Интеллигенция, как мафия
Когда-то в фильме Вуди Аллена услышал реплику: «Интеллигенты, как мафиози: стреляют лишь в своих». И впрямь, очень точно. Причем так ведут себя не только нью-йоркские интеллигенты из круга Вуди Аллена, но и многие российские. Главное для них – разборка в собственном кругу, сохранение контроля над «Семьей». Несмотря на громкие слова о важности демократии, эти люди не стремятся взять власть в России и цивилизовать нашу страну. Они хотят сохранить символический контроль в узкой среде. В «лихие 90-е» интеллигенция так активно била по своим за плохие реформы, приХватизаццию собственности, порочные альянсы с властью, что в итоге Путину не составило труда выстроить властную вертикаль, гораздо более жесткую, чем даже помыслить мог любой недобитый интеллигентами интеллигент.
Сегодня я вечерами посматриваю любопытный итальянский сериал, который, хоть и сделан на материалах неаполитанской каморры, дает замечательную иллюстрацию к нашим грустным размышлениям о судьбе демократии в России. В силу объективных обстоятельств рухнула властная вертикаль в одной из Семей. «Крестный отец» оказался в тюрьме, а его родственники не смогли, да, в общем-то, и не пожелали, сохранить худо-бедно работавший механизм управления торговлей наркотиками. Началась война всех против всех. И выйти из нее удалось только после того, как один из сильных и харизматичных бойцов, не принадлежавших к Семье по крови, сплотил распадающуюся систему на принципах демократии.
Ну, не совсем, конечно, демократии, а, скорее, той ее имитации, которую реально возможно было использовать в мафиозной среде. Союз боевиков и торговцев держался какое-то время, поскольку все ключевые вопросы решались теперь без «крестного отца» на сходках с учетом мнения каждого. Однако доверие друг к другу держалось на соплях. Каждый видел лишь краткосрочную перспективу, заключающуюся в том, чтобы не уступить свои позиции (а с ними небольшой доход с наркоточек) «брату-демократу». Тех, кто выделялся, сразу отстреливали. Затем искали убийц и отстреливали тоже. Постепенно стало ясно, что при «крестном отце» жить безопаснее. Не правда ли, похоже?
Когда-то в фильме Вуди Аллена услышал реплику: «Интеллигенты, как мафиози: стреляют лишь в своих». И впрямь, очень точно. Причем так ведут себя не только нью-йоркские интеллигенты из круга Вуди Аллена, но и многие российские. Главное для них – разборка в собственном кругу, сохранение контроля над «Семьей». Несмотря на громкие слова о важности демократии, эти люди не стремятся взять власть в России и цивилизовать нашу страну. Они хотят сохранить символический контроль в узкой среде. В «лихие 90-е» интеллигенция так активно била по своим за плохие реформы, приХватизаццию собственности, порочные альянсы с властью, что в итоге Путину не составило труда выстроить властную вертикаль, гораздо более жесткую, чем даже помыслить мог любой недобитый интеллигентами интеллигент.
Сегодня я вечерами посматриваю любопытный итальянский сериал, который, хоть и сделан на материалах неаполитанской каморры, дает замечательную иллюстрацию к нашим грустным размышлениям о судьбе демократии в России. В силу объективных обстоятельств рухнула властная вертикаль в одной из Семей. «Крестный отец» оказался в тюрьме, а его родственники не смогли, да, в общем-то, и не пожелали, сохранить худо-бедно работавший механизм управления торговлей наркотиками. Началась война всех против всех. И выйти из нее удалось только после того, как один из сильных и харизматичных бойцов, не принадлежавших к Семье по крови, сплотил распадающуюся систему на принципах демократии.
Ну, не совсем, конечно, демократии, а, скорее, той ее имитации, которую реально возможно было использовать в мафиозной среде. Союз боевиков и торговцев держался какое-то время, поскольку все ключевые вопросы решались теперь без «крестного отца» на сходках с учетом мнения каждого. Однако доверие друг к другу держалось на соплях. Каждый видел лишь краткосрочную перспективу, заключающуюся в том, чтобы не уступить свои позиции (а с ними небольшой доход с наркоточек) «брату-демократу». Тех, кто выделялся, сразу отстреливали. Затем искали убийц и отстреливали тоже. Постепенно стало ясно, что при «крестном отце» жить безопаснее. Не правда ли, похоже?
Жириновский и сейчас живее всех живых…
Говорят, в ЛДПР создадут нейросеть «Жириновский». Запоздали они там на год. Надо было создавать к моменту кончины Владимира Вольфовича. Тогда никто вообще не заметил бы, что вождь скончался. Искусственный интеллект генерировал бы примерно те же самые лозунги, которые до этого генерировал обычный интеллект покойника: «Последний бросок на юг!», «Мы за русских, мы за бедных!» и т. д. Собственно говоря, в этом и была сила Жириновского – искусственно генерировать предельно простые идеи, способные охватить те широкие массы, для которых мысли, порожденные настоящим интеллектом, слишком сложны.
Долгое время мы не замечали, что любое усложнение стандартных политических выкриков лишь мешает мобилизовывать электорат. В 1990-е годы люди с настоящим интеллектом стремились изобретать программы, убеждать избирателя, осуществлять сложные преобразования. И по мере того, как они это делали, избиратель скучнел, терялся и уходил куда-то в сторону, где меньше всяких сложных «букаф». А там в стороне его уже ждала сеть, которая тогда еще не была нейросетью, но замечательно отлавливала те голоса, что людям некуда было деть.
Не подумайте только, будто у меня это русофобия такая. Определенный процент голосов в любой стране попадает в подобную сеть. Будь она нейросетью или просто рыболовной. Жириновский лишь переработал для нашей страны стандартные ловушки, которые давно уже действовали в тех странах. И сегодня ловушка будет работать без всякого вождя. Своеобразный симулякр, как сказали бы французские постмодернисты. Жириновский, как человек уже не существует, но Жириновский, как политический механизм, живее всех живых. А, может, Владимира Вольфовича вообще не существовало? Может, нейросеть «Жириновский» изобрели тридцать лет назад, а нам сказали, будто это был человек?
Впрочем, шучу. Я знаю людей, которые его видели, трогали и отдавали ему те маленькие зеленые бумажки, которые «симулякр» очень любил всем своим естественным и искусственным интеллектом, а также сердцем, желудком и прочими частями тела. Такую любовь ни одна нейросеть сгенерировать не может. Это человеческое... Слишком человеческое.
