#музейныепрофи
Итак, слово Виктору Шалаю:
«Моя коллега здесь, на Камчатке, пока я водил экскурсии по нашей выставке «Судьба командора», помогала местным музеям с Пушкинской картой, общалась со школами, учителями, детьми. Мы шли вечером уставшие, и я спросил: «Саш, а зачем мы это делаем?». Она сказала: «Понятия не имею, но есть ощущение, что, если мы остановимся, жизнь закончится». Это сказка, которую мы сами себе придумали. От нее никому не плохо, наоборот, — хорошо. Мы этому свидетели: видим, как тысячи людей магнитятся вокруг музея и меняется городская среда, где можем на это повлиять. Это ли не счастье?»
«Директор — человек, принятый Музеем, в метафизическом смысле этого слова. Куда он поведет — момент тонких договорённостей между ним и явлением под названием Музей. Греют примеры музеев-усадеб, которыми часто руководят люди, имеющие родовую причастность к месту. Например, Поленовы или Толстые. И те, кто продолжает дело великих директоров, спасших музеи в сложные времена: Антонова, Гейченко, Зеленова, Левин…. Это то, чему невозможно выучиться. Ради этого можно только родиться».
«Я «дальневосточноцентричный» человек, но понимаю проблему с москвацентричностью. Не нужно спорить, где центр. Зачем? Вы живете там, мы здесь, но было бы неплохо разговаривать. У нас общая страна, которую все мы плохо знаем и не умеем понимать. И нам, и вам говорить стоит без колониального подтекста. Никто на ручки не просится. Хотите — знайте про нас, не хотите — не знайте. А любовь, любовь — дело добровольное».
«Мечтаем, что у музея Дальнего Востока появится филиал в Москве — место постоянной трансляции образа региона и инструмент очарования. Ведь музейный опыт – очень-очень сильное переживание, способное в самую лучшую сторону изменить жизнь человека».
Образование: истфак Дальневосточного госуниверситета
Количество сотрудников и филиалов: 300 и 10
Избранные проекты: «Элеонора Прей. Письма из Владивостока», «Тихоокеанское время», «Владивосток. Время крепости»
Музейный стаж: 20 лет — путь от дворника музея до его директора
Итак, слово Виктору Шалаю:
«Моя коллега здесь, на Камчатке, пока я водил экскурсии по нашей выставке «Судьба командора», помогала местным музеям с Пушкинской картой, общалась со школами, учителями, детьми. Мы шли вечером уставшие, и я спросил: «Саш, а зачем мы это делаем?». Она сказала: «Понятия не имею, но есть ощущение, что, если мы остановимся, жизнь закончится». Это сказка, которую мы сами себе придумали. От нее никому не плохо, наоборот, — хорошо. Мы этому свидетели: видим, как тысячи людей магнитятся вокруг музея и меняется городская среда, где можем на это повлиять. Это ли не счастье?»
«Директор — человек, принятый Музеем, в метафизическом смысле этого слова. Куда он поведет — момент тонких договорённостей между ним и явлением под названием Музей. Греют примеры музеев-усадеб, которыми часто руководят люди, имеющие родовую причастность к месту. Например, Поленовы или Толстые. И те, кто продолжает дело великих директоров, спасших музеи в сложные времена: Антонова, Гейченко, Зеленова, Левин…. Это то, чему невозможно выучиться. Ради этого можно только родиться».
«Я «дальневосточноцентричный» человек, но понимаю проблему с москвацентричностью. Не нужно спорить, где центр. Зачем? Вы живете там, мы здесь, но было бы неплохо разговаривать. У нас общая страна, которую все мы плохо знаем и не умеем понимать. И нам, и вам говорить стоит без колониального подтекста. Никто на ручки не просится. Хотите — знайте про нас, не хотите — не знайте. А любовь, любовь — дело добровольное».
«Мечтаем, что у музея Дальнего Востока появится филиал в Москве — место постоянной трансляции образа региона и инструмент очарования. Ведь музейный опыт – очень-очень сильное переживание, способное в самую лучшую сторону изменить жизнь человека».
Образование: истфак Дальневосточного госуниверситета
Количество сотрудников и филиалов: 300 и 10
Избранные проекты: «Элеонора Прей. Письма из Владивостока», «Тихоокеанское время», «Владивосток. Время крепости»
Музейный стаж: 20 лет — путь от дворника музея до его директора
#музейныепрофи
Сувениры — один из критериев, по которым оцениваем музей. Многие наши институции заморачиваются с ними, но до сих пор делать что-то вау удается единицам. Когда-то №1 в этом был «Гараж». Теперь это ГМИИ, где за мерч отвечает Ольга Алексеева. Не поверите — она делает это с бюджетом в 0 руб 0 копеек. Как ей это удается? Узнаем.
Образование: иняз + бренд-менеджмент в моде в НИУ ВШЭ
Опыт: работала байером люксовой ювелирки, запустила два проекта на стыке искусства и фэшн-бизнеса. В пандемию захотелось «спокойствия и прекрасного», продала бизнес и ушла работать в любимый музей
Избранные проекты: с Гусевским хрустальным заводом, Raduga Grёz, Vilhelm Parfumerie, Uniqlo, Aadre…
Не случились из-за СВО с: Pangaia, Raf Simons, Bernardaud, Дэниел Аршам, J.Kim, Tigran Avetisyan…
В среднем создание мерча занимает — 3-4 месяца. Идут на разработку стиля витрины под выставку и выбор брендов, которые подходят и составят цельную коллекцию. По шагам: бриф для партнера, обсуждение и коррективы продукта и упаковки, договоры, производство, получение товара и вывод в продажу. Съемка и PR.
Сложности: «Устаревший формат магазинов в Пушкинском. Крайне сложно развивать ритейл большого музея, имея под сувенирку десяток шкафчиков за стеклом. Надеюсь на прорыв в реконструкции и жду его».
