🇺🇦💣👩🏻🦰🗯 #репортаж #война #чернигов #опыт
Мама, я не хочу, чтобы это продолжалось. Прекратите | Лилия Яппарова смогла попасть в Чернигов прямо перед тем, как он оказался в полной изоляции от мира. Вот что она там увидела
В очередях за хлебом и водой от обстрелов погибли уже 18 человек (российское Минобороны свою причастность к гибели этих людей отрицает). «Сейчас будем проезжать место, где моего товарища убило, — говорит Владимир. — Он возле этого магазина в очереди стоял. И туда прилетел осколок».
Обстреливали и черниговский роддом. Снаряд приземлился прямо во внутреннем дворе, раскрошив бордюр; сидевшие в этот момент в бомбоубежище под зданием роженицы почувствовали, как задрожали стены. Жена Владимира Ольга в момент попадания снаряда гладила в отделении белье.
Когда синие «жигули» добираются до роддома, Ольга выходит встречать Владимира на улицу. Она плачет. В последние сутки не проходили звонки — и Ольга решила, что с Владимиром могло что-то случиться. (Неделю назад черниговчанка узнала о гибели своего отца, который перед этим точно так же перестал выходить на связь; о его смерти — с опозданием в три дня — Ольге сообщили соседи мужчины, наконец дозвонившиеся из обстреливаемой Новоселовки.)
Под обстрел дома попали сразу после полудня 3 марта; погибли 47 человек.
Взрывами вырвало стеклопакеты и выжгло квартиры. Обшивку с торца дома № 15 как будто срезали. На втором этаже находилась спальня: взрослая кровать с колыбелью в ногах (все это теперь видно с улицы, потому что панели отвалились). На четвертом этаже вслед за стеной упала и боковая стенка шкафа: одежда в нем и даже торчащий из шкафа галстук выглядят так, словно огонь до них не добрался. С восьмого на седьмой этаж свисает электрическая плита, она держится на одном электрическом проводе.
11 марта черниговцы Юлия и Александр решились выбраться в город, чтобы найти работающую аптеку. Во время обстрела они оказались «посередине длинной девятиэтажки» на улице Черновола, 13.
«Мне попало куда-то, — Юлия перенесла операцию на легком; она говорит отрывисто. — Начало отнимать руки, ноги. Сильно оглушило. А муж надо мной кричал: „Зая, не умирай!“ А я просто смотрела на небо. И думала за дочь. Потому что тела уже просто не чувствовала. Просто смотрела в небо — и у меня уже ничего не болело: „Вот она, смерть“. А еще думала, что сейчас проснусь — и ничего нету, все хорошо. Но это не так».
17 марта на улице Пирогова — в 10 минутах ходьбы от места, где под обстрел попала Юлия, — насмерть ранило 85-летнего черниговца Виктора Бичека.
«Мы с ним шли в [первую городскую] больницу зарядить его телефон, — вспоминает Лариса Примакова, с которой Бичек жил много лет. — И оно как засвистит! На меня навалилась сзади какая-то женщина — или упала, или подвернула ногу, но прямо мне на спину легла. А Витя стоит! Надо ж ложиться — а он стоит. Думал, что оно мимо прожужжит, — а его волна сбила. И в правом боку ему вырезало дырку. Размером — как чашка глубокая».
Главное городское кладбище сейчас находится в зоне боевых действий, и горожан хоронят под табличками на севере Чернигова, в Яловщинском лесу. Траншеи, куда помещают гробы, выкапывают экскаватором. Следы от его колес можно использовать как дорожки между могилами; никаких других ориентиров здесь нет.
Пожилая пара, склонившаяся над журналом учета умерших, на мгновение словно приободряется. 22 марта им сообщили, что их сына, военнослужащего, привезли сюда — в морг при Черниговской областной больнице, куда они тут же приехали. Но ведущая записи санитарка Елена не может найти нужную фамилию.
«Спокойно, у меня такого солдата нет, — повторяет Елена. — Я же смотрю. Я все имена помню на слух! У меня последние военные были 17 числа. После 17-го у меня военных не было».
Мать на полшага отступает от стола санитарки. Отец продолжает изучать журнал. «Он мог и раньше быть… — спокойно бормочет себе под нос мужчина — и вдруг натыкается на собственную фамилию; через секунду он уже с горьким стоном произносит: — А вот же — Бойчук Александр Гаврилович!»