Говорят, в ЛДПР создадут нейросеть «Жириновский». Запоздали они там на год. Надо было создавать к моменту кончины Владимира Вольфовича. Тогда никто вообще не заметил бы, что вождь скончался. Искусственный интеллект генерировал бы примерно те же самые лозунги, которые до этого генерировал обычный интеллект покойника: «Последний бросок на юг!», «Мы за русских, мы за бедных!» и т. д. Собственно говоря, в этом и была сила Жириновского – искусственно генерировать предельно простые идеи, способные охватить те широкие массы, для которых мысли, порожденные настоящим интеллектом, слишком сложны.
Долгое время мы не замечали, что любое усложнение стандартных политических выкриков лишь мешает мобилизовывать электорат. В 1990-е годы люди с настоящим интеллектом стремились изобретать программы, убеждать избирателя, осуществлять сложные преобразования. И по мере того, как они это делали, избиратель скучнел, терялся и уходил куда-то в сторону, где меньше всяких сложных «букаф». А там в стороне его уже ждала сеть, которая тогда еще не была нейросетью, но замечательно отлавливала те голоса, что людям некуда было деть.
Не подумайте только, будто у меня это русофобия такая. Определенный процент голосов в любой стране попадает в подобную сеть. Будь она нейросетью или просто рыболовной. Жириновский лишь переработал для нашей страны стандартные ловушки, которые давно уже действовали в тех странах. И сегодня ловушка будет работать без всякого вождя. Своеобразный симулякр, как сказали бы французские постмодернисты. Жириновский, как человек уже не существует, но Жириновский, как политический механизм, живее всех живых. А, может, Владимира Вольфовича вообще не существовало? Может, нейросеть «Жириновский» изобрели тридцать лет назад, а нам сказали, будто это был человек?
Впрочем, шучу. Я знаю людей, которые его видели, трогали и отдавали ему те маленькие зеленые бумажки, которые «симулякр» очень любил всем своим естественным и искусственным интеллектом, а также сердцем, желудком и прочими частями тела. Такую любовь ни одна нейросеть сгенерировать не может. Это человеческое... Слишком человеческое.
Смотрел несколько лет разные итальянские и датские сериалы. Политические, криминальные, полукриминальные. Сначала смотрел лишь для отдыха, но потом вдруг стал обращать внимание на удивительную закономерность.
В Италии все друг друга кидают, и когда оказываются в полной заднице, начинают договариваться между собой для того, чтобы как-то разрулить ситуацию. В конечном счете они в заднице обустраиваются, считая это оптимальным вариантом существования. В Дании все ведут переговоры для поиска оптимального варианта СОсуществования. Естественно, переговоры эти не всегда бывают успешны, но, разочаровавшись в одном партнере, датчане тут же начинают переговоры с другим, а потому так никогда и не добираются до полной задницы.
Все это стоит принять во внимание при рассуждениях о том, как формируются эффективные устойчивые демократии. Лет 500 – 600 назад итальянские города-государства были примером демократии и экономической эффективности для всей Европы, но сейчас это совсем не так. Примером, скорее, является Скандинавия с ее низкой коррупцией, слабым криминалитетом, высоким уровнем жизни и минимумом таких застойных зон, в которых жизнь на европейскую не похожа. Я сам много ездил по Италии и скандинавским странам, постоянно поражаясь тому, как различно выглядят европейский юг и европейский север.
Не хочу делать из кино каких-то далекоидущих выводов. Впечатления от просмотра – это не наука. Монографий на тему киноментальности писать не буду. Но и на случайность увиденное на экране не похоже. Кажется, режиссеры предлагают своему зрителю нечто такое, что он видит в обыденной жизни и готов принять за кинематографическое отражение реальности.
В принципе это две разновидности европейской цивилизации. Оба сценария жизни позволяют поддерживать нормальное существование. Различия между Данией и Италией внутри Европы значительно меньше различий между Европой, с одной стороны, и Африкой, Ближним Востоком, Центральной Азией, с другой. Но, тем не менее, учиться стоит, скорее, датской политической культуре, чем итальянской. Во всяком случае, переговоры и компромиссы – это лучший путь к цивилизации, чем разборки и месть. Правда, Россия пока больше похожа на Италию.
В Италии все друг друга кидают, и когда оказываются в полной заднице, начинают договариваться между собой для того, чтобы как-то разрулить ситуацию. В конечном счете они в заднице обустраиваются, считая это оптимальным вариантом существования. В Дании все ведут переговоры для поиска оптимального варианта СОсуществования. Естественно, переговоры эти не всегда бывают успешны, но, разочаровавшись в одном партнере, датчане тут же начинают переговоры с другим, а потому так никогда и не добираются до полной задницы.
Все это стоит принять во внимание при рассуждениях о том, как формируются эффективные устойчивые демократии. Лет 500 – 600 назад итальянские города-государства были примером демократии и экономической эффективности для всей Европы, но сейчас это совсем не так. Примером, скорее, является Скандинавия с ее низкой коррупцией, слабым криминалитетом, высоким уровнем жизни и минимумом таких застойных зон, в которых жизнь на европейскую не похожа. Я сам много ездил по Италии и скандинавским странам, постоянно поражаясь тому, как различно выглядят европейский юг и европейский север.
Не хочу делать из кино каких-то далекоидущих выводов. Впечатления от просмотра – это не наука. Монографий на тему киноментальности писать не буду. Но и на случайность увиденное на экране не похоже. Кажется, режиссеры предлагают своему зрителю нечто такое, что он видит в обыденной жизни и готов принять за кинематографическое отражение реальности.
В принципе это две разновидности европейской цивилизации. Оба сценария жизни позволяют поддерживать нормальное существование. Различия между Данией и Италией внутри Европы значительно меньше различий между Европой, с одной стороны, и Африкой, Ближним Востоком, Центральной Азией, с другой. Но, тем не менее, учиться стоит, скорее, датской политической культуре, чем итальянской. Во всяком случае, переговоры и компромиссы – это лучший путь к цивилизации, чем разборки и месть. Правда, Россия пока больше похожа на Италию.
Закат Америки?
18 апреля в 19.00 в конференц-зале (201 ауд., второй этаж) Европейского ун-та в Санкт-Петербурге (Шпалерная ул., дом 1) состоится академический баттл между научным сотрудником Центра исследований модернизации Европейского ун-та, канд. экон. наук Павлом Усановым и преподавателем ф-та Свободных искусств и наук СПбГУ, канд. ист. наук Даниилом Коцюбинским на тему «Закат Америки?».
Вход свободный.
