👩👩👧👧✊🏻 #активистки #кавказ #опыт #праваженщин #феминистки #традиционалисты
Феминистское подполье Кавказа
Северокавказские традиционалисты на словах превозносят женщин, но на деле ограничивают их свободу и возможности развиваться. Разговоры о равноправии в лучшем случае вызывают недоумение, в худшем – можно нарваться на угрозы и даже побои. И видимо, в ответ на это в регионах СКФО крепнет феминистское движение.
Назваться феминистками на Северном Кавказе решаются немногие, поскольку это порой вызывает не просто общественное порицание, но и прямые угрозы, в том числе убийством.
Стоит вспомнить историю главреда портала о правах кавказских женщин Светланы Анохиной, которая осенью прошлого года была вынуждена уехать из Дагестана.
«Кавказское общество не одобряет феминисток. Их взгляды отпугивают мужчин, а нас, девушек, воспитывают с установкой понравиться и угодить им», - рассказала блогер и фем-активистка из КБР Ляна Д.
Девушка не сразу пришла к осознанию того, что она феминистка. Признаётся, что чувствовала на себе давление патриархата и стала задумываться, так ли правильны его установки.
«Неравное отношение всегда коробило меня. Я с детства ощущала, что ценность мальчиков в кавказском обществе выше. Именно на них возлагают надежды, связанные с будущим. Считается, что девочки уйдут в другую семью и станут трудиться на благо чужого рода. Поэтому во многих семьях вкладываться стараются именно в мальчиков. Со временем я осознала, что мои мысли перекликаются с идеями феминизма. Поначалу, конечно, избегала этого слова - из-за страха увидеть неадекватную реакцию. Но потом поняла, что чем больше буду говорить о феминизме как способе борьбы с несправедливым отношением к женщине, тем лучше. На себе я прочувствовала лишь бытовую дискриминацию, но ведь есть те, кому повезло гораздо меньше», - поделилась активистка.
Феминистки во всём мире борются против насилия, критики женского поведения, неравной оплаты труда, стереотипов о браке и женственности. У фемдвижения на Северном Кавказе есть своя специфика в силу обычаев. Здесь царит культ девственности и материнства как единственного способа самореализации, распространены ранние и принудительные браки, похищения невест против их воли, у некоторых сообществ практикуются женское обрезание и «убийства чести».
«Основная фемповестка в нашей республике - противодействие «убийствам чести», домашнему насилию, преследованию женщин в виде буллинга и травли в соцсетях. Противостояние фундаментализму, который хочет посадить женщин под замок. Борьба с многожёнством, которое выставляют как богоугодное явление», - говорит фем-активистка из Ингушетии Айна И.
Она считает, что быть феминисткой - значит, осознавать своё женское и человеческое достоинство, не принижать себя. По словам активистки, феминисток в Ингушетии объединяет разочарование в мужчинах. Одни сами пострадали от насилия и ограничений, другие видели, как несправедливо обошлись с их близкими.
«Некоторые мужчины у нас вообще берега потеряли: ни ума, ни совести, ни чести. Недавно один заявил многотысячной аудитории, что по религиозным представлениям женщина на голову ниже мужчины. И ведь ему за свои высказывания не нужно извиняться. Любой может публично оскорбить женщин, и ничего ему за это не будет. А попробуй заикнуться о правах женщин - до дома дойти не успеешь, как жалобщики тут как тут, у твоих родителей», - рассказала Айна.
АНО «Центр исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем «Кавказ. Мир. Развитие» недавно изучил состояние феминизма в СКФО. Опросы показали, что феминистки в регионе действительно появились, потому что на вопрос, есть ли они в вашем окружении, многие отвечали утвердительно. Но пока это движение не стало массовым и консолидированным. Оно существует в виде небольших закрытых групп.
«Феминизм на Северном Кавказе - это ответ на усиливающиеся ограничения и давление, терпеть которые становится всё труднее, - говорит президент центра, социолог Саида Сиражудинова. - Есть проблема с законами: после декриминализации семейного насилия доказать его становится всё сложнее.
Феминистское подполье Кавказа
Северокавказские традиционалисты на словах превозносят женщин, но на деле ограничивают их свободу и возможности развиваться. Разговоры о равноправии в лучшем случае вызывают недоумение, в худшем – можно нарваться на угрозы и даже побои. И видимо, в ответ на это в регионах СКФО крепнет феминистское движение.
Назваться феминистками на Северном Кавказе решаются немногие, поскольку это порой вызывает не просто общественное порицание, но и прямые угрозы, в том числе убийством.
Стоит вспомнить историю главреда портала о правах кавказских женщин Светланы Анохиной, которая осенью прошлого года была вынуждена уехать из Дагестана.
«Кавказское общество не одобряет феминисток. Их взгляды отпугивают мужчин, а нас, девушек, воспитывают с установкой понравиться и угодить им», - рассказала блогер и фем-активистка из КБР Ляна Д.
Девушка не сразу пришла к осознанию того, что она феминистка. Признаётся, что чувствовала на себе давление патриархата и стала задумываться, так ли правильны его установки.
«Неравное отношение всегда коробило меня. Я с детства ощущала, что ценность мальчиков в кавказском обществе выше. Именно на них возлагают надежды, связанные с будущим. Считается, что девочки уйдут в другую семью и станут трудиться на благо чужого рода. Поэтому во многих семьях вкладываться стараются именно в мальчиков. Со временем я осознала, что мои мысли перекликаются с идеями феминизма. Поначалу, конечно, избегала этого слова - из-за страха увидеть неадекватную реакцию. Но потом поняла, что чем больше буду говорить о феминизме как способе борьбы с несправедливым отношением к женщине, тем лучше. На себе я прочувствовала лишь бытовую дискриминацию, но ведь есть те, кому повезло гораздо меньше», - поделилась активистка.
