Богдан Агрис: «Я поэт высоких и светлых чудес» (фрагмент интервью)
<…>Всё изменило желание основательно изучить классическую музыку. Погружение в её сферу заняло у меня года четыре, и это погружение было наиглубочайшим. Всё своё эстетическое чутьё я отточил на ней. Все эстетические категории и понятия пережил именно на ней. Жанры, модальности высказывания, стили и их чистота, многослойное равновесие внутри произведения… Все эти реальности я открыл для себя исключительно на музыкальном материале.
<…> Важно, а как же! Дело наше зыбкое, тонкое, это раз. Сам ты можешь быть доволен собой сколько угодно, но подтверждение значимости того, что ты делаешь, от тех коллег по цеху, которыми ты восхищен и которые при этом занимаются поэзией долгие десятилетия, сами признаны и имеют статус, — дело огромное. Оно позволяет не распылять резервы психики на избыточные сомнения — сомнений неизбыточных и так будет предостаточно. А психологически я не из породы «непризнанных». Меня бы такая ситуация просто сломала.
Что ещё важнее — большая поэтика вне принадлежности к той или иной ветви традиции, на мой взгляд, невозможна. А лучшая привязка к традиции — всё-таки личное присутствие в «своей» школе.
<…> Здесь как в старом анекдоте «Бороду-то я сбрею…». И в свой философский период я не порождал текстов собственно философских, но надеялся, что когда-нибудь этим займусь и достигну высокого уровня. Я просто больше на это не надеюсь. На среднем уровне — пожалуйста! Можно быть средним поэтом и средним философом. Быть большим практикующим поэтом и одновременно — большим практикующим философом невозможно. Антропологически несовместимые вещи.
#формаслов_интервью
#формаслов
#интервью
#современнаяпоэзия
#современнаялитература
#богдан_агрис
<…>Всё изменило желание основательно изучить классическую музыку. Погружение в её сферу заняло у меня года четыре, и это погружение было наиглубочайшим. Всё своё эстетическое чутьё я отточил на ней. Все эстетические категории и понятия пережил именно на ней. Жанры, модальности высказывания, стили и их чистота, многослойное равновесие внутри произведения… Все эти реальности я открыл для себя исключительно на музыкальном материале.
<…> Важно, а как же! Дело наше зыбкое, тонкое, это раз. Сам ты можешь быть доволен собой сколько угодно, но подтверждение значимости того, что ты делаешь, от тех коллег по цеху, которыми ты восхищен и которые при этом занимаются поэзией долгие десятилетия, сами признаны и имеют статус, — дело огромное. Оно позволяет не распылять резервы психики на избыточные сомнения — сомнений неизбыточных и так будет предостаточно. А психологически я не из породы «непризнанных». Меня бы такая ситуация просто сломала.
Что ещё важнее — большая поэтика вне принадлежности к той или иной ветви традиции, на мой взгляд, невозможна. А лучшая привязка к традиции — всё-таки личное присутствие в «своей» школе.
<…> Здесь как в старом анекдоте «Бороду-то я сбрею…». И в свой философский период я не порождал текстов собственно философских, но надеялся, что когда-нибудь этим займусь и достигну высокого уровня. Я просто больше на это не надеюсь. На среднем уровне — пожалуйста! Можно быть средним поэтом и средним философом. Быть большим практикующим поэтом и одновременно — большим практикующим философом невозможно. Антропологически несовместимые вещи.
#формаслов_интервью
#формаслов
#интервью
#современнаяпоэзия
#современнаялитература
#богдан_агрис
Ольга Фатеева: «Моя работа не избавляет от страха смерти, зато заряжает фатализмом» (фрагмент интервью)
На филологическом факультете мне показалось, что это самая бессмысленная профессия, мне очень захотелось приносить реальную пользу людям. Медицина — это самая реальная польза, поэтому я и сменила вектор. Вскоре меня настиг кризис в своей специальности, я перебирала многие вещи, что еще могла бы делать сейчас.
<…>
Как любой человек — боюсь смерти. Моя работа не избавляет от страха смерти, зато заряжает фатализмом. У меня есть уверенность в том, что все случится именно тогда, когда должно. Может показаться, что это избавляет от ответственности, но все совершенно не так, она помогает относится к смерти спокойнее.
<…>
Когда только начинала, старалась писать традиционные рассказы, и даже приступала к традиционному конвекциональному фикшн-роману, но я решила, что это не мое. Когда смерть и трупы прорвались в мои тексты, одна из мастеров сказала: «Оля, ну пишите уже о трупах, у вас это каждый раз по-разному получается. Хватит сопротивляться». И тогда я действительно признала, что этой мой ресурс. Почему бы на этом не строить свои произведения, если я с этим сталкиваюсь и подхожу близко каждый день и обладаю этим знанием. Мои рассказы, заметки, эссе все посвящены смерти, может когда-нибудь все закончится. Закончится этот поток и начнется новый, ну или не будет ничего.
#формаслов_интервью
#формаслов
#интервью
#современнаяпроза
#современнаялитература
#ольга_фатеева
На филологическом факультете мне показалось, что это самая бессмысленная профессия, мне очень захотелось приносить реальную пользу людям. Медицина — это самая реальная польза, поэтому я и сменила вектор. Вскоре меня настиг кризис в своей специальности, я перебирала многие вещи, что еще могла бы делать сейчас.
<…>
Как любой человек — боюсь смерти. Моя работа не избавляет от страха смерти, зато заряжает фатализмом. У меня есть уверенность в том, что все случится именно тогда, когда должно. Может показаться, что это избавляет от ответственности, но все совершенно не так, она помогает относится к смерти спокойнее.