Любимые музеи с мерчом: MoMA, МЕТ, V&A, Британский, «Зотов», «Полторы комнаты», музей Москвы
Комфортный бюджет на линейку: «У нас старт от ₽500 тыс, но его покрывает партнер. Я привыкла работать без бюджета. Надеюсь, ситуация изменится. Бюджет зависит от кучи факторов: идея, цели, аудитория, трафик, тираж, продукт дорогой или дешёвый, количество партнёров, разделение затрат, количество витрин... Можно знать чёткий бюджет, если из раза в раз делать одно и то же, но это очень скучно звучит. И выглядит»
Сувениры — один из критериев, по которым оцениваем музей. Многие наши институции заморачиваются с ними, но до сих пор делать что-то вау удается единицам. Когда-то №1 в этом был «Гараж». Теперь это ГМИИ, где за мерч отвечает Ольга Алексеева. Не поверите — она делает это с бюджетом в 0 руб 0 копеек. Как ей это удается? Узнаем.
Образование: иняз + бренд-менеджмент в моде в НИУ ВШЭ
Опыт: работала байером люксовой ювелирки, запустила два проекта на стыке искусства и фэшн-бизнеса. В пандемию захотелось «спокойствия и прекрасного», продала бизнес и ушла работать в любимый музей
Избранные проекты: с Гусевским хрустальным заводом, Raduga Grёz, Vilhelm Parfumerie, Uniqlo, Aadre…
Не случились из-за СВО с: Pangaia, Raf Simons, Bernardaud, Дэниел Аршам, J.Kim, Tigran Avetisyan…
В среднем создание мерча занимает — 3-4 месяца. Идут на разработку стиля витрины под выставку и выбор брендов, которые подходят и составят цельную коллекцию. По шагам: бриф для партнера, обсуждение и коррективы продукта и упаковки, договоры, производство, получение товара и вывод в продажу. Съемка и PR.
Сложности: «Устаревший формат магазинов в Пушкинском. Крайне сложно развивать ритейл большого музея, имея под сувенирку десяток шкафчиков за стеклом. Надеюсь на прорыв в реконструкции и жду его».
Любимые музеи с мерчом: MoMA, МЕТ, V&A, Британский, «Зотов», «Полторы комнаты», музей Москвы
Комфортный бюджет на линейку: «У нас старт от ₽500 тыс, но его покрывает партнер. Я привыкла работать без бюджета. Надеюсь, ситуация изменится. Бюджет зависит от кучи факторов: идея, цели, аудитория, трафик, тираж, продукт дорогой или дешёвый, количество партнёров, разделение затрат, количество витрин... Можно знать чёткий бюджет, если из раза в раз делать одно и то же, но это очень скучно звучит. И выглядит»
#музейныепрофи #вдень
пиарщика. Не дала в общий список директора по коммуникациям «ГЭС-2» и фонда V—A—C Екатерину Ванцеву, которая стоит особняком. Три профильных образования, опыт в международной институции и дар выстраивания стратегических коммуникаций дает о себе знать. Все онлайн и оффлайн сюжеты укладываются тут в стратегию. У каждого из 1000 проектов в год медиаплан. Такое тотальное PR-покрытие (от шрифта и медиа до ивентов в городе) редкость. Tate, биеннале в Венеции… Короче:
▪️Образование: история искусств РГГУ, нейромаркетинг ВШЭ, журфак «Останкино», издательское дело в колледже коммуникаций (Лондон)
▪️PR ≠ коммуникации: «Последние — это диалог. Ведешь его разными инструментами: формируешь визуальное сообщение, расширяешь инфополе, приглашаешь в разговор. Делаешь проекты видимыми для людей. Через важные для них сообщения и апелляцию к их опыту. PR в таком разговоре — пауза для монолога — часть коммуникаций»
▪️Избранные проекты до коммуникаций: «Генеральная репетиция», витрина ЦУМа с Франческо Бонами «POST»
▪️Проекты с коммуникациями: «ГЭС-2: Письмо», медиа проект к «Настройкам-3», визуальная коммуникация части «Настроек» с Машей Титовой, светская хроника программы «Артхаус: Эпизод 1»
▪️Как продвигать проект — через визуализацию сообщения. Видео, съемки, иллюстрации: промо «Краткой истории отсутствия», тизер «Настроек—2», видеоэссе «Планов 2023». «Это самые большие статьи бюджета (до ₽500 тыс). Привлекаем иллюстраторов и digital-авторов, которые не всегда в поле внимания кураторов. Область коммуникаций в этом плане — более гибкая для взаимодействия»
▪️Сложности — необходимость развивать выдержку и терпение. Коммуникации — не про результат здесь и сейчас.
▪️Почему «ГЭС-2»: «Мой путь начался в V–A–C с издательского отдела. Область коммуникаций прекрасна вариативностью форм контакта с аудиториями. Позволяет развивать самое важное – близость, сопричастность. Дом культуры стал институцией нового типа, где есть реальная возможность развивать и профландшафт. Коммуникации играют в этом не последнюю роль»
пиарщика. Не дала в общий список директора по коммуникациям «ГЭС-2» и фонда V—A—C Екатерину Ванцеву, которая стоит особняком. Три профильных образования, опыт в международной институции и дар выстраивания стратегических коммуникаций дает о себе знать. Все онлайн и оффлайн сюжеты укладываются тут в стратегию. У каждого из 1000 проектов в год медиаплан. Такое тотальное PR-покрытие (от шрифта и медиа до ивентов в городе) редкость. Tate, биеннале в Венеции… Короче:
▪️Образование: история искусств РГГУ, нейромаркетинг ВШЭ, журфак «Останкино», издательское дело в колледже коммуникаций (Лондон)
▪️PR ≠ коммуникации: «Последние — это диалог. Ведешь его разными инструментами: формируешь визуальное сообщение, расширяешь инфополе, приглашаешь в разговор. Делаешь проекты видимыми для людей. Через важные для них сообщения и апелляцию к их опыту. PR в таком разговоре — пауза для монолога — часть коммуникаций»
▪️Избранные проекты до коммуникаций: «Генеральная репетиция», витрина ЦУМа с Франческо Бонами «POST»
▪️Проекты с коммуникациями: «ГЭС-2: Письмо», медиа проект к «Настройкам-3», визуальная коммуникация части «Настроек» с Машей Титовой, светская хроника программы «Артхаус: Эпизод 1»
▪️Как продвигать проект — через визуализацию сообщения. Видео, съемки, иллюстрации: промо «Краткой истории отсутствия», тизер «Настроек—2», видеоэссе «Планов 2023». «Это самые большие статьи бюджета (до ₽500 тыс). Привлекаем иллюстраторов и digital-авторов, которые не всегда в поле внимания кураторов. Область коммуникаций в этом плане — более гибкая для взаимодействия»
▪️Сложности — необходимость развивать выдержку и терпение. Коммуникации — не про результат здесь и сейчас.
