Политолог Вадим Попов: c должности мэра сложно подняться выше, а участие в СВО – хороший трамплин
Участие в спецоперации может помочь региональным чиновникам и градоначальникам быстрее строить карьеру на госслужбе, и это вполне соответствует поручению президента Владимира Путина о формировании «новой элиты», поделился мнением в интервью «Клубу Регионов» политолог Вадим Попов. Однако никакого тренда, связанного с уходом мэров на СВО, по словам эксперта, пока не намечается и, скорее всего, уже не появится.
– Недавний пример с ушедшим на СВО мэром Оренбурга – не первый, и, можно быть уверенными, не последний. Можно ли говорить, что уходящие на фронт мэры – это уже тренд?
– Я бы здесь говорил скорее о тренде среди чиновников в целом, а не мэров.
Салмин, действительно, не первый мэр, кто принял решение уйти на СВО. До него на такой же шаг ранее решились читинский градоначальник Александр Сапожников и его коллега из Воркуты Ярослав Шапошников. Но в рамках страны три мэра – это не тренд. А вот если к ним прибавить заместителей губернаторов и рядовых чиновников по всей России, то получится внушительное количество управленцев, кто решил добровольно принять участие в спецоперации. Тогда действительно, речь идет о тренде.
– Если оставить за скобками попытки избежать уголовного наказания, как в случае с бывшим главой Петрозаводска, чем мэров привлекает участие в спецоперации? Это обязательное условие для развития карьеры или исключительно гражданская позиция?
– В каждом случае нужно смотреть индивидуально. К примеру, про мэра Воркуты злопыхатели говорили, что он идет на СВО, чтобы избежать уголовного преследования, связанного с аварией на очистных сооружениях. Есть также мнение, что участие в СВО может помочь тому или иному мэру стать губернатором. Но лично я считаю этот вариант маловероятным. Пока таких прецедентов не было. Да, я помню, что нынешний глава Тамбовской области Евгений Первышов был мэром Краснодара, но потом-то он был депутатом Госдумы и стал губернатором именно после Думы.
Скорее всего, тот же мэр Оренбурга не прочь получить какую-нибудь федеральную должность. А СВО в этом случае – хороший трамплин, потому что с должности мэра Оренбурга сложно подняться куда-то выше. При этом никто не отменяет того факта, что Салмин может одновременно руководствоваться двумя мотивами: желанием защитить Родину и получить карьерные перспективы.
– В какой степени участие мэров в СВО отвечает поручению президента о формировании «новой элиты»?
– Не случайно с началом СВО появилось выражение «все карьеры строятся через Донбасс». Участие мэров и других чиновников в СВО, работа на новых территориях полностью укладывается в эту парадигму формирования новой управленческой элиты. Подтверждений тому много. Здесь и назначение Первышова, и карьерный взлет бывшего главы правительства ДНР Виталия Хоценко, ныне – губернатора Омской области. Именно поэтому участие Салмина в СВО также следует рассматривать в логике формирования «новой элиты» с подачи президента.
– Можно дать прогноз, скольких мэров таким образом могут готовить к губернаторству?
– В свете начавшихся российско-американских переговоров об окончании спецоперации, я бы не стал прогнозировать высокий процент мэров, которые бы стали губернаторами через трек СВО. Во-первых, сама СВО может скоро закончиться. Во-вторых, речь все-таки идет об отдельных случаях добровольного перехода мэров на работу военными.
#интервьюКлубаРегионов
Участие в спецоперации может помочь региональным чиновникам и градоначальникам быстрее строить карьеру на госслужбе, и это вполне соответствует поручению президента Владимира Путина о формировании «новой элиты», поделился мнением в интервью «Клубу Регионов» политолог Вадим Попов. Однако никакого тренда, связанного с уходом мэров на СВО, по словам эксперта, пока не намечается и, скорее всего, уже не появится.
– Недавний пример с ушедшим на СВО мэром Оренбурга – не первый, и, можно быть уверенными, не последний. Можно ли говорить, что уходящие на фронт мэры – это уже тренд?
– Я бы здесь говорил скорее о тренде среди чиновников в целом, а не мэров.
Салмин, действительно, не первый мэр, кто принял решение уйти на СВО. До него на такой же шаг ранее решились читинский градоначальник Александр Сапожников и его коллега из Воркуты Ярослав Шапошников. Но в рамках страны три мэра – это не тренд. А вот если к ним прибавить заместителей губернаторов и рядовых чиновников по всей России, то получится внушительное количество управленцев, кто решил добровольно принять участие в спецоперации. Тогда действительно, речь идет о тренде.
– Если оставить за скобками попытки избежать уголовного наказания, как в случае с бывшим главой Петрозаводска, чем мэров привлекает участие в спецоперации? Это обязательное условие для развития карьеры или исключительно гражданская позиция?
– В каждом случае нужно смотреть индивидуально. К примеру, про мэра Воркуты злопыхатели говорили, что он идет на СВО, чтобы избежать уголовного преследования, связанного с аварией на очистных сооружениях. Есть также мнение, что участие в СВО может помочь тому или иному мэру стать губернатором. Но лично я считаю этот вариант маловероятным. Пока таких прецедентов не было. Да, я помню, что нынешний глава Тамбовской области Евгений Первышов был мэром Краснодара, но потом-то он был депутатом Госдумы и стал губернатором именно после Думы.
Скорее всего, тот же мэр Оренбурга не прочь получить какую-нибудь федеральную должность. А СВО в этом случае – хороший трамплин, потому что с должности мэра Оренбурга сложно подняться куда-то выше. При этом никто не отменяет того факта, что Салмин может одновременно руководствоваться двумя мотивами: желанием защитить Родину и получить карьерные перспективы.
– В какой степени участие мэров в СВО отвечает поручению президента о формировании «новой элиты»?
– Не случайно с началом СВО появилось выражение «все карьеры строятся через Донбасс». Участие мэров и других чиновников в СВО, работа на новых территориях полностью укладывается в эту парадигму формирования новой управленческой элиты. Подтверждений тому много. Здесь и назначение Первышова, и карьерный взлет бывшего главы правительства ДНР Виталия Хоценко, ныне – губернатора Омской области. Именно поэтому участие Салмина в СВО также следует рассматривать в логике формирования «новой элиты» с подачи президента.
– Можно дать прогноз, скольких мэров таким образом могут готовить к губернаторству?
– В свете начавшихся российско-американских переговоров об окончании спецоперации, я бы не стал прогнозировать высокий процент мэров, которые бы стали губернаторами через трек СВО. Во-первых, сама СВО может скоро закончиться. Во-вторых, речь все-таки идет об отдельных случаях добровольного перехода мэров на работу военными.
#интервьюКлубаРегионов
February 19
Константин Костин: не стоит говорить о том, что уход мэров на СВО – это тенденция
Президент ФоРГО, глава экспертного совета ЕР Константин Костин в интервью «Клубу Регионов» поделился мнением о том, можно ли считать массовым явлением уход мэров и других чиновников на СВО и как это помогает развитию их карьеры.
– Уходящих на СВО мэров становится всё больше. Кто-то явно спасается от уголовного преследования. Для других это шанс с карьерной лестницы пересесть на карьерный лифт?
– Каждый гражданин России, отвечающий определенным требованиям по возрасту, здоровью и другим критериям, может принять для себя решение о заключении контракта с Минобороны и отравиться в подразделения, участвующие в спецоперации. Повторю: решение принимает каждый человек для себя сам. В полной мере все это относится и к госслужащим. Мотивы таких решений могут быть самые разные. Кто-то идет на фронт, исходя из своих представлений о патриотизме, кто-то – чтобы поддержать друзей и родственников, для кого-то важна материальная составляющая, кто-то таким образом строит карьеру, кто-то – ради того, чтобы избежать уголовного преследования. Причем, отмечу, что, когда речь идет об экономических составах, то уход на СВО – это наименее дискуссионный и наиболее консенсусный в обществе пример поведения чиновника, если сравнивать с другими типами правонарушений.
Каждый из мотивов оправдан и имеет основание. Поэтому я не стал бы усреднять и ровнять всех под одну гребенку – каждая ситуация уникальна и индивидуальна. Тем более, не стоит говорить о том, что уход мэров на СВО – это тенденции.
– Как развитие карьеры действующих чиновников через СВО соответствует поручению Владимира Путина о формировании «новой элиты»? Разве речь не о том, чтобы в политику и на госслужбу приходили новые люди?
– Здесь речь идет не просто об участниках спецоперации, а о тех, кто проявил себя, получил за свои действия на поле боя государственные награды, имеет мотивацию и устремления идти в политику или систему госуправления, развиваться по этому треку, получать необходимые навыки и знания, доказывать право на лидерство в ходе различных конкурсных процедур.