<…>
Когда только начинала, старалась писать традиционные рассказы, и даже приступала к традиционному конвекциональному фикшн-роману, но я решила, что это не мое. Когда смерть и трупы прорвались в мои тексты, одна из мастеров сказала: «Оля, ну пишите уже о трупах, у вас это каждый раз по-разному получается. Хватит сопротивляться». И тогда я действительно признала, что этой мой ресурс. Почему бы на этом не строить свои произведения, если я с этим сталкиваюсь и подхожу близко каждый день и обладаю этим знанием. Мои рассказы, заметки, эссе все посвящены смерти, может когда-нибудь все закончится. Закончится этот поток и начнется новый, ну или не будет ничего.
#формаслов_интервью
#формаслов
#интервью
#современнаяпроза
#современнаялитература
#ольга_фатеева
Григорий Гладков: «Ощущение свободы не исчезает с годами» (фрагменты интервью)
<…> Я пишу в основном детское, но и взрослые песни, естественно. Это песни к фильмам, спектаклям. Пластинки: «Одинокий музыкант», «То, что мы зовем душой», «Прогулки по Петербургу под аккомпанемент гитары и дождя», все эти диски — в интернете, можете послушать. Еще фильмы, радио- и телепередачи, много детских, но есть и взрослые, конечно. А вот последний диск, который я выпустил, называется «Романсы». Я всю жизнь сочинял романсы. Это удивительный жанр. Романсы состоят из пауз, чтобы выделить важные слова, оставить место импровизации. Там музыка идет за словом, за дыханием…
<…> В каждом взрослом ребенок живет до старости. Это и толкает взрослых дядей и тетей писать сказки, стихи, снимать мультфильмы. Чтобы ребенок в тебе не умирал. Самая первая моя пластинка называлась «Чудетство». Это слово придумал Михаил Яснов…
<…> Ощущение свободы не исчезает с годами, но макароны я ем по-разному: и вдоль, и поперёк, а иногда вообще по диагонали.
#формаслов_интервью
#формаслов
#интервью
#детскаялитература
#кантри
#музыка
#григорий_гладков
<…> Я пишу в основном детское, но и взрослые песни, естественно. Это песни к фильмам, спектаклям. Пластинки: «Одинокий музыкант», «То, что мы зовем душой», «Прогулки по Петербургу под аккомпанемент гитары и дождя», все эти диски — в интернете, можете послушать. Еще фильмы, радио- и телепередачи, много детских, но есть и взрослые, конечно. А вот последний диск, который я выпустил, называется «Романсы». Я всю жизнь сочинял романсы. Это удивительный жанр. Романсы состоят из пауз, чтобы выделить важные слова, оставить место импровизации. Там музыка идет за словом, за дыханием…
<…> В каждом взрослом ребенок живет до старости. Это и толкает взрослых дядей и тетей писать сказки, стихи, снимать мультфильмы. Чтобы ребенок в тебе не умирал. Самая первая моя пластинка называлась «Чудетство». Это слово придумал Михаил Яснов…
<…> Ощущение свободы не исчезает с годами, но макароны я ем по-разному: и вдоль, и поперёк, а иногда вообще по диагонали.
#формаслов_интервью
#формаслов
#интервью
#детскаялитература
#кантри
#музыка
#григорий_гладков
Денис Драгунский: «Тебя рвут на части, вот как надо жить!»
(фрагмент интервью)
Просто вся моя жизнь — это чередование разных проектов, потому что поначалу я был многообещающим юным художником. Все художники, бывшие друзьями отца, очень ценили мое творчество и говорили, что я талантливый мальчик; мне было тринадцать-пятнадцать лет. Я надеюсь, что они хвалили меня не только потому, что я был сыном писателя, которого они иллюстрировали. У меня было две выставки: одна в библиотеке, а другая аж в «Комсомольской правде». Репродукции моих картинок печатались в журналах «Пионер», «Семья и школа». Журналистка Нина Аллахвердова написала в «Комсомолке» целую статью про мои картинки. А потом мой талант стал куда-то испаряться, и это было естественно. Ведь в детстве каждый ребенок — Матисс или Пикассо, а у подростков это обычно исчезает. Но вот у моей дочери художественный талант только продолжился: она стала дизайнером и теперь оформляет все мои книжки. А я стал филологом, изучал греческий, преподавал его, потом начал заниматься инсценировками. Сначала инсценировал отцовские рассказы для телевидения, потом писал свои оригинальные пьесы, но я не видел в этом своего успеха. По моим пьесам снимались фильмы, но при этом все было через не могу, я бегал по режиссерам и уговаривал, чтобы меня прочитали, знакомился с продюсерами, то есть с директорами киностудий… Наконец до меня дошло, что настоящий драматург — это тот человек, за которым бегают режиссеры и продюсеры. Эту истину мне сообщил режиссер Владимир Грамматиков: сценарист пишет, а за спиной его стоит режиссер и вырывает странички из рук. Я понял, что мне пора менять свой жизненный проект.
<…>
#формаслов
#формаслов_интервью
#современнаялитература
#современнаяпроза
#проза
#литература
#интервью
#денис_драгунский
(фрагмент интервью)
Просто вся моя жизнь — это чередование разных проектов, потому что поначалу я был многообещающим юным художником. Все художники, бывшие друзьями отца, очень ценили мое творчество и говорили, что я талантливый мальчик; мне было тринадцать-пятнадцать лет. Я надеюсь, что они хвалили меня не только потому, что я был сыном писателя, которого они иллюстрировали. У меня было две выставки: одна в библиотеке, а другая аж в «Комсомольской правде». Репродукции моих картинок печатались в журналах «Пионер», «Семья и школа». Журналистка Нина Аллахвердова написала в «Комсомолке» целую статью про мои картинки. А потом мой талант стал куда-то испаряться, и это было естественно. Ведь в детстве каждый ребенок — Матисс или Пикассо, а у подростков это обычно исчезает. Но вот у моей дочери художественный талант только продолжился: она стала дизайнером и теперь оформляет все мои книжки. А я стал филологом, изучал греческий, преподавал его, потом начал заниматься инсценировками. Сначала инсценировал отцовские рассказы для телевидения, потом писал свои оригинальные пьесы, но я не видел в этом своего успеха. По моим пьесам снимались фильмы, но при этом все было через не могу, я бегал по режиссерам и уговаривал, чтобы меня прочитали, знакомился с продюсерами, то есть с директорами киностудий… Наконец до меня дошло, что настоящий драматург — это тот человек, за которым бегают режиссеры и продюсеры. Эту истину мне сообщил режиссер Владимир Грамматиков: сценарист пишет, а за спиной его стоит режиссер и вырывает странички из рук. Я понял, что мне пора менять свой жизненный проект.