▪️Почему «ГЭС-2»: «Мой путь начался в V–A–C с издательского отдела. Область коммуникаций прекрасна вариативностью форм контакта с аудиториями. Позволяет развивать самое важное – близость, сопричастность. Дом культуры стал институцией нового типа, где есть реальная возможность развивать и профландшафт. Коммуникации играют в этом не последнюю роль»
#музейныепрофи
Плохи у нас дела с фандрайзингом (далее фр): многие вышибают деньги из партнёров, а те, если связаны с госбюджетами, платят, ведь обязаны отстегивать музеям %. На общем фоне выделяется Лола Хрунова из Музея Архитектуры. Вот как она общается с партнерами. Отсюда результат: за 2022 привлекла — 27 млн, за 2023 — > 40.
▪️Образование: международная журналистка в Мориса Тореза + Институт арт-бизнеса и антиквариата. Не советую учиться фр, лучше изучать искусство и учиться передавать ощущения от него. Важно понимание, как честно и по любви выстраивать коммуникации с партнером
▪️Как пришла в фр: Встретила хранителей, искусствоведов и кураторов, которые поражали преданностью музейному делу, одержимостью, живым, плодоносным знанием. Поняла, что хочу быть рядом и помогать
▪️Избранные проекты: Все проекты, в которые я вовлекалась, для меня — избранные. По концепциям и партнерствам. Выделю Шухова, Фальконье, Кошлякова. «Архитектура стадионов» — первая выставка, где графика не висела на стенах и шторах, а Щусев стал проектом с самым большим привлеченным бюджетом — 29 млн — и на экспозицию, и на издательскую программу — за историю Музея
▪️Сколько занимает партнерство: Партнерства долго могут быть «спящими», как отношения. Иногда все оформляется за пару месяцев: если один задал своевременный и верный вопрос, а другой ответил воодушевленно. Поэтапно так: знакомство в музее, приглашения, неформальное общение, и тот самый вопрос. Его может задать как музей, так и будущий партнер. Музей чувствует лояльность и предлагает объединиться для создания чего-то. Или партнер осознает, что есть задачи, которые он может так решить. Далее — выстраивание доверительных отношений на уровне слов, дел и доков
▪️Антипример — универсальные спонсорские пакеты, рассылки, настойчивые звонки и встречи с отработкой воронки продаж
▪️Сложности — лингвистические. Не нравится, когда мне говорят «продажник» или «продать проект». Я ничего не продаю и не верю в спонсорство — только в партнёрство
Плохи у нас дела с фандрайзингом (далее фр): многие вышибают деньги из партнёров, а те, если связаны с госбюджетами, платят, ведь обязаны отстегивать музеям %. На общем фоне выделяется Лола Хрунова из Музея Архитектуры. Вот как она общается с партнерами. Отсюда результат: за 2022 привлекла — 27 млн, за 2023 — > 40.
▪️Образование: международная журналистка в Мориса Тореза + Институт арт-бизнеса и антиквариата. Не советую учиться фр, лучше изучать искусство и учиться передавать ощущения от него. Важно понимание, как честно и по любви выстраивать коммуникации с партнером
▪️Как пришла в фр: Встретила хранителей, искусствоведов и кураторов, которые поражали преданностью музейному делу, одержимостью, живым, плодоносным знанием. Поняла, что хочу быть рядом и помогать
▪️Избранные проекты: Все проекты, в которые я вовлекалась, для меня — избранные. По концепциям и партнерствам. Выделю Шухова, Фальконье, Кошлякова. «Архитектура стадионов» — первая выставка, где графика не висела на стенах и шторах, а Щусев стал проектом с самым большим привлеченным бюджетом — 29 млн — и на экспозицию, и на издательскую программу — за историю Музея
▪️Сколько занимает партнерство: Партнерства долго могут быть «спящими», как отношения. Иногда все оформляется за пару месяцев: если один задал своевременный и верный вопрос, а другой ответил воодушевленно. Поэтапно так: знакомство в музее, приглашения, неформальное общение, и тот самый вопрос. Его может задать как музей, так и будущий партнер. Музей чувствует лояльность и предлагает объединиться для создания чего-то. Или партнер осознает, что есть задачи, которые он может так решить. Далее — выстраивание доверительных отношений на уровне слов, дел и доков
▪️Антипример — универсальные спонсорские пакеты, рассылки, настойчивые звонки и встречи с отработкой воронки продаж
▪️Сложности — лингвистические. Не нравится, когда мне говорят «продажник» или «продать проект». Я ничего не продаю и не верю в спонсорство — только в партнёрство
#музейныепрофи
Не много музейных телеграмов, за которыми не скучно следить. Музей театрального искусства — один из них. Его канал напоминает медиа. За ним стоит Георгий Мазуркевич:
▪️Образование: «Я закончил факультет свободных искусств и наук СПбГУ. Для смм — самое то: всего понемногу и есть легкость, которой у нас в сфере не хватает. Отдельного образования «музейный смм» нет: правила везде одни, хоть музей продвигаете, хоть банк»
▪️Как занялись smm: «До музея я 5 лет работал в библиотеке, и самое ценное, что вынес — канал «Книжный Петербург», который веду в соавторстве. В культуру приходишь из любви к ней, а потом тебя съедают планы, отчеты и проекты без конца и начала. Смм — способ добраться до сути, а ещё увидеть результат и убедиться, что люди хотят читать и ходить в музей»
▪️Ваш подход: «Задача — сделать музей интересным собеседником, к которому хочется возвращаться. Ведём канал не для себя, а для посетителя, поэтому не хвастаемся наградами и анонсами. Посетитель приходит за знаниями и красотой. Их можно дать прямо в соцсетях. Важно — не забывать отвечать»
