📚🔎👩👩👧👧 #книга #читать #невидимыеженщины #фемкнига #кэролайнперес
«Невидимые женщины»: чем опасен дефицит данных
Во всех областях люди опираются на данные, собранные о человеке, где «человек» по умолчанию — мужчина. Информацию о женщинах просто никто не учитывает. Неполнота статистики приводит к неприятным последствиям — от снижения производительности до профессиональных травм. Каких данных не хватает и почему они нужны — объясняет в своей книге журналистка Кэролайн Перес.
Операционный директор Facebook Шерил Сэндберг в первый раз забеременела, когда еще работала в Google. В своей книге «Не бойся действовать», ставшей бестселлером, она писала, что переносила беременность очень тяжело. Все девять месяцев по утрам ее мучила тошнота. У нее не только рос живот, но и опухало все тело. Ноги увеличились на два размера, «превратившись в бесформенные куски плоти», которые Шерил могла видеть, «только положив на кофейный столик».
Дело было в 2014 году. Google уже была крупной компанией. Возле здания располагалась огромная автостоянка. Располневшей Шерил было нелегко добираться от нее до офиса. После нескольких месяцев борьбы она наконец достучалась до одного из основателей Google, Сергея Брина, и «заявила, что необходимо оборудовать парковочные места для беременных [расположенные у входа в здание], и чем скорее, тем лучше». Брин сразу же согласился, «заметив, что как-то не задумывался об этом раньше». Сэндберг и сама была «смущена» — ведь до тех пор, пока она «не почувствовала на своей шкуре, каково это — передвигаться на больных ногах», ей тоже не приходило в голову, «что беременным женщинам нужны отдельные места на парковке».
До тех пор, пока Шерил не забеременела, у Google не было нужных данных: ни отцы-основатели компании, ни сама Сэндберг не знали, каково приходится беременным. Но стоило одному из руководителей забеременеть, как этот пробел был заполнен, и от этого выиграли все женщины, работавшие в компании и забеременевшие после Шерил. Но для того, чтобы ликвидировать пробел, вовсе не обязательно было ждать, пока забеременеет женщина-руководитель; до нее это случалось с другими, не столь высокопоставленными сотрудницами. Компания могла (и должна была) собрать данные заблаговременно. Но реальность такова, что обычно для решения подобных вопросов требуется руководитель-женщина. А поскольку в руководстве компаний по-прежнему доминируют мужчины, современные рабочие места остаются очень неудобными для женщин: вспомним и тяжелые двери, которые не в силах открыть женщина среднего телосложения, и стеклянные лестницы, и зеркальные полы фойе, позволяющие любому заглянуть вам под юбку, и швы между плитками на тротуарах, словно специально предназначенные для того, чтобы в них застревали тонкие каблуки. Разумеется, все эти неприятные мелочи — еще не конец света, но они отравляют женщинам жизнь.
Взять, к примеру, стандартную температуру воздуха в офисах. Формула для определения оптимальной температуры воздуха в помещениях была разработана в 1960-е годы в расчете на скорость метаболизма среднестатистического сорокалетнего мужчины весом 70 кг, находящегося в покое. Но недавнее исследование показало, что «скорость метаболизма молодых женщин, выполняющих легкую офисную работу, значительно ниже» стандартного показателя для мужчин, выполняющих аналогичную работу. Оказалось, что скорость женского метаболизма на 35% ниже скорости мужского, и, соответственно, температура воздуха в современных офисах в среднем на пять градусов ниже комфортной для женщин. Вот почему летом в нью-йоркских офисах можно наблюдать странную картину: женщины кутаются в пледы, а их коллеги-мужчины разгуливают в рубашках с короткими рукавами.
Нехватка всех этих данных ведет к гендерному неравенству, не говоря уже о том, что она вредит бизнесу: работники, чувствующие себя некомфортно, — плохие работники. Но дефицит данных, связанных с рабочими местами, ведет и к более серьезным последствиям, чем просто дискомфорт и обусловленное им снижение производительности труда. Он приводит к хроническим заболеваниям, а иногда и к гибели женщин.
«Невидимые женщины»: чем опасен дефицит данных
Во всех областях люди опираются на данные, собранные о человеке, где «человек» по умолчанию — мужчина. Информацию о женщинах просто никто не учитывает. Неполнота статистики приводит к неприятным последствиям — от снижения производительности до профессиональных травм. Каких данных не хватает и почему они нужны — объясняет в своей книге журналистка Кэролайн Перес.
Операционный директор Facebook Шерил Сэндберг в первый раз забеременела, когда еще работала в Google. В своей книге «Не бойся действовать», ставшей бестселлером, она писала, что переносила беременность очень тяжело. Все девять месяцев по утрам ее мучила тошнота. У нее не только рос живот, но и опухало все тело. Ноги увеличились на два размера, «превратившись в бесформенные куски плоти», которые Шерил могла видеть, «только положив на кофейный столик».
Дело было в 2014 году. Google уже была крупной компанией. Возле здания располагалась огромная автостоянка. Располневшей Шерил было нелегко добираться от нее до офиса. После нескольких месяцев борьбы она наконец достучалась до одного из основателей Google, Сергея Брина, и «заявила, что необходимо оборудовать парковочные места для беременных [расположенные у входа в здание], и чем скорее, тем лучше». Брин сразу же согласился, «заметив, что как-то не задумывался об этом раньше». Сэндберг и сама была «смущена» — ведь до тех пор, пока она «не почувствовала на своей шкуре, каково это — передвигаться на больных ногах», ей тоже не приходило в голову, «что беременным женщинам нужны отдельные места на парковке».
До тех пор, пока Шерил не забеременела, у Google не было нужных данных: ни отцы-основатели компании, ни сама Сэндберг не знали, каково приходится беременным. Но стоило одному из руководителей забеременеть, как этот пробел был заполнен, и от этого выиграли все женщины, работавшие в компании и забеременевшие после Шерил. Но для того, чтобы ликвидировать пробел, вовсе не обязательно было ждать, пока забеременеет женщина-руководитель; до нее это случалось с другими, не столь высокопоставленными сотрудницами. Компания могла (и должна была) собрать данные заблаговременно. Но реальность такова, что обычно для решения подобных вопросов требуется руководитель-женщина. А поскольку в руководстве компаний по-прежнему доминируют мужчины, современные рабочие места остаются очень неудобными для женщин: вспомним и тяжелые двери, которые не в силах открыть женщина среднего телосложения, и стеклянные лестницы, и зеркальные полы фойе, позволяющие любому заглянуть вам под юбку, и швы между плитками на тротуарах, словно специально предназначенные для того, чтобы в них застревали тонкие каблуки. Разумеется, все эти неприятные мелочи — еще не конец света, но они отравляют женщинам жизнь.
Взять, к примеру, стандартную температуру воздуха в офисах. Формула для определения оптимальной температуры воздуха в помещениях была разработана в 1960-е годы в расчете на скорость метаболизма среднестатистического сорокалетнего мужчины весом 70 кг, находящегося в покое. Но недавнее исследование показало, что «скорость метаболизма молодых женщин, выполняющих легкую офисную работу, значительно ниже» стандартного показателя для мужчин, выполняющих аналогичную работу. Оказалось, что скорость женского метаболизма на 35% ниже скорости мужского, и, соответственно, температура воздуха в современных офисах в среднем на пять градусов ниже комфортной для женщин. Вот почему летом в нью-йоркских офисах можно наблюдать странную картину: женщины кутаются в пледы, а их коллеги-мужчины разгуливают в рубашках с короткими рукавами.
Нехватка всех этих данных ведет к гендерному неравенству, не говоря уже о том, что она вредит бизнесу: работники, чувствующие себя некомфортно, — плохие работники. Но дефицит данных, связанных с рабочими местами, ведет и к более серьезным последствиям, чем просто дискомфорт и обусловленное им снижение производительности труда. Он приводит к хроническим заболеваниям, а иногда и к гибели женщин.
📚💁🏻♀️💬🍷 #феминистки #читать #книги #мнение #карьера #отрывоккниги #харассмент
Обязательно ли выпивать с коллегами-мужчинами, чтобы сделать карьеру? #1
В издательстве «Альпина Паблишер» выходит книга «Что бы сказали знаменитые феминистки? Как Вирджиния Вулф, Симона де Бовуар и Роза Люксембург решали бы проблемы современных женщин». Ее авторки Таби Джексон Джи и Фрейя Роуз находят ответы на вопросы, волнующие современных женщин, в работах знаменитых феминисток разных времен.
Ниже отрывок о неформальном общении между мужчинами и женщинами в коллективе.
Опрос, проведенный в 2017 году газетой The New York Times, показал, что 40% американских мужчин считают неприличным выпивать или обедать с коллегами женского пола. Интересно, что доля женщин, думающих так же, пусть и по другим причинам, еще выше.
Мужской взгляд
Получается, многие мужчины не отвечают за свои действия, если их оставят в женском обществе и дадут выпить. The Salt Lake Tribune провела такой же опрос среди жителей штата Юта, и полученные ответы сводились примерно к следующему: «Я люблю свою жену и никогда ей не изменял, но всякое бывает. Думаю, каждый из нас должен себе в этом признаться». Но это еще ничего: иногда одного только искушения достаточно, чтобы уволить женщину. В 2013 году в городе Форт-Додж (штат Айова) медсестру Мелиссу Нельсон уволили из стоматологической клиники, потому что начальник считал ее «неотразимой» и видел в ней угрозу для своего брака, хотя их отношения никогда не выходили за рамки профессиональных. Нельсон была в отчаянии и подала на врача в суд за дискриминацию по половому признаку. Ее показания не оспаривались, но судья закрыл дело, решив, что увольнение произошло «в интересах сохранения брака» врача (что разрешено), а не из-за половой принадлежности Мелиссы (что было бы незаконно).
Эта пуританская идея размежевания полов вызывает у меня некоторые опасения, даже тревогу. Это значит, что человек относится к человеку не просто как к другому индивидууму. (Клаудия Гайст)
Триш Хэтч, директор Института женского лидерства, отмечает, что неформальное общение и завязывание знакомств крайне важно для продвижения по службе. «На работе складываются связи и знакомства, — говорит она. — Когда тебя спрашивают, не знаешь ли ты подходящего человека для проекта или специалиста с нужными навыками, ты сразу вспоминаешь тех, с кем общалась».