Два полемиста недавно выпустили книги, на которых основана дискуссия. Книга Павла Усанова «Американская модернизация: идеи, люди, экономика» (СПб.: Изд-во ЕУ СПб., 2023) рассказывает о том, как США стали успешной страной с высоким уровнем хозяйственного развития, высоким уровнем жизни и благоприятными перспективами на будущее. Книга Даниила Коцюбинского «Новый тоталитаризм XXI века: уйдет ли мода на безопасность и запреты, вернется ли мода на свободу и право?» (СПб.: Страта, 2022) рассказывает о том, что в эпоху интернета наш мир (в том числе и страны Запада) погружается в тоталитарную систему, и свободы прошлых лет уже не обеспечивают нормального развития в будущем.
Как оптимистический взгляд Усанова, так и пессимистический взгляд Коцюбинского основаны на их научных исследованиях последних лет и никак не связаны с современной антиамериканской или проамериканской пропагандой.
Модератор дискуссии – научный руководитель Центра исследований модернизации ЕУ СПб. Дмитрий Травин.
Книги можно будет приобрести по цене издательства и получить автографы авторов.
18 апреля в 19.00 в конференц-зале (201 ауд., второй этаж) Европейского ун-та в Санкт-Петербурге (Шпалерная ул., дом 1) состоится академический баттл между научным сотрудником Центра исследований модернизации Европейского ун-та, канд. экон. наук Павлом Усановым и преподавателем ф-та Свободных искусств и наук СПбГУ, канд. ист. наук Даниилом Коцюбинским на тему «Закат Америки?».
Вход свободный.
Два полемиста недавно выпустили книги, на которых основана дискуссия. Книга Павла Усанова «Американская модернизация: идеи, люди, экономика» (СПб.: Изд-во ЕУ СПб., 2023) рассказывает о том, как США стали успешной страной с высоким уровнем хозяйственного развития, высоким уровнем жизни и благоприятными перспективами на будущее. Книга Даниила Коцюбинского «Новый тоталитаризм XXI века: уйдет ли мода на безопасность и запреты, вернется ли мода на свободу и право?» (СПб.: Страта, 2022) рассказывает о том, что в эпоху интернета наш мир (в том числе и страны Запада) погружается в тоталитарную систему, и свободы прошлых лет уже не обеспечивают нормального развития в будущем.
Как оптимистический взгляд Усанова, так и пессимистический взгляд Коцюбинского основаны на их научных исследованиях последних лет и никак не связаны с современной антиамериканской или проамериканской пропагандой.
Модератор дискуссии – научный руководитель Центра исследований модернизации ЕУ СПб. Дмитрий Травин.
Книги можно будет приобрести по цене издательства и получить автографы авторов.
Недавно меня познакомили с интересным историком. Милый, приятный человек. Автор хорошей статьи, причем (что особенно мне понравилось) компаративистской: сравнительный анализ некоторых явлений в российской и зарубежной истории. Я ведь и сам подобными историко-социологическими сравнениями занимаюсь. В общем, мы разговорились. Выяснилось, что он прочел мою книгу «Почему Россия отстала?». Похвалил. Но, скорее, за стиль, чем за содержание. Сказал, что не разделяет мою основную идею. Я со своей стороны попросил коллегу пояснить, что конкретно вызвало у него возражения. Не всех читателей я прошу отрецензировать мои работы, но мнение специалистов всегда стараюсь узнавать. Важно понимать, в чем я ошибся или допустил неточность.
Вскоре пришло от коллеги письмо, но оно меня разочаровало. В нем не было даже попытки анализа прочитанного. Вместо этого историк отметил, что Россия – это не Европа, а азиатская деспотия. Для него это очевидно. А затем коллега стал подробно разбирать текущую ситуацию, которая к истории никакого отношения не имеет. В моей книге как раз приводятся аргументы против тезиса, который для моего собеседника очевиден. Я немало прочел книг и статей оппонентов, собрал факты для того, чтобы оспорить их позицию, и интересовался тем, что можно на это возразить. Увы, профессионал не стал использовать свои профессиональные знания, а предпочел нечто вроде светской беседы, которая мне не интересна.
Я рассказал эту историю, потому что неоднократно уже сталкивался с подобным. Наука – наукой, а мировоззрение – мировоззрением. В узком профессиональном вопросе ученые ведут себя как исследователи, но общие представления о России даже у наиболее умных и квалифицированных коллег часто определяются их жизненным опытом, надеждами и разочарованиями, а также верованиями и мифами, которые им близки. Годами бьешься над тем, чтобы собрать и проанализировать факты, но полемика с оппонентами до фактов не снисходит. Я подозреваю даже, что многих читателей книг (в том числе из научных кругов) факты утомляют. Зачем они нужны, если выводы и так очевидны? Россия – азиатская деспотия. И точка.
Вскоре пришло от коллеги письмо, но оно меня разочаровало. В нем не было даже попытки анализа прочитанного. Вместо этого историк отметил, что Россия – это не Европа, а азиатская деспотия. Для него это очевидно. А затем коллега стал подробно разбирать текущую ситуацию, которая к истории никакого отношения не имеет. В моей книге как раз приводятся аргументы против тезиса, который для моего собеседника очевиден. Я немало прочел книг и статей оппонентов, собрал факты для того, чтобы оспорить их позицию, и интересовался тем, что можно на это возразить. Увы, профессионал не стал использовать свои профессиональные знания, а предпочел нечто вроде светской беседы, которая мне не интересна.
Я рассказал эту историю, потому что неоднократно уже сталкивался с подобным. Наука – наукой, а мировоззрение – мировоззрением. В узком профессиональном вопросе ученые ведут себя как исследователи, но общие представления о России даже у наиболее умных и квалифицированных коллег часто определяются их жизненным опытом, надеждами и разочарованиями, а также верованиями и мифами, которые им близки. Годами бьешься над тем, чтобы собрать и проанализировать факты, но полемика с оппонентами до фактов не снисходит. Я подозреваю даже, что многих читателей книг (в том числе из научных кругов) факты утомляют. Зачем они нужны, если выводы и так очевидны? Россия – азиатская деспотия. И точка.
Сегодня "открыл сезон" пешим переходом от своего петербургского дома до Большого Петергофского дворца. Такой марш-бросок уже стал для меня традиционным. В этом году начал раньше: как только дороги в парках стали проходимыми. Шел с середины дня до вечера. 32 000 шагов. Получается несколько медленнее, чем раньше, поскольку возраст сказывается. И всякие недомогания. Почти 62 года все же... Но, надеюсь, за весну и лето улучшить форму. До Сергиевки в прошлом году уже доходил. Надеюсь, до Ораниенбаума рано или поздно дойду.
