1.
Так холодно под сердцем. Утром дождь,
Идет пацан под зонтиком до школы,
И в рюкзаке завернут бутерброд.
Так холодно, и город непригож,
И возраст ощущается уколом
В груди, и мимо беспризорный кот
Крадется, обездолен и свободен.
И молодость уходит - год за годом.
Дорога вьется, за верстой верста,
И холод расползается по коже.
Мы подберем бездомного кота
И будем счастливы - когда-нибудь попозже.

2.
Мы встретимся на собственных поминках,
Мы будем, как всегда, с тобой в обнимку,
Нетленные, святые, молодые.
Я так любила белые цветы,
И белое вино, и фонари худые,
Что светят через дождь средь темноты.

С годами не стареет лишь Москва,
Она безвременна, она всегда права,
Она свидетель наш, она нас помнит,
Но все смывает черная вода,
И я тону в безмолвье тёмных комнат,
И ближе подступают холода.

Проходит год - навылет, а не мимо,
И все, что любим мы, неповторимо:
И этот двор, и драный рыжий кот,
И майский неприкаянный восход,
И мама, что на ужин из окна
Зовет, и пахнет жареной картошкой,
Ну мама, подожди еще немножко,
Еще светло и жизнь еще длинна.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Постигать предназначение октября.
Ехать на вокзал, ни слова не говоря,
Брать билет без станции назначения.
Октябрь предопределяет прощение.
Предопределяет прощание.
Острые перья режутся за плечами.

Дорогое мое, нежное, неизбывное,
Уже почти ненадрывное,
Доисторическое, старинное.
Голубями полнится площадь вокзальная.
Полтора года мы говорили,
А самого важного не сказали.

Что теперь сказать, пока чай допивается,
Пока время отсчитывается до отправления?
Красный виноград вокруг изгороди обвивается,
Соприкасаются наши колени.

Холодает, на юг улетают скворец и чибис.
Мы учились любить друг друга, не научились.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

И пока их железом да запорожской грязью кормили,
И пока молодые старались не обоссаться,
В высоких кабинетах договаривались о мире
И снятии санкций.

И пока отступали от Харькова, бросая технику и гражданских,
Веря, что эти жертвы не будут напрасными,
И пока спецназ в окруженье не чаял подмоги дождаться,
Красные линии были недостаточно красными.

Деконструкция героизма.
Смерть холодна и фригидна.
Но все, что нужно от жизни -
Чтобы было не стыдно.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

А холод звонок, как хрусталь,
сухой асфальт в поземке белой,
а у распятого Христа
болит измученное тело.

И мы с тобой, причащены
единым хлебушком и чаем,
на раздорожье тишины
друг друга тихо провожаем.

А за окошком снег хрустит
и сине встрепенулась птица.
Ты научи меня грустить,
я научу тебя молиться.

И ясен мир, и жизнь проста
(в глазах ресничка ли, песок ли?),
а у распятого Христа
до крови губы пересохли.

январь 2006

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Я ненавижу искусство. Оно - ложь, но
Больше ничего не осталось. Дожди влажно
Ползут по окну поезда. Противоположна
Искусству моя поэтика. Она - несложная.
Она гаражная.

Актуальна поэтика штурмового боя,
Которую пишут мертвые и живые.
В рации мечутся позывные.
Да здравствует преходящее и живое.
Да здравствуют молодые.

Любовь на линии боевого соприкосновения.
Лестница, ведущая в облака.
Я отрицаю благоговение
Перед искусством. Моя строка -

Это деконструкция. Я не рядом
Ни с релокантами, ни с поэтами-патриотами.
Я видела столько, что убиваю взглядом.
Моя поэтика - вот она:

Черная земля, красное мясо.
Огонь наползает всей массой,
Выживут только любящие.
Моя поэтика - это будущее.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

сиротство мое осеннее
деревья учат нас расставаться с прежним
человек идет пустым речным побережьем
заморозки по ночам
язык замолчал
человек прорастает словами и прикосновениями
становится ощутимее и весомее
сиротство мое осеннее
прозрачное незнакомое

уходи в скит
уходи в раскол
будешь зверем выть
да гореть листком

твердь пегая
рябь листопада
скоро ляжет снега
сколько хватит взгляда

по дороге черной по полям сжатым
ходит тень человека, ветер ее носит
носит ее по оврагам да листьям ржавым
сиротство мое сиротство мое осень

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Время смотреть в лицо своим мертвецам,
водку, накрытую хлебом, оставлять на окне.
У меня ресницы матери и глаза отца,
когда их не станет, они будут жить во мне.

