится): наци против капитализма — значит, все, кто против капитализма — если не наци, то, как минимум, фашисты. А в подтверждение Зинаида приводит «убийственный» факт (не проверял, поверим критикессе): немецкий «Титаник» показывали после войны в Союзе. «Ну, вы понимаете…»

Что такая амальгама = грубейшая фальсификация, видно уже из того, что в итоге у Пронченко даже успешный кинобизнесмен Джеймс Кэмерон оказывается… антикапиталистом (и, надо понимать, фашистом).

Заметьте, как за хитросплетениями либерального вранья либеральных аналогий теряются очевидные вещи:

что антикапитализм антикапитализму рознь (он бывает и реакционным в том числе — пример тех же немецких романтиков),

что ультра-империалистический режим наци совершенно точно нельзя назвать антикапиталистическим — ибо империализм, как ни крути — есть высшая стадия капитализма,

что англичане для наци были «проклятыми» не потому что капиталисты — а потому что англичане, потому что конкурирующая империалистическая фирма.

И мы-то с вами, друзья всё это знаем, потому витийства г-жи Пронченко нам понятны и яйца выеденного не стоят. Но массы обывателей, читающих критикессу, фактами не обладают — и потому верят её амальгаме.

А по-хорошему, эти либеральные пасквили надо бы разоблачать.

Для этого надо признать: писания Зинаиды — типичный пример метода аналогий, когда на фундаменте одного произвольно взятого критерия-факта строится здание большой лжи.

Главное, чтоб никто не рассказал Зинаиде, что наци (кроме всего прочего) ещё и пиво пили — иначе следующим постом она приравняет всех пьющих пиво к нацистам. А что? Метод аналогий позволяет…

#аналогии #либералы #фашисты #Пронченко #Титаник

Простая причина.

Все сложные коллизии человеческого мышления, все интеллектуальные головоломки, всё это разноголосье систем и системок — а тем более хаос нарочитой, систематической бессистемности, весь этот разгул иррационалистического, для обоснования которого тратятся мегатонны формальных мудрствований, все тупики общественного сознания, вся эта вековая интеллектуальная борьба, оборачивающаяся физическим кровопролитием — всё это имеет простую причину.

И она такова:

На диалектические вопросы, которые постоянно ставит сама объективная действительность — человек не может дать диалектические ответы.

Задача каждого разумно мыслящего — дать эти ответы. Но для начала: надо грамотно уловить сами вопросы.

«Правильно поставить вопрос — значит наполовину ответить на него». (Маркс)

А как «правильно»? — Разумно!

«Кто разумно смотрит на мир, на того и мир смотрит разумно». (Гегель)

А как «разумно»? — В согласии с самой Действительностью, с её логикой-диалектикой.

Вот такая простая причина и непростая задача.

Противоречие? — Да, но диалектическое, и потому подлежащее снятию.

#für_ewige

Осуществлённая разумность.

И всё же, и всё же…

Что будет, если всё-таки собраться с силами — и посмотреть на мир разумно?

Что такое разумность, диалектика, логика (это всё одно и то же) на практике? К чему ведёт логика разумного взгляда на мир, что из неё следует?

И тут я всегда вспоминаю Александра Ивановича Герцена:

«Социализм нам представляется самым естественным философским силлогизмом, приложением логики к государству».

И лучше не скажешь. И потому — логика всегда есть (опосредованно, но необходимо) практическое действие.

#Герцен #логика #социализм

Что такое познание?

— это расставание с иллюзиями. Чем меньше иллюзий осталось, тем больше мы познали.

#aphorismata

Настоящая история

— если она хочет быть наукой — может быть только историософией. Или, что то же самое: философией истории. То есть: познанием смысла, логики произошедшего.

#история #история_философии

Испарения фантазии.

В сети идут разговоры о проекте, простите, «Конституции России будущего» от «политологов-социологов» Магуна и Ко.

Сразу скажу: обсуждать такие «проекты» — как обсуждать чьи-то сны. Но раз обсуждение уже идёт — вот несколько слов о несостоятельности подобного прожектёрства.