Получается, что любое взаимодействие мужчины и женщины рассматривается как «сексуальное», и тогда обычная повседневная работа становится невозможной. Поэтому (сюрприз!) проще вовсе не брать на работу женщин.
Женский взгляд
Если ты считаешь, что выпить с товарищами по работе — это способ установить хорошие отношения, то, возможно, стоит задуматься, как на это смотрят твои коллеги-мужчины. Они могут рассматривать это взаимодействие как потенциально «сексуальное», а могут и нет. Самое обидное, что они могут увидеть в твоих действиях возможную угрозу и постараться тебя унизить, дискредитировать — одним словом, «поставить на место». Некоторые ученые — например, Роб Уиллер (р. 1977) — считают такое поведение следствием «маскулинной сверхкомпенсации», когда мужчины ощущают угрозу из-за социальных перемен (например, появления женщин-руководительниц) или при сомнениях в их «мужественности». В этом случае они начинают демонстрировать крайнюю маскулинность — ведут себя не просто «по-мужски», а «по-мужски» в кубе.
Если ты идешь выпить с коллегами, не начнутся ли разговоры на тему «какая ты женщина»?
Так, авторы статьи в Journal of Personality & Social Psychology, изучавшие в 2003 году обмен цифровыми изображениями между мужчинами и женщинами, выявили, что мужчины чаще отправляли картинки оскорбительного содержания и порнографические фото женщинам, которые называли себя феминистками, чем женщинам более традиционных взглядов. «Слишком уверенные» женщины воспринимаются как угроза для гендерной иерархии: мужчины ощущают, что их могут потеснить. Самая распространенная форма принижения — сексуальные домогательства.
Обязательно ли выпивать с коллегами-мужчинами, чтобы сделать карьеру? #1
В издательстве «Альпина Паблишер» выходит книга «Что бы сказали знаменитые феминистки? Как Вирджиния Вулф, Симона де Бовуар и Роза Люксембург решали бы проблемы современных женщин». Ее авторки Таби Джексон Джи и Фрейя Роуз находят ответы на вопросы, волнующие современных женщин, в работах знаменитых феминисток разных времен.
Ниже отрывок о неформальном общении между мужчинами и женщинами в коллективе.
Опрос, проведенный в 2017 году газетой The New York Times, показал, что 40% американских мужчин считают неприличным выпивать или обедать с коллегами женского пола. Интересно, что доля женщин, думающих так же, пусть и по другим причинам, еще выше.
Мужской взгляд
Получается, многие мужчины не отвечают за свои действия, если их оставят в женском обществе и дадут выпить. The Salt Lake Tribune провела такой же опрос среди жителей штата Юта, и полученные ответы сводились примерно к следующему: «Я люблю свою жену и никогда ей не изменял, но всякое бывает. Думаю, каждый из нас должен себе в этом признаться». Но это еще ничего: иногда одного только искушения достаточно, чтобы уволить женщину. В 2013 году в городе Форт-Додж (штат Айова) медсестру Мелиссу Нельсон уволили из стоматологической клиники, потому что начальник считал ее «неотразимой» и видел в ней угрозу для своего брака, хотя их отношения никогда не выходили за рамки профессиональных. Нельсон была в отчаянии и подала на врача в суд за дискриминацию по половому признаку. Ее показания не оспаривались, но судья закрыл дело, решив, что увольнение произошло «в интересах сохранения брака» врача (что разрешено), а не из-за половой принадлежности Мелиссы (что было бы незаконно).
Эта пуританская идея размежевания полов вызывает у меня некоторые опасения, даже тревогу. Это значит, что человек относится к человеку не просто как к другому индивидууму. (Клаудия Гайст)
Триш Хэтч, директор Института женского лидерства, отмечает, что неформальное общение и завязывание знакомств крайне важно для продвижения по службе. «На работе складываются связи и знакомства, — говорит она. — Когда тебя спрашивают, не знаешь ли ты подходящего человека для проекта или специалиста с нужными навыками, ты сразу вспоминаешь тех, с кем общалась».
Получается, что любое взаимодействие мужчины и женщины рассматривается как «сексуальное», и тогда обычная повседневная работа становится невозможной. Поэтому (сюрприз!) проще вовсе не брать на работу женщин.
Женский взгляд
Если ты считаешь, что выпить с товарищами по работе — это способ установить хорошие отношения, то, возможно, стоит задуматься, как на это смотрят твои коллеги-мужчины. Они могут рассматривать это взаимодействие как потенциально «сексуальное», а могут и нет. Самое обидное, что они могут увидеть в твоих действиях возможную угрозу и постараться тебя унизить, дискредитировать — одним словом, «поставить на место». Некоторые ученые — например, Роб Уиллер (р. 1977) — считают такое поведение следствием «маскулинной сверхкомпенсации», когда мужчины ощущают угрозу из-за социальных перемен (например, появления женщин-руководительниц) или при сомнениях в их «мужественности». В этом случае они начинают демонстрировать крайнюю маскулинность — ведут себя не просто «по-мужски», а «по-мужски» в кубе.
Если ты идешь выпить с коллегами, не начнутся ли разговоры на тему «какая ты женщина»?
Так, авторы статьи в Journal of Personality & Social Psychology, изучавшие в 2003 году обмен цифровыми изображениями между мужчинами и женщинами, выявили, что мужчины чаще отправляли картинки оскорбительного содержания и порнографические фото женщинам, которые называли себя феминистками, чем женщинам более традиционных взглядов. «Слишком уверенные» женщины воспринимаются как угроза для гендерной иерархии: мужчины ощущают, что их могут потеснить. Самая распространенная форма принижения — сексуальные домогательства.
👧📚 #мнение #лолита #читать #книга #набоков #педофилия
Педофил у микрофона: почему пора перестать романтизировать «Лолиту»
Спустя десятилетия после публикации роман «Лолита» продолжает вызывать ожесточенные дискуссии. Многие критики и читатели считают, что в 2021 году такая книга могла бы и не появиться; одни видят в этом трагедию, другие — прогресс.
Колумнистка kimkibabaduk Ирина Карпова считает, что в любом случае пора перестать читать «Лолиту» как историю о любви.
Ло. Ли. Та. Три шажка по нёбу, свет моей жизни, огонь моих чресел.
О «Лолите» снова заговорили после выхода книги Кейт Элизабет Расселл «Моя темная Ванесса», где отношения взрослого мужчины и девушки-подростка показаны глазами последней — уже взрослой молодой женщины, пытающейся отрефлексировать свое прошлое. В отличие от интеллектуала Гумберта, рассуждающего «об искусстве, о поэзии, о точечках на форели Гопкинса или бритой голове Бодлера», Гумберт в книге Расселл показан малопривлекательным банальным серийным совратителем.
В стихийно возникшем поле дискуссий о «Ванессе» и ее прообразе «Лолите» появилось много высказываний (самым заметным стал, пожалуй, пост Галины Юзефович) с призывом не отнимать у соблазнителей право на любовь. Любовь ведь загорается не только в сердцах хороших и правильных, как Татьяна Ларина, героев. Что движет великовозрастным мужчиной, когда он пишет, что 12-летняя девочка разжигает огонь его чресел, а говоря без метафор — вызывает эрекцию? Правильно, любовь.
В русскоязычной рецепции «Лолиты» есть совершенно четкий сложившийся дискурс: это книга о любви.
В предисловии к первому в России изданию романа в серии «Библиотека журнала „Иностранная литература“» Виктор Ерофеев называет Лолиту «заповедным оазисом любви». Когда все в мире пронизано пошлостью, пишет Ерофеев, любить остается только Лолиту — хотя пошлостью тронута уже и она. Кого же любить Долорес, Долли, Лолите? В 1989 году ее мнения пока не спрашивают.
С Ерофеевым из 1989 года соглашается Галина Юзефович из 2021-го: «Этот роман, если мы уберем оттуда все неконвенциональные элементы, окажется просто романом о любви». Кинокритик Зинаида Пронченко в той же беседе сожалеет, что нормальная экранизация в эпоху пуританского MeToo невозможна: страсть представят абьюзом, порочное животное Лолиту сделают сопливой девчонкой. Немного удивительно, что такое мнение высказывают уважаемые женщины, а не активисты движения MAPS (minor-attracted people) — за допустимые сексуальные контакты с несовершеннолетними.
Сам Набоков утверждал, что настоящий писатель не обязан проводить черту между чувством и чувственным, а гадкие вопросы «что хочет сказать книга?», «почему мы должны читать о маньяке?», по его мнению, задают только литературоведы и читатели-овцы (в русском автопереводе он кокетливо называет их овечками).
Нет ли опасности, что, внимая истории человека с расстройством сексуального влечения, читатель, вольно или невольно, может оказаться в роли зрителя пресловутого интервью маньяка кровавой барыне путинского режима? В ситуации, когда к микрофону в очередной раз приглашается насильник.
«Лолита» ведь не единственная книга на подобную тему. Отложим Набокова на минутку и посмотрим, как с темой табуированного влечения обращаются другие писатели.
Взгляд Гумберта на мир — непроницаемый взгляд мужского желания, он заполняет собой все, как газ, и не оставляет места тому, кого желает. Не оставляет у объекта желания права быть полнокровным и цельным и главное — желать самому. Для него женщина, девушка, юноша или мальчик — полые сосуды, которые он наполняет своим желанием. Этому взгляду присуща ядовитейшая мизогиния и отсутствие даже намека на рефлексию, почему его привлекают дети, а не взрослые.
Отождествить себя с этим взглядом я не могу. Эмпатировать этому взгляду я не хочу.
Проблема «Лолиты» не в том, что Гумберт педофил, а в том, что ничего, кроме его ультимативного удущающего, ни на секунду не сомневающегося в своей правоте и превосходстве взгляда, в книге нет.
Педофил у микрофона: почему пора перестать романтизировать «Лолиту»
Спустя десятилетия после публикации роман «Лолита» продолжает вызывать ожесточенные дискуссии. Многие критики и читатели считают, что в 2021 году такая книга могла бы и не появиться; одни видят в этом трагедию, другие — прогресс.
Колумнистка kimkibabaduk Ирина Карпова считает, что в любом случае пора перестать читать «Лолиту» как историю о любви.
Ло. Ли. Та. Три шажка по нёбу, свет моей жизни, огонь моих чресел.
