Сержант Андрей Морозов, Мурз, мой добрый друг, один из лучших людей, кого я встретила на войне. И по иронии судьбы — первый, кого я вообще там встретила. Исключительно честный, порядочный, умный. Публика видела хорошо если процентов 5 из той работы, которую он делал. С одной-единственной целью. Ради нашей победы.
Андрей застрелился сегодня.

Вышла «Книга Z» и самое время рассказать смешную историю про мой текст, который туда вошёл.
В общем, мы с Димой Бастраковым летом 2022 заключили джентльменское соглашение. Я отдаю ему текст, а он мне взамен два «коптер-комплекта» (дрон, смартфон, планшет, зарядники, батарейки). По расценкам того времени вышло суммарно тысяч на 700. Так маленькая заметка стала официально самым дорогим материалом в моей журналистской жизни (кстати, есть вероятность, что и для сборника). Ну а техника ушла в 7-ой ОБОН ОБТФ «Каскад».
А немногим позже я и сама ушла в ОБТФ «Каскад».

— Веди дневник! В будущем станет отличным материалом для мемуаров!
— А в настоящем для уголовного дела.

#разговорчики

Один день

Огромный супермаркет на окраине Донецка содрогается снова и снова. Дребезжат окна, воют сигнализации машин на парковке. Люди неспешно словно сонные осенние мухи бродят между рядами. ТЦ через дорогу, в котором я покупала посуду, пытаясь обжить своё пустое местное обиталище, сгорел пару месяцев как. «В результате массированного обстрела». Кажется, теперь на его месте обугленный остов. Или руины? Или пустырь? Езжу мимо каждый день — но ни разу не вглядывалась. Снова грохот, снова волна воя, за моей спиной топот. Обернувшись вижу, что дети, брат с сестрой, носятся по проходам, играют в салки. Мать одёргивает мальчика, хватает его за куртку — он вырывается и убегает. Опять грохот, машины ещё даже не успели умолкнуть. Женщина морщится, массирует виски. Высокий детский плач слышно даже сквозь вой сирен. Женщина хмурится, ускоряет шаг, в глубине прохода на полу сидит и рыдает её дочка. Мать тихо что-то ей говорит, ставит на ноги, дует на коленку. Девочка потихоньку успокаивается. Брат с виноватыми видом стоит поодаль. Игра закончилась. В тот день я купила просроченное молоко. Больше ничего со мной не случилось.

Русская бессонница.
Донецк. Лето 2024.

«Полномасштабное вторжение» реальности в пластмассовый мир. Прилёт, так сказать.

Для переноса в русский контекст у этой карикатуры должна быть подпись «перестройка». Но и так неплохо.

Хотелось бы уточнить, почему все так радуются тому факту, что деньги американских налогоплательщиков теперь будут расходоваться более рационально и рачительно.

За неполный квартал общественность узнала:
— Ковид действительно утёк из лаборатории, изучавшей SARS-вирусы на деньги ЦРУ;
— На Украине реально были (и есть, похоже) американские биолаборатории военного толка;
— «Независимые СМИ» по всему миру финансируются американцами ради влияния на политический процесс;
— NED и USAID — гражданские конторы, обеспечивающие деятельность ЦРУ;
— Практически поголовно «ниучём невиноватые» иноагенты реально получали фондирование из-за рубежа от различных фондов влияния;
— Мюзиклы про одноногих состоящих в межрасовом браке лесбиянок-трансгендеров в сложной жизненной ситуации стоят дороже чем пучок российских «независимых журналистов» (ребята, вы совсем себя не цените, продешевили);
— «Интерньюс», который обучал и спонсировал журналистов делал это ради политических целей США, а не ради «доброго добра»;
— Медиа — орудие политической борьбы и используются именно так, сколько не трындеть о великой миссии и прочем;
— Майдан профинансировали и организовали американцы, а не щирые борцы за незалежность;
— Как и массу других госпереворотов;
— Множество иных занимательных фактов, которые ждут своего летописца.