1. Это — жалкая игра в формальности. Конституция всегда формальное — более менее прикрытое рюшечками абстрактных, красивых слов — выражение политического статус-кво. Бессмысленно обсуждать этот кружевной пеньюар государства, если за ним нет никакого государства, никакого политического настоящего, никакого «здесь и сейчас». Это форма без содержания, пустышка, испарения чьей-то заскучавшей фантазии.

2. Но интеллигентам приятно фантазировать. И вот они приподнимают — точнее, им кажется, что они приподнимают — юбку госпоже Истории — и выдают за реальность несуществующее. Ибо: нет никакой другой России — кроме той, что есть. И потому, чтоб сохранять элементарную интеллектуальную честность перед другими и, в первую очередь, перед самими собой — будьте добры исходить из того, что есть, из этого строить свои умозаключения.

3. Впрочем, это lapsus, вполне свойственный интеллигентам — выдавать второй месяц беременности за девятый. Ошибка эта растёт из самого общественного бытия нашей (впрочем, не только нашей) интеллигенции: сохраняя своё социальное положение, что-то практическое делать интеллигентам невозможно — а делать хочется. Поэтому жажда деятельности находит свою сублимацию в проектах конституций и очередных учредительных собраниях людей с честными лицами.

4. Симптоматично и то, что как-бы-левые интеллектуалы взялись именно за супер-формальную, супер-абстрактную вещь: Конституцию. Здесь весь идеализм (в худшем, в бытовом смысле этого слова) российской интеллигенции, оторванность её от реальной трудовой практики, отчуждение её от народа. Проекты, подобные проекту Магуна и Ко — худшее проявление интеллигентскости — витающей в абстрактных небесах, ровно ничего не знающей о грешной земле. Если они думали привлечь «ширнармассы» — то для этой цели нельзя придумать способа более глупого, чем проект Конституции. Как и что люди будут есть, как и где они будут работать, что они за свой труд будут получать — т.е. предметные вопросы реальной жизни интересуют людей. И только они и интересуют. Вот базис для любого политического действия, для любого настоящего проекта-программы. А что там потом будет написано в красивой книжечке «Конституция» — дело десятое. Наш народ, по сравнению с нашими интеллигентами — образец политического реализма, просто Макиавелли на фоне обывателей, называющих себя «политологами-социологами».

5. Продолжать можно долго, но жаль времени — всерьёз разбирать фантомы чьей-то фантазии. Остановлюсь только на одном моменте: наши как-бы-левые интеллигенты так и не поняли, что демократия, истинное народовластие — это не арифметика подсчёта голосов. И вновь перед нами: супер-формализм, полное подчинение буржуазно-либеральному фетишу всеобщего голосования. Здесь, как на ладони, как раз незнание интеллигентами своего народа: сразу видно, что даже на домовых собраниях прожектёры ни разу не присутствовали. Иначе не стали бы идеализировать эту обывательскую, мелкобуржуазную стихию. Вообще, главная проблема политического: большинство может быть неправо — эта проблема не существует для наших прожектёров. Как будто не было опыта большевиков: думаете, Советы были просто так детронизированы Партией? Из злонамеренности только? Нет, дилемма была реальной. Впрочем, похоже, она прошла мимо прожектёров — или же сознательно, в либеральном ключе, ими игнорируется.

Подытожим: проект конституции от Магуна и Ко — ровным счётом ничего не говорит… ни о чём, кроме как о своих создателях. Сознание этих как-бы-левых интеллигентов оказывается полностью подчинено буржуазным фетишам, насквозь либерально, формально, подчинено субъективно-идеалистическим призракам, оно, их сознание, насквозь фантастично и совсем оторвано от реальности. Никакой разумной альтернативы они предложить не могут — ибо сами объективно ею не являются.

Единственное средство

— развеять эти испарения фантазии, очистить интеллектуальную атмосферу, так, чтоб в ней можно было дышать-мыслить-действовать: это опосредование.

Именно так: не строить фантазий (о том как и что будет — мало-мальски зная историю, любый неглупый человек скажет: так всё равно не будет), не конструировать будущее из своей головы — а указать реальные опосредования, те тенденции и возможные пункты практики, которые позволят перекинуть мост над бездной от сегодняшнего безрадостного статус-кво к возможному, лучшему завтра.

