История российской нефти. Национализация

Через полгода после революции, в ходе так называемой «красногвардейской атаки на капитал», председатель Совета народных комиссаров (по-старому говоря, Совета министров) Владимир Ульянов-Ленин подписал Декрет о национализации нефтяной промышленности. Нефтянка национализировалась «в общем порядке», как и все другие базовые отрасли промышленности.

Обратимся к документу. Извините за длинную цитату, но тут важно всё:

«1. Объявляются государственной собственностью предприятия нефтедобывающие, нефтеперерабатывающие, нефтеторговые, подсобные по бурению и транспортные (цистерны, нефтепроводы, нефтяные склады, доки, пристанские сооружения и прочее) со всем их движимым и недвижимым имуществом, где бы оно ни находилось и в чем бы оно ни заключалось.

2. Мелкие из названных в п.1 предприятий изымаются из действия настоящего декрета. Обоснования и порядок означенного изъятия определяются особыми правилами, выработка которых возлагается на Главный нефтяной комитет.

3. Объявляется государственной монополией торговля нефтью и ее продуктами.

4. Дело управления национализированными предприятиями в целом, а равно и определение порядка осуществления национализации передается в Главный нефтяной комитет при Отделе топлива Высшего совета народного хозяйства (Главкомнефть).

5. Порядок образования местных органов по управлению национализированных предприятий и пределы их компетенции определяются особыми инструкциями Главного нефтяного комитета по утверждению их президиумом Высшего совета народного хозяйства.

6. Впредь до принятия национализируемых предприятий в целом в управление Главным нефтяным комитетом, прежние правления названных предприятий обязаны продолжать свою работу в полном объеме, принимая все меры к охране национального достояния и безостановочному ходу операций.

7. Прежнее правление каждого предприятия должно составить отчет за весь 1917 год и за первое полугодие 1918 года, а также баланс предприятия на 20 июня, по каковому балансу новое правление производит проверку и фактический прием предприятия.

8. Главный нефтяной комитет имеет право, не ожидая представления балансов и до полной передачи национализированных предприятий в управление органов Советской власти, посылать своих комиссаров во все правления нефтяных предприятий, а также во все центры добычи, производства, транспорта и торговли нефтью, причем Главный нефтяной комитет может передавать свои полномочия своим комиссарам.
Всем служащим предприятий и учреждений, переходящих в ведение Главного нефтяного комитета, предписывается оставаться на своих местах, не прерывая возложенных на них работ».

Несколько пунктов мы пропустим. Заключительный, 12-й пункт: «Настоящий декрет вступает в силу немедленно по опубликованию».

Как мы видим, Совнарком и лично товарищ Ленин даже не заикались о какой-либо, пусть даже и символической компенсации владельцам активов. Не озаботились они и подготовкой правовой базы для своего решения, и даже ссылку на нее не стали делать: «объявляются государственной собственностью», и все тут. С другой стороны, а какая тут может быть правовая база? Как говорил еще один выдающийся марксист, «винтовка рождает власть», и миндальничать тут нечего.

Дальше — больше. Решением Всероссийского совета народного хозяйства с 1 июля 1918 года были установлены директивные цены на керосин, а с 15 ноября того же года — на все остальные нефтепродукты.
#ИсторияРоссийскойНефти

История российской нефти. Национализация (продолжение)
К моменту национализации в России было около 800 складов нефтепродуктов общей емкостью 3,7 млн тонн, и четвертая часть этого объема была заполнена сырой нефтью и нефтепродуктами. Танкерный речной флот включал 650 судов, способных единовременно перевезти 2 млн тонн нефти. Парк железнодорожных вагонов-цистерн насчитывал более 10 тыс. единиц. Все это обширное хозяйство, находившееся в частных руках, вскоре после «сливания в общий котел», если можно так сказать, оказалось в предынфарктном состоянии. В управлении сложнейшей отраслью воцарился хаос, уравниловка в оплате труда и директивно низкие цены, оторванные от реальной себестоимости продукции, подрывали стимулы для эффективной работы предприятий. И тут, как всегда неожиданно, наступила суровая зима, и уже к новому 1919 году в стране начался «топливный голод».

Хочется подчеркнуть, что, начиная с того момента, «топливный голод» преследовал Советский Союз всегда. Взять хотя бы мой личный опыт — в нашей семье с середины 70-х годов была машина, и, сколько я себя помню, вплоть до распада СССР постоянно были какие-то трудности и перебои с бензином.