Мама, я не хочу, чтобы это продолжалось. Прекратите | Лилия Яппарова смогла попасть в Чернигов прямо перед тем, как он оказался в полной изоляции от мира. Вот что она там увидела
В очередях за хлебом и водой от обстрелов погибли уже 18 человек (российское Минобороны свою причастность к гибели этих людей отрицает). «Сейчас будем проезжать место, где моего товарища убило, — говорит Владимир. — Он возле этого магазина в очереди стоял. И туда прилетел осколок».
Обстреливали и черниговский роддом. Снаряд приземлился прямо во внутреннем дворе, раскрошив бордюр; сидевшие в этот момент в бомбоубежище под зданием роженицы почувствовали, как задрожали стены. Жена Владимира Ольга в момент попадания снаряда гладила в отделении белье.
Когда синие «жигули» добираются до роддома, Ольга выходит встречать Владимира на улицу. Она плачет. В последние сутки не проходили звонки — и Ольга решила, что с Владимиром могло что-то случиться. (Неделю назад черниговчанка узнала о гибели своего отца, который перед этим точно так же перестал выходить на связь; о его смерти — с опозданием в три дня — Ольге сообщили соседи мужчины, наконец дозвонившиеся из обстреливаемой Новоселовки.)
Под обстрел дома попали сразу после полудня 3 марта; погибли 47 человек.
Взрывами вырвало стеклопакеты и выжгло квартиры. Обшивку с торца дома № 15 как будто срезали. На втором этаже находилась спальня: взрослая кровать с колыбелью в ногах (все это теперь видно с улицы, потому что панели отвалились). На четвертом этаже вслед за стеной упала и боковая стенка шкафа: одежда в нем и даже торчащий из шкафа галстук выглядят так, словно огонь до них не добрался. С восьмого на седьмой этаж свисает электрическая плита, она держится на одном электрическом проводе.
11 марта черниговцы Юлия и Александр решились выбраться в город, чтобы найти работающую аптеку. Во время обстрела они оказались «посередине длинной девятиэтажки» на улице Черновола, 13.
«Мне попало куда-то, — Юлия перенесла операцию на легком; она говорит отрывисто. — Начало отнимать руки, ноги. Сильно оглушило. А муж надо мной кричал: „Зая, не умирай!“ А я просто смотрела на небо. И думала за дочь. Потому что тела уже просто не чувствовала. Просто смотрела в небо — и у меня уже ничего не болело: „Вот она, смерть“. А еще думала, что сейчас проснусь — и ничего нету, все хорошо. Но это не так».
17 марта на улице Пирогова — в 10 минутах ходьбы от места, где под обстрел попала Юлия, — насмерть ранило 85-летнего черниговца Виктора Бичека.
«Мы с ним шли в [первую городскую] больницу зарядить его телефон, — вспоминает Лариса Примакова, с которой Бичек жил много лет. — И оно как засвистит! На меня навалилась сзади какая-то женщина — или упала, или подвернула ногу, но прямо мне на спину легла. А Витя стоит! Надо ж ложиться — а он стоит. Думал, что оно мимо прожужжит, — а его волна сбила. И в правом боку ему вырезало дырку. Размером — как чашка глубокая».
Главное городское кладбище сейчас находится в зоне боевых действий, и горожан хоронят под табличками на севере Чернигова, в Яловщинском лесу. Траншеи, куда помещают гробы, выкапывают экскаватором. Следы от его колес можно использовать как дорожки между могилами; никаких других ориентиров здесь нет.
Пожилая пара, склонившаяся над журналом учета умерших, на мгновение словно приободряется. 22 марта им сообщили, что их сына, военнослужащего, привезли сюда — в морг при Черниговской областной больнице, куда они тут же приехали. Но ведущая записи санитарка Елена не может найти нужную фамилию.
«Спокойно, у меня такого солдата нет, — повторяет Елена. — Я же смотрю. Я все имена помню на слух! У меня последние военные были 17 числа. После 17-го у меня военных не было».
Мать на полшага отступает от стола санитарки. Отец продолжает изучать журнал. «Он мог и раньше быть… — спокойно бормочет себе под нос мужчина — и вдруг натыкается на собственную фамилию; через секунду он уже с горьким стоном произносит: — А вот же — Бойчук Александр Гаврилович!»
Meduza
Мама, я не хочу, чтобы это продолжалось. Прекратите
В конце марта российская армия пообещала снизить свою активность на черниговском направлении. Это обещание стало одним из главных итогов переговоров России и Украины в Стамбуле. Тем не менее сам Чернигов (который лежит на пути российских войск к Киеву) уже…