О «Лолите» снова заговорили после выхода книги Кейт Элизабет Расселл «Моя темная Ванесса», где отношения взрослого мужчины и девушки-подростка показаны глазами последней — уже взрослой молодой женщины, пытающейся отрефлексировать свое прошлое. В отличие от интеллектуала Гумберта, рассуждающего «об искусстве, о поэзии, о точечках на форели Гопкинса или бритой голове Бодлера», Гумберт в книге Расселл показан малопривлекательным банальным серийным совратителем.
В стихийно возникшем поле дискуссий о «Ванессе» и ее прообразе «Лолите» появилось много высказываний (самым заметным стал, пожалуй, пост Галины Юзефович) с призывом не отнимать у соблазнителей право на любовь. Любовь ведь загорается не только в сердцах хороших и правильных, как Татьяна Ларина, героев. Что движет великовозрастным мужчиной, когда он пишет, что 12-летняя девочка разжигает огонь его чресел, а говоря без метафор — вызывает эрекцию? Правильно, любовь.
В русскоязычной рецепции «Лолиты» есть совершенно четкий сложившийся дискурс: это книга о любви.
В предисловии к первому в России изданию романа в серии «Библиотека журнала „Иностранная литература“» Виктор Ерофеев называет Лолиту «заповедным оазисом любви». Когда все в мире пронизано пошлостью, пишет Ерофеев, любить остается только Лолиту — хотя пошлостью тронута уже и она. Кого же любить Долорес, Долли, Лолите? В 1989 году ее мнения пока не спрашивают.
С Ерофеевым из 1989 года соглашается Галина Юзефович из 2021-го: «Этот роман, если мы уберем оттуда все неконвенциональные элементы, окажется просто романом о любви». Кинокритик Зинаида Пронченко в той же беседе сожалеет, что нормальная экранизация в эпоху пуританского MeToo невозможна: страсть представят абьюзом, порочное животное Лолиту сделают сопливой девчонкой. Немного удивительно, что такое мнение высказывают уважаемые женщины, а не активисты движения MAPS (minor-attracted people) — за допустимые сексуальные контакты с несовершеннолетними.
Сам Набоков утверждал, что настоящий писатель не обязан проводить черту между чувством и чувственным, а гадкие вопросы «что хочет сказать книга?», «почему мы должны читать о маньяке?», по его мнению, задают только литературоведы и читатели-овцы (в русском автопереводе он кокетливо называет их овечками).
Нет ли опасности, что, внимая истории человека с расстройством сексуального влечения, читатель, вольно или невольно, может оказаться в роли зрителя пресловутого интервью маньяка кровавой барыне путинского режима? В ситуации, когда к микрофону в очередной раз приглашается насильник.
«Лолита» ведь не единственная книга на подобную тему. Отложим Набокова на минутку и посмотрим, как с темой табуированного влечения обращаются другие писатели.
Взгляд Гумберта на мир — непроницаемый взгляд мужского желания, он заполняет собой все, как газ, и не оставляет места тому, кого желает. Не оставляет у объекта желания права быть полнокровным и цельным и главное — желать самому. Для него женщина, девушка, юноша или мальчик — полые сосуды, которые он наполняет своим желанием. Этому взгляду присуща ядовитейшая мизогиния и отсутствие даже намека на рефлексию, почему его привлекают дети, а не взрослые.
Отождествить себя с этим взглядом я не могу. Эмпатировать этому взгляду я не хочу.
Проблема «Лолиты» не в том, что Гумберт педофил, а в том, что ничего, кроме его ультимативного удущающего, ни на секунду не сомневающегося в своей правоте и превосходстве взгляда, в книге нет.
Афиша
Педофил у микрофона: почему пора перестать романтизировать «Лолиту»
Спустя десятилетия после публикации роман «Лолита» продолжает вызывать ожесточенные дискуссии. Многие критики и читатели считают, что в 2021 году такая книга могла бы ...
📚👩🏻🦰💬🏢 #книга #читать #мнение #женскиетюрьмы
Женская зона. Елена Фанайлова о книге Киры Ярмыш
Книги о тюремной жизни женщин, особенно женщин из лагеря оппозиции, не новость в новейшей России после 2012 года, первых серьезных уличных протестов и тюремных сроков. Тут можно вспомнить и прозу Марии Алехиной Riot Days, и книгу Ольги Романовой “Русь сидящая” (Corpus, 2018), а ранее – ее же “Бутырку” (АСТ, 2010). Холдинг АСТ, под эгидой которого издательство Corpus выпустило "Невероятные путешествия в женской камере №3" Киры Ярмыш, представило на ярмарке non-fiction и "Тюремные записки" Марии Бутиной, обвиненной в Америке почти что в шпионаже, там же отсидевшей. Последнее издание вышло сразу тиражом 10 тысяч экземпляров.
Книга Ярмыш, тираж которой сначала значился всего как 3 тысячи экземпляров, после двух допечаток тоже достигает 10 тысяч. Интерес к книге удивительным образом возрос после запрета её презентации на non-fiction. Ярмыш на тот момент находилась и продолжает находиться сейчас под домашним арестом. Она, как и Любовь Соболь, не может выйти на митинг в поддержку Алексея Навального. Упоминаю сейчас только женское лицо протеста, поскольку речь пойдет о книге автора-женщины.
"Русь сидящая", страна автозаков и изоляторов временного содержания, реальность митингов и протестов, пикетов и сроков – всё это потребовало авторов, смелых мужчин и женщин, готовых рассказать о новом взгляде на старый опыт тюремной машины. Интернет-проект "ОВД-Инфо" составил список из восьми книг о тюрьме, которые стоит прочесть (мне жаль, что в этот в основном “мужской” список не вошли ни Евгения Гинзбург, ни Анна Баркова). В свое время опытом переживания травматического и античеловеческого была проза о чеченских войнах Аркадия Бабченко и его коллег, военных журналистов; кажется, что великий роман Владимира Маканина "Асан" поставил временную точку в прозе о Чечне. Вера Челищева написала документальное расследование "Как меня убивали. История юриста ЮКОСа Василия Алексаняна". Собственно, книга Челищевой, как и книги Романовой – это написанные из "женского взгляда" книги о мужском мире насилия.
Если текст вызывает сопереживание, то в эпизодах, где речь идет о всеобщих чертах насилия.
Ярмыш показывает нам портрет молодого русского поколения, сравнимого разве что со студентами Сорбонны 1968 года
При чтении “Невероятных путешествий” тоже нужно учесть биографию.
Книга Ярмыш написана по настоянию Навального. Ярмыш опирается на собственные наблюдения и "включенный опыт": автор провела свои 10 дней в спецприемнике. Но она отдает голос доппельгангеру, авторскому двойнику, выпускнице МГИМО Анне. Личный дневник оказывается переплетен с фантастическим романом: часть эпизодов отсылает то ли к Сергею Лукьяненко времён его "Дозоров", то ли к видениям Даниила Андреева о монстрах цивилизации, только исключительно женских. Не слишком сложно устроенные, задержанные за вождение без правил или мелкие правонарушения, но весёлые и колоритные сокамерницы Анны оказываются проводницами в мир мёртвых. Там справедливость устроена как воздаяние. Банальный физический мир камеры, с его недостатком воды и воздуха, становится площадкой трипов в пространства, где старые женские архетипы вдруг возникают во всей своей угрожающей силе. "Мне отмщение, и Аз воздам" – эпиграф к "Карениной", но без тени Катюши Масловой вряд ли можно читать женскую тюремную прозу.
Самым интересным для меня было познакомиться с женским и профессиональным миром героини. Я внимательно слежу за литературной и политической повесткой женщин "поколения 30-летних": это феминистская критика, неразрывность активизма и художественной практики, серьёзная рефлексия личной телесности и сексуальности. Их эротический опыт – это естественная часть их творчества и активности, политической и артистической. В книге есть флешбэки из жизни Анны до задержания на митинге против коррупции, которые достраивают её политическое и эротическое становление времен "после Болотной".
Женская зона. Елена Фанайлова о книге Киры Ярмыш
Книги о тюремной жизни женщин, особенно женщин из лагеря оппозиции, не новость в новейшей России после 2012 года, первых серьезных уличных протестов и тюремных сроков. Тут можно вспомнить и прозу Марии Алехиной Riot Days, и книгу Ольги Романовой “Русь сидящая” (Corpus, 2018), а ранее – ее же “Бутырку” (АСТ, 2010). Холдинг АСТ, под эгидой которого издательство Corpus выпустило "Невероятные путешествия в женской камере №3" Киры Ярмыш, представило на ярмарке non-fiction и "Тюремные записки" Марии Бутиной, обвиненной в Америке почти что в шпионаже, там же отсидевшей. Последнее издание вышло сразу тиражом 10 тысяч экземпляров.
Книга Ярмыш, тираж которой сначала значился всего как 3 тысячи экземпляров, после двух допечаток тоже достигает 10 тысяч. Интерес к книге удивительным образом возрос после запрета её презентации на non-fiction. Ярмыш на тот момент находилась и продолжает находиться сейчас под домашним арестом. Она, как и Любовь Соболь, не может выйти на митинг в поддержку Алексея Навального. Упоминаю сейчас только женское лицо протеста, поскольку речь пойдет о книге автора-женщины.
"Русь сидящая", страна автозаков и изоляторов временного содержания, реальность митингов и протестов, пикетов и сроков – всё это потребовало авторов, смелых мужчин и женщин, готовых рассказать о новом взгляде на старый опыт тюремной машины. Интернет-проект "ОВД-Инфо" составил список из восьми книг о тюрьме, которые стоит прочесть (мне жаль, что в этот в основном “мужской” список не вошли ни Евгения Гинзбург, ни Анна Баркова). В свое время опытом переживания травматического и античеловеческого была проза о чеченских войнах Аркадия Бабченко и его коллег, военных журналистов; кажется, что великий роман Владимира Маканина "Асан" поставил временную точку в прозе о Чечне. Вера Челищева написала документальное расследование "Как меня убивали. История юриста ЮКОСа Василия Алексаняна". Собственно, книга Челищевой, как и книги Романовой – это написанные из "женского взгляда" книги о мужском мире насилия.
Если текст вызывает сопереживание, то в эпизодах, где речь идет о всеобщих чертах насилия.
Ярмыш показывает нам портрет молодого русского поколения, сравнимого разве что со студентами Сорбонны 1968 года
При чтении “Невероятных путешествий” тоже нужно учесть биографию.
