Forwarded from Res Ludens
По существу своему Морровинд — симулятор бедуина. Еще точнее — симулятор двойного агента в личине бедуина. Еще точнее — симулятор бога в аватаре двойного агента под личиной бедуина.
Помните роман Джозефа Конрада «Сердце тьмы»? Морровинд напоминает про этот сюжет — герой становится официальным наместником Императора, практически колонизатором, и идет к местным племенам, чтобы объединить их и повести на священную борьбу. Переход от индивидуального сознания к коллективному, распад личности, необузданная жестокость — будто бы должны прилагаться.
Только вот часть элементов конрадовского нарратива в Морровинде подвергается интересной инверсии. Герой — не колонист со своей личностью, а приблуда без рода и племени. Амплуа агента, эшлендера, наместника Великого Дома — лишь роли, социальные маски. Сознание не может распасться, ведь его нет изначально. Вивек и Дагот Ур своеобразно поясняют, почему это так. Герой не переходит из одного качества в другое, от имперца к бедуину. Игрок собирает осколки личностей имперца, бедуина, храмовника, архимага, да хоть управителя ледяной шахты у Карстаага на рогах. Чтобы в итоге пробудиться, как бог — с последним ударом по Сердцу Лорхана.
Ирония в том, что богу негласно позволено стать богом и до этого — игрок может поломать все механики и создать экспериментами в алхимии-зачаровании машину для убийств. Но здесь все логично — аватар созревал в качестве вместилища вселенского сознания и стал таковым только с благословения Вивека, Дагот Ура и Азуры. Они, в свою очередь, сами исчезают из мира, позволяя перерожденному Нереварину и дальше играться хоть в эшлендера, хоть в имперца, хоть в каджита-аболициониста.
Помните роман Джозефа Конрада «Сердце тьмы»? Морровинд напоминает про этот сюжет — герой становится официальным наместником Императора, практически колонизатором, и идет к местным племенам, чтобы объединить их и повести на священную борьбу. Переход от индивидуального сознания к коллективному, распад личности, необузданная жестокость — будто бы должны прилагаться.
Только вот часть элементов конрадовского нарратива в Морровинде подвергается интересной инверсии. Герой — не колонист со своей личностью, а приблуда без рода и племени. Амплуа агента, эшлендера, наместника Великого Дома — лишь роли, социальные маски. Сознание не может распасться, ведь его нет изначально. Вивек и Дагот Ур своеобразно поясняют, почему это так. Герой не переходит из одного качества в другое, от имперца к бедуину. Игрок собирает осколки личностей имперца, бедуина, храмовника, архимага, да хоть управителя ледяной шахты у Карстаага на рогах. Чтобы в итоге пробудиться, как бог — с последним ударом по Сердцу Лорхана.
Ирония в том, что богу негласно позволено стать богом и до этого — игрок может поломать все механики и создать экспериментами в алхимии-зачаровании машину для убийств. Но здесь все логично — аватар созревал в качестве вместилища вселенского сознания и стал таковым только с благословения Вивека, Дагот Ура и Азуры. Они, в свою очередь, сами исчезают из мира, позволяя перерожденному Нереварину и дальше играться хоть в эшлендера, хоть в имперца, хоть в каджита-аболициониста.
Самоненависть — черта, присущая многим русским людям. Сформулировано это не мной: хороший образ ненавидящего себя маленького человека явил еще Достоевский в «Записках из подполья». На субъективном уровне самоненависть проявляется в саморазрушении, неистовом выплеске мортидо и глубокой экзистенциальной мизантропии. Но иногда человек переваривает в себе самоненависть — нередко помогает огромное же самолюбие. Парадоксально, но эти две черты вполне себе сосуществуют вместе, рождая классический ситуативный вопрос «если слон на кита налезет, кто кого сборет».
Тогда это переваренное ощущение становится частью одного темного моря рефлексии. Порождая ненависть к другим русским людям — различным, но так похожим. К родным, к коллегам, к тем, с кем жизнь сталкивала в разные времена. Недолеченный невроз развивается в патологическую ненависть к целой нации, плоть от плоти которой являет собой внутренний пария.
При этом всем русский человек не умеет ненавидеть тайно, как англичанин, не может перевести свою ненависть в поведенческую реакцию, как американец, не может калибровать ее квадратно-гнездовым методом мышления, как немец. Пария ненавидит творчески, он отдается ненависти со страшной силой. Место Другого в его когнитивной рамке занимает Враг.
Что самоосужденцы, что беглые ходатаи Искупления (желающие гнуть в колени не абы кого, а чуть ли не всех остальных русских, глубоко несогласных с идеей коллективной ответственности), что расплывшиеся в омерзительную кашу русофобы — почти все в той или иной мере русские. Люди общей культуры (но, впрочем, из разных ее пузырей — диссидентского, интернетного, ряда смежных), одной среды и воспитания, общих кровей. Поднять русского до состояния личного Врага может только другой русский. Это не нужно ни американцу, ни англичанину, ни немцу. Они просто не видят этого глубинного комплекса, которым сопровождается создание экзистенциального противника.
Но, в конечном итоге, только русскому человеку и требуется понять, даже простить своего Врага. Потому что разорванную душу не срастит ничто. Потому что ненависть не оставляет внутри ничего, кроме зловонной пустоты, и даже сладость победы не сможет ее заполнить. Враг все это время был химерой. Он всегда оставался не субъектом, не институтом власти, но — частью души. Юнгианская Тень, вытесненная в подсознание часть личности, которую невозможно принять осознанно.
И все же это необходимо. Без Врага остается только медленно сходить с ума и распадаться от грызущей самоненависти. С Врагом — впадать в яростное безумие, отдаваясь этому красному смеху. Остается лишь принять вещи такими, какие они есть — что и нужно нации, медленно собирающей себя по кускам.
Тогда это переваренное ощущение становится частью одного темного моря рефлексии. Порождая ненависть к другим русским людям — различным, но так похожим. К родным, к коллегам, к тем, с кем жизнь сталкивала в разные времена. Недолеченный невроз развивается в патологическую ненависть к целой нации, плоть от плоти которой являет собой внутренний пария.
При этом всем русский человек не умеет ненавидеть тайно, как англичанин, не может перевести свою ненависть в поведенческую реакцию, как американец, не может калибровать ее квадратно-гнездовым методом мышления, как немец. Пария ненавидит творчески, он отдается ненависти со страшной силой. Место Другого в его когнитивной рамке занимает Враг.
Что самоосужденцы, что беглые ходатаи Искупления (желающие гнуть в колени не абы кого, а чуть ли не всех остальных русских, глубоко несогласных с идеей коллективной ответственности), что расплывшиеся в омерзительную кашу русофобы — почти все в той или иной мере русские. Люди общей культуры (но, впрочем, из разных ее пузырей — диссидентского, интернетного, ряда смежных), одной среды и воспитания, общих кровей. Поднять русского до состояния личного Врага может только другой русский. Это не нужно ни американцу, ни англичанину, ни немцу. Они просто не видят этого глубинного комплекса, которым сопровождается создание экзистенциального противника.
Но, в конечном итоге, только русскому человеку и требуется понять, даже простить своего Врага. Потому что разорванную душу не срастит ничто. Потому что ненависть не оставляет внутри ничего, кроме зловонной пустоты, и даже сладость победы не сможет ее заполнить. Враг все это время был химерой. Он всегда оставался не субъектом, не институтом власти, но — частью души. Юнгианская Тень, вытесненная в подсознание часть личности, которую невозможно принять осознанно.
И все же это необходимо. Без Врага остается только медленно сходить с ума и распадаться от грызущей самоненависти. С Врагом — впадать в яростное безумие, отдаваясь этому красному смеху. Остается лишь принять вещи такими, какие они есть — что и нужно нации, медленно собирающей себя по кускам.