<…>
#формаслов
#формаслов_интервью
#современнаялитература
#современнаяпроза
#проза
#литература
#интервью
#денис_драгунский
Интервью с Дарьей Варламовой, ведущей курса по нон-фикшн в Сreative writing school @dostoevsky_cws
"есть общая тенденция: у людей сейчас большой запрос на принятие собственных слабостей. Есть нон-фикшн, который не столько рассказывает, сколько поучает — как стать суперуспешным, как стать организатором, великолепным менеджером и т.п. Еще недавно это была жесткая история, про нарциссизм и бесчеловечное отношение к себе — как себя оптимизировать, апгрейдить наподобие компьютера, механистически выжать максимум результата. Но сейчас люди растеряны из-за того, что на нас все время сваливаются разные катаклизмы, мир становится более сложным. И если мы не начнем относиться к своим слабостям более человечно, мы просто не потянем"
Читать на сайте
#формаслов
#cветская жизнь
#интервью
#Дарья_Варламова https://formasloff.ru/2022/06/15/darja-varlamova-u-vseh-kreativshhikov-bolshoe-budushhee/
"есть общая тенденция: у людей сейчас большой запрос на принятие собственных слабостей. Есть нон-фикшн, который не столько рассказывает, сколько поучает — как стать суперуспешным, как стать организатором, великолепным менеджером и т.п. Еще недавно это была жесткая история, про нарциссизм и бесчеловечное отношение к себе — как себя оптимизировать, апгрейдить наподобие компьютера, механистически выжать максимум результата. Но сейчас люди растеряны из-за того, что на нас все время сваливаются разные катаклизмы, мир становится более сложным. И если мы не начнем относиться к своим слабостям более человечно, мы просто не потянем"
Читать на сайте
#формаслов
#cветская жизнь
#интервью
#Дарья_Варламова https://formasloff.ru/2022/06/15/darja-varlamova-u-vseh-kreativshhikov-bolshoe-budushhee/
Владимир Гандельсман: «Писать стихи — убивать время»
— В своей книге Вы активно пользуетесь жанром монопрозы — если можно употребить такое определение вслед за «моностихами». (Исходное значение слова мне известно.) Это жанр короткого полуафоризма, полунаблюдения. Какие из них Вы могли бы выделить, какие Вам наиболее дороги?
— Не знаю. Cебя не перечитываю и не пересматриваю. Не помню ни одного своего стихотворения наизусть, тем более «монопрозы», как Вы сказали. Поэтому, с Вашего позволения и шутки ради, приведу записи, существующие под условным названием «Из дневника мизантропа»:
«Личная жизнь доводит до личной смерти»;
«Оден говорил, что верлибр — это игра в теннис без сетки. Предполагал ли он вариант игры не только без сетки, но и без мяча? Что есть, наконец, игры без зрителей?»;
«Отсутствие таланта как приём. Можно сделать из этого отсутствия литературу. Изначально безграмотные стали писать неграмотно, делая вид, что это приём. Пустота как приём. Бесчувственность как приём»;
«Когда о ком-то говорят в превосходной степени, чаще хотят не столько его возвысить, сколько принизить остальных. Все конкурсы и соревнования созданы именно для этого. Как можно быть организатором этого «бега в мешках»? Как можно быть членом жюри?»;
«Мой друг Ю., красавец и ловелас, молвил: “Если бы я не осветил Т. светом её любви ко мне, она так бы и жила в медленном потускнении своих недоразвившихся начал”»;
«Во фразе из “Подростка” — “Улыбка была до того добрая, что, видимо, была преднамеренная” — весь Ф. М. Д.»;
«Залог долгожительства — умение унижаться и быть морально подвижным»;
«Журналист говорил умные вещи. Но по тому, как он сидел, было ясно: идиот»;
«Я бы катапультировался. Но некуда. Всюду люди».
О! Я вспомнил свою любимую и совершенно не мизантропическую фразу, существующую в виде вопроса:
«Что лучше — облокачиваться или улетучиваться?»
В новом номере журнала «Формаслов» беседует с Владимиром Аркадьевичем о природе жанра «запасных книжек», о смысле поэзии, бессмысленности философии, истории трусости и о том, почему из эссе Шаламова невозможно извлекать нравственные и философские уроки.
#формаслов_беседы
#книги
#интервью
— В своей книге Вы активно пользуетесь жанром монопрозы — если можно употребить такое определение вслед за «моностихами». (Исходное значение слова мне известно.) Это жанр короткого полуафоризма, полунаблюдения. Какие из них Вы могли бы выделить, какие Вам наиболее дороги?