▪️Избранные посты: чат-бот для подбора нарядов; клипы «глупые вопросы о балете»; стикеры из театральных афиш; опрос «какая вы муха» — 2 случайно найденные картинки, 5 минут и супер результат
▪️Сколько занимает создание поста: «От получаса до рабочего дня. Поиск инфоповода/экспоната/запроса коллег идёт непрерывно фоном. Потом подбор экспонатов/фото, написание текста, обработка в фигме. Базовый дизайн делаю сам»
▪️Сложности: «Многие коллеги не знают, что в смм бывают спецы, ведь каждый сидит в VK. Часто нет стратегии, нет критериев оценки эффективности и очень размытые обязанности — идеальная смесь для служебного конфликта. Помогает системная поддержка руководства. Печаль последнего года — система госпабликов. Хотят вешать во всех группах одинаковые посты, но это бессмысленно»
▪️Любимые музеи с хорошим смм: «Полторы комнаты», Музей Востока, Петергоф; Лувр и Уффици
Не много музейных телеграмов, за которыми не скучно следить. Музей театрального искусства — один из них. Его канал напоминает медиа. За ним стоит Георгий Мазуркевич:
▪️Образование: «Я закончил факультет свободных искусств и наук СПбГУ. Для смм — самое то: всего понемногу и есть легкость, которой у нас в сфере не хватает. Отдельного образования «музейный смм» нет: правила везде одни, хоть музей продвигаете, хоть банк»
▪️Как занялись smm: «До музея я 5 лет работал в библиотеке, и самое ценное, что вынес — канал «Книжный Петербург», который веду в соавторстве. В культуру приходишь из любви к ней, а потом тебя съедают планы, отчеты и проекты без конца и начала. Смм — способ добраться до сути, а ещё увидеть результат и убедиться, что люди хотят читать и ходить в музей»
▪️Ваш подход: «Задача — сделать музей интересным собеседником, к которому хочется возвращаться. Ведём канал не для себя, а для посетителя, поэтому не хвастаемся наградами и анонсами. Посетитель приходит за знаниями и красотой. Их можно дать прямо в соцсетях. Важно — не забывать отвечать»
▪️Избранные посты: чат-бот для подбора нарядов; клипы «глупые вопросы о балете»; стикеры из театральных афиш; опрос «какая вы муха» — 2 случайно найденные картинки, 5 минут и супер результат
▪️Сколько занимает создание поста: «От получаса до рабочего дня. Поиск инфоповода/экспоната/запроса коллег идёт непрерывно фоном. Потом подбор экспонатов/фото, написание текста, обработка в фигме. Базовый дизайн делаю сам»
▪️Сложности: «Многие коллеги не знают, что в смм бывают спецы, ведь каждый сидит в VK. Часто нет стратегии, нет критериев оценки эффективности и очень размытые обязанности — идеальная смесь для служебного конфликта. Помогает системная поддержка руководства. Печаль последнего года — система госпабликов. Хотят вешать во всех группах одинаковые посты, но это бессмысленно»
▪️Любимые музеи с хорошим смм: «Полторы комнаты», Музей Востока, Петергоф; Лувр и Уффици
#музейныепрофи #вдень
экскурсовода представляю вам Константина Андреева из Музея истории ГУЛАГа. Походы с ним потрясают самых непробиваемых на эмоции. За час без манипуляций, которые возможны в этом месте, доносит главное — что нас делает людьми, а что нет. Но Константин не просто экскурсовод, он — глава образовательного центра музея.
▪️Образование + где учиться: «По первому экономист, но основным считаю магистратуру по бизнес-педагогике МГПУ. Диплом про обучение контактного персонала в музеях. Судя по уровню наших практикантов (около 200 в год), многие вузы готовят таких спецов»
▪️Как пришли в музей: «Руководил подростковым объединением, ездили по стране, искали и передавали в музеи доки и предметы. Так и попал в Музей, где мой опыт оказался востребован»
▪️Ваш подход: «Музей говорит о ценности человеческой жизни. К каждому отношусь с уважением и пониманием. Звучит пафосно, но это так. Экскурсоводу важно быть вариативным, гибким. Когда веду группу, налаживаю контакт и понимаю, на что делать акценты. Работаю не по линейным схемам, чтобы сложнее и объемнее быть в диалоге с людьми и прошлым»
▪️Избранные проекты: «Текущая наша выставка Бориса Крейцера в Тульском музее. Горжусь, что нашел на аукционе его лагерные рисунки, которые ездят теперь по музеям. Люблю проводить мастер-классы, например, по линогравюре, где не только печатная техника, но и лагерные тексты. Делали мастер-классы по вышивке и через них реконструировали схемы вышивок женщин в лагерях ГУЛАГа»
▪️Сложности: «Доказывать свою искренность в условиях «девальвации» ценностей. Для организации тонкого, деликатного, содержательного контакта с гостем»
▪️Любимые музеи с хорошими образов. отделами: Москвы, космонавтики, Соловецкий морской, Нацмузей Эстонии; Дом музыки в Вене и мемориал Липке в Риге
▪️Рабочий день: «Сегодня договаривался со студентами о практике; прочитал лекцию в Вышке; записывал ролики с «Московским долголетием»; обсуждал со школой их экспедицию на Соловки, которую курирую; и вам ответил. Но рабочий день ещё не закончился»
экскурсовода представляю вам Константина Андреева из Музея истории ГУЛАГа. Походы с ним потрясают самых непробиваемых на эмоции. За час без манипуляций, которые возможны в этом месте, доносит главное — что нас делает людьми, а что нет. Но Константин не просто экскурсовод, он — глава образовательного центра музея.