Итак:

не субъективные фантазии — а честный взгляд на общее нам социальное бытие,

не профанация мыслящей публики абстрактными и формальными вопросами, а постановка практических задач,

не измышление «конституций» и «учредительных собраний», отправляющихся в абортарий истории через час после их зачатия-провозглашения, не фетишистские пляски вокруг выдумывания флага и символики — но трудная выработка объективной картины мира и соответствующего мировоззрения,

не фантазии — а реальный поиск объективно возможного и только потому уже необходимого опосредования — вот задача для российского (впрочем, не только российского) интеллектуала. Если, конечно, интеллектуал хочет быть именно мозгом народа, а не другим его органом.

#опосредование

Смысл искусства.

— …И много за всё это платят?

— Когда как. Но дело не в деньгах, а в истине, которую мы пытаемся постичь и постигаем при помощи искусства.

(Диалог из фильма «Господин Оформитель»).

#эстетика

Диалектик Гёте.

В «Фаусте» есть такие слова:

…Чёрт стар, и чтоб его понять,
Должны состариться вы сами.

Чуть позднее Гегель сформулирует эту же мысль так:

Кто разумно смотрит на мир, на того и мир смотрит разумно.

Эх, жаль, в своё время не осуществилась задумка берлинского гегельянца Вердера — изложить «Науку логики» цитатами из «Фауста»…

#Гёте #Фауст #Гегель

Труды лучших.

— Над чем Вы работаете? — спросили господина К.

Он ответил:

— Тружусь изо всех сил, подготавливая своё следующее заблуждение.

#Брехт #Койнер

«Бывают странные сближения» или О противопоставлении Западу.

Идеологическим противопоставлением России Западу сейчас никого не удивишь.

Но знаете, что может удивить? — правда, удивить только нас, только глядящих из России?

Немцы в своё время тоже противопоставляли себя Западу.

Изучая интеллектуальный ландшафт Германии конца XIX — первой трети XX века постоянно встречаешься с этой оппозицией: «западные демократии» vs Германия. Это для нас Германия есть Запад — ибо Запад всё, что западнее нас — а сами немцы имели свой Запад, противопоставляли себя ему (или его себе). И дело не только (скорее: не столько) в географии.

Дело в политике, в логике объективных социальных процессов и их отражении в умах. Логика немецких интеллигентов-идеологов (от Ницше до Макса Вебера) была такова: там, на проклятом Западе — буржуазная демократия и господство капитализма — здесь Sonderweg — буквально: особый путь, священный синтез традиций (прусского юнкерства) и современности в лучших её проявлениях (наука, техника, культура) под заботливой защитой кайзера (или другого «национального лидера»). Там — всё зло, все пороки цивилизации, здесь — всё лучшее цивилизации, более того — лекарство от болезней цивилизации.

«Am deutschen Wesen soll die Welt genessen» — «Немецкая сущность должна излечить мир!» — известный лозунг немецких анти-западников.

Анти-западничество было и антикапитализмом одновременно. Но каким антикапитализмом? —«Настоящим немецким» — читай: реакционным — который альтернативу «западному» капитализму видел в союзе юнкера, кайзера и бюрократа, в «национальных чертах», особо предрасполагающих к Sonderweg. Западные империалисты из прогнивших демократий-плутократий захватили бóльшую часть Африки и Азии! — негодяи-колонизаторы, изверги народов! То ли дело добрая цивилизаторская миссия немцев в Танзании и на Занзибаре. Нет, это не тот же империализм, это другое, это Sonderweg, та самая немецкая сущность, всем «причиняющая добро».

Анти-западничество и такой анти-капитализм были одновременно и анти-демократизмом. Критика демократии как профанации стала общим местом, модой среди немецких интеллектуалов в начале XX века. Да, демократию, зажатую в тесных границах буржуазного общества, есть за что критиковать — но демократию в Германии критиковали сторонники «сильной руки», сами никогда при демократии не жившие, и добровольно капитулирующие перед тем же кайзером — а затем перед другими «национальными лидерами». (Макс Вебер даже целую теорию «харизмы» построил, чтобы идеологически обосновать подчинение таким «лидерам»).