— Не знаю. Cебя не перечитываю и не пересматриваю. Не помню ни одного своего стихотворения наизусть, тем более «монопрозы», как Вы сказали. Поэтому, с Вашего позволения и шутки ради, приведу записи, существующие под условным названием «Из дневника мизантропа»:
«Личная жизнь доводит до личной смерти»;
«Оден говорил, что верлибр — это игра в теннис без сетки. Предполагал ли он вариант игры не только без сетки, но и без мяча? Что есть, наконец, игры без зрителей?»;
«Отсутствие таланта как приём. Можно сделать из этого отсутствия литературу. Изначально безграмотные стали писать неграмотно, делая вид, что это приём. Пустота как приём. Бесчувственность как приём»;
«Когда о ком-то говорят в превосходной степени, чаще хотят не столько его возвысить, сколько принизить остальных. Все конкурсы и соревнования созданы именно для этого. Как можно быть организатором этого «бега в мешках»? Как можно быть членом жюри?»;
«Мой друг Ю., красавец и ловелас, молвил: “Если бы я не осветил Т. светом её любви ко мне, она так бы и жила в медленном потускнении своих недоразвившихся начал”»;
«Во фразе из “Подростка” — “Улыбка была до того добрая, что, видимо, была преднамеренная” — весь Ф. М. Д.»;
«Залог долгожительства — умение унижаться и быть морально подвижным»;
«Журналист говорил умные вещи. Но по тому, как он сидел, было ясно: идиот»;
«Я бы катапультировался. Но некуда. Всюду люди».
О! Я вспомнил свою любимую и совершенно не мизантропическую фразу, существующую в виде вопроса:
«Что лучше — облокачиваться или улетучиваться?»
В новом номере журнала «Формаслов» беседует с Владимиром Аркадьевичем о природе жанра «запасных книжек», о смысле поэзии, бессмысленности философии, истории трусости и о том, почему из эссе Шаламова невозможно извлекать нравственные и философские уроки.
#формаслов_беседы
#книги
#интервью
Сергей Костырко: «Главным был воздух внутренней свободы»
— Ваши статьи публикуются преимущественно в толстых журналах. Никогда не хотелось выйти к аудитории популярного СМИ (кстати, можно ли считать таковой работу в «Русском Журнале»?)? Или такая работа привела бы к опрощению, к необходимости потакать вкусам массового читателя?
— Писание в толстые журналы было писанием для своей аудитории. Мне казалось, что читатели толстожурнальной литературы и я говорим и думаем на одном языке. Что же касается «популярных СМИ», то писать для глянцевых журналов, журналов «с покушениями на моду» (интеллектуальную), мне было бы неинтересно. Особенно в последние годы, когда граница между собственно литературной критикой и критикой как формой книжно-издательского маркетинга почти стерлась. Я понимаю, что любой благожелательный отзыв критика на книгу или публикацию можно рассматривать еще и как форму «продвижения» этой книги, но когда литературный критик (как, скажем, далеко не последняя в профессиональном отношении Галина Юзефович) демонстративно отказывается от рецензирования журнальных публикаций, а пишет только о книжных изданиях, он, по сути, из литературного критика превращается в пиар-менеджера. Я уж не говорю про рецензии, заказанные и проплаченные автором рецензируемых книг или выпустившими их издательствами. Как правило, такие публикации появляются именно в «популярных СМИ». В толстожурнальной критике я с этим пока не сталкивался.
Читайте интервью полностью на нашем сайте!
#формаслов_беседы
#интервью
— Ваши статьи публикуются преимущественно в толстых журналах. Никогда не хотелось выйти к аудитории популярного СМИ (кстати, можно ли считать таковой работу в «Русском Журнале»?)? Или такая работа привела бы к опрощению, к необходимости потакать вкусам массового читателя?
— Писание в толстые журналы было писанием для своей аудитории. Мне казалось, что читатели толстожурнальной литературы и я говорим и думаем на одном языке. Что же касается «популярных СМИ», то писать для глянцевых журналов, журналов «с покушениями на моду» (интеллектуальную), мне было бы неинтересно. Особенно в последние годы, когда граница между собственно литературной критикой и критикой как формой книжно-издательского маркетинга почти стерлась. Я понимаю, что любой благожелательный отзыв критика на книгу или публикацию можно рассматривать еще и как форму «продвижения» этой книги, но когда литературный критик (как, скажем, далеко не последняя в профессиональном отношении Галина Юзефович) демонстративно отказывается от рецензирования журнальных публикаций, а пишет только о книжных изданиях, он, по сути, из литературного критика превращается в пиар-менеджера. Я уж не говорю про рецензии, заказанные и проплаченные автором рецензируемых книг или выпустившими их издательствами. Как правило, такие публикации появляются именно в «популярных СМИ». В толстожурнальной критике я с этим пока не сталкивался.
Читайте интервью полностью на нашем сайте!
#формаслов_беседы
#интервью
Алексей Пурин: «Не надо фокусироваться на “низе” и грязи»
— Кажется, что, когда Вы доходите до современности, у Вас появляются куда более раздражённые интонации, чем в разговоре об Анненском или Мандельштаме. Не очень принимаете новейшую поэзию?
— Ну, во-первых, если бы писал какую-либо работу о кубофутуристах или имажинистах, то тоже позволил бы себе кое над чем у них поиздеваться (не один Маяковский это умеет!).
А во-вторых, действительно огорчительно, по-моему, что достойный поэт Ирина Ермакова не пользуется знаками препинания (мне это кажется повсеместным глупым поветрием, даже уже донельзя банальным). Одаренный Кабанов зачем-то перебарщивает с обсценной лексикой. А блистательный и умнейший некогда Николай Кононов окончательно карнавализировался (по Бахтину) и сделался певцом материально-телесного низа и его выделений.
И мне всё-таки кажется, что я вижу в рецензируемых авторах и хорошее, и плохое — вероятно, из своей склонности к реализму.
В новом номере "Формаслова" Алексей Пурин рассказывает о замысле и композиции книги "Утраченные аллюзии", об исторически неверных прочтениях Блока и о том, как крушение символизма повлияло на будущую, в том числе и футуристическую словесность. О спорах с Еленой Шварц и о том, что возмутило при чтении статей Белинского. О критических «наездах» после рецензии на антологию Евтушенко — и об архивных публикациях журнала «Звезда».