Отмечу еще один важный аспект — принятие декрета о национализации нефтяной промышленности привело к ухудшению и без того тяжелого внешнеполитического положения Советской России. Так, в июле 1918 года сразу несколько европейских государств — Голландия, Испания, Норвегия, Дания и Швейцария — выразили согласованный протест Наркомату иностранных дел в связи с принятием декрета (цитирую), «нанесшим громадные убытки иностранным владельцам предприятий нефтяной промышленности». В ноте протеста отмечалось: «Указанные государства оставляют за собой право предъявлять требования о возмещении ущерба».

Очевидно, что острое недовольство ограбленных собственников подлило масла в огонь разгорающейся Гражданской войны и иностранной интервенции.
#ИсторияРоссийскойНефти

По многочисленным просьбам компаний Оргкомитет «КонТЭКста» увеличил сроки подачи заявок на лучший коммуникационный проект в сфере ТЭК и промышленности до 30 июля 2022 года.
Церемония награждения лауреатов конкурса запланирована на сентябрь 2022 года. Конкурс проводится уже тринадцать лет подряд при поддержке государственных ведомств, профессиональных и бизнес-структур, крупных ассоциаций ТЭК и промышленности. В нем могут принять участие все компании топливно-энергетического комплекса, атомной отрасли, энергетического машиностроения, других отраслей промышленности.

Не могу в очередной раз не отметить, что «Нефтянка» стала лауреатом премии «КонТЭКст» 2020 года в номинации «Лучшие коммуникационные проекты компаний ТЭК и промышленности» за сериал #ИсторияРоссийскойНефти

Вертикальная интеграция

При всей централизации государственного управления в СССР, единого ведомства, отвечавшего за нефтянку в целом, в стране не существовало: добычей занимался Миннефтепром, переработкой — Миннефтехимпром, сбытом — Госснаб. 

Вопреки этой сложившейся «горизонтальной» схеме первый заместитель министра нефтяной промышленности СССР Вагит Алекперов, детально изучивший опыт западных нефтяных компаний (в том числе британской ВР и итальянской ENI-Agip), предложил объединить предприятия нефтяной отрасли вертикально, по технологической цепочке — «от скважины до бензоколонки».

Еще одним аспектом стратегии, разработанной Алекперовым, был курс на создание крупных корпораций, концентрирующих значительные финансовые, материальные и человеческие ресурсы, необходимые для успешного конкурентоспособного развития.

«Пилотной компанией» для отработки этой модели стал созданный в ноябре 1991 года государственный концерн ЛУКОЙЛ, который возглавил Алекперов. Аббревиатура ЛУК расшифровывалась как «Лангепас, Урай, Когалым» — расположенные в этих молодых западно-сибирских городах крупные нефтедобывающие предприятия составили ядро концерна. Три добывающие структуры органично дополнялись тремя крупными НПЗ — Пермским, Волгоградским и Мажейкяйским. Впрочем, литовский Мажейкяй вскоре откололся по вполне объяснимым политическим причинам, но остальные предприятия остались, и на фоне характерной для 1992 года деструкции, неопределенности и высокой инфляции демонстрировали весьма неплохие производственно-экономические показатели.

Наработанный ЛУКОЙЛом в течение года опыт работы получил свое воплощение в указе президента России от 17 ноября 1992 года «Об особенностях приватизации и преобразования в акционерные общества государственных предприятий, производственных и научно-производственных объединений нефтяной, нефтеперерабатывающей промышленности и нефтепродуктообеспечения». 

Указ определил, что подлежащие приватизации предприятия нефтяного комплекса подразделяются на три группы. 

Первая группа — нефтегазодобывающие объединения, акционирующиеся как единый технологический комплекс; при этом 38% их акций закрепляются в федеральной собственности и передаются в управление госпредприятию «Роснефть».

Вторая группа — компании ЛУКОЙЛ, ЮКОС и «Сургутнефтегаз», в состав которых вошли 5 западно-сибирских нефтедобывающих объединений, 5 НПЗ и 18 нефтесбытовых организаций Центра, Северо-Запада, Поволжья и Урала. Контрольный пакет компаний (49%) на 3 года закреплялся в федеральной собственности, 40% акций подлежали продаже на инвестиционных торгах. Иностранным инвесторам можно было продать до 15% акций. 

Третья группа — это «Транснефть» и «Транснефтепродукт»; они остались государственными, в федеральной собственности. Забегая вперед, отмечу, что в 2011 году «Транснефтепродукт» вошел в состав «Транснефти», которая с тех пор является единым (и единственным) оператором по магистральной прокачке нефти и нефтепродуктов, в том числе, на экспорт.

Процесс интеграции в нефтянке был существенно ускорен указом президента РФ от 1 апреля 1995 года (и это была не шутка), разрешившим включение в состав вертикально-интегрированных компаний (сокращенно — ВИНК) подразделений путем обмена акциями.

