Что-то на психоаналитическом

смотрите как невероятно красиво – в одном Фрейдовском наследии соседствуют две абсолютно противоположные схемы символического

две оптики, два ключа: глаз и ухо.
одна – древняя, телесно-образная. тут символ строится по принципу узнавания: зонт это пенис, потому что вытянутый, сумка это матка, потому что можно что-то положить.
символ похож на то, что он замещает. психика ищет в мире предметов отражение и разрядку своих телесных напряжений.

другая – поздняя, лингвистическая. фрейдовское «представление-вещь» становится осознанным только тогда, когда на него «накладывается» слово, когда его удаётся назвать. без языка различия не проявляются, всё остаётся туманным и слипшимся.

Фрейд-толкователь снов доверяет глазу: длинное и вытянутое – мужское, пустотелое – женское.
Фрейд – автор «я и оно» доверяет уху: образ без слова остаётся мутным пятном, а мысль становится различимой только в языке.

один и тот же Фрейд – два несовпадающих ключа к символу.

Кляйн берёт первый ключ. её младенец ещё не говорит, но уже действует – может кусать игрушечную акулу, рвать бумагу, швырять кубики – и этим снижать свою тревогу, перерабатывать внутренний конфликт. здесь символ – не отвлечённый знак, а кусок телесной фантазии, вынесенный наружу и разыгранный в действии. когда связь между образом и объектом слабеет, мы видим психотическое слияние – символ и вещь не различаются, тревога становится тотальной, а внешний мир наполняется угрозой. символизация у неё возникает в процессе перехода от «параноидно-шизоидной позиции» к депрессивной; символы всегда частичны, «кусочные», связаны с объектными отношениями и телесными аффектами.

Лакан подбирает второй ключ. для него объект возникает только после означающего, после того, как в психику врезается цепочка различий, первый символический разрыв, первая нехватка. сперва возникает отсутствие, на его фоне появляется желание и только тогда – различие между объектами: «вот мяч, а вот грудь». психоз у Лакана – это когда фундаментальное означающее (имя отца) выпадает из сети, и структура различий схлопывается. реальное, не символизированное, обрушивается на субъекта в чистом виде.

у Кляйн развитие начинается с конкретного объекта, с первобытной телесной сцепки ребёнка и мира. всё разворачивается от отношения с тем, что можно потрогать, проглотить, уничтожить или оплакать. игра, фантазия, жесты – вот первые этажи символизации. язык возникает потом, как надстройка, как способ удержать и переработать эти отношения.

у Лакана всё наоборот. язык, символический порядок – первичны; они приходят извне, разрывают естественную целостность опыта, создают нехватку, и только благодаря этому субъект может что-то различать, что-то хотеть, что-то называть своим или чужим. только включившись в порядок означающих, ребёнок получает шанс сказать «я» и «другой».

это две радикально разные, но каждая по-своему рабочие оптики для понимания, как психика выстраивает себя – и как ломается при психозе.

и это различие начинается ещё у Фрейда, в его параллельных моделях символизации.

Фрейд сам держал в руках оба ключа – глаз и ухо, образ и слово, конкретное и структурное.
и это действительно восхищает, две эти несовместимые теории описывают один и тот же кризис – потерю символической функции, но каждая видит эту потерю с другой стороны.
но обе сходятся в одном – если символическая функция (как бы ни понимать её) ослабла –психика перестаёт держаться, человек выпадает из мира.

а мы, аналитики и читатели, можем держать оба ключа, балансировать между плотью и словом, чтобы понять, что происходит, когда «символическая функция» дрожит под ногами.

--------

про всю эту красоту я прочитала у Н.Минчева, статью кину в комментарии

3❤7

144 views18:40