Стареет луна, уходит юность, бредет
за синюю реку, к гардемаринам в старом кино.
Пронзительным ноябрем заострился год.
Когда постучат под вечер, открой окно.

Бабушка, бабочка моя, седые легкие волосы,
Бабушка, я почти не помню твоего голоса,
я почти не помню, как ты умирала.
Смотрит ноябрь черным провалом.

Бабушка, бабочка моя, детство мое, детство,
потерялось оно, золотое, никуда не деться
от старости наползающей, от долгой зимы.
Вся наша жизнь немного взаймы.

Время черных ветвей и холодной тверди.
Но бабушка, бабочка моя, я люблю тебя больше смерти,
сильнее старости.
Вот и все, чем согреться теперь осталось.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Князь Пожарский идет по Москве.
Что от той-то Москвы осталось!
Сгорела Москва, потеряла облик.
Князь Пожарский, превозмогая усталость,
Лицо подставляет под облако.

Сквозь дома сгоревшие, омертвелые
Проступает нового города тело:
Метро его, высотки его, Замоскворечье
Наполняются русскою речью.

Князь Пожарский идет по Москве, она восстаёт
Из пепла за годом год.
Хорошо получилось, говорит князь,
Меся московскую грязь.

Ополченцы, перемолотые под Москвой,
Идут, и каждый, словно живой.
Гудит нескончаемое метро.
Окон светится серебро.

Князь Пожарский смеется: было ведь все не зря.
Проступает мороз на веточках ноября.
Гудит Москва, живая она, жива.
Живи, Москва.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

а потом отобрали книжки,
а если точнее –
то отобрали незыблемую идею,
идею о том, что наши в конце победили,
а оказалось, что нихрена они не победили,
что в девяносто первом в итоге зассали,
вместо книг остались при галушках да сале.

а мы же росли на книжках гайдара,
не того, а другого, правильного гайдара,
прыгали через резиночку и уважали старых.
были дети, а стали испуганные крысята.
нет смешнее нас, поколения восьмидесятых.

а я вот как будто в комнате теплой стояла,
а потом в степи огромной стояла,
и не было ни подушки, ни одеяла,
только дуло со всех сторон, огнем и копотью дуло,
а я восьмилетняя так глупо стояла, сутуло,
стояла совсем неукрытая.
никогда это во мне не избыто –
до сих пор стою на ветру,
до сих пор я знаю, что я умру.
потому что если герои любимых книжек
ни за что умирают – то я-то, конечно, тоже.
и если кто эти книжки убрал и выжег,
то нет ничего невозможного.
и стоял посреди страны разобранной очень маленький человек,
и не вырос совсем, но пришел в двадцать первый век,
одинокость свою принес, неукрытость, слежавшийся снег,
так что, знаешь, смотри на меня, двадцать первый век.
не отмажешься, двадцать первый век.

2017

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Вышла из печати моя книга прозы, фронтовые дневники 2015 - 2024 "Я здесь не женщина, я фотоаппарат". Издательство АСТ.

Самая интересная, как по мне, часть, - это заметки, написанные до 2022 года. Они хорошо объясняют, почему началась СВО и что было на Донбассе, пока большая Россия жила мирной жизнью.

Значительная часть книги посвящена штурму Мариуполя и мирным его жителям.

Еще интересный раздел - Изюм, где я была с батальоном "Оплот".

Книга доступна в магазинах Читай-города.

https://www.chitai-gorod.ru/product/ya-zdes-ne-zhenshchina-ya-fotoapparat-frontovye-zapiski-3073809?ysclid=m39ynhvkdy252500076

Иногда мне нужна поддержка.
Если у вас есть тг-канал и вы хотите меня поддержать, напишите, пожалуйста, пару добрых слов об этой моей страничке.
Ну или просто приложите руку к экрану и дайте пятюню :)
Считайте это приступом слабости.

Рвется пространство
Тушей железной
Поезда.
Желтые размываются
Фонари.
Нет корней у них, фонарей,
А пускать - поздно.
Только кивай
Да на дорогу смотри.