Книга Ярмыш написана по настоянию Навального. Ярмыш опирается на собственные наблюдения и "включенный опыт": автор провела свои 10 дней в спецприемнике. Но она отдает голос доппельгангеру, авторскому двойнику, выпускнице МГИМО Анне. Личный дневник оказывается переплетен с фантастическим романом: часть эпизодов отсылает то ли к Сергею Лукьяненко времён его "Дозоров", то ли к видениям Даниила Андреева о монстрах цивилизации, только исключительно женских. Не слишком сложно устроенные, задержанные за вождение без правил или мелкие правонарушения, но весёлые и колоритные сокамерницы Анны оказываются проводницами в мир мёртвых. Там справедливость устроена как воздаяние. Банальный физический мир камеры, с его недостатком воды и воздуха, становится площадкой трипов в пространства, где старые женские архетипы вдруг возникают во всей своей угрожающей силе. "Мне отмщение, и Аз воздам" – эпиграф к "Карениной", но без тени Катюши Масловой вряд ли можно читать женскую тюремную прозу.
Самым интересным для меня было познакомиться с женским и профессиональным миром героини. Я внимательно слежу за литературной и политической повесткой женщин "поколения 30-летних": это феминистская критика, неразрывность активизма и художественной практики, серьёзная рефлексия личной телесности и сексуальности. Их эротический опыт – это естественная часть их творчества и активности, политической и артистической. В книге есть флешбэки из жизни Анны до задержания на митинге против коррупции, которые достраивают её политическое и эротическое становление времен "после Болотной".
Радио Свобода
Женская зона. Елена Фанайлова – о книге Киры Ярмыш
Книги о тюремной жизни женщин, особенно женщин из лагеря оппозиции, не новость в новейшей России после 2012 года, первых серьезных уличных протестов и тюремных сроков. Тут можно вспомнить и прозу Марии Алехиной Riot Days, и книгу Ольги Романовой “Русь сидящая”…
👩🏻💻💬📚 #опыт #книга #читать #мелиндагейтс #вдохновение
Почему Мелинда Гейтс — не просто «жена основателя Microsoft»
«Когда меня впервые спросили о том, не феминистка ли я, то я даже не знала, что ответить, потому что никогда прежде не думала о себе в таком ключе. 22 года спустя я стала ярой феминисткой, — пишет Мелинда в своей книге. — Для меня все очень просто: быть феминисткой — значит верить в то, что каждая женщина должна иметь возможность выражать свое мнение и реализовывать свой потенциал».
«Я думала, что мы просто убьем друг друга. Мне правда казалось, будто наш брак вполне может закончиться прямо на этом событии», — так Мелинда Гейтс описывает в книге «Момент подъема. Как увеличения возможностей реализации для женщин меняет мир» ссору с мужем, случившуюся осенью 2012 года. Поводом стало Ежегодное послание, которое Билл Гейтс готовил от имени их совместного с Мелиндой фонда. Обычно он делал это сам, но в тот год Мелинда написала отрывок про важность доступной контрацепции — она как раз провела в Лондоне международный саммит по планированию семьи. Это эссе было подписано ее именем, но само послание называлось «Ежегодное послание Билла Гейтса за 2013 год». Следующее называлось уже «Ежегодное послание семьи Гейтс за 2014 год», а затем — «Ежегодное послание семьи Гейтс за 2015 год — Наши большие ставки на будущее — Билл и Мелинда Гейтс». Со стороны это могло выглядеть так, будто Мелинда Гейтс только-только присоединилась к работе фонда. На самом деле она просто вышла из тени.
В своей книге она вспоминает, что с самого начала работы в фонде собиралась играть в нем большую роль, чем Билл, но при этом оставаться в тени. Однако чем больше усилий Мелинда прилагала, чтобы привлечь к работе фонда людей, которые могли бы высказываться в защиту прав женщин, тем чаще слышала: лучший способ поддержать активистов — стать одним из них. Кроме того, она постоянно замечала, что СМИ называют ее новое место работы «Фондом Билла Гейтса», — притом, что сам Билл большую часть своего времени посвящал Microsoft. Наконец, Уоррен Баффет, который в 2006 году пожертвовал фонду $31 млрд, убедил Мелинду принять участие в организованной по этому поводу пресс-конференции, — и она вдруг осознала, насколько важной частью ее жизни стал фонд.
Мелинда хотела работать «за кулисами» потому, что ей не нравилось всеобщее внимание. Она предпочитала заниматься стратегическим планированием, а не публичной деятельностью, — собирать и анализировать информацию, искать и находить решения проблем. А кроме того, она боялась опозориться — плохо выступить, неправильно ответить на вопрос. «Я одеваюсь так, чтобы люди, на которых я хочу произвести впечатление, не думали, что я не такая умная или интересная, как они могли предположить. Это происходит от отчаянной потребности не разочаровать других», — признается Мелинда Гейтс и отмечает, что страх провала порой даже мешает ей слышать окружающих, когда она слишком сосредоточена на том, что собирается сказать сама.
В 2015 году Мелинда сделала следующий шаг и основала Pivotal Ventures — инвестиционный фонд и бизнес-инкубатор «для выявления, помощи в разработке и реализации инновационных решений для проблем, затрагивающих женщин и семьи в США». Помимо собственно инвестиций (их суммы, как правило, не раскрываются) фонд периодически запускает инициативы, поддерживающие женщин — среди них конкурс Female Founders, проводимый совместно с Microsoft и венчурным фондом M12, и проект GET Cities, направленный на повышение представленности женщин в технологиях. Последний журнал Fortune сравнил с попыткой создать новую Кремниевую долину в Чикаго: Pivotal Ventures пообещал потратить $50 млн на развитие трех «инклюзивных техноградов», где будут созданы благоприятные условия для женских стартапов и работы женщин на технических специальностях.
Почему Мелинда Гейтс — не просто «жена основателя Microsoft»
«Когда меня впервые спросили о том, не феминистка ли я, то я даже не знала, что ответить, потому что никогда прежде не думала о себе в таком ключе. 22 года спустя я стала ярой феминисткой, — пишет Мелинда в своей книге. — Для меня все очень просто: быть феминисткой — значит верить в то, что каждая женщина должна иметь возможность выражать свое мнение и реализовывать свой потенциал».
«Я думала, что мы просто убьем друг друга. Мне правда казалось, будто наш брак вполне может закончиться прямо на этом событии», — так Мелинда Гейтс описывает в книге «Момент подъема. Как увеличения возможностей реализации для женщин меняет мир» ссору с мужем, случившуюся осенью 2012 года. Поводом стало Ежегодное послание, которое Билл Гейтс готовил от имени их совместного с Мелиндой фонда. Обычно он делал это сам, но в тот год Мелинда написала отрывок про важность доступной контрацепции — она как раз провела в Лондоне международный саммит по планированию семьи. Это эссе было подписано ее именем, но само послание называлось «Ежегодное послание Билла Гейтса за 2013 год». Следующее называлось уже «Ежегодное послание семьи Гейтс за 2014 год», а затем — «Ежегодное послание семьи Гейтс за 2015 год — Наши большие ставки на будущее — Билл и Мелинда Гейтс». Со стороны это могло выглядеть так, будто Мелинда Гейтс только-только присоединилась к работе фонда. На самом деле она просто вышла из тени.
В своей книге она вспоминает, что с самого начала работы в фонде собиралась играть в нем большую роль, чем Билл, но при этом оставаться в тени. Однако чем больше усилий Мелинда прилагала, чтобы привлечь к работе фонда людей, которые могли бы высказываться в защиту прав женщин, тем чаще слышала: лучший способ поддержать активистов — стать одним из них. Кроме того, она постоянно замечала, что СМИ называют ее новое место работы «Фондом Билла Гейтса», — притом, что сам Билл большую часть своего времени посвящал Microsoft. Наконец, Уоррен Баффет, который в 2006 году пожертвовал фонду $31 млрд, убедил Мелинду принять участие в организованной по этому поводу пресс-конференции, — и она вдруг осознала, насколько важной частью ее жизни стал фонд.
Мелинда хотела работать «за кулисами» потому, что ей не нравилось всеобщее внимание. Она предпочитала заниматься стратегическим планированием, а не публичной деятельностью, — собирать и анализировать информацию, искать и находить решения проблем. А кроме того, она боялась опозориться — плохо выступить, неправильно ответить на вопрос. «Я одеваюсь так, чтобы люди, на которых я хочу произвести впечатление, не думали, что я не такая умная или интересная, как они могли предположить. Это происходит от отчаянной потребности не разочаровать других», — признается Мелинда Гейтс и отмечает, что страх провала порой даже мешает ей слышать окружающих, когда она слишком сосредоточена на том, что собирается сказать сама.
В 2015 году Мелинда сделала следующий шаг и основала Pivotal Ventures — инвестиционный фонд и бизнес-инкубатор «для выявления, помощи в разработке и реализации инновационных решений для проблем, затрагивающих женщин и семьи в США». Помимо собственно инвестиций (их суммы, как правило, не раскрываются) фонд периодически запускает инициативы, поддерживающие женщин — среди них конкурс Female Founders, проводимый совместно с Microsoft и венчурным фондом M12, и проект GET Cities, направленный на повышение представленности женщин в технологиях. Последний журнал Fortune сравнил с попыткой создать новую Кремниевую долину в Чикаго: Pivotal Ventures пообещал потратить $50 млн на развитие трех «инклюзивных техноградов», где будут созданы благоприятные условия для женских стартапов и работы женщин на технических специальностях.
Forbes.ru
Вышла из тени: почему Мелинда Гейтс — не просто «жена основателя Microsoft»
3 мая известные предприниматели и филантропы Билл и Мелинда Гейтс объявили о своем разводе. Вскоре после замужества Мелинда оставила карьеру и в глазах многих осталась женой Билла, играющей второстепенную роль в его начинаниях. Forbes Woman рассказывает,…
📚🇩🇪🔪 #читать #книга #фемицид #германия #статистика
В Германии вышла в свет книга «Каждые три дня. Почему мужчины убивают женщин, и как мы должны этому противодействовать» журналисток Лауры Бакес (Laura Backes) и Маргериты Беттони (Margherita Bettoni)
В интервью Лаура Бакес рассказала о ситуации в стране, о факторах риска фемицидов и возможных путях их предотвращения.