Феминистки во всём мире борются против насилия, критики женского поведения, неравной оплаты труда, стереотипов о браке и женственности. У фемдвижения на Северном Кавказе есть своя специфика в силу обычаев. Здесь царит культ девственности и материнства как единственного способа самореализации, распространены ранние и принудительные браки, похищения невест против их воли, у некоторых сообществ практикуются женское обрезание и «убийства чести».
«Основная фемповестка в нашей республике - противодействие «убийствам чести», домашнему насилию, преследованию женщин в виде буллинга и травли в соцсетях. Противостояние фундаментализму, который хочет посадить женщин под замок. Борьба с многожёнством, которое выставляют как богоугодное явление», - говорит фем-активистка из Ингушетии Айна И.
Она считает, что быть феминисткой - значит, осознавать своё женское и человеческое достоинство, не принижать себя. По словам активистки, феминисток в Ингушетии объединяет разочарование в мужчинах. Одни сами пострадали от насилия и ограничений, другие видели, как несправедливо обошлись с их близкими.
«Некоторые мужчины у нас вообще берега потеряли: ни ума, ни совести, ни чести. Недавно один заявил многотысячной аудитории, что по религиозным представлениям женщина на голову ниже мужчины. И ведь ему за свои высказывания не нужно извиняться. Любой может публично оскорбить женщин, и ничего ему за это не будет. А попробуй заикнуться о правах женщин - до дома дойти не успеешь, как жалобщики тут как тут, у твоих родителей», - рассказала Айна.
АНО «Центр исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем «Кавказ. Мир. Развитие» недавно изучил состояние феминизма в СКФО. Опросы показали, что феминистки в регионе действительно появились, потому что на вопрос, есть ли они в вашем окружении, многие отвечали утвердительно. Но пока это движение не стало массовым и консолидированным. Оно существует в виде небольших закрытых групп.
«Феминизм на Северном Кавказе - это ответ на усиливающиеся ограничения и давление, терпеть которые становится всё труднее, - говорит президент центра, социолог Саида Сиражудинова. - Есть проблема с законами: после декриминализации семейного насилия доказать его становится всё сложнее.
Аргументы и Факты
Феминистское подполье Кавказа. Борцы за права женщин скрывают свои взгляды
Ущемление свобод женщин на Кавказе привело к тому, что даже здесь появились феминистки. Правда, свои взгляды им приходится тщательно скрывать, иначе можно нарваться на проблемы. С чем сталкиваются борцы за права женщин на Кавказе, узнал «АиФ-СК».
👩🏻💼⚖️🇷🇺 #праваженщин #кавказ #опыт #исследования #убийствачести #обрезание
«Об этом не кричат». Правозащитники рассказали, что нужно для защиты прав женщин на Северном Кавказе
Страшное для жителей региона слово — «феминизм». Исследователи и активисты, придерживающиеся феминистической позиции, своими поступками демонстрируют приверженность феминизму, но отказываются прямо говорить об этом и произносить это слово. Того, кто так себя идентифицирует, не поймут, сразу будет отклик общества, коллег, окружения.
Это происходит из-за того, что специфика региона предполагает абсолютно жесткое разделение гендерного пространства на мужское и женское. Гендерные границы и ограничения, особенно касающиеся женщин, остаются трудноизменяемыми. В то же время исследования показывают, что такое положение вещей для народов Северного Кавказа не является исконным, столь традиционным и органичным, как его пытаются представить те, кто формирует сейчас гендерную повестку в регионе.
Семейное насилие одинаково везде, но, по мнению Сиражудиновой, на Северном Кавказе у него действительно есть особенности. Например, социальное одобрение семейного насилия значительной частью общества. Общество принимает эти практики и пытается подвести под них обоснования, этим занимаются и общественные организации, и религиозные структуры.
Осенью 2020 года «Правовая инициатива» провела исследование, которое показало, что в четырех республиках Северного Кавказа — Дагестане, Чечне, Ингушетии и Кабардино-Балкарии — семейное насилие крайне выражено. Если обобщать, с насилием в своей семье или у знакомых сталкивались 80% жителей этих регионов. Как бы эту проблему ни отрицали некоторые деятели, респонденты видят, что насилие есть, и говорят о нем, — это запрос на решение этой проблемы. В последнее время люди все чаще самоорганизовываются для ее решения.
Исследователи изучают «запретные», острые темы: убийства чести, калечащие операции на девочках (так называемое женское обрезание), и, по словам Сиражудиновой, им вменяют, что они пытаются таким образом привлечь внимание к организации и исследователям, обвиняют во «взгляде колонизатора». «Но мы работаем из необходимости. Это попытка ответить на те запросы, которые уже давно о себе кричат изнутри общества. И к этим проблемам мы пришли не просто так, путь к их решению, исследованию, озвучиванию отнюдь не был простым», — сказала социолог.
В 2012-14 годах было проведено уже массовое исследование, в процессе которого опросили около 2 тысяч респондентов. Работу опубликовали в 2016 году в журнале «Этнографическое обозрение» под названием «Об этом не кричат». Оказалось, что жертвами этой операции ежегодно становятся тысячи девочек. При этом исследование показало, что более 80% дагестанского общества крайне отрицательно относится к данной практике, 17% не слышали о существовании подобного.
Вторая большая тема исследований — убийства чести, ей был посвящен доклад 2018 года «Убитые сплетнями».