#формаслов_беседы
#интервью
— Кажется, что, когда Вы доходите до современности, у Вас появляются куда более раздражённые интонации, чем в разговоре об Анненском или Мандельштаме. Не очень принимаете новейшую поэзию?
— Ну, во-первых, если бы писал какую-либо работу о кубофутуристах или имажинистах, то тоже позволил бы себе кое над чем у них поиздеваться (не один Маяковский это умеет!).
А во-вторых, действительно огорчительно, по-моему, что достойный поэт Ирина Ермакова не пользуется знаками препинания (мне это кажется повсеместным глупым поветрием, даже уже донельзя банальным). Одаренный Кабанов зачем-то перебарщивает с обсценной лексикой. А блистательный и умнейший некогда Николай Кононов окончательно карнавализировался (по Бахтину) и сделался певцом материально-телесного низа и его выделений.
И мне всё-таки кажется, что я вижу в рецензируемых авторах и хорошее, и плохое — вероятно, из своей склонности к реализму.
В новом номере "Формаслова" Алексей Пурин рассказывает о замысле и композиции книги "Утраченные аллюзии", об исторически неверных прочтениях Блока и о том, как крушение символизма повлияло на будущую, в том числе и футуристическую словесность. О спорах с Еленой Шварц и о том, что возмутило при чтении статей Белинского. О критических «наездах» после рецензии на антологию Евтушенко — и об архивных публикациях журнала «Звезда».
#формаслов_беседы
#интервью
Антон Азаренков: «Ещё многое предстоит достать из подземной реки»
— До того, как я начал преподавать, я сменил несколько профессий: мёл полы на стекольном заводе, расклеивал листовки, носил мешки с цементом, готовил к ЕГЭ по литературе, вёл сайт охранного агентства и редактировал провинциальный глянцевый журнал. Всё это примерно одинаковые занятия, никакого отношения к литературе не имеющие. Преподавание, научная работа — хороший способ читать книги и делать вид, что ты полезен обществу. Но, боюсь, в недалёком будущем, когда победят агитбригады и нейросети, таких, как я, соберут на корабль и отправят куда-нибудь подальше на необитаемый остров.
Поэтам во все времена предписывалось знать других поэтов. Большинство же современных филфаков, как и Литинститут, просто готовят квалифицированных читателей. Двести лет назад с этим справлялась домашняя библиотека.
Поэт-филолог совсем не уникальная судьба. Иннокентий Анненский был филологом-классиком и директором гимназии. Владимир Набоков и Иосиф Бродский не заканчивали филологический, но были блестящими лекторами и филологами в широком смысле этого слова. Игорь Чиннов и Дмитрий Бобышев, тоже не получившие специального образования, стали университетскими профессорами. Среди известных поэтов немало и собственно профессиональных филологов, навскидку: тот же Леонид Чертков, Ольга Седакова, Сергей Завьялов, Полина Барскова, Данила Давыдов…
В целом же для меня изучение других поэтических языков идёт рука об руку с созданием собственного. Также мне «важно быть филологом», как ты выразился, потому что в нашем обществе во что бы то ни стало принято где-нибудь «работать». Но если бы выпала возможность всё переиграть, я бы предпочел стать двадцатилетним бразильским диджеем или колдуном-бушменом на окраине Калахари.
Полная беседа Бориса Кутенкова и Антона Азаренкова — в журнале
#формаслов_беседы
#интервью
— До того, как я начал преподавать, я сменил несколько профессий: мёл полы на стекольном заводе, расклеивал листовки, носил мешки с цементом, готовил к ЕГЭ по литературе, вёл сайт охранного агентства и редактировал провинциальный глянцевый журнал. Всё это примерно одинаковые занятия, никакого отношения к литературе не имеющие. Преподавание, научная работа — хороший способ читать книги и делать вид, что ты полезен обществу. Но, боюсь, в недалёком будущем, когда победят агитбригады и нейросети, таких, как я, соберут на корабль и отправят куда-нибудь подальше на необитаемый остров.
Поэтам во все времена предписывалось знать других поэтов. Большинство же современных филфаков, как и Литинститут, просто готовят квалифицированных читателей. Двести лет назад с этим справлялась домашняя библиотека.
Поэт-филолог совсем не уникальная судьба. Иннокентий Анненский был филологом-классиком и директором гимназии. Владимир Набоков и Иосиф Бродский не заканчивали филологический, но были блестящими лекторами и филологами в широком смысле этого слова. Игорь Чиннов и Дмитрий Бобышев, тоже не получившие специального образования, стали университетскими профессорами. Среди известных поэтов немало и собственно профессиональных филологов, навскидку: тот же Леонид Чертков, Ольга Седакова, Сергей Завьялов, Полина Барскова, Данила Давыдов…
В целом же для меня изучение других поэтических языков идёт рука об руку с созданием собственного. Также мне «важно быть филологом», как ты выразился, потому что в нашем обществе во что бы то ни стало принято где-нибудь «работать». Но если бы выпала возможность всё переиграть, я бы предпочел стать двадцатилетним бразильским диджеем или колдуном-бушменом на окраине Калахари.
Полная беседа Бориса Кутенкова и Антона Азаренкова — в журнале
#формаслов_беседы
#интервью
Формаслов
Антон Азаренков: «Ещё многое предстоит достать из подземной реки» - Формаслов
Читать интервью с Антоном Азаренковым в журнале "Формаслов". Современная поэзия, проза, критика, события, искусство
Анна Орлицкая: «Утонченный юноша в кофейне может оказаться лишь маской, под которой прячется смерть»
— Аня, в твоих стихах есть атмосфера напряженного ожидания чего-то, что, может быть, не сбудется. Часы, календарь, поседевшие васильки — все это отзывается печалью какого-то несоответствия заданным мерам. Скажи, что для тебя время? Оно гнетет или отпускает на волю?
