💣👩🏻🦰🇺🇦 #жертвывойны #украина #убитыероссией
В Киеве во время российского ракетного обстрела погибла российская журналистка The Insider Оксана Баулина
Баулина погибла под обстрелом в Киеве при выполнении редакционного задания. Она снимала разрушения после обстрела российскими войсками Подольского района столицы и попала под новый ракетный обстрел.
С ней погиб еще один гражданский, двое сопровождавших ее людей ранены и госпитализированы.
До прихода в The Insider Баулина работала в "Фонде борьбы с коррупцией".
После внесения организации в список экстремистских она вынуждена была уехать из России.
В качестве корреспондентки она поехала в Украину, где успела сделать несколько репортажей из Львова и Киева.
В Киеве во время российского ракетного обстрела погибла российская журналистка The Insider Оксана Баулина
Баулина погибла под обстрелом в Киеве при выполнении редакционного задания. Она снимала разрушения после обстрела российскими войсками Подольского района столицы и попала под новый ракетный обстрел.
С ней погиб еще один гражданский, двое сопровождавших ее людей ранены и госпитализированы.
До прихода в The Insider Баулина работала в "Фонде борьбы с коррупцией".
После внесения организации в список экстремистских она вынуждена была уехать из России.
В качестве корреспондентки она поехала в Украину, где успела сделать несколько репортажей из Львова и Киева.
👱🏻♀️🗯🇺🇦 #опыт #война #мотыжин #жертвывойны #зверстваоккупантов
«Вы герои нашей деревни — нашего Мотыжина!»
Какой была семья Ольги Сухенко, убитая во время оккупации Киевской области
2 апреля вооруженные силы Украины вернули контроль над Киевской областью. После этого весь мир увидел ужасающие фотографии и видео с телами убитых мирных жителей. Среди них опознали старосту села Мотыжин Ольгу Сухенко, ее мужа и сына, которых похитили из их дома 23 марта.
Когда 24 февраля началась война, 25-летний Александр Сухенко и его девушка Дарья Беленицына приехали из Киева к его родителям Ольге и Игорю Сухенко в Мотыжин, село в 50 километрах от столицы. «Мы верили и надеялись, что будет спокойно», — писала 25 марта девушка в своем инстаграме. Судя по ее постам в соцсетях, девушка эвакуировалась в Винницкую область в начале второй недели марта, в это время недалеко от Мотыжина уже шли бои. В селе остались Александр и его родители.
Как пишет «Укринформ», 23 марта в дом семьи Сухенко приехали российские военные. В своем посте от 25 марта Дарья Беленицына рассказывает, что с ними разговаривал Александр, и они показались ему «человечными». Военных было около десяти человек, они обыскали дом и угнали машину. В тот же день они забрали Ольгу и Игоря Сухенко, пообещав Александру, что «никого не будут трогать», сообщил спустя два дня после похищения родственник семьи.
Зампред Киевского областного совета Татьяна Семенова 26 марта рассказывала, что сначала военные хотели забрать только Ольгу, но ее муж настоял, что поедет с ней. Еще через шесть часов российские военные вернулись за сыном. «Соседи уже слышали технику у двора, очевидно, забрали и Александра», — говорил родственник семьи Сухенко.
Кроме них, в плен взяли еще 20 жителей Мотыжина. «Есть подозрение, что в селе действовал предатель, который выдал оккупантам местонахождение руководителя и активных крестьян», — рассказывала в интервью Семенова.
С того момента никто не знал, что происходит с семьей главы села и где они находятся. Киево-Святошинская окружная прокуратура начала расследование по факту похищения.
«Когда я сказала Саше, что он сделал все, чтобы им гордились и попросила покинуть село, он лишь ответил “Я не хочу, чтобы мной гордились. Я просто делаю все, что могу для победы”, — писала Дарья Беленицына после похищения. — Он уже победил, он мой Герой. Я хочу вернуть его и родителей. Людей, которые достойны наград, а не плена».
На 38-й день войны, когда российские войска отступили и ВСУ вернули контроль над Киевской областью, бойцы украинского мусульманского батальона «Крым» нашли тела семьи Сухенко и других жителей села. Ольгу и Александра обнаружили в братской могиле, а Игоря в колодце.
«Мне не хватит слов и сил, чтобы описать то, что чувствую я и вся наша семья, — написала Дарья. — Вы причинили боль, которую не унять, не простить».
«Вы герои нашей деревни — нашего Мотыжина!»
Какой была семья Ольги Сухенко, убитая во время оккупации Киевской области
2 апреля вооруженные силы Украины вернули контроль над Киевской областью. После этого весь мир увидел ужасающие фотографии и видео с телами убитых мирных жителей. Среди них опознали старосту села Мотыжин Ольгу Сухенко, ее мужа и сына, которых похитили из их дома 23 марта.
Когда 24 февраля началась война, 25-летний Александр Сухенко и его девушка Дарья Беленицына приехали из Киева к его родителям Ольге и Игорю Сухенко в Мотыжин, село в 50 километрах от столицы. «Мы верили и надеялись, что будет спокойно», — писала 25 марта девушка в своем инстаграме. Судя по ее постам в соцсетях, девушка эвакуировалась в Винницкую область в начале второй недели марта, в это время недалеко от Мотыжина уже шли бои. В селе остались Александр и его родители.
Как пишет «Укринформ», 23 марта в дом семьи Сухенко приехали российские военные. В своем посте от 25 марта Дарья Беленицына рассказывает, что с ними разговаривал Александр, и они показались ему «человечными». Военных было около десяти человек, они обыскали дом и угнали машину. В тот же день они забрали Ольгу и Игоря Сухенко, пообещав Александру, что «никого не будут трогать», сообщил спустя два дня после похищения родственник семьи.
Зампред Киевского областного совета Татьяна Семенова 26 марта рассказывала, что сначала военные хотели забрать только Ольгу, но ее муж настоял, что поедет с ней. Еще через шесть часов российские военные вернулись за сыном. «Соседи уже слышали технику у двора, очевидно, забрали и Александра», — говорил родственник семьи Сухенко.
Кроме них, в плен взяли еще 20 жителей Мотыжина. «Есть подозрение, что в селе действовал предатель, который выдал оккупантам местонахождение руководителя и активных крестьян», — рассказывала в интервью Семенова.
С того момента никто не знал, что происходит с семьей главы села и где они находятся. Киево-Святошинская окружная прокуратура начала расследование по факту похищения.
«Когда я сказала Саше, что он сделал все, чтобы им гордились и попросила покинуть село, он лишь ответил “Я не хочу, чтобы мной гордились. Я просто делаю все, что могу для победы”, — писала Дарья Беленицына после похищения. — Он уже победил, он мой Герой. Я хочу вернуть его и родителей. Людей, которые достойны наград, а не плена».
На 38-й день войны, когда российские войска отступили и ВСУ вернули контроль над Киевской областью, бойцы украинского мусульманского батальона «Крым» нашли тела семьи Сухенко и других жителей села. Ольгу и Александра обнаружили в братской могиле, а Игоря в колодце.
«Мне не хватит слов и сил, чтобы описать то, что чувствую я и вся наша семья, — написала Дарья. — Вы причинили боль, которую не унять, не простить».
Журнал «Холод»
«Вы герои нашей деревни — нашего Мотыжина!»
Какой была семья Ольги Сухенко, убитая во время оккупации Киевской области
🙇🏼♀️🗯💣 #опыт #война #историиукраинок #жертвывойны
«Я просила Бога умереть быстро». Семнадцатилетняя девушка из Мариуполя — про голод, страх и фильтрационный лагерь
В подвале мы видели разные ужасы. У людей заканчивались продукты, они превращались в зверей. Были готовы убить друг друга за глоток воды.
Еду не из чего было готовить, воду добывали из льда и снега.
Люди подвергались безумной опасности, когда выходили наружу — на них летели осколки, куски построек, камни.
Однажды перед нашей дверью в подвал разорвалась мина. Дыра была такая большая, казалось, словно кто-то глубоко копнул. Мы думали, что нас засыпет, здание уже начало разрушаться. Боялись, чтобы подвал не стал нашей братской могилой.
На десятый день пребывания там у нас остался один кусочек хлеба. Он был размером с мой кулачок. Мы делили его четыре раза. Свой кусочек я не смогла съесть, потому что мы очень долго голодали. Он был со мной очень долго. Я боялась, что все кончится, и не будет даже его.
Люди между собой ссорились, скандалили, кого-то пытались выгнать из подвала, чтобы на один рот было меньше. Там не было доброты, только тьма, и мы уже чувствовали запах смерти.
Так продолжалось 12 дней.
Однажды отец сказал: «Или мы умрем от голода, или нас засыплет, или нас просто убьют». Российские солдаты ходили по подвалам, проверяли, кто там сидит, бросали бомбы. Когда к нам стучали, мы не отвечали.
В один из дней мы услышали от соседей, что можно уехать на Мелекино. У папы были старенькие, разбитые обломками от построек и стекла, «Жигули». Мы даже не знали, заведется ли машина, но она тронулась. Мы ехали под обстрелами, «Градами». Продолжались бои, а у нас была одна цель: выжить, выбраться из этого ада.
Доехали почти до Мелекино, там стоял пост «ДНР». Понимали, что вернуться назад не сможем, а дальше ехать не хотели: если не убили там, то убьют здесь, для врага мы ничто, просто мишень.