Откуда взялись названия исследований?
Оба названия — и «Об этом не кричат», и «Убитые сплетнями» — это прямые цитаты респондентов, яркие и полно описывающие ситуацию. «Об этом не кричат», — сказала Саиде респондентка, с которой та спорила по этой теме.
«Убитые сплетнями», — так определила ситуацию одна из родственниц жертв убийства чести. «Пойдите на кладбище, найдите ее могилу — раньше там было написано, что она убита сплетнями». По словам социолога, на могиле действительно было написано по-аварски «Сплетни», дальше надпись была подстерта.
Эксперты выявили 33 случая убийств чести и 39 жертв с 2008 по 2017 год. Саида вспомнила, что, когда доклад был опубликован, на них обрушился шквал критики со стороны властей республик. В Дагестане власти отреагировали нейтрально, в Чечне и Ингушетии руководство заявило, что выводы социологов — домыслы.
«Об этом не кричат». Правозащитники рассказали, что нужно для защиты прав женщин на Северном Кавказе
Страшное для жителей региона слово — «феминизм». Исследователи и активисты, придерживающиеся феминистической позиции, своими поступками демонстрируют приверженность феминизму, но отказываются прямо говорить об этом и произносить это слово. Того, кто так себя идентифицирует, не поймут, сразу будет отклик общества, коллег, окружения.
Это происходит из-за того, что специфика региона предполагает абсолютно жесткое разделение гендерного пространства на мужское и женское. Гендерные границы и ограничения, особенно касающиеся женщин, остаются трудноизменяемыми. В то же время исследования показывают, что такое положение вещей для народов Северного Кавказа не является исконным, столь традиционным и органичным, как его пытаются представить те, кто формирует сейчас гендерную повестку в регионе.
Семейное насилие одинаково везде, но, по мнению Сиражудиновой, на Северном Кавказе у него действительно есть особенности. Например, социальное одобрение семейного насилия значительной частью общества. Общество принимает эти практики и пытается подвести под них обоснования, этим занимаются и общественные организации, и религиозные структуры.
Осенью 2020 года «Правовая инициатива» провела исследование, которое показало, что в четырех республиках Северного Кавказа — Дагестане, Чечне, Ингушетии и Кабардино-Балкарии — семейное насилие крайне выражено. Если обобщать, с насилием в своей семье или у знакомых сталкивались 80% жителей этих регионов. Как бы эту проблему ни отрицали некоторые деятели, респонденты видят, что насилие есть, и говорят о нем, — это запрос на решение этой проблемы. В последнее время люди все чаще самоорганизовываются для ее решения.
Исследователи изучают «запретные», острые темы: убийства чести, калечащие операции на девочках (так называемое женское обрезание), и, по словам Сиражудиновой, им вменяют, что они пытаются таким образом привлечь внимание к организации и исследователям, обвиняют во «взгляде колонизатора». «Но мы работаем из необходимости. Это попытка ответить на те запросы, которые уже давно о себе кричат изнутри общества. И к этим проблемам мы пришли не просто так, путь к их решению, исследованию, озвучиванию отнюдь не был простым», — сказала социолог.
В 2012-14 годах было проведено уже массовое исследование, в процессе которого опросили около 2 тысяч респондентов. Работу опубликовали в 2016 году в журнале «Этнографическое обозрение» под названием «Об этом не кричат». Оказалось, что жертвами этой операции ежегодно становятся тысячи девочек. При этом исследование показало, что более 80% дагестанского общества крайне отрицательно относится к данной практике, 17% не слышали о существовании подобного.
Вторая большая тема исследований — убийства чести, ей был посвящен доклад 2018 года «Убитые сплетнями».
Откуда взялись названия исследований?
Оба названия — и «Об этом не кричат», и «Убитые сплетнями» — это прямые цитаты респондентов, яркие и полно описывающие ситуацию. «Об этом не кричат», — сказала Саиде респондентка, с которой та спорила по этой теме.
«Убитые сплетнями», — так определила ситуацию одна из родственниц жертв убийства чести. «Пойдите на кладбище, найдите ее могилу — раньше там было написано, что она убита сплетнями». По словам социолога, на могиле действительно было написано по-аварски «Сплетни», дальше надпись была подстерта.
Эксперты выявили 33 случая убийств чести и 39 жертв с 2008 по 2017 год. Саида вспомнила, что, когда доклад был опубликован, на них обрушился шквал критики со стороны властей республик. В Дагестане власти отреагировали нейтрально, в Чечне и Ингушетии руководство заявило, что выводы социологов — домыслы.
Такие дела
«Об этом не кричат». Правозащитники рассказали, что нужно для защиты прав женщин на Северном Кавказе
«Такие дела» пересказывают доклад социолога «Правовой инициативы» Саиды Сиражудиновой
🔞🔪🇷🇺 #порноместь #убийствачести #кавказ
У женщины нет защиты. Что стоит за убийствами чести и порноместью на Кавказе?
Всего по мотивам "чести" на Кавказе в 2005–2018 гг. было убито 48 человек, из них – 44 женщины и четверо мужчин, две женщины после нападения остались живы. 100% убийств женщин совершаются близкими родственниками мужского пола, которые заподозрили потерпевших в "неприличном" и "неподобающем" поведении. В 100% случаев мотивом всех преступлений, по утверждению обвиняемых, было аморальное поведение потерпевших.