Мой список предельно серьезных и очень обязательных требований к девушке:
1). Читать на французском, переводить мне западных континенталистов, чтоб я мог поплеваться;
2). Уметь отличать субстанцию от акциденции;
3). Знать, что же такого написал Делез в «Логике смысла»;
4). Цитирование Никео-Цареградского Символа веры, по вторникам и четвергам — обязательно, в остальные дни можно по желанию;
5). Знать хотя бы четыре отличия Софии от Ахамот;
6). Слушать Моррисси и Марка Болана;
7). Знать три причины, почему сейчас никто не слушает Моррисси и Марка Болана;
8). Перечислить все лучшие образы Давида Бови на пике известности в хронологическом порядке;
9). Говорить, что Дугин говна поел;
10). Говорить, что говна поели все, кто мне не нравится;
11). Понимать, почему традиционализм обречен (три тезиса минимум);
12). Одинаково ненавидеть левых и правых;
13). Презирать центристов за их конформность;
14). Не любить кошек, людей на летней прогулке, людей в торговых центрах, людей в фудкортах, людей как аксиологический класс;
15). Осознавать, что у корреляционистов и объектных онтологов нет будущего;
16). Иметь возможность релоцироваться в Сингапур, Австралию, на Юкатан или в Татарстан, на выбор — сделаем вид, что я сам понимаю, зачем это нужно;
17). Уметь открывать пиво зубами;
18). Только пиво! больше ничего зубами делать не надо;
19). Перечислять во сне, каким странам мира запретили иметь ядерное вооружение;
20). Строить мне лучшие церкви в Майнкрафте;
...
21). Сиськи;
22). Прикольная;
23). Опциональная любовь к оливкам, сыру чечил и гавайской пицце.
Вот мой скромный список требований. Ставьте лайк, узнаем, сколько вас здесь таких красавиц!
1). Читать на французском, переводить мне западных континенталистов, чтоб я мог поплеваться;
2). Уметь отличать субстанцию от акциденции;
3). Знать, что же такого написал Делез в «Логике смысла»;
4). Цитирование Никео-Цареградского Символа веры, по вторникам и четвергам — обязательно, в остальные дни можно по желанию;
5). Знать хотя бы четыре отличия Софии от Ахамот;
6). Слушать Моррисси и Марка Болана;
7). Знать три причины, почему сейчас никто не слушает Моррисси и Марка Болана;
8). Перечислить все лучшие образы Давида Бови на пике известности в хронологическом порядке;
9). Говорить, что Дугин говна поел;
10). Говорить, что говна поели все, кто мне не нравится;
11). Понимать, почему традиционализм обречен (три тезиса минимум);
12). Одинаково ненавидеть левых и правых;
13). Презирать центристов за их конформность;
14). Не любить кошек, людей на летней прогулке, людей в торговых центрах, людей в фудкортах, людей как аксиологический класс;
15). Осознавать, что у корреляционистов и объектных онтологов нет будущего;
16). Иметь возможность релоцироваться в Сингапур, Австралию, на Юкатан или в Татарстан, на выбор — сделаем вид, что я сам понимаю, зачем это нужно;
17). Уметь открывать пиво зубами;
18). Только пиво! больше ничего зубами делать не надо;
19). Перечислять во сне, каким странам мира запретили иметь ядерное вооружение;
20). Строить мне лучшие церкви в Майнкрафте;
...
21). Сиськи;
22). Прикольная;
23). Опциональная любовь к оливкам, сыру чечил и гавайской пицце.
Вот мой скромный список требований. Ставьте лайк, узнаем, сколько вас здесь таких красавиц!
Вообще я несколько восхищен сумрачным гением человечества, которое очень упорно сдвигает себя в сторону некой неотвратимой пизды.
Вот китаец от нечего делать съел летучую мышь — в итоге многолетняя эпидемия.
Теперь европеец с особыми вкусами зачем-то обезьяну выебал — здравствуй, неизбежно разрастающаяся адова чумка.
Интересно, какие оригинальные механики взаимодействия с миром растительным и животным они откопают? Или, может быть, кто-то пойдет дальше — скажем, отведает че... Кхм, да, тоже было.
Словом, если всему и пиздец, то точно от фантастического позитива и жизнелюбия.
Вот китаец от нечего делать съел летучую мышь — в итоге многолетняя эпидемия.
Теперь европеец с особыми вкусами зачем-то обезьяну выебал — здравствуй, неизбежно разрастающаяся адова чумка.
Интересно, какие оригинальные механики взаимодействия с миром растительным и животным они откопают? Или, может быть, кто-то пойдет дальше — скажем, отведает че... Кхм, да, тоже было.
Словом, если всему и пиздец, то точно от фантастического позитива и жизнелюбия.
Ложь постмодерна
Для тех людей, которые не жили с детства на привычном Садовом, Макдональдс никогда не был чем-то само собой разумеющимся. Первый раз я попробовал еду оттуда, кажется, в 1998 году, когда родители проездом были в Москве. Или в 2000, здесь моя память мне изменяет.…
Пишут, что Макдональдс откроется 12 июня, в День России. Судя по всему, франшизу ждет полный ребрендинг, хотя сами рецепты обещают оставить в целости и сохранности.
И это действительно символичный маркер нормальности. День России, новый «Мак», первое открытие на Пушкинской, как много лет тому назад. Фастфуд стал одной из опорных точек современности, и отказываться от этого никто не собирается — нормальность наша новая аксиология. Ждем открытие гигантских фастфудных блоков и в регионах — пищевые линии незаметно прошивают всю страну, усилители вкуса становятся отличным способом скрасить серые будни. Вечный праздник, удовольствие на кончике вкусового рецептора.
А насчет остального — что ж, значит, будет акселерация. Переприсвоим все, что делало Запад Западом, от фастфуда и подписных сервисов до массмедиа и развлекательного сегмента. Не знаю, что по итогу из этого выйдет, но акселерироваться придется беспощадно.
Где-то там впереди русский гигакапитализм, ульи из стекла и металла, клерки на денежной игле, цифровой фронтир, аугментированные айтишники и прочее ландианство в пиратской прошивке. Будет веселье.
И это действительно символичный маркер нормальности. День России, новый «Мак», первое открытие на Пушкинской, как много лет тому назад. Фастфуд стал одной из опорных точек современности, и отказываться от этого никто не собирается — нормальность наша новая аксиология. Ждем открытие гигантских фастфудных блоков и в регионах — пищевые линии незаметно прошивают всю страну, усилители вкуса становятся отличным способом скрасить серые будни. Вечный праздник, удовольствие на кончике вкусового рецептора.
А насчет остального — что ж, значит, будет акселерация. Переприсвоим все, что делало Запад Западом, от фастфуда и подписных сервисов до массмедиа и развлекательного сегмента. Не знаю, что по итогу из этого выйдет, но акселерироваться придется беспощадно.
Где-то там впереди русский гигакапитализм, ульи из стекла и металла, клерки на денежной игле, цифровой фронтир, аугментированные айтишники и прочее ландианство в пиратской прошивке. Будет веселье.
Forwarded from Холархия
Холархии — год!