Иди ко мне
Через рельсы и шпалы.
Иди ко мне
Через поле минное.
Иди
По гниющей листве опалой,
Иди ко мне, милый.

Слово "ждать"
На вкус отдаёт железом,
Словно кровь в студеной воде.
Дорога на теле земли -
Порезом.
Поезд распластан
Мимо "здесь" и "нигде".

Я пишу в надежде
На Небесную Новороссию,
Где все будет правильно
И мы с тобой будем вдвоем.
Зимние звезды
Над степью
Легли россыпью.
Небо раскрыто,
Словно большой проем.

Слово "жди" невесомое,
Словно бабочки трупик,
Ссохшийся между двумя деревянными рамами.
Фонари погаснут.
Поздний рассвет наступит.
Небо откроется кровоточивыми ранами.

Как же свет фонарный
Размывается по деревьям,
Застывает на их ветвях
Золотой гущей.
Поезд рассосредотачивается
По деревням
И пустым лесам,
До весны ждущим.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

ОБЖ нас учило,
Как выжить при взрыве,
Как оказывать помощь,
Собрать автомат.
Знать не знали тогда,
Что увидим все вживе,
Но спасибо за опыт
Рук и ума.

Тишина.
Ни привета тебе, ни ответа.
Лишь замерзшего озера
Черная гладь.
Потому-то в России
Холодное лето,
Потому что привыкла
Она выживать.

Это долгий закат
Над равниною снежной,
Это то, что останется,
Если нас нет.
Если завтра над нашей
Москвой безмятежной
Расцветет белоглазый
Ядерный свет.

Это будут старухи
В холодных деревнях,
Их иконы в окладах,
Что смотрят со стен.
Это ветер,
Что гнет молодые деревья,
Это наша Россия
На вечном кресте.

Зря мы, что ли, привыкли
Закатывать банки
И надолго вперед
Запасаться крупой.
Это снег, что идет
На ночном полустанке.
Так и будет идти -
Бессловесный,
Слепой.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Время открывать балкон, встречая чудовищ
или кто там в темноте зимней ночью живет.
Зима началась, ее уже не остановишь,
мертвое перетекает в живое и наоборот.

Дети видят их в складках снежных туманов -
странных созданий из льда и наста.
Они подходят к окнам и уходят, во снеге канув,
растворившись на дороге петлястой.

Они крадут заснувших на остановке пьяных,
воруют наше дыхание, пока мы спим.
Они жили тут ещё при древлянах и при полянах,
может быть, этот город просто грезится им.

Чей-то ребёнок в комнате плачет с надрывом,
но они не могут проникнуть в дом.
Небо - это тоже большая рыба,
просто большая рыба,
дышащая подо льдом.

Бесконечное, обледеневшее, темно-синее,
Застывшее отпечатком в зрачке.
Когда ели вдоль дороги сливаются в одну линию,
Я говорю с тобой на вымершем языке.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Персонажи Ремарка, герои артхауса,
Порождения огня бесконечного.
Мы создаем космос из хаоса,
Потому что больше не из чего.

Мы - русская Реконкиста.
Река Волга вытекает из Стикса.
Hasta la vista.

Каждый из нас войной перемолот.
Наша родина - это русский холод,
Бесконечный сибирский снег,
Льдом укрыты разливы рек.

Потому что мы дети русской весны,
Наши лица от грязи и пота черны.
Мы - нечто совершенно иное.
Вообще иное.
Мы трава, проросшая из перегноя.

И все же Нерукотворный Спас
Молча смотрит на нас.
И ничего надежнее в мире нет,
И так ясен взгляд его глаз.
И струится белый предвечный свет,
И обнимает нас.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Это свет, не имеющий вовсе конца,
Это зимние сумерки цвета свинца,
Это снегом набухшее облако,
Человек, не имеющий облика.

Это русская правда и русская дичь.
Никаким инструментом ее не постичь.
Обречённых девятого круга
Уноси, разудалая вьюга.

Это то, что приходит в последнем бою,
Это то, что на рану открытую льют,
Это съевший познания яблоко
Человек, не имеющий облика.

Только свет разрывает снегов пелену,
Только мертвый казак отразился в Дону,
Только птица парит над околицей,
Только дикая, дикая вольница.