Каждый третий день в Германии один мужчина убивает свою нынешнюю или бывшую жену или подругу и чаще, чем каждый второй день предпринимается попытка такого убийства. Я считаю, что это возмутительная ситуация, которая находит слишком мало отражения в крупных СМИ, в то время как в локальных СМИ такие преступления зачастую представляются как очередная "семейная драма". Совсем недавний случай: сначала СМИ сообщили, что где-то сгорел дом, а неделю спустя выяснилось, что мужчина убил своих жену и детей. О таких случаях сообшают как о жутких единичных происшествиях. А ведь они происходят постоянно.
Есть исследования, которые показывают, что более чем в половине случаев фемицида до самого убийства были случаи применения насилия в отношениях. То есть, в половине случаев этого не было или это не было доказано, но есть много случаев, когда начинается с насилия, ситуация со временем все ухудшается, то есть насилие становится более интенсивным, и само убийство представляет собой максимальную эскалацию.
В своем исследовании британский криминолог Джейн Монктон Смит изучала предысторию фемицидов и пришла к выводу, что тогда, когда им не предшествовало насилие, все случаи связывал один факт: до самого деяния мужчина, ставший впоследствии убийцей, демонстрировал контролирующее поведение. Это начинается с любовных клятв вроде "моя навеки", с того, что мужчина ограничивает свободу женщины, контролирует и ревнует ее. Было доказано, что женщины зачастую подстраиваются под эту ситуацию, по принципу "я ведь его люблю - все это не так страшно", в то время как мужчины все больше расширяют свой контроль. Это не означает, конечно, что всякий, кто ревнует или контролирует свою жену, ее когда-нибудь убьет. Но и здесь наблюдается спираль эскалации. И в случае, если женщина хочет расстаться с мужчиной, или он думает, что она этого хочет, у него возникает страх потерять контроль. В принципе, фемицид является своего рода восстановлением абсолютного контроля над женщиной. Потому что, когда мужчина убивает свою партнершу, она не может больше никому принадлежать.
Важно, чтобы женщины были должным образом проинформированы и получили помощь, чтобы выйти из опасной ситуации, то есть были защищены от партнера. Тут должна вмешаться полиция, и если, например, бывший муж хочет после развода забрать свои вещи, то этот процесс должен соответствующим образом сопровождаться, чтобы мужчина не убил свою бывшую супругу или подругу. То есть, в первую очередь, женщины должны быть вне опасности.
Затем надо позаботиться о том, чтобы мужчины не становились преступниками. Им тоже нужно сопровождение, их надо просвещать в группах с участием социальных работников, чтобы они осознали, что убийство - это не выход.
В долгосрочной перспективе должно измениться общество, в нем должно быть больше равноправия и меньше мужчин, которые считают, что женщины являются их собственностью, как машина или дом. Это долгосрочная перспектива и начинать следует уже в школе и детсадах учить детей принципам равноправия.
В Германии вышла в свет книга «Каждые три дня. Почему мужчины убивают женщин, и как мы должны этому противодействовать» журналисток Лауры Бакес (Laura Backes) и Маргериты Беттони (Margherita Bettoni)
В интервью Лаура Бакес рассказала о ситуации в стране, о факторах риска фемицидов и возможных путях их предотвращения.
Каждый третий день в Германии один мужчина убивает свою нынешнюю или бывшую жену или подругу и чаще, чем каждый второй день предпринимается попытка такого убийства. Я считаю, что это возмутительная ситуация, которая находит слишком мало отражения в крупных СМИ, в то время как в локальных СМИ такие преступления зачастую представляются как очередная "семейная драма". Совсем недавний случай: сначала СМИ сообщили, что где-то сгорел дом, а неделю спустя выяснилось, что мужчина убил своих жену и детей. О таких случаях сообшают как о жутких единичных происшествиях. А ведь они происходят постоянно.
Есть исследования, которые показывают, что более чем в половине случаев фемицида до самого убийства были случаи применения насилия в отношениях. То есть, в половине случаев этого не было или это не было доказано, но есть много случаев, когда начинается с насилия, ситуация со временем все ухудшается, то есть насилие становится более интенсивным, и само убийство представляет собой максимальную эскалацию.
В своем исследовании британский криминолог Джейн Монктон Смит изучала предысторию фемицидов и пришла к выводу, что тогда, когда им не предшествовало насилие, все случаи связывал один факт: до самого деяния мужчина, ставший впоследствии убийцей, демонстрировал контролирующее поведение. Это начинается с любовных клятв вроде "моя навеки", с того, что мужчина ограничивает свободу женщины, контролирует и ревнует ее. Было доказано, что женщины зачастую подстраиваются под эту ситуацию, по принципу "я ведь его люблю - все это не так страшно", в то время как мужчины все больше расширяют свой контроль. Это не означает, конечно, что всякий, кто ревнует или контролирует свою жену, ее когда-нибудь убьет. Но и здесь наблюдается спираль эскалации. И в случае, если женщина хочет расстаться с мужчиной, или он думает, что она этого хочет, у него возникает страх потерять контроль. В принципе, фемицид является своего рода восстановлением абсолютного контроля над женщиной. Потому что, когда мужчина убивает свою партнершу, она не может больше никому принадлежать.
Важно, чтобы женщины были должным образом проинформированы и получили помощь, чтобы выйти из опасной ситуации, то есть были защищены от партнера. Тут должна вмешаться полиция, и если, например, бывший муж хочет после развода забрать свои вещи, то этот процесс должен соответствующим образом сопровождаться, чтобы мужчина не убил свою бывшую супругу или подругу. То есть, в первую очередь, женщины должны быть вне опасности.
Затем надо позаботиться о том, чтобы мужчины не становились преступниками. Им тоже нужно сопровождение, их надо просвещать в группах с участием социальных работников, чтобы они осознали, что убийство - это не выход.
В долгосрочной перспективе должно измениться общество, в нем должно быть больше равноправия и меньше мужчин, которые считают, что женщины являются их собственностью, как машина или дом. Это долгосрочная перспектива и начинать следует уже в школе и детсадах учить детей принципам равноправия.
Deutsche Welle
Когда убивают женщин: жертвы фемицида из Германии
В Германии в среднем каждый третий день погибает одна женщина в результате фемицида. Об этом - книга "Каждые три дня". Ее соавтор Лаура Бакес ответила на вопросы DW.
📚 #читать #книга #лизатаддео #секс #опыт #отношения #насилие
В издательстве «Бомбора» вышла на русском одна из самых обсуждаемых книг 2019 года — «Три женщины» журналистки и писательницы Лизы Таддео
Критики назвали ее «подарком женщинам всего мира, которые чувствуют, что их желания игнорируются, а голоса не слышны». Почти десять лет Таддео провела со своими героинями, общаясь, изучая переписку, судебные документы и статьи из местных газет. Эта книга — исследование тонкой грани между доминированием и насилием, раскрепощенностью и распущенностью, потребностью и зависимостью, основанное на трех реальных историях.
Мэгги из неблагополучной семьи, ей 20 лет, она работает официанткой в придорожном кафе. Когда девушка заявляет, что в старших классах ее растлил учитель, любимец школы и многодетный отец, и подает в суд, ей никто не верит.
Тридцатилетняя Лина — домохозяйка в декрете. У нее двое детей, прекрасный дом, муж, который полностью их обеспечивает и при этом месяцами не прикасается к ней. Отчаянно желая близости, Лина заводит болезненный роман с парнем, с которым встречалась в школе.
Третьей героине, Слоун, уже сорок, у них с мужем прибыльный ресторан и свободные отношения. В жизни Слоун много секса с разными мужчинами и женщинами при одном условии: муж должен знать обо всем, а иногда — смотреть и участвовать.
«Три женщины» — не художественное произведение, а документальное исследование трех случаев насилия.
Тысячи женщин написали нам с Мэгги после выхода книги, сказав, что ее история помогла им справиться со своей ситуацией. Мэгги получала письма со всего мира, например из Нигерии.
Я сторонница того принципа, что женщинам нужно давать рассказывать свои истории так, как они сами этого хотят и как они хотят запомнить эти истории. Ведь это они их прожили, а не мы с вами.
Я думаю, что мы сейчас живем в эпоху крайностей. Ты либо на одной стороне, либо на другой. Либо поддерживаешь движение #MeToo, либо полностью против него. Все время нужно выбирать какую-то сторону. И если ты недостаточно сильно кричишь в одном направлении о своей повестке, люди начнут думать, будто тебе наплевать на «правильную сторону». Мне кажется, именно из-за этого создается много проблем. Именно это я хотела показать с помощью своей книги.
В издательстве «Бомбора» вышла на русском одна из самых обсуждаемых книг 2019 года — «Три женщины» журналистки и писательницы Лизы Таддео
Критики назвали ее «подарком женщинам всего мира, которые чувствуют, что их желания игнорируются, а голоса не слышны». Почти десять лет Таддео провела со своими героинями, общаясь, изучая переписку, судебные документы и статьи из местных газет. Эта книга — исследование тонкой грани между доминированием и насилием, раскрепощенностью и распущенностью, потребностью и зависимостью, основанное на трех реальных историях.
Мэгги из неблагополучной семьи, ей 20 лет, она работает официанткой в придорожном кафе. Когда девушка заявляет, что в старших классах ее растлил учитель, любимец школы и многодетный отец, и подает в суд, ей никто не верит.
Тридцатилетняя Лина — домохозяйка в декрете. У нее двое детей, прекрасный дом, муж, который полностью их обеспечивает и при этом месяцами не прикасается к ней. Отчаянно желая близости, Лина заводит болезненный роман с парнем, с которым встречалась в школе.
Третьей героине, Слоун, уже сорок, у них с мужем прибыльный ресторан и свободные отношения. В жизни Слоун много секса с разными мужчинами и женщинами при одном условии: муж должен знать обо всем, а иногда — смотреть и участвовать.
«Три женщины» — не художественное произведение, а документальное исследование трех случаев насилия.
Тысячи женщин написали нам с Мэгги после выхода книги, сказав, что ее история помогла им справиться со своей ситуацией. Мэгги получала письма со всего мира, например из Нигерии.
Я сторонница того принципа, что женщинам нужно давать рассказывать свои истории так, как они сами этого хотят и как они хотят запомнить эти истории. Ведь это они их прожили, а не мы с вами.
