☄️ В последнее время вы могли сталкиваться с некоторыми проблемами в работе сайта "Формаслова". Если страницы журнала не открываются, на загрузку требуется больше времени или перед открытием вы проходите разного рода проверки, это не потому что вся редакция бросилась в одну большую прорубь, устав от холода и тревог, а потому что мы с начала года под DDoS-атакой. Причем чем больше времени проходит, тем мощнее и изощреннее она становится.

Что ж, адресный заказ — "это своего рода признание", как сказал один наш автор. 😅

Как всегда, делаем все возможное и стараемся держать ситуацию под контролем! 👌

P.S. Постараемся новый выпуск выложить, как всегда, 15го числа, но в связи с ситуацией, может быть, в этот раз выйдем позже.

#формаслов

✨ В продаже появилась книга Марии Косовской "Смотри, как я ухожу"

➡️ Заказать можно по ссылке.

"По моему глубокому убеждению, главное назначение литературы — свидетельство. Остальное вторично. Отразить время, уловить характер, набросать абрис судьбы — это труднее, чем выдумать какую-нибудь очередную Швамбранию. Автор ставит перед собой именно такую задачу и справляется с ней. Тут можно было бы употребить слово «талант», но поскольку это мутное слово каждый толкует по-своему, лучше его не трогать. У прозаика Марии Косовской есть достоинства более бесспорные — вкус, юмор, чувство слова, понимание людей."
Леонид Юзефович

"Отличительной чертой прозы Марии Косовской является смелый выбор тем: острые социальные проблемы общества, болезненные и порой неприятные стороны человеческой жизни, куда не принято заглядывать «интеллигентному» человеку. Надо отдать автору должное: она идёт со своими героями до конца, показывая читателям, что даже в самом низком падении человек может проявлять сочувствие к окружающим, найти нечто ценное, что даст возможность сохранить себя."
Евгения Декина

#формаслов_издательство

Начнем с главного — до первого марта две недели! Не то чтобы мы надеялись, что в московских дворах немедленно зацветёт миндаль, а добрые, литературно озабоченные люди выключат рубильник своей ддос-атаки, но весной дышится легче, не правда ли? Будем живы, будем сильны, будем нежны и неистовы. И пусть череда литературных утрат наконец прекратится. Дотянуть же до лучших времён должен помочь пышный, пышущий жаром «Формаслов»-92!

Поэзия:
София Максимычева София Макс // В тени
Анастасия Бугайчук // Призракам угасшего алфавита
Илья Леленков // Футбол и смерть
Елизавета Евстигнеева // как прогноз погоды

Проза:
Асель Тлеоф // Перелётный возраст
Ольга Андреева // В поисках Джулии
Виталий Аширов // Cancermunication
Александр Чанцев Alexander Chantsev // Радиация

Детлит:
Светлана Макарьина // Летающие слоны
Николай Борисович // «Папа, я двухметрового роста…»
Светлана Русановская // Кефирный динозавр
Елена Клепикова // Из цикла «Жили-были два друга»

Критика и публицистика:
Исмаил Мустапаев — о новом поэтическом сборнике Елены Севрюгиной: множественность авторского «я» и свобода черновика перед гегемонией чистовика
Литературный критик Ольга Балла подводит итоги 2023 года: проза и поэзия, нон-фикшн и новые литературные проекты
Об Андрее Немзере, критике, литературоведе и педагоге, вспоминают Ирина Сурат, Ольга Балла, Вера Калмыкова, Кирилл Анкудинов, Евгений Абдуллаев, Александр Марков, Ольга Бугославская, Никита Елисеев
Борис Кутенков беседует с Ольгой Аникиной о занятиях переводом, об опыте буллинга и даже о сотрудничестве с Ольгой Кормухиной
В рубрике #ПолетРазборов стихи Егора Евсюкова и Евгения Сыроваткина и рецензии на них Марии Мельниковой, Ольги Балла, Елены Наливаевой, Валерия Шубинского, Бориса Кутенкова, Романа Шишкова, Дмитрия Гвоздецкого

В рубрике #КиноТеатр рецензия Петра Воротынцева на спектакль Кирилла Серебрянникова «Лоэнгрин»

В рубрике #киноскоп Сергей Лёвин рекомендует любопытные российские сериалы о криминале

Материалы номера будут доступны на главной до 15 марта 2024 года, а потом переместят в соответствующие разделы.

Спасибо, что читаете нас, друзья!

#формаслов https://formasloff.ru/

Сева Муронец читает отрывок из рассказа "Настоящий мужик".