▪️Образование + где учиться: «По первому экономист, но основным считаю магистратуру по бизнес-педагогике МГПУ. Диплом про обучение контактного персонала в музеях. Судя по уровню наших практикантов (около 200 в год), многие вузы готовят таких спецов»
▪️Как пришли в музей: «Руководил подростковым объединением, ездили по стране, искали и передавали в музеи доки и предметы. Так и попал в Музей, где мой опыт оказался востребован»
▪️Ваш подход: «Музей говорит о ценности человеческой жизни. К каждому отношусь с уважением и пониманием. Звучит пафосно, но это так. Экскурсоводу важно быть вариативным, гибким. Когда веду группу, налаживаю контакт и понимаю, на что делать акценты. Работаю не по линейным схемам, чтобы сложнее и объемнее быть в диалоге с людьми и прошлым»
▪️Избранные проекты: «Текущая наша выставка Бориса Крейцера в Тульском музее. Горжусь, что нашел на аукционе его лагерные рисунки, которые ездят теперь по музеям. Люблю проводить мастер-классы, например, по линогравюре, где не только печатная техника, но и лагерные тексты. Делали мастер-классы по вышивке и через них реконструировали схемы вышивок женщин в лагерях ГУЛАГа»
▪️Сложности: «Доказывать свою искренность в условиях «девальвации» ценностей. Для организации тонкого, деликатного, содержательного контакта с гостем»
▪️Любимые музеи с хорошими образов. отделами: Москвы, космонавтики, Соловецкий морской, Нацмузей Эстонии; Дом музыки в Вене и мемориал Липке в Риге
▪️Рабочий день: «Сегодня договаривался со студентами о практике; прочитал лекцию в Вышке; записывал ролики с «Московским долголетием»; обсуждал со школой их экспедицию на Соловки, которую курирую; и вам ответил. Но рабочий день ещё не закончился»
#музейныепрофи #вдень
Поздравляю коллежанок, которые борются за свои права, ломают стереотипы и способствуют эволюции музейного дела. Одна из них Лия Чечик, директор Школы искусств и культурного наследия — совместного проекта Европейского универа и Эрмитажа. В России это единственное место, где добротно учат на современных музейщиков.
▪️Образование: искусствовед с истфака МГУ, магистратура универа Уорика в Англии и аспирантура венецианского универа Ка’Фоскари
▪️Как создали Школу: «Летом 2021 руководство ЕУ предложило мне возглавить Школу, которую решили организовать на базе факультета истории искусства. К тому моменту я 8 лет работала в Еврейском музее»
▪️Аналогичные проекты: «Я в голове держу пример Школы Лувра и нью-йоркский Пратт Институт»
▪️Особенность Школы: «У нас graduate school — это программы уровня маги-ры и аспи-ры, а ещё курсы профпереподготовки. Учим не материалу, а методам обращения с ним: исследовательским, интерпретационным, экспозиционным. Но главное —пытаемся давать как гуманитарную базу, так и технологическую. Часть школы — две исследовательские лаборатории: ИИ и палеогеномики»
▪️Учебный процесс: «У искусствоведов и филологов — много авторских курсов, которые читают наши профессора, и работа над диссертацией в рамках исследовательских семинаров. У музейщиков-кураторов к этому добавляется проектный семинар в отделах Эрмитажа. ДПО состоит из интенсивных 3-х дневных очных проектных сессий и онлайн-занятий со спецами из музейных сфер»
▪️Сложности: «Бюрократия, которая сопровождает высшее образование, — тот еще квест. Но иногда сложнее справиться с переживаниями, когда получается не совсем так, как ты задумала»
▪️Избранные проекты: «За 2,5 года мы запустили образовательную программу про современный музей; курс о кураторстве археологических экспозиций и целую магистерскую программу про музейные исследования и кураторские стратегии. Это помимо развития нашей искусствоведческой и филологической маги-ры. Сейчас идет набор на археологическое дело, скоро откроем на остальное»
Поздравляю коллежанок, которые борются за свои права, ломают стереотипы и способствуют эволюции музейного дела. Одна из них Лия Чечик, директор Школы искусств и культурного наследия — совместного проекта Европейского универа и Эрмитажа. В России это единственное место, где добротно учат на современных музейщиков.
▪️Образование: искусствовед с истфака МГУ, магистратура универа Уорика в Англии и аспирантура венецианского универа Ка’Фоскари
▪️Как создали Школу: «Летом 2021 руководство ЕУ предложило мне возглавить Школу, которую решили организовать на базе факультета истории искусства. К тому моменту я 8 лет работала в Еврейском музее»
▪️Аналогичные проекты: «Я в голове держу пример Школы Лувра и нью-йоркский Пратт Институт»
▪️Особенность Школы: «У нас graduate school — это программы уровня маги-ры и аспи-ры, а ещё курсы профпереподготовки. Учим не материалу, а методам обращения с ним: исследовательским, интерпретационным, экспозиционным. Но главное —пытаемся давать как гуманитарную базу, так и технологическую. Часть школы — две исследовательские лаборатории: ИИ и палеогеномики»
▪️Учебный процесс: «У искусствоведов и филологов — много авторских курсов, которые читают наши профессора, и работа над диссертацией в рамках исследовательских семинаров. У музейщиков-кураторов к этому добавляется проектный семинар в отделах Эрмитажа. ДПО состоит из интенсивных 3-х дневных очных проектных сессий и онлайн-занятий со спецами из музейных сфер»
▪️Сложности: «Бюрократия, которая сопровождает высшее образование, — тот еще квест. Но иногда сложнее справиться с переживаниями, когда получается не совсем так, как ты задумала»
▪️Избранные проекты: «За 2,5 года мы запустили образовательную программу про современный музей; курс о кураторстве археологических экспозиций и целую магистерскую программу про музейные исследования и кураторские стратегии. Это помимо развития нашей искусствоведческой и филологической маги-ры. Сейчас идет набор на археологическое дело, скоро откроем на остальное»
#музейныепрофи #вдень
музейного работника выделю особого куратора — главу сектора декоративно-прикладного искусства (ДПИ) и хранительницу костюма в Эрмитаже Нину Тарасову. Она умудряется делать выставки мирового уровня: один «Гардероб императора» Петра I чего стоит. Ее проектами вот уже 2 года по фото, а раньше лично восхищаются даже коллеги из лондонского музея V&A — одной из главных сокровищниц ДПИ.
