📚💸 #книги #гендерныйразрыв #имущество
Отрывок главы из книги Линды Скотт «(Не)женская экономика. Как гендерное неравенство ограничивает наш экономический потенциал»
По восточноафриканским обычаям вдова не может владеть собственностью, потому что сама является таковой. Не имея ни дохода, ни имущества, она не может прокормить детей, если решит их забрать, поэтому ее обычно заставляют подчиниться обычаю «наследования жен» и выйти за кого-то из мужчин племени. За какого именно — решать не ей. Работает это следующим образом. Мужчины, которые претендуют на наследство умершего, занимаются с ней сексом, пока они не решат, кому она достанется. «Тем вечером [после похорон] к ней пришло много мужчин, и она ничего не могла сделать, — рассказывала Human Rights Watch одна кенийка. — Она могла бы сказать «нет», если бы не экономика. Если этот мужчина дает тебе мыло, если он дает тебе мясо, ты не будешь возражать. Отказать в сексе позволяет лишь экономическое равноправие. Мужчина приходит с предложениями, с подарками, в которых она нуждается». Многие общины в Восточной Африке также практикуют так называемое «очищение вдов». По этому обряду специально выбранный «очиститель» — обычно изгой — насилует вдову. Его сперма изгоняет дух умершего мужа, и женщина становится достаточно «чистой» для нового содержателя. То, что я описала выше, не представляет собой какого-то упорядоченного процесса. По традиции «захвата собственности» родственник мужского пола может явиться в дом умершего, вышвырнуть вдову с детьми и поселиться там, заявив права на все имущество. Затем предъявляют свои права конкуренты, и часто доходит до применения силы.
Как оказалось, принцип «Аббатства Даунтон» в истории встречается повсеместно: в разных культурах, век за веком земля могла переходить только по мужской линии. Это могло следовать откуда угодно: из законов, сложившихся обычаев, религиозных предписаний, решений племенных советов и семейных норм и гендерных ролей, но итог был один — женщины всегда оставались без земли. Даже в матрилинейных обществах, где земля переходила через женщин, контроль над ней обычно передавался от одного мужчины к другому.
Юридические и религиозные уложения, которые исключали женское наследование и владение собственностью, распространялись по планете путем торговли и завоеваний. Так, сегодняшние исламские ограничения разнесли от Западной Африки до Индонезии арабские воины седьмого века и торговцы. Европейцы принесли в колонии законы, запрещавшие женщинам владеть собственностью, а в их собственных странах те же препятствия существовали веками — еще до появления письменного законодательства. Британское общее право и Кодекс Наполеона, которые применяли в Северной Америке, Австралии и значительной части Африки и Азии, полностью отрицали право замужних женщин на собственность. Римско-голландское право, а также иберийские кодексы, которые были перенесены из Испании в Латинскую Америку, иногда позволяли женщинам получать наследство, но применению их на практике противодействовали другие силы: в частности, при распределении активов землю обычно получали сыновья, а имущество вроде ювелирных украшений и посуды — дочери. Если женщина все же наследовала землю, на нее оказывали давление, заставляя передавать собственность братьям или дядям.
Ни одна женщина не может быть уверена, что ее права собственности незыблемы. Если после «Рассказа служанки» вы опасаетесь, что женщин могут вдруг лишить статуса, — правильно делаете
Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций (ФАО) говорят о том, что в мировом масштабе женщины составляют 18,3 процента землевладельцев.
В реальности, однако, их доля ниже восемнадцати процентов, так как им принадлежат участки, меньшие по размеру и худшие по качеству.
Более восьмидесяти процентов пригодных для ведения сельского хозяйства площадей, таким образом, принадлежит мужчинам. Уже один этот факт приводит к монополии на власть и богатство, сама мысль о которой поражает.
Отрывок главы из книги Линды Скотт «(Не)женская экономика. Как гендерное неравенство ограничивает наш экономический потенциал»
По восточноафриканским обычаям вдова не может владеть собственностью, потому что сама является таковой. Не имея ни дохода, ни имущества, она не может прокормить детей, если решит их забрать, поэтому ее обычно заставляют подчиниться обычаю «наследования жен» и выйти за кого-то из мужчин племени. За какого именно — решать не ей. Работает это следующим образом. Мужчины, которые претендуют на наследство умершего, занимаются с ней сексом, пока они не решат, кому она достанется. «Тем вечером [после похорон] к ней пришло много мужчин, и она ничего не могла сделать, — рассказывала Human Rights Watch одна кенийка. — Она могла бы сказать «нет», если бы не экономика. Если этот мужчина дает тебе мыло, если он дает тебе мясо, ты не будешь возражать. Отказать в сексе позволяет лишь экономическое равноправие. Мужчина приходит с предложениями, с подарками, в которых она нуждается». Многие общины в Восточной Африке также практикуют так называемое «очищение вдов». По этому обряду специально выбранный «очиститель» — обычно изгой — насилует вдову. Его сперма изгоняет дух умершего мужа, и женщина становится достаточно «чистой» для нового содержателя. То, что я описала выше, не представляет собой какого-то упорядоченного процесса. По традиции «захвата собственности» родственник мужского пола может явиться в дом умершего, вышвырнуть вдову с детьми и поселиться там, заявив права на все имущество. Затем предъявляют свои права конкуренты, и часто доходит до применения силы.
Как оказалось, принцип «Аббатства Даунтон» в истории встречается повсеместно: в разных культурах, век за веком земля могла переходить только по мужской линии. Это могло следовать откуда угодно: из законов, сложившихся обычаев, религиозных предписаний, решений племенных советов и семейных норм и гендерных ролей, но итог был один — женщины всегда оставались без земли. Даже в матрилинейных обществах, где земля переходила через женщин, контроль над ней обычно передавался от одного мужчины к другому.
Юридические и религиозные уложения, которые исключали женское наследование и владение собственностью, распространялись по планете путем торговли и завоеваний. Так, сегодняшние исламские ограничения разнесли от Западной Африки до Индонезии арабские воины седьмого века и торговцы. Европейцы принесли в колонии законы, запрещавшие женщинам владеть собственностью, а в их собственных странах те же препятствия существовали веками — еще до появления письменного законодательства. Британское общее право и Кодекс Наполеона, которые применяли в Северной Америке, Австралии и значительной части Африки и Азии, полностью отрицали право замужних женщин на собственность. Римско-голландское право, а также иберийские кодексы, которые были перенесены из Испании в Латинскую Америку, иногда позволяли женщинам получать наследство, но применению их на практике противодействовали другие силы: в частности, при распределении активов землю обычно получали сыновья, а имущество вроде ювелирных украшений и посуды — дочери. Если женщина все же наследовала землю, на нее оказывали давление, заставляя передавать собственность братьям или дядям.
Ни одна женщина не может быть уверена, что ее права собственности незыблемы. Если после «Рассказа служанки» вы опасаетесь, что женщин могут вдруг лишить статуса, — правильно делаете
Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций (ФАО) говорят о том, что в мировом масштабе женщины составляют 18,3 процента землевладельцев.
В реальности, однако, их доля ниже восемнадцати процентов, так как им принадлежат участки, меньшие по размеру и худшие по качеству.
Более восьмидесяти процентов пригодных для ведения сельского хозяйства площадей, таким образом, принадлежит мужчинам. Уже один этот факт приводит к монополии на власть и богатство, сама мысль о которой поражает.
