Это было только начало. Почти целый час они говорили о Нью-Йорке, его культуре, музеях и о порочности этого города, а затем о других городах, в которых они бывали или очень хотели побывать. Они говорили о книгах и книжных магазинах. Джайлз был удивлён, что она знала его любимые книжные магазины, в том числе и те, он почти забыл, от авеню Виктора Гюго в Бостоне до «Коб-вебз» на Грэйт-Расел-Роуд, напротив Британского музея в Лондоне. Микаэла знала их все.

– Вряд ли можно считать чье-то мнение мерилом успеха, – с излишним жаром возражаю я. Его слова задевают меня за живое.

Фишер скрещивает руки и тяжело прислоняется к автомобилю.

– Когда ваш успех зависит от желания других людей потратить деньги на то, что вы предлагаете, их мнение имеет значение. – В его голосе звучат решительность и усталость.

Мы спорим? Кажется, да. Он смотрит на меня с неприкрытым любопытством; наверное, хочет знать, что я отвечу. Пьянящее ощущение. Пожалуй, стоит перевести разговор в безопасное русло.

– Знаете, я учитель, – беспомощно развожу руками. – То, что я предлагаю, даром никому не нужно. Я просто нахожу способы обманом заставить их проглотить.

– Ты уверен?

– Давно. Помнишь, как мы впервые поговорили? Ты была просто забавной деревенской девчонкой, которую я спас. Я и не думал, что влюблюсь Но я ошибался. Меня тянет к тебе не дракон и не моя кровь, – он дотронулся до узора на её груди. – Я влюбился в тебя, Яда. В тебя настоящую. В упрямую, смелую, готовую отдать всё ради других…

– А я полюбила тебя. Не дракона, а парня, который был рядом и всегда помогал мне.

– Люблю тебя. – Змар поцеловал Яду в плечо и провёл пальцем по тёмному цветочному узору.

– Ты испугана больше, чем хочешь казаться, – прошептала та. Тёплые руки гладили её спину, успокаивая и ободряя. – Любишь его?

– Люблю, – всхлипнула Яда. – Так сильно люблю, мама… Та немного отстранила её, вглядываясь в зарёванное лицо. А затем отвела рыжие прядки и поцеловала в лоб:

– Тогда будь счастлива.