▪️Образование: «Я — историк. Специальности «хранитель костюма» нет. Мои коллеги в России и за рубежом — в основном из историков и искусствоведов»
▪️Опыт работы: «До Эрмитажа успела поработать в школе. Потом работала эрмитажным экскурсоводом и методистом. Хранителем коллекции костюма стала случайно. Но для меня этот Случай был точнейшим попаданием, прямо в «десятку»
▪️Специфика вашей работы: «Хранение костюма — дело хлопотное. Надо постоянно думать про свет, пыль, влажность и температуру, про летающих и ползающих врагов текстиля, про деформации и травмы костюмов во время перевозок, монтажа и демонтажа выставок. А подход один — любить и беречь!»
▪️Этапы работы: «Хранить, изучать, экспонировать — вот основные блоки. Иной раз на подготовку выставки уходит несколько лет. А бывает всего несколько дней. Так, выставку памяти Вячеслава Зайцева и Валентина Юдашкина мы поставили всего за 12 дней. Это время от идеи, согласований со всеми музейными службами до монтажа костюмов на манекены и открытия для публики»
▪️Избранные проекты:
«Высочайшего двора служители», ливрейный костюм середины XIX-начала X века в собрании Эрмитажа» и открытие Галереи костюма в Реставрационно-хранительском центре «Старая Деревня». Эти проекты мне очень дороги»
▪️Сложности: «С хранительским и выставочным оборудованием»
▪️Любимые музеи: «В России помимо Эрмитажа — ГИМ, Московского Кремля, «Павловск», в Европе — парижская Galliera, английский Bath, V&A. Отличная организация хранения костюма в первых двух, а еще в Кенсингтонском дворце, в амстердамском Рейксмузеуме и в нидерландском дворце Хетлоо»
музейного работника выделю особого куратора — главу сектора декоративно-прикладного искусства (ДПИ) и хранительницу костюма в Эрмитаже Нину Тарасову. Она умудряется делать выставки мирового уровня: один «Гардероб императора» Петра I чего стоит. Ее проектами вот уже 2 года по фото, а раньше лично восхищаются даже коллеги из лондонского музея V&A — одной из главных сокровищниц ДПИ.
▪️Образование: «Я — историк. Специальности «хранитель костюма» нет. Мои коллеги в России и за рубежом — в основном из историков и искусствоведов»
▪️Опыт работы: «До Эрмитажа успела поработать в школе. Потом работала эрмитажным экскурсоводом и методистом. Хранителем коллекции костюма стала случайно. Но для меня этот Случай был точнейшим попаданием, прямо в «десятку»
▪️Специфика вашей работы: «Хранение костюма — дело хлопотное. Надо постоянно думать про свет, пыль, влажность и температуру, про летающих и ползающих врагов текстиля, про деформации и травмы костюмов во время перевозок, монтажа и демонтажа выставок. А подход один — любить и беречь!»
▪️Этапы работы: «Хранить, изучать, экспонировать — вот основные блоки. Иной раз на подготовку выставки уходит несколько лет. А бывает всего несколько дней. Так, выставку памяти Вячеслава Зайцева и Валентина Юдашкина мы поставили всего за 12 дней. Это время от идеи, согласований со всеми музейными службами до монтажа костюмов на манекены и открытия для публики»
▪️Избранные проекты:
«Высочайшего двора служители», ливрейный костюм середины XIX-начала X века в собрании Эрмитажа» и открытие Галереи костюма в Реставрационно-хранительском центре «Старая Деревня». Эти проекты мне очень дороги»
▪️Сложности: «С хранительским и выставочным оборудованием»
▪️Любимые музеи: «В России помимо Эрмитажа — ГИМ, Московского Кремля, «Павловск», в Европе — парижская Galliera, английский Bath, V&A. Отличная организация хранения костюма в первых двух, а еще в Кенсингтонском дворце, в амстердамском Рейксмузеуме и в нидерландском дворце Хетлоо»
#музейныепрофи
За новую постоянную экспозицию Владимиро-Суздальский музей (ВВМ) получил премию им. Лихачева. Ничего более умного и визуально удачного за последние годы наши музеи не делали. Это дело рук директора Екатерины Проничевой и её команды, куда входит архитектор Сергей Мешалкин. Он же отвечает за дизайн выставок (не только в ВВМ, но и помог с проектом на «Интермузее»), музейных пространств (от кафе до библиотеки) и обновлённого фирстиля, включая на униформе.
▪️Образование: МАРХИ, Архшкола в Париже.
▪️Как пришел в музей: «После работы в команде Павла Пригары в питерском Манеже, понял, что выставки — постоянное развитие, поиск, открытие, то есть фабрика смыслов и образов»
▪️Подход: «Интересно искать диалог меж зрителем и предметом. Создавать «смотровую площадку», где главные критерии — уместность и легкость восприятия. Самый интересный путь тот, что погружает тебя в новые смыслы и оптику. Важно — найти простой и короткий путь архитектурного «аттракциона», который решает твою задачу».
▪️Избранные выставки: «Боголюбской (подход «невидимого архитектора», когда главное — встреча с шедевром); Дома-конструктора Жана-Пруве совместн с Vitra в СПб Манеже (создание экспозиции в городской среде); Стенд Москвы в рамках FITUR в Мадриде (приз за лучший стенд)».
▪️Создание экспозиции:
«Важна большая идея. Её невозможно осметить или приземлить на время. Это магия, когда что-то щелкает, и понимаешь, должно быть так. Этапы: концепция, дизайн-проект, документация, графдизайн.