Я думаю, что мы сейчас живем в эпоху крайностей. Ты либо на одной стороне, либо на другой. Либо поддерживаешь движение #MeToo, либо полностью против него. Все время нужно выбирать какую-то сторону. И если ты недостаточно сильно кричишь в одном направлении о своей повестке, люди начнут думать, будто тебе наплевать на «правильную сторону». Мне кажется, именно из-за этого создается много проблем. Именно это я хотела показать с помощью своей книги.
📚🍷🤷🏻♀️🗯 #читать #книга #женскийалкоголизм #опыт
«Бутылка была моей лучшей подружкой». История Юли Гайнановой, которая написала книгу о личном опыте алкоголизма
Общественное мнение осуждает женщину с зависимостью — например, алкогольной — гораздо сильнее, чем мужчину в такой же ситуации. Женщина должна быть прежде всего хорошей дочерью, женой, матерью, одновременно соответствуя стандартам красоты и, если она строит карьеру, достигая профессионального успеха. Тело женщины и его репродуктивная функция тоже контролируются обществом, а значит, женщина, которая «губит свой организм» алкоголем, заслуживает клейма — не говоря уж о пьющей матери. Все это не способствует общественной дискуссии — женщине, осознавшей свою алкогольную зависимость, безопаснее молчать, чтобы не подвергнуться осуждению.
34-летняя Юля Гайнанова больше десяти лет проработала в журналистике. Сейчас она помогает людям писать книги и ведет блог о литературном мастерстве в Инстаграме. Недавно Юля издала книгу «Бутылка: Книга для тех, кто любит выпить», в которой честно рассказала об истории своих отношений с алкоголем.
Основное веселье было до замужества, в браке уже такого не было, потому что ты не можешь бухать, когда тебе за ночь нужно несколько раз кормить ребенка.
Вообще появление ребенка для меня было большим стрессом. Я чувствовала себя как отличница, которая хочет получить пятерку, но никак не может ее получить. В первые месяцы пыталась кормить дочь грудью, не понимая, что у меня нет молока — из-за всех этих сумасшедших теток, которые кричат, что нужно кормить самой. Дочка сильно теряла в весе, пока не пришла нормальная врач и не сказала: «Ты что, больная? Вот тебе смеси, корми ими, она же голодная!». Мы с мужем измотались тогда сильно, потому что ребенок постоянно орал, а мы не понимали, в чем дело.
Я точно не была счастливой мамочкой с плакатов.
Материнство — это очень сложно. Ужасный труд, когда ты сама себе не принадлежишь. Про это никто нигде не говорит. Ты делаешь так, а оказывается, что нужно по-другому. Когда ты осознаешь, что не можешь полностью контролировать ситуацию, приходишь в отчаяние.
В такие моменты я не находила поддержку со стороны семьи. Мама не одобряла мой выбор мужа. От мужа, кажется, поддержки тоже не было, плохо помню наши отношения в тот период.
В молодости я никогда не пила с тоски и никогда не пила одна. Как только я взялась за бутылку в одиночестве, считай, повзрослела. После развода мне просто хотелось хоть иногда чувствовать себя счастливой, чувствовать беззаботный привкус молодости и снова надеяться, что жизнь приготовила для меня что-то необыкновенное. Так оно и было. Жизнь приготовила мне страшное похмелье.
Алкоголь действует одинаково на женский и на мужской организм, здесь нет никакой специфики. Есть особенности каждого организма, но это не зависит от пола. Единственное различие, которое я замечаю между мужчинами и женщинами в вопросе алкоголя: выпивший мужчина может проявлять агрессию. Бывает, что женщина, напившись, тоже начинает драться, но это не страшно. И я сама чувствую, как мне становится некомфортно в обществе пьяного мужчины — он может начать приставать или бить. От него исходит опасность. Может быть, я стереотипно мыслю, но в темном переулке я лучше бы встретилась с пьяной женщиной, чем с пьяным мужчиной.
«Бутылка была моей лучшей подружкой». История Юли Гайнановой, которая написала книгу о личном опыте алкоголизма
Общественное мнение осуждает женщину с зависимостью — например, алкогольной — гораздо сильнее, чем мужчину в такой же ситуации. Женщина должна быть прежде всего хорошей дочерью, женой, матерью, одновременно соответствуя стандартам красоты и, если она строит карьеру, достигая профессионального успеха. Тело женщины и его репродуктивная функция тоже контролируются обществом, а значит, женщина, которая «губит свой организм» алкоголем, заслуживает клейма — не говоря уж о пьющей матери. Все это не способствует общественной дискуссии — женщине, осознавшей свою алкогольную зависимость, безопаснее молчать, чтобы не подвергнуться осуждению.
34-летняя Юля Гайнанова больше десяти лет проработала в журналистике. Сейчас она помогает людям писать книги и ведет блог о литературном мастерстве в Инстаграме. Недавно Юля издала книгу «Бутылка: Книга для тех, кто любит выпить», в которой честно рассказала об истории своих отношений с алкоголем.
Основное веселье было до замужества, в браке уже такого не было, потому что ты не можешь бухать, когда тебе за ночь нужно несколько раз кормить ребенка.
Вообще появление ребенка для меня было большим стрессом. Я чувствовала себя как отличница, которая хочет получить пятерку, но никак не может ее получить. В первые месяцы пыталась кормить дочь грудью, не понимая, что у меня нет молока — из-за всех этих сумасшедших теток, которые кричат, что нужно кормить самой. Дочка сильно теряла в весе, пока не пришла нормальная врач и не сказала: «Ты что, больная? Вот тебе смеси, корми ими, она же голодная!». Мы с мужем измотались тогда сильно, потому что ребенок постоянно орал, а мы не понимали, в чем дело.
Я точно не была счастливой мамочкой с плакатов.
Материнство — это очень сложно. Ужасный труд, когда ты сама себе не принадлежишь. Про это никто нигде не говорит. Ты делаешь так, а оказывается, что нужно по-другому. Когда ты осознаешь, что не можешь полностью контролировать ситуацию, приходишь в отчаяние.
В такие моменты я не находила поддержку со стороны семьи. Мама не одобряла мой выбор мужа. От мужа, кажется, поддержки тоже не было, плохо помню наши отношения в тот период.
В молодости я никогда не пила с тоски и никогда не пила одна. Как только я взялась за бутылку в одиночестве, считай, повзрослела. После развода мне просто хотелось хоть иногда чувствовать себя счастливой, чувствовать беззаботный привкус молодости и снова надеяться, что жизнь приготовила для меня что-то необыкновенное. Так оно и было. Жизнь приготовила мне страшное похмелье.
Алкоголь действует одинаково на женский и на мужской организм, здесь нет никакой специфики. Есть особенности каждого организма, но это не зависит от пола. Единственное различие, которое я замечаю между мужчинами и женщинами в вопросе алкоголя: выпивший мужчина может проявлять агрессию. Бывает, что женщина, напившись, тоже начинает драться, но это не страшно. И я сама чувствую, как мне становится некомфортно в обществе пьяного мужчины — он может начать приставать или бить. От него исходит опасность. Может быть, я стереотипно мыслю, но в темном переулке я лучше бы встретилась с пьяной женщиной, чем с пьяным мужчиной.
Гласная
«Бутылка была моей лучшей подружкой». История Юли Гайнановой, которая написала книгу о личном опыте алкоголизма
34-летняя Юля Гайнанова больше десяти лет проработала в журналистике. Недавно Юля издала книгу, в которой честно рассказала об истории своих отношений с алкоголем — и о своем решении полностью от него отказаться.
📚🙎🏻♀️ #читать #книга #депрессия #психология
Во всех странах мира женщины страдают от депрессии в два раза чаще, чем мужчины | Отрывок из книги Нубер «Кто я без тебя? Почему женщины чаще страдают депрессией и как находят себя»
Психолог Урсула Нубер считает, что женщины взваливают на себя слишком много: вину за неудавшиеся отношения, заботу о родителях и детях, карьеру, быт.
Даже если женщина получает большую поддержку от партнера или родственников, бытовые обязанности забирают у нее много сил. Ее распорядок дня зачастую определяется потребностями других людей. Какими бы эмансипированными ни были сегодняшние женщины, они по-прежнему зажаты в тисках непрерывного круговорота «женских» дел: воспитывать детей, вести хозяйство, следить за выполнением домашних заданий, гладить, стирать, делать уборку, заботиться о больных и пожилых родственниках — все эти задачи тяжелым бременем ложатся в основном на плечи женщин и никогда не заканчиваются. Кроме того, осуществление функций, о которых идет речь, обычно не приносит женщинам особого уважения или признания. Они никогда не могут быть уверены в том, что выполнили все так, как надо и как от них ожидают. Не существует никаких четких критериев, по которым можно определить, достаточно ли сделано и хорошо ли получилось. Поэтому женщины пытаются ориентироваться на воображаемый, по большей части крайне высокий стандарт — и это вызывает у них давящее чувство того, что они недостаточно хороши. Ведь общество обращается к ним с безжалостным посылом. Оно убеждает их в том, что у них может быть все — работа, партнер, семья, но умалчивает, какую цену им придется за это заплатить, и не предупреждает, что основной груз ляжет на их плечи. В результате женщины верят в то, что в жизни можно преуспеть во всех областях сразу, и винят себя, если их надежды не оправдываются.
По сравнению с мужчинами женщины подвергаются стрессу куда дольше. Они значительно больше времени тратят на работу в офисе и по дому, воспитание детей и уход за пожилыми родственниками, чем мужчины. Многочисленные исследования подтверждают, что готовка, уборка и стирка по-прежнему воспринимаются преимущественно как женские занятия, кроме того, на женщинах лежит основная ответственность по воспитанию детей. Если кто-то думает, что в наше время мужчины осознают этот дисбаланс (и признательны своим женам за их сверхурочный труд), то это заблуждение поможет развеять опрос, организованный институтом маркетинговых исследований GfK. Родители дошкольников ответили на вопросы о том, насколько активно они участвуют в работе по дому и уходу за детьми. Согласно данным опроса, большинство отцов придерживались мнения, что в отношении бытовых задач в их семье царит равноправие.
Равная в правах, эмансипированная женщина становится либо замотанной «работающей мамой», с огромным трудом совмещающей двойную нагрузку, либо несчастной домохозяйкой, которая отказалась от карьеры ради семьи.