"Мы описывали, как проблему видят респонденты, а как общество. Что интересовало слушателей? В первую очередь отношение семьи к подобным убийствам и то, как эта практика вообще может существовать. Спрашивали об отношении самих женщин к этой проблеме. Сопротивляться этому явлению мешает то, что, когда трагедия уже случилась, женщины склонны оберегать мужчин своей семьи, совершивших это преступление. Пытаются его покрыть".
Для ряда регионов Кавказа характерна проблема шантажа девушек интимными фото. По данным, полученным из Чечни и Ингушетии, бывают случаи, когда молодые люди даже создают коллажи и шантажируют знакомых девушек сфабрикованными фото, угрожая выставить их в интернет, требуют денег или секса. Часть девушек поддается на шантаж. На Кавказе это способно навлечь на жертв не только травлю со стороны знакомых, но и подвергает их риску все того же убийства чести.
Юрист проекта "Правовая инициатива" Татьяна Саввина в комментарии Кавказ.Реалии отметила важность принятого в ЕСПЧ решения по делу Валерии Володиной о порномести и киберпреследовании. Для ряда регионов Кавказа характерна проблема шантажа девушек интимными фото. По данным, полученным из Чечни и Ингушетии, бывают случаи, когда молодые люди даже создают коллажи и шантажируют знакомых девушек сфабрикованными фото, угрожая выставить их в интернет, требуют денег или секса. Часть девушек поддается на шантаж. На Кавказе это способно навлечь на жертв не только травлю со стороны знакомых, но и подвергает их риску все того же убийства чести.
"Порноместь, сталкинг, сообщения с угрозами, эти явления насилия через интернет впервые в Европе нашли отражение в решении Европейского суда по правам человека. Теперь в любом российском регионе, жалуясь на подобное преследование, можно ссылаться на это решение и надеюсь, что следственные органы будут это учитывать. Ведь решений – подобных принятому по делу Володиной – будет много, если не расследовать эти дела на местном уровне. Прецедент на международном [уровне] уже создан", – заявила Саввина.
По словам юриста, обычно следователи в регионах несерьезно реагируют на заявления о кибербуллинге и угрозах. Такие дела очень плохо расследуются. Появление обнаженных фото девушек в сети может влиять на психологическое состояние, на репутацию и на всю жизнь женщины в целом.
"На Кавказе могут вплоть до убийства чести преследовать девушку за "аморальное поведение". Последствия гораздо страшнее, чем в других регионах. Поэтому в ряде случаев жертву этих преступлений необходимо эвакуировать в другой город или страну", – говорит Саввина.
У женщины нет защиты. Что стоит за убийствами чести и порноместью на Кавказе?
Всего по мотивам "чести" на Кавказе в 2005–2018 гг. было убито 48 человек, из них – 44 женщины и четверо мужчин, две женщины после нападения остались живы. 100% убийств женщин совершаются близкими родственниками мужского пола, которые заподозрили потерпевших в "неприличном" и "неподобающем" поведении. В 100% случаев мотивом всех преступлений, по утверждению обвиняемых, было аморальное поведение потерпевших.
"Мы описывали, как проблему видят респонденты, а как общество. Что интересовало слушателей? В первую очередь отношение семьи к подобным убийствам и то, как эта практика вообще может существовать. Спрашивали об отношении самих женщин к этой проблеме. Сопротивляться этому явлению мешает то, что, когда трагедия уже случилась, женщины склонны оберегать мужчин своей семьи, совершивших это преступление. Пытаются его покрыть".
Для ряда регионов Кавказа характерна проблема шантажа девушек интимными фото. По данным, полученным из Чечни и Ингушетии, бывают случаи, когда молодые люди даже создают коллажи и шантажируют знакомых девушек сфабрикованными фото, угрожая выставить их в интернет, требуют денег или секса. Часть девушек поддается на шантаж. На Кавказе это способно навлечь на жертв не только травлю со стороны знакомых, но и подвергает их риску все того же убийства чести.
Юрист проекта "Правовая инициатива" Татьяна Саввина в комментарии Кавказ.Реалии отметила важность принятого в ЕСПЧ решения по делу Валерии Володиной о порномести и киберпреследовании. Для ряда регионов Кавказа характерна проблема шантажа девушек интимными фото. По данным, полученным из Чечни и Ингушетии, бывают случаи, когда молодые люди даже создают коллажи и шантажируют знакомых девушек сфабрикованными фото, угрожая выставить их в интернет, требуют денег или секса. Часть девушек поддается на шантаж. На Кавказе это способно навлечь на жертв не только травлю со стороны знакомых, но и подвергает их риску все того же убийства чести.
"Порноместь, сталкинг, сообщения с угрозами, эти явления насилия через интернет впервые в Европе нашли отражение в решении Европейского суда по правам человека. Теперь в любом российском регионе, жалуясь на подобное преследование, можно ссылаться на это решение и надеюсь, что следственные органы будут это учитывать. Ведь решений – подобных принятому по делу Володиной – будет много, если не расследовать эти дела на местном уровне. Прецедент на международном [уровне] уже создан", – заявила Саввина.
По словам юриста, обычно следователи в регионах несерьезно реагируют на заявления о кибербуллинге и угрозах. Такие дела очень плохо расследуются. Появление обнаженных фото девушек в сети может влиять на психологическое состояние, на репутацию и на всю жизнь женщины в целом.
"На Кавказе могут вплоть до убийства чести преследовать девушку за "аморальное поведение". Последствия гораздо страшнее, чем в других регионах. Поэтому в ряде случаев жертву этих преступлений необходимо эвакуировать в другой город или страну", – говорит Саввина.
Кавказ.Реалии
У женщины нет защиты. Что стоит за убийствами чести и порноместью на Кавказе?