В среднем это занимает 3-6 мес».
▪️Сложности — «часть ТЗ. Их наличие формирует уникальность проекта с нестандартными решениями и личными открытиями»
▪️Любиме музеи: Архитектуры (Руина), «Полторы комнаты», коллекция Пино (Париж), Лувр (Абу-Даби), Vitra
▪️Планы: «Интересно заниматься работой над проектами на всех уровнях (дизайн 360): от банера и архитектуры до сувенирки. Самое интересное и приятное, когда твой комплексный подход, вклад и образ мысли начинают работать и жить самостоятельно. После можно идти дальше».
За новую постоянную экспозицию Владимиро-Суздальский музей (ВВМ) получил премию им. Лихачева. Ничего более умного и визуально удачного за последние годы наши музеи не делали. Это дело рук директора Екатерины Проничевой и её команды, куда входит архитектор Сергей Мешалкин. Он же отвечает за дизайн выставок (не только в ВВМ, но и помог с проектом на «Интермузее»), музейных пространств (от кафе до библиотеки) и обновлённого фирстиля, включая на униформе.
▪️Образование: МАРХИ, Архшкола в Париже.
▪️Как пришел в музей: «После работы в команде Павла Пригары в питерском Манеже, понял, что выставки — постоянное развитие, поиск, открытие, то есть фабрика смыслов и образов»
▪️Подход: «Интересно искать диалог меж зрителем и предметом. Создавать «смотровую площадку», где главные критерии — уместность и легкость восприятия. Самый интересный путь тот, что погружает тебя в новые смыслы и оптику. Важно — найти простой и короткий путь архитектурного «аттракциона», который решает твою задачу».
▪️Избранные выставки: «Боголюбской (подход «невидимого архитектора», когда главное — встреча с шедевром); Дома-конструктора Жана-Пруве совместн с Vitra в СПб Манеже (создание экспозиции в городской среде); Стенд Москвы в рамках FITUR в Мадриде (приз за лучший стенд)».
▪️Создание экспозиции:
«Важна большая идея. Её невозможно осметить или приземлить на время. Это магия, когда что-то щелкает, и понимаешь, должно быть так. Этапы: концепция, дизайн-проект, документация, графдизайн.
В среднем это занимает 3-6 мес».
▪️Сложности — «часть ТЗ. Их наличие формирует уникальность проекта с нестандартными решениями и личными открытиями»
▪️Любиме музеи: Архитектуры (Руина), «Полторы комнаты», коллекция Пино (Париж), Лувр (Абу-Даби), Vitra
▪️Планы: «Интересно заниматься работой над проектами на всех уровнях (дизайн 360): от банера и архитектуры до сувенирки. Самое интересное и приятное, когда твой комплексный подход, вклад и образ мысли начинают работать и жить самостоятельно. После можно идти дальше».
#музейныепрофи
«Петергоф» часто зовут русским Версалем, что не совсем правда. Французский парк — про любовь, наслаждение и праздник, а наш ещё и, по задумке Петра I, — про величие и мощь. И Людовик XIV в отличие от нашего императора систему фонтанов не изобрел, к тому же экологичной. Вся вода в них берется и протекает естественным путем. Но нужны инженерные мозги и силы, чтобы все это содержать. В музее-заповеднике за это хозяйство отвечает фонтанщик Александр Корсаков. Ему — слово:
▪️Образование: среднее специальное, сантехник после колледжа Водных ресурсов
▪️Как пришел в музей: «Я мог остаться обычным сантехником, но захотелось подняться на следующий уровень. Ведь это Петергоф (с предыханием говорит), сами понимаете»
▪️Цифры: «У нас более 150 фонтанов, которым более 300 лет. Надо 3 человека для их запуска. Всего в Петергофе 29 фонтанщиков + 6 сезонных»
▪️Специфика: «Обслуживаю центральную часть фонтанов, не восточную и не западную. Там не смогу работать без обучения, если переставят. К каждому фонтану нужен свой подход. Как и к посетителям, мы же делаем все у них на глазах. Надо держать «фасад» и стараться плавно запустить весь каскад, чтобы люди наблюдали и получали удовольствие. Еще отвечаем на их вопросы как гиды, даже про фонтаны-шутихи приходится рассказывать. Но секретов не выдаем, по какому принципу и когда они и кого обливают»
▪️Сложности — «Система недежная, но трубы надо часто чистить, так как в воде куча органики. Она все разъедает и засоряет. Поэтому чистим фонтаны 2 раза в день. К обеду вода в них — непрозрачная, так как песочек попадёт или рыбешка какая. Сложнее всего с фонтанами, у которых маленькие струйки. Чем меньше струя — тем больше приходится её равнять. Это естественный процесс, без насосов и других машин. Это в Дубае все по кнопке, а у нас все ручное, на опыт и глаз»
▪️Планы: «Умные системы у нас не поставить, можно, но за ними больше придется ухаживать. Здесь все филигранно задумано, так что мы справляемся человеческими силами. В планах на осень — консервация фонтанов на зиму. Как и с их пробуждением надо сработать в определенные по °C дни, чтоб не повредить систему»
▪️Любимый фонтан: «Треви в Риме, куда туристы кидают €1 млн монетками. Он напоминает мне наш «Нептун». В Петергофе больше всего люблю «Самсона», потому что с ним нет проблем. Он — самый мощный, 20 метров струя. Его чистить особо не приходится, сам устраняет любые засоры и легко открывается»
«Петергоф» часто зовут русским Версалем, что не совсем правда. Французский парк — про любовь, наслаждение и праздник, а наш ещё и, по задумке Петра I, — про величие и мощь. И Людовик XIV в отличие от нашего императора систему фонтанов не изобрел, к тому же экологичной. Вся вода в них берется и протекает естественным путем. Но нужны инженерные мозги и силы, чтобы все это содержать. В музее-заповеднике за это хозяйство отвечает фонтанщик Александр Корсаков. Ему — слово:
▪️Образование: среднее специальное, сантехник после колледжа Водных ресурсов