Доказано, что женатые мужчины гораздо реже впадают в депрессию, чем холостые. У замужних же женщин, напротив, вероятность развития депрессии выше, чем у незамужних. Состоящие в браке женщины очень часто жалуются на трения и неудовлетворенность отношениями с супругом. Ссоры, измена или непонимание со стороны партнера обозначают для женщин больший стресс, чем для мужчин. По-видимому, женщины страдают от конфликтов и затяжных проблем в отношениях больше, чем их партнеры. Исследования неоднократно показывали, что существует поддающаяся оценке взаимосвязь между стрессом в отношениях и физическими симптомами. Как упоминалось выше, у счастливых в браке женщин гораздо реже и в меньшей степени, чем у несчастных, выражен предменструальный синдром. Неудачное супружество может также представлять существенную опасность для психического здоровья женщины: будучи несчастливы в брачном союзе, женщины значительно больше, чем мужчины, рискуют впасть в депрессию. Таким образом, брак, по-видимому, дает определенную защиту мужчинам, но не женщинам.
Во всех странах мира женщины страдают от депрессии в два раза чаще, чем мужчины | Отрывок из книги Нубер «Кто я без тебя? Почему женщины чаще страдают депрессией и как находят себя»
Психолог Урсула Нубер считает, что женщины взваливают на себя слишком много: вину за неудавшиеся отношения, заботу о родителях и детях, карьеру, быт.
Даже если женщина получает большую поддержку от партнера или родственников, бытовые обязанности забирают у нее много сил. Ее распорядок дня зачастую определяется потребностями других людей. Какими бы эмансипированными ни были сегодняшние женщины, они по-прежнему зажаты в тисках непрерывного круговорота «женских» дел: воспитывать детей, вести хозяйство, следить за выполнением домашних заданий, гладить, стирать, делать уборку, заботиться о больных и пожилых родственниках — все эти задачи тяжелым бременем ложатся в основном на плечи женщин и никогда не заканчиваются. Кроме того, осуществление функций, о которых идет речь, обычно не приносит женщинам особого уважения или признания. Они никогда не могут быть уверены в том, что выполнили все так, как надо и как от них ожидают. Не существует никаких четких критериев, по которым можно определить, достаточно ли сделано и хорошо ли получилось. Поэтому женщины пытаются ориентироваться на воображаемый, по большей части крайне высокий стандарт — и это вызывает у них давящее чувство того, что они недостаточно хороши. Ведь общество обращается к ним с безжалостным посылом. Оно убеждает их в том, что у них может быть все — работа, партнер, семья, но умалчивает, какую цену им придется за это заплатить, и не предупреждает, что основной груз ляжет на их плечи. В результате женщины верят в то, что в жизни можно преуспеть во всех областях сразу, и винят себя, если их надежды не оправдываются.
По сравнению с мужчинами женщины подвергаются стрессу куда дольше. Они значительно больше времени тратят на работу в офисе и по дому, воспитание детей и уход за пожилыми родственниками, чем мужчины. Многочисленные исследования подтверждают, что готовка, уборка и стирка по-прежнему воспринимаются преимущественно как женские занятия, кроме того, на женщинах лежит основная ответственность по воспитанию детей. Если кто-то думает, что в наше время мужчины осознают этот дисбаланс (и признательны своим женам за их сверхурочный труд), то это заблуждение поможет развеять опрос, организованный институтом маркетинговых исследований GfK. Родители дошкольников ответили на вопросы о том, насколько активно они участвуют в работе по дому и уходу за детьми. Согласно данным опроса, большинство отцов придерживались мнения, что в отношении бытовых задач в их семье царит равноправие.
Равная в правах, эмансипированная женщина становится либо замотанной «работающей мамой», с огромным трудом совмещающей двойную нагрузку, либо несчастной домохозяйкой, которая отказалась от карьеры ради семьи.
Доказано, что женатые мужчины гораздо реже впадают в депрессию, чем холостые. У замужних же женщин, напротив, вероятность развития депрессии выше, чем у незамужних. Состоящие в браке женщины очень часто жалуются на трения и неудовлетворенность отношениями с супругом. Ссоры, измена или непонимание со стороны партнера обозначают для женщин больший стресс, чем для мужчин. По-видимому, женщины страдают от конфликтов и затяжных проблем в отношениях больше, чем их партнеры. Исследования неоднократно показывали, что существует поддающаяся оценке взаимосвязь между стрессом в отношениях и физическими симптомами. Как упоминалось выше, у счастливых в браке женщин гораздо реже и в меньшей степени, чем у несчастных, выражен предменструальный синдром. Неудачное супружество может также представлять существенную опасность для психического здоровья женщины: будучи несчастливы в брачном союзе, женщины значительно больше, чем мужчины, рискуют впасть в депрессию. Таким образом, брак, по-видимому, дает определенную защиту мужчинам, но не женщинам.
🤰🏻📚 #читать #книга #суррогатноематеринство #иннаденисова
Какие этические вопросы вызывает суррогатное материнство | Отрывок из книги документальной режиссёрки Инны Денисовой «Сделай меня точно. Как репродуктивные технологии меняют мир»
Стран, где суррогатное гестационное (то есть такое, при котором ребенок для суррогатной матери полностью генетически чужой) материнство официально считается заработком, всего несколько: это #Россия, #Украина, #Грузия, #Казахстан, #Колумбия и некоторые американские штаты.
Главный вопрос от биоэтиков: соблюдается ли принцип добровольности за чертой бедности? Роды, даже в XXI веке — не самое приятное и полезное для организма занятие. Не говоря уже о душевном комфорте той, что девять месяцев проведет с ребенком внутри, а потом откажется от него в роддоме.
Героиня документального фильма Елены Ласкари «Татьяна и ее дети» — мать четверых сыновей — бежит из родной деревни от мужа-алкоголика. Работает уборщицей, бедствует, а потом становится донором яйцеклеток и суррогатной матерью. Татьяна отстраняется от чужого плода эмоционально, попутно задумываясь, что носит мальчика, ведь все ЕЕ дети получаются мальчиками, и убеждает себя к нему не привязываться. Сожалений нет: заказчик-эксплуататор — ее единственный в жизни шанс.
Антрополог Виола Хёрбст, пишущая о суррогатном материнстве в Мали и Уганде, вспоминает, как одна девушка сказала, что «лучше быть донором или суррогатной матерью, чем проституткой, поскольку другого выбора иногда нет».
Медицинский антрополог Нэнси Шейпер-Хьюз пишет о черном рынке органов, предназначенных для трансплантации: «В целом поток органов следует современными маршрутами капитала: с Юга на Север, из третьего мира — в первый, от богатых к бедным, от черных и коричневых — к белым, и от женщин — к мужчинам». То же самое можно сказать и о репродуктивной сфере.
Из первого мира в третий спускаются делать детей богатые. Взять Индию, бывшую центром суррогатного материнства до 2015 года. Каждый год там рождалось 25 тысяч «суррогатных» детей, эту работу чаще всего выполняли наемницы из низших каст. В 2012 году в The Guardian вышла статья «Индийские суррогатные матери рискуют жизнями»: автор рассказывал о смерти тридцатилетней Премилы Вагелы из Ахмедабада. Премила пришла на осмотр, внезапно у нее начались судороги, она упала, ее забрали в реанимацию, решили делать кесарево. Ребенка, родившегося на месяц раньше срока, поместили в палату интенсивной терапии, а Премилу перевели в больницу похуже, несмотря на критическое состояние после остановки сердца, жизнь суррогатной матери на втором месте, главное — ребенок, для которого был оплачен госпиталь. «В стране, где тысячи женщин ежегодно умирают в родах, кто будет сожалеть о смерти суррогатной матери?» — так заканчивается статья. В итоге в 2013 году в Индии коммерческое суррогатное материнство сначала запретили для гомосексуальных пар и одиноких женщин, а в 2015-м — для всех. Можно только представить себе всплеск активности на черном рынке.
Другой важный вопрос для биоэтиков — об отношении к ребенку как к «проекту» или «заказу». Сильвиан Агачински, активная борчиня с суррогатным материнством из среды публичных интеллектуалов:
«Предоставление тела в пользование, его инструментализация существует с древнейших времен — это рабство, а в случае с женщинами оно часто носило сексуальный характер или было связано с деторождением. От женщины требуется провести беременность, оставаясь отстраненной̆, чужой к тому, что происходит с ее телом. Проституирование требует от женщины абстрагироваться от собственного сексуального желания, предоставив половой̆ орган в распоряжение клиента. Здесь же от нее требуют превратить в инструмент все ее существование в течение девяти месяцев. Поэтому «gestatrice» — худшее оскорбление для женщины».
❓А вы за или против суррогатного материнства?
Какие этические вопросы вызывает суррогатное материнство | Отрывок из книги документальной режиссёрки Инны Денисовой «Сделай меня точно. Как репродуктивные технологии меняют мир»
Стран, где суррогатное гестационное (то есть такое, при котором ребенок для суррогатной матери полностью генетически чужой) материнство официально считается заработком, всего несколько: это #Россия, #Украина, #Грузия, #Казахстан, #Колумбия и некоторые американские штаты.
Главный вопрос от биоэтиков: соблюдается ли принцип добровольности за чертой бедности? Роды, даже в XXI веке — не самое приятное и полезное для организма занятие. Не говоря уже о душевном комфорте той, что девять месяцев проведет с ребенком внутри, а потом откажется от него в роддоме.
Героиня документального фильма Елены Ласкари «Татьяна и ее дети» — мать четверых сыновей — бежит из родной деревни от мужа-алкоголика. Работает уборщицей, бедствует, а потом становится донором яйцеклеток и суррогатной матерью. Татьяна отстраняется от чужого плода эмоционально, попутно задумываясь, что носит мальчика, ведь все ЕЕ дети получаются мальчиками, и убеждает себя к нему не привязываться. Сожалений нет: заказчик-эксплуататор — ее единственный в жизни шанс.
Антрополог Виола Хёрбст, пишущая о суррогатном материнстве в Мали и Уганде, вспоминает, как одна девушка сказала, что «лучше быть донором или суррогатной матерью, чем проституткой, поскольку другого выбора иногда нет».
Медицинский антрополог Нэнси Шейпер-Хьюз пишет о черном рынке органов, предназначенных для трансплантации: «В целом поток органов следует современными маршрутами капитала: с Юга на Север, из третьего мира — в первый, от богатых к бедным, от черных и коричневых — к белым, и от женщин — к мужчинам». То же самое можно сказать и о репродуктивной сфере.