И, конечно, это анти-западничество, анти-капитализм, анти-демократизм — всё это идейное течение имело философскую форму (и фундамент): анти-рационализм, то есть — иррационализм. Вся немецкая классика если не была фальсифицирована в духе национализма-шовинизма, то объявлена подозрительной, Гегеля третировали как чужака, как контрабандный товар, продукт Французской революции. Маркс и марксизм были просто изъяты из немецкой интеллектуальной истории как «undeutsch», как не-немецкие!

Чем закончились все эти противопоставления — хорошо известно.

И да, метод аналогий — никуда не годится, это правда, но мы не про аналогии сейчас. А про что? Про объективную логику социального бытия и мыслительных отражений этого бытия. Одним из таких отражений и становится то самое противопоставление. Тому самому Западу, где бы он ни находился. И да, при одинаковой сути бытия идеологические отражения бытия будут сходны — даже у разных стран в разные, казалось бы, времена.

#иррационализм

Сила идеи.

Идея становится силой, когда овладевает массами. (Маркс)

Всё верно. С одним уточнением:

Идея овладевает массами, когда уже стала силой, то есть: истиной. Истиной самих масс — то есть: их сущностью.

#Маркс

Сила масс.

И вновь:

Идея становится силой, когда овладевает массами. (Маркс)

Да, но верно и обратное:

Массы становятся силой лишь тогда, когда ими овладевает идея.

Скажете: ну и что?

А то: если вы идёте к массам, чего-то хотите от них, приписываете им какую-то миссию в истории — тогда возьмите с собой идею. Идею, адекватную сущности самих этих масс.

#Маркс #идея

Ярлыки и «ярлыки».

«Не надо вешать ярлыков!» — часто приходится слышать эту фразу в полемике оффлайновой и сетевой.

Но… почему?

А сам протестующий против навешивания ярлыков — не вешает ли он такой же ярлык? Тогда какова цена его негодованию? Получается как в классическом софизме: «Все критяне лжецы, — сказал один критянин…»

Вопрос в том, что понимать под «навешиванием ярлыков».

Нормальное, верное понимание: «ярлык» — это злокачественная полемическая, софистическая уловка. Ярлык — это формальное, внешнее определение предмета, ничего не говорящее о его сути, не проникающее в него, ибо именно такова задача этого приёма — не допустить рассмотрения предмета по существу.

Обычно такой софистический ярлык имеет крайне негативные коннотации, отсылки, чем, по замыслу навешивающего ярлык, делает дальнейший спор невозможным.

То есть, ярлык — это ещё и такая полицейская дубинка, риторическая тирания.

То есть, негодование против ярлыков — как поверхностного и бессодержательного формализма, как недобросовестного способа вести полемику, как попытки заткнуть рот оппоненту — это негодование справедливое.

Но справедливость, если остаётся лишь формальной, людьми заинтересованными легко превращается в не-справедливость.

Так и с «ярлыком» — это имя сами софисты начинают приклеивать к любому неудобному для них логическому выводу, к любому обобщению.

Вот простейшее суждение: Иван есть человек. Не нужно больших умственных усилий, чтоб заявить: предикат «человек» — есть не что иное, как навешенный на несчастного Ивана ярлык! Так любой любое определение, любое понятие — подпадает под категорию «ярлыка».

При этом сами «протестующие» против ярлыков — ярлыки и навешивают! Парадокс? — нет, логическая закономерность. Ибо тут всё та же нечистая задумка: лёгким путём, простым средством заткнуть рот оппоненту.

Поэтому надо различать ярлык как злонамеренный риторический выверт — и «ярлык» как истинное имя предмета (явления, человека).

Конечно, любой предмет можно узнать только в его взаимосвязях, опосредованиях. (Пример: человек есть совокупность общественных отношений). Это — лучшее средство против формальных, ложных абстракций.

Но!

Во-первых, когда сама логика своим историческим скальпелем уже вскрыла оболочку явления, когда внутренняя, глубинная суть уже познана — нам, зачастую, не нужен весь ход мысли и событий, нам достаточно краткого результата. «Иван есть человек» — неважно, почему и как мы это поняли, важно что краткая формула соответствует истине.