Таким образом, в России появилось 14 ВИНК, наиболее крупными из которых были ЛУКОЙЛ, ЮКОС, «Сургутнефтегаз», «Сибнефть», ТНК, «Сиданко», «Татнефть», «Башнефть» и «Роснефть», а также 250 так называемых независимых компаний, в основном, малых и средних. 

Конечно, за последние четверть века активные слияния и  поглощения существенно изменили ландшафт отечественной нефтяной отрасли и изначально  сложившийся в ней «табель о рангах», но можно смело утверждать, что произошедшая к середине 90-х годов декомпозиция российской нефтянки показала свою эффективность и перспективность. 

#ИсторияРоссийскойНефти

Каспий — море надежды

Как ни странно, в советские времена активной разработки российской (прилегающей к территории РСФСР) акватории Каспийского моря практически не велось. Объяснить это трудно, особенно на фоне активности в азербайджанской акватории. В 50–70-е годы были открыты несколько месторождений, расположенных вдоль побережья южной части Дагестана, — Изберг-Избербаш, Инчхе-море, Арабляр-море, Дербентское, Димитровское, Восточное и Ялама-Самур с совокупными прогнозными запасами 150 млн тонн нефти и 100 млрд кубометров газа. При этом центральные районы Северного Каспия остались практически неизученными.

За ликвидацию «белых пятен» на каспийской геологической карте взялся ЛУКОЙЛ. Используя ставшую знаменитой самоподъемную буровую установку «Астра» и флотилию сервисных судов, компания, начиная с 1995 года, за десять лет открыла в российской акватории Каспия десять крупных многопластовых месторождений с суммарными извлекаемыми запасами около 1 млрд тонн нефтяного эквивалента. Затем компания начала последовательно и планомерно запускать эти месторождения в эксплуатацию.

«Первой ласточкой» стал состоявшийся в 2010 году пуск месторождения имени Юрия Корчагина (запасы – 30 млн тонн нефти и 63 млрд кубометров газа) с плановым уровнем добычи 2,3 млн тонн нефти и 1,2 млрд кубометров газа в год. Спустя шесть лет начата добыча на месторождении имени Владимира Филановского (самое крупное нефтяное открытие в России за постсоветский период). Значимость этого события подчеркнуло присутствие Президента РФ Владимира Путина. Месторождение с запасами нефти 130 млн тонн обеспечивает добычу 6 млн тонн нефти в год. При этом уникальная инфраструктура месторождения (две ледостойкие стационарные платформы, два жилых модуля, райзерный блок, блок-кондуктор и центральная технологическая платформа) будет использоваться для обеспечения добычи на других месторождениях — имени Валерия Грайфера и имени Юрия Кувыкина.

В 2021 году на месторождении имени Грайфера (извлекаемые запасы — 38 млн тонн нефти и 40 млрд кубометров газа) начнется активное бурение эксплуатационных скважин. Старт добычи запланирован на 2022-й, ожидаемая полка добычи — 1,2 млн тонн нефти в год. Затем начнется освоение месторождения имени Юрия Кувыкина, содержащего огромные запасы газа (более 320 млрд кубометров), которые обеспечат плановую добычу 6,6 млрд кубометров газа в год. Оператор всех каспийских проектов компании — «ЛУКОЙЛ-Нижневолжскнефть» со штаб-квартирой в Астрахани.

Каспийские технологии ЛУКОЙЛа уникальны и беспрецедентны для российской нефтянки, например, некоторые эксплуатационные скважины имеют протяженность 8 км при длине горизонтального участка 5 км. Основной объем конструктивных элементов и оборудования добывающих платформ ЛУКОЙЛ заказывает на верфях и машзаводах Астрахани, Волгограда, Северодвинска и Калининграда, загрузив их заказами на десятилетие вперед.

Все объекты компании на Каспии работают и строятся по принципу нулевого сброса: ни капли нефти и сточных вод не попадает в море, а все образующиеся отходы отправляются в береговые пункты утилизации. Непрерывно проводится экологический (в том числе спутниковый) мониторинг состояния воды, недр, флоры и фауны — наблюдение ведется по 300 различным параметрам. Во взаимодействии с МЧС и другими госструктурами организуются регулярные учения для отработки навыков предотвращения и ликвидации аварийных разливов нефти. Исследования и заключения надзорных органов показывают, что производственная деятельность компании не ухудшает экологическую обстановку на Каспии.

Отметим, что себестоимость каспийской добычи — самая низкая в Компании. Дороговизна морской геологоразведки, обустройства и эксплуатации месторождений компенсируется высокими дебитами скважин и близостью к перерабатывающим мощностям и основным рынкам сбыта.

#ИсторияРоссийскойНефти