Можно по-разному относиться к пропаганде и даже считать, что «на меня она не действует». Но будет честным признать тот факт, что у любой серьезной и, проверенной годами, концепции всегда есть автор.

Часто корифеем современной пропаганды принято считать Йозефа Геббельса. Он, без сомнений, был хорош. Но менее известное имя другого немца, Вильгельма Мюнценберга, также достойно внимания. Его гений заключался в создании международной газетно-журнальной и кинематографической империи. Именно Вилли Мюнценберг сделал протест и борьбу против колониализма и империализма, против традиционных европейских ценностей, модными среди зарубежных интеллектуалов.

Принципы пропаганды Вилли Мюнценберга:
1. Всегда обвиняй своих жертв в собственных преступлениях.
2. Всегда приписывай своим противникам то, что ты делаешь сам.
3. Чем более неправдоподобна ложь, тем более охотно в нее поверит масса.
4. Если ты агрессор - всегда выставляй себя жертвой.
5. Утверждение, чтобы в него поверили, не должно соответствовать фактам, оно должно повышать психологический комфорт того, кто в него верит.
6. Создавай сетку: одни члены этой сетки должны повторять за другими членами. Те, кто правильно повторяют все тезисы - взаимно одобряют друг друга и растут, тех, кто тезисы не повторяют - топят.
7. Всегда объясняй, что вокруг война, что сторон только две, свет и тьма, жизнь и смерть, ангелы и бесы, рай и ад, все на войне, все должны сплотиться, война не время для колебаний, сейчас война-борьба, определись сейчас, завтра будет поздно.

***
Согласитесь, узнаваемый взгляд на происходящее в мире. Но, к счастью, не единственный…

Индия — то место, где ещё можно найти живые ритуалы из древности. И хотя страна глобализируется, богатеет и коммерциализируется на глазах, тем не менее есть множество мест, где можно соприкоснуться с архаичными традициями непосредственно.

Одно из таких мест — север Кералы. Там, на фоне дикой смеси коммунистических лозунгов, Че Гевары, серпов и молотов и мусульманского населения в деревушках, можно встретить аутентичный, исполняемый ранним утром танцевальный ритуал «Тхеям». Главный герой — Мутхапан, по бытующим современным версиям местных жителей это смесь Шивы и Вишну. Исторически традиция, вероятно, более древняя — дравидийская и доарийская. Если же и привязывать божество к более позднему пантеону, то Мутхапан обладает многими атрибутами Шивы Бхайравы: оранжево-жёлтая цветовая гамма одежды и головного убора, меч, чёрные охотничьи собаки. Глаза его закрыты, и всё во время ритуала делается вслепую.

Само божество трансгрессивное и антирасистское. Несмотря на приверженность к высшим кастам, Мутхапан тяготел к дружбе с представителями нижних каст, ел мясо и рыбу, более того — охотился сам (т.е. убивал диких животных). Обладал невероятным тапасом и в гневе мог сжигать всё в округе одним взглядом, хотя врагов взглядом обращал в камень. Именно поэтому во время ритуала его глаза закрыты.

Есть миф о Мутхапане, где он, будучи изгнанным из города, собирает простой народ из нисших каст и ведёт его на борьбу с брахманами. История очень любопытна, и непонятно, насколько она древняя. Я бы не исключал возможность коммунистической повестки как наслоения, так как в Керале активно господствует коммунизм, и сами керальцы гордятся тем, что их штат — «единственное место на земле, где коммунисты пришли к власти мирным путём».

Во время ритуала божеству подносят всё «грязное» с точки зрения мейнстримного современного индуизма (для брахмана): мясо, рыбу и алкоголь, с одной стороны желая его утихомирить, с другой - вопрошая плодородия. Запах в храме наполнен спиртовыми нотами брожения. По словам браминов (у всех традиционно очень специфическая «выстройка» с поданным вперёд тазом и твёрдыми бочечными пузиками), жрец, который проживает роль Мутхапана, перед этим в течение длительного срока пребывает в уединении, чтобы достичь близости к божеству. Танцующий Мутхапан ведёт себя непредсказуемо и очень бодрит пришедших, иногда налетая на них с саблями нагало, внушительной личной массой и тяжёлым коронообразным головным убором, тем самым быстро эмоционально вовлекая и превращая зрителей в соучастников.