Рассказ полностью: https://formasloff.ru/2024/01/15/seva-muronec-nastojashhij-muzhik/

#формаслов_видео
#формаслов_проза

Елизавета Евстигнеева

***
блаженны нищие духовкой
которые не смотрят новостей
по субботам и воскресеньям
а пекут пирог
тесто гудит нежностью в их руках
яйца мёд и яблоки
много яблок
как в старые добрые времена
и мука́
которой можно обангелить
даже самые чёрные щели в столе
смешай их
преврати в торжество жизни
как превращала металлы в золото алхимия
и излечивала все болезни
тонкая корочка пирога как музей августовского солнца
так наверное и в раю
когда Господь спросит
праведно ли я жила
я отвечу
что пекла шарлотку по воскресеньям
и утешусь

***
когда мне хочется обнять весь мир
я беру в ладони муравья
и переношу его
до муравейника

***
внук смотрит на бабушку
и видит
серые кудри
впалые щёки
желтоватые руки
новую книгу «Настоящая астрономия для мальчиков и девочек»
рыжего кота
пирожки с капустой
старый тонометр
кофточку времён перестройки
пенсию в размере 32500 рублей наличными
двухкомнатную квартиру в центре Москвы
а бабушка смотрит на внука
и видит в нём
свою жизнь

#формаслов_стихи

Александр Чанцев // Радиация

Живи, просто живи, восклицает-причитает бабушка. Или это их общий голос. Так? Что-то еще? Это жизнь. Да, понятно. Хотя и не совсем. Это больно, очень больно, но надо терпеть, в конце концов, что же делать. Да, поделать, действительно, тут нечего. Мы живы. Конечно! Пока жив ты. Я не знаю, как это комментировать и понимать. Это так грустно. Я же не смог вас запечатлеть, описать, передать дальше. То есть вы живы — только в мгновении. Так и все есть мгновение, рады они моей случайной догадливости. «В общем, просто живи», — суммирует дед. Он всегда был против лишних слов и уж точно не любил сантименты. Бабушка смотрит на него, хочет, видно, поспорить, даже одернуть, как при жизни ворчала она на него, но умолкает.
Умолкает и та тишина, в которой я наощупь искал слова.
Вечерние тени сгущаются, и я теряю их в них. Они придут еще завтра. Обязательно же придут.

К богу тихими шажками
На колясочке, вперед,
И косынка та в кармане,
Где просвирка — там и бог.
Там и тихое боленье.
Тихо, тихо, не с руки.
Плакать и просить забвенья,
Коли все мы тут в пути.
И не будет нам прощенья,
Будет тихое «пока».
И глядит он из-под неба
На игрушки те внизу,
А они играют в сказки,
Сказки те с плохим концом.
Что же делать, что же делать,
Ничего, так дальше быть.

Радио зимних мышей.

Устаешь всего бояться. Хочется уже пройтись по минному полю под пулеметным огнем, любуясь на цветы.

Радиация цветов.

Читать полностью: https://formasloff.ru/2024/02/15/aleksandr-chancev-radiacija/

#формаслов_проза

Ольга Балла // О литературных итогах 2023 года

Главное: в этом году очень радовало то, что русская литература, а с нею и русское книгоиздание вопреки чересчур многому обнаруживают упрямую витальность. Вышло счастливое множество хороших книг, столько, что не успеваешь читать, а отдельным издательствам не перестаёшь быть благодарной.

https://formasloff.ru/2024/02/15/olga-balla-o-literaturnyh-itogah-2023-goda-3/

#формаслов_статьи

Петр Воротынцев // Греза о герое

 «Лоэнгрин» Серебренникова — страдальческое свидетельство времени, охваченного неврозом войны. Неврозом — в медицинском понимании слова. На войне погиб брат Эльзы Готфрид, что непоправимо отразилось на психическом состоянии девушки. Сознание Эльзы — безграничный океан травм, проекций, тревог и грез. Она верит, что брата можно вернуть. Эта иллюзия держит на плаву, она же перемалывает психику в труху. Спектакль Серебренникова — про то, что есть вещи непоправимые. Непоправимые настолько, что их не дано осмыслить и принять. Происходящее на сцене — преломление тяжело травмированного состояния Эльзы, полудрема ее разума и монументальный слепок общего милитаристского безумия.

https://formasloff.ru/2024/02/15/petr-vorotyncev-greza-o-geroe/

#формаслов_статьи

Анастасия Бугайчук

***
всё тянется сливочным долготерпеньем,
вспыхивает, затихает,
светло-розовой дымкой ложится
на плечи полей-иностранцев,
чествует скорую неизвестность,
мушьим бисером застывает.

кто я тебе,
отрицающий память растений,
следом за мной идущий?
я не смогу быть тебе полезным,
разве я то, с чем ты ещё не знаком?

скучно, скучно держать равненье
на столь очевидные вещи,
удиви меня пеплом, гранатом,
нескончаемым фейерверком,
отведи на парад,
очисти от смертной шкурки,
крутани волчком,
а после оставь одного
примерять своё новое тело,
скрученное из папиросной бумаги
и никого не впечатливших побед.

***
один стакан — для нежности,
которую я нет-нет да испытываю
к человеку, сидящему в своей комнате
на другом конце света.

второй стакан — для мелочи,
которую я сбрасываю каждый раз,
когда возвращаюсь домой.

я коплю эту мелочь, словно смогу выкупить ещё один килограмм
доброго к себе отношения.

но и сюда, как назло, проникает инфляция,
и вот уже единственное,
на что я могу рассчитывать, —
это редкие улыбки незнакомцев,
так отчётливо напоминающие твою.

однажды я загляну в первый стакан —
и там окажется пусто.
а вы говорите —
никаких экономических последствий.

***
что я увижу в твоих глазах?
бесконечные ели, дороги,
прах отца,
волнение матери по субботам,
наступавшего воскресенья
мерцавший страх

что я хотел запомнить,
мешая шаг
с воздухом синим,
разлитым отсутствием
перспективы,
замкнутой на вещах

твои ли, боже мой, отговорки,
бретельки, винтики,
бутафорки,
шуточки невпопад

или глухой мороз
подступающего покоя?
всё, что было твоим,
превращается в никакое,
тёмное маслянистое золотое

посмотри назад

***
красота, покинувшая пределы контроля,
море, вышедшее из берегов,
чёрный реющий флаг
над дистиллированным пространством мысли.
мы всё ещё здесь,
за этой решеткой вен,
в Латвии и Литве,
Польше, Чехии и Москве,
Воронеже и Калининграде.
и воздух такой, что можно скатать мякиш
и кинуть им в затылок мальчика,
сидящего впереди.
я люблю тебя — в переводе на наш язык:
прошу тебя, главное, не оборачивайся.
вряд ли я сумею сказать тебе что-то важное.

#формаслов_стихи

Александр Чанцев // Радиация (отрывок)

Моя прабабушка Мария Васильевна Чанцева-Курчатова.
Врачом начала работать еще в 1918 году. Прошла все войны. В Гражданскую — боролась с эпидемиями (переболела всеми тремя видами тифа) и голодом, в Отечественную — была начальником госпиталя, развертывала их буквально в чистом поле, идя за линией фронта. Полковник медицинской службы.
В военной форме и с орденами фотографий не сохранилось, а скорее их и не особо было. Она не любила рассказывать о войне и о себе. Хотя, думаю, могла бы рассказать очень многое — орден Ленина, Красной Звезды и другие, инвалидность, персональная пенсия и др. просто так тогда не давали.
Поэтому фотографий больше — совсем молодой. Или совсем старой, на всяких документах, этих человеческих гербариях.
Всю жизнь работала врачом (тогда говорили — медиком). И умерла даже фактически на работе. Уже сильно под 80, на пенсии, вызвали в ее больницу кого-то подменить, что-то проконсультировать. Там тогда сломался рентгеновский аппарат — и она получила дозу облучения.
Что рифмуется в ее жизни. Потому что начинала она врачом после революции, когда был сильный дефицит медперсонала. А радиацию в свое время схватили и ее приемные дети, дядя Костя и дядя Лева, авиаконструкторы.
Я с ней во времени не пересекся, к сожалению, только в воспоминаниях семейных.
В которых я вижу в нескольких регистрах-ракурсах сразу — сдержанной (вот никаких рассказов), решительно-самоотверженной (возглавляя пансионат для детей-туберкулезников, что-то для них выбивала постоянно, что можно и нельзя, на нее злилось начальство, но ей до этого дела не было) и отчасти трогательной (на пенсии опять же, в очень почтенном возрасте, праздной быть никак не хотела, то норовила собственноручно затеять стройку на даче, чуть ли не кирпичи сама класть, то полюбила ходить в кино и, если внучка, моя мама, пойти из-за каких-то своих школьных дел не могла, то опять же решительно и самостоятельно шла сама, за нее уже волновались в силу возраста, но остановить ее было, конечно, невозможно).
Таких, смешных отчасти, историй много. Ее и звали в семье — бабой Маней. Или просто поздние воспоминания сохранились и докатались лучше, юная красавица так и осталась бабушкой мамы, прабабушкой, навсегда? Но пусть, так — ближе.
Вот самая смешная и ужасная даже. Всегда рассказывали за дачным августовским столом на день рождения деда. Прабабушка затеяла какой-то очередной ремонт. Дед помогал. Что-то с дверками в подпол. И — баба Маня в какой-то момент упала на него. А была женщиной весьма грузной. Дед не пострадал, но молчал до конца дня, отнялась речь от такой неожиданности. Так никак не комментировал он это происшествие и потом, только крякал.
И, как уже говорил, никаких историй об ужасах Гражданской (их можно угадать из одного машинописного документа, характеристики с работы с ходатайством о предоставлении этой самой пенсии). А было, судя по всему, как у Булгакова, молодого врача, под светом тех же самых тифозных звезд в бараках в степи (в Поволжье работала). У них тоже рифмы неожиданные: Булгаков — сын профессора Киевской духовной академии, бабушка — дочь протоиерея, которых по службе кидали и переводили тогда, как в советское время военных: оба закончили медицинское отделение Киевского университета, так как Булгаков проучился семь лет и разница у них в два года, то могли сталкиваться где-то в коридорах, в поточных аудиториях, кто знает.


#формаслов_проза
#формаслов_видео