Когда мы говорим о «новой элите», речь идет о большой группе политиков и госуправленцев, которые, с одной стороны, продемонстрировали высокие морально-нравственные качества в ходе СВО, с другой, являются компетентными профессионалами-лидерами. Государство дает возможность широкому кругу участников СВО получить необходимые навыки, знания и стартовые возможности.
– То есть, участие в СВО – совсем не обязательный элемент для развития карьеры чиновника или публичного политика?
– В системе политического представительства оценку выставляют граждане в ходе выборов. В госуправлении есть свои ключевые показатели эффективности. Задача «Времени героев» и других подобных проектов – подготовить участников, которые продемонстрировали высокие моральные и ценностные качества в ходе СВО к тому, чтобы они могли подтверждать свое профессиональное лидерство на избранном поприще.
#интервьюКлубаРегионов
Президент ФоРГО, глава экспертного совета ЕР Константин Костин в интервью «Клубу Регионов» поделился мнением о том, можно ли считать массовым явлением уход мэров и других чиновников на СВО и как это помогает развитию их карьеры.
– Уходящих на СВО мэров становится всё больше. Кто-то явно спасается от уголовного преследования. Для других это шанс с карьерной лестницы пересесть на карьерный лифт?
– Каждый гражданин России, отвечающий определенным требованиям по возрасту, здоровью и другим критериям, может принять для себя решение о заключении контракта с Минобороны и отравиться в подразделения, участвующие в спецоперации. Повторю: решение принимает каждый человек для себя сам. В полной мере все это относится и к госслужащим. Мотивы таких решений могут быть самые разные. Кто-то идет на фронт, исходя из своих представлений о патриотизме, кто-то – чтобы поддержать друзей и родственников, для кого-то важна материальная составляющая, кто-то таким образом строит карьеру, кто-то – ради того, чтобы избежать уголовного преследования. Причем, отмечу, что, когда речь идет об экономических составах, то уход на СВО – это наименее дискуссионный и наиболее консенсусный в обществе пример поведения чиновника, если сравнивать с другими типами правонарушений.
Каждый из мотивов оправдан и имеет основание. Поэтому я не стал бы усреднять и ровнять всех под одну гребенку – каждая ситуация уникальна и индивидуальна. Тем более, не стоит говорить о том, что уход мэров на СВО – это тенденции.
– Как развитие карьеры действующих чиновников через СВО соответствует поручению Владимира Путина о формировании «новой элиты»? Разве речь не о том, чтобы в политику и на госслужбу приходили новые люди?
– Здесь речь идет не просто об участниках спецоперации, а о тех, кто проявил себя, получил за свои действия на поле боя государственные награды, имеет мотивацию и устремления идти в политику или систему госуправления, развиваться по этому треку, получать необходимые навыки и знания, доказывать право на лидерство в ходе различных конкурсных процедур.
Когда мы говорим о «новой элите», речь идет о большой группе политиков и госуправленцев, которые, с одной стороны, продемонстрировали высокие морально-нравственные качества в ходе СВО, с другой, являются компетентными профессионалами-лидерами. Государство дает возможность широкому кругу участников СВО получить необходимые навыки, знания и стартовые возможности.
– То есть, участие в СВО – совсем не обязательный элемент для развития карьеры чиновника или публичного политика?
– В системе политического представительства оценку выставляют граждане в ходе выборов. В госуправлении есть свои ключевые показатели эффективности. Задача «Времени героев» и других подобных проектов – подготовить участников, которые продемонстрировали высокие моральные и ценностные качества в ходе СВО к тому, чтобы они могли подтверждать свое профессиональное лидерство на избранном поприще.
#интервьюКлубаРегионов
February 19
Еловский: российская система сегодня готова к женщинам-мэрам
Сегодня в обществе назрел запрос на «заботливую» власть, и секретарь генсовета ЕР Владимир Якушев успешно ловит этот тренд, считает гендиректор коммуникационного агентства Actor Дмитрий Еловский. Накануне на стратегической сессии «Женской политшколы» в Тюмени Якушев заявил, что в стране нужно больше женщин-мэров, потому что они смотрят за муниципалитетами «как мама за своими детьми смотрят, чтобы было тепло, уютно, комфортно и все были накормлены».
– Можно ли воспринимать высказывание Якушева как обозначение нового вектора кадровой политики ЕР?
– Безусловно, прямо завтра эти слова не превратятся в конкретные задачи, но они задают вектор для движения и дальнейших решений в партийной кадровой политике на местном уровне. Благодаря эволюции последних 20 лет, российская система стала более управляемой и процедурной. Это позволяет женщинам сегодня занимать серьезные должности во власти, поскольку они по природе хорошо работают в рамках существующей жесткой административной системы, более к этому приспособлены. Якушев говорит о том, что система достаточно стабилизировалась и можно спокойно привлекать женщин, высвобождая мужчин для более рискованных направлений.
– В таком случае, для женщин должность мэра – это потолок?
– Вообще нет. Женщины прекрасно себя чувствуют в ранге вплоть до федерального министра. Вопрос лишь в том, какой пул задач есть у должности. Женщины хорошо работают с отлаженной системой – они ее не испортят, в отличие от мужчин. Министр культуры Ольга Любимова вполне удерживает систему, она была переназначена в мае 2024 года, что говорит о высоком уровне доверия к ней. Зампредседателя правительства Татьяна Голикова также блестяще справляется со своими обязанностями. Совфед, кстати, тоже возглавляет женщина – Валентина Матвиенко.
– Назначение женщин-мэров может быть ответом на запрос общества на «заботливую» власть?
– Такой запрос назрел. Людям необходимо больше заботы, поддержки, открытости, от власти в том числе. Сейчас в обществе большое количество не только ветеранов военных действий, но и матерей, жен, вдов участников СВО, бойцов-инвалидов. Система обязана быть более человечной, проявлять заботу и участие не только в виде новых льгот, помощи в реабилитации и обеспечении необходимым, но и быть открытой для обычных человеческих повседневных отношений. Это вызов новых реалий. Якушев четко ловит этот тренд и задает вектор, подразумевая, что чем большее количество мэров будут отвечать этим требованиям, тем быстрее мы сможем адаптироваться.
– Насколько велико желание женщин идти в политику, становиться мэром?
– У женщин определенно такой запрос есть, они хотят и готовы участвовать в принятии серьезных решений. Женщины не боятся ответственности, имеют повышенное чувство долга и готовы заниматься политикой. Как правило, в исполнительной власти им комфортнее, когда есть мужское плечо, но достаточно большая категория женщин готова брать на себя ответственность и принимать решения самостоятельно. Также женщины понимают, что мужчин стало меньше и у них есть иные важные задачи.
– Следует ли из этого, что женщина во власти – результат сплочения общества?
– Сплоченность является следствием хорошей организации, это всегда последствия объединения в какую-то группу, где есть общая идеология, поддержка. Например, «Женское движение ЕР», на встрече которого Якушев и обозначил курс на женщин-мэров, – это организация женщин, где они целенаправленно обучаются политическим и административным процессам, где выстроены отношения, есть поддержка и взаимопомощь. Если другие партии организуют подобное, также как ЕР будут работать над повышением квалификации, компетенций своих женщин, то у них тоже будет сплоченная женская группа, готовая идти во власть. Пока я вижу серьезную работу только у ЕР. Многое зависит от организации и от ее лидеров. Координатор партийного проекта «Женское движение «Единой России» Наталия Полуянова и заместитель секретаря генсовета партии, сенатор РФ Дарья Лантратова смогли такую организацию создать.
#интервьюКлубаРегионов
Сегодня в обществе назрел запрос на «заботливую» власть, и секретарь генсовета ЕР Владимир Якушев успешно ловит этот тренд, считает гендиректор коммуникационного агентства Actor Дмитрий Еловский. Накануне на стратегической сессии «Женской политшколы» в Тюмени Якушев заявил, что в стране нужно больше женщин-мэров, потому что они смотрят за муниципалитетами «как мама за своими детьми смотрят, чтобы было тепло, уютно, комфортно и все были накормлены».
– Можно ли воспринимать высказывание Якушева как обозначение нового вектора кадровой политики ЕР?
– Безусловно, прямо завтра эти слова не превратятся в конкретные задачи, но они задают вектор для движения и дальнейших решений в партийной кадровой политике на местном уровне. Благодаря эволюции последних 20 лет, российская система стала более управляемой и процедурной. Это позволяет женщинам сегодня занимать серьезные должности во власти, поскольку они по природе хорошо работают в рамках существующей жесткой административной системы, более к этому приспособлены. Якушев говорит о том, что система достаточно стабилизировалась и можно спокойно привлекать женщин, высвобождая мужчин для более рискованных направлений.