Университет Любляны в Словении провел Европейскую конференцию по домашнему насилию. Мероприятие, вынужденно перенесенное в онлайн-режим, собрало исследователей, ученых, студентов, практиков и политиков из Европы. Участницы конференции рассказали о специфике…
🤰🏻🤫 #аборты #кавказ
«Они не решаются сказать мужу: я не хочу снова рожать». Подпольные аборты и контрацепция на Кавказе
Каждый год чиновники и исследователи отчитываются о снижении числа абортов в России. Меньше всего прерываний беременности приходится на кавказские регионы: Карачаево-Черкесию, Кабардино-Балкарию, Чечню, Ингушетию и Дагестан. В трех последних их почти нет.
Те же регионы — одни из самых неблагополучных в России. Здесь самые низкие зарплаты. Как говорят местные жители, «рады и пятнадцати тысячам». При этом самая высокая рождаемость официально в Чеченской республике, в четверке лучших также Ингушетия и Дагестан.
В закрытых группах в соцсетях для кавказских женщин можно встретить анонимный вопрос: как избавиться от беременности? Кто-то советует клиники и медицинские препараты для прерывания, другие бросаются уговаривать: «Роди! Даст бог зайку, даст лужайку!» Тем, кто рассказал про таблетки, девушки с религиозными аватарками пишут: «Джахилька, невежественная, бессовестная!» Проблему видят не в нежелательной, незапланированной или опасной для женщины беременности, а в самом желании эту проблему решить.
«Что значит пожить для себя?»
В семье должно быть как минимум трое детей, считают в самых плодовитых республиках. А лучше — четыре или пять. Если не родить мальчика, а то и двух, скоро начнется моральное давление со стороны семьи и социума. Муж получит общественно и религиозно одобряемое моральное право жениться во второй раз. И наоборот, могут осудить жену, если та проявит недовольство или ревность, если разведется из-за конкурентки — ведь по исламу муж прав.
Едва ли ни сразу после свадьбы родственники начинают интересоваться, не беременна ли? А когда? Ищут причину, почему молодые не зачали ребенка, может, болеют. В Чечне и Ингушетии, где нравы построже, может начаться социальная травля: «Что значит пожить для себя? Замуж не для этого идут». Поэтому большинство женщин стараются забеременеть с первых дней брака. Период притирания или время до окончания учебы почти не обсуждается.
Попытки предохраняться тайком могут кончиться печально для женщины. Нередки случаи, когда супруг, найдя таблетки, учиняет скандал: ты меня не любишь, ребенка от меня не хочешь. И женщины рожают любой ценой. Даже если их никто настойчиво не просит, они видят в деторождении свою задачу и знают, чем для них чревато не рожать. По сути, в обществе все устроено так, что материнство для них — единственный выбор.
«В любой ингушской семье должен быть мальчик. Даже если в семье восемь девочек, женщина все равно идет за девятым в надежде на мальчика, и за десятым. Вне зависимости от состояния здоровья, — рассказывает Зарема*, акушер-гинеколог из Ингушетии. — Качество жизни многорожавших женщин оставляет желать лучшего. У них встречается патология мышц тазового дна, опущение половых органов».
Рассказывать школьникам о сексе и родах нельзя, при этом старшеклассниц могут выдать замуж, не дав закончить школу. Мамы и старшие сестры зачастую не говорят с ними о половой жизни. О сексе многие девочки узнают из порнофильмов, а о контрацептивах — из форумов и чатов.
«Часть моей работы — опровергать мифы и знакомить девушек с их анатомией. Многие твердо убеждены, что лучшая защита от беременности — это прерванный половой акт, кто-то верит, что если принимать оральные контрацептивы, то вырастет борода и все тело будет в волосах, — говорит Фатима*, гинеколог из Чечни. — Некоторые в 20-22 года не знают, что такое влагалище. Им даешь вагинальные свечи, а они их пытаются проглотить или не знают, что такое прямая кишка. Многие вещи приходится объяснять через нормы религии, чтобы девушкам было понятнее».
«Власти говорят, что у нас нет абортов, но за этим стоит женский страх»
Прервать беременность в мусульманских регионах Кавказа гораздо сложнее, чем в других регионах России. Тренд на религию и негласное соревнование, в какой республике меньше абортов, приводят к тому, что нежелательная беременность из решаемой проблемы превращается в настоящую катастрофу.
«Они не решаются сказать мужу: я не хочу снова рожать». Подпольные аборты и контрацепция на Кавказе
Каждый год чиновники и исследователи отчитываются о снижении числа абортов в России. Меньше всего прерываний беременности приходится на кавказские регионы: Карачаево-Черкесию, Кабардино-Балкарию, Чечню, Ингушетию и Дагестан. В трех последних их почти нет.
Те же регионы — одни из самых неблагополучных в России. Здесь самые низкие зарплаты. Как говорят местные жители, «рады и пятнадцати тысячам». При этом самая высокая рождаемость официально в Чеченской республике, в четверке лучших также Ингушетия и Дагестан.
В закрытых группах в соцсетях для кавказских женщин можно встретить анонимный вопрос: как избавиться от беременности? Кто-то советует клиники и медицинские препараты для прерывания, другие бросаются уговаривать: «Роди! Даст бог зайку, даст лужайку!» Тем, кто рассказал про таблетки, девушки с религиозными аватарками пишут: «Джахилька, невежественная, бессовестная!» Проблему видят не в нежелательной, незапланированной или опасной для женщины беременности, а в самом желании эту проблему решить.
«Что значит пожить для себя?»