За это время произошло многое: мы стали чуть сильнее, преодолели планку в 2000 подписчиков и подготовили трибуну для талантливых людей, которым есть что сказать. Спустя год продолжаем плыть в фарватере актуальной русской культуры, как в Телеграме, так и за его пределами. В честь этого события — список наших авторов, контентмейкеров и всех людей, благодаря которым Холархия движется вперёд:
Основатели:
@esxaton — философия сокрытого и метафизика отчуждения
@kargokult — мемплексы и деколонизация мышления
Старая гвардия:
@biolapki — христианская школа трансгума, котики и база
@bitnevpoet — заметки о насущном, поэзия и чувство слога
@kotevsky — о странных идеях, созданиях и событиях
@mne20let — восстание против системы вещей
@sangemphetemix — павшие рыцари и болотные демоны
@zola_of_renovation — история сбывшихся пророчеств
Новые авторы:
@bon_n_jorno — искусство и критика современности
@cenobitic — наблюдения за людьми и обществами
@eto_b — тексты о религии, жизни и будущем
@greyshemes — политика в культуре, культура как политика
@gulagdigital — поэтика интерфейсов, кнопочная магия
@kryptologie — обскурные фильмы, артефакты мира кино
@memanus — неореакция и внесистемность
@res_ludens — осмысление гейминга, игры как стиль жизни
@rmdmemes — апология базовости
@rosenthalischild — возвращение к истокам, воля и материя
@sacrumprofanum — сакральное сознание, мир и христианство
@shikiuniverse — тени цифровых эйдосов
Кузнецы контента:
@makedatbold — оригинальные иллюстрации и психоанализ
@rauchtopas — эстетичные эмбиент-зарисовки
@stakandada — дадаизм в картинках и важные мемы
@trobar_clus — пронзительные заметки и прекрасная графика
И, как всегда, огромное спасибо вам, дорогие подписчики. Продолжайте читать нас и осмыслять происходящее вместе с нами. Напоминаем, что Холархия всегда открыта идеям, концепциям и текстам. Подписывайтесь на @holarhia, приходите в @cargo_ally_bot, делитесь вашими талантами, и вы получите возможность стать частью потока. Любой деятельный вклад в сообщество важен.
Нам всё ещё нужен мир, желательно — весь.
За это время произошло многое: мы стали чуть сильнее, преодолели планку в 2000 подписчиков и подготовили трибуну для талантливых людей, которым есть что сказать. Спустя год продолжаем плыть в фарватере актуальной русской культуры, как в Телеграме, так и за его пределами. В честь этого события — список наших авторов, контентмейкеров и всех людей, благодаря которым Холархия движется вперёд:
Основатели:
@esxaton — философия сокрытого и метафизика отчуждения
@kargokult — мемплексы и деколонизация мышления
Старая гвардия:
@biolapki — христианская школа трансгума, котики и база
@bitnevpoet — заметки о насущном, поэзия и чувство слога
@kotevsky — о странных идеях, созданиях и событиях
@mne20let — восстание против системы вещей
@sangemphetemix — павшие рыцари и болотные демоны
@zola_of_renovation — история сбывшихся пророчеств
Новые авторы:
@bon_n_jorno — искусство и критика современности
@cenobitic — наблюдения за людьми и обществами
@eto_b — тексты о религии, жизни и будущем
@greyshemes — политика в культуре, культура как политика
@gulagdigital — поэтика интерфейсов, кнопочная магия
@kryptologie — обскурные фильмы, артефакты мира кино
@memanus — неореакция и внесистемность
@res_ludens — осмысление гейминга, игры как стиль жизни
@rmdmemes — апология базовости
@rosenthalischild — возвращение к истокам, воля и материя
@sacrumprofanum — сакральное сознание, мир и христианство
@shikiuniverse — тени цифровых эйдосов
Кузнецы контента:
@makedatbold — оригинальные иллюстрации и психоанализ
@rauchtopas — эстетичные эмбиент-зарисовки
@stakandada — дадаизм в картинках и важные мемы
@trobar_clus — пронзительные заметки и прекрасная графика
И, как всегда, огромное спасибо вам, дорогие подписчики. Продолжайте читать нас и осмыслять происходящее вместе с нами. Напоминаем, что Холархия всегда открыта идеям, концепциям и текстам. Подписывайтесь на @holarhia, приходите в @cargo_ally_bot, делитесь вашими талантами, и вы получите возможность стать частью потока. Любой деятельный вклад в сообщество важен.
Нам всё ещё нужен мир, желательно — весь.
«В январе 1969 года, когда протестующие студенты заняли здание франкфуртского Института социальных исследований, Адорно вызвал полицию. Ученики сочли поступок учителя предательством. 22 апреля 1969 года лекцию курса «Диалектическое мышление» прервал голос с галерки, требующий от лектора покаяться за то, что он сдал студентов «быкам». Другой ученик вышел к доске и написал: «Тот, кто позволяет распоряжаться лишь дорогому Адорно, всю жизнь будет поддерживать капитализм». 66-летний мыслитель дал аудитории пять минут, чтобы определиться, хотят ли они слушать лекцию, но тут три студентки с обнаженной грудью окружили его, стали осыпать лепестками роз и пытаться поцеловать. Потрясенный и униженный Адорно в ужасе бежал, прижимая к груди портфель. Это было его последнее выступление на публике. Через четыре месяца он умер от сердечного приступа; ходили слухи, что несчастного философа добила акция «Запланированная нежность» (она же «Атака сисек»)».
Вот так философов убивают сиськами. А вам бы все шутки шутить.
Вот так философов убивают сиськами. А вам бы все шутки шутить.
Интернет приносит мне всякое — сегодня он принес новость об очередном антисистемном боте, который предлагает партизанить и всячески шатать российскую действительность. Клей агитацию, бастуй на работе, устраивай бунды, вот это все. Основная проблема заключается в том, что этот бот... геймифицирован. Стилизованные под мобильные «фермы» для аудитории 40+ персонажи дают тебе очень простые задания — возможно, даже с предусмотренными цифровыми наградами. Как вы отнесетесь к тому, что милый мультяшный барашек попросит вас написать сто безумных комментов на отзовиках? А к тому, что милый зайчик попросит разослать картинки с гурятиной друзьям и близким?
Геймификация и идиотизация политического приобретает характер нездоровой буффонады. Как еще смотреть на то, что в обертку казуальных игрушек-таймкиллеров зашивается адовый саботаж, за который можно схлопотать реальный срок? Пойманные на горячем забастовщики будут оправдываться, кивая в сторону милого мультяшного персонажа. «Понимаете, барашек выдал мне новый дейлик, надо было его пройти и получить монетку. А потом мне открылся бы доступ к другим квестам». Полнейший сюр.
Политика и так всегда была аберрацией реальности — но примешивание к ней копеечных механик из фриплейной дрочильни окончательно рвет все причинно-следственные связи. Дьявол, который просит продать душу за игровой скин — это что-то совершенно новенькое. Людям и так снесли чердак настолько, что в революционно-протестном запале они воображают себя романтическими героями из несуществующих вселенных. Но, как мы видим, даже от марвелизации есть, куда падать — ниже, еще ниже.
Пожалуй, так и будут вершиться революции в грядущем киберпанке — через веселенькие игрушки, которые усталые нормисы будут скачивать на мобильник после рабочего дня. Про захват телеграфов и изготовление запрещенной пиротехники вам расскажет мультяшный персонаж с тремя анимациями и лицом дворецкого из Homescapes. За особо удачные акции против системы можно будет получить ачивку и значок в Стиме. Дивный, дивный мир.
Геймификация и идиотизация политического приобретает характер нездоровой буффонады. Как еще смотреть на то, что в обертку казуальных игрушек-таймкиллеров зашивается адовый саботаж, за который можно схлопотать реальный срок? Пойманные на горячем забастовщики будут оправдываться, кивая в сторону милого мультяшного персонажа. «Понимаете, барашек выдал мне новый дейлик, надо было его пройти и получить монетку. А потом мне открылся бы доступ к другим квестам». Полнейший сюр.
Политика и так всегда была аберрацией реальности — но примешивание к ней копеечных механик из фриплейной дрочильни окончательно рвет все причинно-следственные связи. Дьявол, который просит продать душу за игровой скин — это что-то совершенно новенькое. Людям и так снесли чердак настолько, что в революционно-протестном запале они воображают себя романтическими героями из несуществующих вселенных. Но, как мы видим, даже от марвелизации есть, куда падать — ниже, еще ниже.