Нас остановили на блокпосту, спросили на место регистрации. «Мариупольские? Вам направо».
Куда это, «направо», мы не знали. Оттуда нас направляли дальше и дальше. Так постепенно сформировалась большая колонна из автомобилей и даже людей, шедших пешком.
Потом военные «ДНР» сказали ехать «вниз». Мы тронулись, а они просто стреляли по машинам и людям.
Еще тогда же в Ялте была «денационализация»: солдаты ходили по домам, искали «националистов», «фашистов», как они говорят. Людей увозили в неизвестном направлении, кого-то убивали.
Фильтрация устроена так: у них есть блокпост. Туда заезжает машина, где проверяют каждый карман, бардачок, багажник, каждую сумку. У людей — одежду, и все, что под ней. Мужчин раздевают на улице возле машин. Ищут татуировки, какие-то отметины, одним словом, «националистов».
Они просто ходили, разговаривали между собой, обсуждали женщин, которых замучили.
Я слышала разговоры между ними:
«А тот непрошедший, куда ты его дел?» — спрашивал один другого.
«Да расстрелял. Человек 10, может больше. Не считаю, надоело уже».
Один мужчина, проходивший фильтрацию, вышел с огромными, испуганными глазами. Его трясло. Он говорил, что был жестокий допрос, его избивали. Его жену так и не отпустили.
У меня взяли паспорт, увидели, что мне 17. Я им не понравилась, вроде бы слишком молодо выглядела, а они как раз искали каких-то юных девушек.
Меня вытолкали оттуда.
Фемлинк
«Я просила Бога умереть быстро». Семнадцатилетняя девушка из Мариуполя — про голод, страх и фильтрационный лагерь
В подвале мы видели разные ужасы. У людей заканчивались продукты, они превращались в зверей. Были готовы убить друг друга за глоток воды.
Еду не из чего было готовить, воду добывали из льда и снега.
Люди подвергались безумной опасности, когда выходили наружу — на них летели осколки, куски построек, камни.
Однажды перед нашей дверью в подвал разорвалась мина. Дыра была такая большая, казалось, словно кто-то глубоко копнул. Мы думали, что нас засыпет, здание уже начало разрушаться. Боялись, чтобы подвал не стал нашей братской могилой.
На десятый день пребывания там у нас остался один кусочек хлеба. Он был размером с мой кулачок. Мы делили его четыре раза. Свой кусочек я не смогла съесть, потому что мы очень долго голодали. Он был со мной очень долго. Я боялась, что все кончится, и не будет даже его.
Люди между собой ссорились, скандалили, кого-то пытались выгнать из подвала, чтобы на один рот было меньше. Там не было доброты, только тьма, и мы уже чувствовали запах смерти.
Так продолжалось 12 дней.
Однажды отец сказал: «Или мы умрем от голода, или нас засыплет, или нас просто убьют». Российские солдаты ходили по подвалам, проверяли, кто там сидит, бросали бомбы. Когда к нам стучали, мы не отвечали.
В один из дней мы услышали от соседей, что можно уехать на Мелекино. У папы были старенькие, разбитые обломками от построек и стекла, «Жигули». Мы даже не знали, заведется ли машина, но она тронулась. Мы ехали под обстрелами, «Градами». Продолжались бои, а у нас была одна цель: выжить, выбраться из этого ада.
Доехали почти до Мелекино, там стоял пост «ДНР». Понимали, что вернуться назад не сможем, а дальше ехать не хотели: если не убили там, то убьют здесь, для врага мы ничто, просто мишень.
Нас остановили на блокпосту, спросили на место регистрации. «Мариупольские? Вам направо».
Куда это, «направо», мы не знали. Оттуда нас направляли дальше и дальше. Так постепенно сформировалась большая колонна из автомобилей и даже людей, шедших пешком.
Потом военные «ДНР» сказали ехать «вниз». Мы тронулись, а они просто стреляли по машинам и людям.
Еще тогда же в Ялте была «денационализация»: солдаты ходили по домам, искали «националистов», «фашистов», как они говорят. Людей увозили в неизвестном направлении, кого-то убивали.
Фильтрация устроена так: у них есть блокпост. Туда заезжает машина, где проверяют каждый карман, бардачок, багажник, каждую сумку. У людей — одежду, и все, что под ней. Мужчин раздевают на улице возле машин. Ищут татуировки, какие-то отметины, одним словом, «националистов».
Они просто ходили, разговаривали между собой, обсуждали женщин, которых замучили.
Я слышала разговоры между ними:
«А тот непрошедший, куда ты его дел?» — спрашивал один другого.
«Да расстрелял. Человек 10, может больше. Не считаю, надоело уже».
Один мужчина, проходивший фильтрацию, вышел с огромными, испуганными глазами. Его трясло. Он говорил, что был жестокий допрос, его избивали. Его жену так и не отпустили.
У меня взяли паспорт, увидели, что мне 17. Я им не понравилась, вроде бы слишком молодо выглядела, а они как раз искали каких-то юных девушек.
Меня вытолкали оттуда.
Фемлинк
hromadske.ua
«Я просила Бога умереть быстро». Семнадцатилетняя девушка из Мариуполя — про голод, страх и фильтрационный лагерь
Светловолосая девушка в венке из красных маков. Украинский костюм, бусы и в руках бандура. Такой семнадцатилетняя Мария Вдовиченко была на многих довоенных фото. До недавнего времени она вместе с семьей жила в Мариуполе, была президентом школы, училась играт
💣🇺🇦#война #жертвывойны #одесса
Жертвами удара по Одессе стали 3-месячная девочка, её мама и бабушка
Гибель своей жены и дочери подтвердил житель Одессы Юрий Глодан.
Погибли Валерия Глодан (Явкина), её дочь Кира и мать, имя которой не сообщается. Под одной из последних записей Валерии Глодан в инстаграме - её фото во время беременности - уже десятки тысяч записей с соболезнованиями. Последняя её запись в инстаграме - рассказ о войне и призыв остановить Владимира Путина.
Всего, по словам президента Украины Владимира Зеленского, погибли 8 человек. Как отмечает издание "Граты", это первые мирные жители, погибшие в Одессе, расположенной далеко от линии фронта, за 2 месяца войны. "Ребенка убили трехмесячного. Война началась, когда этому ребенку месяц был. Вы представляете? Что это вообще происходит? Подонки вонючие. Как их еще назвать? Других нет слов", — заявил Зеленский вечером 23 апреля на пресс-конференции в Киеве. Многие пользователи соцсетей отмечают, что удар был нанесён в преддверии праздника Пасхи, который отмечают верующие и в России, и в Украине.
Жертвами удара по Одессе стали 3-месячная девочка, её мама и бабушка
Гибель своей жены и дочери подтвердил житель Одессы Юрий Глодан.
Погибли Валерия Глодан (Явкина), её дочь Кира и мать, имя которой не сообщается. Под одной из последних записей Валерии Глодан в инстаграме - её фото во время беременности - уже десятки тысяч записей с соболезнованиями. Последняя её запись в инстаграме - рассказ о войне и призыв остановить Владимира Путина.
Всего, по словам президента Украины Владимира Зеленского, погибли 8 человек. Как отмечает издание "Граты", это первые мирные жители, погибшие в Одессе, расположенной далеко от линии фронта, за 2 месяца войны. "Ребенка убили трехмесячного. Война началась, когда этому ребенку месяц был. Вы представляете? Что это вообще происходит? Подонки вонючие. Как их еще назвать? Других нет слов", — заявил Зеленский вечером 23 апреля на пресс-конференции в Киеве. Многие пользователи соцсетей отмечают, что удар был нанесён в преддверии праздника Пасхи, который отмечают верующие и в России, и в Украине.
Радио Свобода
Жертвами удара по Одессе стали 3-месячная девочка, её мама и бабушка
Минобороны РФ заявило об ударе по военному объекту
🇺🇳📈💣 #оон #статистика #жертвывойны #военныепреступления
ООН готова поименно назвать почти 6 тыс. жертв военных преступлений в Украине
Как заявила Верховная комиссарка ООН по правам человека Мишель Бачелет, жертвы и их родственники должны получить возмещение за нанесенный вред и пережитую ими трагедию.
По ее словам, на текущий момент ООН уже зарегистрировала и подтвердила поименно 5939 жертв среди мирного населения, включая 2787 погибших и 3152 раненых.
"Реальные цифры намного выше, и мой офис работает над тем, чтобы установить их", - подчеркнула Бачелет, добавив, что большинство из этих людей стали жертвами применения оружия массового поражения в густонаселенных районах, будь то артиллерийские обстрелы, ракетные или бомбовые удары.
ООН готова поименно назвать почти 6 тыс. жертв военных преступлений в Украине
Как заявила Верховная комиссарка ООН по правам человека Мишель Бачелет, жертвы и их родственники должны получить возмещение за нанесенный вред и пережитую ими трагедию.
По ее словам, на текущий момент ООН уже зарегистрировала и подтвердила поименно 5939 жертв среди мирного населения, включая 2787 погибших и 3152 раненых.
"Реальные цифры намного выше, и мой офис работает над тем, чтобы установить их", - подчеркнула Бачелет, добавив, что большинство из этих людей стали жертвами применения оружия массового поражения в густонаселенных районах, будь то артиллерийские обстрелы, ракетные или бомбовые удары.