– В таком случае, для женщин должность мэра – это потолок?
– Вообще нет. Женщины прекрасно себя чувствуют в ранге вплоть до федерального министра. Вопрос лишь в том, какой пул задач есть у должности. Женщины хорошо работают с отлаженной системой – они ее не испортят, в отличие от мужчин. Министр культуры Ольга Любимова вполне удерживает систему, она была переназначена в мае 2024 года, что говорит о высоком уровне доверия к ней. Зампредседателя правительства Татьяна Голикова также блестяще справляется со своими обязанностями. Совфед, кстати, тоже возглавляет женщина – Валентина Матвиенко.
– Назначение женщин-мэров может быть ответом на запрос общества на «заботливую» власть?
– Такой запрос назрел. Людям необходимо больше заботы, поддержки, открытости, от власти в том числе. Сейчас в обществе большое количество не только ветеранов военных действий, но и матерей, жен, вдов участников СВО, бойцов-инвалидов. Система обязана быть более человечной, проявлять заботу и участие не только в виде новых льгот, помощи в реабилитации и обеспечении необходимым, но и быть открытой для обычных человеческих повседневных отношений. Это вызов новых реалий. Якушев четко ловит этот тренд и задает вектор, подразумевая, что чем большее количество мэров будут отвечать этим требованиям, тем быстрее мы сможем адаптироваться.
– Насколько велико желание женщин идти в политику, становиться мэром?
– У женщин определенно такой запрос есть, они хотят и готовы участвовать в принятии серьезных решений. Женщины не боятся ответственности, имеют повышенное чувство долга и готовы заниматься политикой. Как правило, в исполнительной власти им комфортнее, когда есть мужское плечо, но достаточно большая категория женщин готова брать на себя ответственность и принимать решения самостоятельно. Также женщины понимают, что мужчин стало меньше и у них есть иные важные задачи.
– Следует ли из этого, что женщина во власти – результат сплочения общества?
– Сплоченность является следствием хорошей организации, это всегда последствия объединения в какую-то группу, где есть общая идеология, поддержка. Например, «Женское движение ЕР», на встрече которого Якушев и обозначил курс на женщин-мэров, – это организация женщин, где они целенаправленно обучаются политическим и административным процессам, где выстроены отношения, есть поддержка и взаимопомощь. Если другие партии организуют подобное, также как ЕР будут работать над повышением квалификации, компетенций своих женщин, то у них тоже будет сплоченная женская группа, готовая идти во власть. Пока я вижу серьезную работу только у ЕР. Многое зависит от организации и от ее лидеров. Координатор партийного проекта «Женское движение «Единой России» Наталия Полуянова и заместитель секретаря генсовета партии, сенатор РФ Дарья Лантратова смогли такую организацию создать.
#интервьюКлубаРегионов
February 19
Политолог Шалимов: увольнение сити-менеджера Кызыла – это зачистка клана Кара-оола
Как сообщают тувинские СМИ, суд удовлетворил иск спикера парламента Кызыла Ирины Казанцевой о лишении полномочий сити-менеджера Карима Сагаан-оола. Депутат обратилась в суд в конце 2024 года, в своем иске она заявила, что Сагаан-оол, который занимает пост с 2018 года, не справляется с обязанностями. Комментируя ситуацию в столице Тувы, политолог Андрей Шалимов в интервью «Клубу Регионов» высказал мнение, что в увольнении сити-менеджера заинтересована не только Казанцева и городские депутаты. Это вполне укладывается в логику действий главы республики Владислава Ховалыга, который продолжает зачищать команду от людей своего предшественника.
– Чаще всего в смене сити-менеджера бывают заинтересованы губернаторы. Какие отношения сложились сейчас между Сагаан-оолом и Ховалыгом? Можно ли говорить о противостоянии?
– Противостояние действительно есть, но только между действующим и бывшим главами республики – Владиславом Ховалыгом и Шолбаном Кара-оолом. Ховалыгу удалось за четыре года сформировать свою команду, он произвел на местах такие реформы, что люди Кара-оола ушли, оставив большой коррупционный след. Ховалыг выстраивает работу через компетентность, подбирая людей по способностям, пытаясь уйти от клановости во власти, что было актуально при Кара-ооле. По-другому в регионе преодолеть сложности невозможно. Это довольно проблемный регион с низкой базой, он 14 лет прожирал федеральные субсидии в огромном количестве. В ноябре 2022 года уже при губернаторе Ховалыге городской думой был вновь переизбрал мэром Кызыла Сагаан-оол, который является человеком Кара-оола.
– Связана ли желаемая отставка мэра Кызыла с предстоящими выборами главы республики в 2026 году?
– Теоретически такое можно предположить, но у Ховалыга сегодня довольно устойчивые позиции в регионе и на федеральном уровне. У губернатора большие планы на Кызыл, поскольку население города составляет большую часть населения республики. Сейчас Ховалыг активно занимается развитием города, у людей появилась надежда на лучшую жизнь в республике, происходит приток населения. Глава выбивает безумные деньги в федцентре по нацпроектам для развития Тывы.
– В СМИ одним из покровителей Сагаан-Оола называют еще и Сергея Шойгу. Они с Кара-оолом всё еще работают в команде?
– Для многих осталось незамеченным охлаждение отношений между Кара-оолом и Шойгу еще в 2019-2020 годах. За давностью лет это не так важно, потому что Кара-оол состоялся как федеральный политик, наработал собственные связи. Напрямую эти фигуры связывать нельзя. Кара-оол – самостоятельный игрок, мечтающий о возвращении в регион. Что касается Сагаан-Оола, то его убирают не потому, что сити-менеджер является человеком Шойгу, а потому, что это человек Кара-Оола.
– Почему же обсуждая ситуацию с отставкой Саган-Оола эксперты так настойчиво называют фамилию Сергея Шойгу?
– Тыва сегодня находится в переходе от одной башни Кремля к другой – в регион заходит «Ростех» под руководством Сергея Чемезова [«Ростех» реализует в республике два крупных добывающих проекта по разработке медно-порфирового месторождения и залежей лития, помимо этого, к 2030 году корпорация планирует запустить в Туве гидрометаллургический завод по производству карбоната лития. – Прим КР]. На этом фоне возможно столкновение двух сил и интересов. Причем, очевидно это исключительно на федеральном уровне, поскольку для тувинцев Шойгу продолжает оставаться уважаемым человеком, человеком республики. Отдельно отмечу, что вопрос назначения сенатора, которого у Тувы до сих пор нет, также напрямую зависит от Шойгу.
#интервьюКлубаРегионов
Как сообщают тувинские СМИ, суд удовлетворил иск спикера парламента Кызыла Ирины Казанцевой о лишении полномочий сити-менеджера Карима Сагаан-оола. Депутат обратилась в суд в конце 2024 года, в своем иске она заявила, что Сагаан-оол, который занимает пост с 2018 года, не справляется с обязанностями. Комментируя ситуацию в столице Тувы, политолог Андрей Шалимов в интервью «Клубу Регионов» высказал мнение, что в увольнении сити-менеджера заинтересована не только Казанцева и городские депутаты. Это вполне укладывается в логику действий главы республики Владислава Ховалыга, который продолжает зачищать команду от людей своего предшественника.
– Чаще всего в смене сити-менеджера бывают заинтересованы губернаторы. Какие отношения сложились сейчас между Сагаан-оолом и Ховалыгом? Можно ли говорить о противостоянии?
– Противостояние действительно есть, но только между действующим и бывшим главами республики – Владиславом Ховалыгом и Шолбаном Кара-оолом. Ховалыгу удалось за четыре года сформировать свою команду, он произвел на местах такие реформы, что люди Кара-оола ушли, оставив большой коррупционный след. Ховалыг выстраивает работу через компетентность, подбирая людей по способностям, пытаясь уйти от клановости во власти, что было актуально при Кара-ооле. По-другому в регионе преодолеть сложности невозможно. Это довольно проблемный регион с низкой базой, он 14 лет прожирал федеральные субсидии в огромном количестве. В ноябре 2022 года уже при губернаторе Ховалыге городской думой был вновь переизбрал мэром Кызыла Сагаан-оол, который является человеком Кара-оола.
– Связана ли желаемая отставка мэра Кызыла с предстоящими выборами главы республики в 2026 году?
