📖 Поэтесса Анна Долгарева рассказала в эфире СоловьёвLIVE, почему она решила фиксировать истории с фронтов спецоперации.

— Человеческие судьбы — это всегда то, что, мне кажется, стоит ставить во главу угла, потому что фронтовые сводки актуальны сегодня-завтра, а истории и человеческие перипетии — они будут актуальны и через 100 лет. Как мы помним истории Великой Отечественной войны, — сказала поэтесса.

Все эти истории нужно сохранять. Наши герои должны быть увековечены, а память о них должна храниться вечно.

🔹Писатель Александр Пелевин также подчеркнул необходимость и важность вводить события Донбасса в культурное пространство: в литературе, в музыке, в кино и т.д.

@urallive

Могла ли я когда-нибудь подумать, что попаду в песню 25/17?

25/17 - Культурка (2022)
Музыка - Антон Завьялов.
Текст - Андрей Бледный.
Сведение и мастеринг - Антон Завьялов.

Вся наша культурка - это русофобы, снобы,
хоронит Быков Бродского в израильском сугробе.
С Долгаревой пил вино, жаль не жахнул спирта с Рыжим,
я поэтов уважаю, но я б там не выжил.
Вся наша культурка - это русофобы, снобы,
и ты должен благодарен им быть, ванька узколобый.
Пока рукопожатные, пока доступожопные
бюджеты на котлеты пилят, рейтинги в топ летят.
Пусть Прилепин, как их деды, комиссары и чекисты,
ставит к стенке вредных внуков, это реконкиста.
Бояков как Торквемада пусть предаст огню театр,
а Никита Михалков будет кинопантократор.
Вытравим кайфа ген, разрушим Карфаген,
это гигиена, чтобы не было гангрен.
Будет смена парадигмы, к чёрту чуждый нам эгрегор,
как облезлых пара тигров однополых на ковчеге.
Супостатов одолеем даже в эру Водолея
и пройдём, лицом алея, перед мавзолеем,
а когда мы всем покажем кузьки мать и кто здесь папа,
резко станем не нужны - поедем по этапу.
Русский сделал своё дело, русский должен уходить,
ждут его медведь и водка, растуды его етить.
Русский мир - это разводка, пропаганды афоризм,
все мы знаем то, что русским может быть только фашизм.

Тут поймёт меня Иосиф-поэт,
тут поймёт меня Иосиф-тиран,
не поймёт меня Иосиф мой дед,
мы поедем по два-восемь-два.

Мы поедем по два-восемь-два.
Кто куда. Как всегда.


https://yangx.top/official2517/167

🌐 Полное интервью с поэтессой и военкором Анной Долгаревой

Когда деятели культуры начнут активно писать о Донбассе, отчего может возникнуть нетерпимость к украинскому языку, кто такие патриоты-вредители — обо всём этом Анна рассказала в эфире СоловьёвLIVE.

Беседу вёл журналист Иннокентий Шеремет.

Смотрите также: Долгарева рассказала, почему она решила фиксировать «человеческие перипетии» спецоперации

@urallive

Это в августе крутятся, крутятся все ветряки,
Донкихотово время, храни их Господь - Донкихотов.
Я в пожухлые травы жука выпускаю с руки,
И под солнцем горячим усталая курит пехота.

Это жизнь после жизни - но все же вернутся домой
Сероглазые парни, и я ищу верное слово
Заговаривать и отмолить, и поспорить с войной:
Пусть с тобой никогда ничего не случится плохого.

@dolgareva

сколько дождем ни замачивай -
вырастает подсолнух из семечки.
мальчики эти, Господи, русские мальчики,
русские мальчики, русские девочки.

что я могу?
пойдем через это бескрайнее русское поле,
разрытое артиллерией,
невинные словно дети, не знавшие боли,
не ведая смерти, не веря ей,
взявшись за руки
под закатным заревом
к мертвой реке.
я буду сестрой тебе, буду женой, буду никем.

кровь собирается в низовьях Днепра,
ты будешь никто мне, и муж, и отец, и брат,
мы будем любые в нашей юности оголтелой,
будем травы волглые.
на нейтралке третью неделю лежит тело,
издалека долго
течет река Волга.

перед смертью мы будем дети,
клевер цветущий, пушистая жопка шмеля,
влажная дышащая земля,
пыльца, растворенная в лете,
в лете Господнем две тысячи двадцать два.

небывало нагрелась река Нева.

и свет выключается,
и я шагаю наощупь,
как кура в ощип,
туда, где всему приходит конец,
туда, где в реку Стикс впадает река Донец.

@dolgareva

В город пришла война.
В город ложатся мины.
В городе разорвало водопровод,
и течет вода мутным потоком длинным,
и людская кровь, с ней смешиваясь, течет.
А Серега – не воин и не герой.
Серега обычный парень.
Просто делает свою работу, чинит водопровод.
Под обстрелом, под жарким и душным паром.
И вода, смешавшись с кровью, фонтаном бьет.
И, конечно, одна из мин
становится для него последней.
И Серега встает, отряхиваясь от крови,
и идет, и сияние у него по следу,
и от осколка дырочка у брови.
И Серега приходит в рай – а куда еще?
Тень с земли силуэт у него чернит.
И говорит он: «Господи, у тебя тут течет,
кровавый дождь отсюда течет,
давай попробую починить».

@dolgareva

цвет вереска, небо севера,
да мостки над водой -
в озеро-ярви неведомое.

(а на юге — лиловым клевером
поля залиты;

не думай, как там,
не пой).

нет здесь войны, выдыхай,

кого могла уже — тех схоронила,
проводила до самой могилы
и дальше в рай.

брызнет под пальцами синим черника,
песня срывается бабьим криком.

(ты моя песня,
нет ничего чудеснее, нет небесней,

ты мой крик).

я не лошадь, я не бык,
я не баба, не мужик,
ни рожать, ни стрелять не пригодна.
такое мое сегодня.

птицы летят на север, бросая гнезда,
дрожит огонь над лампадою.
где-то над лесостепью падают звезды,
снаряды падают.

@dolgareva

вот это мертвое мое
и мокрое твое
шальное полюшко поет
поет поет поет.

поет на русском языке,
на божеской тоске
и на цикория цветке
жучок ползет к руке

о край берёзовых ручьев
что сам себе не рад
ложится в полюшко мое
снаряд снаряд снаряд

но я спою про воробья
жучка и муравья
(я только дудочка твоя
Господня и твоя)

и поле отзовётся мне
и словно подо льдом
среди разваленных камней
проступит бывший дом

@dolgareva

сколько дождем ни замачивай -
вырастает подсолнух из семечки.
мальчики эти, Господи, русские мальчики,
русские мальчики, русские девочки.

что я могу?
пойдем через это бескрайнее русское поле,
разрытое артиллерией,
невинные словно дети, не знавшие боли,
не ведая смерти, не веря ей,
взявшись за руки
под закатным заревом
к мертвой реке.
я буду сестрой тебе, буду женой, буду никем.

кровь собирается в низовьях Днепра,
ты будешь никто мне, и муж, и отец, и брат,
мы будем любые в нашей юности оголтелой,
будем травы волглые.
на нейтралке третью неделю лежит тело,
издалека долго
течет река Волга.

перед смертью мы будем дети,
клевер цветущий, пушистая жопка шмеля,
влажная дышащая земля,
пыльца, растворенная в лете,
в лете Господнем две тысячи двадцать два.

небывало нагрелась река Нева.

и свет выключается,
и я шагаю наощупь,
как кура в ощип,
туда, где всему приходит конец,
туда, где в реку Стикс впадает река Донец.

@dolgareva

Русская смерть - уходящая в небо девчонка есть,
Белые косы да августовские дожди.
Первый - за Родину, потом за Победу, и третий - не чокаясь.
Сколько ещё поминаемых ждёт впереди.

Выпьем четвертый - за пламя святое и светлое,
Все искупляющий, все искупивший свинец.
Русская смерть, белокосая дева бессмертная,
С серпом луны выходящий безжалостный жнец.

@dolgareva

И пока небосвод от снарядов стонет,
Некому поплакаться, помолчать не с кем,
И приходит дед, заваленный в доме
О году пятнадцатом, под Донецком.

На рассвете этом, медвяном, дынном,
Он пришел, лишенный тоски и страха,
И стоит у околицы белым дымом.
Прозревая Харьков и Волноваху.

А чего говорит, что ли снова бомбы,
Не пойму, кому от этого легче.
Навели бы мир, отстроили дом бы,
За меня бы в церкви поставили свечи,

Потому как умер я неотпетый,
Хоронили в спешке под минным роем.
Это век становится волком, это
Сами мы становимся сталью с кровью.

Это русский хтонос, его железо,
И земля перекопана на два метра,
Потому что мы, не бояся смерти,
Щедро делимся ей, и она навесом

Прилетает прицельно, бесслезно, метко,
Сталь и кровь, и нет никакого страха
Только мертвый дед, куря сигаретку,
С грустью смотрит на Харьков и Волноваху.

@dolgareva

Из песни слова не выкинуть.
Блестяще спел композитор и музыкант Максим Зорич песню на мои стихи.

***
в русском поле растет поебень-трава
поебень-трава
постели мне постель, спой мне песню про ямщика,
уложи меня спать-забывать,
грудь в крестах, в кустах голова,
мертвой воды налей в граненый стакан.

в русском поле растет поебень-трава,
выше пояса плещется поебень-трава.
ничего не страшно отныне мне,
на губах моих ржа, я дую в дуду,
по земле раскисшей иду-пойду,
много белых грибов уродило в этом году
говорила бабка – это к войне.

в русском поле растет поебень-трава,
хорони меня в поебень-траве,
мертвая вода течет в головах,
черноземом становится человек.
забывай меня, забывай меня, забывай.
в русском поле растет поебень-трава.

@dolgareva

Как конквиста‌дор в панцире железном,
Я вышел в путь и весело иду,
То отдыхая в радостном саду,
То наклоняясь к пропастям и безднам.

Порою в небе смутном и беззвездном
Растет туман… но я смеюсь и жду,
И верю, как всегда, в мою звезду,
Я, конквистадор в панцире железном.

И если в этом мире не дано
Нам расковать последнее звено,
Пусть смерть приходит, я зову любую!
Я с нею буду биться до конца
И, может быть, рукою мертвеца
Я лилию добуду голубую.

1905 г.

101 год со дня смерти Николая Гумилёва.

Цвел подсолнух, круглый, желторотый,
и глядел на запад, за светилом.
Бабушка крестила вертолеты,
Троеперстьем в воздухе крестила.

И они, летевшие за ленту,
голубую реку, реку Лету,
растворяясь на исходе лета
над березами и бересклетом,

словно становились чуть отважней,
словно бы чуть-чуть неуязвимей.
И парили коршуны над пашней,
и полет все длился стрекозиный.

Смерть ходила рядом, недалёко,
Обжигала порохом и жаром.
А она — за ленту вертолеты
провожала, снова провожала.


@dolgareva

По мотивам материала Дмитрия Стешина:)

В бесконечной болтанке
Раскалилась броня.
Со стрелковкой на танки -
Стрелкотня, стрелкотня.

Отражают удары
В незнакомую высь
Пацаны из Самары,
Из Уфы и Москвы.

Мины близко ложатся
И устала рука.
Просит крепко держаться
Наш родной ВПК.

Незнакомая речка,
Осень и благодать.
Автомат да аптечка -
Не пора умирать.

@dolgareva

Арт: @mydrawingdiary