BBC News Русская служба
ООН готова поименно назвать почти 6 тыс. жертв военных преступлений в Украине
Сразу несколько стран и международных организаций, в том числе ООН, пообещали сделать всё возможное для привлечения к ответственности всех виновных в совершении военных преступлений в ходе агрессии России против Украины.
🧎♀️💣🇺🇦 #жертвывойны #киев #война
В результате вчерашнего обстрела Киева погибла журналистка"Радио Свобода"
Ракета попала в дом, в котором она проживала, тело женщины обнаружили сегодня. Об этом сообщили коллеги погибшей.
В редакции рассказали, что Вера Гирич начала работать в киевском бюро "Радио Свобода" с 1 февраля 2018 года. До того она работала на ведущих украинских телеканалах.
Коллега журналистки Александр Демченко обнародовал фото разбитой машины погибшей, которое стоит возле ее обстрелянного дома.
"Это маленькая машинка Веры Гирич - моей коллеги по Радио Свобода. На ней пару лет назад она возила нас в Немешаево, рассказывать как искать информацию на оккупированных территориях. Теперь Веры больше нет. Точная российская ракета попала в ее дом, Вера пролежала там всю ночь, а нашли ее только утром. Я лично не злюсь и не хочу плакать, потому что это должно бы повторяться каждый день. Я просто не знаю как рассказать, какого замечательного человека больше нет", - написал он.
В результате вчерашнего обстрела Киева погибла журналистка"Радио Свобода"
Ракета попала в дом, в котором она проживала, тело женщины обнаружили сегодня. Об этом сообщили коллеги погибшей.
В редакции рассказали, что Вера Гирич начала работать в киевском бюро "Радио Свобода" с 1 февраля 2018 года. До того она работала на ведущих украинских телеканалах.
Коллега журналистки Александр Демченко обнародовал фото разбитой машины погибшей, которое стоит возле ее обстрелянного дома.
"Это маленькая машинка Веры Гирич - моей коллеги по Радио Свобода. На ней пару лет назад она возила нас в Немешаево, рассказывать как искать информацию на оккупированных территориях. Теперь Веры больше нет. Точная российская ракета попала в ее дом, Вера пролежала там всю ночь, а нашли ее только утром. Я лично не злюсь и не хочу плакать, потому что это должно бы повторяться каждый день. Я просто не знаю как рассказать, какого замечательного человека больше нет", - написал он.
Радіо Свобода
Журналістка, продюсерка Радіо Свобода загинула в Києві внаслідок російського обстрілу
Редакція Радіо Свобода висловлює співчуття родині Віри Гирич і буде згадувати її як світлу і добру людину, справжнього професіонала
🙇🏼♀️🗯🇺🇦 #опыт #историиукраинок #жертвывойны
«В моей душе — тоже дыра от русского снаряда». История жительницы Бучи, потерявшей все
Катя Бородина родом из Донецка. В 2014 году началась ее «донецкая история», которую она называет «вынужденным бегством» и «личной трагедией». Тогда она не по своей воле оказалась отрезанной от семьи. Жила в Одессе, Киеве, бывала во Львове и Черновцах. Общалась на русском, работала в сфере IT, вышла замуж и вместе с мужем стала строить будущее, в которое неожиданно ворвалась война. Их квартира в Буче разгромлена и разграблена, в стене — дыра от снаряда.
Наша квартира была нашей мечтой. Я с 16 лет жила в общежитии, потом в съемных комнатах и квартирах. Мой муж — тоже. Мы постепенно поднимались по карьерной лестнице, двигались вперед.
После переезда в Киев начали присматривать жилье в Буче. Наш город, а также Ирпень и Гостомель, показались нам наиболее ухоженными и инфраструктурно развитыми пригородами.
Если вы когда-то жили в съемных квартирах, то знаете, какова настоящая стоимость каждой чашки, миски и даже половника, купленного в свое собственное жилье. Они — золотые.
15 месяцев назад мы с мужем заехали в нашу долгожданную квартиру в Буче. Покупали красивые тарелки, выращивали базилик и орегано на лоджии, собирали детскую кроватку перед рождением дочери Полины.
Я обожала свою кухню и особенно духовку, изощрялась в выпечке чизкейков, экспериментировала со специями и начинками для пирогов.
Помню первое утро после роддома, помню, что ела на завтрак. Помню, как Полина впервые доползла из гостиной в спальню. Помню зимние снежные метели, и как мы наблюдали за снежинками у окна.
Сейчас наш мир — это несколько вещей в чемоданах из старой жизни. Мужу удается планировать и действовать. Я просто плыву по течению, живу прошлым, ежедневно просматривая старые фотографии.
А россия ежедневно ведет полномасштабную войну на территории моего большого дома, моей родной страны. Своими грязными «братскими» руками убивает детей, молодых парней, пугает до смерти женщин, заставляет стариков вновь чувствовать это липкое, до боли знакомое чувство страха.
13 марта моему мужу исполнилось 30 лет, нашей дочери — 9 месяцев. Мы ничего не отмечали. Открыли чат нашего дома в Буче, а там посыпались первые сообщения о том, что все квартиры во всех шести домах нашего жилого комплекса разграблены (в Украину Катя и ее семья не возвращались после начала войны, — ред.).
Надежды нет. Взламывали двери абсолютно в каждой квартире.
Я гуляла с ребенком на улице, когда увидела первые фото. «Радуюсь», что дочь не видела моих эмоций в тот момент, потому что меня охватили ужас и оцепенение. Из рассказов я знала, что может быть на этих фотографиях, но все равно накрыл неописуемый страх.
В этот день муж понял, что все проведенные месяцы в море перечеркнуты, все планы на осуществление мечты о маленьком доме с садом превратились в пыль. В январе мы ездили смотреть дом под Ирпенем, который хотели купить. Деньги на него мы оставили в квартире (но получилось, что они дождались не нас).
Сейчас в квартире дыра от снаряда — пробита внешняя стена. Выбиты окна, повреждена система отопления, газа, водопроводные трубы. В моей душе — тоже дыра от русского снаряда.
У нас украли все ценные вещи и технику. Унесли все наши сбережения, которые мы откладывали на покупку дома. В нашей постели спали русские солдаты. Сковороду, на которой я жарила на кокосовом масле плантаны с арабскими специями, измазали русскими консервами русские солдаты. Детская кроватка, на которой крепко спала моя дочь, разломана русскими солдатами.
Матрас. Мы выбирали его и лежали на каждом. Я тогда была беременна. Даже схватки проживала на этом матрасе. Я хочу его сжечь, если он там. Потому что русские солдаты наверняка на нем спали.
Каждая папка в нашей квартире, каждая коробка, каждый пакет перерыты. Нет ничего, кроме грязи, смрада, вони. Нет ничего, кроме моей ненависти.
«В моей душе — тоже дыра от русского снаряда». История жительницы Бучи, потерявшей все
Катя Бородина родом из Донецка. В 2014 году началась ее «донецкая история», которую она называет «вынужденным бегством» и «личной трагедией». Тогда она не по своей воле оказалась отрезанной от семьи. Жила в Одессе, Киеве, бывала во Львове и Черновцах. Общалась на русском, работала в сфере IT, вышла замуж и вместе с мужем стала строить будущее, в которое неожиданно ворвалась война. Их квартира в Буче разгромлена и разграблена, в стене — дыра от снаряда.
Наша квартира была нашей мечтой. Я с 16 лет жила в общежитии, потом в съемных комнатах и квартирах. Мой муж — тоже. Мы постепенно поднимались по карьерной лестнице, двигались вперед.
После переезда в Киев начали присматривать жилье в Буче. Наш город, а также Ирпень и Гостомель, показались нам наиболее ухоженными и инфраструктурно развитыми пригородами.
Если вы когда-то жили в съемных квартирах, то знаете, какова настоящая стоимость каждой чашки, миски и даже половника, купленного в свое собственное жилье. Они — золотые.
15 месяцев назад мы с мужем заехали в нашу долгожданную квартиру в Буче. Покупали красивые тарелки, выращивали базилик и орегано на лоджии, собирали детскую кроватку перед рождением дочери Полины.
Я обожала свою кухню и особенно духовку, изощрялась в выпечке чизкейков, экспериментировала со специями и начинками для пирогов.
Помню первое утро после роддома, помню, что ела на завтрак. Помню, как Полина впервые доползла из гостиной в спальню. Помню зимние снежные метели, и как мы наблюдали за снежинками у окна.
Сейчас наш мир — это несколько вещей в чемоданах из старой жизни. Мужу удается планировать и действовать. Я просто плыву по течению, живу прошлым, ежедневно просматривая старые фотографии.
А россия ежедневно ведет полномасштабную войну на территории моего большого дома, моей родной страны. Своими грязными «братскими» руками убивает детей, молодых парней, пугает до смерти женщин, заставляет стариков вновь чувствовать это липкое, до боли знакомое чувство страха.
13 марта моему мужу исполнилось 30 лет, нашей дочери — 9 месяцев. Мы ничего не отмечали. Открыли чат нашего дома в Буче, а там посыпались первые сообщения о том, что все квартиры во всех шести домах нашего жилого комплекса разграблены (в Украину Катя и ее семья не возвращались после начала войны, — ред.).
Надежды нет. Взламывали двери абсолютно в каждой квартире.
Я гуляла с ребенком на улице, когда увидела первые фото. «Радуюсь», что дочь не видела моих эмоций в тот момент, потому что меня охватили ужас и оцепенение. Из рассказов я знала, что может быть на этих фотографиях, но все равно накрыл неописуемый страх.
В этот день муж понял, что все проведенные месяцы в море перечеркнуты, все планы на осуществление мечты о маленьком доме с садом превратились в пыль. В январе мы ездили смотреть дом под Ирпенем, который хотели купить. Деньги на него мы оставили в квартире (но получилось, что они дождались не нас).
Сейчас в квартире дыра от снаряда — пробита внешняя стена. Выбиты окна, повреждена система отопления, газа, водопроводные трубы. В моей душе — тоже дыра от русского снаряда.
У нас украли все ценные вещи и технику. Унесли все наши сбережения, которые мы откладывали на покупку дома. В нашей постели спали русские солдаты. Сковороду, на которой я жарила на кокосовом масле плантаны с арабскими специями, измазали русскими консервами русские солдаты. Детская кроватка, на которой крепко спала моя дочь, разломана русскими солдатами.
Матрас. Мы выбирали его и лежали на каждом. Я тогда была беременна. Даже схватки проживала на этом матрасе. Я хочу его сжечь, если он там. Потому что русские солдаты наверняка на нем спали.
Каждая папка в нашей квартире, каждая коробка, каждый пакет перерыты. Нет ничего, кроме грязи, смрада, вони. Нет ничего, кроме моей ненависти.
hromadske
«У моїй душі — теж дірка від російського снаряда». Історія мешканки Бучі, яка втратила все
Катя Бородіна родом із Донецька. У 2014 році почалася її «донецька історія», яку вона називає «вимушеною втечею» та «особистою трагедією». Тоді вона не з власної волі виявилася відрізаною від сім'ї. Жила в Одесі, Києві, бувала у Львові та Чернівцях. - Читайте…
🙆♀️🗯🇺🇦💣 #опыт #азовсталь #мариуполь #жертвывойны
"Женщинам обещали прислать головы мужей." Истории тех, кто вырвался из "Азовстали"
Катя:
Если честно, мы уже несколько раз потеряли надежду, что выйдем. Там фактически уже нет завода, его стерли с лица земли, остались только убежища, и то некоторые уже завалены.
Мы прятались там почти два месяца. Там же бункеры, они крепкие, они вроде как должны были выдержать бомбы. Но потом сомкнулось кольцо вокруг нас – этого никто не ждал.
Говорят, что в "Азовстали" оставались еще люди, около 200 человек. Но я не могу точно сказать. Потому что мы в бункере сидели, никого не видели.
Света там не было. Водой и едой нам помогали наши украинские военные, они откапывали какие-то разбомбленные склады, в последние дни приносили уже свои пайки.
То, что мы видели в городе, когда выезжали – это просто коробки, и в середине огромные черные дыры. Там нет домов.
При выезде была очень серьезная проверка. Нас раздевали, проверяли шрамы, татуировки, в трусы к женщинам заглядывали. Проверяли все рюкзаки, полностью выворачивали, проверяли телефоны, все переписки читали.
Женщинам, у которых были знакомые военные или в полиции, угрожали, говорили, что их найдут, обещали присылать головы мужей в коробках.
Надежда, 18 лет
Еду нам приносили военные. В последний месяц они отдавали нам свою еду и воду, сами ели один раз в день, если получалось, если не получалось – вообще не ели.
Ходили к нам в гости, проведывали нас, они очень хорошие. Мы им очень благодарны и очень хотим, чтоб их оттуда забрали. Там очень много погибших и раненых военных, которых надо забрать. Из медикаментов ничего нет, там умирают люди, просто истекают кровью.
Там еще осталось мирных около 200 человек и 30 детей.
Нас вывезли за территорию завода наши военные, передали русским военным и повезли в село Безыменное. С завода нас сопровождали Красный крест и ООН, мы им тоже благодарны.
По дороге нас поселили в лагерь, там нас обыскивали, проверяли телефоны. Я переживаю, что, скорее всего, в моем телефоне сейчас какая-то прослушка. Смотрели на наличие татуировок, шрамов.
Задавали провокационные вопросы. Это даже не вопросы, а утверждения были: "Вас били?" Хотели наговорить на наших военных. Но у них ничего не получилось.
С женами военных очень плохо общались, называли их проститутками, подстилками. Только потому, что мы едем в Украину.
"Женщинам обещали прислать головы мужей." Истории тех, кто вырвался из "Азовстали"
Катя:
Если честно, мы уже несколько раз потеряли надежду, что выйдем. Там фактически уже нет завода, его стерли с лица земли, остались только убежища, и то некоторые уже завалены.
Мы прятались там почти два месяца. Там же бункеры, они крепкие, они вроде как должны были выдержать бомбы. Но потом сомкнулось кольцо вокруг нас – этого никто не ждал.
Говорят, что в "Азовстали" оставались еще люди, около 200 человек. Но я не могу точно сказать. Потому что мы в бункере сидели, никого не видели.
Света там не было. Водой и едой нам помогали наши украинские военные, они откапывали какие-то разбомбленные склады, в последние дни приносили уже свои пайки.
То, что мы видели в городе, когда выезжали – это просто коробки, и в середине огромные черные дыры. Там нет домов.
При выезде была очень серьезная проверка. Нас раздевали, проверяли шрамы, татуировки, в трусы к женщинам заглядывали. Проверяли все рюкзаки, полностью выворачивали, проверяли телефоны, все переписки читали.
Женщинам, у которых были знакомые военные или в полиции, угрожали, говорили, что их найдут, обещали присылать головы мужей в коробках.
Надежда, 18 лет
Еду нам приносили военные. В последний месяц они отдавали нам свою еду и воду, сами ели один раз в день, если получалось, если не получалось – вообще не ели.
Ходили к нам в гости, проведывали нас, они очень хорошие. Мы им очень благодарны и очень хотим, чтоб их оттуда забрали. Там очень много погибших и раненых военных, которых надо забрать. Из медикаментов ничего нет, там умирают люди, просто истекают кровью.
Там еще осталось мирных около 200 человек и 30 детей.
Нас вывезли за территорию завода наши военные, передали русским военным и повезли в село Безыменное. С завода нас сопровождали Красный крест и ООН, мы им тоже благодарны.
По дороге нас поселили в лагерь, там нас обыскивали, проверяли телефоны. Я переживаю, что, скорее всего, в моем телефоне сейчас какая-то прослушка. Смотрели на наличие татуировок, шрамов.
Задавали провокационные вопросы. Это даже не вопросы, а утверждения были: "Вас били?" Хотели наговорить на наших военных. Но у них ничего не получилось.
С женами военных очень плохо общались, называли их проститутками, подстилками. Только потому, что мы едем в Украину.
Украинская правда
“Женщинам обещали прислать головы мужей.” Истории тех, кто вырвался из “Азовстали”
За два месяца войны Мариуполь стал новым символом борьбы за Украину. Вопреки постоянным атакам, блокаде и боям в городе бойцы “Азова” и морской пехоты героично продолжают держать оборону.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
🇺🇦💣👧🏼 #историиукраинок #жертвывойны #николаев
После обстрела оккупантами, осколок прошел через весь мозг 9-летней девочки, но она выжила
Во время обстрела Николаева кассетными снарядами 4 апреля Нина Вавринюк накрыла девятилетнюю дочь Софию собой. Тогда семья едва спаслась, прятались на земле у стен дома в жилом квартале. Обломки одного из снарядов попали в голову Софийки. По состоянию на 10 мая девочка проходит лечение во Львове.
Об этом корреспондентам Суспільного рассказала мать девочки Нина Вавринюк.
В Николаев семья переехала из села из-за постоянных обстрелов.
Сейчас она снова учится двигаться и начинает разговаривать.
"Правый глаз немного косится, а почему-то левый плохо видит. Правое ушко плохо слышит, правую ручку она плохо поднимала, сейчас немного лучше, и разжимает ее хуже, вообще не могла разжать. Сейчас лучше. И правая нога: понемногу учимся ходить, тренируемся" , – рассказала Нина Вавринюк.
После обстрела оккупантами, осколок прошел через весь мозг 9-летней девочки, но она выжила
Во время обстрела Николаева кассетными снарядами 4 апреля Нина Вавринюк накрыла девятилетнюю дочь Софию собой. Тогда семья едва спаслась, прятались на земле у стен дома в жилом квартале. Обломки одного из снарядов попали в голову Софийки. По состоянию на 10 мая девочка проходит лечение во Львове.
Об этом корреспондентам Суспільного рассказала мать девочки Нина Вавринюк.
В Николаев семья переехала из села из-за постоянных обстрелов.
Сейчас она снова учится двигаться и начинает разговаривать.
"Правый глаз немного косится, а почему-то левый плохо видит. Правое ушко плохо слышит, правую ручку она плохо поднимала, сейчас немного лучше, и разжимает ее хуже, вообще не могла разжать. Сейчас лучше. И правая нога: понемногу учимся ходить, тренируемся" , – рассказала Нина Вавринюк.
🗯🇺🇦🪖#опыт #жертвывойны #зверстваоккупантов #херсон
«Имущество вывозят на «Камазах», насилуют даже девочек 11 лет». Исповедь жителей оккупированного Херсона
В Херсоне я работаю волонтером. Мы получаем много сообщений о кражах в квартирах. В одном из сел российские военные силой забирали у местных транспорт. Иногда машины возвращали, иногда нет. Были и случаи, когда подъезжал «Камаз» с солдатами, всю семью выставляли из дома на улицу, а бытовую технику выносили (стиральные машины, пылесосы, фены, чуть ли не вытяжки), дружно грузили в машину и вывозили. После этого в поселке начались избиения местных жителей. В селе на северо-востоке Херсонской области двух девчонок изнасиловали: одной 11 лет, второй — 14. Соседи их семьи говорят, что это сделали кадыровцы. В то же время мужчин и женщин в подвалах били. Их не допрашивали и не пытали, это был просто выплеск агрессии — били, чтобы бить.
Неделю назад одного жителя Херсона, который выезжал из оккупированного города, на одном из российских блокпостов остановили и стали досматривать. В том числе осматривали содержимое рюкзаков и сумок. В одной из сумок они нашли забытые там с зимы перчатки и украинский флаг. Это была неосторожность этого человека. Он просто забыл заглянуть в этот карман. Этот флаг стал красной тряпкой для них. Они стали обыскивать машину, чуть ли не снимая обшивку, людей раздевали до трусов, постоянно избивали, причем били по внутренним органам, в районе почек. Задавали провокационные вопросы типа «Как относишься в Российской Федерации?» И любой не удовлетворяющий их ответ был поводом бить сильнее.
Еще в середине или начале марта в Херсоне беременную девушку на улице остановил российский патруль. По ее словам, в составе патруля была и женщина. Начали проверять карманы, в телефоне нашли ее переписку с другом, который служит в вооруженных силах Украины. Из-за того, что она общается с военным, ее затолкали в машину, отвезли с мешком на голове в какое-то здание, где долго допрашивали и пытали. Пытала и избивала именно женщина, что очень сильно удивляет. А мужчины угрожали изнасилованием. Потом ее просто выкинули из машины со словами «скажи спасибо, что жива осталась».
9 мая в Парке Славы в Херсоне был лжемитинг в честь дня победы, и в тот же парк выходили херсонцы с желтыми ленточками на груди как символ протеста против оккупации. Всех этих людей увезли в неопределенном направлении, некоторые из них до сих пор не вернулись домой.
8 мая они начали строить сцену на главной площади, повесили свой флаг, поставили колонку и включили российские песни про день победы. Это было ужасно. Херсонцы собирались провести митинг «Херсон це Украина», но не смогли из-за большого количества вооруженных военных. Это все выглядело очень странно: люди сидят в своих квартирах и боятся выйти из дома в то время, как на главной площади звучат эти песни. 9 мая было какое-то действо, один их херсонских политиков махал на сцене красным флагом, привезли каких-то людей с георгиевскими лентами из Крыма для массовки, они ходили по улицам и поздравляли друг друга с праздником. В Херсоне всегда отмечали день победы и возлагали цветы, но такого «праздника», как в тот день устроили, никогда не было.
«Имущество вывозят на «Камазах», насилуют даже девочек 11 лет». Исповедь жителей оккупированного Херсона
В Херсоне я работаю волонтером. Мы получаем много сообщений о кражах в квартирах. В одном из сел российские военные силой забирали у местных транспорт. Иногда машины возвращали, иногда нет. Были и случаи, когда подъезжал «Камаз» с солдатами, всю семью выставляли из дома на улицу, а бытовую технику выносили (стиральные машины, пылесосы, фены, чуть ли не вытяжки), дружно грузили в машину и вывозили. После этого в поселке начались избиения местных жителей. В селе на северо-востоке Херсонской области двух девчонок изнасиловали: одной 11 лет, второй — 14. Соседи их семьи говорят, что это сделали кадыровцы. В то же время мужчин и женщин в подвалах били. Их не допрашивали и не пытали, это был просто выплеск агрессии — били, чтобы бить.
Неделю назад одного жителя Херсона, который выезжал из оккупированного города, на одном из российских блокпостов остановили и стали досматривать. В том числе осматривали содержимое рюкзаков и сумок. В одной из сумок они нашли забытые там с зимы перчатки и украинский флаг. Это была неосторожность этого человека. Он просто забыл заглянуть в этот карман. Этот флаг стал красной тряпкой для них. Они стали обыскивать машину, чуть ли не снимая обшивку, людей раздевали до трусов, постоянно избивали, причем били по внутренним органам, в районе почек. Задавали провокационные вопросы типа «Как относишься в Российской Федерации?» И любой не удовлетворяющий их ответ был поводом бить сильнее.
Еще в середине или начале марта в Херсоне беременную девушку на улице остановил российский патруль. По ее словам, в составе патруля была и женщина. Начали проверять карманы, в телефоне нашли ее переписку с другом, который служит в вооруженных силах Украины. Из-за того, что она общается с военным, ее затолкали в машину, отвезли с мешком на голове в какое-то здание, где долго допрашивали и пытали. Пытала и избивала именно женщина, что очень сильно удивляет. А мужчины угрожали изнасилованием. Потом ее просто выкинули из машины со словами «скажи спасибо, что жива осталась».
9 мая в Парке Славы в Херсоне был лжемитинг в честь дня победы, и в тот же парк выходили херсонцы с желтыми ленточками на груди как символ протеста против оккупации. Всех этих людей увезли в неопределенном направлении, некоторые из них до сих пор не вернулись домой.
8 мая они начали строить сцену на главной площади, повесили свой флаг, поставили колонку и включили российские песни про день победы. Это было ужасно. Херсонцы собирались провести митинг «Херсон це Украина», но не смогли из-за большого количества вооруженных военных. Это все выглядело очень странно: люди сидят в своих квартирах и боятся выйти из дома в то время, как на главной площади звучат эти песни. 9 мая было какое-то действо, один их херсонских политиков махал на сцене красным флагом, привезли каких-то людей с георгиевскими лентами из Крыма для массовки, они ходили по улицам и поздравляли друг друга с праздником. В Херсоне всегда отмечали день победы и возлагали цветы, но такого «праздника», как в тот день устроили, никогда не было.
The Insider
«Имущество вывозят на «Камазах», насилуют даже девочек 11 лет». Исповедь жителей оккупированного Херсона
С начала марта Херсон находится под оккупацией российских войск. Из города выехали около половины жителей, а из области — каждый пятый. Те, кто остался, сначала выходили на митинги в поддержку Украины. Но затем оккупационные войска устроили террор. Местные…
🗯🇺🇦💣 #историиукраинок #жертвывойны
Сын в оккупации, дом разрушен: история женщины, разлученной с семьей на последнем месяце беременности
С первых дней войны теперь уже мать двоих детей Карина была вынуждена на месяц расстаться с семьей. Старший 9-летний сын попал под оккупацию, а дом семьи полностью разрушили оккупанты.
Женщина была на последнем месяце беременности и вот-вот готовилась родить девочку, когда рядом с их домом упал вражеский снаряд. Взамен предродовым заботам, Карине пришлось погрузиться в военную жизнь.
"Уже было все готово к роддому. Стояли уже сумки на всякий случай. Я проснулась после того, как где-то рядом упал снаряд. У нас задвигтели и кровати, и окна. И тогда отец с мужем начали готовиться вывезти меня из села", — рассказывает мать 9-летнего Саши.
Карину доставили в больницу города Орехов, но покоя она не нашла и там. Почти сразу исчезла связь с родными, а из-за напряженной ситуации в городе, всех рожениц эвакуировали в Запорожье.
"Нас привезли. На следующий день я уже узнала, что в роддоме уцелевших нет. Перед глазами был просто страх. Страх того, как рожать? А самый большой страх был увижу ли я родных", — говорит женщина.
Четвертого марта вражеский снаряд чуть не забрал жизни всей семьи Карины. О том, что уже нет и дома, девушке не сказали.
"Привалило там и отца, и брата, и женщину, и ребенка. Отец вытаскивал из-под завалов. Слава Богу, что они все остались живы", — говорит Карина.
После этого муж Виталий решил отправить сына Сашу на эвакуационном бусе к сестре Марине в город Васильевку. И уже там мальчик попал под оккупацию.
28 марта появилась сестренка Саши Милана. Но радости материнства Карине пришлось совмещать с поисками временного жилья. Родное село не прекращали обстреливать, потому и родственники женщины решились бежать.
"Там поселок, дом, скот, там техника отца. Все же, там родной уголок", — жалуется Карина.
К счастью, с жильем в Запорожье помогли волонтеры. Их поселили в помещении, где раньше была аптека.
"Сносили кто что мог: мебель, тарелки, кастрюли. Кто мог — нес продукты, продукты, кто деньги приносил", — рассказывает женщина.
Тогда же неравнодушные люди помогли вернуть из оккупированной Васильевки и Сашу. Но на российском блокпосте волонтерские машины не пропустили. Потому путь к украинской территории 9-летний мальчик прошел самостоятельно.
"Мне показали куда, я пошел по тому курсу. Потом увидел машину, в которую мне нужно садиться, сел в машину и мы поехали. Боялся. Там еще так машин было много и завалы", — вспоминает Саша.
Но уже за считанные минуты страх сменился невиданной радостью — семья наконец-то объединилась. Теперь больше всего Карина мечтает вернуться в родную украинскую деревню и больше никогда не расставаться с семьей.
"Хочется покоя и все. Больше ничего. Будем жить как-то, мы не одни такие, нас много", — говорит женщина.
Сын в оккупации, дом разрушен: история женщины, разлученной с семьей на последнем месяце беременности
С первых дней войны теперь уже мать двоих детей Карина была вынуждена на месяц расстаться с семьей. Старший 9-летний сын попал под оккупацию, а дом семьи полностью разрушили оккупанты.
Женщина была на последнем месяце беременности и вот-вот готовилась родить девочку, когда рядом с их домом упал вражеский снаряд. Взамен предродовым заботам, Карине пришлось погрузиться в военную жизнь.
"Уже было все готово к роддому. Стояли уже сумки на всякий случай. Я проснулась после того, как где-то рядом упал снаряд. У нас задвигтели и кровати, и окна. И тогда отец с мужем начали готовиться вывезти меня из села", — рассказывает мать 9-летнего Саши.
Карину доставили в больницу города Орехов, но покоя она не нашла и там. Почти сразу исчезла связь с родными, а из-за напряженной ситуации в городе, всех рожениц эвакуировали в Запорожье.
"Нас привезли. На следующий день я уже узнала, что в роддоме уцелевших нет. Перед глазами был просто страх. Страх того, как рожать? А самый большой страх был увижу ли я родных", — говорит женщина.
Четвертого марта вражеский снаряд чуть не забрал жизни всей семьи Карины. О том, что уже нет и дома, девушке не сказали.
"Привалило там и отца, и брата, и женщину, и ребенка. Отец вытаскивал из-под завалов. Слава Богу, что они все остались живы", — говорит Карина.
После этого муж Виталий решил отправить сына Сашу на эвакуационном бусе к сестре Марине в город Васильевку. И уже там мальчик попал под оккупацию.
28 марта появилась сестренка Саши Милана. Но радости материнства Карине пришлось совмещать с поисками временного жилья. Родное село не прекращали обстреливать, потому и родственники женщины решились бежать.
"Там поселок, дом, скот, там техника отца. Все же, там родной уголок", — жалуется Карина.
К счастью, с жильем в Запорожье помогли волонтеры. Их поселили в помещении, где раньше была аптека.
"Сносили кто что мог: мебель, тарелки, кастрюли. Кто мог — нес продукты, продукты, кто деньги приносил", — рассказывает женщина.
Тогда же неравнодушные люди помогли вернуть из оккупированной Васильевки и Сашу. Но на российском блокпосте волонтерские машины не пропустили. Потому путь к украинской территории 9-летний мальчик прошел самостоятельно.
"Мне показали куда, я пошел по тому курсу. Потом увидел машину, в которую мне нужно садиться, сел в машину и мы поехали. Боялся. Там еще так машин было много и завалы", — вспоминает Саша.
Но уже за считанные минуты страх сменился невиданной радостью — семья наконец-то объединилась. Теперь больше всего Карина мечтает вернуться в родную украинскую деревню и больше никогда не расставаться с семьей.
"Хочется покоя и все. Больше ничего. Будем жить как-то, мы не одни такие, нас много", — говорит женщина.
ТСН.ua
Сын в оккупации, дом разрушен: история женщины, разлученной с семьей на последнем месяце беременности
С первых дней войны теперь уже мать двоих детей Карина была вынуждена на месяц расстаться с семьей. Старший 9-летний сын попал под оккупацию, а дом семьи полностью разрушили оккупанты.
💬🇺🇦 #историиукраинок #зверстваоккупантов #жертвывойны #энергодар
«Нас морят голодом и терроризируют» — история женщины из оккупированного Энергодара
«Я хорошо помню 3 марта 2022 года, это невозможно забыть. В 16:00 все началось с обстрела постов. Через некоторое время русские войска прорвали оборону и в город въехала вражеская техника. Всю ночь с 3 на 4 марта раздавались звуки взрывов, которые были слышны даже в подвале частного дома за городом, где наша семья находилась до утра! Шел бой за атомную станцию, откуда начал идти белый дым.
Всех волновало одно: попал ли вражеский снаряд в один из блоков. Страх, тревога, паника завладели нами, потому что если взорвался бы хоть один блок, то это был бы конец. Мы не знали, наступит ли для нас завтра… В результате ночных боев был почти полностью уничтожен учебный корпус. Оккупанты обстреляли проходную часть станции, из-за чего произошел ночной пожар, который позже потушили. Тем не менее, угроза никуда не исчезла.
Весь наш город объединился против оккупантов. Мы встречали их мужественно, многотысячными митингами, потому что Энергодар — это Украина! Тем не менее, оккупант быстро и жестоко подавил сопротивление. На улицах были слышны выстрелы. Я не могла выходить на акции протеста, ведь у меня есть маленький ребенок, что было бы с ним, если бы я не вернулась?.. Как позже рассказали мне соседи, военные российской армии использовали слезоточивый газ против безоружных жителей и расстреливали «инакомыслящих» и «несогласных».
Наш город уже более двух месяцев в оккупации. Мы стараемся помогать друг другу и тем, кому не от кого ждать помощи. Готовим горячую еду для пенсионеров и многодетных семей, разносим одежду. Недавно некоторые из нас забрали в свои дома детей, которые находились без родителей в детском отделении, чтобы их не вывезли в россию.
Если вы спросите как выглядит Энергодар сегодня, то вспомните любой советский город 70-х годов прошлого века… Скажу откровенно, такое впечатление, будто мы вернулись в СССР: повсюду висит их триколор, по городу развешаны плакаты героев Второй мировой войны, отовсюду звучит гимн российской федерации и пропаганда, а интернет и мобильная связь почти отсутствуют.
Нас морят голодом, дефицит почти всего: пустые полки магазинов, отсутствуют средства гигиены, детское питание и подгузники. Оккупанты иногда доставляют просроченные продукты питания как гуманитарную помощь, однако, это происходит крайне редко. В наши квартиры заселяются военные, автомобили и технику отбирают на нужды российской армии! Школы и садики не работают, а детей на улицу боимся даже отпускать.
Сейчас агрессор готовит «референдум». Им нужна Запорожская АЭС, которую намерены присоединить к «росатому», чтобы уничтожить энергетическую систему Украины. Пропагандисты бегают по городу и снимают постановочные сюжеты, что мы, якобы хотим в Россию!
Знайте, это неправда! Мы, украинцы, душой и сердцем верны нашему государству! Мы никогда не покоримся оккупанту, не сдадимся и будем до самого конца петь гимн Украины! Слава Украине!»
«Нас морят голодом и терроризируют» — история женщины из оккупированного Энергодара
«Я хорошо помню 3 марта 2022 года, это невозможно забыть. В 16:00 все началось с обстрела постов. Через некоторое время русские войска прорвали оборону и в город въехала вражеская техника. Всю ночь с 3 на 4 марта раздавались звуки взрывов, которые были слышны даже в подвале частного дома за городом, где наша семья находилась до утра! Шел бой за атомную станцию, откуда начал идти белый дым.
Всех волновало одно: попал ли вражеский снаряд в один из блоков. Страх, тревога, паника завладели нами, потому что если взорвался бы хоть один блок, то это был бы конец. Мы не знали, наступит ли для нас завтра… В результате ночных боев был почти полностью уничтожен учебный корпус. Оккупанты обстреляли проходную часть станции, из-за чего произошел ночной пожар, который позже потушили. Тем не менее, угроза никуда не исчезла.
Весь наш город объединился против оккупантов. Мы встречали их мужественно, многотысячными митингами, потому что Энергодар — это Украина! Тем не менее, оккупант быстро и жестоко подавил сопротивление. На улицах были слышны выстрелы. Я не могла выходить на акции протеста, ведь у меня есть маленький ребенок, что было бы с ним, если бы я не вернулась?.. Как позже рассказали мне соседи, военные российской армии использовали слезоточивый газ против безоружных жителей и расстреливали «инакомыслящих» и «несогласных».
Наш город уже более двух месяцев в оккупации. Мы стараемся помогать друг другу и тем, кому не от кого ждать помощи. Готовим горячую еду для пенсионеров и многодетных семей, разносим одежду. Недавно некоторые из нас забрали в свои дома детей, которые находились без родителей в детском отделении, чтобы их не вывезли в россию.
Если вы спросите как выглядит Энергодар сегодня, то вспомните любой советский город 70-х годов прошлого века… Скажу откровенно, такое впечатление, будто мы вернулись в СССР: повсюду висит их триколор, по городу развешаны плакаты героев Второй мировой войны, отовсюду звучит гимн российской федерации и пропаганда, а интернет и мобильная связь почти отсутствуют.
Нас морят голодом, дефицит почти всего: пустые полки магазинов, отсутствуют средства гигиены, детское питание и подгузники. Оккупанты иногда доставляют просроченные продукты питания как гуманитарную помощь, однако, это происходит крайне редко. В наши квартиры заселяются военные, автомобили и технику отбирают на нужды российской армии! Школы и садики не работают, а детей на улицу боимся даже отпускать.
Сейчас агрессор готовит «референдум». Им нужна Запорожская АЭС, которую намерены присоединить к «росатому», чтобы уничтожить энергетическую систему Украины. Пропагандисты бегают по городу и снимают постановочные сюжеты, что мы, якобы хотим в Россию!
Знайте, это неправда! Мы, украинцы, душой и сердцем верны нашему государству! Мы никогда не покоримся оккупанту, не сдадимся и будем до самого конца петь гимн Украины! Слава Украине!»