В семье должно быть как минимум трое детей, считают в самых плодовитых республиках. А лучше — четыре или пять. Если не родить мальчика, а то и двух, скоро начнется моральное давление со стороны семьи и социума. Муж получит общественно и религиозно одобряемое моральное право жениться во второй раз. И наоборот, могут осудить жену, если та проявит недовольство или ревность, если разведется из-за конкурентки — ведь по исламу муж прав.
Едва ли ни сразу после свадьбы родственники начинают интересоваться, не беременна ли? А когда? Ищут причину, почему молодые не зачали ребенка, может, болеют. В Чечне и Ингушетии, где нравы построже, может начаться социальная травля: «Что значит пожить для себя? Замуж не для этого идут». Поэтому большинство женщин стараются забеременеть с первых дней брака. Период притирания или время до окончания учебы почти не обсуждается.
Попытки предохраняться тайком могут кончиться печально для женщины. Нередки случаи, когда супруг, найдя таблетки, учиняет скандал: ты меня не любишь, ребенка от меня не хочешь. И женщины рожают любой ценой. Даже если их никто настойчиво не просит, они видят в деторождении свою задачу и знают, чем для них чревато не рожать. По сути, в обществе все устроено так, что материнство для них — единственный выбор.
«В любой ингушской семье должен быть мальчик. Даже если в семье восемь девочек, женщина все равно идет за девятым в надежде на мальчика, и за десятым. Вне зависимости от состояния здоровья, — рассказывает Зарема*, акушер-гинеколог из Ингушетии. — Качество жизни многорожавших женщин оставляет желать лучшего. У них встречается патология мышц тазового дна, опущение половых органов».
Рассказывать школьникам о сексе и родах нельзя, при этом старшеклассниц могут выдать замуж, не дав закончить школу. Мамы и старшие сестры зачастую не говорят с ними о половой жизни. О сексе многие девочки узнают из порнофильмов, а о контрацептивах — из форумов и чатов.
«Часть моей работы — опровергать мифы и знакомить девушек с их анатомией. Многие твердо убеждены, что лучшая защита от беременности — это прерванный половой акт, кто-то верит, что если принимать оральные контрацептивы, то вырастет борода и все тело будет в волосах, — говорит Фатима*, гинеколог из Чечни. — Некоторые в 20-22 года не знают, что такое влагалище. Им даешь вагинальные свечи, а они их пытаются проглотить или не знают, что такое прямая кишка. Многие вещи приходится объяснять через нормы религии, чтобы девушкам было понятнее».
«Власти говорят, что у нас нет абортов, но за этим стоит женский страх»
Прервать беременность в мусульманских регионах Кавказа гораздо сложнее, чем в других регионах России. Тренд на религию и негласное соревнование, в какой республике меньше абортов, приводят к тому, что нежелательная беременность из решаемой проблемы превращается в настоящую катастрофу.
tvrain.ru
Как женщины на Кавказе делают подпольные аборты и нелегально достают контрацепцию, потому что больше не хотят рожать
Новое женское правозащитное медиа «Черта» опубликовало статью на тему, которую не принято обсуждать вслух, — о нелегальных абортах в мусульманских республиках Северного Кавказа. В регионах, где женщины фактически обязаны рожать, пока не родят мальчика, где…
📊👩👧👦👩🏻🍼 #исследования #киднепинг #материнтство #дети #кавказ
Как на Северном Кавказе отнимают детей у матерей | обычаи Кавказа
Насильственная разлука детей с матерью - распространенный в регионах Северного Кавказа обычай отъема детей у матери при разводе, расставании, либо после смерти их отца. Такая разлука может выражаться в похищении ребенка отцом или его родными и в неисполнении в неисполнении решения суда о праве детей жить со своей матерью или же регулярно видеться с ней. При насильственном разлучении с детьми речь идет о полной или почти полной разлуке, когда мамам не позволяется видеть детей, а детей запретами и давлением доводят до того, что они отказываются видеть мать, либо подвергают физическим наказаниям и моральному давлению за попытку с ней связаться.
Согласно Конвенции прав ребенка ООН, право на семейные связи и на то, чтобы не разлучаться с родителями, неотъемлемы и должны быть обеспечены государством. Родительские похищения - явление, присущее разным странам, и многие международные организации кооперируются, чтобы вернуть ребенку возможность видеть своих родителей. В то же время, России в целом судебные и официальные инстанции, присудив одному из родителей право опеки над ребенком, не способно обеспечить второму родителю реализацию его права на то, чтобы видеть ребенка \ детей и принимать участие в воспитании.
При этом в кавказских республиках на стороне отца и его родственников стоит обычай, традиционное право, в рамках которого считается, что дети “принадлежат” отцу и право на опеку над ребенком в случае развода фактически получает именно отцовская сторона, род, семья. И даже судебные решения в ряде случаев основываются на “региональных традициях”. Явление насильственного разлучения детей с матерью наряду с “убийствами чести”, женским обрезанием и принудительными браками относится к специфическим проблемам российского Кавказа. По сути, это еще одна форма гендерной дискриминации, которой во многом потворствует общество, а также местные государственные и отчасти религиозные институты.
В итоге в регионе снижается действенность и без того мало эффективных в отношении семейных похищений российского законодательства и правоприменительных практик. Причем об этом свидетельствуют как материалы правозащитников, журналистские расследования, некоторые материалы в СМИ, так и публикации юристов с анализом правоприменения.