– Теоретически такое можно предположить, но у Ховалыга сегодня довольно устойчивые позиции в регионе и на федеральном уровне. У губернатора большие планы на Кызыл, поскольку население города составляет большую часть населения республики. Сейчас Ховалыг активно занимается развитием города, у людей появилась надежда на лучшую жизнь в республике, происходит приток населения. Глава выбивает безумные деньги в федцентре по нацпроектам для развития Тывы.
– В СМИ одним из покровителей Сагаан-Оола называют еще и Сергея Шойгу. Они с Кара-оолом всё еще работают в команде?
– Для многих осталось незамеченным охлаждение отношений между Кара-оолом и Шойгу еще в 2019-2020 годах. За давностью лет это не так важно, потому что Кара-оол состоялся как федеральный политик, наработал собственные связи. Напрямую эти фигуры связывать нельзя. Кара-оол – самостоятельный игрок, мечтающий о возвращении в регион. Что касается Сагаан-Оола, то его убирают не потому, что сити-менеджер является человеком Шойгу, а потому, что это человек Кара-Оола.
– Почему же обсуждая ситуацию с отставкой Саган-Оола эксперты так настойчиво называют фамилию Сергея Шойгу?
– Тыва сегодня находится в переходе от одной башни Кремля к другой – в регион заходит «Ростех» под руководством Сергея Чемезова [«Ростех» реализует в республике два крупных добывающих проекта по разработке медно-порфирового месторождения и залежей лития, помимо этого, к 2030 году корпорация планирует запустить в Туве гидрометаллургический завод по производству карбоната лития. – Прим КР]. На этом фоне возможно столкновение двух сил и интересов. Причем, очевидно это исключительно на федеральном уровне, поскольку для тувинцев Шойгу продолжает оставаться уважаемым человеком, человеком республики. Отдельно отмечу, что вопрос назначения сенатора, которого у Тувы до сих пор нет, также напрямую зависит от Шойгу.
#интервьюКлубаРегионов
February 20
Политолог Евгения Стулова: ЕР реализует мысль президента о том, что женщин-управленцев должно быть больше
Секретарь генсовета ЕР Владимир Якушев на стратегической сессии «Женской политшколы» в Тюмени заявил, что женщин-мэров в стране должно стать больше. Исполнительный директор коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг» Евгения Стулова в интервью «Клубу Регионов» поделилась мнением о том, какую роль женщины сегодня играют в российской политике и их преимуществах перед чиновниками-мужчинами.
– Стоит ли воспринимать слова Якушева как возможный анонс кадровой линии ЕР?
– Планы партии на кадровую политику сложно комментировать. Считаю важным отметить контекст, в котором было сделано заявление Якушева. Он обозначил потребность в женщинах-управленцах на встрече «Женской политшколы» в Тюмени при полном зале женщин–представителей МСУ из так называемой «тюменской матрешки», кто работает непосредственно «на земле». Участницы приехали сюда как раз для того, чтобы положить начало новому витку «Женского движения «Единой России», касающемуся обучения муниципальных политиков и управленцев.
– Являются ли образовательные проекты ЕР, нацеленные на женщин, реальным подспорьем в их карьере?
– Я думаю, что такие проекты, безусловно, способствуют развитию карьеры, потому что ты становишься храбрее, увереннее, лучше понимаешь, как общаться с избирателями, с чем выходить к людям в социальных сетях, как ориентироваться в информационном пространстве, как действовать в условиях кризиса. Чем больше ты знаешь, тем меньше волнения и страха. Мне кажется, эта простая истина касается не только сферы политики.
– Можно ожидать, что за словами Якушева последуют и реальные решения о продвижении женщин в мэры?
– Сложно сказать, но очевидно, что ЕР на сегодня – единственная партия, столько внимания уделяющая обучению, продвижению женщин в региональной политике. «Женское движение ЕР» существует уже три года и насчитывает более 180 тысяч участниц. Уверена, что этот факт определяет вектор развития кадровой политики относительно женщин и усиления их роли. Партия в этом плане реализует мысль президента о том, что женщин на руководящих постах в стране должно быть больше.
– Какими преимуществами обладает женщина-мэр?
– У нас довольно много женщин в системе местного самоуправления, на земле, поскольку их преимущества – эмпатия, возможность налаживать диалог с разными социальными группами, быть медиатором – отвечают запросам времени. Сейчас такое время, когда все эти качества не просто востребованы, но без них работа на земле невозможна.
– Может ли женщина на госслужбе рассчитывать на должность выше, чем глава города?
– Думаю, что пост мэра – однозначно не потолок. На примерах Сарданы Авксентьевой и Оксаны Фадиной мы видим, как женщины, ранее занимавшие посты мэров, строят карьеру и становятся депутатами Госдумы.
#интервьюКлубаРегионов
Секретарь генсовета ЕР Владимир Якушев на стратегической сессии «Женской политшколы» в Тюмени заявил, что женщин-мэров в стране должно стать больше. Исполнительный директор коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг» Евгения Стулова в интервью «Клубу Регионов» поделилась мнением о том, какую роль женщины сегодня играют в российской политике и их преимуществах перед чиновниками-мужчинами.
– Стоит ли воспринимать слова Якушева как возможный анонс кадровой линии ЕР?
– Планы партии на кадровую политику сложно комментировать. Считаю важным отметить контекст, в котором было сделано заявление Якушева. Он обозначил потребность в женщинах-управленцах на встрече «Женской политшколы» в Тюмени при полном зале женщин–представителей МСУ из так называемой «тюменской матрешки», кто работает непосредственно «на земле». Участницы приехали сюда как раз для того, чтобы положить начало новому витку «Женского движения «Единой России», касающемуся обучения муниципальных политиков и управленцев.
– Являются ли образовательные проекты ЕР, нацеленные на женщин, реальным подспорьем в их карьере?
– Я думаю, что такие проекты, безусловно, способствуют развитию карьеры, потому что ты становишься храбрее, увереннее, лучше понимаешь, как общаться с избирателями, с чем выходить к людям в социальных сетях, как ориентироваться в информационном пространстве, как действовать в условиях кризиса. Чем больше ты знаешь, тем меньше волнения и страха. Мне кажется, эта простая истина касается не только сферы политики.
– Можно ожидать, что за словами Якушева последуют и реальные решения о продвижении женщин в мэры?
– Сложно сказать, но очевидно, что ЕР на сегодня – единственная партия, столько внимания уделяющая обучению, продвижению женщин в региональной политике. «Женское движение ЕР» существует уже три года и насчитывает более 180 тысяч участниц. Уверена, что этот факт определяет вектор развития кадровой политики относительно женщин и усиления их роли. Партия в этом плане реализует мысль президента о том, что женщин на руководящих постах в стране должно быть больше.
– Какими преимуществами обладает женщина-мэр?
– У нас довольно много женщин в системе местного самоуправления, на земле, поскольку их преимущества – эмпатия, возможность налаживать диалог с разными социальными группами, быть медиатором – отвечают запросам времени. Сейчас такое время, когда все эти качества не просто востребованы, но без них работа на земле невозможна.
– Может ли женщина на госслужбе рассчитывать на должность выше, чем глава города?
– Думаю, что пост мэра – однозначно не потолок. На примерах Сарданы Авксентьевой и Оксаны Фадиной мы видим, как женщины, ранее занимавшие посты мэров, строят карьеру и становятся депутатами Госдумы.
#интервьюКлубаРегионов
February 20
ТЕМА ДНЯ. Политолог Алексей Мухин о том, как три года СВО повлияли на внутреннюю политику: роль оппозиции сейчас исполняет Владимир Путин
24 февраля 2025 года исполнится три года с начала специальной военной операции. По просьбе «Клуба Регионов» политологи Дмитрий Журавлёв, Сергей Марков, Алексей Мартынов, Алексей Мухин, политконсультант Сергей Маркелов и социолог Виктор Потуремский подвели внутриполитические итоги минувшего трехлетия.
✴️ ✴️ ✴️
По мнению политолога Алексея Мухина, за время СВО россияне стали более политически развитыми, но пока добровольно соглашаются с ограничениями на обсуждение происходящих в стране событий. В этих условиях главным «оппозиционером» пришлось стать президенту Путину.
– Какие изменения и новые тренды, связанные с СВО, вы зафиксировали?
– Мы окончательно разочаровались в Западе. Раньше мы испытывали по отношению к нему некоторый пиетет, а сейчас, я так понимаю, значительное количество россиян презирает политику западных стран. Подчеркну: не западные страны, а политику западных стран, это надо четко понимать. При этом мы стали разделять общество западных стран и руководство западных стран. Это значит, что мы возвращаемся к формату Homo politicus, то есть, становимся политически развитыми. Мы стали различать соотечественников по принципу отношения к СВО. Выяснилось, что люди, которые ругали СВО, часто делали это за деньги – спасибо Дональду Трампу, он многое прояснил, упразднив USAID.