▪️Как пришел в музей: «Я мог остаться обычным сантехником, но захотелось подняться на следующий уровень. Ведь это Петергоф (с предыханием говорит), сами понимаете»
▪️Цифры: «У нас более 150 фонтанов, которым более 300 лет. Надо 3 человека для их запуска. Всего в Петергофе 29 фонтанщиков + 6 сезонных»
▪️Специфика: «Обслуживаю центральную часть фонтанов, не восточную и не западную. Там не смогу работать без обучения, если переставят. К каждому фонтану нужен свой подход. Как и к посетителям, мы же делаем все у них на глазах. Надо держать «фасад» и стараться плавно запустить весь каскад, чтобы люди наблюдали и получали удовольствие. Еще отвечаем на их вопросы как гиды, даже про фонтаны-шутихи приходится рассказывать. Но секретов не выдаем, по какому принципу и когда они и кого обливают»
▪️Сложности — «Система недежная, но трубы надо часто чистить, так как в воде куча органики. Она все разъедает и засоряет. Поэтому чистим фонтаны 2 раза в день. К обеду вода в них — непрозрачная, так как песочек попадёт или рыбешка какая. Сложнее всего с фонтанами, у которых маленькие струйки. Чем меньше струя — тем больше приходится её равнять. Это естественный процесс, без насосов и других машин. Это в Дубае все по кнопке, а у нас все ручное, на опыт и глаз»
▪️Планы: «Умные системы у нас не поставить, можно, но за ними больше придется ухаживать. Здесь все филигранно задумано, так что мы справляемся человеческими силами. В планах на осень — консервация фонтанов на зиму. Как и с их пробуждением надо сработать в определенные по °C дни, чтоб не повредить систему»
▪️Любимый фонтан: «Треви в Риме, куда туристы кидают €1 млн монетками. Он напоминает мне наш «Нептун». В Петергофе больше всего люблю «Самсона», потому что с ним нет проблем. Он — самый мощный, 20 метров струя. Его чистить особо не приходится, сам устраняет любые засоры и легко открывается»
#вдень
рождения «ку-ку» читаю ваши слова и понимаю, что ровно три года без единого выходного того стоили. Начала канал, потому что мне не хватало инфоисточника, где не боятся называть вещи своими именами. Где есть инсайды, выходящие из музейных кабинетов и министерств, которые должны стать публичными для понимания происходящего и его улучшения. Где на искусство смотрят с разных ракурсов: из мастерских художников, через архитектуру выставок, через мемы и форматы, которые я придумала: #музейныепрофи, #зачетныймерч, #поестьсовкусом… Хотя ваша любимая рубрика — #полноекуку.
За эти годы нам с вами удалось собрать деньги художникам и музейщикам; отстоять преданных призванию музейщиков; защитить музеи и памятники культуры. За наши общие дела я благодарна вам, уважаемые подписчики. Среди вас — и художники, и музейщики, и чиновники, которые реагируют, за что им спасибо.
Отдельно благодарю вас за доверие, ведь из него иногда рождаются эксклюзивы. «Ксения, помогите, нам идти больше не к кому». Чаще всего слышу это от музейщиков. Для них вот уже 1,5 года я делаю «ку-ку клуб». По отзывам выше вы видите, что клуб — это больше, чем сообщество по интересам, это место лекций и экскурсий, а еще и проект изучения в МГУ и НИУ ВШЭ.
За три года у канала сложилась определенная репутация во многом благодаря эксклюзивам: история с перемещением «Троицы», коллекции Морозовых и судебной битвы Дмитрия Рыболовлева с Sotheby’s. Пора двигаться дальше. Обещаю одно: «ку-ку» останется независимым и неподконтрольным. Из-за этого всё это время я не соглашалась даже на самые привлекательные карьерные предложения.
А высшей похвалой стали для меня слова одного из ключевых наших музейщиков, который признался: «Не думал, что это это скажу, но нас музейных директоров много, а вы — мадам ку-ку у нас одна. Продолжайте свое благое дело». Продолжу. Ни дня без «ку-ку»!
рождения «ку-ку» читаю ваши слова и понимаю, что ровно три года без единого выходного того стоили. Начала канал, потому что мне не хватало инфоисточника, где не боятся называть вещи своими именами. Где есть инсайды, выходящие из музейных кабинетов и министерств, которые должны стать публичными для понимания происходящего и его улучшения. Где на искусство смотрят с разных ракурсов: из мастерских художников, через архитектуру выставок, через мемы и форматы, которые я придумала: #музейныепрофи, #зачетныймерч, #поестьсовкусом… Хотя ваша любимая рубрика — #полноекуку.
За эти годы нам с вами удалось собрать деньги художникам и музейщикам; отстоять преданных призванию музейщиков; защитить музеи и памятники культуры. За наши общие дела я благодарна вам, уважаемые подписчики. Среди вас — и художники, и музейщики, и чиновники, которые реагируют, за что им спасибо.
Отдельно благодарю вас за доверие, ведь из него иногда рождаются эксклюзивы. «Ксения, помогите, нам идти больше не к кому». Чаще всего слышу это от музейщиков. Для них вот уже 1,5 года я делаю «ку-ку клуб». По отзывам выше вы видите, что клуб — это больше, чем сообщество по интересам, это место лекций и экскурсий, а еще и проект изучения в МГУ и НИУ ВШЭ.
За три года у канала сложилась определенная репутация во многом благодаря эксклюзивам: история с перемещением «Троицы», коллекции Морозовых и судебной битвы Дмитрия Рыболовлева с Sotheby’s. Пора двигаться дальше. Обещаю одно: «ку-ку» останется независимым и неподконтрольным. Из-за этого всё это время я не соглашалась даже на самые привлекательные карьерные предложения.
А высшей похвалой стали для меня слова одного из ключевых наших музейщиков, который признался: «Не думал, что это это скажу, но нас музейных директоров много, а вы — мадам ку-ку у нас одна. Продолжайте свое благое дело». Продолжу. Ни дня без «ку-ку»!