Проект “Кавказ без матери” с 2020 года работает в сфере помощи женщинам в ситуации насильственного разлучения детей с матерью в кавказском регионе. Проект нацелен на помощь самим женщинам в ситуации разлучения с детьми, на изучение и освещение проблемы. За время деятельности проекта оказывалась помощь мамам по нескольким направлениям: поиск специалистов (юристов, психологов, психологов для подготовки экспертных заключений по состоянию переживших разлуку детей и т.д.), создание сообщества взаимопомощи мам (создан чат, который объединяет женщин, помогает им искать отобранных детей и делиться контактами специалистов), информационная поддержка (составлен мануал “Руководство к действию для мам, пострадавших от незаконного отобрания детей вторым родителем”.
Также предпринимались усилия для освещения ситуации отобрания детей конкретных женщин в СМИ, для огласки ситуации для повышения вероятности ее разрешения - были созданы публикации на правозащитных и публицистических порталах (материалы собраны на сайте проекта). Продолжением просветительской кампании стали съемки фильма “Наказанные за материнство”.
Кроме того, проект включает исследование “Кавказ без матери”, в рамках него явление насильственного разлучения детей с матерью изучалось как часть жизненной ситуации женщин, которые потеряли возможность общения со своими детьми. Для чего были проведены полуструктурированные интервью с матерями, столкнувшимися с отобранием детей. Исследование проходило в Чечне, Ингушетии и Дагестане.
Цель исследования состояла в том, чтобы рассмотреть явление насильственного разлучения детей с матерью, сделать его видимым, отразить проблему и системность явления.
Как на Северном Кавказе отнимают детей у матерей | обычаи Кавказа
Насильственная разлука детей с матерью - распространенный в регионах Северного Кавказа обычай отъема детей у матери при разводе, расставании, либо после смерти их отца. Такая разлука может выражаться в похищении ребенка отцом или его родными и в неисполнении в неисполнении решения суда о праве детей жить со своей матерью или же регулярно видеться с ней. При насильственном разлучении с детьми речь идет о полной или почти полной разлуке, когда мамам не позволяется видеть детей, а детей запретами и давлением доводят до того, что они отказываются видеть мать, либо подвергают физическим наказаниям и моральному давлению за попытку с ней связаться.
Согласно Конвенции прав ребенка ООН, право на семейные связи и на то, чтобы не разлучаться с родителями, неотъемлемы и должны быть обеспечены государством. Родительские похищения - явление, присущее разным странам, и многие международные организации кооперируются, чтобы вернуть ребенку возможность видеть своих родителей. В то же время, России в целом судебные и официальные инстанции, присудив одному из родителей право опеки над ребенком, не способно обеспечить второму родителю реализацию его права на то, чтобы видеть ребенка \ детей и принимать участие в воспитании.
При этом в кавказских республиках на стороне отца и его родственников стоит обычай, традиционное право, в рамках которого считается, что дети “принадлежат” отцу и право на опеку над ребенком в случае развода фактически получает именно отцовская сторона, род, семья. И даже судебные решения в ряде случаев основываются на “региональных традициях”. Явление насильственного разлучения детей с матерью наряду с “убийствами чести”, женским обрезанием и принудительными браками относится к специфическим проблемам российского Кавказа. По сути, это еще одна форма гендерной дискриминации, которой во многом потворствует общество, а также местные государственные и отчасти религиозные институты.
В итоге в регионе снижается действенность и без того мало эффективных в отношении семейных похищений российского законодательства и правоприменительных практик. Причем об этом свидетельствуют как материалы правозащитников, журналистские расследования, некоторые материалы в СМИ, так и публикации юристов с анализом правоприменения.
Проект “Кавказ без матери” с 2020 года работает в сфере помощи женщинам в ситуации насильственного разлучения детей с матерью в кавказском регионе. Проект нацелен на помощь самим женщинам в ситуации разлучения с детьми, на изучение и освещение проблемы. За время деятельности проекта оказывалась помощь мамам по нескольким направлениям: поиск специалистов (юристов, психологов, психологов для подготовки экспертных заключений по состоянию переживших разлуку детей и т.д.), создание сообщества взаимопомощи мам (создан чат, который объединяет женщин, помогает им искать отобранных детей и делиться контактами специалистов), информационная поддержка (составлен мануал “Руководство к действию для мам, пострадавших от незаконного отобрания детей вторым родителем”.
Также предпринимались усилия для освещения ситуации отобрания детей конкретных женщин в СМИ, для огласки ситуации для повышения вероятности ее разрешения - были созданы публикации на правозащитных и публицистических порталах (материалы собраны на сайте проекта). Продолжением просветительской кампании стали съемки фильма “Наказанные за материнство”.
Кроме того, проект включает исследование “Кавказ без матери”, в рамках него явление насильственного разлучения детей с матерью изучалось как часть жизненной ситуации женщин, которые потеряли возможность общения со своими детьми. Для чего были проведены полуструктурированные интервью с матерями, столкнувшимися с отобранием детей. Исследование проходило в Чечне, Ингушетии и Дагестане.
Цель исследования состояла в том, чтобы рассмотреть явление насильственного разлучения детей с матерью, сделать его видимым, отразить проблему и системность явления.
🤜🏻🙇🏻♀️ #домашнеенасилие #кавказ
Правозащитницы — о проблемах домашнего насилия на Северном Кавказе
По итогам 87% доследственных проверок, связанных с жалобами на жестокое обращение, заводимых в северокавказских республиках, силовики отказываются возбуждать уголовное дело. С 2003 года в этих регионах не было зафиксировано ни одного приговора по заявлениям пострадавших женщин. Такие данные привел «Комитет против пыток» во время прямого эфира, приуроченного к годовщине нападения полицейских на кризисную квартиру группы «Марем». Основательницы «Марем» Светлана Анохина и Катерина Нерозникова рассказали, что были вынуждены уехать из России из-за угроз, но продолжают помогать жертвам домашнего насилия.