Ниже выкладываю видео начала такого ритуала, снятое более 10 лет назад во время семинара с учениками в том регионе:
https://youtu.be/kHxlRZtRyoY

@YogaDiscourse

День Йоги? Или всё же День Йоги…

Сегодня меня несколько учеников поздравили с Днём Йоги. Это было неожиданно приятно, я почувствовал тёплый отклик, анахатно, искренне. И всё же вместе с радостью внутри зародилось чувство неопределённости, сомнения, двойственности. С одной стороны, приятна сопричастность с чем-то важным и, как выясняется, популярным. С другой — сразу же возникли вопросы: что же мы празднуем? Что это за день такой — День Йоги? Критическое мышление во мне не утихало:

Может ли у Йоги быть свой день?
Йоге ведь не одна тысяча лет. Первые письменные упоминания — III век до нашей эры. Археология и устные традиции уводят нас куда дальше — к Ригведе, к культуре Индо-Сарасвати. Так можно ли ограничить столь древнюю, бесконечно многослойную традицию одним днём в календаре? Не напоминает ли это День труда или День учителя — формальные признания чего-то глубокого, но сведённого к символу?

Почему инициатива исходила от политиков, а не от йогов?
Этот момент особенно интригует. День Йоги был предложен не йогами, не школами, не самими носителями традиции, а дипломатами. Почему так? Может, это проявление уважения? Может, способ подчеркнуть культурную ценность йоги для мира?
Но в йоге ведь изначально нет ни публичности, ни институциональности. Она всегда была личной, глубоко эзотеричной. Что значит, если она становится частью политического дискурса? Искажает ли это её природу? Или я ошибаюсь, и сама традиция сегодня нуждается в новом языке выражения?

Какое отношение к йоге имеет ООН?
Когда ООН объявляет День Йоги — это звучит как признание. Это важно. Но с другой стороны, ООН — это организация, стоящая на политико-гуманитарной платформе, а не на философско-духовной. Каковы критерии их признания? Ведь йога — это не просто гимнастика или техника дыхания. Это путь, способ существования, философия и практика освобождения, трансформации. Может ли международная организация, стоящая вне духовных традиций, по-настоящему осмыслить то, что признаёт?
С другой стороны, может, это и не требуется. Может, сама идея мира и здоровья, гармонии и самопознания — уже достаточный общий знаменатель?

Почему главным организатором в западных странах становятся индийские посольства?
Каждый год индийские посольства координируют массовые занятия йогой, организуют флешмобы. Это красиво, масштабно. Но почему так мало преподавателей йоги сами инициируют празднование? Не становится ли при этом йога инструментом мягкой силы, культурной дипломатии?
Конечно, это тоже духовный способ, служение — донести йогу до большего числа людей. Но не теряем ли мы при этом глубину?

А как бы я хотел праздновать День Йоги?
Вот, пожалуй, самый личный вопрос. Вижу людей, практикующих асаны в парке. Это прекрасно. Но не поверхностно ли это? Не редуцируем ли мы йогу до демонстрации форм? Что, если настоящий День Йоги — это день медитации, самоисследования, рефлексии? День, в который ты делишься не асаной, а пониманием, озарением, инсайтом. Тем, что трансформировало тебя.
Но как это выразить? Как это передать другим? Может, как раз в этом и проблема — настоящее йогическое переживание не поддаётся демонстрации. Его нельзя сфотографировать. Его можно только прожить.

Так стоит ли праздновать День Йоги?
И снова я не знаю. Признание приятно. Внимание к йоге важно. Но при этом что-то внутри говорит: не спутать бы внешнее с внутренним. Не подменить бы ниродху аплодисментами, а путь — ивентом.