Новини Нікополя - NikopolNews
«Нас морят голодом и терроризируют» - история женщины из оккупированного Энергодара
Новости Энергодара: «Нас морят голодом и терроризируют» - история женщины из оккупированного Энергодара
💬🇺🇦🪖 #историиукраинок #опыт #азовсталь #жертвывойны
«Я живу в аду»: мама полка «Азов»
15 июня 2014 года из Красногоровки выезжала старенькая «восьмерка». За рулем был Виталий Таран. В салоне две женщины — мама и его любимая девушка. «Мой сын сказал, что мы там не останемся, и он не будет работать на эту власть, непонятно на кого — какие-то наркоманы, алкоголики, мы их всех знали. И многие пророссийские провокаторы были. Думали, куда уехать. Подумали об “Азове”. Было страшно — военное подразделение, но мои дети — мой сын и его девушка — подумали и решили, что поедем помогать».
Они надеялись, что в Мариуполе пробудут недолго — поволонтерят один-два месяца, к новому году война закончится, и тогда вернутся к прежней жизни. Но за это время Красногоровку оккупировали, дорога домой оказалась невозможной. В «Азове» они начали с кухни. Потом официально оформились на службу. Виталий стал начальником финансов, Алла — делопроизводителем. У полка они поженились, и в Мариуполе у них родился сын. А 24 февраля 2022 года оба пошли защищать Родину.
«Она решила последовать за моим сыном. Она его очень любила. Они, знаете, как пташки-неразлучники — все время вместе».
Каждый вечер и каждое утро Роллана ждала сообщений от своих детей. Были короткие: «Я в строю», «Мамочка, я здесь». Или более длинные: «Столько всего, что есть рассказать, но не могу, потом. Нас сегодня самолет бомбил, мы его сбили. У нас здесь максимально боевой дух. Готовы рвать».
Роллана говорила сыну, что ждет внучку. А он уверял, что с Аллочкой уже договорились: как только выйдут с «Азовстали», родят много детей.
Роллане Бондаренко позвонили 17 апреля. Голос по ту сторону корректно спросил: «Где вы сейчас? Кто с вами рядом?» Но она уже знала, почему звонят. «Говорю: “Скажите мне, пожалуйста, он сильно мучился?” Они сказали — нет, это бомба, взрыв. И все».
В тот момент ее сердце сжалось, как кольцо вокруг «Азовстали». Где-то там было тело ее сына, и где-то там ее невестка Алла продолжала нести службу. Уже в статусе вдовы. 8 мая на «Азовсталь» россияне сбросили очередную авиабомбу. 4 этажа бункера, в котором находилась Алла, провалились. На 24 день после гибели Виталия она погибла... Настоящие пташки-неразлучники.
«Мало того, что путин забрал моих детей, убил, так теперь еще и убил всех моих друзей и всех друзей моих детей — моего сына и невестки. И продолжает это делать. И моя жизнь превратилась... не знаю, во что. Ад — это не то слово», — Роллана Бондаренко сдерживается, чтобы не заплакать. Ей нужны силы. Ведь у нее остался внук. И «Азов», который она называет своей семьей. Сегодня у нее еще будет повод для слез — должен посетить лучший друг Виталия. Он называет ее матерью.
«“Азов” — это все, что у меня есть в жизни. Я им пишу — каждое утро, каждый день. Каждому подбираю слова. Или не подбираю. Пишу, что чувствую сердцем, — кучу смайликов и кучу надежд. И о том, что они выйдут. Я не теряю надежду, что их увижу. Я снова буду писать в телеграм живым — как люблю, как жду. Девушкам. Они не спят. Они не спят. Я сижу молюсь Аллаху, Богу, чтобы они научили меня, как написать... чтобы не ранить.
Я живу в аду».
«Я живу в аду»: мама полка «Азов»
15 июня 2014 года из Красногоровки выезжала старенькая «восьмерка». За рулем был Виталий Таран. В салоне две женщины — мама и его любимая девушка. «Мой сын сказал, что мы там не останемся, и он не будет работать на эту власть, непонятно на кого — какие-то наркоманы, алкоголики, мы их всех знали. И многие пророссийские провокаторы были. Думали, куда уехать. Подумали об “Азове”. Было страшно — военное подразделение, но мои дети — мой сын и его девушка — подумали и решили, что поедем помогать».
Они надеялись, что в Мариуполе пробудут недолго — поволонтерят один-два месяца, к новому году война закончится, и тогда вернутся к прежней жизни. Но за это время Красногоровку оккупировали, дорога домой оказалась невозможной. В «Азове» они начали с кухни. Потом официально оформились на службу. Виталий стал начальником финансов, Алла — делопроизводителем. У полка они поженились, и в Мариуполе у них родился сын. А 24 февраля 2022 года оба пошли защищать Родину.
«Она решила последовать за моим сыном. Она его очень любила. Они, знаете, как пташки-неразлучники — все время вместе».
Каждый вечер и каждое утро Роллана ждала сообщений от своих детей. Были короткие: «Я в строю», «Мамочка, я здесь». Или более длинные: «Столько всего, что есть рассказать, но не могу, потом. Нас сегодня самолет бомбил, мы его сбили. У нас здесь максимально боевой дух. Готовы рвать».
Роллана говорила сыну, что ждет внучку. А он уверял, что с Аллочкой уже договорились: как только выйдут с «Азовстали», родят много детей.
Роллане Бондаренко позвонили 17 апреля. Голос по ту сторону корректно спросил: «Где вы сейчас? Кто с вами рядом?» Но она уже знала, почему звонят. «Говорю: “Скажите мне, пожалуйста, он сильно мучился?” Они сказали — нет, это бомба, взрыв. И все».
В тот момент ее сердце сжалось, как кольцо вокруг «Азовстали». Где-то там было тело ее сына, и где-то там ее невестка Алла продолжала нести службу. Уже в статусе вдовы. 8 мая на «Азовсталь» россияне сбросили очередную авиабомбу. 4 этажа бункера, в котором находилась Алла, провалились. На 24 день после гибели Виталия она погибла... Настоящие пташки-неразлучники.
«Мало того, что путин забрал моих детей, убил, так теперь еще и убил всех моих друзей и всех друзей моих детей — моего сына и невестки. И продолжает это делать. И моя жизнь превратилась... не знаю, во что. Ад — это не то слово», — Роллана Бондаренко сдерживается, чтобы не заплакать. Ей нужны силы. Ведь у нее остался внук. И «Азов», который она называет своей семьей. Сегодня у нее еще будет повод для слез — должен посетить лучший друг Виталия. Он называет ее матерью.
«“Азов” — это все, что у меня есть в жизни. Я им пишу — каждое утро, каждый день. Каждому подбираю слова. Или не подбираю. Пишу, что чувствую сердцем, — кучу смайликов и кучу надежд. И о том, что они выйдут. Я не теряю надежду, что их увижу. Я снова буду писать в телеграм живым — как люблю, как жду. Девушкам. Они не спят. Они не спят. Я сижу молюсь Аллаху, Богу, чтобы они научили меня, как написать... чтобы не ранить.
Я живу в аду».
hromadske.ua
«Я живу в аду»: мама полка «Азов»
hromadske рассказывает историю супругов из полка «Азов» — Виталия и Аллы Тараниных, погибших во время обороны Мариуполя.
🇺🇦🪖#зверстваоккупантов #историиукраинок #жертвывойны
Как оккупанты расстреливают целые семьи на Херсонщине, просто приходя к людям домой.
Как оккупанты расстреливают целые семьи на Херсонщине, просто приходя к людям домой.
🇺🇦🗯💣 #историиукраинок #жертвывойны #войнавукраине #мариуполь
Младших женщин и девушек раздевали, старших — опрашивали: мариупольчанка о фильтрационном лагере россиян
Пенсионерка из Мариуполя Ольга Савина больше двух месяцев жила в подземельях «Азовстали». Она побывала в двух бункерах, а из личных вещей имела с собой только лекарство от сахарного диабета запасом на три месяца. Спасением для заключенных бункеров, как говорит Ольга, стали запасы воды работников завода.
«Нас спасло, что во все цеха завезли минеральную воду на лето. Ее завозили упаковками. И ребята находили то в том цехе, то в другом и носили эту минеральную воду. На ней есть готовили. Кто-то умывался. Кто зубы чистил. Так что мы пили. А купаться мы не купались. Голову не мыли. Так вот: кто украдкой возьмет воды — и помоет голову», — говорит женщина.
Этой же водой мыли посуду. Еды сначала было достаточно. Потом ели преимущественно воду с макаронами — так называемый суп, чтобы не умереть от голода.
Труднее всего было детям, вспоминает Ольга:
«Хлеба кусочек маленький давали. Она жует-жует, а потом собирает крошки и говорит: "Я знаю цену хлеба, а раньше я не ела". И — хвать крохи. Тарелки были чистыми: никто ничего не оставлял. Сначала хотя бы каша была с тушенкой. А потом какой-то суп: макароны какие-то там плавают так, чтобы с голоду не умерли. Чая и кофе было достаточно, потому что каждый работник или бригады приносили их и сахар на свои рабочие места. И ребята ходили, искали себе сигареты и находили эти кофе, чай и приносили их в бункеры. Чай курили. Знайте: чем дороже чай, тем лучше сигарета».