Ну, вот и «Росбалт» уничтожен. К печальному концу, в общем-то, уже давно шло дело. С тех пор, как «Росбалт» назначили иностранным агентом, шансов на выживание было немного. Статус «иноагента» – это в наших условиях экономическая смерть, поскольку ясно, что никаких иностранных денег «агент» не имеет, а отечественные в страхе разбегаются от таких «меченных».
Для меня гибель «Росбалта» – личная боль. С этим прекрасным изданием было связано много прекрасных часов, когда я работал над своими важнейшими текстами. В «Росбалте» существовали творческая свобода и мудрая редакционная политика, нацеленная на публикацию серьезных аналитических текстов. Демократической аналитике там отдавали предпочтение перед демократическими лозунгами. И это очень стимулировало к серьезной работе. По крайней мере, меня. Если говорить о моих важнейших публицистических текстах последних лет, связанных с текущей политикой, то почти все они были опубликованы именно «Росбалтом».
Наше время, конечно, далеко не самое жестокое в истории России, но для меня лично оно обернулось тяжким психологическим измывательством. Кроме «Росбалта» я потерял «Новую газету» и «Эхо Москвы», которым отдавал много творческих сил. А 15 лет назад была еще потеря петербургского еженедельника «Дело», с которым были связаны самые дорогие для меня в творческом смысле проекты. Я все время помню друзей, которые дали мне возможность сотрудничать с этими прекрасными медиапроектами и очень им благодарен.
Порой мне кажется, что я становлюсь рекордсменом по потерям. Хочешь создать что-то значимое, обдумываешь месяцами серьезные аналитические циклы статей или радиопрограмм. Работаешь годами. А затем «добрые дяди» все уничтожают. И остается в лучшем случае подборка моих авторских текстов на сайте (как на «Росбалте»), а то и вовсе ничего не остается.
По большому счету от тридцати с лишним лет творческой работы у меня остались только книги. Пока их еще не изымают из магазинов и библиотек. Не подвергают уничтожению. Надеюсь, до такого мы все же не доживем. Но даже если доживем, книги останутся в частных библиотеках и переживут тяжелые времена.
Для меня гибель «Росбалта» – личная боль. С этим прекрасным изданием было связано много прекрасных часов, когда я работал над своими важнейшими текстами. В «Росбалте» существовали творческая свобода и мудрая редакционная политика, нацеленная на публикацию серьезных аналитических текстов. Демократической аналитике там отдавали предпочтение перед демократическими лозунгами. И это очень стимулировало к серьезной работе. По крайней мере, меня. Если говорить о моих важнейших публицистических текстах последних лет, связанных с текущей политикой, то почти все они были опубликованы именно «Росбалтом».
Наше время, конечно, далеко не самое жестокое в истории России, но для меня лично оно обернулось тяжким психологическим измывательством. Кроме «Росбалта» я потерял «Новую газету» и «Эхо Москвы», которым отдавал много творческих сил. А 15 лет назад была еще потеря петербургского еженедельника «Дело», с которым были связаны самые дорогие для меня в творческом смысле проекты. Я все время помню друзей, которые дали мне возможность сотрудничать с этими прекрасными медиапроектами и очень им благодарен.
Порой мне кажется, что я становлюсь рекордсменом по потерям. Хочешь создать что-то значимое, обдумываешь месяцами серьезные аналитические циклы статей или радиопрограмм. Работаешь годами. А затем «добрые дяди» все уничтожают. И остается в лучшем случае подборка моих авторских текстов на сайте (как на «Росбалте»), а то и вовсе ничего не остается.
По большому счету от тридцати с лишним лет творческой работы у меня остались только книги. Пока их еще не изымают из магазинов и библиотек. Не подвергают уничтожению. Надеюсь, до такого мы все же не доживем. Но даже если доживем, книги останутся в частных библиотеках и переживут тяжелые времена.
Я человек далекий от театральных скандалов и слухов, а потому увольнение художественного руководителя Большого драматического театра Андрея Могучего стало для меня неожиданным. Не будем сейчас обсуждать, чем Могучий рассердил влиятельных бюрократов, решающих судьбы русской культуры одним росчерком своего пера. Интереснее другое.
Не все постановки Могучего мне довелось посмотреть, но из увиденного складывалось впечатление, что БДТ предлагает зрителю идеологию, вполне совместимую с желаниями бюрократических верхов. Скажем, в «Грозе» и в «Что делать?» Россия выглядела темным царством без всякого луча света, а потому у зрителя невольно возникало представление о том, что наши проблемы кроются не в плохом Кремле, а в плохом народе, и борьба с авторитаризмом по рецептам Чернышевского и его последователей ни к чему хорошему не приведет. Объяснить подробнее в двух строках не могу, поэтому в даю ссылки на свои рецензии к этим двум спектаклям: там мысль развернута полностью.
Думается, антиреволюционная риторика Путина нашла в спектаклях БДТ наилучшее художественное выражение – яркое, талантливое, убедительное. Могучий предлагал не дурацкие агитки, идущие к нам нынче отовсюду – от телевизоров до утюгов – а серьезное осмысление проблемы «темного царства» для интеллигенции. Но в нынешней ситуации «попутчики» такого рода Кремлю уже не нужны. И вообще никакая интеллигенция не нужна. Если есть силовики, никакие «смысловики» (термин Даниила Дондурея) не требуются. Это не значит, что увольнения таких людей, как Могучий, предопределены. Наверное, у нынешней истории были свои конкретные причины. А тысячи «попутчиков» (из числа режиссеров, руководителей музеев и ректоров университетов) будут продолжать работать дальше. Тот, кто очень захочет, найдет, скорее всего, возможность сохранить свой пост. Нам интересна не судьба отдельных «героев» такого рода, а трансформация системы в целом. Каждый день дает нам подтверждение того, что люди, вполне лояльно принимавшие систему двадцать или десять лет назад, сегодня из нее выбрасываются. Этот процесс начался не с Могучего. И не с Чулпан Хаматовой. Скорее всего, он будет идти дальше с ускорением.
https://www.rosbalt.ru/blogs/2014/11/17/1338562.html
Не все постановки Могучего мне довелось посмотреть, но из увиденного складывалось впечатление, что БДТ предлагает зрителю идеологию, вполне совместимую с желаниями бюрократических верхов. Скажем, в «Грозе» и в «Что делать?» Россия выглядела темным царством без всякого луча света, а потому у зрителя невольно возникало представление о том, что наши проблемы кроются не в плохом Кремле, а в плохом народе, и борьба с авторитаризмом по рецептам Чернышевского и его последователей ни к чему хорошему не приведет. Объяснить подробнее в двух строках не могу, поэтому в даю ссылки на свои рецензии к этим двум спектаклям: там мысль развернута полностью.