Евлоев начал избивать Алиеву практически сразу после заключения брака, брил налысо, отрезал фалангу пальца. Девушка неоднократно жаловалась в полицию, но реакции не последовало. В июле 2015 года Марем с детьми удалось сбежать в шелтер в Минске, но родственники Евлоева нашли ее и уговорили вернуться.
«Из-за такой специфики Северного Кавказа, диаспора может найти нужного человека где угодно, в любой стране. Видимо, седобородые аксакалы дали Марем слово: «Мы тебя защитим, он тебя больше не тронет, возвращайся. Она вернулась с детьми и пропала навсегда. От нее остался только клок волос», — сказала Анохина.
В материалах дела Алиевой адвокаты «Правовой инициативы» указали, что в ходе обыска в доме Евлоева были изъяты «коврик с пятнами багрового цвета, фрагменты ткани со следами копоти, части волос темного цвета, фрагменты кости со следами физического воздействия». Следствие длилось несколько лет, подозреваемых в убийстве Марем не установили, тело не нашли.
По словам Светланы Анохиной, на Северном Кавказе нет инструментов для защиты прав женщин, которые зачастую воспринимаются как собственность семьи. Как правило, они становятся жертвами насилия со стороны родственников: мужей, отцов и братьев.
В регионе до сих пор происходят «убийства чести» — когда мужчины расправляются с родственницами после слухов об их неподобающем поведении. Жертвами таких преступлений чаще становятся молодые незамужние и разведенные девушки. Эти убийства совершаются в качестве назидания другим женщинам, чтобы в будущем не было случаев «непослушания».
В феврале 2020 года жительница Магаса Елизавета Могушкова была убита родным братом, после того, как он увидел ее на оперативной съемке полиции, попавшей в интернет. Съемка велась в момент задержания Исы Альтемирова, который вымогал деньги у замужних женщин, угрожая распространить интимные видео. Могушков несколько раз ударил Елизавету в грудь ножом, после чего сам пришел в полицию и заявил, что кровью сестры смыл позор с семьи.
По данным «Правовой инициативы», с 2011 по 2019 годы в Дагестане, Ингушетии и Чечне было зафиксировано 58 случаев убийств по мотивам «чести», где жертвами стали 66 женщин.
Правозащитницы — о проблемах домашнего насилия на Северном Кавказе
По итогам 87% доследственных проверок, связанных с жалобами на жестокое обращение, заводимых в северокавказских республиках, силовики отказываются возбуждать уголовное дело. С 2003 года в этих регионах не было зафиксировано ни одного приговора по заявлениям пострадавших женщин. Такие данные привел «Комитет против пыток» во время прямого эфира, приуроченного к годовщине нападения полицейских на кризисную квартиру группы «Марем». Основательницы «Марем» Светлана Анохина и Катерина Нерозникова рассказали, что были вынуждены уехать из России из-за угроз, но продолжают помогать жертвам домашнего насилия.
Евлоев начал избивать Алиеву практически сразу после заключения брака, брил налысо, отрезал фалангу пальца. Девушка неоднократно жаловалась в полицию, но реакции не последовало. В июле 2015 года Марем с детьми удалось сбежать в шелтер в Минске, но родственники Евлоева нашли ее и уговорили вернуться.
«Из-за такой специфики Северного Кавказа, диаспора может найти нужного человека где угодно, в любой стране. Видимо, седобородые аксакалы дали Марем слово: «Мы тебя защитим, он тебя больше не тронет, возвращайся. Она вернулась с детьми и пропала навсегда. От нее остался только клок волос», — сказала Анохина.
В материалах дела Алиевой адвокаты «Правовой инициативы» указали, что в ходе обыска в доме Евлоева были изъяты «коврик с пятнами багрового цвета, фрагменты ткани со следами копоти, части волос темного цвета, фрагменты кости со следами физического воздействия». Следствие длилось несколько лет, подозреваемых в убийстве Марем не установили, тело не нашли.
По словам Светланы Анохиной, на Северном Кавказе нет инструментов для защиты прав женщин, которые зачастую воспринимаются как собственность семьи. Как правило, они становятся жертвами насилия со стороны родственников: мужей, отцов и братьев.
В регионе до сих пор происходят «убийства чести» — когда мужчины расправляются с родственницами после слухов об их неподобающем поведении. Жертвами таких преступлений чаще становятся молодые незамужние и разведенные девушки. Эти убийства совершаются в качестве назидания другим женщинам, чтобы в будущем не было случаев «непослушания».
В феврале 2020 года жительница Магаса Елизавета Могушкова была убита родным братом, после того, как он увидел ее на оперативной съемке полиции, попавшей в интернет. Съемка велась в момент задержания Исы Альтемирова, который вымогал деньги у замужних женщин, угрожая распространить интимные видео. Могушков несколько раз ударил Елизавету в грудь ножом, после чего сам пришел в полицию и заявил, что кровью сестры смыл позор с семьи.
По данным «Правовой инициативы», с 2011 по 2019 годы в Дагестане, Ингушетии и Чечне было зафиксировано 58 случаев убийств по мотивам «чести», где жертвами стали 66 женщин.
Черта
«У тетки уже нет зубов, а мне мой даже зубы не выбил». Правозащитницы — о домашнем насилии на Кавказе
С 2003 года в регионах Северного Кавказа не было зафиксировано ни одного приговора по заявлениям пострадавших женщин. Такие данные привел «Комитет против пыток»