— В некотором смысле время — это то, что создает нашу память, а память — то, что создает нашу личность, то есть, в конечном счете, то, что мы есть. Идея времени для меня действительно очень важна. Время всегда с нами, всегда вокруг нас, как воздух, при этом мы зачастую не можем относиться к нему нейтрально, не замечать его. Я бы сказала, что необратимость и неотменимость времени, а также ограниченность нашего существования в его мире не дают мне покоя. Мне часто кажется, что я тороплюсь и при этом теряю время зря. Но возможно ли существование вне времени или где-то, где оно течет по иным законам? В материальном мире, с моей точки зрения, определенно нет, но в творчестве можно поразмышлять над такими альтернативами. Над тем, как время идет в наших мыслях, ожиданиях, в умозрительных мирах и как оно соотносится с материальным временем нашей жизни — ведь именно в мыслях мы нередко пытаемся от него спрятаться, и, хотя такие попытки объективно ничего не меняют, мы почему-то продолжаем это делать, и это придуманное нами для самих себя умозрительное время интересно исследовать.
Так что время для меня, пожалуй, в первую очередь источник тревоги и беспокойства и уже после — объект интереса и любопытства, но любопытства осторожного, какое проявляешь к чему-то опасному, например, к стихии, перед лицом которой ты ничтожно мал.
Читать интервью полностью: https://formasloff.ru/2023/04/15/anna-orlickaja-utonchennyj-junosha-v-kofejne/
#формаслов_беседы
#интервью
— Аня, в твоих стихах есть атмосфера напряженного ожидания чего-то, что, может быть, не сбудется. Часы, календарь, поседевшие васильки — все это отзывается печалью какого-то несоответствия заданным мерам. Скажи, что для тебя время? Оно гнетет или отпускает на волю?
— В некотором смысле время — это то, что создает нашу память, а память — то, что создает нашу личность, то есть, в конечном счете, то, что мы есть. Идея времени для меня действительно очень важна. Время всегда с нами, всегда вокруг нас, как воздух, при этом мы зачастую не можем относиться к нему нейтрально, не замечать его. Я бы сказала, что необратимость и неотменимость времени, а также ограниченность нашего существования в его мире не дают мне покоя. Мне часто кажется, что я тороплюсь и при этом теряю время зря. Но возможно ли существование вне времени или где-то, где оно течет по иным законам? В материальном мире, с моей точки зрения, определенно нет, но в творчестве можно поразмышлять над такими альтернативами. Над тем, как время идет в наших мыслях, ожиданиях, в умозрительных мирах и как оно соотносится с материальным временем нашей жизни — ведь именно в мыслях мы нередко пытаемся от него спрятаться, и, хотя такие попытки объективно ничего не меняют, мы почему-то продолжаем это делать, и это придуманное нами для самих себя умозрительное время интересно исследовать.
Так что время для меня, пожалуй, в первую очередь источник тревоги и беспокойства и уже после — объект интереса и любопытства, но любопытства осторожного, какое проявляешь к чему-то опасному, например, к стихии, перед лицом которой ты ничтожно мал.
Читать интервью полностью: https://formasloff.ru/2023/04/15/anna-orlickaja-utonchennyj-junosha-v-kofejne/
#формаслов_беседы
#интервью
Формаслов
Анна Орлицкая: «Утонченный юноша в кофейне может оказаться лишь маской, под которой прячется смерть» - Формаслов
Анна Орлицкая беседует о верлибрах, психотерапии и переводах с испанского с Алексеем Чипигой. Журнал "Формаслов". Современная проза, поэзия
Майя Кучерская: «На моих глазах дети из монстров превратились в зайчиков»
В издательстве «Новое литературное обозрение» вышел сборник «Творческое письмо в России. Сюжеты, подходы, проблемы» (составители Майя Кучерская, Александра Баженова-Сорокина, Александра Чабан, Дмитрий Харитонов). В книге затрагиваются самые разные вопросы, касающиеся творческого письма (creative writing), — это и педагогические практики, и анализ писательских институций, и развитие литературного образования. Сборник состоит из трех разделов: первый посвящен истории становления творческого письма в период с ХVIII до ХX века, второй — отдельным аспектам его теории, а третий – вопросам перевода. Мы поговорили с профессором НИУ ВШЭ, художественным руководителем литературных мастерских Creative Writing School, писательницей Майей Кучерской о том, изменились ли методики преподавания творческого письма после февраля 2022 года, о самых актуальных пособиях по творческому мастерству и литературных школах, о свободе и независимости писателя.
Беседовал Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/05/15/majja-kucherskaja-na-moih-glazah-deti-iz-monstrov-prevratilis-v-zajchikov/
#формаслов_беседы
#интервью
В издательстве «Новое литературное обозрение» вышел сборник «Творческое письмо в России. Сюжеты, подходы, проблемы» (составители Майя Кучерская, Александра Баженова-Сорокина, Александра Чабан, Дмитрий Харитонов). В книге затрагиваются самые разные вопросы, касающиеся творческого письма (creative writing), — это и педагогические практики, и анализ писательских институций, и развитие литературного образования. Сборник состоит из трех разделов: первый посвящен истории становления творческого письма в период с ХVIII до ХX века, второй — отдельным аспектам его теории, а третий – вопросам перевода. Мы поговорили с профессором НИУ ВШЭ, художественным руководителем литературных мастерских Creative Writing School, писательницей Майей Кучерской о том, изменились ли методики преподавания творческого письма после февраля 2022 года, о самых актуальных пособиях по творческому мастерству и литературных школах, о свободе и независимости писателя.
Беседовал Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/05/15/majja-kucherskaja-na-moih-glazah-deti-iz-monstrov-prevratilis-v-zajchikov/
#формаслов_беседы
#интервью
Формаслов
Майя Кучерская: «На моих глазах дети из монстров превратились в зайчиков» - Формаслов
Интервью с Майей Кучерской, профессором НИУ ВШЭ, художественным руководителем литературных мастерских Creative Writing School, писательницей.