Пожалуй, так и будут вершиться революции в грядущем киберпанке — через веселенькие игрушки, которые усталые нормисы будут скачивать на мобильник после рабочего дня. Про захват телеграфов и изготовление запрещенной пиротехники вам расскажет мультяшный персонаж с тремя анимациями и лицом дворецкого из Homescapes. За особо удачные акции против системы можно будет получить ачивку и значок в Стиме. Дивный, дивный мир.
Потерянное поколение
Перечитывая Хемингуэя, вспомнил, откуда вообще пошел этот термин — он упомянут в автобиографическом «Праздник, который всегда с тобой», и там его произносит известная писательница Гертруда Стайн. После публикации повести так стали называть социальный слой, возникший в период крупнейших потрясений XX века. В основном — пришедших с фронта, спивавшихся и кончавших с собой молодых людей. Скитальцев без цели и покоя, сломанные орудия, которые оставили ржаветь.
Если подумать, каждое поколение в той или иной мере может назвать себя потерянным. Насколько потеряны мы, молодые люди из демографической ямы середины девяностых? По каким окольным дорогам жизни бродят иные из нас? Уехавшие и оставшиеся, сошедшие с ума и сохранившие трезвость рассудка, конформисты и пассионарии, потребители и аскеты. Я до сих пор не понимаю, какие места нам должно было занять в этом пространстве возможностей. И было ли оно вообще — и станет ли.
Нужно, наверное, перешагнуть за сорок, поседеть, оставить позади несколько серьезных, но неудачных романов. Похоронить мечты юности, посмотреть на горящие эпохи. Сохранить в грудной клетке обожженное сердце — или расплавить окончательно, как в «Стойком оловянном солдатике». Чтобы понять, есть ли там, дальше, какой-то смысл — и можно ли вообще «спасти» любое оставленное поколение. Вдруг легче просто наплевать.
Хемингуэй вроде бы так и не согласился с Гертрудой Стайн, не принял ярлык «потерявшегося» на себя. Однако поломанный мир взял свое — сперва был обескураживающий шквал литературной критики, потом психические расстройства, и ухудшение здоровья, которые повлекли суицид известного писателя. Такая вот печальная планида.
В любом случае приходится идти дальше.
Перечитывая Хемингуэя, вспомнил, откуда вообще пошел этот термин — он упомянут в автобиографическом «Праздник, который всегда с тобой», и там его произносит известная писательница Гертруда Стайн. После публикации повести так стали называть социальный слой, возникший в период крупнейших потрясений XX века. В основном — пришедших с фронта, спивавшихся и кончавших с собой молодых людей. Скитальцев без цели и покоя, сломанные орудия, которые оставили ржаветь.
Если подумать, каждое поколение в той или иной мере может назвать себя потерянным. Насколько потеряны мы, молодые люди из демографической ямы середины девяностых? По каким окольным дорогам жизни бродят иные из нас? Уехавшие и оставшиеся, сошедшие с ума и сохранившие трезвость рассудка, конформисты и пассионарии, потребители и аскеты. Я до сих пор не понимаю, какие места нам должно было занять в этом пространстве возможностей. И было ли оно вообще — и станет ли.
Нужно, наверное, перешагнуть за сорок, поседеть, оставить позади несколько серьезных, но неудачных романов. Похоронить мечты юности, посмотреть на горящие эпохи. Сохранить в грудной клетке обожженное сердце — или расплавить окончательно, как в «Стойком оловянном солдатике». Чтобы понять, есть ли там, дальше, какой-то смысл — и можно ли вообще «спасти» любое оставленное поколение. Вдруг легче просто наплевать.
Хемингуэй вроде бы так и не согласился с Гертрудой Стайн, не принял ярлык «потерявшегося» на себя. Однако поломанный мир взял свое — сперва был обескураживающий шквал литературной критики, потом психические расстройства, и ухудшение здоровья, которые повлекли суицид известного писателя. Такая вот печальная планида.
В любом случае приходится идти дальше.
Так вышло, что мы с товарищами имеем удовольствие регулярно чекать, как меняется телеграммная кампания по освещению новых донецких реалий в медиа. Если вкратце — все очень странно. Каналы, ранее писавшие о культурке и светских заведениях, массово ломанулись в город с крайне неоднозначным положением, чтобы... рассказать, как там кормят. В целом очевидно, что из Донецка лепят такое экзотическое местечко, парк ужасов для столичных журналистов и пиарщиков.
Сразу оговорюсь — в Донецке я никогда не был, о его реалиях мало что могу сказать. Но я родился на Севере, в сравнительно богатых газом и нефтью краях. И я примерно понимаю, как проходит экзотизация ресурсных городков, по которым дана разнарядка «сверху».
Простой пример — чиновникам захотелось оформить примечательную городскую дату в виде праздника, «чтобы все как у людей». Для этого выписывается две или три московские звезды, которые были на пике славы примерно лет пять-семь назад, закупаются фейерверки, все торжество снимается на камеры с десятка ракурсов. В итоге получается красивый телесюжет, который можно неделями крутить по ящику. Отчеты сданы, из ресурсного края продолжают качать ресурсы, зато есть Картинка. У нас все «как у людей». Можно больше ни о чем не беспокоиться.
Примерно такой же феномен наблюдается и в Донецке — туда из Москвы по разнарядке пригнали пару светских девиц во главе с Потупчик. Девицы умеют хорошо писать о фалафелях и Юнгере, больше в целом они ничего не умеют. Что ж, значит, будет про фалафель и Юнгера. В итоге мы читаем восхитительную отработку в виде постов о том, какие крутые в краю терриконов греческие салаты и как люди там каждый день смеются в лицо смерти. Экзотизация, как она есть — жизнь целого города умещают в прокрустово ложе Мифа о Фронтире, чтобы читатели снисходительно топырили мизинец и восхищались «неповторимым донбасским колоритом».
Что это означает? Очень простую вещь. Город, в котором жизнь идет своим чередом, невозможно экзотизировать. Если в Донецк так и продолжат отряжать московских женщин с медийной специальностью, мы мало что узнаем об этом месте и людях в нем. Зато получим очередную юнгеровскую утопию с Последними Титанами Духа. Будут красивые телесюжеты и полные надрыва репортажи. Будут светские обзоры вкуснейших куриных лап и топа достопримечательностей Донбасса. Балом правит Картинка, однако реальное положение дел, при таком раскладе, увы, остается неизменным.
Каким будет Донецк в будущем — не знаю. Понадеюсь, что он будет самым обычным городом с самыми обычными занятиями. Потому что в противном случае нас ждут пресс-туры в «горнило, пахнущее порохом» и нескончаемые экскурсии по живописным руинам и местам великих подвигов. Особенным успехом в таком таймлайне, наверное, будут пользоваться светские маршруты по лучшим отелям и рестикам Донецка. Для богатых людей — особая возможность заселфиться на фоне какого-нибудь пепелища. Фуагра, конечно, тоже будут, но сами понимаете, только для «випов».
Чем плоха такая экзотизация, думаю, объяснять не следует.
Сразу оговорюсь — в Донецке я никогда не был, о его реалиях мало что могу сказать. Но я родился на Севере, в сравнительно богатых газом и нефтью краях. И я примерно понимаю, как проходит экзотизация ресурсных городков, по которым дана разнарядка «сверху».
Простой пример — чиновникам захотелось оформить примечательную городскую дату в виде праздника, «чтобы все как у людей». Для этого выписывается две или три московские звезды, которые были на пике славы примерно лет пять-семь назад, закупаются фейерверки, все торжество снимается на камеры с десятка ракурсов. В итоге получается красивый телесюжет, который можно неделями крутить по ящику. Отчеты сданы, из ресурсного края продолжают качать ресурсы, зато есть Картинка. У нас все «как у людей». Можно больше ни о чем не беспокоиться.