– Вы говорите о политизации общества, но где разница мнений, вообще, хоть какая-то дискуссия именно о том, что происходит в стране?
– Да, от политических оценок предпочитают пока воздерживаться. Это объяснимо, потому что существует ужесточенное законодательство, когда за критику СВО можно получить реальный срок. Общество сознательно приняло эти ограничения и с пониманием относится к ним, наблюдая за деятельностью тех самых релокантов. Но важно, чтобы с окончанием спецоперации наступила оттепель, потому что жить в постоянном напряжении очень сложно, это приводит к массовому психозу, который может проявиться на выборах.
Еще из особенностей я бы отметил то, что у нас более четкими стали политические ориентиры. Значительная часть общества отдает безусловный приоритет дисциплине и лидерским позициям политических акторов. То есть, на первый план опять вышли харизматичные лидеры общественных мнений. Это хорошо, это говорит о том, что в будущем они вполне могут реализовать свои политические амбиции, либо сохранить свои политические позиции. При этом, обратите внимание, что антикоррупционная составляющая очень хорошо чистит ряды, что я считаю важным клапаном для выхода общественного напряжения.
– Харизматики в тренде, но парламентские партии всё равно пока практически неразличимы…
– Что касается партийной жизни, то она, безусловно, обеднела в связи с вышеуказанными причинами, но появились новые другие возможности реализовать политические амбиции. Это волонтерство, оно развивается очень сильно. Это новое направление в самосознании граждан, но оно очень перспективное.
– Запрос на оппозицию сегодня остался?
– Вы будете смеяться, но роль оппозиции сейчас исполняет Владимир Владимирович Путин. Да, это парадоксально, но это факт: он чехвостит чиновников, он реально их прессует по самым разным направлениям. Фактически он сейчас исполняет обязанности оппозиции. Как долго он будет это делать, я не знаю. Но я надеюсь, что через некоторое время в России появится все-таки конструктивная оппозиция. И президент об этом, кстати, очень часто говорит, что ожидает появления конструктивной оппозиции.
✴️ ✴️ ✴️
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
24 февраля 2025 года исполнится три года с начала специальной военной операции. По просьбе «Клуба Регионов» политологи Дмитрий Журавлёв, Сергей Марков, Алексей Мартынов, Алексей Мухин, политконсультант Сергей Маркелов и социолог Виктор Потуремский подвели внутриполитические итоги минувшего трехлетия.
По мнению политолога Алексея Мухина, за время СВО россияне стали более политически развитыми, но пока добровольно соглашаются с ограничениями на обсуждение происходящих в стране событий. В этих условиях главным «оппозиционером» пришлось стать президенту Путину.
– Какие изменения и новые тренды, связанные с СВО, вы зафиксировали?
– Мы окончательно разочаровались в Западе. Раньше мы испытывали по отношению к нему некоторый пиетет, а сейчас, я так понимаю, значительное количество россиян презирает политику западных стран. Подчеркну: не западные страны, а политику западных стран, это надо четко понимать. При этом мы стали разделять общество западных стран и руководство западных стран. Это значит, что мы возвращаемся к формату Homo politicus, то есть, становимся политически развитыми. Мы стали различать соотечественников по принципу отношения к СВО. Выяснилось, что люди, которые ругали СВО, часто делали это за деньги – спасибо Дональду Трампу, он многое прояснил, упразднив USAID.
– Вы говорите о политизации общества, но где разница мнений, вообще, хоть какая-то дискуссия именно о том, что происходит в стране?
– Да, от политических оценок предпочитают пока воздерживаться. Это объяснимо, потому что существует ужесточенное законодательство, когда за критику СВО можно получить реальный срок. Общество сознательно приняло эти ограничения и с пониманием относится к ним, наблюдая за деятельностью тех самых релокантов. Но важно, чтобы с окончанием спецоперации наступила оттепель, потому что жить в постоянном напряжении очень сложно, это приводит к массовому психозу, который может проявиться на выборах.
Еще из особенностей я бы отметил то, что у нас более четкими стали политические ориентиры. Значительная часть общества отдает безусловный приоритет дисциплине и лидерским позициям политических акторов. То есть, на первый план опять вышли харизматичные лидеры общественных мнений. Это хорошо, это говорит о том, что в будущем они вполне могут реализовать свои политические амбиции, либо сохранить свои политические позиции. При этом, обратите внимание, что антикоррупционная составляющая очень хорошо чистит ряды, что я считаю важным клапаном для выхода общественного напряжения.
– Харизматики в тренде, но парламентские партии всё равно пока практически неразличимы…
– Что касается партийной жизни, то она, безусловно, обеднела в связи с вышеуказанными причинами, но появились новые другие возможности реализовать политические амбиции. Это волонтерство, оно развивается очень сильно. Это новое направление в самосознании граждан, но оно очень перспективное.
– Запрос на оппозицию сегодня остался?
– Вы будете смеяться, но роль оппозиции сейчас исполняет Владимир Владимирович Путин. Да, это парадоксально, но это факт: он чехвостит чиновников, он реально их прессует по самым разным направлениям. Фактически он сейчас исполняет обязанности оппозиции. Как долго он будет это делать, я не знаю. Но я надеюсь, что через некоторое время в России появится все-таки конструктивная оппозиция. И президент об этом, кстати, очень часто говорит, что ожидает появления конструктивной оппозиции.
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
February 21
ТЕМА ДНЯ. Политолог Алексей Мартынов о том, как три года СВО повлияли на внутреннюю политику: ветераны будут везде
Как за три года с начала спецоперации изменилась внутренняя политика в России и наше общество? По просьбе «Клуба Регионов» об этом рассуждают политологи Дмитрий Журавлёв, Алексей Мухин, Сергей Марков, Алексей Мартынов, политконсультант Сергей Маркелов и социолог Виктор Потуремский.
✴️ ✴️ ✴️
Алексей Мартынов полагает, что в полной мере оценить изменения в обществе можно будет «лет через 20 после победы», но уже сейчас, по словам эксперта, ясно, что ветераны СВО займут самые активные позиции во всех сферах жизни.
– Какие итоги вы бы выделили?
– Я бы не говорил об итогах, даже об итогах трех лет. Этот процесс еще идет, то есть, это настоящее продолженное время, как в английском языке.
– Справедливо…
– Кстати, это слово для определения нынешнего состояния самое подходящее. Можно сказать, что за три года наше общество стало более справедливым: мы справедливее оцениваем друг друга, окружающий мир, более чутки к категорическим оценкам, к понимаю того, что мы имеем и куда идем, если хотите, в отношении к собственному суверенитету: от политического и экономического до культурного и когнитивного.
Помимо непосредственно военных в беспрецедентном столкновении России и Запада участвует огромное количество других людей на добровольной основе, которые помогают деньгами, вещами, покупают дроны и так далее. Огромное количество людей вовлечено в то, чтобы ответить на экономическое давление: бизнесмены, ученые, инженеры. При этом война идет и на информационно-когнитивном поле – это психологически давит на каждого, но происходит выработка коллективного иммунитета. Все эти факторы в совокупности говорят о том, что наше общество здорово изменилось. Но мы не может зафиксировать это окончательно, поскольку процесс продолжается.
– Требует ли общество и от чиновников быть более справедливыми?
– В такой постановке вопроса заложена ложная парадигма, что чиновник – это кто-то присланный с Марса, а мы – общество – от этих марсиан чего-то требуем. Но у нас ни на одном уровне нет ни одного чиновника, который не был бы выдвинут обществом, исходя из социального запроса, который был в моменте. Если по какой-то причине такой чиновник перестает ощущать себя членом общества, то он очень быстро перестает быть чиновником. В лучшем для него случае, если мы говорим об избираемых должностях, его просто не переизберут, а в худшем он просто отправляется туда, где должен быть – в отставку либо под следствие.
– Коль уж мы говорим не об итогах, а о процессе, каким образом, исходя из запроса общества на справедливость, дальше будет меняться власть?
– Власть уже меняется. Это касается ее приоритетов, совокупности качеств управленцев, востребованных в такое время обществом и государством. Вроде бы, перед нами те же люди, с которыми мы знакомы по 20, 30 лет, но внутренне они уже другие, они раскрыли свои новые качества, которые до этого, возможно, не были востребованы. Но пока это сложно описывать, вдумчиво об этом можно будет говорить, оценить глубину процессов можно будет лет через 20 после победы, ведь примерно столько лет нам понадобилось, чтобы отрефлексировать итоги Великой Отечественной войны – все великие фильмы, книги о ней начали появляться в 60-х.
– Обновление власти можно будет считать одним из итогов?
– Если вы имеет в виду призыв во власть ветеранов СВО, то я вам точно скажу, что они займут самые активные позиции во всех сферах жизни в той или иной форме. Речь не только о госслужбе, а вообще обо всём. Так было в нашей истории всегда. Посмотрите на величайших артистов второй половины XX века… К примеру, мало кто знал, поскольку это особо не афишировалось, что Владимир Басов героически воевал и у него целый иконостас высших боевых наград. А ведь это целая плеяда таких артистов, художников, ученых, педагогов, государственных деятелей, наконец, военных... То есть, ветераны будут везде.
✴️ ✴️ ✴️
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
Как за три года с начала спецоперации изменилась внутренняя политика в России и наше общество? По просьбе «Клуба Регионов» об этом рассуждают политологи Дмитрий Журавлёв, Алексей Мухин, Сергей Марков, Алексей Мартынов, политконсультант Сергей Маркелов и социолог Виктор Потуремский.
Алексей Мартынов полагает, что в полной мере оценить изменения в обществе можно будет «лет через 20 после победы», но уже сейчас, по словам эксперта, ясно, что ветераны СВО займут самые активные позиции во всех сферах жизни.
– Какие итоги вы бы выделили?
– Я бы не говорил об итогах, даже об итогах трех лет. Этот процесс еще идет, то есть, это настоящее продолженное время, как в английском языке.
– Справедливо…
– Кстати, это слово для определения нынешнего состояния самое подходящее. Можно сказать, что за три года наше общество стало более справедливым: мы справедливее оцениваем друг друга, окружающий мир, более чутки к категорическим оценкам, к понимаю того, что мы имеем и куда идем, если хотите, в отношении к собственному суверенитету: от политического и экономического до культурного и когнитивного.
Помимо непосредственно военных в беспрецедентном столкновении России и Запада участвует огромное количество других людей на добровольной основе, которые помогают деньгами, вещами, покупают дроны и так далее. Огромное количество людей вовлечено в то, чтобы ответить на экономическое давление: бизнесмены, ученые, инженеры. При этом война идет и на информационно-когнитивном поле – это психологически давит на каждого, но происходит выработка коллективного иммунитета. Все эти факторы в совокупности говорят о том, что наше общество здорово изменилось. Но мы не может зафиксировать это окончательно, поскольку процесс продолжается.
– Требует ли общество и от чиновников быть более справедливыми?
– В такой постановке вопроса заложена ложная парадигма, что чиновник – это кто-то присланный с Марса, а мы – общество – от этих марсиан чего-то требуем. Но у нас ни на одном уровне нет ни одного чиновника, который не был бы выдвинут обществом, исходя из социального запроса, который был в моменте. Если по какой-то причине такой чиновник перестает ощущать себя членом общества, то он очень быстро перестает быть чиновником. В лучшем для него случае, если мы говорим об избираемых должностях, его просто не переизберут, а в худшем он просто отправляется туда, где должен быть – в отставку либо под следствие.
– Коль уж мы говорим не об итогах, а о процессе, каким образом, исходя из запроса общества на справедливость, дальше будет меняться власть?
– Власть уже меняется. Это касается ее приоритетов, совокупности качеств управленцев, востребованных в такое время обществом и государством. Вроде бы, перед нами те же люди, с которыми мы знакомы по 20, 30 лет, но внутренне они уже другие, они раскрыли свои новые качества, которые до этого, возможно, не были востребованы. Но пока это сложно описывать, вдумчиво об этом можно будет говорить, оценить глубину процессов можно будет лет через 20 после победы, ведь примерно столько лет нам понадобилось, чтобы отрефлексировать итоги Великой Отечественной войны – все великие фильмы, книги о ней начали появляться в 60-х.
– Обновление власти можно будет считать одним из итогов?
– Если вы имеет в виду призыв во власть ветеранов СВО, то я вам точно скажу, что они займут самые активные позиции во всех сферах жизни в той или иной форме. Речь не только о госслужбе, а вообще обо всём. Так было в нашей истории всегда. Посмотрите на величайших артистов второй половины XX века… К примеру, мало кто знал, поскольку это особо не афишировалось, что Владимир Басов героически воевал и у него целый иконостас высших боевых наград. А ведь это целая плеяда таких артистов, художников, ученых, педагогов, государственных деятелей, наконец, военных... То есть, ветераны будут везде.
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
February 21
ТЕМА ДНЯ
Политолог Дмитрий Журавлёв о том, как три года СВО повлияли на внутреннюю политику: у нас появилась молодежь с новыми идеалами
По просьбе «Клуба Регионов» политологи Дмитрий Журавлёв, Алексей Мартынов, Алексей Мухин, Сергей Марков, политконсультант Сергей Маркелов и социолог Виктор Потуремский подвели итоги, как за время спецоперации изменилась внутренняя политика в России.
✴️ ✴️ ✴️
Научный руководитель Института региональных проблем Дмитрий Журавлёв утверждает, что СВО не привела к кардинальным изменениям во власти и сознании чиновников, но фиксирует появление молодежи новой формации, которая пока еще готова работать не ради себя, а ради государства.
– Помимо очевидного – появления губернаторов-донбассовцев и прошедших СВО, а также сплочения вокруг флага – какие еще итоги вы бы выделили?
– Для начала, таких губернаторов у нас очень мало, я бы вообще не стал на этом заострять внимание. Да, есть программа по включению в систему власти выходцев с фронта, и она правильная, но любая кадровая программа противоречива по определению, поскольку система всегда бьет класс: если у вас появится губернатор с опытом СВО, но с такими же взглядами, как у всех остальных чиновников, то вы не увидите разницы, а если у него будут другие взгляды, то ему будет трудно настоять на своей правоте.
– То есть, система кардинально не поменялась?
– Кардинальные изменения вообще не могли произойти, и слава богу, потому что они обычно заканчиваются обратным ходом. Мало у кого получается надавить на палку так, чтобы ее не сломать, а выпрямить. Это получилось в Америке у Рузвельта в 40-х, но он менял систему во время дикого кризиса и с ним все были согласны. А у нас несогласных очень много (не политически несогласных, потому что политически президента все поддерживают), а тех, кто находится внутри административной системы, и им лишь бы их лужок не трогали, потому что они на нем своих коров пасут и никому его не отдадут.
Но изменения происходят. Самая главная цель для чиновников и бизнесменов сегодня (хотя я не уверен, что она официально артикулирована) в том, чтобы они поняли, что их частные интересы и интересы общества нельзя разорвать полностью, что чиновник не должен жить только для себя. И тут что-то начинает меняться, хотя, не думаю, что в большинстве голов. Переоценивать я бы точно не стал – уж больно тонкая материя, потому что связана с эмоциями. Эмоции, которые дает наличие врага, которые дает победа – это очень важно, но эмоции – штука скоропортящаяся. Если после всего система управления останется прежней, то мы и будем жить, как жили до февраля 2022 года, потому что мы – это страна-государство, в которой главный человек – государственный управляющий.
– На кого надеяться? На Путина? На приход во власть бывших участников СВО?
– У нас появилась молодежь, особенно провинциальная. Московскую, ленинградскую вы уже вряд ли измените. А вот провинциальная молодежь, включая тех, кто идет на СВО – она другая, у них пока еще есть этот энтузиазм работать не на себя, а на страну. Сто лет назад в нашей стране таким ребятам сказали: «Вы теперь будете государством править». И эта молодежь затем выиграла Великую Отечественную, она полетела в космос и сделала то, что надо было сделать. Но ей тогда реально продемонстрировали, что, если она будет достигать успехов для страны, то они будут выражаться и в ее собственной лучшей жизни, и не через 300 лет, а прямо сейчас.
Кстати, в 2000-х, когда пришел Владимир Владимирович, подобное нам удалось, причем, очень быстро. Сейчас это сложнее, потому что люди, поддержавшие изменения тогда, остались и сейчас, но за 25 лет они постарели, устали, разбогатели, отправить их строить страну уже невозможно.
Я понимаю, что многие хотят услышать, что сейчас придет «новая элита» и завтра мы будем жить в богатой процветающей стране. Но, боюсь, иначе как через жесткую диктатуру в процветающей стране мы жить не будем. Я об этом думаю только в последнее время. Раньше я был более оптимистичен.
✴️ ✴️ ✴️
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
Политолог Дмитрий Журавлёв о том, как три года СВО повлияли на внутреннюю политику: у нас появилась молодежь с новыми идеалами
По просьбе «Клуба Регионов» политологи Дмитрий Журавлёв, Алексей Мартынов, Алексей Мухин, Сергей Марков, политконсультант Сергей Маркелов и социолог Виктор Потуремский подвели итоги, как за время спецоперации изменилась внутренняя политика в России.
Научный руководитель Института региональных проблем Дмитрий Журавлёв утверждает, что СВО не привела к кардинальным изменениям во власти и сознании чиновников, но фиксирует появление молодежи новой формации, которая пока еще готова работать не ради себя, а ради государства.
– Помимо очевидного – появления губернаторов-донбассовцев и прошедших СВО, а также сплочения вокруг флага – какие еще итоги вы бы выделили?
– Для начала, таких губернаторов у нас очень мало, я бы вообще не стал на этом заострять внимание. Да, есть программа по включению в систему власти выходцев с фронта, и она правильная, но любая кадровая программа противоречива по определению, поскольку система всегда бьет класс: если у вас появится губернатор с опытом СВО, но с такими же взглядами, как у всех остальных чиновников, то вы не увидите разницы, а если у него будут другие взгляды, то ему будет трудно настоять на своей правоте.
– То есть, система кардинально не поменялась?
– Кардинальные изменения вообще не могли произойти, и слава богу, потому что они обычно заканчиваются обратным ходом. Мало у кого получается надавить на палку так, чтобы ее не сломать, а выпрямить. Это получилось в Америке у Рузвельта в 40-х, но он менял систему во время дикого кризиса и с ним все были согласны. А у нас несогласных очень много (не политически несогласных, потому что политически президента все поддерживают), а тех, кто находится внутри административной системы, и им лишь бы их лужок не трогали, потому что они на нем своих коров пасут и никому его не отдадут.
Но изменения происходят. Самая главная цель для чиновников и бизнесменов сегодня (хотя я не уверен, что она официально артикулирована) в том, чтобы они поняли, что их частные интересы и интересы общества нельзя разорвать полностью, что чиновник не должен жить только для себя. И тут что-то начинает меняться, хотя, не думаю, что в большинстве голов. Переоценивать я бы точно не стал – уж больно тонкая материя, потому что связана с эмоциями. Эмоции, которые дает наличие врага, которые дает победа – это очень важно, но эмоции – штука скоропортящаяся. Если после всего система управления останется прежней, то мы и будем жить, как жили до февраля 2022 года, потому что мы – это страна-государство, в которой главный человек – государственный управляющий.
– На кого надеяться? На Путина? На приход во власть бывших участников СВО?
– У нас появилась молодежь, особенно провинциальная. Московскую, ленинградскую вы уже вряд ли измените. А вот провинциальная молодежь, включая тех, кто идет на СВО – она другая, у них пока еще есть этот энтузиазм работать не на себя, а на страну. Сто лет назад в нашей стране таким ребятам сказали: «Вы теперь будете государством править». И эта молодежь затем выиграла Великую Отечественную, она полетела в космос и сделала то, что надо было сделать. Но ей тогда реально продемонстрировали, что, если она будет достигать успехов для страны, то они будут выражаться и в ее собственной лучшей жизни, и не через 300 лет, а прямо сейчас.
Кстати, в 2000-х, когда пришел Владимир Владимирович, подобное нам удалось, причем, очень быстро. Сейчас это сложнее, потому что люди, поддержавшие изменения тогда, остались и сейчас, но за 25 лет они постарели, устали, разбогатели, отправить их строить страну уже невозможно.
Я понимаю, что многие хотят услышать, что сейчас придет «новая элита» и завтра мы будем жить в богатой процветающей стране. Но, боюсь, иначе как через жесткую диктатуру в процветающей стране мы жить не будем. Я об этом думаю только в последнее время. Раньше я был более оптимистичен.
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
February 21
ТЕМА ДНЯ
Социолог Виктор Потуремский о том, как три года СВО повлияли на внутреннюю политику: изменился ключевой запрос общества к власти
По просьбе «Клуба Регионов» политологи Алексей Мартынов, Алексей Мухин, Сергей Марков, Дмитрий Журавлёв, политконсультант Сергей Маркелов и социолог Виктор Потуремский подвели итоги, как за время спецоперации изменилась внутренняя политика в России.
✴️ ✴️ ✴️
По мнению директора по политическому анализу ИНСОМАР Виктора Потуремского, совершенно точно изменился ключевой запрос общества к власти. Поэтому главным показателем ее эффективности сегодня стали не «тонны, километры и квадратные метры», а удовлетворенность граждан.
– Какие итоги трех лет вы выделяете как социолог?
– Большой вопрос. Тут я воспользуюсь моделью, которую используют политологи, – про три войны. Есть война «горячая», и тут мы видим, что Россия побеждает на фронтах, и обнадеживающие последние новости из Курской области позволяют говорить об этом уверенно. Идет также война экономическая, и вот это, на мой взгляд, основной вызов для власти. И есть война идеологическая, и здесь мы как социологи фиксируем очень высокую сплоченность российского общества, в этом смысле стремление россиян сохранить суверенитет налицо.
Если говорить об итогах, то я бы говорил еще о новом качестве власти. Уже звучали сравнения, кому досталось больше: губернаторам в девяностые или нынешним губернаторам в связи с ковидом и СВО? Мне кажется, что компетентность и эффективность власти, ориентация на конкретные результаты и на интересы граждан сейчас стали гораздо выше. Уровень задач, которые во время СВО пришлось решать правительству и губернаторскому корпусу, очень высокий. Переориентировать экономику нефтедобывающего региона или региона, в котором высокая доля цветной металлургии – это более чем масштабная задача. И в этом смысле важным показателем является то, что власть не просто смогла справиться с этими задачами, но и продолжает политический курс, связанный с вниманием к социальной сфере. Запуск новых национальных проектов показывает, что социальные обязательства власти даже возрастают в этих сложных условиях.
– Власть меняется персонально или внутренне? Если взять тот же губернаторский корпус, то персональных изменений в нем не так уж и много за три года произошло.
– Безусловно, внутренне. Знаете, кошка может быть любого цвета, если она ловит мышей. И если прежний губернатор эффективен, то он востребован. Москва, Московская, Нижегородская, Липецкая области – вот вам наглядные примеры. Позиция власти, безусловно, изменилась. В условиях масштабных вызовов и угроз перенастройка власти на то, что основным инструментом оценки ее работы являются не тонны, не километры, не квадратные метры, а удовлетворенность граждан – вот это самое ключевое изменение, которое произошло.
– Когда закончится СВО, мы не откатимся назад к километрам и тоннам?
– Совершенно точно нет. Это наш общий путь и общий опыт. После всего, что было, граждане точно понимают, чего они хотят, на что власть способна и как она должна действовать. И власти придется соответствовать этой высокой планке. Более того, когда закончится СВО, появятся новые вызовы. Да, многое будет зависеть от того, как всё закончится, на каких условиях, но ключевой запрос на суверенитет, социальное государство и эффективную власть, думающую о своих гражданах, останется. Новые вызовы будут связаны с этой системой ценностей.
✴️ ✴️ ✴️
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
Социолог Виктор Потуремский о том, как три года СВО повлияли на внутреннюю политику: изменился ключевой запрос общества к власти
По просьбе «Клуба Регионов» политологи Алексей Мартынов, Алексей Мухин, Сергей Марков, Дмитрий Журавлёв, политконсультант Сергей Маркелов и социолог Виктор Потуремский подвели итоги, как за время спецоперации изменилась внутренняя политика в России.
По мнению директора по политическому анализу ИНСОМАР Виктора Потуремского, совершенно точно изменился ключевой запрос общества к власти. Поэтому главным показателем ее эффективности сегодня стали не «тонны, километры и квадратные метры», а удовлетворенность граждан.
– Какие итоги трех лет вы выделяете как социолог?
– Большой вопрос. Тут я воспользуюсь моделью, которую используют политологи, – про три войны. Есть война «горячая», и тут мы видим, что Россия побеждает на фронтах, и обнадеживающие последние новости из Курской области позволяют говорить об этом уверенно. Идет также война экономическая, и вот это, на мой взгляд, основной вызов для власти. И есть война идеологическая, и здесь мы как социологи фиксируем очень высокую сплоченность российского общества, в этом смысле стремление россиян сохранить суверенитет налицо.
