– Хагрид, что это? – закашлялся Рон.

– А? – У Хагрида в руке был большой пузырёк. – Тебе не нравится?

– Жидкость для бритья? – спросила Гермиона осипшим голосом.

– О-де-колонь, – по слогам выговорил Хагрид и, покраснев, добавил – Может, я это… чересчур перелил? Одну минутку, я скоро… – вконец смутился он и грузной поступью вышел из хижины. Из окна ребята видели, как Хагрид рьяно моется над дождевой бочкой.

– Одеколон? – изумлённо протянула Гермиона. – Хагрид?

– А что с его волосами? И ещё этот парадный костюм?

– Глядите! – Рон вдруг показал в окно.

Хагрид только что выпрямился и огляделся. Если и раньше щёки у него заливала краска, то теперь они полыхали, как пунцовые угли в камине. Все трое вышли из-за стола и осторожно, чтобы не видел Хагрид, посмотрели в окно: из кареты выходили шармбатонцы, возглавляемые мадам Максим, тоже, очевидно, спешили на праздник. Слов Хагрида не было слышно. Но глядел он на великаншу затуманенно-восторженным взором. Гарри лишь однажды видел его таким, когда он любовался дракончиком Норбертом.

– Он идёт в замок с ней! – возмутилась Гермиона. – А я-то думала, он нас подождёт.

Даже не взглянув на хижину, Хагрид вместе с мадам Максим зашагал к замку, шармбатонцы спешили сзади, подпрыгивая, да разве за этой парой угонишься!

– Он влюбился! – не веря себе, воскликнул Рон.