Думается, антиреволюционная риторика Путина нашла в спектаклях БДТ наилучшее художественное выражение – яркое, талантливое, убедительное. Могучий предлагал не дурацкие агитки, идущие к нам нынче отовсюду – от телевизоров до утюгов – а серьезное осмысление проблемы «темного царства» для интеллигенции. Но в нынешней ситуации «попутчики» такого рода Кремлю уже не нужны. И вообще никакая интеллигенция не нужна. Если есть силовики, никакие «смысловики» (термин Даниила Дондурея) не требуются. Это не значит, что увольнения таких людей, как Могучий, предопределены. Наверное, у нынешней истории были свои конкретные причины. А тысячи «попутчиков» (из числа режиссеров, руководителей музеев и ректоров университетов) будут продолжать работать дальше. Тот, кто очень захочет, найдет, скорее всего, возможность сохранить свой пост. Нам интересна не судьба отдельных «героев» такого рода, а трансформация системы в целом. Каждый день дает нам подтверждение того, что люди, вполне лояльно принимавшие систему двадцать или десять лет назад, сегодня из нее выбрасываются. Этот процесс начался не с Могучего. И не с Чулпан Хаматовой. Скорее всего, он будет идти дальше с ускорением.
https://www.rosbalt.ru/blogs/2014/11/17/1338562.html
Росбалт
Чернышевский. Из жизни кряклов
Герои романа «Что делать?» стремились отряхнуть со своих ног прах мещанского прошлого и сотворить новый мир. Худрук БДТ Андрей Могучий показал, к чему привели эти устремления и что представляет собой нынешний креативный класс в России.
Книгу Стивена Эпштейна "Генуя и генуэзцы" я отношу числу лучших исследований средневековой Италии. Причем это единственная доступная русскоязычному читателю книга о великом городе, тогда как о Риме, Венеции или Флоренции есть много всякой литературы. В этом подкасте переводчик хорошо рассказывает о том, что читатель может узнать, если возьмет в руки томик Стивена Эпштейна. https://nonfiction.mave.digital/ep-3
Слушай выпуск подкаста Non Fiction
Разговор с Иваном Травиным о книге «Генуя и генуэзцы» — Подкаст «Non Fiction»
История Средневековой Генуи повлияла на ход мировой истории, ведь современный западный мир во многом вышел из Средних веков: политические акторы, войны, перемирия, торговые сделки, рыночные отношения, банки, кредитование, благотворительность… Но о
С Владимиром Кара-Мурзой я встречался лишь один раз в жизни, да и то мельком. Поэтому мне трудно сказать о нем что-то личное. А из всех комментариев, которые прочел в сети, лучший дал Сергей Жаворонков. Вот он: "25-летний приговор Владимиру Кара-Мурзе за политическую деятельность, трактуемую путинцами как "измена родине", как и его предыдущие отравления - это конечно месть за его деятельную роль в принятии персональных санкций (сначала по "делу Магнитского", затем по более широкому кругу). Кара-Мурза, возможно, не очень известен широкой публике, но он долгое время работал в США и Великобритании и хорошо известен там политическому классу. Помню, как в 2002 году он организовал встречу Немцова с Маргарет Тэтчер. Тэтчер была очень старенькая и больная, и по требованию врачей не принимала гостей, но для Немцова сделала исключение.
При этом, надо отметить, что Кара-Мурза всегда разделял санкции против путинцев и санкции против всех россиян, выступал против абсурдных обвинений в адрес тех, кто не уехал из страны - собственно, и сам был живым примером сопротивления внутри страны. В приложении - его ответ (уже из СИЗО) Гарри Каспарову, обвинявшему жителей России. Кара-Мурза без проблем мог уехать, без куска хлеба не остался бы. Но он решил подать другой пример. Кто-то скажет, что глупость. Но он воспринимает себя как политика, а политики без риска не бывает.
В день приговора Кара-Мурза объявил о создании "Фонда 30 октября" (30 октября отмечают день политзаключенного в СССР), куда он внес свою премию Гавела - для помощи политзаключенным в нынешней России. Их сейчас, напомню, больше, чем было в СССР при Брежневе." Это не мои слова, а Сергея Жаворонкова, но я этот взгляд полностью разделяю.
При этом, надо отметить, что Кара-Мурза всегда разделял санкции против путинцев и санкции против всех россиян, выступал против абсурдных обвинений в адрес тех, кто не уехал из страны - собственно, и сам был живым примером сопротивления внутри страны. В приложении - его ответ (уже из СИЗО) Гарри Каспарову, обвинявшему жителей России. Кара-Мурза без проблем мог уехать, без куска хлеба не остался бы. Но он решил подать другой пример. Кто-то скажет, что глупость. Но он воспринимает себя как политика, а политики без риска не бывает.
В день приговора Кара-Мурза объявил о создании "Фонда 30 октября" (30 октября отмечают день политзаключенного в СССР), куда он внес свою премию Гавела - для помощи политзаключенным в нынешней России. Их сейчас, напомню, больше, чем было в СССР при Брежневе." Это не мои слова, а Сергея Жаворонкова, но я этот взгляд полностью разделяю.
«Пропала» книга
Примерно месяц назад заметил, что в Петербурге нельзя купить мою книгу «Как государство богатеет. Путеводитель по исторической социологии». Ждал-ждал и, наконец, написал в издательство РАНХиГС с просьбой прислать в Петербург новую партию. И вот оказалось, что книга вся распродана. Лишь в магазинах самой Академии осталось три экземпляра (кажется, их можно приобрести на сайте изд-ва РАНХиГС). Честно говоря, не ожидал, что книгу раскупят так быстро. Примерно за восемь месяцев весь тираж разошелся. Такого у меня еще не бывало. Конечно, первый тираж книги «Почему Россия отстала?» разошелся быстрее, но потом было сделано две допечатки, и сегодня это единственная моя книга, которую пока можно свободно приобрести.