Примерно такой же феномен наблюдается и в Донецке — туда из Москвы по разнарядке пригнали пару светских девиц во главе с Потупчик. Девицы умеют хорошо писать о фалафелях и Юнгере, больше в целом они ничего не умеют. Что ж, значит, будет про фалафель и Юнгера. В итоге мы читаем восхитительную отработку в виде постов о том, какие крутые в краю терриконов греческие салаты и как люди там каждый день смеются в лицо смерти. Экзотизация, как она есть — жизнь целого города умещают в прокрустово ложе Мифа о Фронтире, чтобы читатели снисходительно топырили мизинец и восхищались «неповторимым донбасским колоритом».
Что это означает? Очень простую вещь. Город, в котором жизнь идет своим чередом, невозможно экзотизировать. Если в Донецк так и продолжат отряжать московских женщин с медийной специальностью, мы мало что узнаем об этом месте и людях в нем. Зато получим очередную юнгеровскую утопию с Последними Титанами Духа. Будут красивые телесюжеты и полные надрыва репортажи. Будут светские обзоры вкуснейших куриных лап и топа достопримечательностей Донбасса. Балом правит Картинка, однако реальное положение дел, при таком раскладе, увы, остается неизменным.
Каким будет Донецк в будущем — не знаю. Понадеюсь, что он будет самым обычным городом с самыми обычными занятиями. Потому что в противном случае нас ждут пресс-туры в «горнило, пахнущее порохом» и нескончаемые экскурсии по живописным руинам и местам великих подвигов. Особенным успехом в таком таймлайне, наверное, будут пользоваться светские маршруты по лучшим отелям и рестикам Донецка. Для богатых людей — особая возможность заселфиться на фоне какого-нибудь пепелища. Фуагра, конечно, тоже будут, но сами понимаете, только для «випов».
Чем плоха такая экзотизация, думаю, объяснять не следует.
Люто отхохотался с блеющего эткинда — сразу видно, ребят задело. Не знаю, чего вы так обижаетесь: донецкие жители вот почему-то не очень довольны, что об их городе рассказывают, как о желудочной здравнице для журнала «Караван историй». Им тоже будете топырить мизинчики — «из Москвы и Питера не видно, туристам не понять»? Так это их места — и вы гости, причем незваные. Мое дело маленькое: я просто фиксирую, как из сложной истории Донецка делают совершенный цирк с конями и ананасами в шампанском. Люблю абсурд, что поделать.
Отдельный хохот, что поют про «обыкновенный русский город» те же люди, которые отметились и постами про «вату с Донбасса», и гитиками о проебавшем «русский мир» Суркове. Ничего в вашем риторическом фарсе не поломалось? Так «вата» или все-таки русские люди?
И будем честны, заплачку про «колониалистов» вы выдумали сами, чтобы было удобно тыкать в это соломенное чучело. Вы не колониалисты. Вы не колонизаторы. Вы не захватчики. Вы обыкновенная медийная обслуга, которая рассказывает про греческие салаты и вафельки. В городе, который требует другого языка и тона.
Но это излишний лиризм, мы же все понимаем: такая работа. Расскажите лучше еще про бургеры с клубникой, про восхитительную заправку от шеф-повара, про чебуреки. Жители Донецка оценят феерию вкуса!
https://yangx.top/darkmgimo/11782
Отдельный хохот, что поют про «обыкновенный русский город» те же люди, которые отметились и постами про «вату с Донбасса», и гитиками о проебавшем «русский мир» Суркове. Ничего в вашем риторическом фарсе не поломалось? Так «вата» или все-таки русские люди?
И будем честны, заплачку про «колониалистов» вы выдумали сами, чтобы было удобно тыкать в это соломенное чучело. Вы не колониалисты. Вы не колонизаторы. Вы не захватчики. Вы обыкновенная медийная обслуга, которая рассказывает про греческие салаты и вафельки. В городе, который требует другого языка и тона.
Но это излишний лиризм, мы же все понимаем: такая работа. Расскажите лучше еще про бургеры с клубникой, про восхитительную заправку от шеф-повара, про чебуреки. Жители Донецка оценят феерию вкуса!
https://yangx.top/darkmgimo/11782
Telegram
Бахчисарайские гвоздики
Во многом нас обвиняли, но вот спитчи в блеящей интонации Эдварда Саида и прочих народных эткиндов — это прям уж который пост подряд.
Нас с Вадимом как только не называли: сатанистами, хунвейбинами, путинскими мракобесами, продажными журналистами, наймитами…
Нас с Вадимом как только не называли: сатанистами, хунвейбинами, путинскими мракобесами, продажными журналистами, наймитами…
Периодически сталкиваюсь в Интернете с таким явлением, как цифровая исповедь. Что это такое, думаю, объяснять особо не надо. Какой-то человек (от лица социальной группы или собственного) ломает комедию и устраивает цирк с обличением пороков общества и лекциями на тему «все погрязло в грехе, некомпетентности и развале, пора бы нам очистить от скверны весь этот шалман и жить заново». Для цифровой исповеди уже не так важно покаяние в собственных грехах — хотя несколько месяцев назад были и кающиеся грешники, которые с высоты новообретенного морального авторитета учили других, как им следует жить.
Отличий цифровой исповеди от обычной ровно два. Первое — она не проводится тет-а-тет с поверенным человеком или духовником. Это публичное вываливание своих комплексов в Интернет, на потеху публике и с надеждой вовлечь в свой крестовый поход таких же шизов. Собственно, весь Твиттер сейчас полнится этими новыми юродивыми с букетами психотравм и громким голосом моральной надежды. Их уже как говна, они все лезут и лезут, и нет этому ужасу конца и края. В телеге своих «пророков» хватает тоже, я узнавал.
Второе отличие — цифровое покаяние не имеет конца. Там, где духовник еще может осадить зарвавшегося грешника, уберечь его от впадения в «прелесть», Интернет только подстрекает. Никогда такая исповедь не заканчивается стандартным «я все осознал, обещаю искупить грехи и жить нормально». Кающийся объявляет больным все общество — общество теперь необходимо лечить. От духа милитаризма, от империалистских замашек, от невнимания к социальным проблемам — выбирайте на свой вкус. Когда ты моральный авторитет, а шиза активно прогрессирует, обществу можно приписать любой порок, который только посчитаешь таковым.
Полагаю, то, что у интернет-общественности нет собственныхсанитаров духовников — это большая беда. Что энная часть интернет-общественности зарвалась и охуела — беда еще большего масштаба. Однако бороться с этим бессмысленно. Пока цифровая реальность плавает в болоте размытых этических стандартов, шизы с трибункой будут появляться пачками. А социальные сети так и продолжат скакать от пафоса исповедален к задору костров Инквизиции.
Авторитетов на рубль пятак, а все вокруг опять не так.
Отличий цифровой исповеди от обычной ровно два. Первое — она не проводится тет-а-тет с поверенным человеком или духовником. Это публичное вываливание своих комплексов в Интернет, на потеху публике и с надеждой вовлечь в свой крестовый поход таких же шизов. Собственно, весь Твиттер сейчас полнится этими новыми юродивыми с букетами психотравм и громким голосом моральной надежды. Их уже как говна, они все лезут и лезут, и нет этому ужасу конца и края. В телеге своих «пророков» хватает тоже, я узнавал.
Второе отличие — цифровое покаяние не имеет конца. Там, где духовник еще может осадить зарвавшегося грешника, уберечь его от впадения в «прелесть», Интернет только подстрекает. Никогда такая исповедь не заканчивается стандартным «я все осознал, обещаю искупить грехи и жить нормально». Кающийся объявляет больным все общество — общество теперь необходимо лечить. От духа милитаризма, от империалистских замашек, от невнимания к социальным проблемам — выбирайте на свой вкус. Когда ты моральный авторитет, а шиза активно прогрессирует, обществу можно приписать любой порок, который только посчитаешь таковым.
Полагаю, то, что у интернет-общественности нет собственных
Авторитетов на рубль пятак, а все вокруг опять не так.
И по поводу нашумевшего иноагентства Олега Кашина. Достаточно скучная новость, интрига уровня «когда же медведя с лапой в улье все-таки ужалят пчелы?». Однако в качестве феномена — забавно и поучительно.