Остановиться подробнее хочется на части, связанной с медиа (профессиональное).
Почему-то риторика «да нет никаких грантов, кровавая гэбня клевещет» вдруг сменилась на «ну да, нам платил USAID/мы всегда брали бабки у ЦРУ и чё?». Естественно, что говорящие это попросту врут, ведь, если «и ничё», про то, кто оплачивал банкет, не стесняясь рассказали бы раньше. Другой разговор, что низовой исполнительский персонал в массе не был вовлечён в финансовые схемы, получал с общего стола крохи и предпочитал не задавать вопросов (вполне явное свидетельство профнепригодности, потому что эта профессия для тех, кто задаёт вопросы).
Нет иллюзий, что, узнав о происхождении своих зарплат, «независимые» журналисты выстроятся с заявлениями об увольнении перед кабинетами главредов. Эмигранты, в массе своей, на положении заложников: менять работодателя могут только в пределах картеля — родина их не ждет, а альтернатива — работа сантехником (не каждый потянет). Очень хочется посмотреть на тех, чья совесть победит желудок, но пока они не встречались.

Не знаю, зачем, но узнала и делюсь. Моя любимая книга «На Западном фронте без перемен» Ремарка. Первое книжное издание романа — на русском языке.

Так, я тут прочитала книгу Вэнса про хиллбилли. Посоветуйте мне пожалуйста художественной (и полу) литературы о жизни ржавого пояса и глубинки в США за последние 50-40 лет. И отдельно начиная с послевоенных лет и до упадка.
Что-то хочется в формате Стейнбека/Фолкнера и тд. То есть чтобы прямо хорошие такие романы и про людей

Разговорное

Посоветуйте, пожалуйста, хороших книг исследовательского плана о протестантизме, его течениях, направлениях, церквях и деноминациях.
Отдельно о мормонах и свидетелях.
Интересует что-то в духе Элиаде.

Дотянула до 30, вполне довольна, дальше будет веселее.
Поздравления принимаются)

Война глазами мирных людей в подвалах

Сегодня вышел мой очерк про жителей курского села Николаево-Дарьино. Это обычное маленькое село, каких в стране тысячи. Единственное отличие – оно расположено прямо на границе с Украиной. И в августе прошлого года туда зашли украинские военные.

Здесь можно долго стебаться на тему «кто же в этом виноват» и «а что случилось». Уверен, что многие на этом и остановятся. Но мне было важно другое – я хотел узнать, как мои соотечественники жили в оккупации. Как люди из курского села полгода выживали в условиях настоящей войны -- пока остальная страна не очень-то о них вспоминала.

Много часов я расспрашивал двух женщин, которые жили на разных концах села. Мои ровесницы полгода прятались в подвалах с маленькими детьми. У одной погиб муж, у другой – родители. Война в их рассказах – страшное бедствие. Нет воды, еды и света. Непонятно чьи снаряды убивают людей, в воздухе носятся смертоносные дроны – тоже неизвестно чьей армии. Кто-то расстрелял целую семью, кто-то застрелил соседа в спину, кто-то ударил дроном по подвалу с семилетним мальчиком. Огород постепенно становится братской могилой. Одни украинские военные приносят конфеты ребенку, другие бросают гранату в подвал с мирными людьми. Российские военные на свой страх и риск пытаются вывести мирных из опасной зоны – и они вместе гибнут в полях.

Все это происходило совсем недавно. Все это происходит прямо сейчас.

Что особенно важно для меня – обе женщины прошли через ад, но не ожесточились. В них нет ненависти. Они говорят, что им жаль убитых украинских солдат – и жаль людей по другую сторону фронта.

«…Знаете, когда видишь по телевизору военные действия — ты все равно ж это воспринимаешь не так, как оно на самом деле. Кажется, что это очень далеко, и нас это никогда не коснется. А когда ты уже в этой страсти побывал, когда ты действительно испытал это все… Тогда начинаешь задумываться: ну как вообще можно так с людьми поступать? И те же обычные люди в деревнях и городах на другой стороне — у них тоже беда, тоже горе. Они такие же как мы, они тоже ни в чем не виноваты. Ведь обычные люди не хотят ни войны, ни чего-то подобного».

Почитайте эти свидетельства.

https://www.kommersant.ru/doc/7603207

Лучший текст из прочитанных мною за последний год, а то и два.