Успех «Путеводителя по исторической социологии», конечно, радует. Поскольку много моих потенциальных читателей сегодня эмигрировало (а другим стало не до книжек), я полагал, что книга будет продаваться года три. Но она и года в магазинах не продержалась. Точнее, в отдельных магазинах, конечно, она еще где-то лежит (ищите!), но на складе издательства ее нет. И все же для нормального обеспечения читателей книга должна быть доступна хотя бы год – другой. По себе знаю, что иногда очень долго собираюсь приобрести какую-то книгу (если не уверен, что она точно соответствует моим интересам) и покупаю через пару лет после ее издания. А бывают часто случаи, когда научные интересы меняются, и я вдруг начинаю искать в магазинах какую-то книгу, изданную лет пять – шесть назад.
В этом смысле, конечно, ситуация с книгой «Почему Россия отстала?» представляется оптимальной. С учетом двух допечаток она уже держится в продажах примерно полтора года. Не знаю, продержится ли до выхода продолжения, которое (если не вмешаются форсмажорные обстоятельства) ожидается осенью. С одной стороны, мне, как автору, всегда приятно увидеть надпись «Тираж распродан». Но с другой – ясно, что после выхода продолжения, спрос на первую книгу вновь появится, поскольку будут читатели, случайно купившие вторую книгу и лишь благодаря этому заинтересовавшиеся первой.
Примерно месяц назад заметил, что в Петербурге нельзя купить мою книгу «Как государство богатеет. Путеводитель по исторической социологии». Ждал-ждал и, наконец, написал в издательство РАНХиГС с просьбой прислать в Петербург новую партию. И вот оказалось, что книга вся распродана. Лишь в магазинах самой Академии осталось три экземпляра (кажется, их можно приобрести на сайте изд-ва РАНХиГС). Честно говоря, не ожидал, что книгу раскупят так быстро. Примерно за восемь месяцев весь тираж разошелся. Такого у меня еще не бывало. Конечно, первый тираж книги «Почему Россия отстала?» разошелся быстрее, но потом было сделано две допечатки, и сегодня это единственная моя книга, которую пока можно свободно приобрести.
Успех «Путеводителя по исторической социологии», конечно, радует. Поскольку много моих потенциальных читателей сегодня эмигрировало (а другим стало не до книжек), я полагал, что книга будет продаваться года три. Но она и года в магазинах не продержалась. Точнее, в отдельных магазинах, конечно, она еще где-то лежит (ищите!), но на складе издательства ее нет. И все же для нормального обеспечения читателей книга должна быть доступна хотя бы год – другой. По себе знаю, что иногда очень долго собираюсь приобрести какую-то книгу (если не уверен, что она точно соответствует моим интересам) и покупаю через пару лет после ее издания. А бывают часто случаи, когда научные интересы меняются, и я вдруг начинаю искать в магазинах какую-то книгу, изданную лет пять – шесть назад.
В этом смысле, конечно, ситуация с книгой «Почему Россия отстала?» представляется оптимальной. С учетом двух допечаток она уже держится в продажах примерно полтора года. Не знаю, продержится ли до выхода продолжения, которое (если не вмешаются форсмажорные обстоятельства) ожидается осенью. С одной стороны, мне, как автору, всегда приятно увидеть надпись «Тираж распродан». Но с другой – ясно, что после выхода продолжения, спрос на первую книгу вновь появится, поскольку будут читатели, случайно купившие вторую книгу и лишь благодаря этому заинтересовавшиеся первой.
После некоторого перерыва возобновляем наши "Особые истории". Новая программа будет во вторник, а пока вот спецпрограмма с ответами на вопросы по предыдущим нашим диалогам с Валерием Нечаем. https://www.youtube.com/watch?v=NrhET6X0WYU&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
YouTube
Особые истории с Дмитрием Травиным - конференция со слушателями - 14.03.23
Дмитрий Травин, научный руководитель Центра исследования модернизации при Европейском Университете в Санкт-Петербурге.
Друзья, поверьте, что даже 20 или 50 рублей нам очень важны и полностью меняют картину. Спасибо вам!
Перевод на телефон: 7-921-7720620…
Друзья, поверьте, что даже 20 или 50 рублей нам очень важны и полностью меняют картину. Спасибо вам!
Перевод на телефон: 7-921-7720620…
Удивившая многих в последние дни история с нападками на Екатерину Шульман вовсе меня не удивила, а напомнила историю XVIII века с нападками на Жан-Жака Руссо. Мыслитель этот оказался в какой-то момент феноменально популярен. Кажется, такой популярности в широких массах французских интеллектуалов ранее никогда не встречалось. Да и ни один просветитель-современник не мог сравниться с Руссо по масштабам воздействия на умы. Но всякое действие вызывает противодействие. Когда на Руссо стали наезжать, масштабы наездов тоже оказались немалыми. Бедняга Жан-Жак оказался к этому совсем не готов. Славу-то мы все воспринимаем, как должное, а вот ругань нам представляется незаслуженной. И Россо «слетел с катушек». Ему показалось, что против него существует огромный заговор, тогда как на самом деле мощь критики вызывалась не заговором и не особой злобностью французов в отношении именно Руссо, а предыдущим успехом.
Шульман у нас феноменально популярна и, естественно, когда дело дошло до критики, ее масштабы тоже оказались феноменальными. Екатерина, кажется, на ругань не реагирует и правильно делает. Популярность неизбежно оборачивается подобными историями, а с той публикой, что ругается, общаться нет смысла ни в каком виде. Эти люди все равно ничего не поймут. Поэтому и мобилизации сторонников Шульман на ее защиту тоже не требуется.
Более того, нет смысла даже широко обсуждать проблему, которая вызвала столь большие разногласия. Естественно, мы будем нашу страну «ремонтировать», когда появится такая возможность. Не мы, так наши дети. Те критики, которым сама речь о России противна, могут заняться проблемами тех стран, куда они эмигрировали или собираются эмигрировать. Нет сомнения в том, что они имеют право Россией больше не интересоваться, так же как нет сомнения в том, что мы имеем право прилагать усилия к тому, чтобы вытягивать нашу страну из пропасти. И, естественно, мы имеем право не интересоваться мнением таких критиков. Масштабы нашей катастрофы очевидны и без их комментариев. А вот дельных советов со стороны я пока не встречал.
Шульман у нас феноменально популярна и, естественно, когда дело дошло до критики, ее масштабы тоже оказались феноменальными. Екатерина, кажется, на ругань не реагирует и правильно делает. Популярность неизбежно оборачивается подобными историями, а с той публикой, что ругается, общаться нет смысла ни в каком виде. Эти люди все равно ничего не поймут. Поэтому и мобилизации сторонников Шульман на ее защиту тоже не требуется.