Что представляет собой позиция «против всех»? В сознании, воспитанном на подростковом панке, это выглядит красиво — битва до последнего патрона, весь мир против тебя, можно принимать горделивую позу, и, истекая кровью, уходить в закат. Ты непримирим, ты герой-одиночка, твоя биография затейливо украшена золотым вензелем изгойства.
В реальности же последовательная стратегия «топим против всех» оборачивается абсурдной клоунадой. Троллинг заводит в дебри нелепого кривляния — сначала ты вроде бы обсмеиваешь либерах, а потом это выливается в колонку про болезнь вен рядового Сычева. Сначала показательно сражаешься с навальнистами из-за личных обидок, а затем попадаешь в люстрационные списки. Начинаешь вилять и извиваться в критический для твоей публицистики момент, и в итоге теряешь последний срез хоть сколько-нибудь лояльных читателей из числа рунатов и молодых русских вообще. Доходит до сюжета уровня Сорокина: стареющего борзописца пытаются выжить из Лондона в тюрьму все решалы креативного класса одновременно. Срать на себя не позволим, такая вот комедия.
Собчак, например, оценила эту неспособность держаться своих — бывший кандидат «против всех» тоже потихоньку привыкает к нормальности остракизма. Но одно дело, когда твое «против всех» прописано только в бюллетене. Тогда у тебя будут и рекламные контракты, и свое медиа, и известность с прочими регалиями. Настоящий же панк скучен, как моча в сапоге, и ничего, кроме копролалии и забвения, он борзописцам не принесет.
Только это вот унылое «голову казнил сам, а гузно оставил вам».
Что представляет собой позиция «против всех»? В сознании, воспитанном на подростковом панке, это выглядит красиво — битва до последнего патрона, весь мир против тебя, можно принимать горделивую позу, и, истекая кровью, уходить в закат. Ты непримирим, ты герой-одиночка, твоя биография затейливо украшена золотым вензелем изгойства.
В реальности же последовательная стратегия «топим против всех» оборачивается абсурдной клоунадой. Троллинг заводит в дебри нелепого кривляния — сначала ты вроде бы обсмеиваешь либерах, а потом это выливается в колонку про болезнь вен рядового Сычева. Сначала показательно сражаешься с навальнистами из-за личных обидок, а затем попадаешь в люстрационные списки. Начинаешь вилять и извиваться в критический для твоей публицистики момент, и в итоге теряешь последний срез хоть сколько-нибудь лояльных читателей из числа рунатов и молодых русских вообще. Доходит до сюжета уровня Сорокина: стареющего борзописца пытаются выжить из Лондона в тюрьму все решалы креативного класса одновременно. Срать на себя не позволим, такая вот комедия.
Собчак, например, оценила эту неспособность держаться своих — бывший кандидат «против всех» тоже потихоньку привыкает к нормальности остракизма. Но одно дело, когда твое «против всех» прописано только в бюллетене. Тогда у тебя будут и рекламные контракты, и свое медиа, и известность с прочими регалиями. Настоящий же панк скучен, как моча в сапоге, и ничего, кроме копролалии и забвения, он борзописцам не принесет.
Только это вот унылое «голову казнил сам, а гузно оставил вам».
Forwarded from Холархия
Disco Elysium: как звучит полифония мироздания?
Ради чего мы играем? Если отбросить длинное сопутствующее суждение, то можно сказать: играем мы ради некого усредненного впечатления. Кусочка музыки в голове, красивого ракурса или фона, очень напряженной схватки. Наконец, ради того опыта, который схватывается через постижение разных граней одного сложного произведения. Как правило, для этого нам в помощь дается щедрый набор костылей — реминисценций. В каждую игру зашита россыпь отсылок, от ребилда логотических культур человечества до цитат из видных философов и идеологов. Через присутствие общей метакультуры человеку куда интереснее осмыслять каждый ее отдельный артефакт.
С Disco Elysium это не работает. Во всех смыслах. В игре почти нет сильного видеоряда, да и не так чтобы много запоминающейся музыки. Составить комплексное впечатление трудно — опорной точкой здесь предстает только тонна текста в примерно одинаковых окошках с артом. Но, что важнее, в игре практически невозможно найти актуальный слепок реальности, ухватившись за который, мы сможем что-то понять. В Морровинде есть Римская империя, британские рыцари и арабы-данмеры? Это здорово, это очень нам понятно. Но что же есть в Диске? У нас есть некие изолы, которые то ли материки, то ли россыпи островов, есть условная политическая карта с примерными аналогами Америк-Европ, есть неотвратимая катастрофа в виде пожирающей мир Серости, есть общество (не)победившего коммунизма и многое, многое другое. Отсылку на Карла Маркса ловишь сразу, трюк с заменой глобального английского на французский тоже считывается. А что потом?
А потом начинается полифония безумия. Диска, в сущности, представляет собой интерактивный роман, и в нем всеми голосами говорит один наш главный герой. Собственно, название «disco elysium», «познавая элизиум» — ровно про это. Герой находится в неком аналоге чистилища блаженных душ, и все, кто с ним общается — по сути эхо, голоса в голове или призраки. Это одна из правд — но такое объяснение очень точно срабатывает на более глубоком уровне. Не важно, разговаривают ли с героем живые игровые персонажи. До него в любом случае не долетает смысл сказанного, он находится в своем мире теней. Мире, воздвигнутом алкоголизмом, душевной травмой, отыгрышем ролей и обширной эрудицией.
Почему же героя, полицейского Харье Дюбуа, считают безумным? Как замечает один из ключевых персонажей, безумие возникает, «когда тебе настолько грустно, что однажды ты берешь и начинаешь говорить сам с собой цитатами из энциклопедий». Но мы не видим безумия, как такового. Мы видим, что через героя с нами говорит мир. Теллурический дух то развлекается, подсовывая нам выдуманную роль Рафаэля Амброзиуса Кусто, то заставляет нас выдумать и разоблачить несуществующий заговор, то кидает нас в коммунисты, в рыночники, да куда угодно еще.
А потом Воля мира неожиданно серьезно объясняет себя через самое, наверное, лучшее из игровых чудес, рассказывая, что сущее гибнет, потому что никто, кроме заблудшего полицейского-алкоголика, так и не дал ему собственного голоса. Это тоже одна из правд, не единственная правда — но полифония мироздания должна звучать именно так.
Как мы знаем из сочинений Шекспира, жизнь — рассказ кретина, наполненный шумом и яростью и не значащий ничего. А жизнь Disco Elysium — текст от лица одного эрудированного безумца, способного тысячью глоток объяснить, почему катастрофа неизбежна. Посмотрите хотя бы на книги Томаса Пинчона — они тоже про это.
Захваченный текстовым многоголосьем @res_ludens — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Ради чего мы играем? Если отбросить длинное сопутствующее суждение, то можно сказать: играем мы ради некого усредненного впечатления. Кусочка музыки в голове, красивого ракурса или фона, очень напряженной схватки. Наконец, ради того опыта, который схватывается через постижение разных граней одного сложного произведения. Как правило, для этого нам в помощь дается щедрый набор костылей — реминисценций. В каждую игру зашита россыпь отсылок, от ребилда логотических культур человечества до цитат из видных философов и идеологов. Через присутствие общей метакультуры человеку куда интереснее осмыслять каждый ее отдельный артефакт.
С Disco Elysium это не работает. Во всех смыслах. В игре почти нет сильного видеоряда, да и не так чтобы много запоминающейся музыки. Составить комплексное впечатление трудно — опорной точкой здесь предстает только тонна текста в примерно одинаковых окошках с артом. Но, что важнее, в игре практически невозможно найти актуальный слепок реальности, ухватившись за который, мы сможем что-то понять. В Морровинде есть Римская империя, британские рыцари и арабы-данмеры? Это здорово, это очень нам понятно. Но что же есть в Диске? У нас есть некие изолы, которые то ли материки, то ли россыпи островов, есть условная политическая карта с примерными аналогами Америк-Европ, есть неотвратимая катастрофа в виде пожирающей мир Серости, есть общество (не)победившего коммунизма и многое, многое другое. Отсылку на Карла Маркса ловишь сразу, трюк с заменой глобального английского на французский тоже считывается. А что потом?
А потом начинается полифония безумия. Диска, в сущности, представляет собой интерактивный роман, и в нем всеми голосами говорит один наш главный герой. Собственно, название «disco elysium», «познавая элизиум» — ровно про это. Герой находится в неком аналоге чистилища блаженных душ, и все, кто с ним общается — по сути эхо, голоса в голове или призраки. Это одна из правд — но такое объяснение очень точно срабатывает на более глубоком уровне. Не важно, разговаривают ли с героем живые игровые персонажи. До него в любом случае не долетает смысл сказанного, он находится в своем мире теней. Мире, воздвигнутом алкоголизмом, душевной травмой, отыгрышем ролей и обширной эрудицией.
Почему же героя, полицейского Харье Дюбуа, считают безумным? Как замечает один из ключевых персонажей, безумие возникает, «когда тебе настолько грустно, что однажды ты берешь и начинаешь говорить сам с собой цитатами из энциклопедий». Но мы не видим безумия, как такового. Мы видим, что через героя с нами говорит мир. Теллурический дух то развлекается, подсовывая нам выдуманную роль Рафаэля Амброзиуса Кусто, то заставляет нас выдумать и разоблачить несуществующий заговор, то кидает нас в коммунисты, в рыночники, да куда угодно еще.
А потом Воля мира неожиданно серьезно объясняет себя через самое, наверное, лучшее из игровых чудес, рассказывая, что сущее гибнет, потому что никто, кроме заблудшего полицейского-алкоголика, так и не дал ему собственного голоса. Это тоже одна из правд, не единственная правда — но полифония мироздания должна звучать именно так.
Как мы знаем из сочинений Шекспира, жизнь — рассказ кретина, наполненный шумом и яростью и не значащий ничего. А жизнь Disco Elysium — текст от лица одного эрудированного безумца, способного тысячью глоток объяснить, почему катастрофа неизбежна. Посмотрите хотя бы на книги Томаса Пинчона — они тоже про это.
Захваченный текстовым многоголосьем @res_ludens — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Интернет полнится упоминаниями гномов. Про гномов делают ироничные мемы, раздувают криптотеории в духе «они уже среди нас». Недавно даже была новость, что спелеологи нашли глубокую пещеру с растущими внутри деревьями. СМИ сразу окрестили находку гномьим поселением — больно уж колоритное место.
Чтобы придать дискуссии про всяких подземных жителей солидность, я предлагаю ввести такое философское понятие, как «Гномская бритва». Суть проста — не стоит плодить лишние объяснения и сущности там, где все можно объяснить обыкновенной деятельностью гномов. Гномская бритва очень сильно облегчит нам жизнь. Можно будет отбросить всякую щемящую рациональность, перестать заменять слово «бог» словом «наука» и спокойно сосредоточиться на, собственно, гномах.
Пещеры с подземными деревьями? Не ищите естественных причин их возникновения, во всем виноваты гномы. Землетрясения, сейсмические аномалии и прочее? Конечно, дело в подземных машинах бородатых нерях. Домовые, которые до сих пор не могут спиздить у человечества тапки? Оставленные на поверхности гномские агенты. Смурфетта? Сюжет гномьей пропаганды.
Подземные жители повсюду. Ночью они лезут в стены дома и катают свои чугунные шары, чтобы ты не мог спать. Днем они стучат и сверлят, изображая деятельность соседей, ссоря людей между собой. Гномы прячут вещи и открывают канализационные люки, чтобы в них провалился очередной забулдыга. Гномы воруют свиней и катаются на них, пока никто не видит. Гномы безжалостны, опасны, хитры. Пока что им хватает подземного пространства, но скоро у них наступит свой Китай с индустриальной революцией. Тогда из каждого подземного отверстия хлынет поток носатых сквернавцев с рогатками, и людской цивилизации будет совершенно нечего им противопоставить.
Как видите, «Гномская бритва» работает даже слишком хорошо. Мир становится яснее и проще — во всем были виноваты гномы!
Чтобы придать дискуссии про всяких подземных жителей солидность, я предлагаю ввести такое философское понятие, как «Гномская бритва». Суть проста — не стоит плодить лишние объяснения и сущности там, где все можно объяснить обыкновенной деятельностью гномов. Гномская бритва очень сильно облегчит нам жизнь. Можно будет отбросить всякую щемящую рациональность, перестать заменять слово «бог» словом «наука» и спокойно сосредоточиться на, собственно, гномах.
Пещеры с подземными деревьями? Не ищите естественных причин их возникновения, во всем виноваты гномы. Землетрясения, сейсмические аномалии и прочее? Конечно, дело в подземных машинах бородатых нерях. Домовые, которые до сих пор не могут спиздить у человечества тапки? Оставленные на поверхности гномские агенты. Смурфетта? Сюжет гномьей пропаганды.
Подземные жители повсюду. Ночью они лезут в стены дома и катают свои чугунные шары, чтобы ты не мог спать. Днем они стучат и сверлят, изображая деятельность соседей, ссоря людей между собой. Гномы прячут вещи и открывают канализационные люки, чтобы в них провалился очередной забулдыга. Гномы воруют свиней и катаются на них, пока никто не видит. Гномы безжалостны, опасны, хитры. Пока что им хватает подземного пространства, но скоро у них наступит свой Китай с индустриальной революцией. Тогда из каждого подземного отверстия хлынет поток носатых сквернавцев с рогатками, и людской цивилизации будет совершенно нечего им противопоставить.
Как видите, «Гномская бритва» работает даже слишком хорошо. Мир становится яснее и проще — во всем были виноваты гномы!
Когда я беру Айфон, Господь подымает меня над полом и приближает к себе. Не так близко, чтоб поздороваться, но так высоко над вами, чтобы узнать вам, дешевкам, цену.
Кто вы такие, люди с гадкой нокией в лапах? Вы писькины плевки, получившие паспорта, вы спрессованный в толпу корм для рыбок, ваши лица сливаются в одну огромную жопу. Человек без Айфона есть такая низкая тварь, что даже утопая в реке, я не подам ему руку. В Айфоне я слышу чудесный голос моей подруги, добрые голоса друзей и знакомых. А не рев и скрежет чудовищ, которые приходятся корешами вам, тупые безайфонные быдлы.
И неважно, голова у вас на плечах или череп, рога под кепкой или копыта в кедах — вы не люди. Вы орущая потная поверхность. Вы ворсинки ковра, по которому я хожу и роняю пепел. Когда я кладу свой Айфон на стол, он подгибает ножки и дрожит ими от восторга и счастья. Когда я вынимаю свой Айфон из кармана, карман рыдает.
И, когда я окончательно решу отделить ваше убожество от своего превосходства — я пойду и куплю себе новый Айфон.
Кто вы такие, люди с гадкой нокией в лапах? Вы писькины плевки, получившие паспорта, вы спрессованный в толпу корм для рыбок, ваши лица сливаются в одну огромную жопу. Человек без Айфона есть такая низкая тварь, что даже утопая в реке, я не подам ему руку. В Айфоне я слышу чудесный голос моей подруги, добрые голоса друзей и знакомых. А не рев и скрежет чудовищ, которые приходятся корешами вам, тупые безайфонные быдлы.
И неважно, голова у вас на плечах или череп, рога под кепкой или копыта в кедах — вы не люди. Вы орущая потная поверхность. Вы ворсинки ковра, по которому я хожу и роняю пепел. Когда я кладу свой Айфон на стол, он подгибает ножки и дрожит ими от восторга и счастья. Когда я вынимаю свой Айфон из кармана, карман рыдает.
