❝– На вас же не действуют чары фейри, – наконец взяв себя в руки, произнесла Белль и отпила из бокала, точно ища защиты в простых действиях.

– Не действуют, – голос лорда Спенсера улыбнулся. – Более того после проклятия я воспринимаю женскую красоту как классическое искусство. Мало кто чувствует вожделение, глядя на рафаэлевских «Мадонн».

Белль едва не поперхнулась вином – его слова звучали почти кощунственно.

– Конечно, – произнесла она чуть позже. – Это ведь Мадонна.

– Но в тебе что-то есть, – продолжил лорд Спенсер задумчиво, точно не услышав её слов. – Что-то, что будоражит моё воображение. Скрытый огонь. Ты строишь из себя монашку, а сама носишь под рясой красное бельё.

Аннабелль захотелось исчезнуть. Её лицо пылало, и сердце стучало так, что казалось выпрыгнет из груди.

– Это не так! – заспорила она. – Вы меня не знаете!

– Ты сама ещё себя не знаешь, душа моя, – мягко возразил герцог❞.

– Что, если единственный способ снять проклятие – это ваша смерть? – холодно и жёстко произнесла Белль. – Но вы слишком трусливы и эгоистичны, чтобы пожертвовать собой ради остальных варгисов, попавших под проклятие по вашей вине. Вместо этого вы приглашаете в замок фейри с единственной целью – продлить ваше собственное жалкое существование.

Её вдруг охватило волнение. Нет, ей не было страшно. Просто сейчас она увидит истинное обличие хозяина замка и не будет больше интриги, как он выглядит. Тьма густым облаком двинулась навстречу Белль и остановилась в пяти футах.

– Я готова, – сказала Белль, ощущая, как трепещет сердце в груди.

Весь облик Чудовища, достигавшего самого потолка и заполнявшего всё пространство вокруг, пугал, но так, как пугают страшные сказки: тебе жутко, но хочется продолжения. Белль сама не знала, как решилась коснуться Зверя, рискуя задеть ноздреватые щупальца с присосками, одно воспоминание о которых заставляло её сжаться от отвращения. И эти жуткие инфернальные фасетчатые глаза. И мертвенно серая гладкая кожа… А неестественно длинные кожистые пальцы с длинными когтями? Нет, ведьма постаралась на славу: Чудовище было омерзительным. Но всё-таки… Под этой отталкивающей оболочкой скрывался настоящий Адам, и когда его тело не прятала тьма, Белль явственнее чувствовала, что Адам – живой, он уязвим, как и все живые существа. И ей нравилось ощущать, что под панцирем его уверенности в себе, силы, обаяния, насмешливости и гордости живёт одинокая душа, которая нуждается в тепле и заботе и боится быть отвергнутой.

В мультике: проклятие снято, Адам и Белль обнимаются, целуются.

У меня: проклятие снято.
Белль Адаму: на, держи скатерть.

Белль в мультике: *смотрит Адаму в глаза*
Моя Белль: о-о-о-о-о, пресс! 🥵

«Это не со мной, – твёрдо сказала она себе. – Это просто сон. Всё не взаправду», – повторяла она себе как заклинание.