Илья Фаликов // После Бориса Рыжего мне ни разу не захотелось присвистнуть
Об Илье Фаликове хочется сказать, что он автор, верный себе. Что бы он ни писал — стихи, очерки о поэтах, романы — всё получается с бывалой улыбкой, мужественно лаконично. Вероятно, здесь сказывается позиция ироничного наблюдателя, не желающего «примазываться» к чужой славе, хотя и степень обожания к своим героям видна невооружённым глазом. Среди тем нашего интервью — стихи и дневники Натальи Аришиной, поэта и жены Фаликова, восхищённо сдержанное предисловие к которым он написал.
Беседовали Алексей Чипига и Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/06/15/ilja-falikov-posle-borisa-ryzhego-mne-ni-razu-ne-zahotelos-prisvistnut/
#формаслов_беседы
#интервью
Об Илье Фаликове хочется сказать, что он автор, верный себе. Что бы он ни писал — стихи, очерки о поэтах, романы — всё получается с бывалой улыбкой, мужественно лаконично. Вероятно, здесь сказывается позиция ироничного наблюдателя, не желающего «примазываться» к чужой славе, хотя и степень обожания к своим героям видна невооружённым глазом. Среди тем нашего интервью — стихи и дневники Натальи Аришиной, поэта и жены Фаликова, восхищённо сдержанное предисловие к которым он написал.
Беседовали Алексей Чипига и Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/06/15/ilja-falikov-posle-borisa-ryzhego-mne-ni-razu-ne-zahotelos-prisvistnut/
#формаслов_беседы
#интервью
Марина Кудимова: «Творчество — задание Бога нам, неуспевающим ученикам»
В серии «Говорим о литературе» «Библиотеки Русского Пен-центра» вышла книга эссеистики Марины Кудимовой «Фобия длинных слов», основанная на записях из социальных сетей последних лет. В своих заметках Кудимова, как всегда, строга к современности и полемически безапелляционна. Но всему в этих текстах с захватывающим интересом внимаешь, даже порой не соглашаясь: от цепкого и разностороннего анализа исторических реалий до рассуждений о редакторском деле, от наблюдений о природе поэзии до воспоминаний о дружбе с метареалистами. Уникальное сочетание эрудиции, открытости новому опыту и уверенной харизматичности притягивает читателей.
Мы поговорили о творчестве как палимпсесте и о новом поэтическом поколении; о «буржуазном хитоне», способном изменить поэтическую судьбу, и книгах детства, которые чуть не привели к трагической гибели. Но начали с актуального для нас всех — литературного образования. И затронули в этой связи Николая Старшинова, чей 100-летний юбилей грядёт 6 декабря 2024-го…
Беседовал Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/07/15/marina-kudimova-tvorchestvo-zadanie-boga-nam-neuspevajushhim-uchenikam/
#формаслов_беседы
#интервью
В серии «Говорим о литературе» «Библиотеки Русского Пен-центра» вышла книга эссеистики Марины Кудимовой «Фобия длинных слов», основанная на записях из социальных сетей последних лет. В своих заметках Кудимова, как всегда, строга к современности и полемически безапелляционна. Но всему в этих текстах с захватывающим интересом внимаешь, даже порой не соглашаясь: от цепкого и разностороннего анализа исторических реалий до рассуждений о редакторском деле, от наблюдений о природе поэзии до воспоминаний о дружбе с метареалистами. Уникальное сочетание эрудиции, открытости новому опыту и уверенной харизматичности притягивает читателей.
Мы поговорили о творчестве как палимпсесте и о новом поэтическом поколении; о «буржуазном хитоне», способном изменить поэтическую судьбу, и книгах детства, которые чуть не привели к трагической гибели. Но начали с актуального для нас всех — литературного образования. И затронули в этой связи Николая Старшинова, чей 100-летний юбилей грядёт 6 декабря 2024-го…
Беседовал Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/07/15/marina-kudimova-tvorchestvo-zadanie-boga-nam-neuspevajushhim-uchenikam/
#формаслов_беседы
#интервью
Формаслов
Марина Кудимова: «Творчество — задание Бога нам, неуспевающим ученикам» - Формаслов
Беседа с Мариной Кудимовой о литературном образовании, творчестве, новом поэтическом поколении и книгах детства.
Александр Чанцев // «В случае Мисимы и Лимонова речь идёт о невозможности»
Александр Чанцев — мастер сопоставлений, о чём можно узнать не только из нашего интервью, но и из его книги «Бунт красоты» (М.; СПб.: Пальмира» 2024), посвящённой Юкио Мисиме и Эдуарду Лимонову, а также влиянию первого на второго. Упомянув Плутарха с его системой двойных портретов в предисловии к ней, Чанцев держится его примера. Мы поговорили с автором об отшельничестве, самозабвении жреца и мире, сошедшем с ума, — темах сколь соблазнительных, столь и глубоких.
Беседовал Алексей Чипига: https://formasloff.ru/2024/08/15/51796/
#формаслов_беседы
#интервью
Александр Чанцев — мастер сопоставлений, о чём можно узнать не только из нашего интервью, но и из его книги «Бунт красоты» (М.; СПб.: Пальмира» 2024), посвящённой Юкио Мисиме и Эдуарду Лимонову, а также влиянию первого на второго. Упомянув Плутарха с его системой двойных портретов в предисловии к ней, Чанцев держится его примера. Мы поговорили с автором об отшельничестве, самозабвении жреца и мире, сошедшем с ума, — темах сколь соблазнительных, столь и глубоких.