Во-вторых, есть вещи, познанные раз и навсегда (здесь, кстати, место жительства Абсолюта в неабсолютном подлунном мире). И обозначение этих вещей — тот же ярлык, верный и истинный. Явление, которое сущностно, и сущность, которая является. И да, такой «ярлык» хорошо протрезвляет от морока релятивизма.

В-третьих, ярлык — это возможность давать имена вещам, священное право человека называть вещими своими именами.

И неслучайно, наоборот, что ратующие против «ярлыков» — это, зачастую, как раз реваншисты, возрождающие худшее из того, на что история наклеила ярлык и поставила уже свою печать: «На свалку!»

Здесь показательна история с теми же иррационалистами, которые торили дорогу фашизму — да и сами часто были (прото)фашистами: тот же Ницше, тот же Шопенгауэр и прочие. Усилиями своих адвокатов, в наши дни они оказались уже не предтечами и идеологическими творцами фашизма — но «оригинальными» и оклеветанными мыслителями. Верное имя: «идеологи фашизма» — с них было снято — так, с формальных моментов, и начиналась реабилитация иррационализма по сути. Идущая, конечно же, под крики о недопустимости «ярлыков».

На самом деле, «ярлыки» в идеологической борьбе неизбежны. Ибо: это её оружие. И, как всегда — оружие само по себе характера не имеет — этот характер ему придаёт применяющий оружие человек. Ярлыки-имена, ярлыки-определения, ярлыки-понятия, отражающие истинную суть явления — не только субъективно неизбежны, но и объективно необходимы. Надо только уметь различать истину от лжи.

На арест Дурова или О демократии.

Хорошо, что не Дуров письменность придумал: сумма обвинений была бы ещё больше.

И кроме шуток: вот хвалёная «западная» демократия. Под формальным предлогом арестовывают человека, чтобы (очевидно) добиться уступок по важным вопросам (получить информацию etc.).

Кстати, географический предикат («западная») только запутывает вопрос. Дело в том, что демократия в классовом обществе существовала всегда — для господствующего класса. Историческая конкретика «Запада» (Англия, Франция, США) лишь накладывает свою печать на эту классовую демократию — она (в силу революционного прошлого самого господствующего класса) формально открыта, формально имеет объективные правила, по которым внутри узких рамок можно относительно безопасно в эту демократию играть.

Да, «демократия» имеет внутреннюю систему «сдержек и противовесов» — опять же, в силу анти-монархического прошлого самих этих режимов. И только потому, что это выгодно верхушке правящего класса.

Поэтому все эти демократические прелести — лишь на поверхности и лишь формальны.

По сути, «демократия» — лишь исторически сложившийся способ функционирования буржуазного общества в конкретной стране. Попросту: капитализму в этой стране удобна такая политическая надстройка. В другой стране, в силу, опять же, исторической конкретики, правящему буржуазному классу удобнее и привычнее будет отсутствие даже формальной демократии. Надстройка (в том числе политическая) — она ведь не с неба падает, она именно строится — и строится веками, это продукт коллективного творчества, и экономический базис в этом строительстве лишь фундамент, абстрактная основа — вся конкретика создаётся множеством действующих (уже надстроечных) сил, имеющих зачастую разнонаправленные векторы действия, и опосредующих влияние экономического базиса. (Вот, кстати, и основа того решающего значения, которое имеет в диалектике категория опосредования).

Конечно, даже формальная демократия лучше, чем фашизм. Но суть и того, и другого режима одна — это классовая диктатура в условиях (пере)развитого капитализма.

И арест Павла Дурова — типичное проявление такой диктатуры, стоящей за демократической декорацией. Шах и мат, либералы. (Заметьте, кстати, как эти поборники «свободы» сейчас оправдывают арест Павла).

Единственной настоящей — по сути и по форме — демократией может быть лишь социализм бесклассового общества. Это не выдумка и не пророчество — это логическая необходимость. Впрочем, история человечества до сих пор никогда ещё не двигалась прямым логическим путём, но лишь наощупь и петляя, неся колоссальные жертвы — но, тем не менее, идя вперёд.

А пока…

Свободу Павлу Дурову!

#freedurov