Более того, нет смысла даже широко обсуждать проблему, которая вызвала столь большие разногласия. Естественно, мы будем нашу страну «ремонтировать», когда появится такая возможность. Не мы, так наши дети. Те критики, которым сама речь о России противна, могут заняться проблемами тех стран, куда они эмигрировали или собираются эмигрировать. Нет сомнения в том, что они имеют право Россией больше не интересоваться, так же как нет сомнения в том, что мы имеем право прилагать усилия к тому, чтобы вытягивать нашу страну из пропасти. И, естественно, мы имеем право не интересоваться мнением таких критиков. Масштабы нашей катастрофы очевидны и без их комментариев. А вот дельных советов со стороны я пока не встречал.
Вот наша беседа с Валерием Шубинским о "виновности" русской культуры. Вела вечер Нина Попова. Спасибо Николаю Кофыринц за это видео. Я вообще-то не хотел здесь публиковать запись беседы, но раз уж Николай проделал столь большую работу, то жаль ее прятать. Не хотел потому, что предпочитаю беседовать с живой аудиторией, а не с пустыми стульями, на которых не сидят те, кто предпочитает смотреть запись дома. В это раз зал в Фонтанном доме был полон, и внимание аудитории стимулировало нас с Валерием к серьезному разговору. Надеюсь, то, что я все же выкладываю запись, не помешает собрать аудиторию в следующий раз. https://www.youtube.com/watch?v=Fs-JPYfZvAQ
YouTube
Травин и Шубинский - Виновна ли русская культура
17\03\2023 дискуссия «Виновна ли русская культура?» Дмитрия Травина и Валерия Шубинского в музее Анны Ахматовой в Петербурге
Оказывается, много лет выступая на «Эхо Москвы», публикуя свои статьи в «Новой газете» и на Росбалте, я на самом деле способствовал тайной кремлевской игре, суть которой заключалась в дезинформации Запада. Бедные западные политики никак не могли догадаться, в чем суть российского политического режима, пока имитировалось существование выборов и свободных СМИ. Таким образом я оказался пешкой в руках Кремля, а вовсе не комментатором, пытающемся по мере сил рассказать своей аудитории, что на самом деле происходит в путинской России.
Этот вывод однозначно следует из свежего интервью Гарри Каспарова программе «вДудь». Конечно, про мое существование Гарри Кимович даже не догадывается, но именно так он объяснил роль всех недавно уничтоженных СМИ и, соответственно, тех, кто с ними сотрудничал. Поскольку СМИ существовали по воле Кремля, значит, играли ему на руку. А главное – ему на руку играли те оппозиционные политики, которые получили сейчас в России огромные тюремные сроки.
Конечно, мы были неудачливы в нашем разговоре с обществом. Мы не смогли предотвратить катастрофу. Однако мы пытались делать то, что в наших силах, располагая ничтожными возможностями в сравнении с мощной государственной пропагандой. Как надо было поступать иначе? Раз десять задавался этот вопрос Каспарову, но внятного ответа так и не удалось получить.
В целом же у меня создалось впечатление, что Каспаров почти три часа пытался так или иначе объяснить, почему он уехал из России еще до того, как здесь возникли реальные опасности для оппозиционных политиков. Гарри Кимович рассказывал о том, сколь большую и полезную работу для нашей страны ведет он в Америке, а также о том, сколь бесполезны оказались люди, оставшиеся в России. Включая посаженных. С каждым новым поворотом беседы Каспаров отсекал все новых и новых политических союзников, подчеркивая их никчемность.
Зрелище это было поучительное. Думается, российским демократическим политикам будущего для достижения успеха следует вести себя прямо противоположным образом, максимально расширяя число потенциальных союзников, вместо того, чтобы оскорблять их.
Этот вывод однозначно следует из свежего интервью Гарри Каспарова программе «вДудь». Конечно, про мое существование Гарри Кимович даже не догадывается, но именно так он объяснил роль всех недавно уничтоженных СМИ и, соответственно, тех, кто с ними сотрудничал. Поскольку СМИ существовали по воле Кремля, значит, играли ему на руку. А главное – ему на руку играли те оппозиционные политики, которые получили сейчас в России огромные тюремные сроки.
Конечно, мы были неудачливы в нашем разговоре с обществом. Мы не смогли предотвратить катастрофу. Однако мы пытались делать то, что в наших силах, располагая ничтожными возможностями в сравнении с мощной государственной пропагандой. Как надо было поступать иначе? Раз десять задавался этот вопрос Каспарову, но внятного ответа так и не удалось получить.
В целом же у меня создалось впечатление, что Каспаров почти три часа пытался так или иначе объяснить, почему он уехал из России еще до того, как здесь возникли реальные опасности для оппозиционных политиков. Гарри Кимович рассказывал о том, сколь большую и полезную работу для нашей страны ведет он в Америке, а также о том, сколь бесполезны оказались люди, оставшиеся в России. Включая посаженных. С каждым новым поворотом беседы Каспаров отсекал все новых и новых политических союзников, подчеркивая их никчемность.
Зрелище это было поучительное. Думается, российским демократическим политикам будущего для достижения успеха следует вести себя прямо противоположным образом, максимально расширяя число потенциальных союзников, вместо того, чтобы оскорблять их.
Понятно, что нас сегодня очень интересует участие немецкого народа в деятельности гитлеровского режима. О том, что пишут на этот счет ведущие специалисты, очень хорошо рассказывает германист Николай Власов. Вот его текст: "Взял я тут в качестве «легкого чтения» (с) сборник рецензий, написанных британским историком-германистом Ричардом Эвансом. Отечественному читателю он известен в первую очередь по трехтомной истории Третьего рейха, однако написал еще много чего хорошего и интересного, начиная с подробного анализа борьбы с холерой в Гамбурге XIX века и заканчивая теоретической работой «В защиту истории». Ну и рецензии, куда же без них.
И вот как раз одна из рецензий показалась мне очень интересной. Она казалась нашумевшей в своей время (середина девяностых) монографии Дэниэла Голдхагена «Hitler's Willing Executioners: Ordinary Germans and the Holocaust». Перевести ее название на русский язык, передав все нюансы, непросто; весьма приблизительно получается «Гитлеровские палачи-энтузиасты: обычные немцы и Холокост». В этом названии, собственно, отражена основная идея книги: немецкое общество с энтузиазмом поддерживало уничтожение евреев и охотно в нем участвовало. Причиной этого был, по мнению Голдхагена, запредельный уровень антисемитизма в Германии еще XIX века.