Анна Долгарева

Концерт в Москве 18 декабря

Концерт в Москве 18 декабря.

Специальные гости - Алексей Шмелёв и Артем Рагимов.

Каким был 2024? Что он принёс нам и каким будет 2025? Рефлексируем вместе.

Билеты от 1000 рублей: anna-dolgareva-msk-2024.ticketscloud.org

Начало в 20.00 в клубе Mezzo Forte.

В продаже книги "Соловки" и "Время ждать".

***
В город пришла война.
В город ложатся мины.
В городе разорвало водопровод,
и течет вода мутным потоком длинным,
и людская кровь, с ней смешиваясь, течет.

А Серега – не воин и не герой.
Серега обычный парень.
Просто делает свою работу, чинит водопровод.
Под обстрелом, под жарким и душным паром.
И вода, смешавшись с кровью, фонтаном бьет.

И, конечно, одна из мин
становится для него последней.
И Серега встает, отряхиваясь от крови,
и идет, и сияние у него по следу,
и от осколка дырочка у брови.

И Серега приходит в рай – а куда еще?
Тень с земли силуэт у него чернит.
И говорит он: «Господи, у тебя тут течет,
кровавый дождь отсюда течет,
давай попробую починить».

***
Здесь перемелено, здесь перемолото, «Градов» гром,
вот бывший дом, и бывшие люди в нем.
А по развалинам ходит бесхвостый кот
и смятенно орет.

Крик замерзает около синих губ.
Перестань быть мертвым, попробуй сесть.
Кот не ест человеческий труп,
не умирай, он даже не сможет тебя поесть.

Снайпер работает неподалёку,
изрешечёна разграбленная аптека.
Кот бодает мертвую щёку
бывшего человека.

Встань, поднимись до бывшей квартиры,
где на месте третьего этажа пустота.
словно вокруг — тишина бывшего мира,
Встань, покорми кота.

***
Утро после всего. Трагедия вновь
Повторяется в виде трагедии, но к больницам
Русские люди приходят сдавать кровь.
Русские люди с усталыми хмурыми лицами.

Это такая доступная им любовь -
Жизнью своей поделиться без лишних вздохов.
Русские люди приходят сдавать кровь,
Жизнь претекает в жизнь по капле, по крохам.

Так, неуклонно карабкаясь день за днем,
Двигаясь дальше на занебесном бензине,
Все эти чертовы взрывы переживем,
Все это вывезем, Господи, как вывозили.

Белая дрожь снегов. Деревянный дом.
Не поверни назад забубённой своей головы.
Черную воду прячет под серым льдом
Река под названием Нижний Выг.

Так вот и жить: выходя, одеваться тепло,
Печку топить старыми книгами по
Географии, минералогии - повезло,
От деда остались. Ходить иногда в сельпо.

Превращаться в дерево, зверя, воду, перо,
Постигать значение холода, тишины.
Тонкая дрожь через сумерек серебро,
Проходит, касаясь сосен вневременных.

И музыка. Она не кончается, длится,
Она застревает в ветках, вмерзает в лед.
Слушают ее мыши в подполе и худые синицы,
И огонь в печи, и старый пушистый кот.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Восходила, сияла над ней звезда,
подо льдом шумела живая вода,
просыпались деревни и города,
напоённые светом новой звезды.
Сквозь закрытую дверь пробиралась
стынь,
по-над полом тихо ползла туда,
где сидела она, на руках дитя
обнимая. Снаружи мороз, свистя,
запечатывал накрепко все пути,
чтоб чужой человек не сумел прийти.

На дверных петельках темнела ржа.
И она сидела, Его держа,
и она бы молила Его не расти,
чтоб стирать пелёнки, кормить
из груди,
оставаться не Богом – её дитём,
не ходить этим страшным терновым
путём,
оставаться маминым счастьем, днём
абрикосово-жарким, чтоб был –
человек,
и никакой Голгофы вовек.

Чтоб Он был лишь её, чтоб не знать
никогда
этих мук нелюдских, чтоб от горя
не выть…
Но уже восходила над ней звезда
и уже торопились в дорогу волхвы.
И уже всё пело про Рождество.
Потому не просила она ничего,
только лишь целовала ладошки Его
и пяточки круглые у Него.

2016

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться