Компании-нарушители как правило выпускают более объёмные, наполненные позитивными утверждениями и широко коммуницируемые вовне ESG-отчёты, но менее удобочитаемые.

Более частый [относительно компаний с чистой репутацией. — прим. @esgworld] выпуск более пространных отчётов предполагает, что нарушители готовы делиться большим объёмом информации в соответствии с теорией выборочного раскрытия.

Наполнение отчёта большим количеством экологического контента, хотя и с более низкой степенью удобочитаемости, также указывает на попытку отвлечь внимание

Три вопроса в контексте новой климатической цели.

Кто? Классический подход, который, наверное, должен соблюдаться и дальше: в Парижском соглашении прописано, что финансировать количественную цель должны развитые страны [дискуссии, в частности, идут вокруг того, следует ли включать в число доноров Китай – на этом настаивают западные страны, апеллируя к росту экономической мощи КНР. – прим. @esgworld].

Сколько? Поставленная ранее в 2009 году количественная цель в $100 млрд — нижний порог, а верхняя граница не определена. И это лишь небольшая часть от общей потребности в финансировании для перехода к net zero, оценки которой разнятся от $35 трлн до $200 трлн к 2050 году.

BloombergNEF, например, ориентируется на $7 трлн в год. С этой перспективы не такая уж большая разница, собрали $100 млрд или не собрали.

На каких условиях? Источники финансирования могут быть разными: государственные средства, смешанные финансы [blended finance], когда банки развития смешивают средства с частными финансами, полностью частное финансирование. Подавляющая часть предыдущей цели в $100 млрд была собрана при участии банков развития.

Должны ли в новой цели учитываться кредитные средства? Для развивающихся государств это критически важный вопрос, потому как сегодня базовые ставки по кредитам высоки: по доллару, например, выше 5% против ~1-2%, под которые раньше можно было брать у банков развития. И это при уже высокой долговой нагрузке развивающихся стран.

Помимо этого, $100 млрд без учёта дисконтирования когда-то было огромной величиной, сегодня, с учётом инфляции за 10 лет, сумма уже существенно скромнее.

По углеродным рынкам при всей критической важности вопроса, полагаю, диалог будет идти сложно. Но COP – не только про переговорный процесс, но и про параллельные треки, определяемые компаниями, НКО и другими профессионалами.

Один из таких треков в прошлом году касался переходного финансирования. С текущим инструментарием цель заменить одну, старую экономику на новую недостижима, а переходное финансирование как раз позволяет традиционным индустриям снизить влияние на климат и получить доступ к мировым финансовым потокам.

Газпромбанк активно взялся за эту тему на площадке БРИКС. В рамках диалога на Деловом совете БРИКС разработана концепция, определяющая основные параметры переходного финансирования. Собственно, идея родилась как раз из сторонних дискуссий [в рамках COP’ов]

Переговорный ландшафт будет формироваться с учётом правового контекста — роста числа климатических судебных исков. В первую очередь в США и странах ЕС. На Глобальный Юг приходится около 10% дел. В России практика скромная, но опыт всё же был, хотя хода эти дела пока не получили.

Ответчики — в большинстве случаев государства, когда НКО пытаются добиться пересмотра стратегий в части снижения выбросов. Около четверти исков поданы к бизнесу, в первую очередь добывающему, транспортному и авиационному.

Из примечательного — иски, связанные с перекрытием финансирования на проекты по ископаемому топливу. Расширяются требования к оценке воздействия на окружающую среду, куда включаются выбросы не только от добычи, но и сжигания углеводородов.

Есть риски для топ-менеджмента при инвестициях в проекты, влияющие на климат. В Польше рассматривается дело бывших руководителей энергогиганта Enea за решение инвестировать в угольную шахту, которая не была построена в связи с климатическими обязательствами

Согласно выводу аналитиков, это подтверждает слабую вовлечённость регионов в климатическую повестку РФ, несмотря на развитие регулирования и обновление законодательства, связанного с изменением климата.

Недостаточная информированность региональных органов власти о механизмах углеродного регулирования остаётся одной из главных проблем.

Многие представители субъектов РФ всё ещё не имеют чёткого понимания того, как функционируют эти механизмы, а также какие преимущества они могут принести региону.