Скажу сразу: книгу Голдхагена я не читал, поэтому собственного мнения на ее счет у меня быть не может. Я в данном случае излагаю мысли Эванса, который в вопросах истории Третьего рейха не просто мимо проходил. И Эванс, подобно многим крупным исследователям той эпохи, воспринял работу Голдхагена весьма критически – в первую очередь обвиняя его в нарушении всех мыслимых стандартов исследовательской работы. Некритическое отношение к источникам, выборочный подход к информации, весьма вольная интерпретация фактов и даже замена аргументов по существу эмоциональными тирадами – вот далеко не полный перечень тех претензий, который Эванс выдвигает к Голдхагену, подкрепляя каждое из своих утверждений конкретными фактами. В итоге, по мнению Эванса, получилось не изучение проблемы, а подгонка материала под заранее сформулированный яркий и привлекательный для читателя тезис.
Что же было в действительности? В Германии рубежа XIX-XX веков антисемитизм, конечно, был распространен, но не представлял собой, увы, никакого исключения в европейском контексте. Эванс справедливо указывает на то, что немцы, например, не устраивали до 1933 года крупных еврейских погромов. Да и потом, в Третьем рейхе, антисемитизм не был всепроникающим – недаром сами представители нацистской верхушки не раз жаловались, что немцы плохо понимают всю опасность мирового еврейства. Говорить о том, что немцы в массе своей с энтузиазмом приветствовали Холокост, совершенно не приходится.
Особенно любопытными мне показались две высказанные Эвансом мысли. Первая из них заключается в том, что Голдхаген при всем осуждении нацизма по сути начинает разделять тезисы нацистской же пропаганды о том, что «весь народ поддерживает своего фюрера», превращает гитлеровскую верхушку в простых исполнителей «народных чаяний» и тем самым невольно ее обеляет. Если что – у Эванса это аргумент не против тезисов Голдхагена, а против тех, кто склонен заявлять «ну подумаешь, передергивает, искажает и додумывает, но ведь в главном-то он прав, он хорошее дело делает!» Нет, не хорошее: некачественное исследование, написанное даже с самыми благородными побуждениями, в конечном счете принесет больше вреда" Продолжение текста Николая Власова дальше.
И вот как раз одна из рецензий показалась мне очень интересной. Она казалась нашумевшей в своей время (середина девяностых) монографии Дэниэла Голдхагена «Hitler's Willing Executioners: Ordinary Germans and the Holocaust». Перевести ее название на русский язык, передав все нюансы, непросто; весьма приблизительно получается «Гитлеровские палачи-энтузиасты: обычные немцы и Холокост». В этом названии, собственно, отражена основная идея книги: немецкое общество с энтузиазмом поддерживало уничтожение евреев и охотно в нем участвовало. Причиной этого был, по мнению Голдхагена, запредельный уровень антисемитизма в Германии еще XIX века.
Скажу сразу: книгу Голдхагена я не читал, поэтому собственного мнения на ее счет у меня быть не может. Я в данном случае излагаю мысли Эванса, который в вопросах истории Третьего рейха не просто мимо проходил. И Эванс, подобно многим крупным исследователям той эпохи, воспринял работу Голдхагена весьма критически – в первую очередь обвиняя его в нарушении всех мыслимых стандартов исследовательской работы. Некритическое отношение к источникам, выборочный подход к информации, весьма вольная интерпретация фактов и даже замена аргументов по существу эмоциональными тирадами – вот далеко не полный перечень тех претензий, который Эванс выдвигает к Голдхагену, подкрепляя каждое из своих утверждений конкретными фактами. В итоге, по мнению Эванса, получилось не изучение проблемы, а подгонка материала под заранее сформулированный яркий и привлекательный для читателя тезис.
Что же было в действительности? В Германии рубежа XIX-XX веков антисемитизм, конечно, был распространен, но не представлял собой, увы, никакого исключения в европейском контексте. Эванс справедливо указывает на то, что немцы, например, не устраивали до 1933 года крупных еврейских погромов. Да и потом, в Третьем рейхе, антисемитизм не был всепроникающим – недаром сами представители нацистской верхушки не раз жаловались, что немцы плохо понимают всю опасность мирового еврейства. Говорить о том, что немцы в массе своей с энтузиазмом приветствовали Холокост, совершенно не приходится.
Особенно любопытными мне показались две высказанные Эвансом мысли. Первая из них заключается в том, что Голдхаген при всем осуждении нацизма по сути начинает разделять тезисы нацистской же пропаганды о том, что «весь народ поддерживает своего фюрера», превращает гитлеровскую верхушку в простых исполнителей «народных чаяний» и тем самым невольно ее обеляет. Если что – у Эванса это аргумент не против тезисов Голдхагена, а против тех, кто склонен заявлять «ну подумаешь, передергивает, искажает и додумывает, но ведь в главном-то он прав, он хорошее дело делает!» Нет, не хорошее: некачественное исследование, написанное даже с самыми благородными побуждениями, в конечном счете принесет больше вреда" Продолжение текста Николая Власова дальше.
И вторая мысль. Согласно Эвансу, один из главных аргументов Голдхагена заключается в том, что раз немцы не устраивали никаких демонстраций протеста, митингов и восстаний против депортации евреев – значит, поддерживали ее. Примечательно, что в данном – и только в данном - случае Эванс даже не считает нужным приводить контраргументы по существу, ограничиваясь воспроизведением самого аргумента в качестве примера абсурдной логики. Настолько смешным уже в середине девяностых выглядело представление о том, что если люди в авторитарной системе – тем более такой, как нацистская диктатура – чем-то недовольны, то они непременно выходят на митинг или восстают. К тому моменту уже давно было понятно, что если все потенциальные организаторы и координаторы протеста разгромлены, а потенциальные участники – сколько бы их ни было – разобщены и не верят в успех, зато уверены в неизбежных репрессиях, никаких открытых демонстраций и митингов не может быть в принципе" Это был текст Николая Власова.
Вчера на семинаре Центра исследований модернизации был сделан интересный доклад об Иране. https://www.youtube.com/watch?v=7LthU-r0Mug
YouTube
«Конфликты и пакты элит в Иране после Исламской революции 1979 года» // Илья Васькин
Как устроен конфликт элит в Иране на уровне коллективных органов власти? Существующие исследования конфликта элит в Иране фокусируются либо на страновом уровне и идеологических группах, либо на роли в его формировании Корпуса стражей Исламской революции.…