И, когда я окончательно решу отделить ваше убожество от своего превосходства — я пойду и куплю себе новый Айфон.
Нынешняя реальность окошка ноутбука фактически целиком сконструирована копирайтерами. Да, этими двадцатилетними мальчишками и девчонками, которые сидят на рынке текстов, пишут там самые лютые сочинения и продают их по 20 копеек за знак. Копирайтер неумолим и беспощаден. Копирайтер мало ест и плохо спит. Копирайтер яростен, потому что заказчики через одного безмозглые и жадные бляди, а работать и жить как-то надо. В этом симбиозе креативной головы и мертвых денег рождается самая утонченная поебень, которую неизменно читает весь интернет.
Вспышка оспы, которая принесет второй глобальный локдаун — копирайтерский креатив ради кликов и репостов. Безотносительно реальной силы этой самой оспы. Большие истории о киберлагерях, заокеанском трансгендерном бесчинстве и прививках, которыми умучали генофонд нации — в ту же кассу. Даже развеселые истории по ту сторону терриконовых степей являются продуктом тех же изготовителей. Дешевые тексты, вымученные в блокноте компьютера в пять утра, плодят истерику, недоумение и ужас. Психическое их острие повергает наземь даже закаленного оператора реальности.
Копирайтеры работают на чиновников, редакторов и проект-менеджеров. Копирайтеры пишут в блоги и подрабатывают литнеграми. Вся реальность, какой вы прочитали ее из современных веб-медиумов — один бесконечный креатив. Как фанфик в стимуляторном психозе, только гаже, хуже и неотвратимее. Не думайте, что вы не сталкивались с копирайтерами — наверняка текст вашего любимого политика или селебы был несколько раз вычитан и перекроен рукой неведомого влиятеля.
Словом, я к чему. Лучше дайте борзописцам задачи, близкие к актуальной реальности. В том числе — и по уровню заработной платы. Иначе они эту самую реальность переизобретут, выдав адскую смесь Пандемониума и Дома-2. Непременно с вырвиглазными речевыми оборотами.
А вам потом в ней существовать. Потому что сначала искусство имитирует жизнь, зато потом уже жизнь так имитирует искусство, что никому вообще не смешно.
Вспышка оспы, которая принесет второй глобальный локдаун — копирайтерский креатив ради кликов и репостов. Безотносительно реальной силы этой самой оспы. Большие истории о киберлагерях, заокеанском трансгендерном бесчинстве и прививках, которыми умучали генофонд нации — в ту же кассу. Даже развеселые истории по ту сторону терриконовых степей являются продуктом тех же изготовителей. Дешевые тексты, вымученные в блокноте компьютера в пять утра, плодят истерику, недоумение и ужас. Психическое их острие повергает наземь даже закаленного оператора реальности.
Копирайтеры работают на чиновников, редакторов и проект-менеджеров. Копирайтеры пишут в блоги и подрабатывают литнеграми. Вся реальность, какой вы прочитали ее из современных веб-медиумов — один бесконечный креатив. Как фанфик в стимуляторном психозе, только гаже, хуже и неотвратимее. Не думайте, что вы не сталкивались с копирайтерами — наверняка текст вашего любимого политика или селебы был несколько раз вычитан и перекроен рукой неведомого влиятеля.
Словом, я к чему. Лучше дайте борзописцам задачи, близкие к актуальной реальности. В том числе — и по уровню заработной платы. Иначе они эту самую реальность переизобретут, выдав адскую смесь Пандемониума и Дома-2. Непременно с вырвиглазными речевыми оборотами.
А вам потом в ней существовать. Потому что сначала искусство имитирует жизнь, зато потом уже жизнь так имитирует искусство, что никому вообще не смешно.
Ну как сказать. Если необходимость формировать (хотя лучше подойдет слово «симулировать») актуальную реальность завязана на кликах, продуцировании истерики и прочих психомоторных реакциях, значит, такая реальность не очень актуальная. Проще говоря, она как раз дрейфует в сторону Пандемониума и Дома-2.
Потому как в реальности, которая у нас хайдеггериански наличествует, нет ни кликов, ни инфооборота. В реальности есть солнце, грядки с брюквой, радость и звонкий смех. И много других, несколько более сложных вещей, которыми копирайтеры могли бы заняться без ущерба для собственной и чужой психики.
https://yangx.top/Remingtonbar/2358
Потому как в реальности, которая у нас хайдеггериански наличествует, нет ни кликов, ни инфооборота. В реальности есть солнце, грядки с брюквой, радость и звонкий смех. И много других, несколько более сложных вещей, которыми копирайтеры могли бы заняться без ущерба для собственной и чужой психики.
https://yangx.top/Remingtonbar/2358
Telegram
🌖 Ремингтон со скользящим затвором
А в чем разница? Задача борзописцев и есть формировать актуальную реальность ровно того качества, чтобы потребителю было достаточно паршиво, но ещё не безнадёжно (а не то он ляжет и перестанет производить клики, инфооборот утратит упругость, страшное дело).…
Над землею встает бургерный эгрегор.
Все это время люди исполняли закон Жатвы. На алтарь эмоций одни приносили свой гнев о несправедливости ребрендинга. Другие отрывали от себя беспокойство о библиотеках тайных макдаковских рецептов. Третьи хранили робкую надежду о том, что мы еще вернем себе картофельно-котлетное благоденствие.
И тогда культисты достали из забытых катакомб Макдональдса запретный манускрипт Сычуаньского соуса. И был долгий многодневный ритуал во славу нечестивых Цхаттогуа и Рхан-Тегота. И был алый цвет иных миров, и было сияние Бургера недостижимого. Были горечь, ярость и воля.
Когда все стихло, над открывшимся вновь заведением на Пушкинской заклубился плотный дым. Он складывался в формы, недоступные человеческому рассудку, пока не принял вид бесконечных переплетений картошки фри. Корона из самых огромных бургеров венчала этот щупальцевидный клубок. Смарагдовые маффины испускали ядовитый свет — новосозданный эгрегор пробудился.
И он обронил свой рок на Москву. Немыслимые слова, коим нет точного перевода в языках мира, слились в одну фразу.
Будет вкусно. И точка.
И в этом знамении слышался лязг мечей, бурление ведьминских котлов и стук костей неоплаканных мертвецов, бесконечно бредущих по красным мирам.
Бургерный эгрегор сказал свое слово. И каждый знал, что оно будет правдивым.
Все это время люди исполняли закон Жатвы. На алтарь эмоций одни приносили свой гнев о несправедливости ребрендинга. Другие отрывали от себя беспокойство о библиотеках тайных макдаковских рецептов. Третьи хранили робкую надежду о том, что мы еще вернем себе картофельно-котлетное благоденствие.
И тогда культисты достали из забытых катакомб Макдональдса запретный манускрипт Сычуаньского соуса. И был долгий многодневный ритуал во славу нечестивых Цхаттогуа и Рхан-Тегота. И был алый цвет иных миров, и было сияние Бургера недостижимого. Были горечь, ярость и воля.
Когда все стихло, над открывшимся вновь заведением на Пушкинской заклубился плотный дым. Он складывался в формы, недоступные человеческому рассудку, пока не принял вид бесконечных переплетений картошки фри. Корона из самых огромных бургеров венчала этот щупальцевидный клубок. Смарагдовые маффины испускали ядовитый свет — новосозданный эгрегор пробудился.
И он обронил свой рок на Москву. Немыслимые слова, коим нет точного перевода в языках мира, слились в одну фразу.
Будет вкусно. И точка.
И в этом знамении слышался лязг мечей, бурление ведьминских котлов и стук костей неоплаканных мертвецов, бесконечно бредущих по красным мирам.
Бургерный эгрегор сказал свое слово. И каждый знал, что оно будет правдивым.