Беседовал Алексей Чипига: https://formasloff.ru/2024/08/15/51796/
#формаслов_беседы
#интервью
Евгений Бунимович // «В литературе опять увидели опасность»
Имя Кирилла Владимировича Ковальджи (1930 — 2017) сейчас как будто бы подзабыто. Сам поэт и педагог с некоторой иронией признавался, что «от других студий остались имена руководителей», подчёркивая, что живёт в своих учениках, и в то же время стремясь разглядеть и направить каждого — в силу своей открытости к новым веяниям и именам. И «вырастил» целое поколение поэтов, чьи имена сейчас считаются безусловными — Александр Ерёменко, Алексей Парщиков, Нина Искренко, Иван Жданов и многие другие (все они ученики Ковальджи и выходцы из его знаменитой студии при журнале «Юность»).
Мы встретились с одним из знаменитейших учеников Ковальджи — поэтом, педагогом, депутатом Мосгордумы от партии «Яблоко» Евгением Бунимовичем, когда-то старостой его студии и одним из организаторов клуба «Поэзия» — и побеседовали о Кирилле Владимировиче, о его важнейших уроках, о главных качествах педагога вообще.
Беседовал Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/09/15/evgenij-bunimovich-v-literature-opjat-uvideli-opasnost/
#формаслов_беседы
#интервью
Имя Кирилла Владимировича Ковальджи (1930 — 2017) сейчас как будто бы подзабыто. Сам поэт и педагог с некоторой иронией признавался, что «от других студий остались имена руководителей», подчёркивая, что живёт в своих учениках, и в то же время стремясь разглядеть и направить каждого — в силу своей открытости к новым веяниям и именам. И «вырастил» целое поколение поэтов, чьи имена сейчас считаются безусловными — Александр Ерёменко, Алексей Парщиков, Нина Искренко, Иван Жданов и многие другие (все они ученики Ковальджи и выходцы из его знаменитой студии при журнале «Юность»).
Мы встретились с одним из знаменитейших учеников Ковальджи — поэтом, педагогом, депутатом Мосгордумы от партии «Яблоко» Евгением Бунимовичем, когда-то старостой его студии и одним из организаторов клуба «Поэзия» — и побеседовали о Кирилле Владимировиче, о его важнейших уроках, о главных качествах педагога вообще.
Беседовал Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/09/15/evgenij-bunimovich-v-literature-opjat-uvideli-opasnost/
#формаслов_беседы
#интервью
Формаслов
Евгений Бунимович // «В литературе опять увидели опасность» - Формаслов
Борис Кутенков беседует с Евгением Бунимовичем о Кирилле Ковальджи, его важнейших уроках и главных качествах педагога вообще
Владимир Гандельсман // «Заболевание лауреатствами даёт серьёзные осложнения»
В издательстве центра арт-терапии «Делаландия» вышла долгожданная книга Владимира Гандельсмана «В небе царит звезда». Перед нами — сборник доброжелательных отзывов о поэзии: предисловий, послесловий и даже коротких отрывков из писем авторам («коротышки» волею составителей помещены в отдельный раздел). Некоторые, как это обычно и бывает, написаны с истинным вдохновением; какие-то — с вдумчивой и сдержанной приязнью к попросившему автору. И те и другие — написаны хорошо, может быть, даже редкостно хорошо для нашей эссеистики; в каждом слове, в каждой строке чувствуется жест поэта.
Мы расспросили Владимира Аркадьевича о критериях хорошего эссе, семинарах, которые он ведёт в «Делаландии», и о новейшей поэзии.
Беседовал Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/10/15/vladimir-gandelsman-zabolevanie-laureatstvami-dajot-serjoznye-oslozhnenija/
#формаслов_беседы
#интервью
В издательстве центра арт-терапии «Делаландия» вышла долгожданная книга Владимира Гандельсмана «В небе царит звезда». Перед нами — сборник доброжелательных отзывов о поэзии: предисловий, послесловий и даже коротких отрывков из писем авторам («коротышки» волею составителей помещены в отдельный раздел). Некоторые, как это обычно и бывает, написаны с истинным вдохновением; какие-то — с вдумчивой и сдержанной приязнью к попросившему автору. И те и другие — написаны хорошо, может быть, даже редкостно хорошо для нашей эссеистики; в каждом слове, в каждой строке чувствуется жест поэта.
Мы расспросили Владимира Аркадьевича о критериях хорошего эссе, семинарах, которые он ведёт в «Делаландии», и о новейшей поэзии.
Беседовал Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/10/15/vladimir-gandelsman-zabolevanie-laureatstvami-dajot-serjoznye-oslozhnenija/
#формаслов_беседы
#интервью
Журналу о поэзии Prosodia в 2024-м году исполнилось 10 лет. За это время изданию удалось многое: стать разветвлённой «экосистемой», как выражается его основатель — поэт, филолог, литературный критик Владимир Козлов. Cейчас проект включает в себя ежедневно обновляемый сайт, бумажное издание, издательскую программу, мастерскую для молодых авторов, конкурс эссе «Пристальное прочтение поэзии», научный семинар. Козлов полон идей, не все из них удаётся реализовать. Но, согласно его позиции, останется неизменной главная задача издания, которая была поставлена в 2014-м, — необходимость расширять аудиторию поэзии. Как этот подход сочетается с задачами поэзии, которая, как известно, есть «сложно построенный смысл» (по Лотману); какой путь прошёл проект вместе с его создателем, какие сожаления и неудачи постигли команду на этом пути и что ещё предстоит сделать; о чём книга эссе «Зачем поэзия» и как пишущему стихи прийти к адекватному пониманию литпроцесса и себя в нём, — обо всём этом с Владимиром поговорил Борис Кутенков: https://formasloff.ru/2024/11/15/vladimir-kozlov-glavnoe-v-iskusstve-sposobnost-preobrazhat-cheloveka/
#формаслов_беседы
#интервью
#формаслов_беседы
#интервью
Формаслов
Владимир Козлов: «Главное в искусстве — способность преображать человека» - Формаслов
Интервью Бориса Кутенкова с главным редактором журнала Prosodia Владимиром Козловым: о проекте, задачах поэзии и ее аудитории