Если говорить об итогах, то я бы говорил еще о новом качестве власти. Уже звучали сравнения, кому досталось больше: губернаторам в девяностые или нынешним губернаторам в связи с ковидом и СВО? Мне кажется, что компетентность и эффективность власти, ориентация на конкретные результаты и на интересы граждан сейчас стали гораздо выше. Уровень задач, которые во время СВО пришлось решать правительству и губернаторскому корпусу, очень высокий. Переориентировать экономику нефтедобывающего региона или региона, в котором высокая доля цветной металлургии – это более чем масштабная задача. И в этом смысле важным показателем является то, что власть не просто смогла справиться с этими задачами, но и продолжает политический курс, связанный с вниманием к социальной сфере. Запуск новых национальных проектов показывает, что социальные обязательства власти даже возрастают в этих сложных условиях.
– Власть меняется персонально или внутренне? Если взять тот же губернаторский корпус, то персональных изменений в нем не так уж и много за три года произошло.
– Безусловно, внутренне. Знаете, кошка может быть любого цвета, если она ловит мышей. И если прежний губернатор эффективен, то он востребован. Москва, Московская, Нижегородская, Липецкая области – вот вам наглядные примеры. Позиция власти, безусловно, изменилась. В условиях масштабных вызовов и угроз перенастройка власти на то, что основным инструментом оценки ее работы являются не тонны, не километры, не квадратные метры, а удовлетворенность граждан – вот это самое ключевое изменение, которое произошло.
– Когда закончится СВО, мы не откатимся назад к километрам и тоннам?
– Совершенно точно нет. Это наш общий путь и общий опыт. После всего, что было, граждане точно понимают, чего они хотят, на что власть способна и как она должна действовать. И власти придется соответствовать этой высокой планке. Более того, когда закончится СВО, появятся новые вызовы. Да, многое будет зависеть от того, как всё закончится, на каких условиях, но ключевой запрос на суверенитет, социальное государство и эффективную власть, думающую о своих гражданах, останется. Новые вызовы будут связаны с этой системой ценностей.
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
February 21
ТЕМА ДНЯ
Политконсультант Сергей Маркелов о том, как три года СВО повлияли на внутреннюю политику: 50% губернаторского корпуса в ситуацию не вписались
По просьбе «Клуба Регионов» социолог Виктор Потуремский, политологи Дмитрий Журавлёв, Алексей Мартынов, Алексей Мухин, Сергей Марков и политконсультант Сергей Маркелов подвели итоги, как за время спецоперации изменилась внутренняя политика в России.
✴️ ✴️ ✴️
По мнению Сергея Маркелова, пока СВО показала, что руководители половины регионов не смогли адаптироваться к новым условиям и по-прежнему надеются на инициативу и поддержку федерального центра.
– Каковы итоги трех лет СВО, если рассматривать их в разрезе внутренней политики и жизни регионов?
– СВО стала стресс-тестом для политической системы, для вертикали власти – для всех. Этот тест показал, как вся система и конкретные политики готовы адаптироваться к новым задачам и дополнительным опциям. Это хорошая история, потому что базовым постулатом считается, что система власти консервативна, что она трудно поддается изменениям. А тут раз – появился фактор СВО, который разрушил всю эту мифологию о консервативности и медлительности.
У губернаторов тоже появились дополнительные опции. Раньше в регионы в качестве главной спускалась задача поддержания социальной стабильности, а теперь появился критерий информационного сопровождения СВО. И снова всех губернаторов проверили на гибкость: можно публиковать списки погибших? можно рассказывать о случаях героизма? можно рассказывать о проблемах, которые приходится решать семьям участников спецоперации? И тут мы видим как очень успешные примеры, когда удавалось возродить патриотизм и добиться социальной мобилизации людей, так и совершенно провальные – где ничего не писали, всего боялись.
Еще на регионы легла дополнительная нагрузка. Губернаторам пришлось продемонстрировать способность перегруппировать региональные ресурсы под задачи СВО в широком смысле. И тут они разделились на тех, кто поехал в центр просить денег и тех, кто проявлял чудеса – занимался фандрайзингом, мобилизовывал социальную активность предпринимателей и так далее.
– И как наши губернаторы умеют адаптироваться?
– По сути, СВО проверила губернаторов на способность быть реальным политиком или придуманным. Я считаю, что минимум 50% в ситуацию не вписались: они просто технически выполняли то, что требуется. А остальные 50% делятся на полных трусов, которые постоянно ждали решений и ресурсов со стороны федерального центра, и полных храбрецов, которые не только адекватно вписались в ситуацию, но даже придумали свои инициативы.
– Ждать ли массовой замены тех, кто провалил новые задачи?
– Массово – это не стиль Владимира Владимировича. Но эхо СВО в виде отставок мы будет наблюдать, хотя напрямую со спецоперацией это связывать не будут.
Проблема в том, что главное начнется после, когда СВО закончится. Сейчас от губернаторов требуют только адаптивности и всё – крутись-вертись, как хочешь. А вот когда система снова встанет в плановый режим, вот тут начнется самое интересное, потому что в этом новом режиме работать придется постоянно. Те же социальные пакеты участников СВО – это же не на время, это на всю жизнь, и вот тут начинается уже другая история: придется на постоянной основе искать возможности эти обязательства выполнять. Поэтому, конечно, мы увидим изменения в губернаторском корпусе: ни 60, ни даже 50% не заменят, но 15-20% точно попадут в этот замес.
✴️ ✴️ ✴️
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
Политконсультант Сергей Маркелов о том, как три года СВО повлияли на внутреннюю политику: 50% губернаторского корпуса в ситуацию не вписались
По просьбе «Клуба Регионов» социолог Виктор Потуремский, политологи Дмитрий Журавлёв, Алексей Мартынов, Алексей Мухин, Сергей Марков и политконсультант Сергей Маркелов подвели итоги, как за время спецоперации изменилась внутренняя политика в России.
По мнению Сергея Маркелова, пока СВО показала, что руководители половины регионов не смогли адаптироваться к новым условиям и по-прежнему надеются на инициативу и поддержку федерального центра.
– Каковы итоги трех лет СВО, если рассматривать их в разрезе внутренней политики и жизни регионов?
– СВО стала стресс-тестом для политической системы, для вертикали власти – для всех. Этот тест показал, как вся система и конкретные политики готовы адаптироваться к новым задачам и дополнительным опциям. Это хорошая история, потому что базовым постулатом считается, что система власти консервативна, что она трудно поддается изменениям. А тут раз – появился фактор СВО, который разрушил всю эту мифологию о консервативности и медлительности.
У губернаторов тоже появились дополнительные опции. Раньше в регионы в качестве главной спускалась задача поддержания социальной стабильности, а теперь появился критерий информационного сопровождения СВО. И снова всех губернаторов проверили на гибкость: можно публиковать списки погибших? можно рассказывать о случаях героизма? можно рассказывать о проблемах, которые приходится решать семьям участников спецоперации? И тут мы видим как очень успешные примеры, когда удавалось возродить патриотизм и добиться социальной мобилизации людей, так и совершенно провальные – где ничего не писали, всего боялись.
Еще на регионы легла дополнительная нагрузка. Губернаторам пришлось продемонстрировать способность перегруппировать региональные ресурсы под задачи СВО в широком смысле. И тут они разделились на тех, кто поехал в центр просить денег и тех, кто проявлял чудеса – занимался фандрайзингом, мобилизовывал социальную активность предпринимателей и так далее.
– И как наши губернаторы умеют адаптироваться?
– По сути, СВО проверила губернаторов на способность быть реальным политиком или придуманным. Я считаю, что минимум 50% в ситуацию не вписались: они просто технически выполняли то, что требуется. А остальные 50% делятся на полных трусов, которые постоянно ждали решений и ресурсов со стороны федерального центра, и полных храбрецов, которые не только адекватно вписались в ситуацию, но даже придумали свои инициативы.
– Ждать ли массовой замены тех, кто провалил новые задачи?
– Массово – это не стиль Владимира Владимировича. Но эхо СВО в виде отставок мы будет наблюдать, хотя напрямую со спецоперацией это связывать не будут.
Проблема в том, что главное начнется после, когда СВО закончится. Сейчас от губернаторов требуют только адаптивности и всё – крутись-вертись, как хочешь. А вот когда система снова встанет в плановый режим, вот тут начнется самое интересное, потому что в этом новом режиме работать придется постоянно. Те же социальные пакеты участников СВО – это же не на время, это на всю жизнь, и вот тут начинается уже другая история: придется на постоянной основе искать возможности эти обязательства выполнять. Поэтому, конечно, мы увидим изменения в губернаторском корпусе: ни 60, ни даже 50% не заменят, но 15-20% точно попадут в этот замес.
#ТемаДняКлубаРегионов #интервьюКлубаРегионов
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
February 21