Во время фильтрации российские оккупанты запретили мариупольцам общаться с другими людьми на территории лагеря. Их поселили в отдельную палатку. На обед или в туалет ходили под конвоем.
Ольга вспоминает, что младших женщин и девушек раздевали, старших только опрашивали:
«Спрашивали: «Как вы относитесь к русскому народу?» Я говорю: "К русскому народу я отношусь нормально, а вот к правительству у меня есть вопросы".
И больше мне никаких вопросов не задавали.
Она (работница фильтрационного лагеря – ред.) вывернула мою сумку, говорит: «А что это такое?»
А там пакет. Я говорю: "Документы на дом".
Она вытряхнула (то, что осталось в сумке — ред.): А что это такое? А ФСБшник стоит надо мной. Я говорю: «Это ручка паркеровская. И чтоб заправят ее». Она: «Да?» А он: "Да она не знает, что это такое". Она из «ДНР», а он – россиянин».
Ольга вспоминает о погибших в Мариуполе: их было очень много – в домах, подвалах. Тела лежали вдоль дорог. Сама она тоже потеряла родных. Похоронили их в июне, потому что до этого оккупанты не пускали на их улицу людей. Официальное разрешение от кафиров для захоронения на кладбище — 17 тысяч гривен за место.
«Их четверо, а костей – сложили в один мешок. Похоронили и написали три фамилии. А фамилию девочки не знали. Знали, что она Шурочка. И написали: «Шурочка». А безымянных, чьих фамилий не знали, хоронили так: траншею роют и будто в восемь этажей клали мешки. Уже никто не узнает их имена», – рассказывает Ольга.
Младших женщин и девушек раздевали, старших — опрашивали: мариупольчанка о фильтрационном лагере россиян
Пенсионерка из Мариуполя Ольга Савина больше двух месяцев жила в подземельях «Азовстали». Она побывала в двух бункерах, а из личных вещей имела с собой только лекарство от сахарного диабета запасом на три месяца. Спасением для заключенных бункеров, как говорит Ольга, стали запасы воды работников завода.
«Нас спасло, что во все цеха завезли минеральную воду на лето. Ее завозили упаковками. И ребята находили то в том цехе, то в другом и носили эту минеральную воду. На ней есть готовили. Кто-то умывался. Кто зубы чистил. Так что мы пили. А купаться мы не купались. Голову не мыли. Так вот: кто украдкой возьмет воды — и помоет голову», — говорит женщина.
Этой же водой мыли посуду. Еды сначала было достаточно. Потом ели преимущественно воду с макаронами — так называемый суп, чтобы не умереть от голода.
Труднее всего было детям, вспоминает Ольга:
«Хлеба кусочек маленький давали. Она жует-жует, а потом собирает крошки и говорит: "Я знаю цену хлеба, а раньше я не ела". И — хвать крохи. Тарелки были чистыми: никто ничего не оставлял. Сначала хотя бы каша была с тушенкой. А потом какой-то суп: макароны какие-то там плавают так, чтобы с голоду не умерли. Чая и кофе было достаточно, потому что каждый работник или бригады приносили их и сахар на свои рабочие места. И ребята ходили, искали себе сигареты и находили эти кофе, чай и приносили их в бункеры. Чай курили. Знайте: чем дороже чай, тем лучше сигарета».
Во время фильтрации российские оккупанты запретили мариупольцам общаться с другими людьми на территории лагеря. Их поселили в отдельную палатку. На обед или в туалет ходили под конвоем.
Ольга вспоминает, что младших женщин и девушек раздевали, старших только опрашивали:
«Спрашивали: «Как вы относитесь к русскому народу?» Я говорю: "К русскому народу я отношусь нормально, а вот к правительству у меня есть вопросы".
И больше мне никаких вопросов не задавали.
Она (работница фильтрационного лагеря – ред.) вывернула мою сумку, говорит: «А что это такое?»
А там пакет. Я говорю: "Документы на дом".
Она вытряхнула (то, что осталось в сумке — ред.): А что это такое? А ФСБшник стоит надо мной. Я говорю: «Это ручка паркеровская. И чтоб заправят ее». Она: «Да?» А он: "Да она не знает, что это такое". Она из «ДНР», а он – россиянин».
Ольга вспоминает о погибших в Мариуполе: их было очень много – в домах, подвалах. Тела лежали вдоль дорог. Сама она тоже потеряла родных. Похоронили их в июне, потому что до этого оккупанты не пускали на их улицу людей. Официальное разрешение от кафиров для захоронения на кладбище — 17 тысяч гривен за место.
«Их четверо, а костей – сложили в один мешок. Похоронили и написали три фамилии. А фамилию девочки не знали. Знали, что она Шурочка. И написали: «Шурочка». А безымянных, чьих фамилий не знали, хоронили так: траншею роют и будто в восемь этажей клали мешки. Уже никто не узнает их имена», – рассказывает Ольга.
Громадське радіо
Молодших жінок та дівчат роздягали, старших — опитували: маріупольчанка про фільтраційний табір росіян
Ольга Савіна — маріупольчанка, яка понад два місяці провела у сховищах заводу «Азовсталь»
💣🇺🇦🪖 #войнавукраине #жертвывойны #пленные
Российские войска обстреляли колонию №120 в оккупированной Оленовке Донецкой области. Там захватчики удерживали в плену украинских военных и гражданских. В результате атаки погибли около 40 человек, еще 130 — получили ранения
Боевики вооруженной группировки «ДНР», на своих ресурсах утверждают, что в результате обстрела колонии в Еленовке погибли по меньшей мере 53 украинских военнопленных, 130 человек получили ранения.
Боевики в обстреле обвинили Вооруженные силы Украины.
В Генштабе ВСУ опровергли заявление боевиков «ДНР» и заявили, что российские силы совершили «прицельный и умышленный» артиллерийский обстрел исправительного учреждения в Еленовке Донецкой области и при этом решили переложить вину на украинских военных.
В Офисе президента Украины назвали удар по Еленовке операцией России «под чужим флагом». Министр иностранных дел Дмитрий Кулеба призвал всех партнеров Украины осудить обстрел колонии в Еленовке со стороны российских войск и признать Россию государством-террористом.
Также российские военные сегодня ударили по центральной части Харькова
Об этом сообщил мэр города Игорь Терехов.
По данным мэра города, в одном случае попадание произошло в двухэтажный дом. На место уже прибыли спасатели ГСЧС. Спасатели разбирают завалы и ищут под ними людей.
В другом случае "прилет" произошел в здание одного из высших учебных заведений Харькова.
Российские войска обстреляли колонию №120 в оккупированной Оленовке Донецкой области. Там захватчики удерживали в плену украинских военных и гражданских. В результате атаки погибли около 40 человек, еще 130 — получили ранения
Боевики вооруженной группировки «ДНР», на своих ресурсах утверждают, что в результате обстрела колонии в Еленовке погибли по меньшей мере 53 украинских военнопленных, 130 человек получили ранения.
Боевики в обстреле обвинили Вооруженные силы Украины.
В Генштабе ВСУ опровергли заявление боевиков «ДНР» и заявили, что российские силы совершили «прицельный и умышленный» артиллерийский обстрел исправительного учреждения в Еленовке Донецкой области и при этом решили переложить вину на украинских военных.
В Офисе президента Украины назвали удар по Еленовке операцией России «под чужим флагом». Министр иностранных дел Дмитрий Кулеба призвал всех партнеров Украины осудить обстрел колонии в Еленовке со стороны российских войск и признать Россию государством-террористом.
Также российские военные сегодня ударили по центральной части Харькова
Об этом сообщил мэр города Игорь Терехов.
По данным мэра города, в одном случае попадание произошло в двухэтажный дом. На место уже прибыли спасатели ГСЧС. Спасатели разбирают завалы и ищут под ними людей.
В другом случае "прилет" произошел в здание одного из высших учебных заведений Харькова.
YouTube
😮 Рашисти умисно знищили колонію в Оленівці з українськими військовими заручниками
Це був прицільний та навмисний обстріл по українських полонених, аби приховати тортури і вбивства українських бранців. Так Генеральний штаб ЗСУ прокоментував обстріл росіянами колонії 29 липня в Оленівці, що під Донецьком. У Генштабі переконані: удару завдали…
💣🇺🇦 #войнавукраине #жертвывойны #харьков
Войска РФ нанесли ракетный удар по общежитию Харькова, известно о семи погибших
Войска РФ обстреляли Салтовский район Харькова.
В ГСЧС сообщили, что погибли семь человек, 13 пострадали. Спасение людей из-под завалов продолжается, пожар на месте ракетного удара удалось локализовать.
Из-за ракетного удара армии РФ по Харькову, кроме общежитий, уничтожен памятник архитектуры, ДК Железнодорожник.
Войска РФ нанесли ракетный удар по общежитию Харькова, известно о семи погибших
Войска РФ обстреляли Салтовский район Харькова.
В ГСЧС сообщили, что погибли семь человек, 13 пострадали. Спасение людей из-под завалов продолжается, пожар на месте ракетного удара удалось локализовать.
Из-за ракетного удара армии РФ по Харькову, кроме общежитий, уничтожен памятник архитектуры, ДК Железнодорожник.
НВ
Войска РФ нанесли ракетный удар по общежитию Харькова, известно о семи погибших
Войска РФ обстреляли Салтовский район Харькова, в результате чего, по предварительным данным, погибли шесть человек и 16 пострадали.