Из первого мира в третий спускаются делать детей богатые. Взять Индию, бывшую центром суррогатного материнства до 2015 года. Каждый год там рождалось 25 тысяч «суррогатных» детей, эту работу чаще всего выполняли наемницы из низших каст. В 2012 году в The Guardian вышла статья «Индийские суррогатные матери рискуют жизнями»: автор рассказывал о смерти тридцатилетней Премилы Вагелы из Ахмедабада. Премила пришла на осмотр, внезапно у нее начались судороги, она упала, ее забрали в реанимацию, решили делать кесарево. Ребенка, родившегося на месяц раньше срока, поместили в палату интенсивной терапии, а Премилу перевели в больницу похуже, несмотря на критическое состояние после остановки сердца, жизнь суррогатной матери на втором месте, главное — ребенок, для которого был оплачен госпиталь. «В стране, где тысячи женщин ежегодно умирают в родах, кто будет сожалеть о смерти суррогатной матери?» — так заканчивается статья. В итоге в 2013 году в Индии коммерческое суррогатное материнство сначала запретили для гомосексуальных пар и одиноких женщин, а в 2015-м — для всех. Можно только представить себе всплеск активности на черном рынке.
Другой важный вопрос для биоэтиков — об отношении к ребенку как к «проекту» или «заказу». Сильвиан Агачински, активная борчиня с суррогатным материнством из среды публичных интеллектуалов:
«Предоставление тела в пользование, его инструментализация существует с древнейших времен — это рабство, а в случае с женщинами оно часто носило сексуальный характер или было связано с деторождением. От женщины требуется провести беременность, оставаясь отстраненной̆, чужой к тому, что происходит с ее телом. Проституирование требует от женщины абстрагироваться от собственного сексуального желания, предоставив половой̆ орган в распоряжение клиента. Здесь же от нее требуют превратить в инструмент все ее существование в течение девяти месяцев. Поэтому «gestatrice» — худшее оскорбление для женщины».
❓А вы за или против суррогатного материнства?
Forbes.ru
«Право на ребенка»: какие этические вопросы вызывает суррогатное материнство
В издательстве Individuum выходит книга документального режиссера Инны Денисовой «Сделай меня точно. Как репродуктивные технологии меняют мир». Forbes Woman публикует отрывок об этических вопросах, связанных с технологией суррогатного материнства
📚 #книги #читать #эмансипация #история
«Позорно быть „самкой“ и ограничиваться интересами кухни»: как женщины занимались бизнесом в России в XIX веке
В издательстве «Новое литературное обозрение» выходит книга историкини Галины Ульяновой «Купчихи, дворянки, магнатки: Женщины-предпринимательницы в России XIX века». Авторка опровергает распространенный стереотип, что в XIX веке женщины в России занимались лишь домашним хозяйством и воспитанием детей: образование девушек самых разных сословий, от дворянок до крестьянок, предполагало, что они должны «наравне с мужчиной разбираться в вопросах финансов, заключения сделок по торговле и недвижимости».
Домашние учебные занятия младших девочек Андреевых проводились в период 1877–1886 годов ежедневно по таким предметам: математика, география, история, русская словесность, французский и немецкий языки. После семи лет обучения на дому они сдавали государственный экзамен за курс гимназии. Екатерине плохо давалась математика, зато ее сестра Мария после домашних занятий сдала экзамены за курс гимназии и за дополнительный восьмой класс и получила диплом домашней учительницы. Позже Мария поступила на Высшие женские курсы, а Екатерина пошла туда вольнослушательницей, поскольку из-за неудач с математикой не смогла получить документ об окончании гимназического курса.
Приведенные факты говорят о том, что образование девочек из купеческих семейств могло быть поставлено на высоком уровне.
Старшая сестра Маргарита Андреева в 1881 году вышла замуж за Василия Михайловича Сабашникова, сына сибирского золотопромышленника. Хотя Маргарита с мужем жили в богатейшем особняке родителей мужа в престижном районе Арбата, сами они, будучи людьми нового поколения, не стремились к роскоши. Находясь «под сильным влиянием идей Льва Толстого, они опростили свою жизнь, но без всяких крайностей и преувеличений». Молодые Сабашниковы поселились в двух комнатах, совсем просто меблированных. Сестра Маргариты писала в мемуарах:
Они оба много читали, и у них в доме всегда говорили и спорили о всяких вопросах научных, литературных и о тогдашней злобе дня — женском вопросе. От Маргариты первой я узнала, что замужество для девушки вовсе не обязательно, что быть старой девой не смешно и не позорно. Позорно быть «самкой» и ограничиваться интересами кухни, детской и спальней. Я узнала от нее же, что для женщины теперь открывается много путей деятельности. Главное в жизни — учиться, приобретать знания, только это дает самостоятельность и равноправие. Маргарита приводила мне в пример математика Софью Ковалевскую, с которой она недавно познакомилась (в один из приездов Ковалевской в Москву), ее друга химика Юлию Всеволодовну Лермонтову, математика и физика Елизавету Федоровну Литвинову, юриста Анну Михайловну Евреинову. Маргарита рассказывала мне, как все они боролись, чтобы получить высшее женское образование, хотя все они были привилегированного дворянского сословия, дочери богатых культурных помещиков. Маргарита осуждала безделье, праздность и роскошь. И это не только были слова, она эти принципы проводила в жизнь.
«Позорно быть „самкой“ и ограничиваться интересами кухни»: как женщины занимались бизнесом в России в XIX веке
В издательстве «Новое литературное обозрение» выходит книга историкини Галины Ульяновой «Купчихи, дворянки, магнатки: Женщины-предпринимательницы в России XIX века». Авторка опровергает распространенный стереотип, что в XIX веке женщины в России занимались лишь домашним хозяйством и воспитанием детей: образование девушек самых разных сословий, от дворянок до крестьянок, предполагало, что они должны «наравне с мужчиной разбираться в вопросах финансов, заключения сделок по торговле и недвижимости».
Домашние учебные занятия младших девочек Андреевых проводились в период 1877–1886 годов ежедневно по таким предметам: математика, география, история, русская словесность, французский и немецкий языки. После семи лет обучения на дому они сдавали государственный экзамен за курс гимназии. Екатерине плохо давалась математика, зато ее сестра Мария после домашних занятий сдала экзамены за курс гимназии и за дополнительный восьмой класс и получила диплом домашней учительницы. Позже Мария поступила на Высшие женские курсы, а Екатерина пошла туда вольнослушательницей, поскольку из-за неудач с математикой не смогла получить документ об окончании гимназического курса.
Приведенные факты говорят о том, что образование девочек из купеческих семейств могло быть поставлено на высоком уровне.
Старшая сестра Маргарита Андреева в 1881 году вышла замуж за Василия Михайловича Сабашникова, сына сибирского золотопромышленника. Хотя Маргарита с мужем жили в богатейшем особняке родителей мужа в престижном районе Арбата, сами они, будучи людьми нового поколения, не стремились к роскоши. Находясь «под сильным влиянием идей Льва Толстого, они опростили свою жизнь, но без всяких крайностей и преувеличений». Молодые Сабашниковы поселились в двух комнатах, совсем просто меблированных. Сестра Маргариты писала в мемуарах:
Они оба много читали, и у них в доме всегда говорили и спорили о всяких вопросах научных, литературных и о тогдашней злобе дня — женском вопросе. От Маргариты первой я узнала, что замужество для девушки вовсе не обязательно, что быть старой девой не смешно и не позорно. Позорно быть «самкой» и ограничиваться интересами кухни, детской и спальней. Я узнала от нее же, что для женщины теперь открывается много путей деятельности. Главное в жизни — учиться, приобретать знания, только это дает самостоятельность и равноправие. Маргарита приводила мне в пример математика Софью Ковалевскую, с которой она недавно познакомилась (в один из приездов Ковалевской в Москву), ее друга химика Юлию Всеволодовну Лермонтову, математика и физика Елизавету Федоровну Литвинову, юриста Анну Михайловну Евреинову. Маргарита рассказывала мне, как все они боролись, чтобы получить высшее женское образование, хотя все они были привилегированного дворянского сословия, дочери богатых культурных помещиков. Маргарита осуждала безделье, праздность и роскошь. И это не только были слова, она эти принципы проводила в жизнь.
📚 #читать #книги #деревенскиеженщины
Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу Светланы Адоньевой и Лоры Олсон «Традиция, трансгрессия, компромисс. Миры русской деревенской женщины» (перевод Анны Зиндер).
Женщин русской деревни традиционно считают жертвами патриархального уклада и вместе с тем прославляют как образец силы; их также называют бесценным источником, питавшим великую русскую культуру. Но как они смотрят сами на себя? Что их рассказы и песни сообщают об их ценностях, желаниях и мотивах? Собеседницами авторок исследования, основанного на фольклорных экспедициях в российских деревнях, были женщины, принадлежащие к разным советским поколениям: родившиеся в 1899–1916 годах (до Октябрьской революции), в 1917–1929-м (до начала тотальной коллективизации деревни) и 1930–1950-м (те, чья молодость пришлась на послевоенное время, а период социальной активности — на последнее советское двадцатилетие). Различия в судьбах женщин, принадлежащих к этим трем генерациям, значительны, как различны их личный опыт и вынесенные из него жизненные кредо. Актуализация различий в опыте поколений и составила основную задачу монографии.
Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу Светланы Адоньевой и Лоры Олсон «Традиция, трансгрессия, компромисс. Миры русской деревенской женщины» (перевод Анны Зиндер).
Женщин русской деревни традиционно считают жертвами патриархального уклада и вместе с тем прославляют как образец силы; их также называют бесценным источником, питавшим великую русскую культуру. Но как они смотрят сами на себя? Что их рассказы и песни сообщают об их ценностях, желаниях и мотивах? Собеседницами авторок исследования, основанного на фольклорных экспедициях в российских деревнях, были женщины, принадлежащие к разным советским поколениям: родившиеся в 1899–1916 годах (до Октябрьской революции), в 1917–1929-м (до начала тотальной коллективизации деревни) и 1930–1950-м (те, чья молодость пришлась на послевоенное время, а период социальной активности — на последнее советское двадцатилетие). Различия в судьбах женщин, принадлежащих к этим трем генерациям, значительны, как различны их личный опыт и вынесенные из него жизненные кредо. Актуализация различий в опыте поколений и составила основную задачу монографии.
